Невеста ветра Осояну Наталья

– Первый тост, – старший магус поднял кубок, – за здоровье нашей гостьи, которая хоть и оказалась на борту ~Невесты~ не по собственной воле, повела себя как подобает члену команды!

Они выпили и принялись за еду. Постепенно завязалась спокойная и даже чинная беседа, в которой Эсме не участвовала, поскольку едва могла уловить ее смысл. Она изредка ощущала взгляды Кузнечика. Юнга тоже чувствовал себя неуютно за одним столом с капитаном и его ближайшими помощниками и ускользнул из каюты, как только подвернулась возможность. Эсме, как бы ей ни хотелось последовать его примеру, сосредоточилась на еде – кок расстарался и приготовил блюда, каких ей никогда не доводилось пробовать. А когда разговор перешел на обсуждение дальнейшего курса и запестрил морскими выражениями,которые она постепенно начинала понимать, – вынудила себя полностью отрешиться от слов, что звучали вокруг.

Вдруг Эсме почувствовала растущую напряженность и вновь прислушалась.

– …Как пожелаешь, но я тебя предупредил, – проговорил Эрдан, барабаня пальцами по столу. Поначалу спокойный и даже хладнокровный на вид, теперь он с трудом держал себя в руках. – Иногда мне кажется, что ты нарочно хочешь ее покалечить.

– Он прав, Кристобаль, – с серьезным выражением лица кивнул ДжаДжинни. – Риск слишком велик. Я против.

– Умберто, а ты что скажешь? – Крейн сидел, откинувшись на спинку стула. – Как бы ты поступил на моем месте?

– Я бы попробовал, – тотчас же откликнулся молодой моряк. – Интересно же!

– Интересно будет, когда «Невеста» останется без глаза, – пробормотал крылан и вдруг перевел взгляд на Эсме: – Мы вас утомили?

Целительница отложила вилку.

– Ничуть. Хотя было бы проще, если бы я понимала, о чем идет речь.

Мужчины негромко рассмеялись. Ей ответил Эрдан:

– Речь идет об одном весьма опасном маневре, который мы оцениваем поразному. – Он покосился на капитана и, получив молчаливое согласие, продолжил: – Вы уже имеете представление о том, как выглядит фрегат, приготовившийся к бою, – словно еж, ощетинившийся острейшими крючьями. Кстати говоря, боевые фрегаты нередко называют именно «морскими ежами». С помощью крючьев один фрегат может прицепиться к другому, но у них есть еще одно немаловажное значение: защита от таранного удара, который может повредить одно из… гм…

– Средоточий разума, – сказала Эсме. – Капитан объяснил мне, что это такое.

Эрдан многозначительно посмотрел на Крейна. Тот слегка улыбнулся.

– Ну, хорошо. Так вот, дело в том, что хотя крючья и защищают корабль от тарана противника, они растут неравномерно. Есть небольшая вероятность, что при должной сноровке и хорошем владении своим фрегатом навигатор сумеет заставить его нанести удар туда, где крючьев мало, – например прямо в нос другому кораблю. В случае удачи тот будет полностью и надолго обездвижен, то есть не сможет ни удрать, ни защищаться как следует. Но если…

– Никаких «если», – перебил Крейн. – Мне нужно знать, что это возможно, только и всего. Не забывай, что я командую ~Невестой~ и весь риск ложится в первую очередь на меня.

– В том-то и проблема, что я знаю твое отношение к риску лучше, чем ты сам. – Эрдан вздохнул. – Остается лишь надеяться, что тебе не придется прибегать к такому… ээ… фокусу.

– Забавно, правда? – вдруг сказал Джа-Джинни, устремив на Эсме пристальный немигающий взгляд. – Пять дней назад вы были добропорядочной и, полагаю, уважаемой жительницей Тейравена, слушали по утрам, как звонят колокола в обители эльгинитов, и читали развешанные повсюду объявления о награде за поимку грабителей. А теперь мы сидим за одним столом и обсуждаем, как бы побыстрее вывести из строя фрегат какогонибудь бедолаги-торговца. Жизнь стремительна, и никогда не знаешь, что с тобой произойдет завтра или послезавтра.

За столом сделалось очень тихо.

– Да, это верно, – сказала Эсме, бледнея. – Десять лет назад жизнь моей семьи тоже стремительно изменилась. Не в мгновение ока, но все же… Утром мы были добропорядочными и уважаемыми, вечером стали пособниками пиратов – а ночью наш дом сгорел.

На лице крылана не дрогнул ни один мускул.

– Вы рассчитываете нас удивить или разжалобить? – язвительно спросил он. – На борту этого корабля полным-полно историй, одна страшнее другой. Потому мы и держим их при себе, хотя груз временами становится тяжелым.

Эсме пожала плечами:

– Значит, целителям хоть в чем-то повезло.

– Это в чем же? – спросил Крейн, до этого с жестоким интересом наблюдавший за ее разговором с ДжаДжинни. Ей показалось, что голос капитана прозвучал как-то странно. – Не в том ли, что, кроме своих тайн, вы храните чужие?

– В том, что мы способны забывать эти тайны, – сказала она, и настроение магуса вдруг начало меняться с необыкновенной скоростью. Он мрачнел на глазах, вокруг него словно собиралась грозовая туча. – Есть такое особое… место. Называется [сундук].

– Сундук? – переспросил Эрдан.

– [Сундук],– уточнила Эсме. – Я… я понимаю, вы не чувствуете разницы, но любой целитель ее ощущает весьма отчетливо. Это такая штука, в которую что угодно можно положить, но нельзя достать обратно. – Она нахмурилась. – Туда прячут как чужие, так и собственные мыслеобразы. Или даже часть своей памяти.

[Бамц!]

– И вы это с собой сделали? – спросил Крейн.

– А разве у вас нет воспоминаний, от которых становится больно? – тихо спросила она, чувствуя, как дыра в памяти вновь начинает саднить. Затылок налился свинцом. – Разве вам никогда не хотелось уберечься от боли, которая страшнее всякой пытки? Я… мне слишком многое пришлось… потерять. Жить с таким грузом невыносимо, поэтому я пред почла от него избавиться.

– И сразу стало легко и приятно? – поинтересовался магус столь ядовито, что Эсме ощутила во рту горький привкус. – Да? Я прав?

Она покраснела. Крейн по-прежнему сидел спокойно, но плясавшие в разноцветных глазах огоньки придавали ему слегка безумный вид. Его рука безотчетно сжимала вилку, и Эсме вдруг подумала, что этот странный человек может превратить в оружие даже перышко.

– Да, вы совершенно правы, – сказала она попрежнему тихо, но уверенно. – Я сама принимала решение, и мне показалось, что этот выбор лучше, чем прыжок со скалы вниз головой. Воспоминания не так уж важны для жизни.

– Разумеется. – Теперь тон капитана сделался глумливым. Он отбросил вилку и поднес руку к лицу. – Это все равно что лечить царапину на пальце путем отсечения пальца, ведь он для жизни не так уж важен.

Правая рука магуса опустилась на стол, а левая, в которой невесть откуда взялся нож, совершила стремительное движение. Спустя мгновение рукоять ножа торчала как будто бы из его кисти, а лезвие полностью вошло… Эсме понадобилось несколько секунд, чтобы понять – не в руку, а в столешницу.

– Ненормальный! – выдохнула она и, скользнув из-за стола, бросилась вон.

Полная луна в темном небе чем-то напоминала цветок сердце-сути посреди бескрайней тьмы. Эсме невольно потянулась к ней, а потом вспомнила, что сейчас она всего лишь человек, и у нее совершенно обычное человеческое тело, которое не умеет парить посреди пустоты и зашивать разорванную ткань души-тела нитками, свитыми из частиц ее силы. Силы, дарованной Эльгой-Заступницей и предназначенной для того, чтобы в мире стало хоть немного меньше боли и страданий.

Отчего же в ее собственной жизни их так много?..

Во тьме плыла странная мелодия, рисуя узоры из звезд, заигрывая с ветром и волнами. Эсме закрыла глаза, попыталась очистить разум от посторонних мыслей, но быстро поняла, что этой ночью ей вряд ли удастся достичь спокойствия. Ссора с Крейном была больше, чем просто ссорой. Что ж, по крайней мере, она избавлена от необходимости выбирать – после такого он вряд ли захочет ее видеть на своем корабле. Они расстанутся в Ламаре или в какомнибудь другом порту.

Позади зашуршали перья.

– Три шага, – проговорила Эсме, продолжая глядеть на луну. – Не подходите ближе, если не хотите, чтобы я ненароком прочитала ваши мысли.

– Я-то думал, вы заметили, – сказал ДжаДжинни и тихонько рассмеялся.

От его язвительности не осталось и следа. Эсме повернулась и увидела его лицо совсем близко от своего. Глаза крылана светились в темноте почти как у кота.

«Заметила что?» – чуть было не спросила она.

И тут же все поняла.

Вокруг него не было мыслеобразов.

– Я не впервые услышал о чужих воспоминаниях, – продолжил ДжаДжинни тем же мягким и спокойным голосом. – Мне много лет, я встречал многих целителей и знаю о своей… особенности. Возможно, все дело в том, что я другой. Я не человек.

Эсме захотелось возразить, хотя она и понимала, насколько это глупое желание. Перед ней стояло существо, почти целиком покрытое перьями, и у него были крылья. Она промолчала.

– Я могу лишь предполагать, что вы сейчас чувствуете. – Он встал рядом с ней и пложил на планшир руки с длинными когтистыми пальцами. – Вам кажется, что вы предложили единственно возможный способ решения серьезной проблемы, а капитан повел себя странно, несправедливо обидел вас.

Эсме снова промолчала.

– Однако вы не знаете Кристобаля так, как его знаем мы. Наш капитан… – Крылан немного помолчал, почесал затылок, словно подыскивая нужные слова. – Наш капитан сам выбирает каждого нового члена команды и предлагает его «Невесте ветра». Может показаться, что внутри все мы одинаковые, похожие на него, но на самом деле всё чуточку сложнее. Мы разные… – Он снова замолчал на несколько секунд. – Мы словно части одной сложной головоломки, которые отдельно друг от друга лишены смысла. Взять, к примеру, Умберто – сам по себе он не более чем обычный бесшабашный жулик, из тех, что долго не живут. А здесь его качества играют на руку капитану и «Невесте», потому что всякий раз вплетаются в узор, который целиком известен только им двоим.

– А вы? У вас тоже есть… качества, которые использует капитан Крейн?

Он кивнул:

– Разумеется. Может, попробуете угадать?

Она чуть помедлила, размышляя, не стоит ли отказаться, а потом рискнула:

– Полагаю, ваше качество – здравый смысл.

Улыбаясь, крылан еще меньше походил на коголибо из людей, и его лицо, со слишком большими глазами и слишком широкими скулами для человека, выглядело даже чутьчуть жутким. Эсме подавила дрожь. Было чтото еще не столь очевидное среди его качеств…

– Вы проницательны, – сказал он. – Да, и я уже сказал Кристобалю… кстати говоря, главное из его собственных качеств – упрямство… Так вот, я сказал Кристобалю, что идею взять вас в команду считаю дурной. Простите, но это правда. Пока что все они видят перед собой хрупкую девушку, почти ребенка, в котором ощущается нечто неземное, нечто от Заступницы. Но божеству нужно поклоняться издалека, а не жить с ним рядом. Здесь, – он ткнул пальцем вниз, – достаточно много грязи, пусть она и не видна с первого взгляда. Когда Светлая Эльга станет не такой уж светлой, начнутся неприятности.

– Все правильно, я и сама об этом думала, – тихо проговорила Эсме.

– Вы не только проницательны, но еще и умны. – Час назад она едва ли могла предположить, что услышит от крылана комплимент, сказанный совершенно искренним тоном. – А еще в вас достаточно самоотверженности, чтобы пойти на риск с [сундуком]. Не смотрите так удивленно – я же сказал, что встречал за свою долгую жизнь немало целителей.

Эсме, отворачиваясь, пробормотала:

– Тогда вы знаете, чем это может закончиться.

Крылан вздохнул:

– Знаю. Но я знаю еще коечто – я видел людей, переживших бескровный допрос с пристрастием, который проводили чайки. Поверьте мне на слово, если вы попадетесь семейству Лар, даже Заступница вас защитить не сможет, что бы там ни говорил Кристобаль. Он ведь на самом деле хочет, чтобы вы остались, потому и несет чушь.

«А если я и впрямь останусь? – подумала Эсме. – Защитит ли она меня?»

– Только не поддавайтесь, – сказал Джа-Джинни. – Он перегорит и снова попытается вас обаять. Он необыкновенный, а вы такая… юная. Помните, что у вас вся жизнь впереди, и не стоит связывать ее с бандой отщепенцев. Помните!

Он прыгнул на планшир и взлетел во тьму.

Целительница закрыла глаза.

Фрегат только этого и ждал. Она вновь растворилась в его бескрайней сущности, на этот раз не ощутив даже намека на страх, и острота ее восприятия превзошла все мыслимые пределы. Она по-прежнему была собой ~ она стала каждым из живущих, что пребывали внутри нее ~ она парила черно-золотым цветком посреди… тьмы, пустоты? Нет~нет, посреди холодного и сурового, но все же переполненного жизнью океана. Цветок во мраке сердце-сути был одинок, а здесь повсюду виднелись мыслеобразы: большие и малые, многоглазые и зубастые, с ядовитыми шипами и в твердых панцирях, чешуйчатые и студенистые, разные, разные, разные… Ни один не приближался к ней, а те, что уже были ~внутри~, держались обособленно, даже не пытаясь объединиться с ее собственными воспоминаниями. Это было так непривычно, что она растерялась. Проснулась боль в затылке ~ гулкий колокольный звон, разбитое стекло, от едкого дыма по щекам текут ручьи слез ~, и она почти вспомнила то, чего не могла вспомнить.

[Все это богатство, пожалуй, сюда не влезет. А жаль.]

Вздрогнув, Эсме пришла в себя.

Впереди что-то полыхнуло среди туч, потом раздался далекий грохот. Она принялась озираться по сторонам и поняла, что доносившиеся снизу отзвуки пиршества затихли, а на корабле все пришло в движение. Мимо пробежали два матроса и стали что-то делать со снастями, при помощи которых был закреплен нижний парус ближайшей к Эсме мачты. Еще двое забрались на саму мачту. Каждый из них явно старался работать пошустрее, потому что…

На палубе был капитан.

Он появился незаметно и сейчас стоял к ней спиной, но почему-то девушка нисколько не сомневалась, что ему известно о каждом ее движении и, вероятно, о каждой ее мысли. Вот теперь она испугалась по-настоящему – Крейна? Приближавшейся бури? – и чуть не подпрыгнула, ощутив на плече чью-то руку.

– Лучше бы вам спуститься в каюту, – сказал Эрдан, мастер-корабел. – Надвигается сильный шторм, да и в любом случае сегодня разговаривать с капитаном не имеет смысла.

Взгляд старика был ласковым и понимающим.

– Может, стоит… изменить курс? – робко спросила Эсме. Порыв ветра слегка взлохматил ей волосы. – Зачем идти туда, где поджидает опасность?

– Здесь повсюду опасности, их великое множество, – ответил Эрдан. – И на самом-то деле шторм не там, где молнии и гром, он уже над нами, он всегда над нами. От него не скрыться.

– Я боюсь.

Мастер-корабел покачал головой:

– Вот уж чего не надо, так это бояться. «Невеста ветра» не может утонуть. И все же настоятельно советую уйти вниз, чтобы вас не смыло за борт.

Это было бы и впрямь разумно, однако она почему-то осталась. Ветер крепчал с каждой минутой. Вскоре фрегат и впрямь изменил курс, развернувшись носом навстречу волнам. В памяти Эсме всплыл мыслеобраз: она увидела брата и отца, которые сидели за обеденным столом и увлеченно спорили, как следует управлять лодкой в плохую погоду. Ни лиц, ни голосов – лишь расплывчатые пятна и невнятное жужжание, как всегда. Сначала ее охватила знакомая тоска по прежним временам, а потом на смену тоске пришло недоумение.

Ни Паоло, ни Бартоло не были навигаторами. Откуда же у нее эта странная уверенность, что они говорили о лодках? И с чего вообще она взяла, что вспомнила именно отца и брата?..

[– Носом к волне – и пробивайся вперед. Только так.

– Почему?

– Иначе перевернешься. Ей-то ничего не будет, она не утонет, а ты окажешься в воде и захлебнешься.

– Я хорошо плаваю!

– Ты не знаешь, что такое настоящий шторм, ты его не видел ни разу. И с какой стати ты со мной споришь, сухопутный шебаршила?..]

Она поморщилась и решила разобраться с этим позже, а пока следовало забиться в какой-нибудь угол, чтобы не мешать и в самом деле не оказаться за бортом. Качка усиливалась. Фрегат то поднимался на гребень очередной волны, то падал, и босые ноги Эсме скользили по мокрой палубе. Оставалось лишь удивляться, что моряки не падают. Правда, двигались они очень осторожно. Один раз мимо нее прошел сосредоточенный Крейн, но ничем не обнаружил, что видит свою гостью там, где ей не положено быть. Начался сильный дождь, и Эсме едва успела подумать, что пора в каюту, как ктото сунул ей в руки непромокаемый плащ. Она огляделась и увидела удалявшуюся сутулую спину Сандера.

Матросы освобождали одни паруса, позволяя им сложиться, и закрепляли другие. Наблюдая за их действиями, абсолютно не понятными ей, Эсме вспомнила один из рассказов Пью – о том, как во время шторма фрегату сломало мачту сильным порывом ветра. Старый моряк тогда вдруг побледнел и сказал изменившимся голосом, что в жизни не слышал крика страшнее, чем крик того корабля.

В очередной раз проходя мимо, Крейн сделал вид, что впервые ее заметил.

– Вы-то что здесь делаете? Быстро вниз, а то еще смоет.

– Невелика потеря! – крикнулаЭсме в ответ, но сильный порыв ветра увлек слова за собой и швырнул в бушующие волны. Крейн чтото сказал, Эсме ничего не услышала. Магус смерил ее суровым взглядом, пожал плечами…

И остался рядом.

В темном небе сталкивались тучи; молнии сновали между небесами и водой, словно желая сшить их воедино. Дождь лил и лил, вокруг все гудело, трещало, стонало. Палуба содрогалась, словно живому фрегату тоже было страшно, и все же он упрямо взбирался на очередную водную преграду, чтобы потом рухнуть вниз. Крейн казался скалой – он даже не вздрагивал, получая от дождя очередную оплеуху. Ноги Эсме онемели от холода, но теперь она и не помышляла о том, чтобы уйти.

Их с «Невестой ветра» ощущения вновь начали перемешиваться, и шторм показался целительнице не бездумной стихией, а чем-то совершенно иным – силой, у которой были и разум, и воля. Силой, которая хотела и умела убивать. По сравнению с ней живой корабль выглядел безобидным, как упавший с дерева лист на поверхности пруда, однако он все равно стремился вперед, бросая вызов тучам, ветру, дождю, океану и тому, о ком во время плохой погоды не принято было говорить вслух. «Невеста ветра» и в самом деле боялась – Эсме чувствовала, как от чужого страха ее внутренности превращаются в холодный слипшийся ком, – но не собиралась сдаваться.

Внезапно ветер стал стихать, а потом вовсе прекратился. Паруса фрегата обвисли, он замер на месте. Волны успокоились, ливень сменился слабым дождиком. Где-то вдалеке по-прежнему грохотали сталкивающиеся друг с другом тучи, сверкали молнии. Оглядевшись, Эсме поняла, что буря окружает «Невесту ветра» со всех сторон. Но в непосредственной близости от них море было тихим, спокойным, и его поверхность слегка мерцала…

От этого умиротворяющего мерцания ее пробрала дрожь.

Клубком мокрых перьев с неба свалился Джа-Джинни. Крейн, попрежнему не двигаясь с места, поднял руку, словно призывая людей к молчанию, хотя никто даже рта не раскрыл. Эсме замерла, глядя на него. В тишине и при полном безветрии фрегат направился вперед, словно под водой его кто-то ухватил и потащил, – против воли, и уж подавно не по желанию капитана.

– Рубить тросы! – крикнул магус. – И все вниз!

Целительница не шелохнулась. Кристобаль бросил на нее злой взгляд, но ничего не сказал. Матросы расправились с канатами очень быстро и один за другим скрылись в люке; последним ушел мастер-корабел. Магус подошел к фальшборту, и Эсме последовала за ним. Она увидела, что на поверхности воды проступил круг, внутренняя часть которого медленно прогибается вниз, и «Невеста ветра» опускается вместе с ней, кренясь на правый борт.

Водокрут!

Ноги Эсме подкосились, и она упала бы, не подхвати ее Крейн. Она с ужасом поняла, что они обречены. Ей не раз доводилось слышать страшные истории о том, как корабли, попавшие в водокрут, погибают на глазах у бессильных очевидцев. Кракены и прочие опасности голубой бездны меркли по сравнению с тем, что угрожало им сейчас. От водокрута нельзя было спастись.

– Здравствуй, старый друг! – Разноцветные глаза капитана сияли, он словно не понимал, что к ним приближается смерть. – Так и знал, что ты опять появишься… Погляди-ка на него!

Эсме послушно посмотрела туда, куда он указал взмахом руки, хотя ей меньше всего на свете хотелось видеть сплошную стену воды, которая вставала над левым бортом «Невесты ветра». Фрегат с нарастающей скоростью опускался к жерлу водокрута – туда, где чудовищная сила должна была сначала расплющить его, а потом разорвать на части. Происходящее походило на дурной сон, а на самом краю огромной воронки она увидела нечто и вовсе кошмарное.

Там был фрегат в несколько раз больше «Невесты ветра» – громадный плавучий остров молочно-белого цвета, идущий против течения водокрута. Его слепые глаза серебристо мерцали, над мачтами кружила стая птиц. Самих мачт было непривычно много – не меньше семи, – и на видимом борту красовались непонятные отростки, похожие на плавники странной формы, расположенные как попало. Чудище из легенд, выглядевшее совершенно реальным, двигалось с величавой торжественностью.

Эсме закрыла глаза. Вот теперь им точно не спастись.

– Идем! – хрипло проговорил магус. – Нам нельзя здесь оставаться.

– Зачем? – Эсме показалось, что все кости в ее теле расплавились. – Это смерть. Нас спасет только чудо.

– Будет тебе чудо!

Устав пререкаться, Крейн схватил ее за руку и потащил за собой. Люк закрылся у них над головами, и в ту же секунду Эсме ~погрузилась в воду.~ Ощущение было очень правдоподобным: она успела почувствовать, как спасительный воздух покидает легкие, как они заполняются водой, и лишь потом поняла, что это наваждение, очередной мыслеобраз. Вокруг была темнота. Крейна рядом не оказалось, зато виднелся едва различимый силуэт Эрдана.

– Пойдемте, я провожу, – сказал мастер-корабел. – Кажется, вам лучше прилечь.

– Но я… – Эсме растерянно потерла лоб. Несколько минут напрочь стерлись из ее памяти без всякого [сундука]. Один раз «Невеста ветра» уже проделала с ней такой фокус. – Что происходит? Где мы?

– Под водой, – сказал Эрдан. – Так, дайте-ка мне руку.

Девушка шагнула ему навстречу ~и снова оказалась под водой, но на этот раз не захлебнулась, а продолжала дышать, будто отрастила жабры. Она увидела, как большой кракен, забравшись в расщелину на дне, сыто шевелит щупальцами. Мимо проплыл косяк серебристых рыб. Ее пока что влекло сильным течением, и глубина была недостаточно большой, чтобы в корпус начала просачиваться вода. Можно не волноваться. Можно просто плыть и ждать, когда водокруту наскучит игра…~~

~~~~~~

– Эсме открыла глаза и поняла, что сидит на своей койке, а рядом стоит Эрдан и задумчиво смотрит в иллюминатор, за которым виднеется мутная зеленоватая ~мгла~. Стены каюты светились зеленым, и в отблесках призрачного света лицо мастера-корабела казалось лицом покойника.

– Где мы? – опять спросила Эсме. ~~

– Под водой, – повторил Эрдан, не глядя на нее. Его голос звучал очень спокойно. – Считается, что от водокрута невозможно спастись, но «Невеста ветра» пережила их с десяток, а может, и больше, – я уже стал забывать, что происходило с нами в первые годы. Одна из особенностей «Невесты» заключается в умении нырять. Насколько мне известно, другие рыбокорабли на такое не способны. Когда мы расстанемся, от этого знания вам нужно будет избавиться в первую очередь, иначе…

Он не договорил. Целительница посмотрела на свои руки и ощутила ~плавники~ «Невесты ветра». Они шевелились, ловя течение. Большие разноцветные глаза фрегата пристально вглядывались в мутную тьму. Она чувствовала себя под водой так же спокойно, как и на поверхности.

– Невероятно, – сказала Эсме. – Это просто невероятно.

Эрдан пожал плечами:

– Честно говоря, я достаточно долго над этим размышлял и пришел к выводу, что дело не столько в свойствах фрегата, сколько в тех качествах, которые проявляются благодаря его связи с навигатором. Если они доверяют друг другу и могут вместе перебороть страх, взять верх над инстинктами, которые твердят, что на свете есть невозможные вещи… – Он многозначительно замолчал. – Впрочем, для появления настолько безоглядного доверия нужны особые обстоятельства. О них позвольте умолчать – если я проболтаюсь, то еще до того момента, как вы все забудете, Кристобаль убьет меня двадцать раз.

Она вяло улыбнулась и зевнула. Сине-зеленая мгла умиротворяла, от былого страха не осталось и следа, зато в тепле каюты оттаивали заледеневшие ноги, веки слипались. Ей хотелось о многом расспросить мастера-корабела, но не хватало сил даже открыть рот. Она опустила голову на подушку и закрыла глаза.

Ей приснился ~сон~, в котором было много вкусной рыбы~~~

~~~а еще там был глаз.

Не человеческий глаз, не то подобие глаза, которым на нее смотрела «Невеста ветра», – и вообще само слово «глаз» казалось слишком простым и приземленным для сущности, что случайно или умышленно открылась ей. Круг спокойствия в самом центре бури; пятно чистой воды посреди серебристой рыбьей стаи; дыра в ткани сердце-сути. Пустота. Эсме почувствовала взгляд этой пустоты –взгляд, растворивший океан мыслеобразов, как вода растворяет соль, – и ее охватило удивительное спокойствие.

Бездействие. Безмыслие. Беспредельность.

Чья-то рука коснулась ее лица – и пришла тьма.

Проснувшись, она все забыла, хотя [сундук] так и остался закрытым.

– Шевелитесь, медузьи дети!

Фрегат, окруженный густым туманом, чем-то напоминал растрепанную девицу, которая ранним утром вышла на балкон, завернувшись в одеяло. Эсме лишь теперь начала понимать, зачем нужны все эти веревки, блоки и прочая замысловатая упряжь: живой корабль, предоставленный самому себе, выглядел слишком своенравно. Не хотелось верить, что «Невеста ветра» и впрямь может рвануть куда глаза глядят, отказавшись повиноваться навигатору. Но хлопанье парусов, дрожание реев и раздраженные волны, то и дело пробегавшие по ее шкуре, маскирующейся под доски палубы и обшивку, подсказывали – может. Очень даже может.

Стоит ей только захотеть.

Впрочем, пока что это желание плавало где-то в темных глубинах, вяло шевеля плавниками. «Невеста ветра» с величественной небрежностью позволяла матросам приводить себя в порядок, одевать, умывать и причесывать. За работой подчиненных, лениво их поругивая, наблюдал Умберто. Мастер-корабел что-то важное делал в трюме – что, Эсме не объяснили, – а Крейна с утра еще никто не видел.

Целительница прислушивалась к чужим разговорам, лишь раз отметив про себя, что раньше мыслеобразы говорили ей больше, чем слова. Это было странно, однако она стремительно привыкала к новым правилам игры. Итак, слова: их занесло далеко от того места, где начался шторм; матросы пытались угадать, куда именно, однако делали это скорее ради забавы. Еще до того, как она вышла на палубу, в тумане промелькнули темные очертания какого-то острова, и крылан отправился на разведку. Он не боялся заблудиться, поскольку «Невеста ветра» наделяла каждого члена команды особым чувством направления, позволявшим всегда отыскивать дорогу домой.

– Поберегись!

Джа-Джинни мог приземляться легко и изящно, однако ему, похоже, доставляло удовольствие обрушиваться на палубу камнем, угрожая сбить с ног или даже скинуть за борт какого-нибудь бедолагу. Эсме уже успела заметить, что долгие часы в воздухе не утомляли крылана – наоборот, они будто прибавляли ему сил.

Он еще не успел выпрямиться и сложить крылья, как появился Крейн в наброшенной на плечи длиннополой куртке. Увидев капитана, Джа-Джинни расплылся в улыбке:

– Кристобаль! У меня для тебя новость!

– Если новость заключается в том, что течение, кракен бы его побрал, вынесло нас к острову Алетейя, то никакая это не новость, – раздраженно пробурчал магус и зевнул. – Я давно здесь не был и не сразу понял, где мы находимся. Вот угораздило! Отсюда до Ламара мерр знает сколько…

– На берегу меня ждали, – перебил крылан. – Твоя знакомая… как же ее… Водяная ведьма? Смотрящая-в-воду? Бегущая-по…

– Говорящая~с~волнами, – сказал Крейн. Что-то в его голосе вынудило ДжаДжинни перестать дурачиться и примирительно вскинуть руки. – Что с ней случилось?

– Да ничего не случилось. Просто она хочет встретиться и послала рыбаков, чтобы они тебя поторопили.

– И все?

Крылан пожал плечами:

– А что ты хотел услышать? Со мной-то волны не говорят.

За бортом «Невесты ветра» что-то зашумело, забурлила вода. Эсме глянула туда и увидела маленькую верткую лодку, танцующую на волнах.

– Не желаете ли прокатиться? – прозвучало над ухом. Крейн стоял, ухватившись рукой за трос, другим концом привязанный к мачте. – Этот остров – одно из самых красивых мест, где мне только довелось побывать, а бывал я почти всюду.

– Я даже не знаю… – начала Эсме, как вдруг магус обхватил ее свободной рукой за талию, и в мгновение ока они оказались в лодке. Целительница зажмурилась, а когда она осмелилась открыть глаза, «Невеста ветра» стала тенью в тумане и где-то далеко угасали отзвуки смеха. Магус сидел на корме маленького суденышка и ухмылялся. Эсме вцепилась обеими руками в борта и мысленно пожелала ему провалиться на самое дно океана.

Впрочем, вскоре она перестала бояться, и причиной тому была лодка.

Это существо в большей степени напоминало рыбу, чем корабль, пусть и маленький: под теплой темно-коричневой шкурой с едва заметными черными пятнами без труда прощупывались кости – или что там заменяло фрегату скелет? Целительское чутье Эсме подтверждало то, что подсказывали ей обычные человеческие чувства: оно живое, живое, живое… и доброе. Ни малейшего намека на подозрительность и сдержанную силу «Невесты ветра». Искрящаяся золотом сеть – равномерная, без плотных узлов. Тепло, свет, спокойствие.

– Ни мачты, ни парусов, – тихонько проговорила Эсме. – Как же мы движемся?

Магус пожал плечами и ответил с несколько наигранным равнодушием:

– Большинство морских тварей довольствуются плавниками.

Плавники у лодки присутствовали, и она ими усердно работала, однако Эсме сомневалась, что весь секрет в этом. Слишком уж быстро создание шло – почти летело – по направлению к острову, который вызывал у капитана Крейна довольно-таки сильное беспокойство.

Что-то происходит, подумала Эсме. Что-то вот-вот произойдет.

– Она еще неразумна, – вдруг сказал Крейн, явно желая отвлечься от неприятных мыслей, и похлопал ладонью по шкуре лодки. – И ни к кому не привязана. Они сами приходят к ~Невесте~, на время делаются ее частями, потом уходят. Иногда я вспоминаю, что никто из людей и магусов не знает, как фрегаты появляются на свет и почему становятся кархадонами в конце своей жизни… первой жизни? Может, кархадоны превращаются в кого-нибудь еще, если не погибают раньше назначенного срока? Легенды противоречат друг другу, чуть ли не на каждом острове рассказывают что-то свое. На свете нет большей загадки, чем эти создания.

– А как же мерры и Меррская мать? – спросила Эсме.

– Мерры… – повторил магус и покачал головой. – Я их видел. Они другие. Они как соль и ветер, как медузы и кракены – они принадлежат Океану. А вот фрегаты, хоть и живут в нем, все-таки умудряются многое от него прятать. Уж я-то знаю.

– Выходит, кое-что они прячут и от навигаторов?

Крейн кивнул:

– Да, верно. Я знаю, как устроена ~Невеста ветра~, я чувствую ее эмоции, но не могу разговаривать с ней так, как разговариваю сейчас с вами. Иногда мы ссоримся, потому что не понимаем друг друга. Почему она именно такая, какая есть, мне неведомо. Однажды я пытался… – Он осекся и махнул рукой. – Нет, не будем об этом. Некоторые истории лучше не вспоминать. В общем, я столь же невежественен во всем, что касается рождения и смерти фрегатов, как и любой сухопутный шебаршила.

– Жаль, – сказала Эсме. – У меня было много вопросов.

– Например? – Крейн многозначительно вскинул бровь.

– Например, я хотела бы знать, все ли фрегаты воспринимаются как… ээ… существа женского пола.

Магус негромко рассмеялся:

– Те живые корабли, с которыми я имел дело, были, вне всяких сомнений, дамами. Но мне известно от людей, заслуживающих доверия, что фрегат, у которого навигатор – женщина, ощущается иначе. Для стороннего наблюдателя отличия незаметны, однако мореходы воспринимают их интуитивно, благодаря своему особому чутью… но, повторюсь, сам я никогда не встречал ни навигаторов-женщин, ни их фрегатов.

– Получается, пол фрегата зависит от пола навигатора?

– Понятия не имею, – признался Крейн – искренне, как показалось целительнице. – Чтобы ответить на этот вопрос, следовало бы для начала узнать, какого пола, к примеру, эта лодка. Но такие вещи интересуют только воронов.

«Выходит, сам-то он не ворон, – подумала Эсме и почувствовала, что краснеет. До сих пор она не пыталась всерьез разобраться, к какому из небесных семейств принадлежит этот скрытный моряк, и даже не осознавала, что ей это интересно. – Тогда кто? Не чайка, не скопа, не жаворонок и уж точно не соловей… Ласточка? Орел? Нет-нет, только не орел. Кто же вы, капитан Крейн?»

– Как долго живут фрегаты?

– Поразному, – сказал Крейн. – Я слышал о таких, что прожили больше четырех-пяти веков, меняя навигаторов-людей одного за другим. Н большинство навсегда уходят в море лет через сто, а то и раньше, – после смерти второго или третьего навигатора-человека. Некоторые погибают, разорванные на части кракенами, или бесследно исчезают вместе со всей командой.

– Если навигатор умирает, фрегат выбирает нового?

– Да. Обычно им становится ктонибудь из команды. Ну а если кандидат в навигаторы вдруг объявится еще при жизни старого… такое иногда случается… это предвещает большие неприятности для всех.

Его лицо как-то вдруг посуровело, и Эсме, вздрогнув, отвернулась. Она вспомнила, что находится рядом с пиратом. Хорошее настроение исчезло без следа, а в голове вновь завертелись неприятные мысли.

Проснулась боль в затылке.

[Спроси его, как поступают с бунтарями. Спроси, как морские разбойники избавляются от пленников – слишком бедных, слишком опасных, никому не нужных. Спроси! Он ведь еще о многом тебе не рассказал…]

Остаток пути они проделали в молчании.

Когда лодка остановилась на мелководье, магус выскочил за борт, без труда поднял целительницу на руки, словно куклу, и перенес на горячий песок.

Берег вокруг них оказался совершенно пустым.

– Что-то я не вижу рыбаков, о которых говорил Джа-Джинни, – ворчливо заметил Крейн, оглядевшись по сторонам. – Придется прогуляться до деревни самому. Если хотите, подождите меня здесь – остров совершенно безопасен.

– Нет, я с вами, – быстро сказала Эсме. От мысли, что магус ее тут бросит, целительница покрылась холодным потом. – Расскажете, что это за место? И кто такая Говорящая с… морем?

– С~волнами, – поправил Крейн. – Если точнее, с водой. Что ж, полагаю, вас это и впрямь может заинтересовать.

Высоко над их головами ветви сплетались в плотную крышу, и поэтому вокруг царил зеленоватый полумрак. Босые ноги Эсме ступали по ковру из трав, восхитительно прохладному после горячего песка. Толстые змеевидные лианы, опутавшие ствол ближайшего дерева, усеивали бледно-сиреневые цветы, которые вдруг зашевелились и взмыли в воздух, обернувшись роем мотыльков. Лес был тих и спокоен, однако внутри у Эсме все кипело и бурлило, потому что она никак не могла поверить в то, что рассказал ей Крейн.

– Водогляды, – терпеливо повторил магус не то в четвертый раз, не то в пятый. – Легенды твердят, они всем заправляли еще задолго до пришествия Основателей. Те, что послабее, просто предсказывали погоду и приманивали рыбу, помогая сородичам добывать пропитание. Но были и другие, наделенные по-настоящему страшной силой: они могли вызывать шторма или успокаивать волнение на море, просто коснувшись воды. И еще много чего могли.

Эсме растерянно покачала головой:

– Почему я об этом совсем ничего не знаю? Почему о них даже в сказках ничего нет?

– Есть, – с печальной улыбкой возразил Крейн. – В сказках, которые мне доводилось слышать на Окраине, водогляды встречаются нередко. Но чем дальше от меррских морей, тем меньше о них знают, тем меньше в них верят. Словно кто-то намеренно стирает их из людской памяти.

– Людской? – повторила целительница. – А магусы…

– Магусы о них помнят лучше, хотя предпочли бы забыть совсем. Мы были непримиримыми врагами во времена Основателей, мы воевали, мой народ победил… и жестоко отомстил непокорным. Те немногие, кому удалось выжить, спрятались. Их потомки прячутся до сих пор – в таких местах, как этот остров, жалкий клочок земли на самом краю обитаемого мира, не нужный ни людям, ни магусам, ни меррам. И живут они здесь, как…

Что-то прошуршало в листве, и из чащи на Эсме уставились две пары оранжевых глаз с вертикальными зрачками. Она подпрыгнула от страха, а магус рассмеялся и тихонько свистнул. Из зарослей ему ответили таким же свистом.

– Не надо бояться. – Крейн улыбался. – Настоящая опасность не сверкает глазищами из тьмы, она подкрадывается незаметно и хватает за… пятку. А это всего лишь ларимы. Жаль, они не вышли на свет – очень милые пушистые создания.

После его слов Эсме и сама почувствовала, что глазастые наблюдатели настроены дружелюбно и их снедает любопытство – не так уж часто в этих краях появляются чужаки. Магус и целительница двинулись дальше. Когда шарф Эсме зацепился за низкую ветку, Крейн аккуратно высвободил тонкую ткань и вдруг поинтересовался:

– Давно хотел спросить – откуда у вас эта вещица?

Эсме почему-то стало не по себе.

– Он достался мне в наследство.

– Правда? – удивился Крейн. – Вероятно, от матери.

– Да! – ответила девушка немного раздраженно, хотя на самом деле понятия не имела, прав ли он. – А почему вы спрашиваете?

– Просто так… – Магус пожал плечами. – Он точь-в-точь такого же цвета, как паруса ~Невесты~. Забавное совпадение, не находите? – Да, подобное трудно было не заметить. Эсме вдруг показалось, что Крейн чего-то ждет. После недолгой паузы он продолжил все тем же небрежным тоном: – Если я не ошибаюсь, это нисский шелк, очень редкий и безумно дорогой. Секрет его изготовления давно утрачен. Не удивлюсь, если вашему шарфу больше трехсот лет… – Он вздохнул и, выдержав недолгую паузу, возобновил рассказ, прерванный из-за ларимов: – Так вот, о чем это я? О том, как тут живут. Здешние обитатели ловят рыбу и бездельничают – а чем еще заниматься в Эльгиных садах? Теперь их осталось совсем мало – слишком долго не было притока свежей крови, здоровых детей рождалось с каждым годом все меньше и меньше. На острове три рыбацкие деревни – было три, по крайней мере, – ими управляют избранные на общем собрании старосты, но наибольшей властью обладает Говорящая~с~волнами. Вот к ней-то мы и направляемся. – Он чуть помедлил. – И скоро будем на месте.