Отраженная угроза Тырин Михаил

– А что, их не было? – недоверчиво произнес губернатор.

Сенина бросило в жар. Это уже походило на какую-то идиотскую игру. Но играли в нее не идиоты. С одной стороны сидел человек, облеченный властью и серьезными обязательствами. С другой – полномочный представитель крупнейшей корпорации. И один из них откровенно валял дурака, разыгрывал абсолютно бредовую комедию, не соответствующую ни его статусу, ни серьезности ситуации.

– Бог ты мой, – вздохнул Сенин. – Не было! Ни одного человека!

– Ну, не знаю. Может, кто-то вышел куда-то... В туалет там, или не знаю...

Сенин расхохотался. Он представил, как рабочие длинной колонной идут в туалет. Аккурат в момент появления разведгруппы. И сидят там, в туалете, пока группа не ушла.

Губернатор тоже рассыпался легким смехом, понадеявшись на перемену настроения и, может быть, темы разговора.

Но Сенин и не думал ничего менять. Смех был реакцией психики. На самом деле ему было почти страшно. Он попал в мир умалишенных, иного объяснения нет.

– Вы, оказывается, тут были утром, – задумчиво проговорил губернатор. – Мы-то думали, вы заблудились.

– Да, черт подери, – процедил Сенин. – Мы были тут утром. Мы разбили лагерь неподалеку и...

Он прикусил язык. Про лагерь лучше помалкивать.

– Странно... почему же вас никто не видел? – Казалось, губернатор всерьез озадачен.

– А знаете, что еще более странно? – У Сенина оставался серьезный вопрос, который он должен был задать, несмотря ни на что. – Мы осмотрели крепость и нашли там кровь.

– Кровь? – недоверчиво переспросил губернатор. – Откуда же там кровь?

– Надеялся узнать от вас.

– Да может, это краска?

– Я, по-вашему, не могу отличить кровь от краски?

– Ну да, ну да... – Ковтун задумчиво поскреб подбородок. Потом пожал плечами. – Ну, не знаю. Ума не приложу. Наверно, какой-то несчастный случай.

– Несчастные случаи в обязательном порядке должны регистрироваться в журнале. Вам ли этого не знать?

– Да что же, по-вашему, каждый разбитый нос в журнал записывать? – В глазах губернатора светился призыв: имей совесть, проверяющий!

– Разбитый нос? – изумился Сенин. – Там лужи и брызги, словно ваши люди только тем и занимаются, что бьются носами о пол и стены!

– Мы этим тоже займемся, – твердо пообещал губернатор.

– Не вы. Теперь уже мы займемся.

– Значит, окажем любое содействие.

«Куда ж вы денетесь...» – усмехнулся про себя Сенин. Ему вдруг вспомнились фрагменты из сообщения, которое он уже почти знал наизусть.

«Тут полный кошмар... Я схожу с ума... Они все тут сошли с ума...»

«Ночью крики такие стоят, что волосы дыбом. И стук, и беготня...»

«...Я нормальный. Это они психи чертовы...»

А что, очень похоже. Кажется, впору самому бежать к гиперпередатчику вызывать помощь.

– А я, кажется, все понял, – весело сказал губернатор. – Вы же скрытно на базу входили?

– В каком смысле? – насторожился Сенин.

– Ну, вы же разведка! Вы тихонько прокрались, на цыпочках, незаметно, да? И ушли тоже тихо. Вот поэтому вас никто и не видел.

Сенин почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились. Абсурд должен иметь свои пределы. А тут с каждой минутой все хуже и хуже. Он даже подумал, что «мочалка», которую они тут видели, выделяет какой-то фермент, влияющий на умственные способности.

– Кстати, хотел спросить, – сказал он, с опаской поглядывая на Ковтуна. – С чего тут у вас заросло все какой-то тиной? Прямо в комнатах с потолка свисает.

– Ничего страшного, – махнул рукой губернатор. – Просто завелась какая-то плесень. Боремся вот... У нас даже биотехнолог работает по этому вопросу, специально прилетел. Думаю, он скоро справится.

– Я с ним поговорю, – сказал Сенин.

«Может, хоть он окажется нормальным?» – мелькнула мысль.

– Я вас провожу, – сказал губернатор, бодро вставая. – Мы приготовили для вашей команды отличные комнаты в новом коттедже. И ужин туда доставят.

На улице Сенин вглядывался в лица людей. Он гадал, все ли здесь такие же ненормальные. Нет, вроде все в порядке. Хорошие приветливые лица. Каждый встречный здоровается, как со старым знакомым. Многие даже в гости зовут. Женщины улыбаются, в глаза заглядывают. Все как обычно...

– Вы очень удачно попали, – сказал губернатор. – Мы решили соединить прилет наших новых братьев с праздником урожая. Это наш первый праздник урожая.

– О, поздравляю. Значит, будет большое угощение?

Сенин, конечно, знал, что по неписаным правилам колония считается успешно состоявшейся, когда начинает производить мясо. Это был весомый показатель. Потому что люди выживают везде, даже на голом камне, а вот домашним животным нужно создавать условия. Если эти условия созданы – значит, поселение чего-то стоит и что-то может.

«Странно это, – подумал он. – Когда-то мясо было чуть ли не основной пищей человека. Мяса было много. Но человек захотел большего, начал придумывать, строить, изобретать, улучшать жизнь. И улучшил до того, что почти лишился самой лучшей своей пищи».

На Земле мясо, конечно, было. Но по такой цене, что не каждый позволял себе хотя бы раз в месяц отведать кусочек. Зато было много заменителей – растительных, искусственных. Официально считалось, что они ничем не отличаются от настоящего мяса. Но Сенин знал, что это не так. Ему мясо приходилось есть часто – фактически в каждой командировке. Он видел разницу не во вкусе и внешнем виде, а в ощущениях. Мясо давало силу, уверенность. Заменители же – только вес в желудке.

– Да, теперь у нас свое мясо. – Губернатор искренне радовался. Вдруг он расхохотался. – Кровь! Вы спрашивали про кровь!

– Ну, да. – Сенин не понял, что тут смешного.

– Да это же... – Ковтун махнул рукой и зашелся в новом приступе смеха. – Это же коровы! Там просто разделывали туши.

– Где – в крепости?

– Ну, конечно! А что такого, там много пустых помещений.

«Теоретически возможно, – согласился Сенин. – Будем считать, по этому вопросу он отмазался».

– Платформа с переселенцами уже на орбите, до высадки несколько часов, – продолжал говорить губернатор. – Мы готовимся их хорошо встретить. Милиция тоже мобилизована. Надеюсь, что и вы нам поможете. Дело-то непростое и небыстрое, а у вас опыт есть, верно?

– Конечно, – кивнул Сенин. – Все что в наших силах.

«Что делать? – лихорадочно думал он. – Самое лучшее – валить отсюда подальше, укрыться в лагере и наблюдать издалека. Через те же камеры, хотя бы... Но как это объяснить местным? Ладно, черт с ними, с местными, как объяснить команде, которая уже размякла и приготовилась наслаждаться бездельем и гостеприимством? Упереться рогами и тупо приказывать? Могут самого счесть за сумасброда. А потерять доверие людей в условиях дальнего полета – это очень и очень плохо».

Хуже всего, что на поддержку команды рассчитывать было нечего. Его доблестные бойцы просто не желали думать, что вокруг происходит нечто очень странное. Они радовались, как дети, что люди нашлись, база вновь ожила, а из пищеблока им несут горячий ужин. Все как-то быстро поверили, что случилось глупое недоразумение, которое вот-вот прояснится. Но оно не прояснялось.

Поговорить с глазу на глаз с многоопытным Кареловым? Сказать: ты-то хоть видишь, что творится? А если и он скажет: не вижу! Скажет: ты, командир, нас вел и умудрился завести в самую дурацкую ситуацию из всех возможных.

«Ладно, – решил Сенин. – Остаемся здесь, отдыхаем, встречаем переселенцев и, может, даже участвуем в празднике. Но пусть не думают, что наша миссия окончена. Мы должны выяснить, кто послал сообщение. А значит, есть серьезная причина гонять до седьмого пота парней и не давать им чрезмерно расслабляться».

Приготовления к встрече переселенцев шли полным ходом, и это создавало на базе атмосферу предвкушения праздника. За периметром раскладывали костры и готовились жарить мясо. В расчетное место посадки заранее выехали несколько машин, чтобы и там все подготовить – прежде всего, расставить осветители, установить систему привода и временный периметр.

Примерно за час до посадки туда же направилась огромная автоколонна. Администрация надеялась перевезти триста человек и гору скарба за один рейс. Джип с командой Сенина шел в самом хвосте. Ему пришлось объяснить, что по просьбе губернатора команда примет участие во встрече переселенцев и возьмет на себя часть мероприятий по обеспечению безопасности. А потому ранцы, которые парни уже пошвыряли под кровати, надлежит надеть, все оружие и оборудование – иметь с собой.

Колонна ползла по темной поверхности планеты, как живой островок света. Здесь – шум двигателей, лица людей, свет фар, но уйди в сторону на пятьдесят шагов – останется только тишина и замороженный мрак чужого мира.

Сенин поежился. Он боялся одиночества, как боится его любой астронавт. Однажды, после аварии почтовика «Фигаро», ему пришлось поднимать на борт крошечную спасательную камеру. Воняло из нее похуже, чем из могилы. Там находился всего один человек. Он висел в пространстве пять недель, совершенно один. Он не отвечал на вопросы, не мог сам поесть, раздеться, сходить в туалет. И всегда смотрел в одну точку.

Для таких были специальные отделения в каждом госпитале. Но все они до конца жизни так и смотрели в эту свою точку, а что в ней – никому не известно.

Можно поднять на орбиту человека и смоделировать условия спасательной камеры. И ничего с ним не сделается – хоть полгода его там продержи. Одного нельзя повторить – чувства потерянности в бесконечной Вселенной, когда никто точно не знает, где ты, да и есть ли ты вообще.

Это неотвратимо, день за днем убивает душу. Это настолько страшно, что мозг начинает защищать себя, и человек просто перестает интересоваться чем-либо, а затем и чувствовать. И тогда он уходит сам в себя, в какие-то беспредельные глубины, где, возможно, теплится один живой огонек – такой же слабый, жалкий, микроскопический, как человеческое сердце, одиноко бьющееся в безмолвии большого космоса.

Машина шла довольно ровно, ее не бросало на буграх. Случайно или нарочно, место посадки было выбрано вблизи от одной из наезженных дорог, по ней и шла колонна. Сенин уже связался с Ангелиной и спросил, куда ведет дорога. Оказалось, на делянку, с которой поселение получало лесоматериалы. По каким-то соображениям, поселение заложили в двадцати пяти километрах от ближайшего лесного массива.

Перед выездом Сенин попробовал набросать текст рапорта руководству Сектора. Его прямо-таки подмывало скорей сделать это – разложить все по полочкам, указать на неопровержимые факты и всех убедить, что он ни в чем не виноват. Себя, в первую очередь.

Все оказалось сложнее, чем он думал. Первый вариант показался ему чем-то вроде дневника параноика. Пришлось стереть. Второй вариант был похож на злобную кляузу. Ну, а третий напоминал жалкие оправдания нашкодившего мальчишки. Сенин наконец понял, в чем дело – из него лезли эмоции. А перейти на сухой протокольный язык означало лишить документ убедительности.

Неожиданно впереди колонны начали сигналить машины. Через секунду к ним присоединились и остальные. Сенин понял, в чем дело – перед колонной медленно опускалась яркая двойная звезда – долгожданная платформа с переселенцами. Посадка произошла чуть раньше расчетного времени.

Звезда погасла, но тут же забрезжило туманное зарево – поднявшуюся пыль и дым подсветили прожектора. Мертвый морозный воздух ожил, наполнившись тончайшими лучиками всех цветов радуги.

На посадочной площадке уже царило оживление. У подножия огромной, как дом, платформы, еще дымящейся, растекалось человеческое море. Поминутно подъезжающие машины добавляли шума, света и движения. Ни дать ни взять, новогодняя ярмарка.

Сенин вышел из джипа и, пройдя с десяток шагов, оказался в окружении людей и голосов. Одни смеялись и обнимались, другие стояли столбом, разглядывая незнакомые звезды и пробуя полной грудью чужой воздух, третьи распаковывали узлы, доставая одежду потеплее. Некоторых из платформы выводили под руки: спуск с орбиты – это все-таки не прогулка. Машины выстроились широким фронтом, готовясь принять пассажиров. Где-то рокотал громкоговоритель, где-то раздавали горячий кофе, кто-то уже кидал вещи в кузов.

В общем, все радостные и довольные. Никакого намека на тревогу или опасность. Если только сами обитатели не превратились тут в вампиров-людоедов и не заманили в ловушку наивных переселенцев.

На мгновение Сенину показался ужасно глупым и мерзким его разговор с губернатором: пронизанный подозрительностью допрос хорошего и чистого человека...

Но только на мгновение.

Он поправил в ухе динамик радиостанции.

– Вельцер и Муциев – на дальние углы периметра, с аппаратурой. Продублируете милицию. Остальные, оставайтесь пока около машины. Я скажу, когда понадобитесь.

В следующее мгновение он нос к носу столкнулся с Ангелиной.

– Вы здесь? – обрадовалась она. – Давайте помаленьку грузиться. Берите на себя вот эти четыре грузовика, наполняйте, и можете уже отправляться. Если надо, моих парней возьмите в помощь.

Она сунула ему громкоговоритель и исчезла в толпе. Сенин состроил ей вслед недовольную мину, сам не зная, почему, но игнорировать просьбу не стал. Он и сам был не против поскорей закончить это шумное, сутолочное мероприятие. Поэтому он отозвал своих ребят, затем выловил из толпы еще двух парней в форменных зеленых куртках – тот самый условно существующий милицейский отряд – и приступил к заполнению грузовиков.

Усилитель голоса не понадобился, хватило своих возможностей. Минут за двадцать он рассадил по машинам шестьдесят два человека с вещами. Переселенцы атаковали встречающих вопросами – про погоду, про зарплату, про питание – но Сенин это дело решительно пресек. Не для того он здесь, чтобы знакомить новоселов с местными обычаями.

Идея совместить прилет с праздником все меньше ему нравилась. Новоприбывших следовало зарегистрировать и расселить, а там и до рассвета недалеко. Как можно начинать праздник на рассвете, он не понимал.

Однако переселенцы его скепсиса не разделяли. Здесь была, в основном, молодежь, которая могла беситься без подзарядки хоть сутками напролет. А тут такое событие... Наоборот, все пришли в восторг, когда узнали, какой сюрприз подготовили хозяева.

Сенин отправился поспать. Уснул он быстро, поскольку измучился за день, однако через какое-то время его разбудил грохот. За окном что-то полыхало. Оказалось, на улице палят из сигнальных ракетниц – маленький домашний фейерверк в честь праздника.

Бормоча проклятия, Сенин оделся и вышел на улицу. Теперь он уже не мог спать, когда все население планеты веселится. В конце концов, не так уж часто ему самому удавалось так отводить душу.

За периметром горели костры и гремела музыка. Очень скоро Сенин увидел Муциева и Вельцера. Оба, конечно, навеселе и даже с какими-то новыми подружками в обнимку. Он не стал подходить. Ему самому захотелось выпить – так, чтобы сразу дало по мозгам.

С этим проблем не возникло – у костров раздавали дымящееся мясо и разливали напитки. Убедившись, что никто не обращает на него внимания, Сенин выпил еще и еще. Мороз стал нипочем.

Потом его заграбастала какая-то женщина в расстегнутом рабочем бушлате, она повлекла его к танцующим соплеменникам и вовлекла в какую-то неистовую, нелепую пляску.

– Новенький? – прокричала она ему на ухо. – Один прилетел?

«На форму хоть посмотри», – хотел сказать Сенин, но потом ему стало на все плевать. Женщина была немолодой и грузной, от нее пахло потными шмотками.

– Покажешь, где устроился? – кричала она в ухо, дыша спиртным духом.

Выждав момент, Сенин избавился от ее хватких рук и скрылся в толпе. Он отправился искать Ангелину. По дороге снова выпил с группой новоприбывших, которые непременно хотели с ним познакомиться. Потом нашел Ангелину – у самого дальнего костра ее целовал какой-то щуплый бородач. Сенин рассвирепел и решительно приблизился.

– Привет! – улыбнулась Ангелина. – Как тебе у нас?

– Нормально. Но завтра будет серьезный разговор, – ответил он и, нервно развернувшись, зашагал прочь.

«Просто идиот», – оценил он свой поступок минуту спустя.

Потом он пил, с кем-то знакомился, обнимался, вскоре заметил, что его уже понемногу сторонятся, и наконец добрался-таки до кровати.

Открыв глаза, Сенин поразился, как легко у него на сердце. Словно и не было ничего.

Он лежал в светлой комнате и глядел в потолок. Стоял какой-то необычный запах, наверно, свежей древесины. Чистый воздух приятно холодил изнутри.

«А что собственно вчера произошло? – размышлял он. – Да ничего! На базе не оказалось людей? Мне объяснили – почти все они на объектах. Кровь в комнатах – тоже объяснили. Пустой эфир – это бывает, попали в мертвую зону. А недоразумение с высадкой – это не только моя вина. Мое дело – факты предъявить. И окончательное решение не я принимал, а команда «Форума». Объяснюсь уж как-нибудь с начальством. Осталось только найти того, кто сообщение прислал – и все, дело сделано. Гуляй, отдыхай, знакомься с бабами, жди попутного транспорта».

Сенин сладко потянулся. Великое дело – отдых. Сразу жизнь становится другой – все успокаивается, все становится на свои полочки и из любого положения находишь какой-никакой выход. Хотя, надо признать, в голове ощущается некоторая тяжесть...

Он поднялся с кровати, огляделся – и застыл в немом изумлении.

– Черт подери! – вырвалось изнутри.

Из щелей в полу лезла «мочалка». Вчера ее не было, она народилась за ночь. Белесая путаница была похожа на тополиный пух, налетевший по углам. Ничего в ней особенного не было, но у Сенина она вызывала необъяснимое отвращение. Как насекомые, поселившиеся в припасах.

Он оделся, сбрызнул лицо из умывальника и вышел на улицу. Хотел было заглянуть в комнаты к своим парням, но передумал. Пусть пока отдыхают.

По дорожкам вяло передвигался какой-то народ – похоже, сегодня администрация объявила выходной. И правильно. Какая может быть работа после такой ночи?

Народ не просто прохаживался, он целенаправленно куда-то двигался. «Наверно, на завтрак», – подумал Сенин и присоединился к общему потоку. На каком-то перекрестке к нему подскочили две молоденькие девчонки, поцеловали в обе щеки и весело спросили, как дела.

– Да ничего, – удивленно ответил Сенин, а сам подумал: «Когда это я успел так сдружиться с ними?»

Затем он встретил Ангелину, она брела, сунув руки в карманы, и зевала. В сердце кольнуло, Сенину вспомнился вчерашний бородач. Он невольно представил, как тот сегодня вылез из-под теплого одеяла Ангелины, натянул штаны на тощие волосатые ноги и отправился по своим делам. Какой-то бледный дрищ с такой бабой! Невероятно...

– Привет, – сказала Ангелина. – Ты тоже на собрание?

– Какое еще собрание?

– Новых будут учить уму-разуму.

– Ну уж нет, – помотал головой Сенин. – Никаких заседаний.

– Тогда пошли завтракать. – Она зевнула. – Вернее, уже обедать.

– Вот это другое дело.

Они шли молча. У Сенина была куча вопросов к Ангелине, но не хотелось опошлять момент служебными разговорами. Хотелось нейтрально поговорить. Только он никак не мог придумать, о чем.

– Куда народ новый девать будете? – спросил он.

– В крепость. Там места навалом.

– Я про работу.

– А-а, работы хватит. Половина сразу пойдет строить новые дома. Остальных – на производство. Ну, и на хозработах руки тоже нужны.

– Я сегодня у себя в комнате нашел целые клоки какого-то лишайника. За ночь вырос.

– Я скажу, чтоб убрали, – безразлично ответила женщина. – Это у всех так. Каждый день надо убирать.

– А что же этот ваш биотехник?

Она пожала плечами. Понимай, как хочешь. То ли не справляется пока, то ли всем плевать.

– Где он?

– Где-то бегает. Может, на объектах.

– Там тоже заросли?

– Да, везде эта штука. Не обращай внимания, мы уже привыкли.

Пищеблок был довольно обшарпанный. Стены провоняли кухонными испарениями, а под ногами ощутимо скользило. Судя по всему, завсегдатаев тут было немного. Время дикого освоения кончилось, обитатели перебрались от коллективных кормушек в собственные кухни.

– Всегда здесь питаешься? – поинтересовался Сенин, пробуя едва теплое какао.

– Когда готовить лень. Я ведь ленивая ужасно, мне даже концентрат лень кипятком залить.

«Заметно», – хмуро подумал Сенин.

– Слушай, ты вчера какой-то разговор обещал. Я так и не поняла...

– Да, я помню... – пробормотал Сенин, и уши у него стали пунцовыми. – Я вот что хотел... Расследование надо все-таки окончить. Ты тут не слишком занята?

Она пожала плечами.

– Найди у себя пару толковых ребят и проведи все по полной форме. Мне нужно вот что: списки всех, кто имеет официальный доступ к передатчику и у кого есть ключ-карты центра связи, включая всяких технарей, уборщиков, наладчиков, понимаешь?

– Ну?

– И каждого нужно опросить – под запись.

– Каждого?

– Не пугайся, мы поможем. Знаешь, как допросы проводятся?

– Ох... – Она закатила глаза. – Надо вспоминать. Я же тут после курсов.

– Понятно... – вздохнул Сенин. – Начинай сегодня же. Мы чуть позже подключимся, у меня тут есть еще одно дельце...

Ангелина на некоторое время примолкла, переваривая в уме все, что наговорил ей Сенин.

– Ладно, – она развела руками и улыбнулась. – Сделаем.

«Ладно. Сделаем, – мысленно повторил Сенин. – Ай, какая хорошая девочка».

Несмотря ни на что, она ему все больше нравилась.

Через пару часов после завтрака Сенин собрал команду и объявил, что сегодня он собирается полазить по подвалам. Команда встретила новость без энтузиазма. Тем не менее решение было принято. Сенину не давал покоя кровавый след, ведущий в шахту. Он мог допустить, что это была кровь из разделанной туши, хотя заниматься разделкой в крепости – чья-то совсем уж странная фантазия. Но кровавый след – это уже совсем другое. На ум так и просилось, что какая-то тварь утащила в подземелье коровьи останки. И еще волновала та странная быстрая тень, которую заметили Карелов и Гордосевич, но не увидела аппаратура.

Ничего удивительного, если такие твари здесь водятся, а никто про них не знает. Даже на Земле, где пройден вдоль и поперек уже, пожалуй, каждый квадратный метр, то и дело открывают каких-то новых бабочек, рыб и червяков.

Поиск хищных тварей в прямые задачи экспедиции, конечно, не входил. Но, коль уж назвался службой безопасности, надо этой безопасностью заниматься во всех ее проявлениях.

Инженер по коммуникациям, которого Сенин сам нашел и привлек в качестве проводника и помощника, сказал, что никаких жалоб на работу подземных систем не имеет. Никто в тоннелях по ночам не ворочается, кабели не перекусывает и злобными глазами из люков не сверкает. Но отговаривать не стал.

– Охота вам в пыли изваляться – дело ваше, – сказал он. – А я заодно переходники проверю.

Крепость уже не казалась зловещим прибежищем призраков, каким выглядела в первый день. Просто большая захламленная подсобка, куда нечасто заглядывают люди, и только.

– Прибрались... – негромко заметил Карелов.

В самом деле, никаких кровавых брызг в крепости уже не было. Да и «мочалки» стало значительно меньше.

Вниз Сенин взял с собой Гордосевича и Муциева. Остальные остались на подстраховке – смотреть в монитор и поддерживать связь. Инженер поколдовал в распределителе и включил люкс-кабель.

Им удалось спуститься и пройти всего несколько метров. Дальше прохода не было. Все оказалось забито мочалкой. Внизу она была уже не легкой и воздушной, а напротив – жесткой и неподатливой. Толстые стебли сплетались в плотную сеть, в которой мог завязнуть, пожалуй, даже небольшой автомобиль. Светящаяся кишка люкс-кабеля беспомощно меркла в этом сплетении.

Сенин вылез наверх не столько удивленный, сколько злой.

– Вы хоть смотрите, что тут у вас творится? – накинулся он на инженера. – Это ж надо довести до такого хозяйство!

– Да занимается у нас один специалист... – с досадой поморщился инженер.

– Я про этого специалиста только и слышу с утра до ночи. Хоть бы поглядеть на него... Он вообще существует в реальности, или вы его придумали?

– Где-то ходит...

И тут вдруг Гордосевич тихо вскрикнул. Вернее, даже не вскрикнул, а просто ойкнул.

– Что? – насторожился Сенин.

Гордосевич разглядывал ладонь.

– Она... кусается, – выговорил наконец он.

– Кто кусается?

– Мочалка. Я только потрогал, а она... вот.

– Как кусается, объясни толком! Как крапива? Или как крокодил?

– Не знаю... – Гордосевич оглядел всех с легким испугом. – Вроде как током бьет.

– Да вы не пугайтесь, – усмехнулся инженер. – Это не страшно. Мы все сначала пугались, а потом... – Он наклонился и положил ладонь на комок спутанных стеблей. – Уже почти и не чувствую.

Муциев последовал его примеру и через несколько секунд отдернул руку.

– Да, – озадаченно произнес он, растирая ладонь. – Что-то есть такое...

– Молодые ростки стрекаются, – сказал инженер. – Большие – редко.

Все попробовали, и Сенин в том числе. Действительно, похоже на слабый удар током. Нет, скорее, на легкий ожог горячим паром. Любопытно, а если упасть туда всем телом?..

Сенин уже пожалел о своем эксперименте. Неизвестно, как эти ростки действуют на людей. Поэтому не надо бы руки совать, куда попало...

Через пятнадцать минут он разговаривал с Ангелиной.

– Во-первых, – сказал он, – хочу знать, когда меня познакомят с вашим загадочным биотехником.

– О-ох... – Она закатила глаза. – Да работает он где-то, может, на объектах.

– Что значит «где-то»? Тут меньше двух тысяч населения, неужели трудно найти одного человека? Или у него нет радиосвязи? Кто он такой, как его хоть зовут?

– Зовут? – Ангелина неопределенно повела плечами. – Бог его знает, как его зовут. Он же не наш, его специально выписывали базу чистить от путанки.

– Я увижу его сегодня?

– Я узнаю, где он и сразу тебе скажу, – пообещала Ангелина. – Но если он на производстве или на стройках, может сегодня и не приехать. А возможно, рисует где-то.

– Что-что?

– Да, он у нас рисует на камнях, знаешь такое? Я его поищу.

– Хорошо, буду ждать с нетерпением, – кивнул Сенин. – Тогда второй вопрос: как дела с допросами?

– Скоро начну, – заверила она, преданно заглянув Сенину в глаза. – Вот только получу списки у коменданта.

– Начать нужно сегодня, – сухо напомнил Сенин. – Как будут списки, сообщи мне – мы тоже подключимся.

– Конечно-конечно, – закивала Ангелина, но в глазах ее сейчас читалось только одно: свалились вы на мою голову.

Незадолго до ужина, когда Сенин валялся на кровати и томился скукой, к нему зашел Карелов. Он бросил на стол небрежно сложенную пополам распечатку.

– Мы тут с Вельцером полазили в центральном компьютере, – сказал он. – Извини уж, что без твоей санкции...

– Да ничего, это законом не возбраняется. И что там?

– Там отчеты первых экспедиций. В общем, мы нашли описание «мочалки».

– Так-так. – Сенин подался вперед. – Ну и..?

– Ее много в южных широтах. Целые гектары леса опутаны. Биолог, который ее нашел, назвал ее... – Карелов запнулся, взял было распечатку, но передумал. – Не помню, как это звучит по латыни, а по-нашему – «большой желудок».

– Желудок? Очень интересно.

– Они находили что-то вроде плодов, а внутри – целые туши крупных животных. Предполагается, что животные запутываются, теряют силы, а волокна разрастаются в подобие желудка и переваривают плоть.

– А почему «предполагается»? – спросил Сенин. – Точных данных нет?

– Ну, это же первые экспедиции. Пробный взгляд, так сказать. У них не было возможности вести наблюдения за каждым деревом. А эта версия хорошо укладывается в схему жизнедеятельности здешней растительности.

– Жутковатая картинка. – Сенин покачал головой. – Надо же – «большой желудок». Интересно, она и человека может так вот опутать и переварить?

– Вряд ли, – пожал плечами Карелов. – Человек, думаю, найдет, как выпутаться.

– Да? – Сенин показал ладонь, только сегодня испытавшую ожог от молодых побегов. – А если она своими стрекательными клетками тебя шарахнет от мозгов до пяток?

– Не знаю, здесь нужны исследования. Непонятного слишком много. Ну, например, почему она здесь разрослась, в таком-то климате.

– Ага, а интереснее всего, чем она тут питается. Какими такими тушами животных?

Они помолчали. И вновь Сенину вспомнился кровавый след.