Кровь ангелов Маршалл Майкл
– Продал, – Янус отхлебнул из кружки. – Команду тоже пристроил.
– Вот так легко нашелся покупатель на целер Империума? – недоверчиво спросил Энхо. – Здесь же бывают наши… ну, хм, да, наши транснависы, его непременно опознают и захотят вернуть.
Бывший гортатор улыбнулся:
– Его перепродадут дальше сегодня же, а через стандартный месяц «Вентус» окажется там, куда Старое Тело ургов не гонял. Часть полученных денег пришлось отдать, чтобы команду подержали тут с полгода, а затем отпустили. Парни ни в чем не виноваты, незачем создавать им дополнительные проблемы, а так доберутся до посла Империума в Галлиполисе и вернутся домой…
У Энхо отлегло от сердца – они и так убили двоих во время захвата целера, не хватало дополнительно отягощать совесть.
Эру Венц не знал, как собирается поступить с командой «Вентуса» Янус, а спрашивать опасался.
– А что мы, что будет с нами через эти полгода? – поинтересовался Арвинд, требовательно глядя на командира.
– Скажем так, мы должны пристроиться, – ответил тот, задумчиво смакуя пиво. – Офицеры из Империума на варварских планетах всегда в цене, особенно строевые, так что не пропадем.
– Пойдем в наемники? – спросил Симс, не румяный уже, как обычно, а неестественно розовый. – Будем сражаться не за родину и Божественную Плоть, а за деньги и все такое, а?
Янус, оставивший на Саксуме жену и двоих детей – Энхо знал об этом точно, – мгновение помедлил, и жуткое лицо его исказила мучительная судорога, но когда голос зазвучал вновь, то был таким же спокойным:
– Не стоит забивать этим голову сейчас. Нужно отдохнуть, почувствовать, что мы живы… Эй, Кэлси, что у вас с девочками, все так же хорошо, как и раньше, и остановиться можно?
– Э, конечно, – радостно закивал бармен. – Комнаты заказывать?
Они выпили еще, на этот раз прозрачного напитка, называвшегося так, что Энхо не мог выговорить. Все вокруг расплылось, в сердце растворилась боль, появившаяся там после разговора с отцом.
Побитый Арвиндом варвар вернулся, забрал меч и заказал выпивку на всех. Появились еще какие-то люди, странно одетые и на удивление грязные, но дружелюбные и пьяные в дым.
Затем случился провал, и эру Венц обнаружил себя в небольшой комнате.
Шторы были задернуты, и в ней царил полумрак, на широченном ложе валялись подушки и косматые шкуры, стены закрывали ковры с пестрым рисунком – причудливые животные, сцепившиеся друг с другом. Неярко мерцала тест-панель эрус-контроллера в углу, а возле двери стояла девушка, изящная, в свободном черном халате, без волос на голове, с узкими желтыми глазами.
«Ласки хельдии нельзя сравнить ни с чем, – всплыл в голове Энхо голос Януса. – Стоит это дорого, но стоит того, и тебе, эру Венц, это просто необходимо, поверь своему командиру…»
– Готов ли ты? – спросила девушка, протяжно выпевая, а не выговаривая слова.
– Да, – ответил Энхо, с трудом сохраняя равновесие.
Она подошла ближе, он уловил сильный, будоражащий запах – пряности, горячий песок, кофе. Разглядел, что лицо ее покрыто крохотными чешуйками, а зрачки вертикальные, как у кошки.
Халат упал на пол, и обнажилось стройное тело, темно-синее, все в чешуе.
– Тогда начнем, – выдохнула она.
Узкий раздвоенный язык метнулся Энхо в лицо, облизал веки, вынуждая закрыть глаза. Возбуждение накатило с такой силой, что он застонал и попытался схватить ее, но цапнул лишь воздух.
Хельдия ускользнула с неимоверной грацией.
Через мгновение он оказался лишенным одежды и повалил ее на кровать, ощупывая нечеловеческое, но такое возбуждающее тело – чешуйки щекотали его плоть, их так приятно было лизать, ее вкус и запах кружили голову, перед глазами мелькали расплывчатые, но яркие картинки.
Энхо неожиданно сообразил, что трезв, но с трудом осознает происходящее.
Он словно был кустом, прорастающим через плотную почву, бьющимся в плотину бурным потоком, астероидом, что борется с гравитационными потоками, рыбой, идущей против течения.
Хельдия обвивалась вокруг него, шептала что-то на ухо…
Эру Венц, не в силах больше сдерживаться, заорал, выгнулся дугой, и она успела вывернуться, принять его в себя, а в следующий момент опять дразнила и возбуждала. Тело откликалось на ее прикосновения странно – кровь приливала туда, куда она просто не могла прилить, дрожь пробегала по внутренностям и вроде бы даже по костям!
Словно организм Энхо и сам решил стать нечеловеческим.
А в следующий момент он потерял остатки разума, утонул в запахах кофе и горячего песка…
Лежавший внизу амфитеатр напоминал гигантский, обкусанный с одной стороны овал.
С транспортной платформы, на которой находился Вальгорн, он мог различить, что отдельные сектора разрушены – трещины протянулись через ряды сидений, колонны для навеса обрушились, и их обломки валялись там и сям. Но это было неважно, ведь он сам отдал приказ не ремонтировать постройку, возведенную задолго до вторжения Грихайн, в годы расцвета Империума.
Новый расцвет впереди, в этом хозяин Мерцающего трона, занимавший его несколько стандартных месяцев, не сомневался.
– Пора начинать, мой государь, – напомнил стоявший рядом с креслом Вальгорна Карелус.
Горбун оказался чуть ли не единственным слугой Нервейга, пережившим смену Божественной Плоти. Сегодня он назначен распорядителем Игр и вроде бы должен нервничать, бояться, что все пойдет не так, заискивать перед новым повелителем, но нет, урод совершенно спокоен.
Хотя лучше о нем не думать.
Скамьи амфитеатра забиты народом – сюда явились все патриции Монтиса и вообще все свободные граждане и полные люди, хоть что-то собой представляющие. Неимоверное количество зрителей с множества планет получили возможность наблюдать за происходящим через камеры, разбросанные тут и там, на арене, на трибунах и в воздухе.
Как же – первые Игры за последние сто лет!
Избранным достались места получше – рядом с платформой Вальгорна парили еще несколько, поменьше и не так богато украшенных. Повернув голову в одну сторону, он смог бы разглядеть физиономии виднейших сенаторов и меж них сивиллу Валерию, а повернув в другую, увидеть лица жрецов и недовольного, надувшегося, как сыч после обеда, верховного понтифика.
Ох, как возражал против Игр Луций Каелум, даже осмелился перечить владыке Империума!
«Древний ненужный обряд… пустая трата времени… развращение нравов… – гудел он, согнувшись в поклоне, но даже спина его выражала недовольство. – Не зря ваши предки, мой государь, отказались от их проведения, способствуя улучшению нравственности меж подданных».
«Иди, – сказал тогда Вальгорн, не вдаваясь в объяснения. – Все будет как я хочу».
Что толку растолковывать верховному жрецу Божественной Плоти, что толпа кровожадна и глупа, что внутри у нее таятся жестокие, безумные чувства, и их лучше выпустить на волю, дать им проявиться, когда это нужно, чем позволить выплеснуться самостоятельно? Что лучше Игры, залитый кровью песок арены, чем недовольство и бунт, и легионы, чье оружие направлено против сограждан.
А кроме того, никто не отменял придуманный еще до Фуги принцип управления государством – «хлеба и зрелищ!».
– Хм, начнем и в самом деле, – сказал Вальгорн, поднимая руку.
Расположившийся по другую сторону от кресла Овиго вложил в ладонь Божественной Плоти шар из мутного стекла. Хозяин Империума помедлил мгновение и бросил его вниз, через несколько секунд раздался мягкий звон, а в центре арены встало облако сине-красного дыма.
Заревели трубы, ударили барабаны, завопили зрители.
Решетки с разных концов арены поднялись, и на песок вступили два отряда бойцов из разных эпох: с одной стороны супремусы, жуткие нелюди в характерных шлемах с наносниками, с другой – бойцы отрядов Черного легиона, сказания о которых сохранились со времен Антея Основателя.
И те и другие – гомункулы, выученные сражаться и убивать.
Никаких силовых полей, только клинки, не очень-то острые, если честно, и доспехи, не самые хорошие, откровенно говоря – в амфитеатре должно состояться Зрелище, и не простое, а яркое и живое, какое запомнят на годы, и для него необходима обильная смазка!
Красная и соленая, та самая, что течет в телах живых.
За первой сшибкой Вальгорн не следил, для нее отобраны воины не из лучших, результат предрешен. Он наблюдал за зрителями, используя ипсе-усилитель, крохотный, похожий на старинный лорнет, реагирующий на движения глазного яблока и сокращения зрачка.
Искаженные рты, капающая слюна, побагровевшие физиономии… и это только начало!
Через несколько часов они дойдут до экстаза, до изнеможения и убредут отсюда, еле переставляя ноги.
Служители арены утащили трупы, насыпали свежего песка, и началась вторая сшибка, где людям противостоит отряд негуманоидов, купленных на варварских планетах – это поинтереснее, можно посмотреть, как бойцы рубят друг друга, рвут зубами и когтями…
Третья сшибка, и кое-кто из зрителей уже охрип, сорвал голос.
Запах пота, крови, взрезанных кишок, страха и боли поднимался над ареной, и Вальгорн вдыхал его с наслаждением – этот аромат, достойный Божественной Плоти, истинное жертвоприношение, а не то скучное убийство, что устраивают во дворце раз в неделю.
Пятая сшибка, бьются специально отобранные великаны с дубинами – разбитые головы, сломанные кости, расплесканный мозг, люди, превратившиеся в зверей.
Так, седьмая сшибка, травля хищников…
Сейчас время для главного аттракциона всех Игр, для того, что почти для всех станет сюрпризом и для кое-кого – не просто неприятным, а еще и последним в жизни.
– Какая красавица, – мурлыкнул Вальгорн, когда на песок вступила сильванская пантера.
Изящное тело цвета серебра, шесть лап, безглазая голова с огромной пастью.
Хозяин Империума повел рукой, транс-платформа пошла вниз, и зрители на трибунах замолкли. Еще один жест, и четверо варваров-охранников сорвались с места, оказались возле Овиго.
– Эй, вы!.. – воскликнул префект претория, но неожиданность и умение нападавших сделали свое дело.
Сопротивляться он не смог и вылетел за ограду платформы.
– Удачи, – сказал Вальгорн, а платформа пошла вверх.
Командир преторианцев поднялся, отряхивая песок с золотистой лорика сквамата. Обращенный на Божественную Плоть взгляд его полыхнул злобой, но на губах появилась улыбка.
В огромной руке возник меч из вибростали, загоревшийся голубым огнем.
Пантера, учуявшая человека, повернулась в его сторону и заскользила вперед, медленно и изящно.
– Аве, Кесарь! – прокричал Овиго. – Моритури те салютант, император!
Он использовал древний титул, давно не употреблявшийся, да еще и высокое наречие, совершенно не дозволенное в подобной ситуации, и Вальгорн ощутил дрожь гнева во внутренностях – каков наглец, даже в такой момент нашел возможность его оскорбить!
Сверкнуло вскинутое лезвие, и префект двинулся навстречу зверю.
Зрители завопили.
Пантера заскользила быстрее, скакнула, и по песку покатился клубок из серебра и золота. Прозвучал взвизг, вой, рычание, скрежет, отлетела в сторону чешуйка, и Овиго поднялся на ноги, окровавленный, но живой.
– Аве, Кесарь, – повторил он, глядя вверх. – Что еще сделать для твоей славы?
Пантера осталась лежать, подергивая лапами, из ее распоротого брюха вывалились сизые внутренности.
Вальгорн махнул рукой, и поднялась решетка с другой стороны, из-за нее бочком выбрался арахнид – огромное многоногое порождение ночного кошмара, вооруженное природой на уровне бойца штурмовых отрядов.
Овиго сплюнул красным, и зрители неожиданно замолчали.
– Ну что же, не самая худшая смерть, – сказал префект претория. Бывший префект претория, это поняли даже самые тупые – и слова его услышали, наверное, все, даже те, кто сидел в верхних рядах.
Он совершил невозможное – убил арахнида, хоть тот и оторвал ему руку. Только выпущенный на арену псевдозавр сумел одолеть Овиго, но когда повалил того на песок и начал терзать, скрежеща зубами по костям, Вальгорн неожиданно почувствовал себя проигравшим.
Да, он добился своего, после сегодняшней смены трибунов преторианские когорты будут повиноваться только Божественной Плоти, а много возомнившему о себе префекту «наследует» более удобный человек… и все же он не победил.
И даже казни он сотню сенаторов или найдись Эльтирия вместе с выскочкой с Аллювии, это ничего не изменит.
Глава 8
Всякий человек есть продукт некоего обучения. Неважно, сознательного или нет, одобряемого самим его объектом или безусловно им отвергаемого.
Базовые принципы, заложенные в глубины сознания, способы обработки жизненного материала, системы координат типа «интересно – неинтересно» или «нужно – не нужно» формируются как раз обучением и в дальнейшем куда сильнее влияют на поведение, чем думает сам их обладатель, представляющий собой не более чем род мыслящего автомата.
Условно мыслящего, обязательно нужно добавить.
«Апокрифы Божественного времени»,Стихия Обучающая, Непостижимая, Воздушная
Сиреневое небо такой глубины, что хочется прыгнуть в него и поплавать, свежий ветер в лицо, теплые солнечные лучи. Протянувшаяся во все стороны, сколько хватает взгляда, ВПП в серых плитах, и стоящие там и сям транснависы, самые разные, с гладкой и бугристой обшивкой, похожие на блюдца и наконечники стрел, словно припавшие к земле и устремившиеся аплюстром в небеса.
Хозяин этого «барахла», в шортах и сетчатой рубахе, не скрывавшей необъятного волосатого брюха, возил потенциальных покупателей на небольшом колесном экипаже.
Следом катил еще один, с несколькими клерками и охранниками.
– Вот, посмотрите, можно завернуть сюда, – рокотал хозяин, откликавшийся на имя Пардий, тыкая в сторону очередного корабля. – Отдам дешево, клянусь всеми богами Галактики, а ведь это оздрагский целер, отличная штука, мощная и быстрая, как либурна…
– И очень старая, – отвечал без улыбки Ларс, одетый нынче, как щеголь с Монтиса. – Их не выпускают более двадцати лет.
Здесь и сейчас, под небом Галликума, он за главного, Эний и Ультима тут, рядом, на заднем сиденье, но они не более чем свита и играют ту же роль, что и дорогой камзол с золоченым поясом, обтягивающие штаны и короткий, декоративный меч на поясе.
Они создают впечатление.
Интересно, что сказала бы мама, увидев его в таком облачении… нет, нельзя об этом вспоминать!
– Ну да, верно, – Пардий засопел. – Тогда отправимся вон туда…
Сегодня Ларсу пригодились все знания о транснависах, полученные на Сильвании – о типах ремусов, способах компоновки, методах маскировки и об оружии, какое может быть установлено на борту. А о том, на что именно нужно потратить пару-тройку миллионов сестерциев, они договорились вчера, еще в дороге.
«Зачем нам еще один корабль? – спросил он тогда. – Ведь у нас есть «Куспис».
Тот самый транснавис, на котором его вывезли с Монтиса и на котором несколько недель назад они прибыли сюда. По размерам, скорости и параметрам перлаборации – почти что целер, разве что вооружен куда слабее, чем военные суда такого класса, но зато намного комфортнее внутри.
«Одного мало, – отозвалась Ультима. – Посмотри…»
И она растолковала Ларсу, зачем им второй транснавис, и именно боевой, пусть и небольшой.
«Главное – быстрота, маневренность и маскировка, – сказала наставница в завершение. – Прямой и открытый бой – это не для нас, силой мы ничего не добьемся и поэтому будем действовать хитростью».
О деньгах он не спросил, и так все ясно – придется вернуть с лихвой.
Потом, когда он окажется на Мерцающем троне.
– Вот, как вам это? – спросил Пардий, указывая на покрытую зеркальной броней антурию, словно вчера сошедшую с верфи на Саксуме. – Всего пять миллионов, и это от сердца отрываю… откуда взял – не спрашивайте, но все чисто, можно хоть на сам Монтис лететь.
И он хихикнул, довольный собственный шуткой.
Ларс покачал головой:
– Хорошая вещь, но дорогая, и не совсем то, что нам нужно.
Он замечал, что торговец смотрит с любопытством, и понимал, что тот, скорее всего, гадает, с кем имеет дело – парень вроде бы из Империума, но совсем молодой, выглядит солидным и властным, но неизбалованным… отпрыск какого-нибудь консула или прокуратора?
Но зачем ему приобретать транснавис здесь, на Галликуме?
– Тогда вон туда попробуем, – и транспортер Пардия покатил дальше, лавируя между тушами звездных кораблей.
Миновали нечто странное, искореженное, созданное явно не людьми, и остановились у крайне простого на вид транснависа, похожего на перевернутую лодку с башенками. Если увеличить в несколько сотен раз, то получится турригер Империума первого класса из новой серии.
Надпись на борту гласила: «Фалько мальтус».
– Вот, – сказал торговец. – Уникальная штуковина, хотя тоже не совсем новая…
Ларс не мог вспомнить, чтобы встречал упоминание о корабле такого типа, и поэтому слушал очень внимательно – экипаж пятнадцать человек… запас хода… вооружение, энерго– и инфоцентрали… маскировка по высшему разряду… параметры перлаборации…
– Давай-ка узнаем цену, – небрежно проговорил он, когда Пардий замолк.
Нельзя показать, что ты заинтересовался, ни жестом, ни взглядом, ни интонацией, иначе с тебя сдерут вдвое.
– Три с половиной, – заявил торговец. – От сердца отрываю.
Много, но не пять, как за антурию.
Ультима испустила еле слышный вздох – условный сигнал, что надо торговаться. Эний поддержал ее случайным вроде бы жестом – потеребил мочку правого уха, именно правого, а не левого, как всю дорогу.
– За один я бы, может, взял, – сказал Ларс.
– Ну, нет, это невозможно, это же себе в убыток! – заволновался Пардий, и брюхо под сетчатой рубахой зашевелилось, словно зажило собственной жизнью.
– И что? – Ларс улыбнулся, глядя прямо в светлые глаза торговца, различая живущую там алчность и хитрость. – Не сомневаюсь, что вы, почтенный, заработаете, даже уступив его мне и за миллион… кстати, что означает это название?
– Не знаю, – Пардий не дал сбить себя с толку. – Три, и ни сестерцием меньше!
– Надо заглянуть внутрь, проверить, в каком он состоянии, – сказал Ларс.
– В идеальном! – Торговец изобразил возмущение, но, похоже, не совсем искреннее. – Ремус на максималке, системы проверяли несколько месяцев назад, расходники меняли тогда же…
– Несколько – это сколько? – спросил Ларс. – И каких месяцев?
Галликум вращается вокруг светила так, что в здешний месяц уберется два стандартных.
– Два или три… э-э… наших, – заюлил Пардий. – Два с половиной!
– Мой господин, я позволю вмешаться, но мы зря тратим время, – подыграл Эний. – Нас через час ждет сам Жлонис, а у него и выбор больше, и цены, как я слышал, ниже.
– Он мошенник! – горячо воскликнул торговец. – Он вас обманет!
– Давай-ка полтора, и дело с концом, – сказал Ларс.
Пардий побагровел, выпучил глазки и махнул рукой:
– Два! От сердца отрываю!
– Мой господин, мы… – Тут Эний сделал паузу, давая понять, что это кодовая фраза и дело сделано, дальше цену можно не снижать.
Ларс улыбнулся:
– Идет.
– Ну и отлично, – Пардий облегченно заухмылялся в ответ. – Два так два. Тогда возвращаемся. Вот только мне нужно знать, на кого оформлять сделку… я бы никогда, но таковы правила.
– Конечно, – этот момент они обговорили заранее, и уроженец Аллювии знал, как следует назваться: настало время показать себя, «вскинуть знамя повыше», чтобы его увидели. – Мое имя – Ларс эру Монтис Примус, свободный гражданин Империума, полный человек.
Глаза торговца забегали, и в голове наверняка зашевелились извилины – имя вроде патрицианское, но числительные, обозначающие старшинство, в древних родах не употребляют, как такое может быть, и Монтис, название не поместья, а планеты, и такое разрешено использовать только в одной фамилии…
Ларс не смотрел на Пардия, но знал, что тот сейчас думает.
Они завершат сделку, получат транснавис и вскоре уберутся с Галликума, а по планете, да и по соседним инсулам начнут расползаться слухи, что где-то в варварских мирах болтается человек с кровью ангелов в жилах, потомок Антея Основателя… да, тот самый, что появился еще при Нервейге и был им признан… как самозванец? Нет! Не может быть, он настоящий, своими глазами видел… денег полно, корабли скупает, войско набирает, никак на Мерцающий престол замахнулся!
А слухи – тоже оружие, и не менее могучее, чем легионы.
Огромный зал освещается только пламенем – костры горят вдоль стен, вот только питаются они не дровами, а, судя по запаху, нефтью, которой на этой планете больше, чем воды. Посредине – трон, а скорее просто большое кресло, изготовленное из костей громадного зверя, светло-желтых, почти золотистых, вокруг него обнаженные по пояс воины с топорами, на плечи падают светлые гривы, иссеченные шрамами лица украшают свирепые ухмылки.
Сидящий на престоле мужчина отличался от охранников лишь тем, что в шевелюре у него блестела седина. Марибод, вождь их-керимберов, или, титулуя официально, Острие Копья Судьбы, славился тем, что в свои сорок ломал хребет медведю, а в его гареме каждый год рождалось по пятеро детей.
Смотрел он на Ларса недобро, сощурив голубые глаза, и пламя костров отражалось в них.
– Что же я вижу? – слова вождь их-керимберов, хозяин планеты Керимба, цедил сквозь зубы. – Судьба привела к нам мальчишку, который говорит как мужчина, и говорит странное, эгей…
– Убить его надо, – бросил один из охранников, а точнее – воинов хирда, дружины Копья Судьбы. – Разрубить на куски, их скормить священным птицам, а корабль себе забрать, хе-хе.
Каждый из стоящих у престола имеет право говорить, не спрашивая разрешения.
Прочие дружинники одобрительно зашумели, на что Ларс не обратил внимания, продолжив смотреть прямо на Марибода – сколько бы и чего именно остальные ни болтали, только он может решить, что делать с гостями.
– Тебе, Армин, сила досталась от меня, а ум – от матери, – с неудовольствием сказал вождь.
Выходит, не дружинник, а один из сыновей.
Хотя у Острия Копья Судьбы их столько, что можно набрать команду для антурии, а то и либурны.
– Простые и очевидные решения чаще всего оказываются неудачными, – Марибод почесал подбородок, чудовищные мышцы на его груди и плече надулись, по коже побежали блики. – Если наш гость говорит правду, то мы сможем получить очень много… Настолько много, что ты и не представляешь.
Армин нахмурился и стиснул рукоять топора, лицо его отразило детскую обиду.
– Так испытай меня, – предложил Ларс.
Страха он не ощущал, только приятное возбуждение, какое бывает в тот момент, когда рискуешь – да, его могут здесь убить; сила на стороне хозяев; как бы он сам и Ультима ни умели сражаться, из Двора Судьбы против воли Марибода им не выбраться; но тем интереснее.
С помощью ума, знаний и умений заставить их-керимберов плясать под свою дудку!
– Предки слышат нас, – сказал вождь. – Они определяют Судьбу, Судьба правит… – Он сплюнул на пол, и то же самое сделали воины, стоявшие вокруг трона, и все, кто оставался сзади, у входа в зал.
Отдавая слюну, ты показываешь, что помнишь о тех, кто покинул мир ранее, что готов делиться с ними силой жизни, а они за это присмотрят за тобой, даруют благополучие и удачу.
Ларс знал, во что верят на Керимбе, и помнил, что можно делать, а что нельзя. Чужака, нарушившего одно из многочисленных табу, пусть даже по неведению, мгновенно перестанут считать гостем, а в худшем случае попросту убьют, скормят тем самым священным птицам, которых упоминал Армин.
Поэтому визитеров здесь никогда не бывает много.
– Вицис модерор! – воскликнул Марибод, и возглас этот эхом прокатился по залу. – Вицис модерор, эгей!
Костры одновременно погасли, мрак затопил помещение.
Ларс уловил учащенное дыхание стоявшего позади Эния, понял, что, как обычно, не слышит Ультимы, не ощущает ее присутствия. Подумал, что если сейчас все пойдет в соответствии с ритуалом, а у их-керимберов все всегда соответствует ритуалу, то его заставят…
Костры вспыхнули вновь, и рядом с троном обнаружилась неведомо откуда взявшаяся старуха, облаченная в рваную накидку до пят, в закрученном тюрбане со свисающими из-под него седыми патлами.
– Вицис модерор, – пробормотала она дребезжащим голосом.
Да, этого Ларс ждал, пусть не сразу, немного позже – некий местный аналог сивиллы из Антрум Ноктурна должен проверить, правду ли он говорит о своем происхождении.
– Почтенная мать, – сказал Марибод, – я дрожу в руке Судьбы и обязан понять, куда мне разить, и разить ли, и ты, во имя всех предков, должна помочь мне определить, кто стоит передо мной, лжец и самозванец или истинный родич тех, кто считает себя правителями людей…
К Божественной Плоти здесь относились хоть и без враждебности, но и без почтения, уважали как силу, но не спешили ставить алтари и возводить храмы в честь хозяина Мерцающего трона.
– Вицис модерор, – повторила старуха и посмотрела на Ларса.
Он бестрепетно выдержал ее взгляд – бояться нечего, его происхождение определила настоящая сивилла, и ее способности несравнимы с тем, что может дряхлая «мать» их-керимберов.
Хотя в этом может крыться и опасность.
Старуха подошла ближе, Ларс ощутил запах пыли, будто старую женщину хранили где-то в шкафу и вынули только при надобности, как игрушку. Костлявая лапка вцепилась в его ладонь, больно сжала, острый ноготь вонзился в мякоть рядом с большим пальцем.
Все нормально, на твою кровь должны посмотреть… еще один местный обычай.
– Течет, течет, течет, – забормотала старуха, – струится, кипит, обжигает… Судьба! Отзовись!
Она отвернулась так резко, что седые патлы хлестнули Ларса по лицу, и воскликнула:
– То, что есть, то есть! И я не в силах… не в силах, удаляюсь…
И бормоча, старуха двинулась за трон, туда, где в сумраке пряталась задняя стена зала.
– Предки слышат нас, – Марибод откинулся на спинку. – Твоя кровь показала себя, а теперь покажи себя ты сам, продемонстрируй, на что ты способен не только в речах, но и в делах…
Нет, сегодня во Дворе Судьбы все идет не совсем так, как обычно, не в соответствии с освященным веками ритуалом, хотя, наверное, впервые перед вождем их-керимберов предстал ищущий помощи отпрыск Антея Основателя.
– Я готов, – сказал Ларс.
– Очистим же место для поединка! – взревел Марибод и добавил тише: – Приведите пленника.
– Разбежались, – проговорила Ультима, наблюдая за начавшейся вокруг суетой. – Ага, тебе придется сражаться, но вот с кем?
Ответ на этот вопрос они получили, когда через пять минут в зал ввели… преторианца! Тускло сверкнули чешуйки лорика сквамата, наряженный в нее высокий белокурый воин бросил полный ненависти взгляд на вождя.
У Ларса мелькнула мысль, что это обман, что их-керимберы выставили кого-то из своих, но, присмотревшись, он ее отбросил – нет, так двигаться может лишь один из тех, кто прошел подготовку в гвардейских лагерях, привык сражаться любым оружием и стоять на страже у Мерцающего трона.
Но как он угодил на Керимбу?
– Тровер Максим, – сказал вождь, глядя на преторианца. – Вот твоя свобода.
И он указал на Ларса.
– Я должен убить его? – спросил блондин. – И тогда вы меня отпустите?
Руки у него были в ипсе-оковах, рядом стояли двое охранников, и один, помимо топора, держал спрятанный в ножны меч.
– Да, повергнешь его, получишь свободу, и мы доставим тебя на Галликум или Волюнтас, – Марибод заулыбался, глаза его сощурились. – Но только знай, что он в родстве с вашими правителями и может претендовать на трон в Монтисе.
Преторианец впервые посмотрел на Ларса, в глазах его мелькнуло удивление.
– Ну что же… – сказал он. – Империум не останется без Божественной Плоти, а я… Так и быть, возьму грех на душу. Я согласен.
– Опасный противник, – прошептала наставница. – Посмотрим, насколько хорошо я тебя выучила.
Ипсе-оковы свалились с рук преторианца, он вытащил из ножен меч, по лезвию потекли багрово-синие блики.
Ларс отступил на несколько шагов, освобождая место для противника, извлек свой клинок, немного более короткий. Ультима и Эний отошли к ближайшей стене, охранники сгрудились вокруг кресла Марибода, прикрывая вождя могучими телами – кто знает, что придет в головы вооруженным чужакам?
– Приступайте! – велел Острие Копья Судьбы и звучно сплюнул на пол.
Ларс поднял оружие.
Сделал шаг в сторону, затем обратно, короткий выпад – чтобы посмотреть, насколько быстро и легко двигается преторианец, на что он годен… Отразил его атаку, сильную, но не очень четкую – кормили пленника, похоже, неплохо, да вот только с оружием он давно не упражнялся…
Читать бесплатно другие книги:
