Ветры империи Иванов Сергей

1

У него были три секунды, подаренных ему случаем и собственной изобретательностью. Три невообразимо длинных, драгоценных секунды. Бездна времени.

В первую секунду он подхватил с захламленного цементного пола кусок толстой проволоки и, сдирая кожу, пропихнул между подбородком и шлемной скобой.

Во вторую — свел и намертво скрутил концы проволоки, замкнув ее в кольцо. Метнувшись к стене, зацепился козырьком шлема за ржавый крюк и повис, упираясь голыми ступнями в проволоку, а руками — в крюк. Напрягся — до боли, до судорог в мышцах…

Третья секунда еще не перевалила за половину, когда крепления с хрустом лопнули и он выпал из шлема, будто ядро ореха из скорлупы. Извернувшись, упал на четвереньки, недоверчиво провел ладонью по бритому черепу, остро ощутив им прохладу ночного воздуха, и хрипло рассмеялся, уткнувшись лицом в ладони, захлестнутый пьянящей, звериной радостью свободы, полубезумным ликованием.

Но тут же спохватился, вскинулся на ноги и огромными скачками рванулся к окну. Яростно прыгнул и вместе с дождем прозрачного пластика полетел вниз…

2

И сразу Эрик заторопился уходить.

— Красавчик, но ты вернешься? — настойчиво спрашивала девушка. — Вернешься, правда? Я ждать буду.

Еще недавно она не смела поверить, что такой нарядный и высокий господин всерьез ею заинтересовался, а теперь почти требовала взаимности — о, женщины!..

— Конечно, — пробормотал Эрик, осторожно высвобождаясь из ее объятий. — Как же иначе?

Кажется, она не поверила — и правильно. Что возможно, Эрик здесь уже получил, и теперь убогость крохотной каморки резала ему глаза. А еще эти запахи — Всемогущие Духи, чем они поливают свои постели, я же не отмоюсь!..

За стеной ритмично заскрипела кровать, кто-то шумно, с подвизгиваниями, задышал — Эрик брезгливо поморщился, но девчушка и ухом не повела. Под его взглядом она застенчиво дергала худенькими плечами, елозила коленями по простыням, но даже и не пыталась прикрыться, готовая, похоже, разгуливать нагишом остаток жизни, лишь бы задержать редкого гостя хоть на чуть. Однако теперь в этом было мало проку, хотя малышка и оказалась на редкость мила — даром, что из Низких.

Ободряюще улыбаясь, Эрик завесил плечи и грудь пластиковыми латами, к предплечьям прикрепил клинки — тот минимум, без которого Истинные на улицах не появлялись. Затем махнул девушке на прощание и отбыл — разумеется, через окно, как и пришел: ему вовсе не хотелось прославиться еще и странностью своих вкусов. Кто же при нынешнем изобилии доступной плоти зарится на кости, да еще вывалянные в грязи? Разве только Псы, да и те последнее время стали разборчивей…

Аккуратно приземлившись, Эрик выпрямился и быстро огляделся. На Столицу уже опустилась ночь, и вокруг было темно как в погребе — лишь кое-где, под карнизами уснувших домов, слабо горели светильники. Улицы давно опустели: Низкие боялись ночи, в оправдание густо заселяя ее чудовищами и призраками… будто им мало было реальных опасностей. Даже грабители не выходили на промысел так поздно — и напрасно, Эрик сейчас был бы рад случаю поразвлечься. Почему-то он чувствовал себя виноватым — собственно, перед кем?

Держась тени приземистых деревьев, Эрик неслышно побежал в сторону Срединной Стены, отсекавшей беспорядочные и скученные кварталы Низкого Города от тщательно спланированного центра, населенного Истинными. Сколько Эрик ни оглядывался, никакой слежки за собой не обнаружил (да и с чего вдруг?), однако для полной уверенности добросовестно покружился по хитросплетению узких улочек и крохотных двориков, опробуя навыки, вколоченные в него Школой и отшлифованные Храмом. К концу своих ухищрений он очутился перед угрюмым серым домом с единственной дверью и без окон, если не считать нескольких узких бойниц под самой крышей. Стоял дом чуть на отшибе и назначения был для Эрика неясного — впрочем, у Низких прорва построек использовалась на бессмысленную ерунду, в которую не стоило и вникать. Однако именно в этом здании ему была назначена встреча, а Эрик уже пожил на свете достаточно, чтобы не соваться в такие места с наскока. Конечно, не настолько он крупная дичь, чтобы ставить на него уж слишком хитрые капканы, но ведь кто-то мог думать иначе?

Обойдя дом, Эрик примерился к стене и без особых хлопот взобрался по старой кладке к самому верху. Протиснувшись в щель, он оказался среди сложного переплетения балок, поддерживавших крышу. А больше в здании не было ничего: никаких внутренних перекрытий или перегородок, — стены ограждали единственный просторный зал, совершенно запущенного вида и почти целиком погруженный во тьму. Лишь по сторонам от входа торчала из стены пара хилых светильников, а напротив, в складных креслах, расположились четыре неподвижные фигуры.

Заинтригованный, Эрик вскинул брови: а если бы я привел с собой Псов? Не страшатся или приняли меры?

Отцепив от пояса крюк, Эрик надежно вонзил его в балку и на тонком тросе заскользил вдоль стены вниз — бесшумно и плавно, будто громадный паук. Достигнув каменного дна, снял с пояса катушку и оставил ее тихо покачиваться на высоте вытянутой руки — как запасной вариант. Затем неслышно приблизился к креслам сзади.

— Я не опоздал, уважаемые? — осведомился он учтиво.

Как по команде, кресла развернулись, и сквозь прорези забрал на Эрика уставились четыре пары пронзительных глаз, напрочь лишенных испуга или удивления.

— Не слишком-то вы осторожны, — улыбаясь, заметил Эрик. — Стоило тогда предупреждать меня?

Так же дружно четверо поднялись из кресел — одинаково рослые, широкие, тяжело груженные металлом и пластиком.

— Все же ты пришел, — глухо возвестил из-за стального щитка голос одного. — Наши поздравления!

Однако лица открывать не стал: либо полагал себя слишком известным, либо… Уж не загорец ли он? И голос его звучал странно, словно бы с акцентом, — хотя могло искажать и забрало.

— А разве были сомнения? — разыграл удивление Эрик. — Разве я не обещал?

— Но ты выполнил все условия? — тут же спросил другой голос, не менее странный. — Был ли ты осмотрителен?

— Более чем, — усмехнулся Эрик. — А чтобы мои маневры не вызвали подозрения, я больший грех прикрыл меньшим — старая уловка, но действует безотказно.

— Что же, — произнес первый голос, — тогда наш первый вопрос: хочешь вернуть себе все?

— Еще бы не хотеть! — рассмеялся Эрик. — Только кто же мне это даст? Вы?

Заговорщики, подумал он разочарованно. Этого я и опасался.

— Конечно, это непросто, — ответили ему. — Но стоит тебе захотеть…

— И вы поведете меня?

— Мы пойдем за тобой. И будем помогать советом.

Четверо стояли перед ним в ряд, картинно сложив руки на груди, похожие словно близнецы, и разглядывали Эрика бесстрастными, изучающими глазами. На шлеме у каждого вместо обычного тотемного знака была начертана согнутая в колечко стрела.

— А не слишком ли вы торопитесь, господа? — спросил Эрик.

— Но ведь ты пришел?

— Только из любопытства, предупреждаю!.. И если ваши секреты меня к чему-нибудь обяжут, лучше держите их при себе.

— Разве тебя не влечет власть?

Усмехаясь, Эрик покачал головой.

— Меня не интересует политика, — ответил он. — Это так скучно и… грязно.

— И опасно?

— И это тоже, — не стал отрицать юноша. — Довольно и того, что на ней погорел мой отец.

— Но ты же из древнего рода, Эри, — одного из самых знатных родов Империи, по сию пору именуемых королевскими. И как сын его Главы, вправе титуловаться принцем.

— М-м… В самом деле? — Эрик мечтательно улыбнулся. — Конечно, приятно иной раз вознести себя до небес, однако уверяю вас: меня вполне устраивает и нынешний мой статус Стража Божественной Ю.

— Тогда чего же ты хочешь от нас?

— Подробностей, господа, подробностей!.. О том давнем деле, когда я лишился отца, брата, родичей, имущества, привилегий — всего. Разве ваш посыльный не намекал, будто вам немало об этом известно?

— А что уже знаешь ты сам?

— Очень немногое, и то — собирал по крупицам. Почему-то об этом не любят говорить.

— И все-таки?

В нетерпении Эрик вздохнул, однако уступил.

— Ну слышал я, к примеру, будто незадолго до последнего переворота, когда нынешний наш император Ун — да продлят Духи его годы! — прорвался к власти, в Империи существовал и другой заговор, возглавляемый могущественным родом Тигров — моим родом. Однако перед самым выступлением заговор, как водится, раскрыли, и императорская гвардия осадила наш родовой замок — собственно, последнему я и сам был свидетелем, хотя по малости лет почти ничего не понимал и запомнил немногое, почему-то лишь самое начало приступа. А вот что было потом… Якобы, захватили имперцы замок без особых сложностей, а ведь Тигры во все времена славились, как непревзойденные двумечники-виртуозы. Поговаривали даже о предательстве: будто кто-то ударил Тиграм в спины, а еще кто-то отключил Защиту, и почти всех их попросту пожгли лучеметами. Однако пока тогдашний правитель, карлик-чудовище Ол, сладостно расправлялся с уцелевшими Тиграми, навеки вбивая наш род в землю, нынешний — будучи тогда лишь Главой Спрутов — сам напал на него с тыла и разбил в прах… Вот такая поучительная история, — заключил Эрик, небрежно улыбаясь. — Имеете к ней что-либо добавить?

— А что стало с твоим отцом, знаешь?

— Казнили, конечно, — вместе со всей верхушкой. А брата и прочий молодняк милостиво отправили заслуживать прощение в наемные батальоны, подальше от Столицы.

— Где они и пребывают по сию пору, — холодно подтвердил Первый. — Что же за столько лет Ун не позаботился их вернуть?

— Мало у него других забот? — Эрик пожал плечами. — Бог мой, да кто теперь вообще помнит о Тиграх!..

— Ты хотел подробностей? Вот первая: главным союзником Тигров в том заговоре были именно Спруты.

— Замечательно! — подхватил юноша. — А кто же тогда предатель?

— Подозревали многих, включая самого Уна…

— Бред!

— …и тебя.

— Полный бред! — даже восхитился Эрик. — Мне ведь тогда и десяти лет не было — что я вообще мог?

— Например, отключить Защиту.

— Да ну? Каким же образом?

— Вторая подробность: когда, уже по завершении штурма, имперцы вскрыли пультовую кабину, то обнаружили там лишь пару Тигриных трупов и потерявшего сознания мальчика — тебя.

— Выходит, это я их и прикончил, верно? — Эрик от души рассмеялся. — Черт возьми, а почему бы заодно не приписать мне и захват замка!..

— Что же до замка, — невозмутимо продолжал Первый, — то им сейчас владеет некто Олт, бывший император, живой и здоровый, — и как тебе такая подробность?

— А вот это уже явная ложь, — помрачнев, откликнулся Эрик. — Ну зачем же так грубо? Солидные вроде бы люди, немолодые… Ведь столько народу видело, как Спруты выволокли Ола из Столицы, привязав позади вездехода. Живой он — как же!.. Да от него и половины не осталось, когда труп наконец скормили рыбам!

— Чего проще — проверить. Или не хочется себе жизнь осложнять? Тогда ведь придется мстить не только Олу.

— А вот кому и за что мстить — я разберусь сам, ладно? — не сдержался юноша. — Привык, знаете ли, в вопросах чести обходиться без советчиков.

— Почему ты пошел в Стражи? — внезапно спросил Второй. — Ты настолько почитаешь Ю? Или недоволен миром?

— Ну, я готов признать, что этот мир безупречен, — нехотя объяснил Эрик, — да только я в него плохо вписываюсь. Может, я ненормальный?

— А может, ненормален мир? — возразил Первый. — Ты не задумывался, отчего за тобой так охотятся имперцы?

— Чего проще: я уже стольким из них пощекотал ребра!.. — Эрик злорадно хохотнул. — И потом, у нас старые счеты — еще с того штурма.

— А если за тебя примутся еще и Воители — что скажешь тогда?

— Да этим-то я на что сдался? — удивился юноша. — Я ведь мало что значу на этом свете: я не вершу судьбы и не плету интриг, у меня нет ни власти, ни богатства, за мной даже не стоит род… Понимаю, куда вы клоните, — внезапно сказал он. — Очень хочется натравить меня на Уна? Господа, я ведь уже не мальчик и давно не верю в сказки — ни в красивые, ни в страшные. Даже если император и пощадил Ола — что это доказывает?

— Если бы только пощадил!.. А как он обошелся с Тиграми, бывшими своими соратниками? Знаешь ли ты, что всех твоих родичей услали с десантом за океан — всех до единого!

— Кроме меня, — уточнил Эрик. — Впрочем, я уже как бы и не Тигр, а так — выкормыш Империи… Или дело в том, что я слегка опоздал подрасти? — Он усмехнулся: — Видите, я уже и сам начинаю домысливать вашу историю — уж очень занятная картинка выстраивается!.. И все же повторяю: не рассчитывайте на меня. Что бы ни показала проверка ваших… гм… подробностей и как бы ни повернулись события, я намерен вести собственную игру и не желаю служить ни для кого ширмой.

— Кажется, ты принял нас за обычных заговорщиков? — снисходительно поинтересовался Первый. — Или того хуже — за шпионов Загорья?.. Собственно, нас ведь не интересуют ни Ун, ни Ол, ни даже Тигры — теперь все это касается только тебя.

— Кто же тогда? — насторожился Эрик. — Надеюсь, не Ю?

— Не сейчас. И не в том смысле, чтобы это обеспокоило Стража.

— Разорви меня Ветер, кто же остается?

— Ты.

— Только не надо морочить мне голову, — попросил юноша. — Откуда столько внимания к моей скромной персоне?

— Мы хотели узнать, как много сохранилось в тебе от прежнего Тигренка и насколько изменила тебя Школа. А главное: не приручили ли тебя силы, помогущественней императора?

— Уж не Духов ли вы имеете в виду? — язвительно спросил Эрик. — А больше надо мной никого нет, уверяю вас!

— Слушай меня, Эри, сын Кира, Главы Тигров, — с неожиданной торжественностью заговорил Первый. — Тайные Воители, имперцы, Псы — лишь несколько из многих препон, поставленных исконными нашими врагами на пути к Старой Истине. И твой отец погиб вовсе не из-за…

Но тут крайний в шеренге, доселе безмолвный, вдруг шумно втянул в себя воздух и по-звериному нацелился на дальнюю стену, шаря по ней глазами. Опасаясь подвоха, Эрик бросил через плечо взгляд и ощутил странное: будто могильным холодом пахнуло на него сзади. Да и тьма в углу сгущалась слишком уж резко. Что за фокусы?

Издав горловое рычание, панцирник достал меч и угрожающе двинулся на подозрительную стену — трое остальных следили за ним, ухватившись за рукояти. Оберегая спину, Эрик отступил в сторону и тоже изготовился — собственно, к чему?

И вдруг он увидел два небольших глаза, явственно светивших из темного угла. В следующий миг от мрака оторвался клок и обернулся голоногим Хранителем в черной хламиде, невысоким и сухощавым, как и все они. Ловко увернувшись от набегавшего панцирника, Хранитель кинулся вдоль стены, будто надеялся спастись в соседнем углу, — вот потеха!..

Но Эрик не успел даже обернуться, как тройка выжидавших латников с единым лязгом вырвала мечи из ножен и разом рванулась Хранителю наперерез — с явным намерением изрубить того на куски. Господа, господа! — возмутился юноша. Я и сам бы охотно надавал шпиону пинков под зад, но убивать?!..

Обгоняя отягощенных броней убийц, Эрик поспешил к месту общего сбора и в последнем прыжке вклинился между Хранителем и панцирниками, взрывным ударом клинков отбросив все три тяжелых меча, так рьяно разлетевшихся в беззащитную плоть. Но тут же шагнул назад, спиною тесня Хранителя и давая противникам понять, что не стремится обострять ситуацию, — в самом деле, стоит ли ссориться из-за ерунды, когда вокруг столько отличных поводов!..

Однако четверо, похоже, считали иначе. Не сговариваясь, они дружно и круто изменили намерения и теперь, похоже, об ином и не мечтали, лишь бы быстрее и надежней переправить Эрика к славным его предкам. Что же, не они первые.

Выставив перед собой клинки, Эрик прочно занял позицию. Теперь он не отступил бы, даже если бы не было сзади бедолаги Хранители, обменявшего свободу на бессмертие, но уязвимого не хуже прочих. Редкостное искусство двумечника, заложенное в юноше едва ли не с младенчества и отточенное затем в Школе, позволяло ему без страха противостоять этой четырехглавой металлопластиковой стене. Не зря же отец с братом натаскивали его до кровавых мозолей!..

Для пробы панцирники сделали несколько резких выпадов — Эрик парировал удары играючи, с демонстративной легкостью. Тогда четверо сомкнулись еще плотней в безупречный боевой строй, и стали быстро набирать обороты. Клинки летели в Эрика все чаще, все злей, и скоро его уверенность пошла на убыль, ибо наседали на него рубаки умелые, а отражать взмахи их отменной стали этими прогулочными легковесами оказалось совсем непросто. Пока что юноша ухитрялся поспевать за всеми, но выдерживать такой режим долго — невозможно, никто бы не смог. А угодить под этот лязгающий многорукий механизм — не приведи Ю, останутся одни ошметки!..

Неожиданно строй убийц распался и отпрянул, будто устрашенный внезапным светом, хлынувшим из-за спины Эрика. Оглянувшись, остолбенел и он, увидев зависшую в воздухе жуткую фигуру, до черноты затемненную прожекторным сиянием глаз. Фигура с усилием подняла тощие руки, нацеливая их на панцирников, — и в этот миг Эрика хлестнуло ужасом, словно кнутом. Сорвавшись с места, он бросился в сторону, к своему спасительному тросу и кошкой взлетел на самый верх. Уже оттуда ясно увидел, как из ладоней Хранителя вырвались слепящие снопы молний, превратив врагов в дымные факелы. В следующую секунду их пылающие тела разом провалились под землю, а Эрик, совершенно ошалев, протиснулся в окно, с силой оттолкнулся и полетел вниз.

3

С последним криком из Норы словно выплеснулась жизнь, и она стекла по его телу на пол, уйдя на этот раз в такие дали, что Горн встревожился: не переусердствовал ли? Женщина лежала перед ним — смятая, измученная, и роскошная ее плоть расплющилась по ковру, погрузившись в пушистый ворс, словно в траву. Подождав, он ударил по ее обмякшим щекам, но прошло еще немало времени, прежде чем Нора открыла глаза. Медленно улыбнувшись, она притянула Горна к себе.

— Зверь мой, зверь! — жарко зашептала прямо в ухо. — Зверюга, чудовище!.. Что ты со мной делаешь?

Коротко и грубо он объяснил ей — что, и женщина задохнулась от страсти, затрепетала всем тугим, сильным телом. Великий Ветер, неужто ей мало? Но удивительно, что и он продолжал желать Нору с прежней необузданной силой и готов был бы мучить ее еще не один час… Однако дрожь уже покидала женское тело, мускулы опадали.

— Притомилась? — спросил Горн насмешливо. — Сходишь с трассы — а, Нора?

— Впервые!.. Правда, милый, никогда со мной такого не было. — Она порывисто взлохматила его волосы. — О мой неутомимый, ненасытный, чудовищный зверь… Чудо!

Потянув за руку, Нора завалила рыцаря на спину и уселась на него сверху, торжествующе смеясь. Над упругим животом бронзовыми куполами нависали тяжелые груди — поддавшись искушению, Горн взвесил на ладонях эти обольстительные полушария. Н-да, эдакое богатство…

— Ну, что? — улыбаясь, спросила Нора. — Так и будешь держать?

Он разглядывал женщину снизу и удивлялся: ведь она даже не очень мне нравится — вообще, что в ней хорошего? Кровожадная, похотливая стерва, помешанная на силе и власти, — к тому же, кажется, фанатичка. И даже внешне это не мой стиль… Но тогда почему я так сильно, до скрежета зубовного, ее хочу? С первого своего появления в гостевом зале этого родового блока Горн почувствовал к себе интерес и не ошибся: для его алчущего меча незамедлительно отыскались подходящие ножны — в облике огнегривой красавицы Норы, только вступившей в пору расцвета, но уже успевшей прославиться любовными подвигами. А ее бесподобная грудь уже в начале знакомства была выложена на козырьке корсета, словно на подносе.

Разведя подпирающие руки, Нора улеглась на рыцаря всем телом и сладко вздохнула, проводя пальцем между пластами его громадных мышц.

— Желаешь добавки? — немедленно спросил Горн.

— Чуть позже, ладно? Так приятно лежать на тебе…

— Мне тоже.

— Ну скажи, что ты меня обожаешь! Ты ведь без меня жить не сможешь, верно?

— Угу, — согласился рыцарь.

— Где еще ты найдешь такую? Во всей Империи нет мне равной!

— Да уж, такое сокровище поискать…

Нора чувствительно укусила его за ухо и спросила:

— Скажи, а пойдешь за меня на смерть?.. Нет, ты поклянись!

— Лучше я за тебя убью, — предложил Горн. — Называй любого.

— Даже императора?

— А разве он не человек?

Женщина залилась довольным смехом и отказалась:

— Нет, Ун пусть поживет… пока. А вот что скажешь про Ю?

— Желаешь смерти Божественной? — с неудовольствием спросил рыцарь. — Не кощунствуй!

— Глупый, кто говорит о смерти? Она нужна нам живой.

— Кому это — вам?

— Истинным ограм.

— Все мы — Истинные.

— Но не все понимают, что это значит. Истинный огр не станет делиться властью с Низкими.

— Все-таки ты про Уна.

— И про тех, кто за ним стоит.

— Давай, я его убью, — снова предложил рыцарь.

— А что это изменит? У власти должен встать другой род — наш, Львиный… Подумай, Горн!

Женщина рывком поднялась, секунду постояла над Горном, разглядывая его с высоты, затем с сожалением вздохнула и направилась к бассейну, плавно раскачивая крутые бедра и позвякивая браслетами на стройных лодыжках. И сзади она была великолепна — статная и гибкая, с крупными, красивой лепки мускулами, вызывающе женственная. Перекатившись на колени, рыцарь следил за ней неутоленным взглядом, и, судя по походке, Нора осязала этот взгляд спиной… или же тугими своими ягодицами. Удивительно, как быстро освоилась она с наготой — ведь это наперекор всем привычкам и традициям прайда.

Оглянувшись на любовника, Нора с торжеством улыбнулась, мягко обрушилась в воду и заплескалась, соблазняя Горна каждым движением. Теперь она даже не стыдилась света, заливавшего бассейн из того же отверстия в потолке, откуда сыпался в него аккуратный водопад, и рассеивавшегося бледным свечением по уютной, устланной пышными шкурами комнате.

— Ныряй ко мне! — позвала женщина. — Ну?.. Или ты боишься воды?

— Истинный огр не страшится ничего, — с достоинством ответил Горн, — однако избегает сырости. Его родина — горы.

Разогнавшись, Нора до пояса выбросила себя на ковер, расплющив о него роскошные груди.

— Ну подойди, — дразнила она рыцаря, пальцами трогая торчащие соски. — Ну? Возьми меня!.. Слышишь, зверюга?

Безмолвно Горн рванулся к ней. Женщина с визгом отпрянула, но он поймал ее за бока и легко вынул из воды, ловя прыгающие груди губами. Заливаясь смехом, Нора рвалась из его жестких лап, пинала в живот коленями…

Вдруг Горн с силой отшвырнул женщину от себя и прыгнул назад. Тут же сумрак прорезала слепящая молния — из бассейна взметнулись клубы пара, затлел мокрый ковер. Нора поспешно вынырнула, отплевывая воду и ругаясь.

— Всем стоять! — раздался властный голос.

Водопад внезапно оборвался, будто его выключили, и за ним обнаружился проход, перед которым громоздился осанистый мужчина в доспехах и с эмблемой Избранного на груди. Твердой рукой он направлял в Горна лучемет, а по бокам от него выстраивались шестеро сторожевиков, как на подбор — здоровенных, кряжистых, с тяжелыми тесаками за поясами и свирепыми мордами, ухмылявшимися в предвкушении потехи. Все они были Псами, и кодекс не воспрещал им нападать всей сворой на безоружного, но вот Избранный показал себя странно.

— Ты с цепи сорвался, Лот? — гневно закричала женщина, снова погружаясь в воду по горло — в напрасной попытке скрыть наготу. — Ты же мог меня обжечь!

Человек с лучеметом растянул в улыбке тонкие губы.

— Это была бы трагическая случайность, дорогая, — любезно откликнулся он, продолжая в упор разглядывать Горна. — Нора, а кто этот забавный голыш и почему он без шлема?

Ковер понемногу разгорался, негромко потрескивая, — не слишком охотно, зато почти без дыма. Женщина молчала.

— Не желаешь отвечать? — удивился Лот. — Что ж…

Чуть двинув дулом, он пустил в бассейн вторую молнию, исторгнув из него свежую порцию пара, а из груди Норы — новый негодующий вопль.

— Ну да, мы были вместе! — выкрикнула она. — И тебя совершенно не касается, в каком виде мы это вытворяли — я имею право на прихоть!..

Вот она — сила традиций! — с усмешкой подумал рыцарь. Куда проще оказалось в Нору вступить, чем убедить ее разоблачиться. Правда, затем уж Нора разошлась!.. А может, это испорченность?

— Оголиться — и перед кем? — презрительно сказал Лот. — Даже и я никогда не видел тебя в таком…

— Но ты же не просил! — дерзко возразила Нора. — Разве б я отказала?

Скривившись, Лот выстрелил снова, на этот раз вплотную к женщине, и она с воплем вылетела из воды, теперь действительно слегка ошпаренная.

— Этого ты хотел?! — крикнула она, безуспешно пытаясь прикрыться узкими ладонями. — Ну радуйся, ты выставил меня перед своей сворой!..

— Далеко же ты зашла в своем бесстыдстве! — гневно объявил Избранный. — Я долго терпел, Нора, но всему есть предел. И уж теперь я поквитаюсь с тобой за все!

— Господи, да что ты можешь? — фыркнула женщина. — Это во Дворце ты начальник стражи, а здесь все решает Тор. И я пока не в твоем гареме!

— Да на что мне там порченные? — рявкнул Лев. — Скольких чужаков ты через себя пропустила — уже и со счета сбилась? А ведь Кон меня предупреждал!..

— Ну так пойди и поплачься ему снова, — огрызнулась Нора. — Он давно на меня зубы точит.

Лот медленно покачал головой.

— Я разберусь с тобой сам, — сказал он. — Обойдемся и без Главы, и без старейшин… Но прежде я выжгу твоему красавцу весь инструментарий!

Похоже, такая перспектива обеспокоила Львицу не слишком — в отличие от рыцаря.

— А вот тебя, — задумчиво продолжал Лот, — пожалуй, стоит подарить моим Псам.

— Да ты спятил!

— Почему же? — криво улыбаясь, возразил Лот. — Я был недостаточно хорош для тебя? Ну так взгляни на эти рожи — они займут достойное место в твоей коллекции. Чем они хуже этого?

Он вдруг щелкнул пальцами, и один из Псов кинулся к женщине, ухватившись обеими лапами за ее руки. Оскалив белоснежные резцы, Нора мгновенно въехала коленом ему в пах, и Пес с рычанием отшатнулся.

— Да уберите же ее! — раздраженно крикнул Лот.

И тут рыцарь сорвался с места. Спохватившись, Лот выстрелил навскидку, но промахнулся. В следующий миг Горн уже достиг крохотного пульта, включив местную Защиту, и тотчас индикатор на лучемете Лота погас. Повернувшись к противникам, рыцарь торжествующе осклабился.

— Ну и что? — пожал плечами Лот. — Второй вариант не хуже.

Он снова щелкнул пальцами, и Псы разом зашевелились, доставая из-за поясов тесаки. Разделившись на тройки, они двинулись к рыцарю, огибая бассейн с обеих сторон.

— Возьми их, зверь! — азартно выкрикнула Нора. — Куси, ну!..

Она уже и думать забыла прикрываться — действительно, до таких ли пустяков сейчас?

— Милая, на что ты надеешься? — усмехнувшись, спросил Лот. — Парни из него фарш сделают, вот увидишь!

С устрашающим рыком рыцарь рванул разгоревшийся наконец ковер вверх и в сторону, а вместе с ним в воду обрушились двое зазевавшихся Псов. Громадным прыжком Горн подскочил к третьему и, опережая взмах тесака, нанес сокрушающий «удар питона», проломив кулаком грудь. Вырвав окровавленную кисть, отпихнул труп и оглянулся. Вторая тройка со всех ног мчалась к нему вокруг бассейна, четвертый Пес уже лез из воды, стиснув тесак крепкими зубами, пятый — барахтался посредине бассейна, запутавшись в ковре. Жестоким пинком Горн сбросил четвертого Пса обратно и в два прыжка перемахнул бассейн, с такой силой оттолкнувшись от головы пятого, что и его отправил на дно пускать пузыри.

— Видишь, чем он лучше? — ликуя, воскликнула Нора. — Ты видишь?!

Лот поспешно отступил к выходу, срывая с пояса короткий парадный меч, однако рыцарь пренебрег Избранным. Оскалясь, он следил за уцелевшей троицей.

Помедлив, Псы решили не разделяться и двинулись в обход бассейна вместе, уже без спешки. Теперь они откровенно побаивались противника, хотя тот по-прежнему был безоружен и гол.

— Живее, скоты! — рявкнул от двери Лот. — Ату его, ату!

Горн мог бы закружить всех троих вокруг бассейна, но они того не стоили. Снова издав громовой рев, он бросился Псам навстречу. Сторожевики не дрогнули и сомкнулись, тыча перед собой тесаками. Но где им было выстоять!.. Одного за другим рыцарь выдергивал их на выпаде и встречал оглушающим ударом в лицо. Покончив с последним, он собрал тесаки и бросил в бассейн.

Затем развернулся и угрожающе двинулся на Избранного. Тот попятился, выставив свой нелепый клинок. Он не был трусом, однако против такого бойца у него не было ни единого шанса, и теперь Лот понимал это слишком ясно. Даже бегство его бы не спасло: голыш-зверь настиг бы жертву в несколько прыжков.

И вдруг бронированную фигуру Избранного заслонила нагим телом Нора. Протянув к рыцарю руки, она пошла ему навстречу, увещевая ласковым, чуть вздрагивающим голосом — видно, страшен он был сейчас. Горн встретился с ней — наготой к наготе, вмял женщину в себя, ощущая, как сладко и покорно обмякает она в его руках и как снова — который уже раз за сегодня! — вздымается в нем волна желания. Не шевелясь, Лот молча глядел на них и бледнел с каждой секундой — похоже, бедняга все-таки любил Нору.

— Иди уж, сиятельный, — отпустил его Горн, понимая, что тот уже никогда не простит ему — ни победы, ни жалости. — Или хочешь, чтобы мы занялись этим у тебя на глазах?

1

Затаившись за камнем, он ждал.

Сторожевые Псы подходили все ближе, негромко переговариваясь. Их было двое, и судя по изготовленным лучеметам, оба были настороже. Видеть беглеца они не могли: укрывавшая его пещерка находилась высоко над тропой, — и он был уверен, что успеет спрятаться, лишь только кто-нибудь из двоих начнет поднимать голову. И все-таки беглеца била дрожь, пальцы судорожно стискивали обломок гранита. С трудом он удерживал себя на месте, страшась ошибиться, упустить момент. Еще секунда, еще шаг…

Сторожевики прошли под ним, и тогда, скользнув по стене со стремительностью атакующего питона, он прыгнул на них сзади. Камень смял шлем одного из Псов раньше, чем ноги беглеца коснулись тропы. Второй успел обернуться, но тут же его лучемет отлетел далеко в сторону, а лицо исказилось от ужаса и боли. Агония длилась недолго — беглец разжал пальцы, и к его ногам сползло мертвое тело.

Безотчетно он вытер ладони о голые бедра. Было страшно и противно — до тошноты, но не было времени расслабляться. По одному беглец затащил трупы в пещерку, затолкал поглубже. Тот, кого он убил первым, оказался крупным мужчиной, но когда беглец натянул на себя его доспехи, то едва сумел застегнуть пряжки.

Полностью экипированный, беглец снова спрыгнул на тропу, огляделся и, закинув лучемет за спину, двинулся по тропе вверх, в спасительные горы. Что бы ни ждало его впереди, рабство пугало больше.

2

Ближе к окраине Эрик отпустил «двойку», и голыши без промедления покатили тележку обратно, бодро топоча пятками по мостовой. Отслеживая покатость городской Крыши, блоки были тут куда ниже, чем в центре, вокруг Дворцовой площади, хотя теперь это мало что значило: верные своим привычкам, огры уже настолько глубоко вгрызлись в здешнюю землю, что определять этажность родовых блоков снаружи стало затруднительно. Правда, до сих пор близостью блока ко Дворцу характеризовалось влияние рода.

Не спеша, Эрик прогулялся по радиальному проспекту еще дальше, к самой Срединной Стене, затем повернул и двинулся вдоль нее, украдкой озираясь. В этот поздний час жизнь в Нижнем Городе, если и не затихала вовсе, то, по крайней мере, с темнеющих улиц почти полностью перемещалась под прикрытие прочных стен, а из редких прохожих, попадавшихся Эрику на глаза, никто не показался ему подозрительным.

Пленочная Крыша потемнела уже окончательно, когда Эрик наконец вступил в проходную. С подчеркнутой учтивостью он поприветствовал постовых — в ответ те ухмыльнулись вполне беззлобно, что настораживало. Конечно, ночные стражники куда пожиже Дворцовых, однако и те, и другие звались имперцами и одинаково не терпели Стражей. Но не станут же они пакостить в открытую?

Озадаченный, Эрик вышел наружу, уже по другую сторону прозрачной Стены, и невольно поежился: здесь оказалось заметно прохладней. Дальше начинался город Низких, а значит, заканчивался порядок. Вместо сплошных каменных массивов, разделенных радиальными и кольцевыми проспектами, тут теснились друг к другу тысячи разнокалиберных строений, образуя вокруг Верхнего Города один громадный лабиринт. Впрочем, Эрик уже ориентировался в нем довольно свободно.

По привычному маршруту он проследовал вдоль темных домов, ежеминутно поворачивая, проскакивая улочки и дворики, нередко погруженные в абсолютную тьму — и тогда Эрику приходилось пробираться по памяти, если не ощупью.

Наконец он шагнул в знакомый и тоже черный проход, за которым уже начинались освещенные кварталы, и… накрепко увяз в чьих-то жестких лапах. Тут же напрягся, рванулся изо всех сил и — продрался. Однако вся воинская сбруя осталась позади, вместе с пластиковым нагрудником и мечами. Ловкачи!..

— Ну-ка, красавец наш, — раздался из темноты насмешливый голос, — покажи, чего ты стоишь сам, без этих своих колдовских прутиков!

По сторонам вспыхнули фонари, озарив крохотный дворик, отовсюду стиснутый унылыми серыми стенами с редкими дырами окон. Прыгнув к центру, Эрик крутнулся на одной ноге: все проходы оказались закупорены ухмыляющимися Дворцовыми стражниками — матерыми хищниками, почти сплошь набранными из лишенных рода или даже шатунов и люто ненавидевших имперскую знать. А на Эрика они давно зубы точили, да только он неизменно их переигрывал — до нынешнего раза.