Бремя императора: Тропой мастеров Эльтеррус Иар

1. Скоморох

Легкий весенний ветерок гулял над просторами Элиана. Он весело пытался сдуть сено с подвод усталых крестьян, приподнимал подолы юбок взвизгивающих от такой бесцеремонности девушек, перелистывал страницы забытых книг. Да и то, разве в такую погоду за книгами усидеть? Куда там! Школяры и студиозусы так и норовили удрать от строгих преподавателей и повеселиться на славу, на что те часто закрывали глаза, вспоминая собственную молодость. Куда только не залетал этот ветерок! От жаркого Форт-Астара на границе с Великой Степью до холодного Сартидара на Орванском перешейке проносился он, по всем просторам древней империи, и везде озоровал. Чаще всего люди смеялись шалостям летнего ветерка, но находились и сердитые личности, которые злобно ругались, когда он сдувал им шляпу или трепал волосы. Что ж, бывает. Люди на этом свете живут очень разные, никогда не поймешь чего ждать от человека, пока не съешь с ним вместе пуда соли.

В главном порту Тарсидара, торговой столицы Элианской империи, ветерок развевал и дергал штандарты сотен кораблей со всех концов страны. Однако здесь были не только элианские барки, шхуны и бриги. Частенько зеваки могли видеть кургузые галеоны Карвена, быстрые и узкие ландеры Нартагаля, огромные, четырехмачтовые, а то и пятимачтовые грузовозы Даркасадара. Раза два в месяц заходили даже черные броненосцы орков, но их в Элиане, несмотря на союз, заключенный еще Завоевателем, не слишком любили, и всеми силами эту нелюбовь демонстрировали. Краснолицые, клыкастые уроды отвечали элианцам тем же и старались без крайней необходимости не заходить в порты империи.

У десятого причала пришвартовалась небольшая шхуна, пришедшая с Манхена, соседнего материка, почти превратившегося в элианскую колонию. Лет триста империя без особой спешки присоединяла к себе земли варваров, а вожди варварских племен становились элианскими аристократами. Их никто не притеснял, наоборот – предоставлялись все возможные льготы. На новые земли хлынул поток переселенцев, многие надеялись найти там свое счастье – с переселенцев целых пятьдесят лет не брали налогов! Кто-то находил это самое счастье, кто-то погибал в стычках с дикарями и хищниками, кто-то умирал от голода и холода.

Элиан надвигался на Манхен с каждым годом все упорнее и упорнее. Имперские маги-инженеры прокладывали прямые каменные дороги между городами и селениями колонии, гвардейские полки под руководством горных мастеров боевого братства приводили к покорности дикарей, не пожелавших добровольно стать имперскими подданными. Но даже в последнем случае оставшихся в живых не ограничивали в правах.

– Куда прешь?! – рявкнул на попытавшего сойти на берег со шхуны долговязого молодого человека портовый стражник. – Погоди, сейчас господа таможенники подойдут, потом сойдешь.

– Ты это мне, воин? – удивленно спросил юноша.

Только тут стражник обратил внимание на потертый пояс путешественника и выругал самого себя за невнимательность. Судя по цветам и золотому шитью, сынок кого-то из манхенских варварских царьков, ставших высокими лордами. Но оттого – не менее опасный, ведь по законам Элиана юнец – полноправный младший лорд империи, которых обычно называли светлыми, и имеет полное право собственноручно наказать оскорбившего его простолюдина. Не до смерти, но получать зуботычины пожилому стражнику вовсе не хотелось.

– Простите, молодой господин! – низко поклонился он. – Не судите строго, не досмотрел, что вы светлый лорд. Добро пожаловать в Тарсидар! Но по закону вы обязаны зайти к префекту таможни…

– Знаю! – скривился юнец. – Прошу тебя об услуге, воин. Подскажи недорогой трактир. Чтобы кормили неплохо и комнату снять можно было.

Стражник усмехнулся себе в усы – доводилось уже встречаться с уроженцами Барталадарских гор, и он прекрасно знал, что денег у горцев мало. Этот, хоть и сын высокого лорда, ничем от своих соплеменников не отличается, такой же нищий. Он снова внимательно оглядел юношу. Невероятно носат, нос походит скорее на кривой клюв коршуна. Серые глаза спокойны и ироничны, наивные провинциалы так не смотрят. Да и красив, девушки на таких заглядываются, даже нос его не портит. Двигается как дикий кот, сразу видно, что горный мастер.

Стражник поискал глазами черный шнурок на левом плече горца, нашел его на положенном месте и удовлетворенно кивнул. Запрещено мастерам боя ходить без шнурка, еще первым императором запрещено. Потом взгляд упал на обтянутые шершавой кожей мерха[1] рукояти картагов, торчавших из-за плеч юноши. Они тоже сказали о многом. Продав один такой меч, вполне можно купить десяток трактиров вместе со всем их содержимым. Только вот не найдется безумца, способного продать картаг. Эти мечи – живые, каждый ученик горного мастера кует свое оружие сам под надзором учителя и мастера-кузнеца боевого братства. Так что с самого рождения меч неразрыно связан с владельцем. Украсть живой меч после проведения всех обрядов не мог никто, вор умирал в страшных муках, а клинок возвращался к хозяину. Тем или иным образом, но возвращался всегда.

До сих пор стражник видел два картага только у одного человека, у старшего наставника боевого братства, Элоиза Кертала. Но старик занимает самую верхнюю ступень в боевой иерархии Тарсидара, а тут вдруг юнец с двумя призрачными мечами. Удивительно. Кто он? Мастер двумечного боя? Такой молодой? Мальчишке ведь никак не больше восемнадцати, ну, может, двадцати лет. Что ему понадобилось в торговой столице? Обычно подобные ему в Тарсидаре не задерживаются, им всем в Элиандар надо, ко двору канцлера.

– Дык, дело житейское, молодой господин, – степенно ответил пожилой воин. – Найдется, конечно. Вы на южную окраину подите, там энтих трактиров, как грязи. Но как по мне, лучше «Пьяного борова» найти трудно. Какая свинина там! А эль какой… Эх! У тамошней хозяюшки руки золотые.

– А где таможня?

– Да вон тот здоровенный домина. Спросите на входе префекта Корфина, он приезжими господами ведает. Все сделает, как надо. А как в трактир придете, скажите хозяину, папаше Дорфиту, что вас к нему старина Мерт послал.

– Спасибо тебе, воин! – улыбнулся юноша, перекинул котомку через плечо, едва не задев рукоять одного из мечей, и зашагал в сторону таможни.

Стражник долго смотрел ему вслед и задумчиво покачивал головой. Почему-то казалось, что скоро он об этом парне еще услышит, такие неизвестными не остаются. Или очень быстро гибнут. Приятно, к тому же, что удалось кое-что выгадать. Коли юнец доберется до «Пьяного борова», папаша Дорфит стражнику за молодого лорда добрый десяток кружек лучшего эля бесплатно поставит.

Ну, вот! Детская мечта сбылась. Метрополия! Лек торжествующе рассмеялся, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Какое ему дело до них! Пусть себе смеются. Юноша жадно смотрел на высокие дома за пределами порта. Вдалеке виднелся шпиль императорской башни, возвышающейся на добрых шестьсот локтей, освещающей по ночам город. И это только второй по значимости город империи? Какова же тогда столица, знаменитый на весь мир белокаменный Элиандар? Впрочем, чего гадать, отсюда он отправится именно туда. Сам все увидит. Вспомнив рассказы учителя манер, мэтра Менхема, Лек насмешливо фыркнул. Если верить этому старому чудаку, в великом городе едва ли не золотом мостовые вымощены, а люди добры, мудры и справедливы. Но это он явно нафантазировал, люди остаются людьми – хоть в горном селении, хоть в столице. Всегда найдется какая-нибудь сволочь, портящая жизнь окружающим.

Дома Леку ар Сантену, младшему сыну высокого лорда, ничего, кроме титула, не светило, да и особым богатством его отец не отличался. В молодости он был вождем небольшого племени Легконогих и одним из первых принес клятву верности императору, став высоким лордом Элианской империи. Причина такого поступка оказалась очень проста, хотя знали о ней только ближайшие родственники, предпочитавшие не распространяться о неприятном прошлом. Небольшому роду грозило полное уничтожение – огромный племенной союз Гремящих ополчился на него и объявил кровную месть из-за мелкой обиды. Войну на уничтожение.

Повезло, что очень кстати подошедшие к самым Барталадарским горам имперские полки решили для начала разослать послов, а не сразу атаковать. Гремящие гордо отказались переходить под руку какого-то там неизвестного им императора, зато молодой вождь Легконогих с радостью ухватился за предоставленную возможность стать подданным сильного владыки. И где теперь те Гремящие? И памяти о них не осталось – имперцы выступили в защиту нового высокого лорда и без особого труда перебили горцев.

Поняв, что столкнулись с силой, бороться с которой не в состоянии, остальные племена тоже принесли Элиану клятву верности. Но поскольку Легконогие оказались первыми, только их вождь получил титул высокого лорда и по имперским меркам стоял в бархатных книгах много выше вождей больших и богатых племен, ставших обычными баронами, графами и виконтами. Это, понятно, безмерно их раздражало и вызывало зависть, а порой и ненависть. Но покушаться на привилегии высокого лорда? Надо быть безумцем – он имел право позвать на помощь не только войска императора, но и самих эльдаров. Однако за полторы тысячи лет существования Элианской империи такое случалось всего дважды, ведь рыцари престола судили беспристрастно, наказывая только виновных. Даже если виновной оказывалась вызвавшая сторона.

Несмотря на титул, бывший вождь маленького племени, а ныне высокий лорд Кетван ар Сантен, остался почти нищим. Что у него и было-то? Разве что родовой замок, созданный имперскими магами-инженерами из высокого пика. Да стада коз и овец. Правда, в последнее время, после начала разработки месторождений самородного серебра неподалеку от замка, положение начало понемногу выправляться, но до богатства роду ар Сантен было еще очень и очень далеко. Порой семья лорда питалась тем же, что и окрестные пастухи, – козьим сыром, тертыми лепешками, мелким чесноком и кислым элем, который варили из диких злаков. Кроме горцев, пить его не мог никто, у непривычного к этому питью человека оно могло вызвать рвоту, а то и отравление.

Поначалу свободные племена трудно привыкали к новой жизни, хотя их свободы никто не ограничивал, только обязали соблюдать Уложение. Так называли свод законов элианской империи, основу которых заложил еще первый император, Элиан Завоеватель. Каждый последующий император добавлял в них что-нибудь свое, но суть осталась неизменной. Иноземцев Уложение изумляло – каждый подданный империи обладал правом на жизнь и свободу, рабство было строжайше запрещено, за попытку закабалить человека виновного ждала казнь вне зависимости от социального статуса. Власть аристократов была жестко ограничена, и многих из них это сильно раздражало. Но умные люди предпочитали ограниченную власть в огромной империи, раскинувшейся на две трети мира, а не абсолютную в маленькой странишке, которую мог легко захватить любой из соседей.

Младшие сыновья бесчисленных аристократических родов охотно шли служить в гвардейские полки. Вскоре после аннексии Манхена их примеру последовали многие из молодых горцев. Они уходили в лучшие подразделения имперской армии и часто достигали высокого положения, считая честью служить самому могучему вождю мира.

На поиски своей судьбы отправился и младший сын высокого лорда Кетвана ар Сантена.

Лек, насвистывая незатейливую мелодию, вышел за ворота порта и довольно потянулся. Формальности оказались настолько простыми, что он справился за четверть часа. Пожилой, но жизнерадостный чиновник, назвавшийся префектом Корфином, просмотрел документы молодого аристократа из колонии, внес его имя в книгу новоприбывших и сообщил, что Лек обязан поступить на службу в случае войны. Юноша узнал также, что горным мастерам запрещено ввязываться в дуэли, и это ему совсем не понравилось. Но префект прав: если носящий шнурок выйдет против обычного человека, то дуэль превратится в откровенное убийство. О боевом искусстве горных мастеров ходили легенды, и не зря. Хотя Лек был пока только младшим мастером, справиться с ним в одиночку не смог бы никто из элитных гвардейцев империи. Впрочем, префект указал, что если светлого лорда намеренно оскорбят, и тому найдутся свидетели, он сможет драться. И намекнул, что правил почти никто не соблюдает.

Молодой горец не спеша двигался по улице, с интересом разглядывая разномастные дома. Припортовый район был не из богатых, но и не из самых бедных. Лек даже слышал, что нищих в метрополии вообще нет, что никто здесь не голодает, только поверить в это не мог. С какой стати императору кормить бездельников? Юноша привык, что каждый должен работать, если хочет что-нибудь получить. Даже дети высокого лорда пасли стада летом и разгребали снежные заносы зимой. Попробовал бы кто-нибудь из них только заикнуться, чтобы вместо него работали слуги. Отец бы лентяю такого прописал, что месяца два на животе спать пришлось бы. Нет, попавшим в беду помогать нужно, обязательно нужно. Но не позволять же им садиться себе на шею? Нет, ни в коем случае.

Кто-то толкнул его и выругался, Лек даже не понял кто, толпа вокруг стала настолько плотной, что он с трудом продирался сквозь нее. Юноше было несколько не по себе от такого многолюдства, он, конечно, бывал в городах Манхена – Париадаре, Юриэне и Хансалане, но такого там не встречал. Делать им здесь, что ли, нечего? Когда и работают-то?..

Внезапно чьи-то ловкие пальцы попытались срезать кошелек Лека, но юноша резко схватил вора за руку: худой, черноволосый мальчишка, одетый на удивление хорошо.

– Не-а… – усмехнулся горец. – Не получится. Монетку дам, коли есть хочешь, а на все рта не разевай.

– Ты чо! – рванулся в сторону мальчишка. – Отпусти!

– Отпущу. Только глаза разуй: я горный мастер…

– Брешешь! – вытаращился малолетний вор. – Мастера – они все старые!

– А это видал? – показал Лек на свисающий с плеча плетеный черный шнурок.

– Ни дорхота себе! – почесал в затылке свободной рукой мальчишка. – Простите меня, недотепу, уважаемый! Недоглядел.

– В следующий раз влетишь. Не все такие добрые, как я…

Лек отпустил воришку, и тот растворился в толпе. Юноша фыркнул про себя, вспомнив легенды, ходившие про наставников боевого братства империи. Придумают же! Как-то раз он пересказал учителю несколько случайно слышанных баек, и тот улыбнулся, чем потряс рассказчика до глубины души. Никогда до тех пор Лек не видел улыбки мастера Тарвона.

– Купите сыр, молодой господин! – завопил кто-то над самым ухом. – Самый лучший сыр в Тарсидаре!

Раздраженно отмахнувшись от настырного торговца, Лек двинулся дальше. Одна улица сменялась другой, юноша глазел на особняки и дома обеспеченных горожан. Хотя по понятиям Лека самый бедный из здешних жителей на его родине показался бы богачом. Все вокруг были одеты в добротные шерстяные костюмы. Порой довольно поношенные, но все еще крепкие. Ни одного нищего в рванье… Неужели в метрополии и в самом деле нет попрошаек? На многих прохожих он видел разноцветные плащи и узорчатые пояса, не похожие, конечно, на шитые золотом и серебром пояса аристократов – за такую наглость можно было и палок получить. Аристократов тоже встречалось немало. Улицы патрулировали отряды городской стражи в синих плащах с символами наместника провинции, герцога ар Давада. При малейшем беспорядке они тут же вмешивались, уводя нарушителей спокойствия с собой.

Горец, увидев как стражники тащили какого-то отчаянно упирающегося верзилу, подивился неслаженности действий воинов. Перебить их можно было очень быстро и почти не напрягаясь. Впрочем, это не его дело. Раз герцог ар Давад считает нужным держать на службе таких неумех, то у него, наверное, есть на то свои причины.

Лек вышел на главную площадь Тарсидара и только языком поцокал, увидев ратушу и дворец наместника. Потом не спеша двинулся в обход: ни ратуша, ни дворец его не интересовали, оставаться в этом городе юноша не собирался.

Заметив его пояс, встречные аристократы раскланивались с горцем, не скрывая порой ироничных ухмылок, от которых ему хотелось схватиться за рукояти мечей. Некоторые, правда, замечали черный шнурок, и ирония сразу исчезала с их лиц. Чему удивляться: не было более верного способа самоубийства, чем нарваться на дуэль с горным мастером.

Снова улица за улицей, бесчисленные лавки и торговые ряды. Глаза разбегались, хотелось попробовать и того, и этого, но Лек сдерживался, помня, что его кошелек далеко не бездонный. Отец не поскупился, выделив младшему сыну на обустройство немалую сумму, и даже дал сертификат одного из банков Хансалана, полученный за поставку крупной партии серебряной руды. Но юноша иллюзий не питал – понимал, что других денег до того, как устроится на службу, у него не появится. Надо рассчитывать только на имеющиеся. Учителя у него были хорошие, и доходчиво объяснили, как легко и быстро остаются без гроша в кармане молодые люди из колоний, попав в метрополию. Лека с детства приучили к бережливости, и он не собирался походить на жадную до новых нарядов девицу во время приезда торговца в замок.

Кошелек после случая с воришкой юноша спрятал за пазуху и шел в полутрансе, отмечая и запоминая каждую мелочь вокруг, как учил его мастер Тарвон. Южная окраина постепенно приближалась, дома становились обшарпаннее, но нищих вокруг все равно не было. Да и откровенно голодных людей Лек тоже не заметил. Странно это, если честно. Но не стоит судить поспешно, он слишком мало знает. Пока. Надо осмотреться, а только потом делать выводы. Этому юношу научил второй учитель, которого называли учителем манер, хотя старый мудрец, каким-то образом прижившийся в небольшом замке бывшего вождя горного племени, обучал своих питомцев не только манерам. Высокого лорда, занятого добыванием денег, это не интересовало – оболтусы делом заняты, и ладно.

Старик обучал мальчишек этикету, трем основным языкам Элианской империи, чтению и письму, риторике, логике, математике, причем, так, что юные горцы слушали его, раскрыв рты. Он рассказал о политическом устройстве самой большой страны мира, ее истории и обычаях. Самым лучшим учеником старика стал Лек, не пропустивший ни одного урока. Правда, во многое так и не смог поверить – слишком невероятными были рассказы учителя. Взять хотя бы историю об императоре. Как это – его величество не знают в лицо? Никто и никогда его не видел? Он не живет в своем дворце, а ходит по дорогам империи и помогает всем в его помощи нуждающимся? Чушь какая-то. Бред полный. Не ведут себя так вожди! Однако старый мэтр научил юношу еще одному правилу – не делать поспешных выводов.

Выяснив у прохожих, где находится трактир, Лек вскоре нашел его. Оглядел снаружи и одобрительно кивнул: здание крепкое и ухоженное, видно, что папаша Дорфит – человек хозяйственный. Только после этого он толкнул высокую дверь и вошел. Окинул взглядом обеденный зал и снова кивнул. Не слишком богато, зато опрятно. Столы чистые, пол еще влажный, недавно мыли. Людей в зале почти не было, только пара торговцев в углу потягивали эль из высоких деревянных кружек.

– Доброго дня! – вышел из-за стойки седой толстяк с пышными бакенбардами. – Молодому господину угодно выпить или пообедать?

– Меня к вам стражник из порта послал, – улыбнулся Лек. – Назвался стариной Мертом. Сказал, что у вас кормят хорошо и комнату на несколько дней снять можно.

Трактирщик отметил, что юноша говорит с легким акцентом, выдающим, что лаарский, основной язык империи, для него не родной. Потом только понял, что к нему забрел редкий гость с колониального Манхена. Да еще и младший лорд! Но когда папаша Дорфит увидел свисающий с плеча горца черный шнурок, у него перехватило дыхание. Он ведь не всю жизнь был трактирщиком. Были времена, когда лейтенант второго гвардейского полка Белых Леопардов сражался спиной к спине с такими же ребятами, носившими черные шнурки. И как они дерутся, знал не понаслышке.

– Приветствую уважаемого младшего мастера в моем скромном доме жилище! – Он поклонился по всем канонам этикета боевого братства. – Буду рад помочь всем, чем смогу.

– Благодарю, – столь же церемонно поклонился удивленный Лек, никак не ожидавший встретить в трактире ветерана братства. – Вы оказываете мне честь, брат.

– Мелли, подготовь зеленую комнату на третьем этаже, у нас гость, – бросил служанке папаша Дорфит. Та поклонилась и опрометью кинулась вверх по лестнице.

– Но мы ведь еще не договорились… – удивленно посмотрел на трактирщика юноша.

– С вас я лишнего не возьму, – заверил его тот. – Мне однажды такой же, как вы, младший мастер жизнь спас. Думаю, полтархема в день за комнату и трехразовое питание – недорого.

Лек едва не поперхнулся, это было почти задаром – меньше чем на два тархема он никак не рассчитывал. Но одновременно ему сделалось неловко, ведь не он спас жизнь этому человеку. Имеет ли он право пользоваться его благодарностью?

– Я с вас больше не возьму, уважаемый младший мастер! – понял его сомнения папаша Дорфит. – Тот мастер у меня на руках от ран умер, а я поклялся, что буду помогать каждому из вас чем только смогу. Это моя клятва!

– С благодарностью принимаю ваш дар, уважаемый брат! – низко поклонился Лек, вытянув вперед сложенные лодочкой руки. С чужой клятвой не спорят, это величайшее оскорбление, смываемое только кровью. Старый воин не заслужил такого.

– Да чего там, – смутился трактирщик. – Пустяки. Пусть уважаемый младший мастер…

– Меня зовут Лек, – перебил его юноша. – Светлый лорд великого дома ар Сантен.

– Впервые в метрополии?

– Да, решил мир посмотреть. Дома делать нечего, многие наши соседи служат в гвардейских полках. Вот и мне пришла пора пора послужить его величеству.

– Достойная цель, – степенно кивнул папаша Дорфит. – Садитесь, обед сейчас будет. Вы свинину в сухом вине не пробовали? С венсенским соусом?

– Нет, – помотал головой Лек. – У нас свиней не держат, накладно.

– Вам понравится, светлый лорд, – заверил трактирщик. – Моя жена прекрасно готовит, я сам на ее стряпне вон какое пузо наел.

– Благодарю, – улыбнулся Лек и сел за ближайший стол, положив котомку рядом.

Мясо оказалось таким вкусным, что юноша, хотя совсем недавно завтракал, очистил тарелку почти мгновенно. Да, жена папаши Дорфита действительно мастерица, каких поискать. Такой вкуснотищи Лек ни разу не пробовал. Даже на празднике Летней Ночи, когда горцы выставляли на стол все самое лучшее, он не ел ничего подобного. Мясо буквально таяло во рту. Мэтр рассказывал что-то о грандиозных пирах в замках аристократов метрополии, но ему не верили, не понимая, зачем нужно такое расточительство. Слабый темный эль, поданный в высокой деревянной кружке, был непривычным на вкус, но прекрасно утолил жажду. Поев, юноша уплатил трактирщику три тархема за шесть дней вперед и поднялся на третий этаж.

Комната оказалась уютной, стены были оклеены темно-зелеными обоями – понятно теперь, почему ее называли зеленой. Поскольку весной ночами еще подмораживало, в камине горел огонь. В углу стояла большая кровать, покрытая одеялами, так и зовущая к себе уставшего путника. Но Лек спать не собирался – до вечера еще далеко, и вполне можно успеть побродить по городу, посмотреть в торговой столице империи есть на что.

Для начала он сложил свои небогатые пожитки в сундук, оставив при себе только кошелек и мечи, затем сел на пол в позу лотоса и погрузился в медитацию. В этом состоянии осмысление увиденного давалось куда легче обычного. Для Лека медитация давно стала столь же необходимой, как и дыхание, да и отдохнуть она позволяла куда лучше, чем сон. За час он полностью восстанавливался. Однако мастер Тарвон советовал не злоупотреблять этим методом. Встав, юноша быстро прокрутил базовые боевые формы для разминки, немного помахал мечами и размял ноги. На корабле тренироваться было негде, и он соскучился по тренировкам. Надо завтра же найти место, где можно будет заняться собой по-настоящему. А то так недалеко и сноровку потерять.

Выйдя на улицу, Лек оглянулся. Итак, он в городе метрополии. Правда шхуна заходила в Гардар и Кевиандар, выгружая какие-то товары, – но юноша не стал сходить на берег, сухопутная дорога к столице оттуда куда длиннее, чем от города торговцев, как часто называли Тарсидар. Действительно, чем только здесь не торговали! Трудно было бы найти такую вещь. Не зря именно в тарсидарскую гавань спешили бесчисленные корабли со всего мира.

Несколько оставшихся независимыми стран на других континентах со страхом и завистью взирали на гигантскую, невероятно богатую империю. Воевать с Элианом давно уже никто не решался. Однако в последние несколько сот лет начал постепенно набирать силу Карвен – страна религиозных фанатиков, поклоняющихся Единому. Но совсем не так, как принято было в империи. Поэтому карвенцы между собой называли элианцев грязными еретиками, но не решались говорить о том громко. Самую лютую ненависть пяти карвенских первосвященников вызывало то, что в империи разрешена была магия. Процветали Академии Высшей и Прикладной Магии, широко распахивавшие свои двери перед талантливыми юношами и девушками. Мало того, сам император и его эльдары были колдунами такой силы, что это вызывало дрожь.

Не то в Карвене – там по одному подозрению о наличии магических способностей человека сжигали заживо. Достаточно было доноса соседа, чтобы любого карвенца схватили и отправили в допросную тюрьму, откуда мало кто выходил целым и невредимым. Поколениями первосвященники мечтали захватить империю и установить на ее территории столь милые их сердцу порядки. Несколько раз даже пытались, но были сильно биты. Со времени последней войны прошло лет триста, и все это время Карвен предпочитал торговать с Элианом, не оставив, впрочем, фантазий о реванше. А пока святоши шаг за шагом теснили с насиженных мест орков, объявив краснолицых слугами Черного Дорхота, владыки Бездны. Последние пару столетий те держали оборону по реке Харме, выстроив циклопические крепости и вооружив своих воинов огнестрельным оружием. Карвенцы нападали раз за разом, но выбить урук-хай из крепостей так и не смогли. Мастера-ремесленники древнего народа все время выдумывали что-нибудь необычное, у них всегда находилось, чем неприятно удивить врага.

Имперские полки в последнее время тоже начали перевооружаться, новое оружие оказалось на удивление действенным. Орки охотно торговали огнестрельным оружием в обмен на продовольствие, в их суровых горах мало что росло. Согласно заключенному первым императором союзному договору, они имели свободный доступ на территорию империи, однако на деле не слишком туда стремились. К сожалению, из-за этого договора второй древний народ, эльфы, вообще перестали контактировать с людьми, скрывшись в недоступных лесах Эльварана, куда без разрешения хозяев не мог проникнуть никто. После множества бесполезных попыток пробраться в зачарованный лес, бессмертных оставили в покое.

Однако был еще один враг. Великая Степь. Кочевники. Огромные конные орды испокон веков кочевали по степи, ежегодно пробуя на зуб Южные Цитадели Элиана. В прежние времена случалось, что они доходили до Инара и Дир-Архата, оставляя за собой выжженную пустыню. Потом с севера подтягивались имперские полки и ценой немалых потерь вытесняли кочевников обратно в степь. В конце концов кому-то из императоров надоело постоянно восстанавливать разрушенное, и около трехсот лет назад маги-инженеры Академии возвели по приказу его величества циклопические стены Южных Цитаделей, тянущиеся на тысячи верст, навсегда отделив Великую Степь от имперских земель. С тех пор кочевники ни разу не прорвались во внутренние области Элиана, хоть и не оставляли попыток. Эльфийский лес они штурмовать даже не пробовали, потеряв лет пятьсот назад несколько тысяч сумасшедших, рискнувших войти под сень древних деревьев. Обратно не вернулся никто. Наоборот, из леса вышли чудовища, перебить которых удалось с величайшим трудом и ценой невероятных потерь. Наверное, половина кочевых воинов полегла тогда. Но уже лет через сто после этого племена начали воевать между собой, слишком много за это время расплодилось людей и слишком мало осталось свободных пастбищ.

Многие императоры, особенно в молодости, пытались подгрести Великую Степь под себя, но ни у одного не получилось. Как только имперские войска выходили за пределы стен Южных Цитаделей, кочевники тут же забывали о распрях и совместно выступали против старого врага. В Стойбище Паука, единственном городе Великой Степи у подножия Паучьих гор, начинали грохотать барабаны шаманов, призывающих на помощь своих кровавых богов. Даже император не мог проникнуть в этот странный город, несмотря на всю свою магическую силу – что-то непонятное защищало Стойбище Паука. Что? Маги и ученые мужи Академии только руками разводили в недоумении. Оставалось положиться на удачу и лучших полководцев Элиана. Увы, ни разу элианцам не удалось продвинуться в глубь степи дальше, чем на сотню верст. Рано или поздно их встречали бесчисленные тысячи конных воинов. И побеждали, как это ни удивительно. Двести пятьдесят лет назад Совет мастеров-наставников боевого братства под руководством императора Ларгиана X принял решение оставить кочевников в покое, благо прорваться в империю они тоже не могли.

Лек шел, прокручивая в памяти уроки мэтра Менхема. Старик не раз повторял, что забывшие прошлое – обречены. Наверно, он прав, знать историю необходимо, и извлекать из нее уроки – тоже. Горец пытался сравнить рассказанное учителем с окружающим. Пока сходства было мало. Он ничего не понимал, видя беспорядочное мельтешение людей, от которого у юноши кружилась голова. Чего носятся? Куда так спешат?

От воплей уличных торговцев закладывало уши, и Лек неприязненно морщился. Зачем кричать? Если человеку что-нибудь нужно, он все равно купит. Выложи товар и жди себе покупателя, не шуми без толку. Кто захочет – возьмет. Юноша ни в коем случае не стал бы иметь дело с торговцем, так настойчиво пытающимся всучить свой товар. Каждому ведь ясно: раз продавец настойчив – что-то здесь не так. Дома на ярмарках купцы выкладывали образцы и с достоинством ожидали покупателей. Попробовал бы кто-нибудь из них орать и прыгать – вообще ничего не продал бы.

Возле трактиров прохода не было от пьяных, что тоже выглядело для горца диким. Пить хмельное не в праздничные ночи, а посреди бела дня?! Как можно? А беспричинные драки? Каждый раз при виде такого непотребства юноша в недоумении останавливался и смотрел на неуклюжих дерущихся. Несколько раз и на него пытались поднять руку, но когда нападавший видел шнурок младшего мастера, он тут же трезвел и бледнел, принимаясь кланяться и униженно извиняться.

Постепенно темнело, первый день в метрополии подходил к концу. Лек тем временем добрался до северной окраины города. Дома здесь выглядели куда беднее, но оборванцев он так и не увидел. Внезапно с дерева в него полетела шишка, одновременно сверху донесся чей-то приглушенный смешок. Юноша легко поймал шишку и усмехнулся. Шуточки кто-то шутит? Ну-ну… Он буквально взлетел на дерево, уцепился одной ногой за ветку и повис вниз головой, оказавшись лицом к лицу с мелким парнишкой лет шестнадцати на вид с конопатой и очень хитрой физиономией. Интересный субъект, ничего не скажешь. Лек окинул шутника внимательным взглядом. Зеленые глаза светятся озорством, шапка огненно-рыжих кучерявых волос напоминает воронье гнездо необычного цвета. Сорванец изумленно взглянул на висящего вниз головой человека и потряс головой, затем протер глаза, но наваждение не исчезло.

– Ну, и чего ты шишками бросаешься? – спросил Лек с улыбкой. – Делать нечего?

– Дык… – только и сумел выдавить рыжий. – Я, это…

– Зря ты это, – хмыкнул юноша. – Поймают – по шее схлопочешь.

– Так ты первый поймал! – хихикнул сорванец. – Я ж не со зла. Бить бушь?

Он выглядел настолько забавно, что Лек не выдержал и расхохотался.

– Не буду, – сквозь смех выдавил он. – Зато попрошу город показать. Не за так, два тархема заплачу. Согласен?

– А то! – обрадовался рыжий. – Седня приехал?

– Да.

– А откель?

– С Манхена.

– Ух ты! – изумился сорванец. – Ты, что ль, оттудова родом?

– Точно! – снова рассмеялся Лек, этот мальчишка вызывал какие-то странные чувства, он был смешон, нелеп, и почему-то казался очень одиноким. Несмотря на всю свою веселость.

– Меня Санти обычно кличут, – снова заговорил сорванец.

– А полностью? Сантином? На мое родовое имя похоже.

– Не-а… – недовольно скривился рыжий. – Сантиаром. Папхен, чтоб его, удружил с имечком. Такое лорду пристало, а не скомороху бродячему. Дразнят все кому не лень.

– Плюнь и забудь, – посоветовал горец. – А меня Леком зовут. Давай спускаться?

– Ага.

Рыжий перепрыгнул на нижнюю ветку, затем легко скользнул по стволу вниз. Лек с интересом смотрел на его мягкие, отточенные движения и удивлялся про себя. Так двигаются обучавшиеся у горных мастеров не меньше двух лет. Да мальчишка просто талант! Неужели повезло в первый же день в метрополии найти себе ученика? Хорошо бы. Ведь Лек не получит белого шнурка, пока его собственный воспитанник не сдаст экзамен на черный. Это закон. Стал младшим мастером – воспитай преемника, передай свои знания и умения. Без этого пути дальше нет.

Юноша удивленно покачал головой и расслабил ногу, соскользнув с ветки. Он упал на руки, колобком прокатился по земле и встал. Рыжий ждал его у масляного фонаря, недавно зажженного фонарщиком.

– А ты здорово прыгаешь… – сказал он и вдруг замолчал, мертвенно побледнев.

Глаза сорванца были устремлены на шитый золотом пояс Лека, выдающий в нем одного из высших аристократов элианской империи. Потом Санти поднял взгляд выше, увидел плетеный черный шнурок, рукояти картагов – и зажмурился, что-то отчаянно шепча себе под нос. Его всего колотило, по щекам протянулись мокрые дорожки слез.

– Простите меня за наглость, светлый лорд… – Лек вздрогнул от звука глухого, дрожащего голоса.

Рыжий выглядел полумертвым от ужаса. Но чего мальчишка так испугался? Неужели того, что бросил шишкой в лорда? Чушь ведь.

– Да не бойся ты меня! – попробовал юноша успокоить Санти, но тот затрясся еще сильнее, отчаянно мотая головой и размазывая слезы по лицу. – Ничего плохого я тебе не сделаю!

За спиной раздался топот, и в круг света вступили три стражника в синих плащах наместничьей стражи. Увидев плачущего рыжего, пожилой сержант резко остановился. Затем осмотрел Лека, опытным взглядом сразу отметив шитый золотом пояс и витой черный шнурок.

– Этот наглый байстрюк оскорбил вас, светлый лорд? – в голосе старого служаки звучала мрачная угроза, он злорадно поглядывал на мальчишку. – Ну, рыжий, ты допрыгался! Тебя ведь предупреждали, чтобы прекратил свои шуточки, зараза? Так ты теперь на лорда рыпнулся? Да еще и на горного мастера? Все, мое терпение закончилось. В каменоломни пойдешь. Хватит!

Остальные два стражника не менее злорадно ухмылялись. Санти вжался в стену, глаза его стали похожи на глаза попавшего в ловушку звереныша. Видимо, у стражи были к нему давние счеты. Лек снова вспомнил рассказы мэтра о надменности аристократов метрополии. Если это правда, то за брошенную в лорда шишку и в самом деле можно угодить в каменоломни. А то и кнута отхватить. Надо выручать, да и воспользоваться ситуацией не грех.

– Ничем мой ученик меня не оскорбил, – холодно сказал Лек. – Конечно, Слово Воина еще не сказано, но я, младший горный мастер боевого братства империи Лек Белый Волк, светлый лорд великого дома ар Сантен, официально заявляю, что беру юношу Сантиара в ученики.

– В ученики? – тупо повторил опешивший сержант. – Этого?.. Но…

– Какие у вас претензии к моему ученику? – тон горца стал совсем ледяным.

– Никаких, светлый лорд! – вытянулся старый служака, выглядящий так, будто его приложили чем-то тяжелым.

– Что здесь происходит? – раздался чей-то голос, и на свет вышел еще один стражник.

На сей раз это был офицер в сером с серебром плаще императорской стражи. И мало того, что офицер – горный мастер, как сам Лек, о чем говорил черный шнурок.

– Приветствую тебя, брат! – по всем канонам боевого братства поклонился юноша.

– А я тебя, брат! – повторил его поклон офицер, улыбнувшись. – Могу чем-нибудь помочь?

– Да! – резко кивнул Лек. – Прошу стать свидетелем произнесения Слова Воина: я беру в ученики этого юношу.

– Брат! – приоткрылся рот офицера, глаза его стали совершенно круглыми. – Ты берешь в ученики это рыжее недоразумение?! Ты серьезно?!

– Да, а что? – удивился юноша. – Что здесь такого?

– Сразу видно, что ты не местный… Его здесь все знают. Нет, наверное, человека в Тарсидаре, которому он не досадил. Постоянно шуточки идиотские, да такие, что его полгорода растерзать готово, несколько раз стража дурака полумертвым у мстителей отбивала. Так он в «благодарность» и над нами подшутил как-то. Сержант вон его шутки до смерти не забудет. Теперь рыжего никто больше отбивать не станет. Сам виноват.

– Да уж… – растерялся Лек. – Никогда бы не подумал. Но посмотри на его движения, так двигаются только на второй-третий год обучения. Какова координация, а?

– Так скоморох ведь! – скривился офицер. – Акробат и жонглер. Но я как-то не присматривался. Может, и зря.

– Энергии слишком много, вот и бузит, – улыбнулся юноша. – Если ее направить в нужное русло, то… Тем более что я уже сказал свое слово и отказываться не намерен. Теперь дело за ним. Согласится – станет моим учеником и младшим мастером через несколько лет. Гарантию даю, станет. Гонять только нужно как следует.

Санти непонимающе смотрел на них, успев уже похоронить себя, – в каменоломнях больше пяти лет не живут даже здоровенные мужики, что уж о нем говорить. Через год загнется. Почему люди совсем не понимают шуток? Он ведь не со зла, никогда никому большого вреда не причинял. Того же сержанта взять. Хороший ведь дядька, а обиделся страшно. И на что? На мелочь! Ладно, наткнулся на ведро с краской, которое, между прочим, вовсе не на него, а на толстого кабатчика Баско насторожено было. Нечего по закоулкам шляться! Ладно, после падения ведра несколько дней из дому выйти не мог – краска оказалась особо устойчивой. Случается. Дело житейское. Так нет, чтобы посмеяться – такую погоню за Санти устроил, что пришлось три дня по подвалам отсиживаться, пока сержант немного не остыл.

С тех пор приходилось соблюдать величайшую осторожность – стражники пообещали, что если хоть какая малость с его стороны будет, в каменоломни упекут. Стало очень скучно жить, только во время выступлений балагана немного развлекался, устраивая клоунады, во время которых зрители покатывались от хохота. Но в последние два года дядюшка Балдур, владелец балаганчика, совсем растолстел, разленился и почти не выступал. Денег у него хватало, не надо было больше мотаться по всей империи, развлекая праздных зевак.

Санти долго терпел и вел себя примерно. Сегодня терпение лопнуло, он залез на дерево и принялся швыряться шишками в прохожих. Те так смешно выглядели, когда пытались понять, откуда на них шишка свалилась. А потом – встреча с этим редкостно ловким парнем, оказавшимся, как назло, светлым лордом. С лордами и прочими высокопоставленными господами Санти шутить никогда не осмеливался, знал, чем чревато. Эти сволочи, за безобидную шутку вполне могут человека в каменоломни упечь. Поняв, что пошутил с аристократом, он до смерти перепугался. А тут еще и стражники подошли… Но лорд сказал, что берет его в ученики. Что это значит?

– Он ничего не понимает, – насмешливо фыркнул офицер. – Тебе счастье редкое привалило, обормот. Этот господин согласен взять тебя в ученики и сделать из бездельника горного мастера. Как только получишь черный шнурок, сразу станешь аристократом, дурень рыжий…

– Я?! – лицо скомороха вытянулось.

Всякого он мог ждать от жизни, но только не такого. Это что? Это они в отместку так шутят? Его – в горные мастера? В аристократы?! Да нет, полная чушь. Или не шутят? Но никакого желания становиться хладнокровным убийцей Санти не испытывал. А есть ли другой выход? Он покосился на сержанта и понял, что нет – тот поглядывал столь многообещающе, что мальчишку передернуло. Нет уж, лучше в ученики к лорду, чем бегать от обозленных стражников. Похоже, пора сматываться из этого города. Тут никто шуток не понимает.

– Я согласен, светлый лорд… – с трудом выдавил Санти, чувствуя себя несколько странно.

– Значит, принимаешь ученичество? – переспросил Лек, переглянувшись с офицером. – Учти только, сейчас ты дашь не просто слово, а слово горному мастеру в присутствии свидетеля, тоже горного мастера. Сразу хочу сказать, что можешь отказаться и ничего тебе за это не будет. Я прослежу, чтобы тебя не наказали. Но если нарушишь слово, за тобой будет охотиться все боевое братство империи. Предателей мы не прощаем.

Что?! Ой, мама! Вот это влип, он-то думал сразу смыться от незваного «учителя», а не выйдет. Боевое братство будет охотиться? От них не уйдешь, даже в самом Карвене достанут. Но лорд ведь сказал, что если отказаться, то никто его не тронет. Санти открыл было рот, чтобы послать горца куда подальше, но вдруг задумался. Хорошо, сейчас он откажется и вернется в балаганчик дядюшки Балдура. А что дальше? Снова начнет сходить с ума от скуки, пошутит над кем-нибудь и окажется в каменоломнях? Все ведь останется по-прежнему… А лорд предлагает новую, непривычную и необычную жизнь. Может, горные мастера и не такие страшные, как в сказках и легендах? Взять хоть этого. Ненамного старше Санти, улыбающийся, добрый на вид парень, хоть и светлый лорд. Вдруг с ним будет интересно? Рыжий растерялся, никогда ему не приходилось делать такого выбора, жил, как жилось, не больше. Нет, он не откажется. Хоть что-нибудь новое!

– Я согласен… – повторил мальчишка. – Я даю слово.

– Назови родовое имя полностью.

– Сантиар Эрхи, скоморох. Сын Вила Эрхи, тоже скомороха.

Горные мастера переглянулись. Горец достал из-за пазухи сплетенный из хорошо выделанной волчьей кожи серый шнурок ученика.

– Я, Лек Белый Волк, светлый лорд великого дома ар Сантен, младший горный мастер боевого братства империи Элиан, беру в ученики Сантиара Эрхи и произношу Слово Воина! – Голос юноши был торжественным. – Прошу эльдаров его величества императора занести мои слова в Анналы Братства!

Затем он произнес несколько странно звучащих слов на неизвестном языке – наверное, заклинание. Санти не знал, но его почему-то пронзило холодом. Казалось, кто-то огромный и страшный открыл глаза и посмотрел на рыжего мальчишку. Оценивающе так посмотрел, как будто пытаясь понять, пригоден на что-нибудь этот наглец или нет.

– Занесено! – прозвучал откуда-то из воздуха нечеловеческий, пугающий голос.

– Я, Кенар ар Теваль, виконт Арват, младший горный мастер боевого братства империи Элиан, выступаю свидетелем слов моего брата Лека Белого Волка. – Говоря это, офицер с явным сомнением поглядывал на Санти. – И тоже произношу Слово Воина в подтверждение.

Он повторил заклинание Лека.

– Принято! Ученик Сантиар, принимаешь ли ты ученичество? По доброй ли воле ты его принимаешь?

– П-п-р-р-р-и-н-н-и-м-м-а-ю-ю… – от всего происходящего у Санти зуб на зуб от страха не попадал. – П-по д-доброй в-воле…

– Занесено в Анналы Братства. Да будет так!

Верхушка императорской башни в центре города внезапно вспыхнула призрачным белым светом, режущим глаз. Санти несколько раз видел такое, но не знал, почему это происходит. Рассказывали многое, но вот что из рассказов было правдой? Кто его знает…

Горожане вообще-то редко обращали внимание на развлечения магов. Башня ночами освещает город? Хорошо! Удобно! А что иногда начинает играть световую феерию, так то дела императора с эльдарами, простых людей они не касаются. Но Санти и в голову прийти не могло, что когда-нибудь башня загорится из-за него.

Рыжий онемел, только наполненные страхом и непониманием глаза были устремлены на колдовской огонь, ежесекундно меняющий цвет. Лек тем временем положил ученический шнурок на ладонь и вытянул ее вперед, снова сказав несколько слов на незнакомом языке. Из светового шара на верхушке башни вытянулся узкий белый луч и ударил в шнурок. Тот загорелся холодным огнем того же цвета, но через несколько мгновений погас, как и сама башня.

– Возьми, – негромко сказал горец. – Отныне этот шнурок твой. Теперь ты принадлежишь к боевому братству элианской империи, и каждый из нас брат тебе.

Санти дрожащими руками принял серый шнурок и замер, не понимая, что с ним делать. После всего случившегося голова у мальчишки гудела, в глазах вспыхивали огненные круги, он чувствовал себя хуже некуда. В самых диких мечтах Санти не представлял, что когда-нибудь станет одним из горных мастеров, которых боялись и уважали в империи. Впрочем, не только в империи. Даже кочевники Великой Степи знали, что значит витой кожаный шнурок на левом плече человека. Меньше, чем вдесятером, на такого воина не нападали.

Поняв недоумение ученика, Лек переглянулся с офицером, оба как-то очень похоже улыбнулись, и горец приложил шнурок к плечу Санти. Тот прилип, будто приклеенный. С этого момента снять его мог только сам владелец или его учитель. Шнурки имели свойство оказываться поверх любой одежды, если их не прятали намеренно. Украсть их тоже никто не мог, вора находили задушенным, а символ принадлежности к боевому братству возвращался к своему владельцу. Точно так же, как и картаги.

Скоморох никак не мог прийти в себя от такого резкого изменения судьбы и тупо разглядывал шнурок.

– Успеешь еще налюбоваться, – со смешком сказал Лек, вспоминая собственные ощущения. – Завтра начну дрессировку, так что готовься. Брат, ты не знаешь случайно тренировочного зала, в котором можно было бы позаниматься?

– Большинство городских мастеров тренируется в зале старшего брата Элоиза Кертала, – ответил собравшийся было уходить офицер, снова поворачиваясь к горцу. – Он неподалеку от дворцовой площади. Спросишь, любой покажет. Для своих бесплатно, для остальных за деньги. Только смотри, брат, старик и тебя погоняет, он не выносит, когда молодежь распускается.

– Не страшно, – рассмеялся Лек, – я во время плавания немного сноровку подрастерял, тренироваться негде было. На разминочных комплексах далеко не уедешь. Спасибо за помощь!

– Не за что, – поклонился офицер.

Стражники ушли, и Санти остался наедине со светлым лордом, неожиданно ставшим его учителем. Тот с интересом поглядывал на мальчишку и ухмылялся себе под нос.

– Меня не бойся, – сказал горец. – Хотя придется тебе ой как нелегко, но потом спасибо скажешь. На то, что я лорд, внимания не обращай, это значения не имеет, ты сам теперь кандидат в аристократы. Называй меня Леком или наставником. Не вздумай назвать учителем, я этого звания еще не заслужил, по шее настучу, если забудешь. Ладно, надо забрать твои вещи. Куда идти?

– Я проведу, н-наставник… – с трудом выдавил рыжий. – Только у меня тех вещей – пара дырявых штанов, да жонглерские шары.

– Жонглировать, значит, умеешь?

– А то! – возмутился Санти. – Лучше меня жонглера в этом занюханном городишке не найти!

– Акробатика как? – поинтересовался Лек. – Сальто, фляки, кульбиты, колесо?

– Могу, – пожал плечами мальчишка.

– Да? А ну-ка повтори.

Лек с места прыгнул на руки и закрутил фляки, наращивая скорость. Закончил он серию выходом на двойное сальто. Санти восторженно приоткрыл рот. Во дает! Да ему бы цены в балагане не было! Повторить, значит? Ладно. Рыжий ехидно ухмыльнулся, сразу забыв о страхе, и тоже закрутил серию фляков. Правда, двойное сальто он сделать не сумел, обошелся одинарным, зато вышел из него в нижней стойке и прокатился обратно колесом.

– Неплохо, – одобрительно хлопнул его по плечу Лек. – Координация немного хромает, но ничего страшного, подгоним. Хотя в первую очередь я буду учить тебя падать.

– Падать? – изумился Санти. – Зачем?

– А затем, чтобы всегда оставаться невредимым во время падения. Думаешь, это просто? А если падаешь с вершины дерева на камни? Что тогда? Калечиться? Не стоит. Помнишь, как я с дерева спрыгнул?

– Ага, – вздохнул мальчишка. – В жизни не видал, чтоб вниз головой сигали.

– Это еще мелочи! – отмахнулся Лек. – Научу. А теперь веди.

По пути к дому дядюшки Балдура Санти немного успокоился. Серый шнурок на его плече, казалось, горел, даже обжигал. Случилось что-то невероятное. Нищего, безродного скомороха взял в ученики горный мастер. Мало того, младший лорд великого дома. Сроду мальчишка ничего похожего не слышал, учениками всегда становились наследники благородных родов или чем-то отличившиеся молодые воины. Он пытался понять, как ему жить дальше. Лек что-то рассказывал, но Санти почти ничего не слышал, продолжая думать о своем.

Так они и дошли до западной окраины Тарсидара, где селились ремесленники. Вскоре впереди показался шатер балагана, примыкающий к небольшому дому, купленному недавно дядюшкой Балдуром. Шатер обветшал, уже два месяца представлений не было: бывший скоморох пытался стать респектабельным горожанином. Благо, хоть последних артистов пока не разогнал, но постоянно попрекал куском хлеба и заставлял работать по хозяйству. В последнее время он нехорошо косился на Санти, и мальчишке казалось, что его выгонят первым. Понятно, впрочем: за шуточки сорванца претензии высказывали Балдуру, которому вовсе не улыбалось краснеть перед соседями. Вспомнив все это, Санти поежился. Наверное, к лучшему, что так вышло – хоть на улице не оказался. Ведь поскольку официально нищенства в империи не было, оказавшихся без дома и работы отправляли на поселение в дальние колонии без разговоров.

Стучать пришлось долго, в доме бывшего скомороха ложились рано.

– А, явился – не запылился… – недовольно ворчал дядюшка Балдур, открывая. – Смотри, догуляешься. Коли б не твоя мать, прощелыга… И как у этой золотой женщины такое недоразумение уродилось, а?

– Вы господин Балдур? – спросил Лек, выходя на свет.

– Я, светлый лорд! – поклонился тот, сразу заметив шитый золотом пояс аристократа.

– Очень хорошо. Я взял мальчика в ученики. Мы пришли за его вещами.

– В ученики? – тупо переспросил Балдур, ничего не понимая.

Неужели кто-то мог взять этого горе-шутника? Кому только из ремесленников он не пытался спихнуть Санти, надеясь, что тот выучится хоть чему-то полезному. Никто не захотел, все вокруг знали чего от такого «ученичка» ждать. Но разве лорды берут учеников? Что за чушь? Взгляд старого скомороха упал на серый шнурок, свисавший с левого плеча рыжего, и его лицо вытянулось. Балдур прекрасно знал, что это за шнурок и что он означает. Получается, бессовестного мальчишку взял в обучение горный мастер? Вот так так…

– К-как пожелаете, светлый лорд… – с трудом выдавил из себя толстяк, продолжая очумело смотреть на страшно довольного Санти, которому потрясенный вид хозяина балаганчика явно пришелся по вкусу.

– Иди, – подтолкнул мальчишку Лек.

Тот скрылся в дверях, проскользнув мимо старого скомороха, продолжавшего стоять столбом.

– Вы были знакомы с его родителями? – вежливо спросил горец.

– Да, конечно, – качнул головой Балдур. – Хорошие акробаты были, от бога. Жаль, что так рано ушли. Отец разбился, когда Санти и четырех не стукнуло, гнилой фал порвался, а лет через пять и мать померла от горячки, простудилась, бедная. Мы тогда по всей империи бродили, выступали, вот в буран и попали на самом севере, возле Нерлавана. С тех пор этот рыжий оболтус при мне. Уродится же такое! С детства раннего всем вокруг жизни не давал, как учинит какую шкоду, так хоть стой, хоть падай. И не со зла ведь, скучно ему, понимаете ли…

– Да я понял, что не со зла, – улыбнулся Лек. – У меня старший брат точно такой же. Отец его драл, драл, да только толку – чуть. Зато учитель когда взялся, за пару лет человеком сделал. Надеюсь, мне тоже удастся из Санти хорошего бойца воспитать. Задатки у него – дай бог каждому.

– Ох, и задачку же вы на себя взвалили, светлый лорд, – поежился Балдур. – Тяжко вам с ним придется… Он ведь не хочет думать о последствиях, творит, чего правой пятке захочется, а потом удивляется, что его бьют.

– Попытаюсь, – пожал плечами горец, посмеиваясь. – Для нашего дела фантазия на всякие выдумки – даже хорошо. Но вот то, что о последствиях не думает, плохо. Придется самому думать, что-нибудь да надумаю. На крайний случай обращусь к старым мастерам, обязательно помогут. Они и не таких перевоспитывали. Гонять парня придется, конечно, здорово, но ему на пользу пойдет.

– Это уж точно! – кивнул Балдур. – Коли сил на шкоды не останется, то и шкодить не станет.

– Станет, – тяжело вздохнул Лек. – Мой старший брат ходить от усталости не мог, а все равно шкодил. В жизни не забуду, как отец вопил, когда под одеяло залез и полную постель лягушек обнаружил. Где только братец посреди зимы лягушек нашел? В пещере какой-то, не иначе. А ведь весь день тяжело работал, снежные заносы в рост человека вокруг всего замка разгрести непросто. Но все равно… Порода такая. Зато, если эту энергию куда надо направить, толк будет.

– Дай-то бог… – вздохнул старый скоморох. – Простите уж, светлый лорд, но не верю я, что из этого рыжего оболтуса толк выйдет.

– А это уже от меня зависит. Сумею научить – выйдет. Не сумею – значит рано мне черный шнурок дали.

Дядюшка Балдур удивленно покосился на лорда. Никогда не встречал аристократа, способного сомневаться в себе. Хотя да, горный мастер. Это особая порода людей. Да и люди ли они? А кто их знает! Довелось однажды повидать, как один такой в одиночку большую банду разметал. Только клочки по закоулочкам летели. Ни один акробат, даже самый лучший, не повторит трюков, которые вытворял горный мастер. Понятно, почему этого горца Санти заинтересовал. Из мальчишки на глазах акробат куда лучше отца растет, наверное, светлый лорд что-то увидел, вот и взял его. Ну, дай Бог сорванцу счастья на выбранном пути.

Тем временем на пороге появился рыжий, увязавший в узелок свои убогие пожитки. Он с какой-то непонятной тоской посмотрел на дядюшку Балдура, затем на балаганчик и тяжело вздохнул. Но через мгновение на конопатом лице Санти снова сияла обычная беззаботная улыбка. Старый скоморох укоризненно покачал головой – очаровательный негодник, которому порой много чего прощали за одну улыбку.

– Я готов, учитель! – встал рыжий по стойке смирно.

– А по шее? – приподнял бровь Лек, посмеиваясь. – Забыл, что я обещал?

– Виноват, наставник! – тоже хихикнул Санти.

Дядюшка Балдур с удивлением смотрел на смеющегося аристократа. Не видал он таких. Надо же, не носится со своей родовой спесью, как дурень с писаной торбой, а ведет себя, как нормальный парень. Старый скоморох обнял Санти на прощание и от всей души пожелал удачи, жизнь у горных мастеров опасная.

Добравшись до трактира папаши Дорфита, Лек облегченно вздохнул. День выдался богатым на впечатления… Он покосился на плетущегося позади ученика и едва не фыркнул, настолько тот выглядел унылым. Ничего, скоро поймет до чего удачный жребий ему выпал. Впрочем, юноша видел, что недовольство Санти показное, что на самом деле мальчишка сходит с ума от любопытства. Он специально подбросил ученику несколько тем для размышлений, рассказав о некоторых обычных для горных мастеров вещах. Тот постарался скрыть, что буквально очарован, отпуская язвительные замечания по любому поводу. Рыжий уже понял, что может говорить с Леком без опасений, и вовсю пользовался этим.

– Доброго вам вечера, молодой мастер! – встретил горца у порога трактирщик.

– И вам доброго вечера, господин Дорфит, – улыбнулся Лек. – Я вот себе первого ученика нашел.

– Ученика? – удивился тот, потом посмотрел на прячущегося за спину наставника смущенного Санти.

Брови трактирщика в то же мгновение взлетели вверх, он задохнулся, запнулся о камень и едва не упал.

– В-вы взяли этого рыжего мерзавца в ученики?! – папашу Дорфита трясло. – Вы, наверное, не знаете, что это за гаденыш!