Фебус. Ловец человеков Старицкий Дмитрий

Глава 5

Ловец человеков

Когда почти всех лошадей свели с галеры на прибрежный лужок под холмом замка, от его ворот по дороге запылила в нашу сторону небольшая кавалькада.

Средний такой замок здесь по размеру, но с двумя донжонами. Построен он, судя по виду, так еще до Столетней войны из местного бежево-серого песчаника.

Один из мурманов встретил всадников на подходе и, скорее всего, по-быстрому объяснил им, кто есть кто на берегу. Потому что после этого все всадники направились прямиком ко мне, и трое из них, спешившись, встали передо мной на одно колено и поспешили представиться. Остальные – по виду сержанты или миллиты, по крайней мере, перьев они на беретах не носили, – остались верхами держать под уздцы их коней.

– Ваше величество, ваш верный слуга сайон Биаррица идальго Серхио де Сола покорно просит вас разместиться на отдых в вашей башне. Сейчас я своими устами говорю его слова: добро пожаловать на землю вашей короны. Он счастлив оказать вам гостеприимство. Это для него большая честь.

Молодые пацанчики. Безусые еще. Вроде меня.

– А что же сам благородный идальго не встречает меня?

– Ваше величество, он был бы рад это сделать со всей своей пылкостью, но ему это тяжело без одной ноги, а запрягать повозку было бы долго.

М-дя… если они так долго седлали шестерку лошадей – мы уже тут полтора часа выгружаемся, я таки себе представляю, как долго они могут запрягать повозку. Ленивый провинциальный гарнизон. Ладно, вы еще у меня покувыркаетесь тут на пупе. Не всё сразу.

– Тебя как зовут, юноша? – поинтересовался я.

– Эскудеро Хименес де Басюсари, ваше величество, приуготовляюсь к принятию сана кабальеро при благородном идальго де Сола. Со мной его пажи дамуазо Хаиме де Бастид-Клеранс и дамуазо Рамон де Сола. Они к вашим услугам, ваше величество.

– Прекрати меня титуловать величеством, – я наигранно насупился, – я еще не коронован.

– Это уже формальность, ваше величество. Кортесы признали вас реем Наварры, когда повторно отказали вашей матушке в регентстве. Осталось только провозгласить это в кортесах при вашем присутствии в Помплоне, и за коронацией дело не станет.

– Встаньте, сеньоры, – вздохнул я.

Именно вздохнул. А что? Отпуск кончился. Начинается работа. Кто работать любит?

– Первое, – начал я распоряжаться, – пришлите конюхов для ухода за лошадьми после морского перевоза. Некоторые его плохо выдержали после того как мы попали в сильный шторм. Второе – приведите нам … – тут я мысленно посчитал, сколько нужно, – пять-шесть оседланных коней, чтобы подняться в замок. Третье – видите вон там, у сходней с галеры, распоряжается могучий кабальеро – это сьер Вото, наш походный маршал. Пошлите к нему сенешаля, команданте или кто там у вас хозяйством ведает, для решения вопросов о складировании нашего имущества и всего остального, что будет потребно. Пара телег не помешает, шатры или палатки, вода, дрова… что там еще требуется для временного лагеря тут, на лугу, пока все не переселятся в кастелло. Все, больше вас пока не задерживаю.

Вот так вот. Признали королем – шевелите булками.

– Будет исполнено, ваше величество, – хором ответили юноши и взлетели в седла.

И только пыль из-под копыт, но уже в обратную сторону. Правда, один из воинов поскакал совсем в другом направлении.

Коней всех уже вывели, и валлийцы с мастеровыми вперебежку по сходням таскали какие-то незнакомые мне тюки. Скорее всего, мою долю специй от нантской аферы.

Подошел дон Саншо с законным вопросом:

– Что сказали?

– Ночевать будем в царской башне.

– Я серьезно.

– Я тоже. Оказывается, в этом кастелло для монарха отведена особая башня. Ее сейчас и готовят для нашего ночлега. Как там наши кони?

– Плохо, брат. Глаза бы не смотрели.

– Ничего, пока кони не отдохнут, мы никуда не двинемся. Нам еще повозки собирать для людей и вещей. Десятка три, не меньше.

– Клади все четыре, и то может не хватить. Два десятка только твои переселенцы своим скарбом займут.

– Оно того стоит, Саншо, – укорил я его.

– Дай-то бог, а то так мы мобильность совсем потеряем.

– А мы сначала в По завернем, оставим их там, потом уже к тебе поедем. Налегке.

– В По? Это же в противоположную сторону.

– Да, но тут все рядом, – усмехнулся я. – Погоди, к нам вроде гости.

Смешно ковыряя ногами в песке, к нам спешили оба знакомых мурманских шкипера и еще с ними какой-то седой крендель, которого они встретили из большой шлюпки – весел так на дюжину, что уткнулась в пляж с нашей стороны речки.

Подошли они к нам, впрочем, вполне степенно, где-то метрах в двадцати оставив любую спешку. И так же не спеша с достоинством поклонились.

– Сир, позвольте вам представить алькайда нашей хунты, – сказал старший из шкиперов, напомнив своим грозным видом первую нашу встречу.

Оба громадных мурманских шкипера стояли после неслучившегося морского боя в моей каюте, опустив головы то ли от стыда, то ли от того, что потолок в каюте низкий, отзываясь лишь короткими междометиями на мой разнос.

Колоритные ребята, ничего не скажешь. Некоторая социальная изоляция их общин на этом берегу, среди басков и гасков, а также запрет на сожительство с местными женщинами позволили им сохранить фенотип викинга в полной своей красе. Оба шкипера были под два метра ростом, метр девяносто уж точно. Рыжие. Особенно выделялись их глаза: светло-серые. Почти белые. Сразу вспомнилось определение из летописей «чудь белоглазая», хотя эти мурманы к финнам, вепсам, эстонцам и прочим чухонцам никакого отношения не имели. Переселялись они сюда с Ютландии и Норвегии, частью из Британии несколькими волнами, начиная с девятого века. Народ скорее мирный и трудолюбивый, чем постоянно испытывающий знаменитую «ярость норманнов». Отважные китобои. И немножечко пираты, если киты на пути не попадаются. Но в своем природном ареале все эти мои мурманские общины по Берегу басков от Байонны до Ируна состояли из людей, предки которых не выдержали политической конкуренции на родине. Они – их потомки, тут живущие из милости, если не по прихоти наваррских королей. И они это прекрасно осознают, не дураки.

Вообще это очень смешно смотрелось бы со стороны. Пятнадцатилетний пацанчик безусый устраивает, задрав голову, выволочку умудренным и здоровенным бородатым лбам лет тридцати, и те, сократившись, с покорностью ему внимают. Но в каюте, кроме нас и Марка, никого не было, а шкиперы знали уже, что этот здоровенный негр по-васконски ни бум-бум. Так что ПУБЛИЧНОГО позора для них не было. А я тут в своем праве! И косяк, что они упороли, вполне осознают, как и его последствия. Оттого и чувствовали эти храбрые и сильные люди себя виноватыми конкретно передо мной. К тому же случившийся инцидент на море можно очень разнообразно крутить в реальном королевском суде, вплоть до обвинений в измене короне, попытки лишить жизни монарха, подкупе со стороны французской короны, предательстве вассальной присяге и много чего другого, что даже не плахой, а вовсе виселицей пахнет.

– И как это понимать? – пошел я уже на второй круг насильственного церебрального секса с подданными. – Пиратствуем, грабим всех подряд мимо проплывающих, а монаршая доля в добыче где? Молчать, я вас спрашиваю!

Последний мною найденный аргумент в этой выволочке пронял могучих китобоев до печенок. Да так, что они моментально с полного роста упали со стуком на колени, взывая:

– Сир, не велите казнить! Вся ваша доля надежно складирована и только дожидалась времени вашего восшествия на престол.

Ага… так я вам и поверил. Складирована… только не для меня. Но вот поделиться благососом я их заставлю неслабо, раз сами так подставились.

– А куда вы денетесь? Попробовали бы не отдать… – Это я уже с наигранной угрозой в голосе шиплю. – Но это потерпит еще некоторое время. Вопрос на берегу решать будем. Но на будущее, чтобы вы этим сразу озаботились по приходу в Биарриц – мне надо четверть сотни резвых верховых мулов с седлами. Доспехи и оружие. В счет моей доли в вашей ПРОШЛОЙ добыче. И это срочно. Еще коней под кабальеро – десяток.

– Прошлой добыче, сир? – быстро сообразил старший шкипер. – Значит ли это, что у нас будет и будущая добыча?

– Будет, – твердо ответил я.

И выдержав паузу и посмотрев пристально каждому из них в глаза, благо при их коленопреклоненной позе мне это сделать не в пример легче, добавил:

– Только уже на моей службе. Каждый из вас получит именной каперский патент и, под моим флагом, будет захватывать суда под флагом руа франков. При необходимости – топить. Но только под флагом руа франков. Никаких больше. Это не разбой, а война.

Шкиперы переглянулись между собой, и льдистые глаза их как бы оттаяли.

– Встаньте, – приказал я и, дождавшись от них ожидаемого действия, тоном проверяющего роту полковника спросил: – Жалобы, претензии и пожелания высказывайте сразу здесь. Потом разбираться с ними будет некогда.

– Женщин у нас нехватка, сир, – тут же откликнулся тот шкипер, что был младше возрастом, – отменить бы нам запрет на браки с местными женщинами…

– А что, вам больше баб взять неоткуда? – вырвалось у меня.

Мне сейчас только вот юридических баталий по борьбе с отжившими обычаями не хватает до полного счастья. Если вводили предки такой обычай, значит, для этого какие-то основания у них были. Но разбираться с этим – долго и нудно, да и некому пока в моем окружении.

Шкиперы перетоптались смущенно и старший из них пояснил:

– Сир, каждый поход за женщинами на север – это пропущенный сезон ловли кита.

Это я прекрасно понимаю. Разбойная добыча с прибрежных рыбацких деревень – мизерная. С удачным сезоном лова по доходам не сопоставимая. Разве что женщины. Да и те – не первый сорт.

– Тем более, сир, что грабить побережья Северного моря становится с каждым годом все труднее. Последний раз мы ходили туда шесть лет назад, в Ютландию, так потеряли в стычках почти четверть хирдманов. Это неприемлемые потери для нашего народа. А сарацинские женщины не выдерживают нашего образа жизни. Чахнут.

– А просто замуж за вас в Норвегии женщин не отдают? – задал я, казалось бы, на поверхности лежащий вопрос.

– Мы изгои, сир, – пояснил мне старший, – этим все сказано. Нет чести их знати родниться с нами. Даже со мной, хотя я род свой веду от ярла Торвальда Тюленьи Яйца. А бонды стараются дочерей отдавать замуж на соседний хутор. Самое дальнее – в соседний фьорд. Есть несколько жен у наших людей из Исландии, где мы часто ремонтируемся, но там у них самих людей нехватка.

– Последний раз нам крупно повезло захватить женский монастырь в Ирландии. Но те женщины уже сами внуков имеют, – подхватил младший слезницу.

– Я знаю, как решить вам этот вопрос. Есть идея. Сколько вы обязаны выставлять бойцов мне на службу во время войны?

– Центурию, сир.

Сотню, значит. Бойцов, которые ставили на уши всю Европу. Очень хорошо.

– Пехота?

– Тяжеловооруженная пехота, сир. Со щитами, шлемами, кольчугами, секирами и копьями. У многих есть мечи. Можете их использовать также как абордажную команду на корабле.

– Есть среди вас кормчие, что ходили в Норвегию и знают ее берега?

– Я ходил, – ответил старший. – За женой. Без толку.

– Идите сюда, – подозвал я их к столу и быстро набросал на куске пергамента схематический контур Европы до мыса Нордкап. – Покажи, докуда ты ходил.

– Вот сюда, – ткнул он пальцем, – до Альта-фьорда. Дальше люди не живут.

– Живут-живут. Еще как живут, – обнадежил я их.

– Сир, лопари не люди, – насупился старший, – они моря боятся.

– Никто вас за лопарками не гонит, раз они вам так не нравятся, хотя вряд ли у них интересующий вас орган расположен поперек. Смотрите за мной.

И я дальше прорисовал на восток линии Кольского полуострова и схематический абрис Белого моря, поясняя по ходу:

– Это берег Тре, – провел я пальцем по мурманскому побережью. – За ним внутрь земли – море, которое зимой замерзает. Так что пойдете туда по весне. Вот сюда, – ткнул я в устье Двины. – Тут есть монастырь. Мужской, – тут же поправился я, увидев хищный проблеск их глаз. – Будете беречь этих монахов как свою родню, потому как именно они будут вашими торговыми партнерами. Больше пока там торговать активно некому.

– Что там, сир, можно выменять и на что?

– Туда повезете лучшее в Европе железо от басков. Желательно в полосах.

И про себя ухмыльнулся, что в таком разрезе Толедо меньше достанется знаменитой «толедской» стали. И англичанам тоже.

– Там на него сменяете меха, воск, пеньку, сушеный ревень и… рабов.

– Монахи будут торговать рабынями? – Они изумленно посмотрели на меня.

– Нет, не монахи, купцы армянские. И не там, а южнее, куда один из вас повезет грамоту от меня тамошнему принцу Ивану. И подарки. Тремя кораблями пойдете. Два сразу вернутся с товаром, а один будет ждать у монастыря посольство обратно, сколько потребуется. Понятна задача?

Они задумчиво, но с готовностью кивнули.

– За это я зимой поставлю под свое знамя только половину вашей центурии. Но отслужат они два срока – «за себя и за того парня», который в посольство пойдет. И еще… об этом маршруте никогда и никому ни полслова. Тайна это – такая же, как ваши рыбные банки у большого острова в океане около никому еще не известного континента.

Они вперили в меня очень удивленные, но довольно-таки злые глаза.

– Откуда, сир… – прозвучало с тщательно скрываемой угрозой.

Тут я приложил палец к губам.

– Тсс… Это уже монаршие тайны откуда… – улыбнулся я.

И вот эти шкиперы – орёлики морские, снова стоят передо мной, представляя своего седого дедушку.

– Сир, позвольте вам представить алькайда нашей хунты…

Старик медленно, с достоинством поклонился и представился сам:

– Гвидон из Бидара, сир. Волей народа избран алькайдом этой округи. К вашим услугам, сир.

Дедок был почти на голову ниже шкиперов, да и не так могуч сложением, но в его движениях чувствовалась привычная властность. Возраста он давно уже пенсионного, но бодр и вполне работоспособен на первый взгляд. Одет без дворянских претензий, но цепь на его груди – золотая, и по виду очень тяжелая, не меньше килограмма драгметалла. И на пальцах перстни камнями сверкают. Из оружия только длинный нож на поясе, хотя нож в эти времена вообще за оружие не считается – универсальный столовый прибор. На голове берет, но с круговыми полями. Прямо аналог «пуштунки» афганской. На ногах не шоссы, а нормальные штаны типа «портки», заправленные в обмотки до колен. От обуви эти обмотки еще оплетены кожаными ремнями. Поверх суконной рубашки овчинный жилет мехом внутрь с вышивкой. Все в темных тонах, кроме льняных небеленых обмоток. Впрочем, такие обмотки на Руси онучами кликали. Полная эклектика в костюме, но все практично. В этом веке дворянство, начиная со двора бургундского герцога, нарочито стало подчеркивать непрактичность своих одеяний, чтобы выделиться из народной массы. И тенденция эта в Европе только набирает обороты. Хорошо, что мне досталось такое провинциальное королевство.

– Приятно познакомиться, – ляпнул я по привычке, и хорошо еще, что лапу ему не протянул – руку пожать, вовремя спохватился.

Ох уж эти привычки, доведут они меня до цугундера когда-нибудь… Однако старику моя фраза показалась лестной, и он заметно подбоченился, возгордившись. Все-таки Карнеги, несмотря на все лицемерие его теории, прав: доброе слово и кошке приятно.

– Сейчас нам приведут коней, и мы переместимся в замок, где спокойно обговорим все интересующие вас и меня вопросы, – задал я тон переговорам, – заодно пообедаем.

Да-да, приступим именно к переговорам, а не беседе, потому что каждая сторона хочет от другой поиметь что-либо вкусное, желательно без больших затрат со своей стороны.

– Сир, нам не хотелось бы, чтобы наша беседа протекала в присутствии вашего сайона. Хоть он и чиновник короны, но не вами был поставлен на этот пост, – сделал старик заявку на что-то интересное, из категории «Не для всех», и это интриговало.

– Даже так? – поднял я бровь.

– Сьер де Соло – очень достойный и храбрый человек, сир, пострадавший на поле боя за честь своего рея, но он маран, и в этом отношении… в отношении деловых вопросов, не связанных непосредственно с государственной службой, мы ему не полностью доверяем.

А дедок-то дипломат, однако, вон как словеса вяжет, заслушаешься. И не обидеть никого, и свой интерес довести, раз получен доступ к моему уху без лишних свидетелей.

– Были причины? – спросил я в лоб.

– Не то чтобы они были, – алькайд слегка замялся, но решил все же мне выложить свое видение проблемы, – но пару раз нас крупно облапошили евреи из Байоны. И оба раза в курсе сделки был сьер де Соло. В тех же сделках, об условиях которых он не знал, у нас с евреями все проходило гладко. Вы, сир, как я понимаю, речь поведете о дележе добычи и прочих прибыльных делах с нами. Нам бы хотелось ограничить участие в них нашего сайона только сбором положенных на нас налогов.

Вот так-то вот. Хочешь пиратской войны, принимай условия пиратов. Но как бы сказал товарищ Сталин – других пиратов у меня для вас нет.

– Интересно девки пляшут, по четыре сразу в ряд, – усмехнулся я и посетовал: – Вот жизнь настала: ни словечка в простоте… Люди завидуют монархам из-за внешнего блеска, совсем не зная, как они на самом деле живут…

– Святая истина, сир, – снова поклонился мне алькайд и замолчал, ожидая моего решения.

Как выходить из этого положения, я попросту не знал, находясь в самом настоящем цейтноте. Поставил меня дедок на вилы. Красиво поставил – некому претензии принимать. Разговор с мурманами у меня планировался не на пять минут, а коней из замка вот-вот подадут, и надо будет ехать к сайону, потому как «точность – вежливость королей», сказал лет триста тому вперед Луи номер восемнадцать, король, мать ее… Франции. И ему можно верить – он знал предмет не понаслышке.

Спас меня от возможной потери лица дамуазо Филипп, который прибежал с приглашением от Хоттабыча испить напоследок приготовленного им кофе.

– Сеньоры, надеюсь, вы разделите с нами модное ныне кофепитие. Не думаю, что капудан станет возражать против присутствия моих спутников, – с облегчением высказался я.

И повернувшись, бодрым шагом пошел к сходням.

Мурманы же приняли мое приглашение за вежливый приказ и последовали за мной.

Поставив ногу на сходни с галеры, я обернулся.

– У вас тут есть работающая верфь?

– Есть, сир. Как нам без нее, – ответил алькайд с легкой обидой в голосе.

– На ней в настоящий момент что-либо строят?

– Всего лишь китобойную барку, сир. Почти такую же, как лодка, на которой я сюда прибыл, – кивнул старик в сторону пляжа.

– Отлично, – обрадовался я. – Завтра я желаю осмотреть вашу верфь и постройку лодки. Маршрут выберете такой, чтобы можно было передвигаться исключительно на двух ногах и желательно по лестницам или кручам. Кстати, заодно и вон тот высокий мыс мне обязательно надо посмотреть, – показал я рукой на противоположный от замка берег бухты.

Смекнувшие, что одноногий сайон с нами по всему предложенному мною ландшафту лазать не сможет, мурманы обрадованно заголосили:

– Мы пришлем за вами посыльного в кастелло, сир. Когда вам будет угодно?

– После завтрака будет в самый раз, а теперь поднимемся на борт и выпьем чудесного кофе, который капудан Хасан варит как никто другой на земле.

С галеры, с высоты полуюта, хорошо была видна суета создаваемого лагеря моих переселенцев. Метрах в ста от берега около ручья. Лошадей выгуливали на другом берегу ручья беарнские стрелки и еще какие-то незнакомые мне личности. Видать, истребованные мной замковые конюхи. Из замка же привезли на телеге палатки и столбы, которые в этот самый момент разносились по намеченным сьером Вото местам, и часть их уже устанавливалась. Простые полотняные шатры. Впрочем, просторные. Места должно хватить на всех без толкучки.

Вещи и товары пока лежали внавалку на земле, но видно, что не кучей, а в некотором подобии порядка.

Пяток валлийцев несли охранение этого кажущегося беспорядка. Остальные работали докерами.

Скоро тут встанет вполне пригодный для жилья лагерь. Жаль только, что завтра-послезавтра весь процесс придется совершить в обратном порядке. Это я давно по экспедициям заметил, что полевой лагерь приобретает завершенный вид только тогда, когда уже пора обратно собираться.

Мурманы, стараясь не показывать своего отвращения, давились божественным эфиопским кофе и искренне не понимали, отчего мы с капуданом кайфуем. Да, это именно то слово, которым можно точно обозначить наше состояние. В Турции оно произносится как «кейф» и означает именно состояние наслаждения души при правильном потреблении кофе.

Когда ароматный напиток был выпит, и мурманы доели выставленные сладости, я спросил:

– Хасан-эфенди, почему вы в этих местах не торгуете?

– Потому что в других местах я получу больше за свой товар, – честно ответил Хоттабыч, – если не в цене, то по объему.

– Вы можете привезти сюда здоровых молодых рабынь с Кафы или Делоса? – назвал я ему самые знаменитые места работорговли.

– Легко, мой великий малик. Только что и требуется, что скататься туда и обратно, – улыбнулся лукавый сарацин.

Ага… и этот уже царем обозвал. Подхалимы, кругом одни подхалимы. Они все явно сговорились меня провоцировать до коронации. Я поддамся, а кортесы возьмут и передумают. Вот будет скандалище…

– Если они нужны лично вам, ваше величество, то я доставлю их просто в дар. Одних девственниц, – добавил лукавый сарацин.

– Нет, не мне, – ответил я и кивнул на мурманов, – им. И необязательно девственниц, – припомнил я, что девственница на рабском рынке Востока стоит на порядок дороже хотя бы один раз пользованной девочки.

Бросил при этом взгляд на мурманов. Сидят спокойно, не возражают. Видно, действительно их на безбабье приперло.

– Это все зависит от того, чем они будут платить, ваше величество, – ответил капудан мне, совершенно игнорируя гордых потомков викингов.

– Мы заплатим амброй, – влез в нашу торговлю старший шкипер.

– Амброй? – удивился капудан.

– Именно амброй, – подтвердил шкипер и сидя выпрямился, буквально раздувшись от важности.

– Считайте, что мы договорились. Сколько вам надо женщин? – В глазах сарацина читалась неприкрытая алчность, которую он даже не пытался скрывать.

– Для начала – десятка два от пятнадцати до тридцати лет. Светловолосых и светлоглазых, желательно северянок. Впрочем, чем моложе, тем лучше, – уточнил шкипер заказ, словно грузил сутенера вызовом девочек по телефону.

– Откуда у вас амбра? – спросил я.

– Вылавливаем в море в тех местах, где постоянно ходят зубастые киты, – пояснил младший шкипер. – Не часто, но случается.

– Вы сумеете обернуться до осенних штормов? – спросил капудана алькайд.

– Коечно, аксакал, – подтвердил ему Хоттабыч. – Но тогда я не смогу гарантировать покупку только светловолосых и светлоглазых женщин. В Магрибе таких мало.

– А кем там торгуют из христианских женщин? – потребовал я уточнений.

– Итальянки и гречанки, ваше величество, но они быстро привыкают к гаремной неге и редко стремятся обратно. Многие даже отказываются возвращаться, когда приезжают их выкупать. Есть еще сербки, болгарки и далматинки – эти покрепче в своей вере будут, да и сильнее они телесно. Есть на тамошних рынках женщины из Кастилии, Арагона и Португалии, но я к ним даже прицениваться не буду. Все равно меня заставят их здесь отпустить на волю. Ваше величество первый же и прикажет, – развел капудан руками.

– И все? – удивился я краткости списка.

– Нет, не все. Есть русинки, ляшинки и половчанки, но их надо покупать в Кафе, где турки разбирают у татарских людоловов самый хороший и самый свежий живой товар; тот, что в Делосе будет перепродан вдвое, а то и втрое дороже. А сколько запросят за такую белокурую девственницу в Магрибе, я даже гадать не берусь. Есть еще женщины с Кавказа, но они на любителя, да и чернявые все.

– Что, у них не только ноги волосатые, но еще и грудь? – спросил я, усмехнувшись.

Этой шутке отсмеялись все присутствующие. Возможно, только из подхалимажа.

– Кстати, Хасан-эфенди, а мой заказ вы сможете доставить сюда до сезона штормов? – уточнил я.

– Ваше слово для меня закон, ваше величество, – склонил голову старик. – Но все, что вы просили меня для вас достать, этим годом привезти будет трудно, частью просто невозможно. Вот на следующий год обязуюсь привезти все, что ни попросите. Даже луну с неба, так как, говорят, ее в Дамаске сделали.

Сарацин улыбнулся, ожидая наши смешки в ответ на его шутку. Но для меня это был старый баян, только про Гамбург, а мурманы даже не въехали, в чем тут соль.

– Давайте договоримся так, – подвел я черту переговорам, – вместе с моим заказом в этот год вы привозите столько женщин, сколько по дороге сможете найти по заявленным приметам. Или около них. Главное, чтобы они были здоровы и могли рожать крепких детей.

И повернувшись к мурманам, уточнил:

– Я правильно говорю?

Те с готовностью подтвердили мои слова угрюмыми кивками. Им конечно же хотелось самим выбирать себе женщин, а не брать непонятно каких кошек в мешке. Но они были не в тех условиях, чтобы еще дополнительные права качать.

Тут с берега крикнули, что кони для меня из замка прибыли.

Я встал и, поблагодарив капудана за угощение, откланялся. Нечего рассиживаться, когда все основные вопросы вроде бы уже порешали. Напоследок только сказал:

– Вопрос ремонта галеры, потребных материалов и цен вы уже как-нибудь сами решите. Без меня.