Шестьдесят смертей в минуту Троицкий Андрей
Продавца дури Леонида Савельева, он же Савелий, решили брать в тихом ресторане «Комета», куда он дважды в неделю заворачивал отдохнуть. Здесь оборудовали два небольших обеденных зала, в задней пристройке помещалась бильярдная на три стола и комната для своих проверенных клиентов, где можно, сделав приличную ставку, сыграть в карты.
Ровно в одиннадцать вечера «ягуар» Савелия подъехал к главному входу в заведение. Девяткин, устроившись в салоне служебного микроавтобуса, припаркованного на другой стороне улицы, наблюдал за происходящим через затемненное стекло.
На высоком крыльце под светящейся вывеской, гордо выпрямив спину, стоял швейцар. Это был немолодой оперативник, которого свои ребята называли дядей Колей. Одетый в синий френч, расшитый золотой тесьмой, брюки с лампасами и картуз с кокардой, он выглядел торжественно, словно генерал перед началом большого наступления.
Дядя Коля с неожиданным для его лет проворством подскочил к задней дверце «ягуара» и распахнул ее. Из салона выбрался дюжий парень в темном костюме, светлой рубашке и желтым галстуке, расшитым гербами несуществующих государств. Швейцар раскрыл над головой Савелия черный купол зонта.
Следом за хозяином из машины вылезли еще два персонажа: водитель, человек невысокого роста, возивший и охранявший Савелия последний год вместо прежнего водилы, погибшего во время неудачного покушения на босса. Второй парень, напротив, был долговязым и стройным, по непроверенным данным, это некий Фома обладатель черного пояса по карате. Оба охранника были вооружены крупнокалиберными пистолетами.
Швейцар, взбежал по ступенькам вслед за Савелием, распахнул дверь, пропуская его вперед. А сам замешкался на пороге, пытаясь закрыть огромный зонт, который почему-то никак не хотел закрываться. Швейцар широкой спиной закрывал подход к двери. Он что-то говорил и все дергал и дергал замок зонтика. На десять секунд оба охранника оказались отрезанными от босса.
Савелий, миновал тесное пространство между двумя дубовыми дверями со вставками из толстого полированного стекла. И, оказавшись в гардеробе, оглянулся назад, но не увидел охрану.
Он не успел удивиться или почувствовать опасность, только машинально отметил, как со стула, стоявшего в двух шагах от него, у двери, поднялся плотный высокий мужчина с синяком под глазом. В следующее мгновение старший лейтенант Лебедев бросился вперед, повис на спине Савелия, сдавил шею левой рукой, правой пятерней вытащил из-под ремня противника и бросил на пол пистолет. Два других оперативники, возникшие ниоткуда, набросились спереди.
– Не двигаться, – крикнул кто-то в самое ухо Савелия. – Лежать, тварь.
Савелий вскрикнул от боли, когда заломили руки, вывернув кисти до треска в костях. И, падая, выставил вперед плечо, чтобы защитить лицо от удара о каменный пол. Через пять секунд он почувствовал, как запястья сдавили стальные браслеты, кто-то уперся костистой коленкой в позвоночник чуть выше поясницы. Оперативник намотал на запястье галстук Савелия и потянул на себя, сдавливая шею этой удавкой.
– Слышь, больно, – прошептал Савелий. – Пусти…
– Потерпи, братан.
Добродушно ответил невидимый противник, сидевший на спине. Человек рассмеялся и припечатал шею Савелия тяжелым кулаком по шее, а потом навернул в ухо.
В это время два охранника Савелия уже лежали на мокром асфальте у ресторана. Руки скованны браслетами, ноги широко расставлены. Охранникам удалось подняться на крыльцо и сдвинуть швейцара в сторону, но порог ресторана они не переступили. Откуда-то из темноты налетели мужчины в штатском, сбили с ног, разоружили. Повалили на ступени и поволокли вниз. По-прежнему моросил дождь, тускло светил фонарь, а пешеходов вокруг не было видно.
Девяткин вышел из автобуса, перешел улицу. Не задерживаясь на тротуаре, поднялся по ступенькам, вошел в гардероб.
Савелия, немного помятого, поставили на ноги и дали ему отдышаться. Он глянул в лицо Девяткина и подумал, что сегодня неудачный день. При себе Савелий не имел ни грамма дури. Своих клиентов наркоманов, с которыми имел дело в прежние времена, когда был уличным толкачом, а не оптовым продавцом, искренне презирал, не считал за людей.
– Мне нужен адвокат, – сказал Савелий и подумал, что в ответ на свою просьбу наверняка получит кулаком по морде.
– Будет адвокат, – неожиданно пообещал Девяткин и потрепал Савелия ладонью по щеке. – Но сначала придется потолковать без посторонних. Это в твоих интересах.
– В моих интересах увидеть адвоката, – упрямо повторил Савелий. – Прямо сейчас. Прямо здесь. Иначе я с места не двинусь…
И все-таки он схлопотал по носу и надолго замолчал.
Чарли Хейнс, глава представительства консалтинговой фирмы «Хьюз и Голдсмит» в Москве, оказался видным мужчиной лет сорока. Когда Дима Радченко пожимал его руку, то отметил, что собеседник не бумажная душа, засохшая в кабинете, словно фикус в кадке. Заметно, что Чарли посещает спортивный зал.
Радченко угадал: сердце Чарли с юности было отдано спорту. Сейчас Хейнс страдал оттого, что в небольшом рабочем кабинете не находил выхода своей кипучей энергии. Время от времени он поглядывал на часы, дожидаясь, когда рабочий день кончится. И можно будет оправиться в бассейн, а потом хорошенько поужинать. Но до конца рабочего дня было еще далеко.
– Наш эксперт, Джейн Тони Майси, очень хороший востребованный специалист, – Чарли Хейнс говорил по-английски, перебрасывая из руки в руку бейсбольный мяч. И вопросительно поглядывал на Радченко, улавливает ли гость смысл сказанного. Дима, развалившись в кресле, кивал головой, мол, я все мотаю на ус.
– Она на хорошем счету. Специализация – оценка объектов недвижимости и земельных участков, – Чарли подбросил мячик к потолку и поймал его. – Она хорошо знает русский язык, не то, что я. За два последних года пять раз была в России в краткосрочных командировках. Видели ее фото? Интересная женщина. Мы составили для вас что-то вроде расширенной справки о Джейн.
– Я уже прочитал бумаги, – кивнул Радченко. – Все очень толково. Итак, я попробую изложить суть дела, как я его понял. А вы меня поправьте, если что не так. «Хьюз и Голдсмит» работала по договору с компанией «Васта», что есть сокращение двух имен Василий и Станислав. Так зовут хозяев этой фирмы. Точнее, с недавнего времени, хозяином остался только Станислав Рогов. Потому что его компаньон Василий Ивченко утонул прошлым летом во время купания в реке. Вдова потребовала честно по закону разделить бизнес. Так было записано в учредительных документах: компаньоны имеют равные паи. В случае смерти одного из них, имущество переходит к ближайшим родственникам покойного. Я ничего не путаю?
– Половина бизнеса отходит родственникам, смысл именно такой, – согласился Хейнс. – Вдове и сыну покойного.
– Лидия Ивченко, вдова бизнесмена, посвящена в дела фирмы. Она рассчитывала получить как минимум около тридцати пяти миллионов долларов живыми деньгами и еще ценные бумаги на сумму порядка десяти миллионов долларов. Итого – сорок пять миллионов. Оставшийся в живых компаньон Стас Рогов и сам настаивает на честном дележе. Правильно?
В знак согласия Хейнс перебросил мячик из руки в руку.
– Сначала оценку активов «Васты» поручили русской аудиторской конторе «Константа – Плюс», – сказал Радченко. – Работа длилась около трех месяцев. Были проведены экспертизы. Оказалось, что дела «Васты» не так хороши, как рисовало воображение вдовы. Выяснилось, что Лидии отойдет всего около трех миллионов долларов. Но и эту сумму она сможет получить не сразу, а частями. В течении пяти лет.
– У вас хорошая память, – сказал Хейнс.
– Спасибо. Лидия, разумеется, не согласилась с выводами экспертов, усомнилась в их неподкупности. Она посоветовалась с адвокатом и решила привлечь для аудита независимую иностранную фирму с отличной репутацией «Хьюз и Голдсмит». Стас Рогов был не в восторги от этой идеи, но принял ее. С тем условием, что вдова возьмет на себя все расходы на оплату аудита. Женщина настаивала на обратном. Долго торговались. В конечном счете, решено оплатить счет поровну.
– Точно так, – Хейнс подбросил мячик к потолку. – Справка, что мы подготовили для вас – тридцать пять страниц текста. А вы все изложили за пять минут. Если у вас когда-нибудь возникнут проблемы с трудоустройством, могу замолвить за вас словечко. Но все эти выкладки не имеют прямого отношения к исчезновению Джейн.
– Возможно, вы правы. Но, приступая к поискам Джейн, я должен был знать, над чем она работала. Теперь вопрос: правда ли, что капитализация, то есть стоимость компании «Васта» за полгода упала в двенадцать раз.
– Это коммерческая тайна, – улыбка исчезла с лица Хейнса. – Но я получил письменное указание от одного из своих боссов. Мне предписано честно ответить на все ваши вопросы. Итак, мой ответ утвердительный. «Васта» подешевела в разы. Я работаю в России два года, тут бывает так. Только что на столе стояла большое блюдо с мясом. Человек отвернулся на минуту. И вдруг видит вместо мяса обглоданные кости.
– А в Америке такого разве не случается? – усмехнулся Радченко.
– Случается, – Хейнс перебросил мяч из ладони в ладонь. – Но не так часто.
– Теперь второй вопрос. Кто же съел все мясо и оставил на тарелке жалкие объедки? Стас Рогов?
Чарли подумал, что с этим русским надо держать ухо востро и не болтать лишнего. Он ведь занимается поисками Джейн Майси, а не составляет трактат о деятельности его фирмы в России. Вот и пусть копает там, где должен копать, а не залезает в чужой огород.
Выходец из семьи государственных служащих, Чарли получил хорошее образование, потому что был капитаном университетской команды по бейсболу. Звезд с неба никогда не хватал, добиваясь своего трудом и настойчивостью. На родине он продвигался по службе не слишком быстро и не слишком медленно – со скоростью пассажирского поезда, делавшего остановки на всех станциях без исключения.
Но теперь, он твердо это знал: двухлетняя командировка в Москву – важная, возможно, главная ступенька на лестнице его карьерного роста. Поэтому он и согласился на предложение поработать здесь. И достойно выдержал испытание. Командировка к концу. Теперь лишние неприятности, всякие там сомнительные истории, – нужны меньше всего на свете. Ставка в игре – карьера, проигрывать партию нельзя.
– Вы упрощаете проблему, – ответил Чарли. – Русский бизнес – это темный лес, где заблудится любой человек. Я не сказал: Стас Рогов украл деньги и его надо судить. Я бы выразился иначе: не без его участия были заключены некоторые сомнительные сделки. И фирма потеряла большие деньги. Да, допущены ошибки, но состав преступления, злой умысел, будет чертовски трудно доказать в суде. Пусть мои размышления вслух останутся в станах этой комнаты. Ладно?
– Я ваш адвокат, – ответил Радченко. – Я не топлю своих клиентов в судах. Я помогаю им выплыть. Поэтому можете говорить откровенно.
– И вот еще что: не я отправил Джейн в Ташкент, у нас есть русский сотрудник, который выполнял подобные поручения. Но Джейн хотела все закончить сама. И еще одна штука: для нашей фирмы аудит «Васты» – дело мелкое. И, признаться, лично я сожалею, что начальство в Чикаго приняло такое… Такое предложение. Особенно сейчас, когда исчезла Джейн. И очень надеюсь на вашу помощь. Тем более что отношения с милицией у меня не сложились.
Чарли рассказал, что заявление о пропаже гражданки Америки принял некий майор Юрий Девяткин. Сначала он и слышать ничего не хотел о Джейн и уверял, что факт исчезновения не установлен. Возможно, Джейн вместе с любовником отдыхает где-нибудь в горах или плавает в море. Поэтому Девяткин пальцем о палец не ударит, даже не подумает хоть что-то сделать… И так далее.
Но из посольства позвонили самому большому милицейскому чину Москвы, и дело сдвинулось с мертвой точки. Заявление приняли. Из ГУВД Москвы ушел запрос в Таджикистан. Оттуда ответили, что Джейн Майси в городских гостиницах не регистрировалась, в частном секторе на постой не останавливалась, ее место нахождения не установлено. В городских ресторанах американку не видели. Тамошние сыщики запросили дополнительную информацию.
В аэропорту Джейн встречал некий Рахат Садыков, уже года два-три он работает на «Васту». Фирма в свое время хотела открыть в Таджикистане фабрику по выделке кожи, но начинание увязло в бюрократическом болоте. «Васта» купила в Ташкенте отдельно стоящий дом, оборудовала что-то вроде офиса. Там работали две женщины, сторож и сам Садыков.
Он сидит на мизерной зарплате. Бережет вверенное ему имущество и документы. И дожидается лучших времен. По отзывам, этот Садыков приличный человек, на которого можно положиться. Он взялся устроить Джейн в какую-то гостиницу и помочь ей разобраться с документами. Но исчез вместе со своей подопечной. И следов никаких. Еще в Москве Чарли и Джейн договорились, что она будет звонить каждый день. Был только один звонок, Джейн сказала, что приступила к работе. И больше на связь не выходила.
Теперь московские и таджикские менты делают вид, что ищут американку. А сами ждут, только не поймешь чего. Возможно, информации о том, что в окрестностях Ташкента найден изуродованный до неузнаваемости труп женщины. Одежды нет, вещей нет, денег нет. Или, напротив, Джейн появится живая и невредимая. И расскажет какую-нибудь романтическую историю, похожую на сказку. Этот финал устроил бы все стороны, но чудеса случаются редко. А если и случаются, то за большие деньги. Чарли добавил, что не верит милиции. Ни московской, ни таджикской.
Он кинул бейсбольный мяч в руки своего собеседника и сказал, что это сувенир. На память. А здесь, в офисе, будут всегда рады видеть Диму, особенно, если он вернется не один, а вместе с Джейн.
Глава шестая
Ближе к вечеру завернули в незнакомый аул, проехали вдоль единственной улицы. Архитектурных излишеств не увидели: несколько одноэтажных домов, сложенных из необожженного кирпича с плоскими крышами, занесены песком по самые окна, полуразвалившиеся кошары для овец, развалившиеся сараи.
Кое-где сохранились загородки из жердей, а возле одного из домов валялась железная бочка, листы ржавого железа. Джейн сказала, что такие же кишлаки она видела три года назад в Афганистане, когда «Хьюз анд Голдсмит» работала по заказу крупной международной корпорации, в планах которой значилось строительство комбината по производству олова. Та международная корпорация, основываясь на оценках и выводах «Хьюз и Голдсмит», не стала вкладывать сотни миллионов баксов в разработку полезных ископаемых и строительство, риски потерять все оказались слишком высокими.
– И много вам заплатили? Ну, за ту поездку?
– За две недели я получила около девяти тысяч долларов. Сверх контракта. Это была срочная работа, мы подготовили все бумаги, где-то около ста страниц текста.
Садыков, присвистнул и даже выпустил вожжи из рук. Девять тысяч долларов за то, чтобы состряпать какие-то бумажки. Чистая астрономия. Мать Садыкова, умершая в прошлом году, получала ежемесячную пенсию в четырнадцать долларов. И слыла в своем ауле зажиточным человеком. Потому что такие же старухи, как она, получали того меньше.
– Почему людей не видно? – спросила Джейн. – Тут ведь не Афганистан.
– А, везде одно и то же, что в Афганистане, что у нас, – Садыков прошелся вожжей по спине Погоста, норовящего свернуть с дороги. – Сначала пропадает вода, за ней исчезают люди. Потом гибнут деревья, наконец, все съедает песок. Раньше тут все было по-другому, обещали оросительный канал подвести. Но посчитали, что это слишком дорого.
– Все наладится, – ответила Джейн. – Песок может отступать. Приходит и уходит, как море. Ну, поживем – увидим. Это русская поговорка.
– Кто доживет – тот увидит, – мрачно кивнул Садыков. – Это местная поговорка.
Дорога снова потерялась под слоем песка, а потом вдруг появилась. Садыков стеганул лошадь плеткой, чтобы бежала скорей. Через полчаса выяснилось, что дорога кончилась прямо посередине выжженной солнцем долины. Дальше поехали, выбрав направление по солнцу. Перевалили через холм и неожиданно оказались на берегу небольшой речки. Мутная желто-коричневая вода бежала вниз по равнине, теряясь среди камней. Садыков разнуздал лошадь. Раздевшись до пояса, долго сидел у речки, наблюдая за ее течением.
– Откуда здесь вода? – спросила Джейн.
– Где-то в горах прошли дожди, – ответил Рахат. – Если мало-мало проехать вниз по течению, хоть километров десять, от речки останется тонкий ручеек. Наверное, уже завтра воды здесь не будет. Так что, пользуйтесь случаем. Искупайтесь.
С этими словами Садыков забрался в заросли колючих кустов и там затаился.
Джейн опустилась на камень. Она подумала, что только сейчас понимает, когда началась эта история. И может связать концы с концами…
В конце марта в Атланте уже установилась летняя погода, теплый южный ветер был наполнен запахом цветущей магнолии. Джейн вышла на улицу из здания аэропорта и подумала, что весна – это вовсе не мокрое пятно между летом и зимой. Стоило прилететь на юг для того, чтобы увидеть великолепие проснувшейся природы и вдохнуть чудесные запахи, от которых, как после доброго вина, голова шла кругом.
Возле аэропорта в компании по прокату автомобилей она за восемьдесят долларов оформила на двое суток новенький «Крайслер Пацифика». Оставив машину на стоянке у гостиницы, зарегистрировалась, получив у портье ключи от номера и талоны на бесплатный завтрак.
Она поднялась на третий этаж, прошла вдоль открытого коридора, залюбовавшись видом на цветущие деревья и ломаную линию горизонта, над которой висело большое жаркое солнце. Джейн достался обычный двухкомнатный номер с телевизором и мощным кондиционером. Звук взлетающих и заходящих на посадку самолетов здесь не слышен.
Конечно, можно было просто взять такси и отправиться в дом Майкла. Если повезет и у Мии, его матери, будет неплохое настроение, а приступы астмы прекратятся, можно найти общую тему для разговора: погода, различные рецепты приготовления яблочного пирога или успехи ее единственного сына на работе. Но жизнь полна условностей, которые, приходится соблюдать. Они с Майклом могли бы провести весь уикенд в его доме, но Миа, религиозная и ворчливая старуха, не любила, когда на ночь остаются чужие люди. К их числу она относила всех окружающих людей, включая единственную сестру Луис, темнокожую сиделку Алису и, разумеется, Джейн.
Однажды Джейн ночевала в доме семь, что на улице Блестящий ручей. Эти два дня, прожитые под одной крышей с Миа, тянулись долго и нудно, как траурная панихида в церкви. Отход ко сну сопровождал ритуал, выработанный годами. Миа принимала таблетку валиума, кормила двух кошек, выпивала полчашки зеленого чая. Прочитав молитву, ложилась в постель ровно в девять тридцать. Открывала «Унесенных ветром» или «Скарлет», глотала три страницы текста и несколько минут лежала, медленно переваривая прочитанное.
Тот единственный раз, ночь с субботы на воскресенье, когда Джейн осталась ночевать, Миа изменила своим привычкам. Она долго не могла заснуть, моталась по коридору и своей спальне, выходила на задний двор, включала свет, то в ванной, то на кухне. Пила лекарства и кашляла взахлеб. И, кажется, успокоилась далеко за полночь. А утром жаловалась на посторонние раздражающие запахи, среди которых она почувствовала табачный дух и какие-то совершенно отвратительные эфирные масла или лосьон, от которого разыгрываются приступы астмы.
Будущая свадьба сына ввергала Миа в пучину пессимизма: «Твоя первая жена оказалась блудницей. Она опозорила нашу семью. Если не будешь меня слушать, со второй женой тебе повезет и того меньше. Эта женщина торчала в нашем доме целые сутки. Она ела, пила вино и смотрела мою коллекцию посуды, но ни разу не помолилась». Джейн дала себе слово, что больше не станет досаждать своим присутствием матери Майкла. Разве что заглянет к ней на минутку, чтобы соблюсти приличия и тут же удалится.
В тот день она позвонила Майклу, спросила, когда он освободится и сказала, что немного устала, хочет поспать хотя бы полчаса. Но неожиданно передумала. Она поднялась с кровати, включила кофеварку.
С некоторым опозданием Джейн вспомнила об одном магазинчике посуды, где всегда есть изумительные тарелки ручной работы, выполненные по эскизам знаменитой художницы из Пенсильвании. Магазин довольно далеко от города, но дело того стоило. Миа тридцать пять лет собирает фарфоровые статуэтки и посуду якобы ручной работы. На открытых полках и в сервантах выставлен разный хлам, купленный по случаю в лавках старьевщиков. На самом деле Миа ничего не смыслит в коллекционировании, но тешит себя надеждой, что среди ее черепков есть поистине бесценные произведения искусства.
Джейн проехала двенадцать миль по скоростному шоссе, она думала о том, что пора налаживать отношения с матерью Майкла. При всех ее странностях Мия старуха с трудной судьбой, неудобная в общении, ворчливая. Но в отличие от многих людей у нее есть совесть и доброе сердце. Свадьба назначена на конец сентября, а без материнского благословения никак не обойтись.
У развилки дорог Джейн увидела три железных креста, торчавших из земли. Два маленьких и один большой. Возле маленьких крестов по земле разбросаны детские игрушки, пластиковые куклы и большой медвежонок. Когда-то белый, теперь, впитав в себя дорожную пыль, он сделался серо-коричневым. Джейн отвела взгляд и подумала, что подобные железные кресты возле дорог, иногда фабричные, иногда самодельные, она видела в России. Память о погибшем водителе и его спутниках.
Три года назад два железных креста стояли на том месте, где в автокатастрофе погиб ее муж Бред и женщина, которую он вез в мотель поблизости от города. Имя женщины Джейн узнала в полицейском участке, это была лаборантка колледжа, где Бред заведовал кафедрой химии. После его похорон одна подруга сказала Джейн:
– Если бы ты поменьше моталась по командировкам и больше уделяла внимания мужу, все было бы по-другому. Он не таскался бы по мотелям с лаборантками. С молодыми потаскушками, которые твоего мизинца не стоят.
Джейн свернула с магистрали на дорогу в два ряда и ограничением скорости тридцать пять миль и снова подумала о России, когда идущая навстречу «хонда» дважды мигнула фарами. Вот оно, всемирное братство автомобилистов, значит, где-то рядом притаился полицейский, со своей пушкой, измеряющий скорость проезжающих мимо машин. И в России ей мигали фарами встречные машины, когда рядом оказывался представитель закона, караулящий нарушителей.
В магазине посуды и украшений для сада Джейн выбрала декоративную тарелку и подставку к ней. Уже вышла на порог, когда зазвонил мобильный телефон.
– Как всегда, времени не хватает, – сказал Майкл. – Свалился на голову один идиот, который собирался купить дом. Потом куда-то пропал на полгода, а вот теперь вынырнул из тины. Короче, я задержусь. Ненадолго. Жди меня в зале, за столиком.
– Но мы же хотели вместе…
– Я могу передать твое мнение моему клиенту, – Майкл хмыкнул, – но, боюсь, что он пошлет меня подальше. И найдет другого риэлтора. Целую. И постараюсь опоздать всего на полчаса. Не скучай.
Майкл опоздал на час десять минут. Он появился в ресторанном зале, одетый в новый серо-голубой костюм, на шее однотонный бордовый галстук. Дополняли гардероб мокасины из тонкой кожи в тон костюма, надетые на босу ногу. И льняная рубашка, подобранная под галстук, светлая в бордовую полоску с декоративными дырками на груди, вокруг дырок серые пятна краски, напоминающие въевшуюся грязь.
Одежда – единственная статья расходов, на которой Майкл не экономил, мало того, покупал вещи, которые человек его положения не мог себе позволить. И успокаивал себя мыслью, что затраты окупаются. Покупатели домов охотнее общаются с человеком, который одевается не в стиле офисного клерка, а с крутым парнем с хорошим вкусом и без серьезных проблем в жизни. Однако, если смотреть в корень проблемы, эти рассуждения – чистая фантазия. За последнее время Майкл полностью обновил гардероб, но дела шли куда хуже, чем прежде.
– Обижаешься? – он откинул назад прядь длинных каштановых волос. – Кроешь меня последними словами?
– И не думаю.
Майкл поцеловал ее в щеку, и, раскрыв меню, быстро сделал заказ: мексиканский салат, фирменное жаркое из свинины, яблочный пирог. Карту вин читал долго, щуря глаза. Он пил только немецкое или американское вино, сладкое или полусладкое. Итальянское и французское вино называл его кислятиной, которая годится только для того, чтобы замариновать мясо. На этот раз он почему-то заказал бутылку «шабли».
– Через час к нашему застолью присоединится Александр Шатун, парень из России, – сказал Майкл. – Ну, который собирается купить дорогой особняк. Это нужно для меня. Потерпишь его немного?
– Почему бы и нет, – пожала плечами Джейн. – У меня будет случай перекинуться парой слов на русском. Ты выглядишь усталым.
– Скорее, немного разочарованным. В доме, что покупает Алекс, вчера были три комиссии: термитная, газовая и еще из местного муниципалитета. Сегодня отчеты легли на мой стол. Там куча замечаний. Чтобы продать особняк, хозяевам придется кое-что переделать в гаражах. Например, убрать оттуда самовольно установленную мойку для машины. В двух газовых каминах надо поменять горелки и подводку. Мелочи. Но этих мелочей слишком много.
– И ты из-за них так переживаешь?
– Закрытие сделки через десять дней. Хозяева не успеют устранить все недостатки. Значит, мне придется просить Алекса о переносе сроков. На неделю или на две. А у него нет времени торчать тут, в России важные дела. Выходит, надо оформлять доверенность, по которой я приобрету особняк от его имени. Возникает ощущение, что я тону в бумагах. Или уже утонул.
Это был проходной довольно скучный вечер, когда нет новостей, достойных обсуждения. На эстраде квартет черных музыкантов выдавал джазовые импровизации на темы «Вестсайдской истории». Майкл выглядел рассеянным, отвечал невпопад, пытался острить, но не слишком удачно. Казалось, его мысли витали где-то далеко, о чем бы не заходил разговор, он всегда возвращался к теме денег. Майкл заказал вторую бутылку вина и вдруг сказал, словно сам себе ответил:
– Беда в том, что совсем нет денег.
– Я могу помочь, – сказала Джейн. – О какой сумме идет речь?
– Ты задашь этот вопрос, когда я попрошу взаймы, но пока я ничего не просил, – он ел медленно, словно через силу, часто подливал вино в стакан. – Есть два способа достать деньги. Взять взаймы или украсть. Украсть лучше, чем занять. Да, во всех отношениях деньги лучше украсть. Потому что не придется возвращать долг.
– Если не шутишь – можешь украсть у меня.
– Конечно, шучу, – Майкл грустно улыбнулся. – Но всегда вспоминается одно железное правило: чем больше работаешь, тем беднее живешь.
– Майкл, после свадьбы все пойдет по-другому. Мне обещают должность, не связанную с разъездами. Это серьезное повышение по службе. А командировка в Россию – мой последний вояж. Последнее испытание. Ты переберешься в Чикаго. Там тебя ждет место в солидной риэлтерской фирме и совсем другие перспективы.
Майкл только хмыкнул.
– Спасибо, что ты, вернее, твой отец позаботились о моем трудоустройстве. Но, по совести говоря, в Чикаго меня ждет та же самая рутина. И те же комиссионные. Поиски новой сиделки для матери, хлопоты по дому. Больше всего меня пугает переезд, мы жили в Чикаго, когда я учился в колледже. Там я познакомился с твоим покойным мужем. С этим городом связана большая часть моей жизни. И жизни матери тоже. Теперь мы прочно осели на юге. Матери не понравится идеи паковать манатки и перебраться на север. Да, это будет трудный разговор.
Когда распахнулась дверь, в зале появился плотный мужчина с короткой стрижкой темных волос и пробивающейся лысиной Майкл помахал ему рукой. Алекс махнул рукой в ответ. Через большой ресторанный зал он шел вразвалочку, как моряк, списанный с корабля за пьянство. Причалив к столику, пожал руку Джейн, представился и сказал, что Майкл уже показывал фотографии своей невесты. Снимки хорошие, но, как оказалось, в жизни Джейн просто редкостная красавица.
– Чем вы занимаетесь в Атланте? – спросила Джейн по-русски.
– Стараюсь проникнуться американским духом, – улыбнулся Алекс.
– Удалось?
– Есть некоторые трудности. Но я на правильном пути. И еще стараюсь понять, почему в здешних заведениях порции такие огромные. Может быть, хозяева ресторанов хотят, чтобы посетители надорвались, передвигая тарелки по столу.
Этот русский оказался приятным мужчиной лет сорока с небольшим. Он адвокат, в Москве обширная практика, в Америке он бывает один-два раза в год, хотелось бы чаще, но дела не пускают. Сейчас покупает дом в Атланте, да что там дом, роскошный особняк в колониальном стиле. Прекрасное место, вокруг живописные холмы, на которых растут сосны и вековые дубы, обвитые диким плющом. Свой дом, о котором Алекс так долго мечтал, уютный и милый. Лучшего и желать нельзя.
Одно время Алекс подумывал о недвижимости в Лос-Анджелесе. Но жить там, где весь год стоит одна и та же погода, как-то скучно. Нью-Йорк тоже не подходит, там слишком много умных адвокатов и, если Алекс когда-нибудь надумает бросить якорь в районе Манхэттена, нью-йоркские конкуренты оставят его без куска хлеба. Шатун засмеялся, собственная шутка ему понравилась.
– А вы, кажется, работаете в компании «Хьюз и Голдсмит»? – физиономия Алекса сделалась серьезной. – Управляют ей два старых скупердяя, которые загребают деньги экскаватором, но помешаны на экономии. Зарплаты там, я слышал, невысокие.
– Мне грех жаловаться, – ответила Джейн. – Зарабатываю шестьдесят восемь тысяч в год. Плюс большие премиальные, если работа срочная или связана с риском.
– М-да, негусто, – Шатун покачал головой. Он, как и Майкл, налегал на французское вино, а ел совсем немного. – Разъезды, командировки. А в Чикаго, как я подозреваю, дом, за который вы платите в год… Сейчас угадаю. Тысяч двадцать пять или того больше. И это без учета налогов. И еще я забыл про страховку. Значит, плюсуем еще две с половиной тысячи. Точно? Плюс выплаты за новый автомобиль. У вас ведь хорошая дорогая машина. И еще, конечно же, кредит за мебель. Правильно? Только не пытайтесь обмануть адвоката, который долгие годы занимался вопросами имущественных отношений.
– Я и не пытаюсь, – Джейн захотела улыбнуться, но вышло плохо. Ей не понравилось, что посторонний человек слишком искушен в ее делах, доходах и расходах. – Майкл разболтал про мои заработки?
– Он только о вас и говорит. И еще о вашей дочери, ей четыре годика, зовут Кристиной. Она похожа на ангелочка, только крылышек не хватает. Кстати, вот еще статья расходов: на сиделку, питание и прочее, прочее. И что в сухом остатке? Сущие пустяки, мелочь на мороженое. Есть одна мысль. Случайно взбрела в голову, когда услышал, что вы отправляетесь в Россию. Если вы нуждаетесь в дополнительном заработке, так сказать без отрыва от основной работы, просто позвоните мне. Россия – это как раз то место, где зарабатывают большие деньги. Вам не придется даже ударить пальцем о палец. И ничего противозаконного, не волнуйтесь. Жду звонка…
Он протянул Джейн визитку и добавил:
– Я помогаю заработать всем своим друзьям. И не беру комиссионных.
Алекс порассуждал о том, что людям, когда они молоды и полны сил, нужно платить больше, иначе они зачахнут, как молодая травка под жарким солнцем юга. Но быстро свернул с этой темы, перешел к забавным историям из своей жизни. А потом неожиданно откланялся и ушел, сославшись на дела. Этот русский адвокат спас скучный вечер. Майкл как-то повеселел, сказал, что с этим парнем можно иметь дело и заказал еще бутылку вина.
Ужин на троих обошелся в две с половиной сотни баксов вместе с чаевыми. Портье вызвал такси, через две минуты они с Майклом уселись в «линкольн» и тронулись в строну гостиницы. Карточка русского адвоката затерялась на дне дамской сумочки.
Ташкент встретил Диму Радченко хорошей погодой и плохими новостями.
Он оставил вещи у верного человека, которого рекомендовали в Москве, бывшего начальника складов государственного резерва, а ныне пенсионера Никиты Фомина. Старик сдавал внаем комнату в саманном доме, спрятанном в глубине абрикосового сада. Хлебнув зеленого чая, отдающего банным веником, Радченко потолковал с хозяином о политике, подарил ему бутылку коньяка, купленную в Москве, выдал аванс за постой.
Вышел на узкую улочку, застроенную одноэтажными домами. Отмахал вниз два квартала и убедился, что поймать в городе такси – нелегко, а общественного транспорта тут, кажется, вовсе не существует. С унылым видом Радченко прошагал еще пару кварталов до рынка, и здесь сумел договорился с водителем «москвича», древней колымаги, насквозь проржавевшей, без заднего бампера и без номеров.
Объезд начали с дома Рахата Садыкова на улице академика Павлова. Высокий забор, по верху которого натянули нитки ржавой колючки, казался неприступным, если бы не сломанный замок калитки. Радченко прошел через садик на открытую веранду, постучал в дверь.
Дом заперт, ставни закрыты изнутри, из почтового ящика торчат газеты, уже пожелтевшие на солнце. На заднем дворе валяется пара стертых автомобильных покрышек, бегают куры, должно быть, соседские. Следующий визит Радченко нанес в офис компании «Васта». Тут картина и того печальнее. Судя по закопченным, подернутым паутиной окнам и покосившимся воротам, помещение пустует долго. И человеческих следов тут не сыщешь.
Потоптавшись перед темным окнами, Радченко зашел в аптеку через улицу. Девушка продавец на отвлеченные темы поначалу разговаривать отказалась. Но как только зашуршала денежка, оживилась и сказала, что в доме напротив люди не появлялись с тех пор, как она тут работает, то есть два месяца. Один раз, правда, заехал на белой машине симпатичный мужчина в светлом костюме, такой видный из себя. Привез женщину. Эта дамочка, сразу видно, прибыла по делу и сама из начальства, а не просто так.
– Может, она просто уборщица, – выдвинул свою версию Радченко.
Девушка ответила, что немного разбирается в людях. Руки у женщины ухоженные, на пальцах золотые колечки с камушками. Перед обедом она зашла в аптеку и спросила таблеток от головной боли. Приятная женщина, но немного странная – приветливая, все время улыбалась.
– А что, в вашем городе нет приветливых людей? – искренне заинтересовался Радченко. – И никто не улыбается?
– Может, они и есть, – ответила печальная девушка. – Но мне почему-то не встречались. То есть, встречались, но редко…
Следующий этап поисков – объезд городских гостиниц, где Радченко, заплатив за информацию вперед, беседовал с кастеляншами или дежурными. Он показывал фотографии Джейн, объяснял, что она иностранка, в республику прибыла по делу и так далее. Служащие охотно брали деньги, но ничем кроме доброго совета помочь не могли. В гостинице «Айни» сказали, что некая фирма бронировала номер для своей сотрудницы Джейн Майси, но почему-то та сотрудница не появилась.
– Наверное, побоялась ехать, – сказала русская женщина, администратор. – Нормальному человеку тут делать нечего. Все бегут отсюда, а не сюда. Одни дуры остались. Ну, вроде меня. Последний раз тут иностранец поселился в одна тысяча лохматом году. Кажется, из Германии прибыл. Командировка у него на три месяца, а прожил неделю. Потому как за это время его номер два раза обокрали. А немца избили и ограбили на перекрестке Международной и Советской улицы.
– Вот оно как, – поскреб затылок Радченко.
– Ну, вообще-то тому немцу еще повезло, – продолжила администратор. – Сейчас бы его ограбили в первый день, избили во второй. А на третий день убили. Мой тебе совет: не ищи ты по гостиницам никаких иностранцев. И сам надолго не задерживайся. А то мало ли что… Голову открутят только так, сходу. И скажут, что ты без башки родился.
Администратор велела Диме вернуться через час, за это время она обзвонит все городские гостиницы, за исключением ведомственных, а заодно наведет справки, не останавливалась ли американка у кого в доме. Радченко купил газету у разносчика, устроился на лавочке в пыльном сквере. Вскоре он точно знал, что Майси в гостиницах не засветилась, в частном секторе не регистрировалась. Оставалось проверить три ведомственные гостиницы.
Значит, есть чем занять себя вечером.
Ведомственная гостиница бывшего министерства мелиорации «Баскунчак» значилась в списке предпоследней. Радченко, усталый и голодный, уже не рассчитывал на подарки судьбы. Но старуха дежурная, сидевшая внизу за конторкой, долго разглядывала фотку Джейн и неожиданно объявила, что такая женщина тут появлялась. И сомнений никаких – она самая. Мало того, одноместный номер люкс, оплаченный за десять дней вперед, до сих пор числится за этой самой гражданкой.
Несколько дней назад она вышла на улицу, села в машину и была такова. С собой большая сумка, не иначе как собранная для дальней поездки. В номер к ней заходить не положено, и ключ Радченко не получит ни за какие деньги. А если посетитель станет приставать с вопросами, дежурная вызовет милицию.
Получив денежку, старуха немного смягчилась и сказала, что женщина эта вроде бы инженер из Москвы, зовут ее Антонина. А вот фамилия. Старуха, послюнявив пальцы, начала рыться в журнале регистраций. Ее фамилия Максимова, цель поездки – командировка.
– Жди свою Антонину, но только не у нас в помещении, на улице, – посоветовала старуха, решив, что дело тут деликатное. Пахнущее то ли большими деньгами, то ли большой любовью, – не разберешь. – Сегодня она все равно не вернется. Завтра подходи к обеду, а лучше позвони.
Старуха выставила позднего посетителя на темную пустую улицу и заперла дверь.
Ночью не спалось, во флигеле было жарко и душно, кусали мухи. Было слышно, как хозяин Никита Фомин выходит на кухню курить, а потом ворочается на своем топчане, беспрерывно кашляет.
Поутру, перекусив кукурузной лепешкой и молодым козьим сыром, Радченко вышел из дома, сел в поджидавший его «москвич» и отправился на другой конец города на улицу Строительную. Здесь, на окраине, в одном из пятиэтажных домов жил некий Сергей Сергеевич Антонов, в прошлом адвокат по уголовным делам. Он выполнял разовые поручения московской юридической фирмы «Саморуков и компаньоны», тем и кормился, потому что грошовой пенсии едва хватало на оплату квартиры.
Радченко выбрался из машины и огляделся по сторонам. Мальчишки катают по пыльной дороге резиновый мяч, под кустом алычи спит мужчина с разбитым лицом. Вокруг несколько бетонных пятиэтажек, похожих друг на друга, как близнецы. Фасады изрисованы непотребными картинками, исписаны ругательствами. Окна первых этажей заколочены досками, на балконах нет перил. В некоторых квартирах есть двери на балкон, но почему-то нет самих балконов, будто их топорами срубили.
Радченко, чувствуя, что потерял способность удивляться, отыскал нужный подъезд. Поднялся на четвертый этаж, постучал в железную дверь, на которой мелом нарисовали номер квартиры – шестнадцатый.
Глава седьмая
На следующий день река немного обмелела, но поток воды оставался слишком быстрым. Нечего думать о том, чтобы перейти на тот берег с полуслепой лошадью и повозкой. Еще один долгий жаркий день пришлось провести на берегу. Джейн закрыла голову влажным платком и легла в тени единственного на всю округу низкорослого дерева. А потом, склонившись над блокнотом, дотемна пыталась написать несколько связных строк о своих нелепых приключениях.
Возможно, навстречу попадется машина или повозка. Тогда она попросит доставить письмо до города и бросить в ящик. За эту пустяковую услугу она заплатит, сколько спросят. Первое письмо в Америку, отцу. Второе в Москву ее шефу Чарли Хейнсу.
Она складывала слова в предложения, а предложения в рассказ о событиях последних дней. Перечитав написанное, Джейн подумала, что затеяла глупость. Ее послания будут блуждать по отделениям связи, по странам и городам до бесконечности. Здесь письма идут медленнее, чем двигает копытами старый мерин Погост. И эти письма часто не находят адресата.
Кроме того, обстановка может измениться в любой момент. В лучшем случае, они окажутся на месте уже завтра, а через пару-тройку дней вернутся в Ташкент. Тогда о чем писать? Только попусту волновать отца, а Чарли посмеется над ее эпистолярным творением. Джейн вырвала из тетрадки исписанную страничку, сделала из нее кораблик и спустила его на воду. Течение подхватило бумажку, понесло, закрутило в водовороте. Несколько коротких секунд кораблик вращался на месте. И вот уже исчез под водой.
Безо всякой причины Джейн захотелось заплакать, уткнуться в ладони лицом и разрыдаться. Она представила свою жизнь этим бумажным корабликом. Вот он плывет по стремнине реки. Теряет ход, попадая в водоворот. И вот уже не видно ни корабля, ни ее жизни.
А эта степь, эти холмы у горизонта, похожие на огромных спящих черепах, даже не заметили такой мелкой потери, одна человеческая жизнь. Что она здесь делает? – спросила себя Джейн. Оценивает чужую собственность? Ищет чужие деньги? Стоят ли эти деньги и эта собственность ее жизни? Или ее слез?
То была одна коротка минута слабости, которая быстро прошла.
О существовании русского адвоката Джейн вспомнила, когда за неделю до начала командировки в Россию раздался звонок мобильного телефона, и она услышала в трубке приятный баритон с едва заметным акцентом.
Алекс Шатун вежливо извинился за беспокойство, предупредил, что не отнимет у Джейн больше двух-трех минут. Он сказал, что дела задержали его в Штатах, сейчас он Чикаго, приехал на день, но оглянуться не успел, как пролетели двое суток, завтра улетает обратно в Атланту. Но осталось невыполненным одно важное поручение.
– Я, собственно, по этому поводу и звоню, – сказал Шатун. – Майкл передал вам кое-что. Сказал, какую-то безделицу. Я готов выполнить поручение прямо сейчас, потому что другого времени не будет.
– Надо же… Майкл не забыл, что сегодня день нашего знакомства, – Джейн взглянула на часы, до окончания работы оставалось двадцать минут. За окном накрапывал дождь, а небо хмурилось. – Мы с ним встретились много лет назад на вечеринке. Мой покойный муж явился в компании Майкла, с ними была какая-то девица, очень красивая или очень умная. Я уже не помню. М-да… Кстати, тогда я еще не была замужем. Все еще могло сложиться иначе, но сложилось именно так. Если бы не та девица, что пришла с Майклом… А, может, дело было во мне.
– Романтическая история, – сказал Шатун. – Черт, а меня жизнь обделила такими вот штуками. Учеба, работа. Одна ступенька наверх, вторая… Не жизнь, а график движения поездов. Кажется, что отстал от расписания, упущенного уже не наверстать. Но к делу. Я возле вашего офиса. Это через дорогу, на углу закусочная. Заказать что-нибудь?
– Возьмите кофе, – попросила Джейн. – Маленький стаканчик.
В закусочной народу оказалось совсем немного, пахло кофе и пончиками. Между столиками ходил темнокожий мужчина, он болтал всякий вздор и выпрашивал у посетителей доллар, но денег никто не давал. Шатун сидел на высоком табурете у столешницы, которая проходила от стены до стены, вдоль всего окна. Он пил кофе через трубочку и жевал пончики в сахарной пудре с вареньем внутри. Джейн присела на свободное место, взяла в руки стаканчик кофе.
– В детстве мне не хватало сладких пончиков, – Шатун просыпал сахарную пудру на темные брюки. – И еще игрушек. Мы жили бедно. Отец работал наладчиком оборудования на механическом заводе. Он стал калекой, потерял руку, в сорок лет. И с тех пор деньги в семье перестали водиться. У меня росли два младших брата. Такие дела.
Шатун достал из-под стойки бумажную сумку и протянул ее Джейн. Она вытащили на свет плюшевую белку с шикарным хвостом, розовую коробочку и прикрепленный к ней конверт с открыткой внутри. «Всегда помню тот день. Целую, люблю, Майкл». Джейн разорвала упаковку, и нашла в коробочке флакон дорогих духов, пахнущих свежестью весеннего утра. Она подумала, что привычки Майкла меняются, дело дошло до шикарных духов. Что же дальше? Или он просто разбогател. Нет, это маловероятно.
– Большое вам спасибо. И Майклу передайте благодарность за духи и эту чудесную белочку. Впрочем, я сама…
– Белочка – от меня, – сказал Шатун. – Я же знаю все про вашу дочь. Настоящий ангелочек. Приделать крылышки и полетит. Кстати, вы подумали о моем тогдашнем предложении? Ну, без лишних усилий подработать во время российской командировки? Речь идет о приличных деньгах. У вас с Майклом свадьба на носу. Наличные еще никому не мешали.
Джейн раздумывала минуту.
– У меня только два вопроса, – сказала она. – О какой работе идет речь? И о каких деньгах?
– Деталей я не знаю, – покачал головой Шатун. – Работа бумажная. Надо составить какай-то отчет или отзыв. Это по вашей специальности. Оценка имущества, взгляд независимого иностранного эксперта. А деньги… Ну, точно не знаю, но вас не обидят. Между нами: человек, которому нужен ваш отчет, он очень щедрый. Когда он нанимает меня, я бросаю все дела и лечу к нему среди ночи. Вы где остановитесь в Москве?
Темная тень сомнения легла на душу, но Джейн подумала, что деньги к свадьбе нужны, тут уж никуда не денешься. Зарплата у нее не самая маленькая, но долги почему-то всегда обгоняют заработок. Джейн колебалась, она хотела ответить, что очень занята и не может размениваться ни на что кроме работы. Но тут подвалил тот черный мужчина, выполнил что-то вроде реверанса и уже хотел прослезиться, но Шатун вложил в его ладонь пару мятых банкнот и легонько подтолкнул к двери. Человек вышел на улицу и пропал за пеленой дождя. Джейн забыла все, что хотела сказать.
– Где обычно. Меня селят в съемной квартире в районе Тверской, – она назвала телефон, который помнила наизусть. – Но не знаю, будет ли свободное время… Впрочем, посмотрим. Пусть позвонит.
– Я думаю, у вас все склеится, – улыбнулся Шатун. – Фамилия моего клиента – Хабаров. Запомните? Вот и отлично.
Он взглянул на часы, вдруг заторопился и, пожелав Джейн приятной поездки, выскочил на улицу.
На темном небе появилась луна, напоминающая прожектор. Джейн встала, осмотрелась по сторонам. Бежала река, впереди равнина, залитая мертвенным светом небесного светила.
– Рахат, – крикнула она. – Рахат, где вы?
Тишина. А над этой тишиной звездная ночь, похожая на бархатный занавес с дырками, сквозь которые кто-то светит фонариком. Заросли кустов не шевелятся. Она стянула джинсы, сняла рубашку, бросила одежду на землю и вошла в воду.
Джейн знала наверняка, что Садыков, спрятавшись где-то на берегу, в этих самых кустах, наблюдает за каждым ее движением. Он долго ждал минуты, когда женщине захочется освежиться после бесконечного жаркого дня. Теперь, затаив дыхание, он лежит на горячей земле, задерживает взгляд на округлостях женских бедер, изгибе спины. Дышит тяжело, сглатывает набегающую слюну.
И черт с ним, пусть смотрит, пусть все глаза прогладит, если ничего такого в жизни не видел. Дикарь, животное…
Минуту хозяин напряженно рассматривал гостя через глазок и расспрашивал, кто пришел и зачем. Наконец упала цепочка, сдвинулась щеколда, лязгнул замок. На пороге стоял высокий мужчина профессорского вида с всосанными щеками и щеточкой седых усов. Перед тем, как впустить Радченко в квартиру, хозяин проверил его документы.
– Проходите и располагайтесь, – наконец сказал Антонов. – Если помыть руки, полью из графина. Воду дают по пятницам с семи до девяти. А если в туалет, придется снова спускаться вниз. За домом будка сортира. А если по малой нужде, мочитесь в ванную или с балкона.
Он проводил гостя в комнату, раздвинул плотные шторы на окнах и усадил Радченко в кресло. Выпирающие пружины сиденья прикрывали старые журналы.
– Всю последнюю неделю переговаривался с Москвой, последний раз вчера беседовал с вашим начальником, – сказал Антонов, устраиваясь на диване. – Все поручения выполнил, это нетрудно. Машину, документы, ружье шестнадцатого калибра, военные карты… Этого добра на черном рынке хватает. Я бы рекомендовал взять с собой проводника. Есть один человек…
– Не надо. Если что, найду на месте.
Антонов удалился, пошуровал в соседней комнате и вернулся с потертым портфелем. Сразу видно, что его хозяин знавал в жизни лучшие времена: материальной независимости и достойного положения в обществе. Сергей Сергеевич выложил на журнальный столик большой плотно набитый пакет и сказал:
Читать бесплатно другие книги:
