Зов Атлантиды Колфер Йон

Ватнайёкюдль, настоящее время

Свежеиспеченный Орион Фаул решил проверить свой наряд.

– Нет компрессионных носков, – заявил он. – За последние недели мне пришлось совершить несколько перелетов на большие расстояния, а Артемис ни разу не надел компрессионные носки. Я знаю, он сознает опасность возникновения глубокого венозного тромбоза, просто решил игнорировать риски.

Это была уже вторая тирада, произнесенная Орионом всего за пару минут, первая касалась использования Артемисом негипоаллергенного дезодоранта, и Элфи уже начинало надоедать слушать его.

– Я могу усыпить тебя, – предложила она полным оптимизма тоном, словно выдвигая самый разумный план действий. – Заклеим тебе шею пластырем и оставим в ресторане, чтобы тебя нашли люди. Конец обсуждения чулочно-носочных изделий.

Орион мягко улыбнулся.

– Вы не станете это делать, капитан Малой. Я могу замерзнуть до смерти, прежде чем прибудет помощь. Я безобидный человек. Кроме того, вы испытываете ко мне определенные чувства.

– Безобидный! – зашипела Элфи, и такую реакцию могло вызвать только исключительно странное заявление. – Ты – Артемис Фаул! И уже много лет считаешься самым социально опасным элементом.

– Я не Артемис Фаул, – возразил Орион. – Я делю с ним тело и знание гномьего языка, помимо всего остального, но я являюсь абсолютно другой личностью. Я представляю собой нечто известное как альтер эго.

Элфи фыркнула.

– Вряд ли подобная линия защиты произведет впечатление на судей.

– О, в этом нет сомнений, – с довольным видом произнес Орион. – Такое происходит сплошь и рядом.

Элфи поползла по превратившимся в слякоть нанопластинам к кромке кратера, в котором все они прятались.

– Никаких признаков врагов. Судя по всему, они спустились в подземные кратеры.

– Судя по всему? – переспросил Жеребкинс. – А поточнее определить не соизволишь?

Элфи покачала головой.

– Не могу. У меня остались только глаза. Все приборы сдохли. Каналов связи за пределами нашей собственной локалки нет. Полагаю, зонд заблокировал любой обмен данными.

Жеребкинс тем временем приводил себя в порядок – стряхивал липкие нанопластины с боков.

– Будучи атакован, он способен генерировать помехи в широком диапазоне, дабы вывести из строя средства связи и оружие противника. Тем больше меня поразил выстрел из пушки Артемиса, поскольку, полагаю, твое оружие заблокировано и отключено.

Элфи проверила «нейтрино». Пользы не больше, чем от дверного гвоздя. На забрале ни единого показания, за исключением медленно вращающегося красного черепа, служившего индикатором катастрофического сбоя системы.

– Д’арвит, – прошипела она. – Ни оружия, ни связи. Как нам остановить эту штуку?

Кентавр пожал плечами.

– Это зонд, а не боевой корабль. Его достаточно просто уничтожить после обнаружения радаром. Если это разработанный неким выдающимся умом план по уничтожению подземного мира, значит этот ум не такой уж выдающийся.

Орион поднял палец.

– Полагаю, я обязан обратить ваше внимание на то – поправьте меня, если Артемис запомнил неточно, – что ваши приборы не сумели обнаружить этот зонд.

Жеребкинс нахмурился.

– Ты уже начинал мне нравиться, в отличие от прежнего.

Элфи выпрямилась.

– Мы должны следовать за зондом. Определить, куда он направляется, и каким-то образом передать сообщение в Гавань.

Орион улыбнулся.

– Знаете, мисс Малой, вы смотритесь весьма эффектно на фоне пожара. Очень привлекательно, если позволите заметить. Я знаю, что вы разделили moment passionnй[9] с Артемисом, впоследствии испорченный типичным для него хамским поведением. Позвольте предложить вам тему для размышлений на время погони за зондом. Я разделяю страсть Артемиса, но не его невоспитанность. Я вас не тороплю, просто подумайте.

Этого вполне хватило, чтобы возникла оглушительная тишина даже посреди кризиса, похоже никак на Орионе не сказывавшегося. Первым заговорил Жеребкинс:

– Что это у тебя с лицом, капитан Малой? Что творится в твоей голове? Не думай, просто скажи.

Элфи не удостоила его ответом, но это не заставило кентавра замолчать.

– Ты на миг испытала страсть к Артемису Фаулу? – допытывался он. – В твоем рапорте об этом нет ни строчки.

Возможно, Элфи покраснела, а может, все объяснялось упомянутым выше эффектным фоном.

– Конечно, в рапорте ни строчки. Потому что не было никакой страсти.

Жеребкинс не желал так просто сдаться.

– Элфи, значит, ничего не случилось?

– Ничего, о чем стоило бы говорить. Мы перенеслись назад во времени, мысли и эмоции немного спутались. Временное явление, понятно? Давайте-ка сосредоточимся. Предполагается, что мы должны вести себя как профессионалы.

– Только не я, – веселым тоном заявил Орион. – Я всего лишь подросток, у которого разыгрались гормоны. И смею заметить, волшебная дева, разыгрались они из-за вас.

Элфи подняла забрало и посмотрела гормональному подростку прямо в глаза.

– Не вздумай играть со мной, Артемис. Если у тебя не обнаружат серьезного психического расстройства, ты очень сильно пожалеешь о сказанном.

– Я вполне сумасшедший. У меня масса психических заболеваний, – весело подхватил Орион. – Расщепление личности, бредовое слабоумие, обсессивно-компульсивное состояние. Чего только нет, но самое главное – я без ума от вас.

– Неплохо сказано, – пробормотал Жеребкинс. – Определенно он не Артемис.

Элфи, потопав, стряхнула грязь с ботинок.

– У нас две задачи. Первая – замаскировать свидетельства пребывания здесь нашей техники, то есть шаттла, от глаз любопытных людей, по крайней мере до тех пор, пока сюда не прибудет спасательная команда полиции Нижних Уровней и не переправит обломки под землю. Вторая – каким-то образом повиснуть у этого зонда на хвосте и передать в Полис-Плаза сведения о его перемещениях. – Она резко посмотрела на Жеребкинса. – Это может объясняться простой неисправностью?

– Нет, – ответил кентавр. – И я заявляю это с абсолютной уверенностью. Зонд перепрограммирован умышленно, как и аморфоботы. Они никогда не предназначались для использования в качестве оружия.

– Значит, у нас появился враг и мы обязаны предупредить Полис-Плазу.

Элфи повернулась к Ориону.

– Ну? Есть мысли?

Юноша едва заметно поднял брови.

– Бивак?

Элфи потерла лоб в том месте, где вдруг кольнула сильная боль.

– Бивак. Потрясающе.

За спиной раздался скрежет, и шаттл еще глубже погрузился в лед, словно поверженный воин.

– Знаешь, – задумчиво произнес Жеребкинс, – корабль очень тяжелый, а выступ скалы не слишком…

Он не успел договорить – весь шаттл ушел под лед, прихватив с собой ресторан, словно их обоих проглотил гигантский подземный кракен.

Буквально через несколько секунд в только что родившейся пропасти исчезла и стрелявшая нанопластинами пушка «Ледяной куб».

– Все произошло невероятно тихо, – сказал Орион. – Не видел бы собственными глазами – ни за что не поверил бы.

– Эта местность похожа на гномий сыр. Вся в дырках, – сказала Элфи, потом вскочила и побежала по льду к новому кратеру.

Орион и Жеребкинс не стали торопиться, а последовали за ней спокойным шагом через ледник, дружески болтая.

– В графе «приход», – заметил Жеребкинс, – можно отметить, что первая задача выполнена. Никаких свидетельств нашего присутствия.

Орион кивнул, а потом спросил:

– Гномий сыр?

– Сыр, который делают гномы.

– О, – облегченно произнес Орион. – Они его делают, а не…

– Конечно нет. Что за ужасная мысль.

– Вот именно.

Дыра в ледяной поверхности открыла изрытый пещерами подледный мир. Бурным потоком текла подземная река, разрывая на части то, что совсем недавно называлось рестораном «Большой поморник». Темно-синяя вода неслась с такой силой, что казалась почти живой. Огромные глыбы льда, некоторые размером со слона, отрывались от берегов, какое-то время сопротивлялись течению, а потом, подчинившись его воле, набирали скорость и ударялись в здание, превращая в пыль жалкие остатки стен. Тишину нарушал только рев бешеного потока, конструкция сдалась без звука.

Шаттл застрял, нанизавшись на торос ниже хрупкого берега подземной реки. Ледяного берега, не способного долго выдержать натиск воды.

Грубые силы природы разметали космический корабль, осталась лишь небольшая часть – напоминающая наконечник обсидиановой стрелы секция, застрявшая острием вниз между льдом и скалой.

– Спасательная капсула! – закричал Жеребкинс. – Я так и думал.

Вторая задача – повиснуть на хвосте зонда – уже не выглядела невыполнимой. Если удастся проникнуть в капсулу и если в ней сохранился источник энергии, то появится возможность отправиться следом за зондом и передать сообщение в штаб полиции Нижних Уровней.

Элфи попыталась просканировать маленький корабль шлемом, но лучи по-прежнему оставались заблокированными.

Она повернулась к кентавру.

– Жеребкинс, есть какие-нибудь умные мысли?

Тот не нуждался в пояснениях. Мысли могли требоваться только об одном – спасательной капсуле, застрявшей во льдах у них под ногами.

– Эти штуки почти не поддаются разрушению и в крайнем случае вмещают всю команду. Кроме того, источником питания служит твердотопливный блок с минимальным числом движущихся частей, способных ломаться. На борту установлены все обычные средства связи плюс надежное старомодное радио, которое наш тайный враг, возможно, не догадался заблокировать. Хотя, учитывая тот факт, что он додумался изменить фазу защитного экрана зонда, чтобы отвести лучи наших средств обнаружения, рассчитывать на это не стоит.

Элфи подползла ближе, свесилась в яму, брызги от подземной реки заблестели на стекле забрала.

– Итак, вот наше спасение – если сумеем спуститься.

Жеребкинс зацокал передними копытами.

– Совсем не обязательно лезть всем. Не все из нас отличаются ловкостью, у некоторых вообще на ногах копыта. Ты можешь спрыгнуть туда, потом поднять в воздух капсулу и подобрать остальных.

– Исключительно здравая мысль, – согласился Орион. – Но спускаться должен я. Рыцарский дух требует взять риск на себя.

Жеребкинс нахмурился.

– Элфи, пора. Усыпи этого попавшего во власть иллюзий идиота.

Орион откашлялся.

– Ты слишком близко к сердцу принимаешь мою болезнь, кентавр.

Элфи серьезно задумалась о возможности усыпления, потом покачала головой.

– Артемис… Орион прав. Должен спуститься один из нас.

Элфи размотала трос с крюком с висевшей на ремне бобины, ловко привязала один конец к торчащему из фундамента ресторана стальному арматурному стержню.

– Что вы делаете? – спросил Орион.

Элфи быстро подошла к провалу.

– То, что ты собирался сделать секунд через пять.

– Разве вы не читали классику? – завопил Орион. – Пойти должен я!

– Вот именно, – сказала она. – Ты должен пойти. – И спрыгнула в пещеру.

Орион испустил звериный рык, словно тигр, которому завязали хвост узлом, и сердито топнул ногой.

– Ух ты, – сказал Жеребкинс. – Топаешь. Значит, действительно разозлился.

– Похоже на то, – признал Орион, заглядывая в провал.

– Как правило, ногами топает другая сторона, поскольку это ты обычно сводишь Элфи с ума. Другой ты.

– Почему-то меня это не удивляет, – немного успокоившись, сказал Орион. – Порой я бываю невыносим.

Юноша лег на лед.

– Вы выбрали правильный маршрут, Элфи, – проговорил он почти неслышно. – Вам определенно удастся обойти эту огромную ледяную стену.

– Сомневаюсь, – проворчал Жеребкинс и оказался прав.

Элфи спускалась значительно быстрее, чем ей того хотелось, и это объяснялось исключительно неисправностью снаряжения. Не окажись катушка на ремне повреждена во время недавней атаки аморфоботов, она автоматически замедлила бы спуск и Элфи удалось бы избежать неминуемого теперь удара. На деле она летела почти со скоростью свободного падения, и смягчить посадку могло лишь слабое натяжение троса.

Мысль мелькнула в голове Элфи еще быстрее, чем несущийся перед глазами лед: «Надеюсь, обойдется без переломов – у меня совсем не осталось магии для исцеления».

В следующее мгновение она коленями и локтями впечаталась ледяную стену. Лед тверже стали и острее стекла вспорол ее костюм, как бумагу. Холод и боль пронзили тело, что-то затрещало, но, к счастью, это оказался лед, а не кости.

Стена полого опускалась к берегу подземной реки, питаемой ледниковыми стоками. Элфи беспомощно покатилась по склону кувырком, и лишь благодаря счастливой случайности ей удалось приземлиться на ноги. Остатки воздуха вылетели из легких с последним выдохом, когда удар отдался в ногах. Она молила об искорке магии, но ничто не могло избавить ее от боли.

«Шевелись, солдат», – велела она себе, представив, что приказ отдал Джулиус Крут.

Она поползла по ледяному берегу, глядя на собственное отражение. Глаза у отражения были безумными, как у доведенного до отчаяния пловца, оказавшегося подо льдом катка.

«Посмотри на это лицо. Не мешало бы провести денек в расслабляющей грязевой ванне», – подумала она.

Обычно одна мысль о бесполезной трате времени в ванне приводила ее в ужас, но сегодня такая перспектива казалась вполне привлекательной.

«Восстанавливающая грязь и кружочки свежего огурца на глаза. Как приятно…»

Впрочем, об этом не стоило даже мечтать. Ее ждала работа.

Элфи подползла к спасательной капсуле. Мимо неслась река и била в фюзеляж, заставляя лед покрываться трещинами.

«Ненавижу холод. Как же я его ненавижу».

С поверхности воды леденящими облаками поднимался туман, окутывая призрачно-голубой вуалью массивные сталактиты.

«Призрачно-голубой вуалью? – подумала Элфи. – Может, пора начать сочинять стихи? Какая рифма подойдет к „осколочному перелому“?»

Элфи ударила ногой по образовавшемуся у основания капсулы льду в надежде очистить люк, к счастью не успевший уйти под воду, иначе без «нейтрино» до него было бы не добраться.

Капитан вложила все скопившиеся за день разочарования в следующие несколько минут ожесточенных пинков. Элфи лупила ногами по льду так, будто это он взорвал шаттл, будто его кристаллы направляли атаку зонда. Откуда брались силы, непонятно, но ее действия принесли плоды, и скоро под прозрачной коркой раздробленного льда проступил контур люка.

Откуда-то сверху донесся голос.

– Э-ге-ге-е-ей, Элфи! У тебя все нормально?

В конце прозвучала еще одна фраза. Приглушенно. Неужели этот Орион снова назвал ее прекрасной девой? Элфи отчаянно надеялась, что нет.

– Я… в полном… порядке! – прохрипела она, сопровождая каждое слово ударом по ледяной оболочке.

– Постарайтесь не перенапрягаться, – произнес гулкий голос. – Сделайте несколько дыхательных упражнений.

«Потрясающе, – подумала Элфи. – Этот парень провел в голове у Артемиса столько времени, но понятия не имеет, как следует вести себя в реальном мире».

Она просунула пальцы под утопленную ручку люка и принялась выковыривать оставшиеся комки льда, мешавшие открыть дверцу. Чисто механическому замку блокировка не грозила, но это не обязательно распространялось на систему управления капсулой. Теоретически мятежный зонд мог поджарить навигационное оборудование спасбота так же легко, как вывел из строя их средства связи.

Элфи уперлась ногой в корпус и рывком распахнула люк. Из проема, затопив ее второй ботинок, хлынул поток розового дезинфицирующего геля и быстро испарился, превратившись в туман.

«Дезинфицирующий гель. На случай, если зонд подвергся заражению».

Она сунула голову в капсулу, и датчики движения нагрели пару фосфоресцирующих пластин на панелях потолка.

«Отлично. По крайней мере, аварийное питание есть».

Перевернутая спасательная капсула смотрела строго в центр Земли. Спартанская обстановка предназначалась для солдат, а не для пассажиров.

«Ориону понравится», – подумала Элфи, застегивая на себе сбрую пилота. Сбруя состояла из шести ремней, поскольку в плане гироскопов и подвески кораблик оставлял желать лучшего.

«Может быть, удастся вытряхнуть Артемиса из его собственного мозга. Вместе сумеем досчитать до пяти».

Она пошевелила пальцами, потом поднесла их к пульту управления.

Ничего. Никаких включений, никакой внезапной реакции системы управления. Никаких иконок, требующих ввести пусковой код.

«Каменный век», – мысленно фыркнула Элфи, подавшись вперед, насколько позволяли ремни, чтобы извлечь из-под пульта старомодный штурвал и ручки управления двигателями.

Она нажала на кнопку зажигания, двигатель зачихал.

«Давай. У меня еще столько дел».

Еще одно нажатие, и жалкий мотор капсулы ожил и заработал – прерывисто, как дышит умирающий, но все-таки заработал.

«Спасибо», – подумала Элфи за мгновение до того, как из вентиляционных отверстий клубами повалил в кабину черный дым, заставив закашляться.

«Имеются некоторые повреждения, но, надеюсь, у нас все получится».

Элфи вручную отдраила передний иллюминатор, и открывшийся вид встревожил ее. Она ожидала увидеть синюю воду подземной реки, стремительно несущейся за прозрачным полимером, а узрела бездну. Капсула висела над пещерой, пронзавшей ледник и заканчивавшейся головокружительным отвесным обрывом до материковой породы. Волнистые стены льда уходили вниз, их освещал далекий мерцающий огонь двигателей зонда, стремительно погружавшегося в глубины земли.

«Вот он. Идет строго вниз».

Элфи ударила по кнопке оттаивания топливного блока и нетерпеливо побарабанила пальцами по пульту, пока он прогревался.

– Сейчас мне необходимо только одно, – пробормотала она едва слышно. – Задний ход. И очень быстро.

Но включить задний ход достаточно быстро не удалось. Ледниковая река обвила щупальцами торос, на котором лежала капсула, и легко разрушила его. Капсула на мгновение зависла в пустоте, а потом провалилась в разверзшуюся дыру и беспомощно полетела в пропасть.

За пару минут до этого юноша с лицом Артемиса Фаула стоял на поверхности льда и смотрел на Элфи Малой, оценивая по достоинству ее старания и восхищаясь фигурой.

– А она весьма темпераментна, n’est-ce pas?[10] Посмотрите, как она сражается со стихией.

К нему, цокая копытами, подошел Жеребкинс.

– Прекрати, Артемис. Тебе не удастся меня обмануть. Что ты задумал?

Орион ответил ему совершенно спокойным взглядом. Знакомое лицо Артемиса сейчас казалось открытым и заслуживающим доверия. Ловкий трюк, поскольку в исполнении самого Артемиса то же самое лицо всегда выглядело коварным, почти зловещим, можно даже сказать подлым. На самом деле один учитель музыки использовал это слово в отчете об успеваемости Артемиса, то есть поступил совсем не профессионально, но справедливости ради следует заметить, что Артемис действительно перемонтировал клавиатуру преподавателя так, чтобы она играла только всем известный рождественский мотивчик, на какие клавиши ни нажимай.

– Я ничего не задумал, – ответил Орион. – Я жив, и я здесь. Вот и все. У меня сохранились воспоминания Артемиса, но не его характер. Думаю, своим внезапным появлением я обязан тому, что волшебный народец называет синдромом Атлантиды.

Жеребкинс погрозил ему пальцем.

– Отличная попытка, но синдром Атлантиды обычно проявляется через непреодолимое влечение и галлюцинации.

– Вторая стадия.

Жеребкинс обратился к своей почти фотографической памяти.

– Вторая стадия синдрома Атлантиды может привести к появлению у объекта симптомов возникновения нескольких совершенно разных и непохожих личностей.

– И? – подтолкнул его Орион.

– Вторая стадия может инициироваться как психическим потрясением, так и физической травмой, например поражением электротоком, или и тем и другим.

– Элфи выстрелила в меня. Вот и объяснение.

Жеребкинс провел копытом по снегу.

– Здесь-то и коренится проблема для личностей, сопоставимых с нами по умственному развитию. Мы способны отстаивать свою точку зрения весь день, не получая значительного преимущества. Такое случается, если ты гений. – Кентавр улыбнулся. – Посмотри, я нарисовал «Ж», это значит «Жеребкинс».

– Превосходная работа, – похвалил его Орион. – Какие прямые линии. Для этого необходимо мастерское владение копытом.

– Я знаю, – сказал Жеребкинс. – Настоящий талант, но нет форума, где можно было бы выразить себя подобным образом.

Жеребкинс понимал, что болтает о рисунках копытами исключительно для того, чтобы не думать о положении дел. Он часто помогал Элфи выходить из разных кризисных ситуаций. Но ему редко доводилось оказываться в боевой обстановке и наблюдать за самим возникновением кризиса.

«Видеозаписи не способны передать чувства, – подумал он. – Мне страшно до одури, но сделанная камерой шлема запись не в силах это запечатлеть».

Жеребкинса пугала способность постороннего захватить его космический зонд и перепрограммировать аморфоботов. Его страшило, что сделавший это пренебрежительно относился к жизни подземных жителей, равно как и людей и животных. И в полный ужас кентавра приводила вероятность того, что, если Элфи, да не попустят боги, окажется ранена или того хуже, ему и этому глуповатому дублеру Артемиса придется самим искать способ предупредить Гавань. Жеребкинс понятия не имел, хватит ли у него соображения выполнить эту работу, если не поможет самонадеянность, каковая у него имелась в избытке, и мастерское владение виртуальной клавиатурой. Артемис, несомненно, нашел бы выход, но его, очевидно, как раз сейчас не было дома.

Жеребкинс с дрожью осознал, что возникшая ситуация вплотную приблизилась к наихудшим его кошмарам, особенно если Кобыллина в итоге его побреет. Контроль всегда много значил для Жеребкинса, а теперь он застрял на леднике вместе с повредившимся в уме человеком и беспомощно наблюдал, как их единственная надежда на спасение борется с подземной рекой.

Его главный на данный момент кошмар опустился на второе место, когда спасательная капсула с Элфи внутри вдруг исчезла подо льдом. Синеватые глыбы быстро заполнили дыру, и, прежде чем Жеребкинс успел разинуть рот от удивления, корабль пропал, словно его никогда и не было.

Кентавр рухнул на передние колени.

– Элфи! – в отчаянии закричал он. – Элфи!

Орион тоже растерялся.

– О, капитан Малой… Я так много хотел сказать вам о наших чувствах – Артемиса и моих. Вы были так молоды, вы столько еще могли сделать. – Крупные слезы покатились по его щекам. – О Артемис, бедный глупый Артемис… Ты владел таким сокровищем и не знал этого.

Ужасная утрата опустошила Жеребкинса. Элфи больше нет. Пропал их последний шанс предупредить Гавань. Где уж надеяться на успех, если единственный помощник у тебя – влюбленный вершок, восклицающий «о!» в начале каждой второй фразы.

– Заткнись, Орион! Заткнись. Это была смерть. Настоящее живое существо только что погибло. – Твердый лед под коленками отчего-то придавал дополнительное отчаяние их положению.

– У меня почти нет опыта общения с живыми существами, – признался Орион, опускаясь на лед рядом с кентавром. – Или чувств, которые я мог бы выразить вовне. Но по-моему, сейчас мне грустно. И одиноко. Мы потеряли друга.

Речь его звучала искренне, и Жеребкинс счел своим долгом проявить сочувствие.

– Все в порядке. Ты ни в чем не виноват. Для нас обоих это страшная потеря.

Орион шмыгнул носом.

– Хорошо. Тогда, быть может, благородный кентавр довезет меня на себе до ближайшей деревни? Я смогу заработать пару монет сочинением стихов, а ты построишь для нас хижину и станешь показывать путникам цирковые трюки…

Предложение было настолько дикое, что Жеребкинс на секунду задумался, не прыгнуть ли в пропасть, лишь бы оказаться подальше от этого сумасшедшего.

– Понимаешь, здесь не Среднеземье. Мы не в романе. Я не благородный, и в моем репертуаре нет цирковых трюков.

Орион разочарованно сник.

– Даже жонглировать не умеешь?

Именно идиотизм собеседника помог Жеребкинсу временно стряхнуть с себя гнет скорби. Он вскочил на ноги и загарцевал кругами вокруг юноши.

– Кто ты? Что собой представляешь? Я думал, у тебя осталась хоть память Артемиса. Как можно быть таким идиотом?!

Ориона совершенно не тронули его слова.

– У меня все осталось. Воспоминания и кинофильмы для меня реальны, как и все остальное. Ты, Питер Пэн, лох-несское чудовище, я сам. Все это вполне возможно, реально.

Жеребкинс потер лоб.

– Все еще хуже, чем я думал. Да помогут нам боги.

Орион вдруг широко улыбнулся.

– Есть идея.

– Да? – У Жеребкинса появилась слабая надежда, вдруг в мозгу юноши сохранилась капелька Артемиса.

– Почему бы нам не поискать волшебные камни, исполняющие желания? Или, если с этим ничего не получится, ты сможешь осмотреть мое тело на предмет наличия на нем причудливого родимого пятна, указывающего на то, что я принц какой-нибудь страны или еще кто-нибудь.

– Так, ладно. – Жеребкинс тяжело вздохнул. – Тогда начинай искать камни, а я пока напишу магические руны на снегу.

Орион весело захлопал в ладоши.

– Блестящая мысль, благородное создание! – Он принялся ногами переворачивать камни в поисках волшебного.

«Синдром прогрессирует, – подумал Жеребкинс. – Всего несколько минут назад парнишка вел себя более осмысленно. Чем отчаяннее становится положение, тем дальше от реальности он уходит. Если мы не вернем Артемиса достаточно быстро, он исчезнет навсегда».

– Нашел! – вдруг закричал Орион. – Волшебный камень! – Он наклонился, чтобы осмотреть находку. – Нет. Погоди. Это какой-то моллюск… – Он виновато улыбнулся Жеребкинсу. – Я увидел, что он убегает, и решил…