Братство Рудаков Алексей
— Нет.
— А такелаж? Повеситься хочу.
— У нас сухопутный гарнизон-то…
— Фаустпатрон?
— На микроволновку местным выменяли.
Кулио выдохнул, сник. Пунцовое лицо стало приобретать нормальный оттенок.
В казарме стояла гробовая тишина, даже Киборг не двигался, чтобы ненароком не скрипнуть суставом. Керосинка коптила вовсю, облизывая языком пламени тонкое стекло и бросая дрожащие отсветы на лица Братьев.
— Этот мир не для меня. Отпустите уже домой, а… — обреченно промолвил Кулио через минуту.
Никто не рискнул ответить.
В этот момент дверь казармы с грохотом распахнулась. И широкий луч дневного света расколол полумрак.
— Ага! Тридцать сверхновых мне в печенку! Легласик! — прогремел голос с порога.
Степан прищурился, силясь рассмотреть вошедшего.
— Командарм Безро? — лицо Кулио вытянулось от удивления.
— А кто ж еще! В управлении космовойск хотят знать, как у тебя дела продвигаются.
— Отлично дела продвигаются. Дай-ка бластер, вскипячу себе мозги от счастья.
— Так-так. Отсталый мирок погряз в дерьме, спаситель в припадке. Сопля ты, Легласик, а не герой!
— Иди, сам их спасай! Попробуй! Впрочем, даже ходить никуда не надо. Вот, видишь — сидят. Давай, этих хотя бы спаси от декаданса и распада личности.
Степан, наконец, разглядел визитера. Его одежда напоминала клоунский костюм: раздутые синие шаровары на подтяжках, зеленая маечка и гигантская клетчатая кепка. Сходства добавлял увесистый красный нос.
— Значит, назад, в Просторы, мне придется возвращаться одному, — с наигранным разочарованием произнес гость.
— Не оставляй меня тут, а, — негромко попросил Кулио, вставая перед клоуном. Продолжил с воодушевлением: — Я вам любую загнивающую галактику спасу, чесслово! Самую безнадежную средневековую колонию осчастливлю и выведу к вершинам прогресса! Утопии для вас станут привычным делом! Я метрику в черных дырах лучше буду исправлять, чем это… эту…
Он умолк, так и не подобрав слова.
— Незачёт, Кулио, — нахмурившись, сказал Безро. — Маловат масштаб. Запуганных орков недостаточно, чтобы загладить вину, поэтому отдел ссылок в отсталые миры попытку тебе не засчитывает. Поэтому меня как инспектора и послали, чтобы сообщить неприятную весть. Что поделать, дал ты маху с теми звездами… Так что продолжай, как говорится, искупать.
— Ну так дела-то былые… Сколько уже миллионов лет назад это случилось? Десять, двадцать?
— Не ной. Пять веков только прошло, по местному летоисчислению.
Степан чуть не присвистнул, услышав эту цифру «Ну и ну, — подумал он. — Стало быть, у шефа есть какое-то средство от старения? Это многое объясняет…»
А Кулио вдруг немного отстранился от визитера и оглядел его.
— А чего это ты так вырядился, Безро?
Тот стушевался.
— Да так, маскировка. Тут видишь ли какое дело… — командарм шаркнул ногой. — Новое положение в отделе вышло: во все отсталые миры в одежде аборигенов выбираться, для конспирации. А на складе для вашей Земли ничего не было, кроме этой дряни. Вот, под артиста косить приходится, туманность мне в глаза! Даже параллелоид пришлось под цирковой фургончик заделать. Дебильно, правда?
Кулио с командармом Безро — инспектором отдела ссылок в отсталые миры — вышли на улицу. Братья ломанулись следом, устроив возле двери кучу-малу. Первым наружу выбрался сильный Викинг, за ним — наглый Бюргер, а уж потом — все остальные.
Во дворе стоял грузовичок, раскрашенный яркими красками. Из кузова торчали цирковая бутафория, реквизит и виднелись размалеванные рожи сопровождающих командарма инспекторов. Кто-то был замаскирован под акробата, кто-то под фокусника, кто-то под дрессировщика…
Кулио обошел грузовичок и усмехнулся.
— Безро, — издевательски поинтересовался он, останавливаясь возле кабины, — ты что, правда на этой «полуторке» из Просторов приперся?
— Да положение новое… Я ж тебе объяснил: маскировка.
Кулио осклабился.
— Я на ней приперся, я же на ней и упрусь, — зло крикнул командарм, поправляя кепку, то и дело съезжающую на глаза.
— Ну и прись, — переставая ухмыляться, сказал Кулио. — Мне-то все равно уже ничего не светит. Ни должностей, ни космических далей.
Командарм удивленно приподнял густо накрашенную театральным гримом бровь.
— Уликуликаль-д’Нравв, тии ллькукль… — Безро постучал по устройству, закрепленному у него на шее. — Переводчик барахлит. Я говорю, какой-то ты непоследовательный, Легласик. Минуту назад плакался мне в клоунскую жилетку, чтобы я тебя забрал из этой дыры, теперь хамишь.
— Нервы шалят, — признался Кулио, облокачиваясь на капот грузовичка. — Да и печень тоже… Пятнадцать раз уже трансплантировали.
— Кулио, может, я их всех замочу, а? — робко предложил Викинг.
Клоуны, акробаты и фокусники порылись в кузове грузовичка и выставили на борт крупнокалиберные стволы.
— Остынь, Викинг, — сказал Кулио, дружески похлопав его по латам. — Пусть катятся, куда хотят. У нас еще здесь дела есть, верно?
— Цунами мне в душу! Ты что, свихнулся? — взвился Маньякюр. — Кто нам обещал космические корабли, звездные войны, женские экипажи? Кто сказал, что все Братство к тебе в гости отправится как только так сразу?
— Новые. Технологии. Сулил, — поддержал Киборг.
— Дела у него тут нашлись, видите ли! — поддаваясь стадному чувству, выкрикнул бобер Куклюмбер. — Я, может, давно мечтаю скафандр примерить. И отлить в невесомости.
— Что-то я совсем запутался, — пробормотал Комбат. — К инспекции еще одна инспекция приехала, что ли?
— Молча-а-ать! — прогремел Кулио.
Все заткнулись. Даже фокусники перестали бряцать своим оружием.
— Я грешен, — патетически заявил Кулио, принимая эффектную позу. — Да, Стёпа, я грешнее всех грешников преисподней, и перестань таращиться на меня с таким обожанием, а то глаза выскочат. Так вот, Кулио длан Легласик грешен. Но Кулио длан Легласик всегда — запомните, всегда! — играет по правилам.
— Брешет, — шепнул Фантик Бюргеру. — Однажды туза в рукав спрятал, когда в преф с ним резались.
Тем временем Кулио напыжился, повернулся к командарму Безро и заявил:
— Чеши восвояси, пижон! И передай командованию: Кулио длан Легласик и сейчас будет играть по правилам. Если понадобится, мы вот с этими разгильдяями развалим на мелкие кусочки гнилой мир, чтобы спасти его! Ясно? Записывай, Самурай, пока мне умные мысли в голову лезут. Можешь даже иероглифами стенографировать… Так, о чем я? Ага, вспомнил! Не хочет эта планета сама погибать? Не хочет! Так мы тут камня на камне и не оставим, чтобы я смог вернуться в Просторы. А вот когда я вернусь, прихватив с собой Братство, вот тогда весь свой обширный опыт по спасению мира мы применим к вам!
Безро сглотнул. Братья зааплодировали.
— Молодец, Кулио!
— Так им!
— Спасем счастливый мир!
— Справедливость. На. Нашей. Стороне.
Викинг, Киборг, Самурай и Маньякюр подхватили Кулио и стали подбрасывать.
— Фа… на… ти… ки… Я… не… за… кон… чил… речь… — выговорил подлетающий Кулио.
Командарм в это время уже забрался на водительское место размалеванной машины и нервно дернул ключ в замке. Фокусники и акробаты забормотали что-то на незнакомом языке и спрятались в кузове.
Кулио кое-как ускользнул от раздухарившихся Братьев и подошел к окошку грузовичка.
— Безро, ты, конечно, козлиная борода и клятый бюрократ, и я мечтаю, чтоб твоя клоунская морда поскорее покинула Солнечную систему, — воодушевленно начал он. — Но я требую проявить сострадание.
— Ну?
— Педали запасной для хронокапсулы случайно нет?
Командарм Безро пошмыгал носом, раздумывая. Уточнил:
— Лайт-версия нужна?
— Не, стандартная. Под сингулярный синхроразъем.
— У ребят в кузове спроси. Там, рядом с кеглями, одна валяется…
Когда Кулио победоносно размахивал новенькой педалью, а Маг Шу открывал по такому случаю последнюю бутылочку «Военной гнусовки», грузовичок-параллелоид заурчал, чихнул гарью и с громким гулом взмыл в небо.
Облако пыли и газов скоро улеглось.
— Здорово ты их, — уже без особого энтузиазма сказал Самурай, подходя к Кулио.
— А в вашем мире все такие… клоуны? — спросил Степан.
— Да нет. В основном — нормальные люди, — ответил Кулио. — Но, как говорится, в семье не без бобров.
Куклюмбер недовольно застучал хвостом по земле и огрызнулся:
— Это где это так говорится, а? Не надо тут на личности переходить!
Кулио прищурился, ласково поинтересовался у него:
— Шкура, ты помнишь, что я импульсивная натура?
— Я всегда знал, что ты диктатор и ш-ш-шовенюга с гипертрофированными амбициями, — борзо прошипел бобер.
Кулио сделал шажок в сторону Викинга и еще нежнее спросил:
— Куклюмбер, родной ты мой облезлый хвост. Кто тебя от смерти лютой спас, а?
— Лучше б я тогда попал в лопасти той водяной мельницы, превратился в энергию и подарил бы пару кило муки какому-нибудь человеческому очагу! А я, заметь, терпеть не могу людей как вид. Тебе хотя бы этот намек понятен, самодур?
Кулио еще немножко придвинулся к Викингу и сказал совсем уже елейным голосом:
— Чьи нервы ты, тварюга бессовестная, трепал столько лет?
— Свои! — взвизгнул бобер.
И началась суматоха.
Кулио неожиданно выхватил из руки Викинга дрын и, особенно не целясь, запустил им в Куклюмбера. Бобер пригнулся, грязно выругался и бросился наутек. Дрын попал по ноге Маньякюру. От дикой боли морской волк без разбору съездил кулаком по носу изгнанному королю. Самурай вытащил саблю и с криком «банзай!» стал наступать на Комбата. Больше для острастки, конечно, но выглядело жутковато.
Даже миролюбивый Степан проникся драйвом — выхватил мухобойку и впаял Бюргеру по филейной части, осуществив давнюю мечту.
Эльф захлопал в ладоши: он любил наблюдать, как дерутся знакомые мужчины. Но восторг коротышки длился недолго. Шу невозмутимо подпалил файерболом его длинные волосы, и Эльфу пришлось с воплями бежать к рукомойнику, чтобы потушить огонь. Маг сделал кувырок в сторону и принял защитную стойку пьяного чародея. Пленный орк под шумок начал мутузить подоспевших штурмовиков…
Только Киборг сохранил спокойствие. Он прохаживался в сторонке, поскрипывал, сжимая и разжимая кулаки, монотонно повторял:
— Опасно. Зря. Зря. Дружить. Полезнее.
Глава 10
Лажатэль и Обломиста
После неудачи с орками Кулио капитально приуныл. Командарм Безро указал шефу на его место и этим здорово ударил по самолюбию.
По возвращении в особняк Кулио заперся у себя, взгромоздился на диван и велел всем убираться к черту. Оптимистичный настрой сменился раздражительностью и вспышками гнева. Из кабинета то и дело доносились короткие, но емкие фразы, звон расколачиваемой о стенку посуды.
Первым утешать Кулио пришел Степан. Постучал, дождался, пока шеф соизволит отпереть дверь, и осторожно вошел в кабинет.
— Не отчаивайся… — начал было Степан и осекся.
Кулио хмуро посмотрел на него и с притворной беспечностью ответил:
— Ну что ты, что ты! Что ты, что ты! Разве в этом кабинете кто-то отчаивается?
Степан растерянно пожал плечами. А Кулио вкрадчиво сказал:
— А теперь притухни, умоляю. Боюсь, как бы я от счастья тебе руки не переломал.
Глаза Кулио были холодны, как самые отдаленные глубины Вселенной. Степан сокрушенно вздохнул и положил на столик очищенные апельсины, которыми хотел угостить шефа. Сам отошел в угол и скромно присел на пуфик.
Спустя минуту приперся Фантик. От волнения так ничего сказать и не смог, хотя целый час готовил и заучивал целую ободрительную речь. Изгнанный король потеребил мантию, поставил на столик тарелку с вареными сосисками и удалился, машинально прихватив самый крупный апельсин.
— Утешители, блин, нашлись, — проворчал Кулио, проводив Фантика взглядом. — Э, ты куда цитрус потащил!
Но король не услышал, дверь уже закрылась.
Некоторое время в коридоре стояла тишина, потом послышались шаги и шушуканье. Заявились сразу трое: Бюргер, Самурай и Маньякюр.
— Привет, Кулио! — бодро начал Самурай, входя.
— Отставить любезности, — донеслось с дивана. — Кладите все, что притащили, и ну-ка вон отсюда. Дармоеды! И чего я вас только кормлю?
— Вообще-то, сейчас мы тебя кормим, — хмыкнул Бюргер.
— Слышь, капитан, — подмигнул Маньякюр, выкладывая из необъятных карманов камзола редкие ракушки. — Не дрейфь, тысяча акул в духовке! Спасем еще мир, век мне женщин не видать!
— Не зарекайся, Маньякюр, — шепнул Бюргер. Степан навострил уши. — Мы же сегодня вечерком в гости собирались вроде?
— Гости не отменяются, — понизив голос, ответил морской волк. И добавил громко: — Все нормально, Кулио. А космические эскадры — фиг бы с ними. Что они, без тебя не полетают пока?
Маньякюр сообразил, что выдал не шибко ободряющую фразу, и поспешил прочь из кабинета. И вовремя: в его сторону полетел апельсин.
Самурай сказал:
— Кулио, а ты и правда — не горюй.
— А я и не горюю, — язвительно буркнул Кулио с дивана. — Сосисками бы кинул, но жрать хочу. Хотя, честно говоря, стоит на вас поглядеть, и аппетит отшибает. Особенно на тебя, Бюргер.
— Вообще отшибает? — уточнил ариец.
— Напрочь, — отрезал Кулио.
И в воздухе замелькали мясные полуфабрикаты.
— Если б такое увидел Фантик, — шепнул Бюргер Самураю, выставляя того за дверь, — он бы повесился на своей любимой скатерти…
Зашли Эльф с Магом. Шу покосился на Кулио и спросил у Степана:
— Как начальство?
— Неважно.
Кулио посмотрел на визитеров с нехорошей улыбкой. В руке он сжимал последнюю сосиску.
— Питаешься? — участливо поинтересовался Эльф.
— Ну, мы попозже зайдем, — засуетился Шу. Он хотел выйти, но поскользнулся на апельсиновой дольке и грохнулся на пол.
Эльф засеменил к выходу, но моментально получил сосиской в затылок. Остановился, обиженно присел на корточки и собрался зареветь.
— Эльф, — вздохнул Кулио, ворочаясь на диване, — что за детские выходки? Это что ж получается — кишки на турбину за человечество можешь намотать, а дружескую сосиску в башню огрести — слабо? Не ной, не огорчай старину Кулио.
— Кулио! — проворчал Маг Шу, поднимаясь на ноги. — Мы ж по делу пришли. Даже по двум. Только я забыл, по каким именно…
— Знаю я твои дела, — фыркнул Кулио. — Полтаху не получишь.
Дверь снова распахнулась: пожаловали Киборг и Викинг.
— Кулио, блин! — с порога заявил бородатый детина. — Хватит, блин, фигней страдать! Ну-ка, блин, встал, блин, упал-отжался сорок раз!
— Отставить любезности, — в очередной раз донеслось с дивана.
Но в голосе шефа уже прорезались живые нотки.
— Дело. Есть, — сказал Киборг. — Кулио. Тебе. Звонили.
— Кто?
— Из Ордена.
— Они. До сих пор. На. Проводе.
— Я давно жду звоночка, — зловеще улыбнувшись, сказал Кулио и наконец слез с дивана. — На каком аппарате?
— В столовой, — мотнул головой Викинг.
Кулио нацепил тапочки и вышел из кабинета.
— Э? А как же наше дело? — нахмурился Шу. — Я же почти вспомнил.
Степан бросился за шефом в залу, чтобы не пропускать ни одного важного события. Кулио подошел к старинному телефонному аппарату, висевшему на стене, и взял трубку.
— Алло.
— Хай, мистер Кулио! — раздалось из динамика. — Ай джаст вонтед…
— Моха позови. Ты меня тут своими варваризмами не грузи. Вонт Мох онли.
— Кулио, ты?
— Я, Мох, я. Как жена твоя поживает? Ребятишки растут, поди?
— Кулио, перестань паясничать. Ты прекрасно знаешь, что многочисленные обеты запрещают мне плотские игрища, вакханалии и прочие прелюбодеяния… Орден хотел бы узнать, как обстоят дела с вашим заданием? По возможности…
Кулио продемонстрировал трубке средний палец и ответил:
— Задание выполнено. Три часа назад вернулись. Кислотно-щелочной баланс восстанавливаем.
— То есть в этой ветке будущего опасность потомкам больше не грозит?
— Выживут. Мы им подсказали, как с помощью… э-э… нетрадиционной стратегии можно выигрывать сражения. Слышь, Мох…
— Да, Кулио?
— Подыщи-ка нам новое задание. И посуровей. Нужно еще разок мир спасти.
— А что же с этим?
— Эту попытку мне не засчитали.
Из динамика некоторое время доносилось сопение. Затем Мох ехидно поинтересовался:
— Может, персонально для тебя развязать Третью мировую? Атомные бомбы, локальные землетрясения, лазерные удары с орбиты?
— О! — оживился Кулио. — Валяй! Только бомбы и лазеры помощней. И индусам бомбы дайте, и папуасам — пусть все воюют. И нигерийцам…
— Кулио, ты забываешься, — уже без сарказма сказал Мох. У Степана перед глазами сразу возникла картинка, как лысый пухляк промокает платочком череп. — Это уже не смешная шутка.
— А кто шутит? — удивился Кулио.
— Что, опять твой инспектор-командарм показал кукиш?
Кулио побагровел и медленно повесил трубку на рычаг. Щелкнуло.
— Эксплуататор, — сквозь зубы сказал он.
— Это уже переходит все границы, — поддержал шефа Самурай.
— Нужно найти способ, как самим спасти мир, — кивнул Эльф. — Без наводок Моха.
Фантик подошел к Кулио и похлопал того по плечу: мол, не расстраивайся, придумаем что-нибудь.
Степан заметил, как Бюргер с Маньякюром перемигнулись и выскользнули из залы. Он вспомнил, что ариец еще в кабинете у Кулио намекал морскому волку о какой-то встрече, и решил проследить, что же затеяли эти двое.
Оказавшись во дворе, Степан шмыгнул за поленницу и дождался, пока Бюргер с Маньякюром выйдут через главные ворота на дорогу. После чего, озираясь, пошел следом. Стараясь держаться на расстоянии, но при этом не упускать их из виду, Степан прошлепал за парочкой добрый пяток километров, прежде чем показалась цель их похода — дом на отшибе.
Степан проследил, как Маньякюр и Бюргер вошли внутрь, обогнул дом с обратной стороны и осторожно забрался в пристройку. Нужно было найти способ увидеть, что произойдет в комнате. Степан разгреб хлам, пробрался к стене и за старой сушилкой для белья обнаружил окошко. Он протер в слое пыли крошечную дырочку пальцем и, затаив дыхание, прильнул к стеклу.
Помещение удалось разглядеть не сразу: внутри дома царил полумрак. Но постепенно глаза журналиста привыкли, слух обострился, и он стал наблюдать за событиями, сам при этом оставаясь в тени…
Бюргер и Маньякюр замешкались на пороге комнаты. Одновременно сунулись в дверной проем, застряли и пихнули друг друга локтями. Зашушукались.
— Проходите, открыто, — раздался бархатный женский голос из будуара.
— Ладно, ты первый, — сдался Бюргер.
Маньякюр долго церемониться не стал. Поправил повязку на глазу, грациозно переступил через порог и вальяжной походкой зашел в небольшую, но опрятную комнату.
— О! — воскликнул он, вглядываясь в полумрак будуара. — Прелестно!
Бюргер тоже перестал сдерживать инстинкты и заскочил следом.
— О! — как попугай, повторил ариец за морским волком. — Добавьте света! Жажду видеть и наслаждаться!
Из будуара раздалось игривое хихиканье, и загорелись настенные бра.
Создания, ждавшие Бюргера и Маньякюра, в мягком свете выглядели очаровательно, и Степан еще сильнее прильнул к стеклу. Под ногой скрипнула половица, журналист испуганно застыл. Но предательского звука вроде бы никто не услышал.
Барышни были одеты в легкие короткие платьица. Зеленоватые глаза кокетливо поблескивали, а чудные рыжие головки при этом были слегка опущены. А какие изящные коленки белели ниже халатиков…
Степан сглотнул.
— На рынке, признаюсь, я не смог по достоинству оценить вашу красоту, — произнес Маньякюр. — Но теперь… вы просто…
— Божественны! — ввинтил Бюргер. — Я никогда не видел еще столь утонченных дам.
Барышни залились звонким смехом, хлопая ресницами и потрясая огненными кудрями. Бюргер приосанился, а Маньякюр галантно поклонился. Хозяйки пошептались и пригласили гостей к уже накрытому столу.
Сервировка была изысканна, а представленные блюда — разнообразны. Бюргер с Маньякюром уже успели отвыкнуть от приличного меню, живя в Тибете и питаясь изрядно надоевшими яками, рисовой кашей и разносолами из погребов.
— Бургундское, — отметил Маньякюр, подхватывая бутылку. — Красавицы, у вас превосходный вкус, тысяча осьминогов! Но я не вижу штопора… Может быть, в серванте?
— Дай сюда! — нетерпеливо повернулся Бюргер. — Я зубами открою!
— Дуралей, — шепнул ему морской волк. — Покори их своими манерами. То, что они в таких коротких халатиках, — всего лишь аванс для нас, глупый немец. Мы должны оправдать их одежды… тьфу! Надежды.
— Оправдаем! — схватился за ремень Бюргер. — Волк, я чувствую небывалый прилив сил!
Спустя минуту все четверо удобно расположились за столом. Барышни так и не соизволили прикрыть коленки. Бюргер с Маньякюром не вытерпели и стали скидывать с себя одежду, бездарно притворившись, что им душно. Вскоре праздничный гардероб Маньякюра состоял лишь из фамильной шпаги, а чресла Бюргера прикрывал только палантин.
После пары неуклюжих комплиментов и лирического отступления о погоде разговор зашел о философии.
— Что такое жизнь? — начал Маньякюр. — Хрупкая ветвь засохшего древа бытия, корни которого погребены между острыми камнями бездушия и безысходности. Жизнь — пена на самом гребне морской волны, которая бурлит и сверкает в солнечных лучах совсем недолго, лишь пока волна не разобьется о скалистый берег. Жизнь — спектр радуги, взлетающей над океаном в закатный час, коралл мне в ребро!
Степан хмыкнул от изумления. Все-таки не зря морской волк взял несколько уроков красноречия у Самурая.
— А вы, судя по всему, не местные? — поинтересовался у красавиц Бюргер. — Знаете, тибетские женщины… Не хочу, конечно, никого обидеть, но малость они недоразвитые как бы. И низенькие. А вы, вы явно из другого теста!
— Теста? — вскинула брови одна из рыжеволосых барышень. — Вы сказали «теста»? Оно такое морщинистое, а у нас вроде бы нет целлюлита.
Маньякюр укоризненно посмотрел на своего непутевого спутника.
— Выбирай слова, Бюргер. Мы все-таки не у себя дома, где после бутылки дешевого портвейна тебе простят все нахальные речи.
Бюргер кивнул. Он решил загладить свою вину, а заодно блеснуть эрудицией.
Читать бесплатно другие книги:
