Как выжить и провести время с пользой в тюрьме Лозовский Виталий

О пресс-хатах ходят страшные легенды, которые возникли не на пустом месте. Старые зеки рассказывали, что раньше это было в порядке вещей. Сейчас же ситуация несколько поменялась – у нас как бы демократия, права человека – ну хотя бы номинально, но с этим приходится считаться. Поэтому теперь это явление редкое, не во всех тюрьмах и не такое страшное, как было раньше. Но, тем не менее, пришлось и мне несколько деньков побывать в такой беспредельщине. От меня, правда, никто ничего особо не хотел, скорее это была профилактика.

Харьковская тюрьма была первой в Украине, которую я посетил после экстрадиции из России, которую (Россию) покинул, так сказать, "со скандалом" – голодовкой и весь от головы до пят в синяках, избитый ментовскими дубинками. Украинцы решили, наверное, еще на всякий случай припугнуть, чтобы не было больше поползновений к неподчинению. Еще об этом буду рассказывать.

Бояться пресс-хаты, в принципе, не стоит – но и недооценивать методы милиции тоже не стоит. Бояться надо другого. Сломать, конечно, можно почти любого, но большинство-то и ломать не надо. Сами расскажут все, что надо, и что под пытками не сказали. Я в двух словах писал о стукачах в КПЗ – так вот, в СИЗО это носит еще более профессиональные и изощренные формы. Да и сами зеки обычно болтают лишнего, чувство собственной важности подогреть ведь надо, всем рассказать о своей крутизне – останавливать иногда людей приходиться, что, мол, делюга твоя никому не интересна, да и потом знать не будешь, кто сдал, если всем рассказывал, а только подозревать всех станешь.

И общий критерий – если ты не можешь (не умеешь) быть один, ты обязательно рано или поздно расколешься сам или тебе найдут "партнера", который вытянет из тебя все, что нужно. Прикинь для себя, представь – можешь безболезненно для своей психики хотя бы 15 суток пробыть сам? (15 суток – максимальный срок, на который могут закрыть в карцер). Без общения, телевизора, радио и других благ цивилизации. Конечно, посадят, никуда не денешься – отсидишь, но другой раз ты уже на крючке – страх одиночества, плюс холода и бессонницы, для многих сильнее страха физической боли. А страх – отец предательства. Если можешь выдержать, то нормально. Если нет – не устоишь. Надо, значит, проводить переоценку ценностей. Не любящий одиночества, не любит свободу.

Так что ломают теперь в основном не физически – ломают дух. Для всего есть свои методики и технологии, у каждого свои болезненные точки. Если же вы все-таки решили играть роль "правильного пацана", не имея достаточно духа, а вооружившись лишь понтами – тогда, конечно, бойтесь.

Умному же иногда не грех и дурачком прикинуться – нефиг лбом стену прошибать. Принцип дзюдо – толстые негнущиеся ветви под тяжестью снега ломаются, гибкие – позволяют снегу соскальзывать с себя. А в общем, каждый решает для себя – тут советы вряд ли уместны. Человек сам себя мало знает, не то, что других, чтобы что-то советовать.

Прием СИЗО

Таким образом, пройдя краткосрочный курс подготовки в КПЗ, вы попадаете в СИЗО. Обычное состояние многих, попавших сюда в первый раз – "Я здесь не на долго. Друзья (родители, адвокаты …) все порешают, месячишко здесь попарюсь и домой". Что и вызывает затем немалую долю страданий, так как попасть сюда не сложно, а вот выпускают отсюда очень неохотно. Да и круговая порука ментов очень этому способствует – если вас отпустить, кто-то ж должен отвечать за необоснованное содержание под стражей.

Итак, вас загрузили в воронок и в наручниках доставили в следственный изолятор. Все вещи, деньги, которые у вас забрали в КПЗ, вам там перед отправкой вернули (кроме тех, конечно, что признаны вещдоками), чтобы в СИЗО снова обыскать, составить протокол и изъять. Оставят ручку, блокнот (чистый), сигареты, спички, зажигалку (в некоторых тюрьмах зажигалку могут и не дать – считают, наверное, этот предмет опасным). При обыске вас полностью разденут, всю одежду перемнут в поисках запрета. Заставят присесть, чтобы выявить возможную торпеду – запрет, спрятанный в прямой кишке.

Кожаную, дорогую, тем более новую куртку тоже могут не пропустить – то ли потому, что это вещь ценная, ее можно использовать, например, для подкупа, как ставку в игре и т.п., то ли потому, что кожу можно использовать и по другим назначениям, как материал достаточно прочный. В Калининграде за курточку можно было, например, немало водки получить.

Деньги, которые у вас изымут, по крайней мере в российских тюрьмах, вы, как правило, затем сможете использовать – приобрести что-то съедобное из ассортимента тюремного "ларька", чай, сигареты, книги, газеты, медикаменты, мыльно-рыльные принадлежности. Либо их можно даже передать или переслать родным, написав соответствующее заявление.

Да, и еще формальная процедура – в самом начале вам, если раньше этого не сделали, зачитают в присутствии одного – двух офицеров постановление о вашем помещении в следственный изолятор и предложат его подписать. Можно от этого и отказаться, если, тем более, не согласны, но это, в общем, роли не играет – за вас подпишут присутствующие, удостоверив, что вы с этим ознакомлены. Я подписывать отказался.

Все промежутки времени между этими процедурами вы будете проводить в одиночных боксах, которые за свои минимальные размеры точно по размерам стоящего человека называют стаканами. Это могут быть и более просторные боксы на несколько человек, но, скорее всего, именно так. Если у вас есть подельники, то таким образом также исключается ваш с ними контакт. Там может быть приступка для сидения, но зимой вы вряд ли долго сможете ею пользоваться, – там и летом, как правило, дубарь, не говоря уж о зиме.

К слову. Помнится, в Черновицкой тюрьме, зимой, ДПНСИ (дежурный помощник начальника следственного изолятора – "вахтенный офицер" так сказать) решил поучить меня уму-разуму. Утром меня должны были доставить на суд, я приготовился, помылся, побрился, а меня всё не забирают. Я уж и попкаря (это контролер, т.е. сержант, который ходит по коридору вдоль дверей камер и заглядывает через глазки внутрь – контролирует, то есть) подтянул, а он мне – "раз не идут, значит не надо".

Ну, такое дело – спешить мне вроде как особо некуда, разделся, лег спать. Бывает такое, что суды переносят, это дело обычное. Часов в 11 кипиш – немедленно, уже, бегом, на суд. Ребят обули конкретно, за то, что они прощелкали. Суд собрался, прокурор – а подсудимый отсутствует. Я же пока проснулся, умылся, оделся – время идет, ДПНСИ стоит в дверях, слюной брызжет. Я тоже начинаю на них орать – к тому времени я уже был наглый зек, на себя наезжать не позволял.

После суда вечером возвращаюсь в родную тюрьму, конвой, как обычно, определил в стакан и уехал. Тут появляется тот самый ДПНСИ, и снова начинает орать, что, мол, из-за меня он выговор получил. Я, конечно, тоже не молчу – был бы виноват, понятно. Разводит остальных зеков по хатам, а меня оставляет в стакане со словами, что ты тут у меня сейчас погреешься, у меня, мол, есть два законных часа, которые ты можешь находиться в боксе. Продержал, козел, действительно один час пятьдесят пять минут. За это время промерз я, конечно, основательно, до костей и их мозга – отопления там нет, температура почти как на улице, одежды зимней тоже – костюм, рубашка, туфли (на суд ведь ездил), подвигаться или поприседать возможности тоже нет, – стакан размерами точно, чтобы только стоять можно было. Но ничего, отогрелся потом, чифирком кровь разогнал, даже насморком не заболел. Что делать в таких ситуациях, чтобы не заболеть, обязательно позже расскажу.

Также у вас обязательно поинтересуются, есть ли у вас подельники, т.е. люди, проходящие с вами по одному делу. В вашем деле это все, конечно, написано, но тем не менее. Вам зададут еще несколько невинных вопросов, наблюдая за вашим поведением, страхом, нервозностью, готовностью или, наоборот, неготовностью сотрудничать с администрацией – в общем обслуживающий вас опер (а зачастую это именно он) составит ваш предварительный психологический портрет и оставит свои замечания в письменной форме в соответствующем разделе вашего личного дела.

Я имею в виду не того дела, которое на вас завели – уголовного, оно у следователя, а другого – оперского, которое будет сопровождать вас на всех стадиях пребывания в заключении – этапах, лагерях, которое затем долго будет храниться в том учреждении, которое было для вас последним или в специальных архивах, в котором будет отображен каждый шаг вашей тюремной жизни, доносы стукачей, отчеты оперов, начальника отряда и им подобных, все ваши контакты – кто вам писал, кто приходил на свиданки, кто носил передачки и какие, с кем вы общались и с кем были на ножах, с кем делили пайку, ваши слабые и сильные стороны, поведение в различных ситуациях и т.п. – т.е. ваш полный профиль. Позже, если вами снова заинтересуются компетентные органы, дело будет извлечено. Если вас снова занесет в места не столь отдаленные, оно будет немедленно туда переслано для дальнейшего использования и продолжения.

Тщательность, с которой оно будет вестись, очень будет зависеть от вашей интересности и потенциальной опасности. Чем более вы сильны, самодостаточны и непонятны оперу – тем больше интереса вы вызываете. Очень трудно, конечно, вам при первом знакомстве регулировать этот процесс, т.е. сыграть определенную, вам выгодную роль, но постараться можно и нужно. Для этого надо быть готовым и импровизировать по ходу. Тем более, что мы все и всегда играем какие-то роли по жизни.

Это я к тому, что сильных, конечно, уважают, в том числе и менты. Но сильных также и ломают. Сильные, независимые, самодостаточные люди изначально вызывают подозрение. Их предпочитают ломать – способов есть много, и это значительно легче, чем разгадывать. Да и слабый, средний человек никогда не разгадает сильного, если только сам таким не станет, он его боится и потому лучше уничтожит. Если же вы пешка, вы легко предсказуемы и, следовательно, не опасны. Даже если у вас недюжинная физическая сила, агрессивный характер и труп за плечами. Таких не боятся. Такими легко управлять.

А с дураков вообще спросу нет. Поэтому прикиньте свои силы к декларируемым вами житейским принципам – и решите, кого вам лучше сыграть. Если же вы считаете, что имидж – это все и перед ментами играть западло, то мои вам соболезнования.

А досье свое я мельком увидел уже в лагере и был просто поражен его размерами – папку аж расперло от бумаги, несколько сот листов, не меньше. Этому способствовало, конечно, 11 тюрем, по которым пришлось пройти за два года, в каждой из которых опера что-нибудь, да и добавляли к общей картине, но, тем не менее – таких размеров я никак не ожидал.

Кунилингус, женские понятия, справедливость.

В связи с тем, что за несколько последние дней к нам добавилось больше тысячи читателей и пришло несколько интересных писем с вопросами и даже ответами на них, хочу посвятить этот выпуск именно письмам.

Вот одно из них:

Я журналист из Кишинёва Олег Краснов (Талмазан). Мне пришлось не очень долго побывать в ИВС ГУБОПА в Кишинёве, в реанимации и в тюремной больнице зоны Прункул в Молдавии. Сейчас нахожусь под подпиской о невыезде. Посылаю Вам для публикации несколько материалов, написанных мною по теме.

П.С. Должен сказать, что мои впечатления несколько отличаются от Ваших. Действует директива от "старших братьев" : "ножом и х… не наказывать", и возможно в связи с этим мата более чем достаточно, хотя это и не приветствуется, а в ответ на "пидора" действительно следует бить. В ИВС большая часть первоходок, поэтому спрашивают о чём угодно, в том числе и "делюге", в тюрьме этого меньше, но и там спрашивают, хотя, конечно, можно и не отвечать. Бывает, что и за руку здороваются. Вы ничего не сказали (возможно, пока) о том, что считается крайне недостойным оральный секс с женщиной (кунилингус), и достаточно сказать об этом, чтобы угодить в обиженные.

Присутствует своеобразная идеология – воровские идеи, которые распространяются только среди посвящённых, я думаю, Вы сами хорошо об этом знаете – "волки и овцы", "теория катастроф" и прочее.

С уважением, Олег.

Конечно, отличия наших впечатлений вполне естественны, вопрос мировоззрения – т.е. то, как вы рассматриваете события, происходящие в вашей жизни. Да и говорил я о хатах, в которых поддерживается понятийный порядок – а это не везде так, а иногда совсем не так. Кроме того, зачастую (по крайней мере, так положено, но выполняется по возможности или на усмотрение администрации) первоходы, т.е. попадающие в тюрьму впервые, содержатся отдельно от ее более или менее постоянных клиентов, среди которых процент братвы значительно больше. В камерах первоходов зачастую понятия имеют "детский" вид – кто-то что-то слышал, кто-то с малолетки поднялся. А малолетки – самый безбашенный и жестокий контингент в тюрьмах, их понятия и жизнь – это целая отдельная тема.

Но администрация обычно сама заинтересована в определенной мере в поддержании зековских традиций и жизни по понятиям, и организует камеры не произвольно, а с определенным подходом, смешивая долгосидящих и новеньких в определенных пропорциях и согласно своим целям, что объясняется довольно просто – таким образом осуществляется профилактика беспорядков, беспредела (или наоборот, провоцируется). Живущий по понятиям зек, как я уже писал, никогда не допустит беспредела, конфликты практически никогда не доходят до мордобоя, дураки осаживаются, придурки наказываются – что и надобно администрации.

Воровские идеи – это занятная тема, с вашего позволения пока касаться ее не буду – оставим на будущее, она достаточно обширная и неоднозначная.

По поводу кунилингуса, то это конечно интересный момент.

Здравствуйте, Уважаемый Виталий!

По Вашей рекомендации прочел книгу "Должно было быть не так", и у меня появились вопросы. Ответа получить не могу, т.к. освободился я более 20-ти лет назад, товарищи у меня тоже давно уже не сидели, а тех, кто сидят сейчас, неудобно спрашивать. Вот один из вопросов: Мне понятна позиция арестантов по поводу кунилингуса с женой ("нырять в пилотку"). А как же поступать с женой, которая делает минет супругу? Ведь по арестантским понятиям, "порядочный" человек не может сидеть с ней за столом, целовать её, и т. д. Получается, что мужчина, которому жена делала минет, должен скрывать это (про шлюх нет разговора, там всё проще: отсосала – расстались), иначе ведь он, скорее всего, будет опущен. Я уверен, что считанные единицы супружеских пар не попробовали оральный вид секса (минет). Может, я ошибаюсь, и теперь не спросят на тюрьме за то, что мужчина ест, пьёт из одной посуды (и даже целуется!) с женщиной, которая "берёт в рот"?

Удовлетворите моё любопытство, пожалуйста. Ринат

Действительно, достаточно вам сказать, что вы целовали женщину в области ниже пупка (я это не потому говорю, что хочу обойти употребление названия интимной части женского тела, а потому, что это именно та запретная черта – в пупок еще можно, но ниже – ни-ни, не дай бог) – и ваше место под шконкой у параши. Последствия тупоумия и ограниченности большой части контингента, страха оказаться не как все – ведь у правильных пацанов это не в почете. Посмотрев на физиономии кричащих о "грязности" таких отношений сразу видно, что сами ныряли туда, не меньше как по пояс, но чтобы никто не заподозрил, надо кричать и гнать тех, кто нечаянно об этом обмолвился. Достаточно даже вспомнить, что женщина после орального секса поцеловала вас в губы. Но…