На одной волне. Нейробиология гармоничных отношений Хиршман Ли

Значение границ преувеличено.

Если вы испытываете потребность в более здоровых, зрелых отношениях, хотите отказаться от старых моделей их построения, приносящих вам боль, устали от чувства эмоциональной отстраненности от людей, с которыми проводите время, намерены развить свой внутренний мир, то для начала поставьте под сомнение идею о существовании четко выраженной границы между вами и людьми, с которыми вы чаще всего общаетесь.

Людям, много говорящим о таких границах, обычно свойственны следующие убеждения:

• Если у вас сильно развито чувство собственного «я», вас не должно волновать, что делают и говорят вам другие люди.

• Как родители определяют, что добились успеха? Когда их дети не зависят от них.

• Близкие друзья и настоящая любовь – это удел молодых. Когда вы становитесь старше, вы естественным образом отдаляетесь от людей.

• Вы не должны испытывать потребности в том, чтобы окружающие дополняли вас.

• У вас не было бы столько проблем, если бы вы стояли на собственных ногах.

Основная мысль всех этих высказываний очевидна: потребность в других людях – это нездоровое явление, поэтому ни при каких обстоятельствах не стоит поддаваться влиянию их чувств, мыслей и эмоций. Приведенные выше утверждения призваны оказать на вас эмоциональное воздействие. Возможно, вы обратили внимание, что они звучат несколько неодобрительно и осуждающе. У меня они вызывают ощущение дискомфорта; читая их, я испытываю такое чувство, будто стою под светом прожектора, а кто-то тычет в меня пальцем и говорит: «Ты все испортила, и это целиком и полностью твоя вина».

Идеал абсолютной психологической независимости владел умами специалистов по психическому здоровью бльшую часть ХХ столетия и до сих пор держит нашу культуру за горло. Даже если все эти утверждения о границах причиняют острую боль, скорее всего, они кажутся вам знакомыми и даже очевидными. Очевидными!

Возможно, мне не следовало говорить, что это не соответствует действительности и что быть зависимым от кого-то – это хорошо, или что наше психическое здоровье напрямую зависит от людей, с которыми мы делим свою жизнь, или что достичь эмоционального роста можно только тогда, когда мы глубоко привязаны к окружающим нас людям, а не отстранены от них.

Но именно это я и утверждаю.

В данной книге представлен иной подход к пониманию эмоциональных потребностей и того, что значит быть здоровым, зрелым, взрослым человеком. Новая область научных исследований, названная мною нейробиологией отношений, показала, что в человеческом организме есть некая врожденная система, которая состоит из четырех основных нейронных путей и позволяет нам поддерживать эмоциональную связь с другими людьми. Кроме того, согласно нейробиологии отношений, отстраненность от людей отрицательно сказывается на нейронных путях. В итоге наступает каскад неврологических реакций, что может повлечь за собой хроническую раздражительность и гнев, депрессию, зависимость и хронические соматические заболевания. Мы не настолько здоровы, чтобы опираться исключительно на собственные силы, к тому же человеческий мозг устроен так, чтобы функционировать в рамках теплых человеческих отношений. Как реализовать свой личный и профессиональный потенциал? Посредством поддержания надежных связей с партнерами, друзьями, коллегами и членами семьи. Только в этом случае нейронные пути получают стимуляцию, позволяющую нашему мозгу стать спокойнее, толерантнее и продуктивнее.

Хорошая новость для не слишком коммуникабельных людей: у вас есть возможность восстановить и усилить четыре нейронных пути, ослабленные из-за отсутствия прочных связей. Отношения и мозг образуют добродетельный круг, поэтому усиление нейронных путей и их перенастройка на активное взаимодействие с окружающими помогут вам формировать здоровые отношения, имеющие огромное значение для вашего психологического и физического здоровья.

Многие осознали важность отношений после обнародования результатов исследования, проведенного в Пармском университете в 1998 году, которое подтвердило идею о том, что мы в буквальном смысле созданы для общения с другими людьми, вплоть до особенностей строения нашего мозга.

Ваши чувства, мой мозг

Это была одна из тех неожиданно выявленных удачных научных ошибок, которая могла бы вполне остаться незамеченной, если бы на нее не обратил внимания проницательный исследователь. Когда команда нейрофизика Пармского университета Джакомо Риццолатти начинала свой ставший впоследствии знаменитым эксперимент, в его рамках никто не планировл изучать взаимодействие между людьми. В действительности итальянские ученые составляли карту небольшого участка головного мозга макак, известного как зона F5. На этом этапе неврологических исследований уже был выявлен тот факт, что нейроны в зоне F5 активируются, когда обезьяна протягивает руку, чтобы достать какой-либо предмет.

В один из обычных рабочих дней Риццолатти, находясь в лаборатории, вдруг заметил нечто беспрецедентное. Когда, будучи в поле зрения обезьяны, в зону F5 которой были вживлены микроэлектроды, он протянул руку, чтобы что-то достать, электроды в зоне F5 мозга обезьяны активировались.

Не забывайте, что к тому времени уже было известно, что нейроны зоны F5 активируются, если обезьяна пытается что-то достать.

Обратите внимание, что обезьяна не протягивала свою руку, а лишь наблюдала за движением руки исследователя.

Это казалось невероятным. Во время проведения эксперимента ученые исходили из того, что нейроны, отвечающие за действия, и нейроны, отвечающие за сенсорные наблюдения, – две разные группы нейронов. Согласно этой точке зрения сенсорные нейроны воспринимают информацию из внешнего мира, а двигательные руководят действиями. Поэтому когда зона F5, известная своей связью с физическими действиями, активировалась в мозге обезьяны, просто наблюдавшей за чьими-то действиями, это явно противоречило подобному убеждению. Создавалось впечатление, что мозг обезьяны и мозг человека каким-то образом синхронизированы. Более того, эти два мозга были как будто совмещены, как если бы физическое движение исследователя происходило внутри обезьяны{1}.

Продолжив эксперимент, Риццолатти и другие нейробиологи обнаружили, что человеческому мозгу также присущ эффект зеркального отображения. Иными словами, вы понимаете меня посредством выполнения акта внутреннего подражания, то есть впуская некоторые из моих действий и чувств в свою голову. Попросите друга энергично потереть руки, когда вы на него смотрите. Велика вероятность того, что, как только его руки нагреются от трения, вы тоже почувствуете тепло в руках. После проведения эксперимента с обезьянами была выдвинута гипотеза о наличии в нашем мозге зеркальных нейронов – нервных клеток, отвечающих за подражание другим людям. Большинство ученых уже не говорят о существовании особых зеркальных нейронов, заявляя вместо этого об охватывающей весь мозг зеркальной системе, задачи которой выполняет целый ряд участков мозга и нейронных путей. Эффект подражания (объясняющий, почему ваши руки согреваются, когда ваш друг трет свои) возникает потому, что нейронные цепи вашего мозга копируют то, что вы видите и слышите. Нервные клетки лобной и префронтальной коры головного мозга (те самые, которые активируются, когда вы планируете потереть руки, а затем реализуете этот план) начинают возбуждаться. В то же время нейроны соматосенсорной коры (области мозга, отвечающей за телесные ощущения) активируются и отправляют вам сигналы о трении и тепле. На глубинном уровне мозга именно вы трете руки, даже если на самом деле они не двигаются.

В действительности этот процесс выходит далеко за рамки простого отображения действий другого человека. Ваша зеркальная система состоит из нейронов, которые способны «видеть» или «слышать» то, что делает кто-то еще. Она вовлекает в процесс предоставления вам информации не только об ощущениях и действиях, но и об эмоциях, нейроны из других участков мозга, что позволяет вам создать полную, детальную картину того, что испытывает ваш визави. Именно поэтому вы практически мгновенно улавливаете эмоции окружающих. Когда вы наблюдаете за тем, как я тру руки, ваш мозг может прочесть на моем лице испытываемое мной волнение, демонстрируя принцип работы зеркальной системы. В итоге вы сами можете разволноваться. Если вы когда-либо улыбались в ответ на улыбку совершенно незнакомого человека или если скрытая напряженность вашего партнера заставила ваше сердце биться быстрее, это и есть действие зеркальной системы. Такое эмоциональное заражение происходит посредством нейронного пути, который, по сути, способен воспринять эмоции другого человека и воспроизвести их внутри вас.

Когда я предлагаю группам людей провести эксперимент с потиранием рук, обычно следует два типа реакций. Одни приходят в изумление, как будто они только что увидели, как сами же вытаскивают кролика из шляпы (неврологическая связь с другими людьми кажется им чудом). Другие сразу же заявляют: «Это жутко!»

Я понимаю, почему так происходит. Вам всю жизнь внушали, что ваш разум – это маленький замок, окруженный высокой толстой стеной, призванной удерживать ваши мысли и чувства внутри, не впуская ничего извне. Поэтому вы можете прийти в замешательство, узнав о силе зеркальной системы. По сути, ее обнаружение ставит под сомнение некоторые традиционные предположения об устройстве нашего мозга и тела. Нейрофизиолог из лаборатории Пармского университета Витторио Галлезе так описывает роль зеркальной системы во взаимодействии между людьми: «Механизм работы нейронной сети носит непроизвольный характер, позволяя нам не думать о том, что делают или чувствуют другие люди, а просто знать это»{2}. Профессор психиатрии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Марко Якобони в своей книге Mirroring People («Отражаясь в людях») развивает эту мысль еще дальше, утверждая, что зеркальная система помогает нам «понять свое экзистенциальное состояние и взаимодействие с другими людьми. [Это говорит о том, что] мы не одиноки, а биологически устроены и созданы эволюцией таким образом, чтобы быть глубоко связанными между собой»{3}.

Впечатление от взаимодействия с каждым человеком остается в моей нервной системе. Я буквально храню в себе этот контакт в виде нейронного отпечатка. Когда вы в следующий раз услышите, как кто-то говорит вам: «Не позволяйте другим влиять на ваши эмоции», вспомните о зеркальной системе, ведь на самом деле у нас просто нет выбора. Хорошо это или плохо, но окружающие оказывают на нас влияние, и мы не разделены, как когда-то считали психологи.

Зрелость приобретает новое значение

Когда я говорю, что значение границ преувеличено, это не значит, что их нет или что человечество – одна большая однородная глыба коричневато-бежевого цвета. Кроме того, я никому не предлагаю отказываться от своей индивидуальности ради того, чтобы вписаться в какую-либо группу, в которой можно поддерживать приятное общение. Ни один из известных мне психотерапевтов не одобрит отказ от своих убеждений, предпочтений и особенностей из-за желания стать частью хорошо отлаженного (но безликого) целого.

В действительности на протяжении многих десятилетий психология двигалась в другом направлении, исходя из предположения, что единственный путь к развитию человека лежит через эмоциональное разобщение. Согласно теории разделения-индивидуации, наиболее активно продвигаемой Маргарет Малер в 1970-х годах, мы начинаем процесс разделения на протяжении первых шести-семи месяцев жизни, когда осознаем, что человек, который о нас заботится, отличается от нас. Теория разделения-индивидуации гласит, что оставшаяся часть жизни проходит в полном соответствии с этим открытием. На этапе накопления практического опыта мы предположительно проходим процесс разделения, когда пытаемся сперва уползти, а затем и уйти от своих матерей, а затем возвращаемся к ним обратно. На этапе объектного постоянства мы вырабатываем способность хранить в памяти абстрактный образ матери. Это означает, что мы находимся в безопасности и можем отважиться уйти от матери подальше, тем самым развивая свою самостоятельность. Будучи детьми школьного возраста, мы становимся более агрессивными в попытках удовлетворить свои личные желания. В период полового созревания мы еще больше отдаляемся от родителей, формируя свою половую идентичность и вступая в интимные связи с ровесниками. Что представляет собой взрослая жизнь? Это постоянный процесс улучшения способности стоять на собственных ногах, самостоятельно облегчать свои страдания и решать свои проблемы. На каждом этапе граница, отделяющая нас от других людей, становится все прочнее и четче. О теории разделения-индивидуации шла речь в тысячах книг и диссертаций, но вот как можно сформулировать краткий вывод: для того чтобы развиваться, мы должны все больше и больше отдаляться от людей. Полностью зрелый человек может получать удовольствие от общения с окружающими, но на самом деле не нуждается в них. Сущность такого человека определяется устойчивыми границами, в рамках которых он является самодостаточным индивидуумом.

Еще до открытия системы зеркальных нейронов и выявления дополнительных доказательств в пользу существования биологической основы для связей между людьми некоторые специалисты в этой области задались вопросом, не зашла ли модель разделения слишком далеко. В результате в 1970-х годах сформировалась группа прогрессивных экспертов по психическому здоровью. Психиатр Джин Бейкер Миллер и психологи Джудит Джордан, Ирен Стайвер и Джанет Суррей заметили, что их пациенты не страдают от слабых границ и отсутствия независимости от окружающих. От чего они действительно страдают, так это от недостатка общения. Джудит Джордан говорит по этому поводу следующее: «Модель отделения своего “я” ошибочно основывалась на предположении, что мы от природы мотивированы создавать более прочные границы, получать власть над другими людьми и конкурировать за ограниченные ресурсы. Взаимозависимость помогает нам понять, что человеческие существа процветают в отношениях, которые дают возможность обеим сторонам развиваться и вносить свой вклад в формирование благоприятной связи друг с другом»{4}.

Такой подход к отношениям позволяет представить различные этапы развития человека, выделенные в соответствии с теорией разделения-индивидуации, в более выгодном свете. Когда ребенок уползает от матери, он не пытается отделить себя от других людей. Напротив, он расширяет свой мир отношений, продвигаясь в сторону большего количества связей, а также большого мира и его обитателей, прежде чем вернуться назад и наслаждаться общением с матерью. Малыш, только начавший ходить и познавший суть объектного постоянства, не стремится сбежать от мамы. Формирование мысленного образа матери позволяет ему быть с ней, куда бы он ни отправился. У ребенка развивается навык, необходимый для поддержания отношений, невзирая на время и расстояние. Когда дети школьного возраста взаимодействуют с ровесниками и совершают ошибки, они учатся управлять отношениями. Подростки расширяют границы своих реляционных миров еще дальше. Они обсуждают интимные связи и учатся тому, как стать частью группы, не поддаваясь давлению со стороны сверстников. В основе новой интерпретации процесса возрастного развития лежит следующее утверждение: люди достигают зрелости не посредством разделения. Напротив, они формируют все более сложные взаимосвязи. У такого подхода к развитию человека есть свое название: реляционно-культурная теория. Будучи начинающим психиатром, я обнаружила, что она более эффективна, чем любая другая (в том числе теория разделения-индивидуации), в плане оказания людям помощи в исцелении и развитии. На протяжении двадцати лет я применяла реляционно-культурную теорию для решения проблем пациентов и того разобщенного мира, в котором они живут (так же как и все мы).

В теории разделения и реляционно-культурной теории есть несколько общих идей: для того чтобы быть здоровым, вы должны понимать, кто вы есть, каковы ваши мысли и чувства. Вы должны осознавать, что у других людей тоже есть свои мысли и чувства и что вам необходимо дифференцировать себя в рамках тех или иных отношений. Однако согласно теории разделения вы узнаете обо всем этом только для того, чтобы отделить себя от окружающих. Вы по-прежнему можете устанавливать связи и быть частью сообщества, но ваша роль как взрослого человека определяется способностью самостоятельно справляться со всем, что с вами происходит. Такая психология подчеркивает роль оборонительной позиции, поскольку вы постоянно устанавливаете и защищаете свои границы, опасаясь вторжения эмоций и проблем других людей. Фактически Фрейд именно так понимал суть жизни: «Для живого организма защита от раздражений является, пожалуй, более важной задачей, чем восприятие раздражения»{5}. Печально, не так ли? Теория разделения гласит, что между вами и окружающими всегда существует стена.

А вот согласно реляционно-культурной теории между людьми стен нет. Хорошие отношения – благодатная почва для развития и процветания людей. Хорошие отношения с родителями обеспечивают вас чувством безопасности и помогают устанавливать контакты с окружающими. Благодаря хорошим отношениям с ровесниками вы можете понять, кто вы есть, практиковать навыки эмпатии и овладеть умением общаться. По мере освоения навыков формирования отношений с другими людьми усиливается и ваша потребность в них.

Реляционно-культурная теория не рассматривает людей с точки зрения разделяющих их границ, а воспринимает отношения скорее как связанные между собой кольца фокусника, образующие единый набор, но при этом не замкнутые в жесткую конфигурацию. Они могут отдаляться и приближаться друг к другу либо временно соединяться и пересекаться (именно в этом и заключается магия). То же самое происходит в случае, когда вы, наблюдая, как кто-то трет руки, ощущаете тепло в своих руках, или когда вам порой кажется, будто вы находитесь в теле другого человека, заканчивая за него предложения или чувствуя его грусть. Такому определению отношений свойственна гибкость и динамика. Вы встречаетесь, ощущаете друг друга, а затем снова отдаляетесь, для того чтобы усвоить то, что узнали. Поддержание отношений – это динамичный процесс получения, усвоения и интеграции знаний с целью более глубокого и отчетливого понимания себя и другого человека.

Джин Миллер часто использовала замечательный описательный термин «отношения, стимулирующие развитие», передающий правильную мысль: отношения сами по себе – не самоцель. Хотя они действительно могут стать безопасным убежищем, их роль этим не ограничивается. Они помогают вам и другому человеку развиваться, понять самих себя, повышают вашу самооценку и эффективность работы и вызывают потребность в большем количестве коммуникаций. Говоря на языке Джин Миллер, отношения, стимулирующие развитие, пробуждают особый интерес ко всему, что вы делаете. При таких отношениях вас не недооценивают, не подавляют и вы не прячетесь от проблем. Отношения, стимулирующие развитие, – прямая противоположность вынужденному возведению стен и укреплению бойниц. Вместо этого вы постоянно устанавливаете контакты с окружающими и становитесь более развитой, зрелой личностью.

Итак, за много лет до начала исследований в области зеркальных нейронов я использовала реляционно-культурную теорию для лечения своих пациентов. Я не хотела давать молодым людям, испытывающим трудности, стандартный совет «отделиться от родителей и прекратить полагаться на их эмоциональную поддержку», и мы искали способы сохранить связи с биологической семьей в процессе построения взрослой жизни. Вместо того чтобы говорить людям, подверженным приступам гнева или страдающим хронической безответственностью, что они должны освоить навыки саморегуляции, мы выбирали наиболее прочные отношения и работали над развитием новых эмоциональных навыков в атмосфере, позволяющей рисковать. Иногда я встречалась с людьми, оказавшимися в крайне трудной ситуации, круг общения которых ограничивался одной-двумя насильственными связями. В таких случаях мы вместе искали возможность разорвать эти связи и мягко, медленно выстроить отношения, открывающие перспективы в плане принятия и душевного тепла. Начиная с этой отправной точки мы продолжали работу, которая позволяла им расти, развиваться, устанавливать контакты, исцеляться и двигаться дальше. Я тоже развивалась, не желая дистанцироваться от пациентов. Тогда как психотерапевт, применяющий теорию разделения-индивидуации, считает своей задачей помочь пациентам обрести независимость, я формировала с ними подлинные отношения, делясь своими волнениями и чувствами и расширяя при этом свою систему эмоций. В рамках таких отношений развивался и мой пациент, и я сама. Именно так работает реляционно-культурный подход. Один из моих клиентов сказал по этому поводу следующее: «Реляционная терапия отличалась от моего прежнего лечения, когда со мной обращались как с человеком, не связанным реальными отношениями с психотерапевтом. В ходе курса реляционной терапии мы работали вместе. Психотерапевт делала все возможное, чтобы установить со мной эмоциональный контакт. Я видел и ощущал ее внимание и заботу».

Здоровые отношения = здоровый организм

С клинической точки зрения (по данным моей частной лаборатории) этот подход приносил свои плоды. К тому же я была не одна: мои коллеги из Учебного института Джин Миллер при женском Колледже Уэллсли применяли такой же подход с аналогичными результатами. Пациенты, которые приходили к нам как хронически тяжелые (те, что переходят от одного психотерапевта к другому без каких бы то ни было улучшений), добивались прогресса в лечении и начинали получать удовольствие от подлинных партнерских отношений. Пребывающие в состоянии стресса становились спокойнее; отвергнутые больше доверяли другим; склонные к насилию развивали эмпатию, а эмоционально истощенные заряжались энергией.

В каждом конкретном случае мы получали достаточно доказательств эффективности нашего подхода, чтобы продолжать его применять. Ежедневно мы наблюдали за тем, как люди развиваются посредством отношений, вместо того чтобы ограждать себя от них. Не меньше нас вдохновляли и поразительные доводы в пользу того, что хорошие отношения укрепляют здоровье. Таких доводов хватило бы на целую книгу. И кардиолог-новатор Дин Орниш в своей книге Love and Survival: The Scientific Basis for the Healing Power of Intimacy («Любовь и выживание: научная основа исцеляющей силы близких отношений») действительно посвящает сотни страниц исследованиям и размышлениям на эту тему. Вот некоторые важные моменты:

• Исследователи из Северной Каролины определили воздействие социальной поддержки на жизнь 331 мужчины и женщины шестьдесяти пяти лет и старше. Приняв во внимание такие факторы риска, как возраст, пол, раса, экономический статус, питание, состояние физического здоровья, стрессовые жизненные события и курение, ученые обнаружили, что среди участников эксперимента, считавших социальную поддержку недостаточной, уровень преждевременной смертности был на 340 процентов выше, чем среди людей, которых вполне устраивала оказываемая им поддержка{6}.

• Исследователи Йельского университета, изучив коронарные ангиограммы (позволяют определить факт и степень закупорки коронарных артерий) 119 мужчин и 40 женщин, пришли к выводу, что у пациентов, которые говорили, что «чувствуют себя любимыми», гораздо реже встречаются случаи закупорки артерий, чем у остальных участников эксперимента. У таких пациентов даже меньше случаев закупорки, чем у людей, имеющих широкий круг общения, но не получающих особой поддержки со стороны близких. Этот вывод сохранил свою актуальность даже после того, как ученые учли генетическую предрасположенность к сердечным заболеваниям, а также такие факторы риска, как возраст, проявление враждебности, курение, питание и физические упражнения{7}.

• Во время длительного исследования, стартовавшего в 1940-х годах, студенты мужского пола медицинского факультета Университета Джонса Хопкинса заполнили анкету, которая позволяла оценить степень их близости с родителями. В эксперименте приняли участие 1100 полностью здоровых на момент заполнения анкеты парней. Совершив настоящий организационный подвиг, пятьдесят лет спустя исследователи нашли этих студентов и изучили информацию о них. Выяснилось, что у студентов, у которых за прошедший период диагностировали рак, были менее близкие отношения с родителями по сравнению с теми, у кого не обнаружили этого заболевания. Интересно то, что плохие отношения студентов мужского пола с отцом оказались самым сильным предиктором опухолевых заболеваний. В данном случае выводы не зависели от других известных факторов риска заболеваемости раком{8}.

• В 1950-х годах среди студентов Гарвардского университета (здоровые студенты мужского пола) был проведен опрос относительно их отношений и близости с родителями. Кроме того, их попросили описать своих отца и мать. Тридцать пять лет спустя, когда эти люди достигли среднего возраста, 29 процентов тех, кто хорошо отзывался о родителях, имели те или иные болезни. Однако среди тех, у кого были плохие отношения с родителями и кто описывал своих матерей и отцов в негативном ключе, уровень заболеваемости составил 95 процентов{9}.

Попытайтесь осознать результаты этих исследований. Более здоровая сердечно-сосудистая система. Меньше случаев онкологических заболеваний. Лучшее здоровье в среднем возрасте. И на 340 процентов ниже уровень преждевременной смертности. Это убедительные аргументы в пользу того, что доброжелательные прочные отношения с людьми важны не только для эмоционального, но и для физического здоровья. Когда я была ребенком, правительство было сильно обеспокоено случаями отравления детей, которые из любопытства пили бытовую химию. Для решения этой проблемы придумали ядовито-зеленые наклейки с изображением мистера Юка, который выглядел так, будто его тошнит. Родители приклеивали их на бутылки с опасными химическими веществами по всему дому, для того чтобы подать четкий предостерегающий сигнал детям, еще не научившимся читать. Я часто думала о том, что нам необходим такой же сильный сигнал, предупреждающий взрослых об опасности социальной отчужденности. Почему в приемных покоях нет специальных брошюр с изображением черепа и костей и надписью: «Социальная изоляция может вас убить»? В доказательствах, подтверждающих истинность этого заявления, нет недостатка. Возможно, столь явный сигнал сдержал бы нашу компульсивную потребность в независимости.

План C.A.R.E.

В тот период, когда Джин Миллер и ее коллеги из Колледжа Уэллсли работали над теориями о человеческом развитии, еще не было технологии, которая позволяла бы увидеть, что происходит в мозге человека в случае его изолированности от окружающих или при наличии с ними связей. Подобно всем остальным исследователям того времени, этой группе приходилось опираться исключительно на внешние наблюдения. Но в 1990-х такие технологии появились. Передовые технологии сканирования мозга, позволяющие увидеть, как он функционирует, в режиме реального времени, а также ряд открытий, таких как способность мозга наращивать нервные клетки даже в пожилом возрасте, привели к новым выводам в отношении деятельности мозга и появлению новых областей научных исследований. В 2000 году нейробиологи усиленно изучали активность головного мозга в контексте отношений. Знания, накопленные с тех пор, помогли расширить сферу применения реляционно-культурной теории. Новая наука опровергает прежние представления о разделении и индивидуации.

Нейробиология отношений показывает, что люди не могут полностью реализовать свой потенциал при отсутствии взаимодействия с окружающими. Возьмем в качестве примера зеркальную систему. Для того чтобы она функционировала должным образом, вам необходимо «видеть» других людей (в эмоциональном смысле – понимать и уважать их чувства), а они, в свою очередь, должны «видеть» вас. Без такой исходной информации труднее правильно воспринимать окружающих и чувствовать близость с ними. Существуют и другие нейронные пути, которые подпитываются за счет хороших отношений. Другие системы используют исходную информацию о хороших отношениях, для того чтобы помочь нашему мозгу предотвращать стрессовую реакцию, ясно мыслить и получать удовольствие от жизни, не прибегая к пагубному или аддиктивному поведению. (В следующей главе эти научные выводы рассматриваются более подробно.)

Следует помнить, что нам по-прежнему далеко не все известно о работе головного мозга и отношениях. И как всегда, мы можем работать только с теми знаниями, которые были накоплены ранее. Тем не менее имеющиеся знания позволили мне найти способ обсудить с пациентами вопрос о том, как использовать отношения в качестве инструмента развития и исцеления, чтобы чувствовать себя счастливыми, справляться со стрессом, реже испытывать гнев, преодолеть компульсивное стремление к покупкам, перееданию и употреблению алкоголя, а также внести другие изменения в свою жизнь. Кроме того, эти знания легли в основу плана, сочетающего реляционную психологию и нейробиологию, который помогает людям осуществить все эти перемены.

Я уже говорила о том, что хорошие отношения позволяют людям чувствовать себя спокойнее, быть более толерантными, резонирующими и продуктивными. Каждое из этих четырех преимуществ здоровых отношений напрямую связано с определенными нейронными путями, благодаря которым вы сможете испытать все четыре ощущения.

Спокойствие. Ощущение спокойствия отчасти регулируется посредством нейронного пути автономной (вегетативной) нервной системы, получившего название «разумный блуждающий нерв» («разумный вагус»). Когда вы испытываете тревогу, ваш первичный мозг пытается включиться в процесс, а если он берет верх, принимаемые им решения далеко не лучшим образом сказываются на отношениях. При наличии прочных связей с другими людьми разумный вагус способен снизить стрессовую реакцию и помешать первичному мозгу взять происходящее под контроль. Вы становитесь здоровее, четче мыслите и придерживаетесь креативного подхода к решению проблем, вместо того чтобы поддаваться вспышкам гнева или спасаться бегством. Однако если вы изолированы от окружающих, ваш разумный блуждающий нерв может оказаться в состоянии, которое нейробиологи называют низким тонусом. А в этом случае первичный мозг способен взять ситуацию под контроль. В краткосрочной перспективе это приводит к проблемам в отношениях, а в долгосрочной чревато развитием хронического стресса, болезней, депрессии и повышенной раздражительности.

Принятие. Чувство принадлежности к социальной группе возникает в результате правильного функционирования дорсальной зоны передней поясной коры (dorsal anterior cingulate cortex, dACC), роль которой отображена в теории наложения физической и социальной боли. Ее авторы считают, что социальная отверженность причиняет физическую боль. К сожалению, у человека, часто испытывающего ощущение социальной изолированности, может сформироваться дорсальная зона передней поясной коры, активно реагирующая на социальную боль, из-за чего он чувствует себя отверженным даже тогда, когда люди к нему доброжелательны. Вы когда-либо попадали в ситуацию, когда на вас набрасывался человек после абсолютно, казалось бы, безобидного и дружелюбного обращения, например: «Послушай, ты выглядишь сегодня немного усталым. С тобой все в порядке?» Тогда вы знаете, что такое гиперактивная дорсальная зона передней поясной коры.

Резонанс. Резонанс с другими людьми (то чувство, которое возникает среди друзей, понимающих друг друга с полуслова) формируется при посредничестве зеркальной системы. Как я уже говорила, ощущения других людей в буквальном смысле слова оставляют отпечаток в нашей нервной системе. Если зеркальные нейронные пути слабые, трудно читать окружающих или хотя бы подавать сигналы, позволяющие им читать вас.

Энергия. Энергия – это следствие работы дофаминовой системы вознаграждения, функционирующей в тех отделах головного мозга, которые отвечают за отношения. Изначально в человека был заложен продуманный механизм улучшения жизни, существующий до сих пор. Занимаясь здоровыми, способствующими развитию видами деятельности, мы получаем вознаграждение в виде выброса дофамина, который активизирует всю систему подкрепления и вызывает волну эйфории и прилив энергии. Эффект приподнятого настроения, наступающий после выброса дофамина, – одно из преимуществ здорового образа жизни. Вода, сбалансированное питание, секс и отношения с другими людьми стимулируют выработку дофамина. Это был простой и гениальный план… до тех пор, пока не появились казино, торговые центры и курильни опиума. Как это ни печально, но, если люди не получают истинного наслаждения от отношений, они обращаются к менее здоровым источникам дофамина, таким как шопинг, наркотики или компульсивный секс. Прибегая к ним достаточно часто, люди могут перенастроить свой мозг таким образом, что дофаминовые пути перестанут быть связаны с отношениями. В таком случае даже при наличии прекрасных отношений некоторые люди не будут получать от них удовольствия.

Спокойствие. Принятие. Резонанс. Энергия.

Каждый из четырех путей образует цикл обратной связи. Включите в него хорошие отношения – и это укрепит соответствующий нейронный путь. Укрепите нейронный путь – и ваши отношения станут приносить вам еще больше удовольствия. Каждый из путей содержит множество участков, на которых можно вмешаться и активизировать всю систему.

В этой книге описывается программа, названная мною C.A.R.E. – по начальным буквам четырех преимуществ здоровых отношений (calm, accepted, resonant, energetic – «спокойствие, принятие, резонанс, энергия»). Программа C.A.R.E. – это книжная версия той работы, которую я провожу с клиентами на протяжении вот уже пятнадцати лет. Эта программа помогает лечить определенные нарушения нервной системы, вызванные социальной изоляцией или хронической эмоциональной отчужденностью. Кроме того, она позволяет сформировать здоровые, крепкие связи, если вам необходимо по-новому взглянуть на особенно неприятные отношения или кардинально изменить свой подход к их построению. Помимо всего прочего, эта программа помогает успешно бороться с проблемами, выходящими за рамки непосредственных болезненных последствий социальной отчужденности, таких как пагубные привычки, стресс, тревога, вспышки гнева и т. д.

В первой части книги подробно рассказывается о нейробиологии отношений, в том числе о роли каждого из четырех нейронных путей. Кроме того, в ней я покажу вам, как может измениться мозг в положительную либо отрицательную сторону. В зависимости от характера эмоциональных связей ваш мозг может либо получить повреждения из-за неприятия и изоляции, либо использовать оздоровляющие преимущества отношений, стимулирующих развитие.

Если вы действительно столкнулись с проблемой отсутствия здоровых связей с окружающими, на первый взгляд ее решение может показаться достаточно простым: выйти в свет и завести друзей. Однако на самом деле все, конечно же, не так просто, во всяком случае в обществе, которое преуменьшает важность близких отношений и придает слишком большое значение независимости, оценочным суждениям и отчужденности. Безусловно, это еще сложнее при наличии неврологических повреждений из-за хронической социальной отстраненности. Во второй, практической части книги программа C.A.R.E. поможет вам использовать психологическую и реляционную нейробиологию (их сочетание) для устранения нежелательных и создания новых нейронных путей, способствующих налаживанию здоровых связей с людьми. В этой части книги вы освоите модель построения отношений, которая поможет вам понять, какие нейронные пути имеют хорошую поддержку, а какие следует укрепить. Кроме того, узнаете, какие из ваших контактов обладают самым большим потенциалом в плане развития. Если какие-то из отношений поражают ваши нейронные пути C.A.R.E. и мешают взаимодействовать с людьми, вы узнаете и об этом тоже. Все это поможет вам излечить физические и эмоциональные нарушения, вызванные социальной отчужденностью, а также выстроить поистине гармоничные отношения с окружающими.

Имея в своем распоряжении данную информацию, вы сможете адаптировать программу C.A.R.E. к своим потребностям. Описание плана C.A.R.E. состоит из четырех глав, по одной главе на каждый нейронный путь. Вы можете реализовать весь план C.A.R.E. или его отдельные этапы по мере необходимости, для того чтобы воздействовать на свои нейронные пути посредством определенных методов лечения и упражнений. Некоторые из этих методов лечения можно применять самостоятельно, другие требуют рекомендаций специалиста или его непосредственного участия, а третьи вы сможете использовать только в рамках самых безопасных отношений. Однако в целом план C.A.R.E. представляет собой ряд простых действий, которые разовьют вашу способность устанавливать связи с окружающими на всех уровнях, от клеточного до поведенческого. В конце программы у вас сформируются отношения (как старые, так и новые), которые сделают вас спокойнее, помогут почувствовать себя в полной безопасности, обусловят больший интерес к жизни и позволят испытать чувство взаимности. Итак, пора приступать к разрушению стен и запуску процесса исцеления мозга!

Культура, которая внушает вам мысль дистанцироваться от людей и быть независимым, помимо всего прочего навязывает вам древний сценарий, в основе которого лежит мозг не в его нынешнем виде, а в том, в котором он когда-то был.

Много лет назад моим тогда еще совсем маленьким детям подарили набор для выращивания лягушки из головастика. Сгорая от любопытства, мы обустроили на кухне жилище для лягушки и поместили в него головастика, которого назвали Дядюшка Милти. Домик Дядюшки Милти находился рядом с зоной приготовления пищи. Каждое утро перед завтраком мы заглядывали в маленький контейнер с водой, чтобы посмотреть, не выросли ли у Дядюшки Милти лапки. Шли недели. Голова и туловище Милти становились все больше и больше, но… лапок не было. В нашей семье все понимают, насколько важны отношения для хорошего здоровья и развития, поэтому для нас было вполне естественным размышлять так: может, Дядюшка Милти не превращается в лягушку, потому что ему одиноко в своем домике? Подобно тому как человеческие дети страдают без заботы и ласки, может, и Милти не смог отрастить лапки по той причине, что рядом с ним нет другого земноводного, к которому он мог бы прижаться? Возможно, без отношений он так и останется незрелым, неудовлетворенным головастиком? Нет. Наша семья пыталась анализировать Милти так, будто у него человеческий мозг. Но у него не было такого мозга. У него был рептильный мозг.

На протяжении пятисот миллионов лет мозг рептилий и земноводных, по сути, не развивался. Рептильный мозг не нуждается в отношениях. Для физического развития ему не нужны связи с другими существами. Рептильный мозг целиком и полностью сосредоточен на выживании, дыхании, питании, воспроизводстве, борьбе и бегстве от всего того, что хочет его съесть. У Дядюшки Милти так и не выросли лапки (бедняга не смог бы сбежать от чего бы то ни было), но он, скорее всего, стал жертвой генетической мутации, а не одиночества, поскольку рептильный мозг не может испытывать это чувство. Ему нет дела до окружающих. Это просто образец разделения и полной независимости.

У человека до сих пор сохранился участок примитивного рептильного мозга[1]; это та его часть, которую мы называем стволом головного мозга. Однако мозговой ствол – лишь один элемент человеческого мозга, эволюционировавший в гораздо более крупную, сложную и развитую структуру, чем рептильный мозг. Существует огромное количество различий между человеческим и рептильным мозгом, но меня больше всего интересует тот факт, что за тысячелетия мозг человека утратил независимость, свойственную рептильному мозгу. Например, у рептилий нет нейронных структур, которые заставляли бы их испытывать боль в случае исключения из социальной группы… а у нас с вами есть. У рептилий нет нерва, использующего сигнал от доброжелательного выражения лица, для того чтобы снизить уровень стресса… а у нас с вами есть. Рептилиям не нужно знать, что другие рептилии действительно понимают их… а нам это необходимо. У рептилий не происходит выброса стимулирующих нейрохимических веществ в компании себе подобных… а у нас… – наверное, вы уже поняли, что я имею в виду.

Дядюшка Милти не нуждался в друзьях, чтобы превратиться в полностью сформировавшуюся лягушку, в отличие от нас, для которых наличие здоровых связей жизненно необходимо. Древний рептильный сценарий выживания в одиночку опасен для жизни млекопитающих. Это реальная угроза и для всех нас. К счастью, существует возможность написать новый сценарий, гармонирующий с реальной структурой человеческого мозга. У человека выработалась глубокая потребность в общении с себе подобными. Кроме того, мы постоянно узнаем что-то новое о нейробиологии отношений. В этой главе я расскажу о нескольких аспектах данного процесса.

Ни один отдел головного мозга человека не несет полной ответственности за регулирование отношений; эта функция интегрирована во многие участки нервной системы. Хотя при описании нейробиологии всегда существует опасность чрезмерного упрощения, я считаю целесообразным рассматривать потребность человеческого мозга в отношениях с точки зрения четырех основных нейронных путей C.A.R.E., о которых шла речь в предыдущей главе. Когда вы поддерживаете контакты с другими людьми, ваш мозг посылает сигналы, которые помогают вам находиться в таких состояниях:

Спокойствие («C» – calm): разумный блуждающий нерв.

Принятие («A» – accepted): дорсальная зона передней поясной коры (dACC).

Резонанс («R» – resonant): система зеркальных нейронов.

Энергия («E» – energetic): дофаминовая система вознаграждения.

Жизнеспособность и прочность этих нейронных путей зависят от тех отношений, которые были у нас в детстве, а затем их структура меняется на протяжении всей нашей жизни, опять же в контексте отношений. Да, все верно: отношения определяют структуру мозга. От их качества зависит наша способность испытывать мотивацию, сохранять хладнокровие в критических ситуациях и правильно воспринимать социальные сигналы окружающих. Это потрясающая новость, поскольку она означает, что даже если наши нейронные пути C.A.R.E. функционируют недостаточно эффективно, мы можем научиться использовать силу отношений для того, чтобы излечить и изменить их. Кроме того, мы можем по-другому подходить к воспитанию следующего поколения, с тем чтобы у наших детей и внуков были полнофункциональные системы для установления связей с людьми.

«С» – «спокойствие»: разумный блуждающий нерв

Начну с рассказа о Брук, моей клиентке. Я уверена, что ее история покажется вам знакомой. Возможно, вы тоже побывали в подобной ситуации.

Брук была очень рада тому, что после долгих поисков наконец получила работу как раз накануне зимних праздников. Но в то же время она очень сильно переживала из-за предстоящей праздничной вечеринки, которую устраивал ее шеф в пятницу. По мере приближения конца недели Брук все больше разрывалась между желанием произвести хорошее впечатление на сослуживцев и страхом общения в большой группе незнакомых людей. Она представляла себе натянутые разговоры с коллегами, которых едва знала, унизительное ощущение своей потной ладони в сухой руке другого человека, а также неловкий, но приносящий облегчение момент, когда собеседник объявляет, что ему пора пообщаться с кем-то еще. Брук смирилась с тем, что вечеринка станет для нее настоящим стрессом и что ей придется принять в ней участие ради карьеры. Единственной надеждой на спасение могло стать либо внезапное стихийное бедствие, либо бесплатный бар, где подают очень большие бокалы белого вина.

В тот вечер Брук, войдя в вестибюль отеля, сразу же почувствовала себя посторонней. Куда бы она ни посмотрела, везде толпились люди. Брук показалось, что некоторые из них смотрят в ее сторону и ухмыляются. «Успокойся, – подумала Брук, – никто над тобой не смеется». Однако она почти полчаса стояла в сторонке, потягивая вино и напрасно оглядываясь вокруг в поисках кого-то, кто проявил хотя бы немного дружелюбия.

Спасение пришло в лице Пита, коллеги Брук, который тепло поприветствовал ее и поздравил с праздниками. Почти сразу же после этого Брук начала успокаиваться. Они с Питом познакомились несколько дней назад во время обеденного совещания в офисе. В перерыве Брук обнаружила, что у них с Питом одинаковое чувство юмора и необычное хобби: ловля рыбы нахлыстом. На вечеринке они начали разговор с того, чем закончили его во время совещания: с обмена историями о ручьях неподалеку от дорог и обсуждения лучшей нахлыстовой приманки для ловли полосатого окуня. Оставшаяся часть вечеринки прошла без проблем. Пит привлек к дискуссии двух своих коллег, а Брук познакомилась еще с несколькими людьми. Может, это было действие вина, как отметила про себя Брук, но присутствующие начали казаться ей все более дружелюбными и открытыми.

На самом деле вино было ни при чем (Брук выпила очень мало). Из-за сложных жизненных обстоятельств Брук нейронный путь в ее нервной системе не смог правильно прочитать и адекватно отреагировать на людей, которых она увидела, придя на вечеринку. Вместо доброжелательных лиц Брук мерещились насмешки. Даже когда она попыталась уговорить себя по-другому воспринимать происходящее («Успокойся, Брук, никто над тобой не смеется»), ей не удалось совладать с чувством опасности и ощущением, будто она здесь нежеланный гость. Но когда она поговорила со своим новым другом Питом, этот путь в ее нервной системе (разумный блуждающий нерв) начал выполнять свою работу. Брук смогла не только расслабиться, но и лучше передавать и принимать социальные сигналы. Она источала доброжелательность, и ответная реакция окружающих не заставила себя ждать.

Центральная нервная система человека – это центр управления электрической активностью, которая инициирует ваши мысли и действия. В состав ЦНС входит важная подсистема: вегетативная (автономная) нервная система, позволяющая вам быстро реагировать на угрозы и стресс. Она работает постоянно, выполняя свои функции за пределами вашего осознанного понимания. Эта система охватывает весь организм, регулируя работу мышц, органов и желез. Раньше считалось, что автономная нервная система человека во многом напоминает систему Дядюшки Милти и состоит из двух основных частей:

• симпатическая нервная система, которая отвечает за знаменитую реакцию «дерись или беги»;

• парасимпатическая нервная система, вызывающая реакцию «замри».

Иными словами, ученые полагали, что когда вы ощущаете удивление или угрозу, ваш организм автоматически реагирует на них одним из двух способов: либо активизируется симпатическая нервная система, обеспечивая вас энергией и вниманием, необходимыми для того, чтобы драться или бежать, либо запускается парасимпатическая нервная система, замедляя протекающие в организме процессы до такого уровня, что вы или замираете, или притворяетесь мертвым. Согласно большинству вводных курсов по биологии и психологии, ваша реакция «дерись, беги или замри» в значительной мере зависит от степени опасности и вашей способности противостоять ей. Если угроза кажется преодолимой, а вы крупный и сильный человек, вы открыто противостоите ей. Если же вы маленький и слабый, вам лучше развернуться и бежать как можно быстрее. Таковы варианты поведения в соответствии с реакцией «дерись или беги», которую диктует симпатическая нервная система. С другой стороны, оказавшись в ситуации, представляющей опасность для жизни, вы можете поступить так же, как крольчонок, которого я нашла у себя на крыльце прошлой весной. Этого крольчонка одна из моих кошек оставила для меня на крыльце в качестве особого «подарка», и выглядел он мертвым. В действительности же у него наступила полноценная реакция «замри», во время которой парасимпатическая нервная система оказывает замедляющее или успокаивающее воздействие. Тело и мозг приостанавливают работу и буквально замирают. В идеале данная реакция приводит к тому, что хищник теряет интерес к своей жертве и уходит. К тому же если хищник продолжает атаковать, реакция «замри» обеспечивает защиту от боли и стресса. Именно с этим связано выражение «притвориться мертвым», только реакция «замри» не имеет никакого отношения к притворству и не поддается сознательному контролю. Причем она настолько эффективна, что четвертая часть животных, притворяющихся мертвыми, действительно умирают. (К счастью, когда я на несколько часов оградила крольчонка от преследователей, парасимпатическая стимуляция прекратилась, кролик ожил и убежал.) Очевидно, что подобная реакция – последняя линия обороны для любого животного, в том числе для человека.

Реакции симпатической и парасимпатической нервных систем под общим названием «дерись, беги или замри», идентифицированные в начале ХХ века физиологом Уолтером Кэнноном, считались в обществе и научных кругах истинной моделью реакции на стресс. Но времена меняются. И сегодня ученые рассматривают реакцию людей на стресс под другим углом, приводя доводы в пользу того, что «дерись, беги или замри» – это неполный перечень возможных вариантов действий организма.

Один из таких ученых – Стивен Порджес, почетный директор Центра мозга и тела при медицинском колледже Иллинойсского университета в Чикаго, – в ходе исследований, разрушающих сложившуюся систему воззрений, впервые выявил третью ветвь автономной нервной системы – разумный блуждающий нерв, представляющий собой более новый в эволюционном смысле нейронный путь, чем симпатическая или парасимпатическая нервная система. В то время как земноводные, рептилии и рыбы демонстрируют более древнюю реакцию, млекопитающие в дополнение к первым двум нейронным путям имеют еще и разумный блуждающий нерв.

С эволюционной точки зрения развитие разумного вагуса было неразрывно связано с появлением млекопитающих и повышенной сложностью их социальной организации и взаимозависимостью. До этого мир населяли существа, которые в меньшей степени зависели друг от друга в плане выживания. Реакций «дерись или беги» и «замри» было вполне достаточно для того, чтобы они справлялись со сложностями окружающего мира. Вы когда-нибудь задавались вопросом, почему черепахи откладывают целые кучи яиц, а рыба мечет огромное количество икры? Основная причина – в необходимости повысить вероятность того, что хотя бы один из отпрысков выживет и будет способен воспроизводить потомство. У маленьких черепах, рыб и многих других существ, не принадлежащих к классу млекопитающих, нет психологической или физической потребности в родительской любви; они сразу же после рождения начинают самостоятельно добывать себе пищу. Такие животные рождаются с полным набором инстинктов, связанных с охотой, питанием и самосохранением. У них есть все, что нужно для выживания в их среде обитания… за исключением размера. К сожалению, в том мире, где черепаха ест рыбу, размер имеет значение. Причем существенное. Поэтому единственная надежда на выживание видов – производить большое количество молодняка в надежде на то, что некоторым из них удастся избежать истребления хищниками, дожить до стадии зрелости и произвести потомство. На протяжении многих тысячелетий этот подход действительно работал, однако являлся далеко не самым эффективным.

Млекопитающие отличаются от других классов. Наши репродуктивные усилия более результативны в том смысле, что мы производим на свет меньше детей, но у них больше шансов на выживание. Одна из особенностей – зависимость детеныша млекопитающего от окружающих в процессе роста и развития. Такой детеныш, для того чтобы благополучно развиваться, нуждается не только в пище и воде, но и в объятиях, нежных словах и прочих стимулирующих контактах со взрослыми. Тогда как черепахи, рыбы и лягушки от рождения наделены инстинктами, необходимыми для самостоятельной жизни, человеческий детеныш рождается с полным набором инстинктов для установления контактов с окружающими. Внимательно наблюдая за новорожденным малышом, вы заметите, как проявляются некоторые из этих инстинктов. Под влиянием корневого рефлекса ребенок открывает рот и поворачивает голову к матери, когда ищет грудь, для того чтобы успокоиться и поесть. Рефлекс Моро проявляется в том, что ребенок разводит руки и как будто обнимает ими себя. Эти инстинкты имеют жизненно важное значение, поскольку новорожденный млекопитающий неспособен выжить без помощи матери или другого старшего члена группы, который о нем заботится.

Скорее всего, по мере эволюции млекопитающих и повышения социальной сложности жизни на Земле возникла потребность (или возможность) использовать социальные связи для снятия стресса. Так у нас с вами появился разумный вагус – блуждающий нерв, который начинается с десятого черепного нерва у основания черепа и направляется к передней части головы, где соединяется с мимическими мышцами лица, а также речевыми, глотательными и слуховыми мышцами. (Да, в органах слуха есть мышцы – крохотные мышцы во внутреннем ухе.) Когда выражение лиц и голоса окружающих убеждают вас в том, что эти люди не представляют для вас опасности, разумный вагус передает симпатический и парасимпатической нервной системе сигнал к отключению. По сути, он говорит: «Я с друзьями, так что все будет хорошо. В данный момент вам не нужно драться, бежать или замирать». Разумный блуждающий нерв – это одна из причин того, почему мы меньше подвержены стрессу в окружении людей, которым доверяем.

Кроме того, когда вы чувствуете себя в безопасности, ваши мышцы благодаря разумному блуждающему нерву выполняют двигательную работу, необходимую для поддержания контактов с окружающими. Ваши веки и брови поднимаются, что делает лицо более открытым. Мышцы внутреннего уха напрягаются и готовят вас к активному восприятию слов собеседника. Даже не задумываясь об этом, вы смотрите прямо ему в глаза. У вас оживленное выражение лица, точно отражающее вашу эмоциональную реакцию на ситуацию. Разумный вагус – это нерв, который поддерживает социальное взаимодействие, позволяя вам передавать и принимать эмоциональную информацию, что сближает вас с окружающими и помогает чувствовать себя спокойнее. Именно в этом и состоит «разумность» блуждающего нерва.

В идеальном мире отношений ваша вегетативная нервная система автоматически считывает информацию из окружающей среды и реагирует на нее посредством активации разумного вагуса, когда вы чувствуете себя в безопасности, симпатической нервной системы – когда вы в опасности, и парасимпатической нервной системы – когда ваша жизнь находится под угрозой. Однако если ваш разумный блуждающий нерв не работает должным образом, это ограничивает вашу способность правильно интерпретировать намерения других людей; вы не сможете видеть или слышать окружающих и рискуете неправильно истолковать выражение их лиц. Вам труднее устанавливать зрительный контакт, а выражение лица становится более унылым, что повышает вероятность того, что вас будут воспринимать как враждебно настроенного или безразличного человека. Представьте себе, как окружающие отреагируют на ваше лицо, если оно выглядит отчужденным или злым.

Если разумный блуждающий нерв чувствует, что окружающие небезопасны, он автоматически прекращает свою работу и перестает отправлять симпатической и парасимпатической нервной системе запрещающие сигналы, предоставляя им возможность дать волю стрессовой реакции. Если вы действительно в опасности, такая реакция вполне оправданна и принесет вам пользу. Но если вы находитесь среди людей, не представляющих угрозы, а ваша нервная система ошибочно идентифицировала их как небезопасных, реакция «дерись или беги» становится проблемой. В итоге вы начинаете испытывать знакомые ощущения, возникающие в результате стресса: увеличенную частоту сердечных сокращений, потные ладони, сухость во рту и спутанность мыслей. Возможно, вы никого не ударите, но развязать ссору можете. Или прибегнуть к социальному эквиваленту бегства (вы когда-либо отключались мысленно во время неприятного разговора?). Парасимпатическая реакция «замри» резервируется, как правило, для событий, представляющих угрозу для жизни. Однако в редких случаях люди, которые подверглись существенному травмирующему воздействию со стороны окружающих, могут на какое-то время отключаться в социальных ситуациях. Причем их реакция выходит далеко за рамки нервной дрожи; такие люди буквально не могут говорить или двигаться.

Что касается Брук, то в самом начале офисной вечеринки ее разумный вагус бездействовал, а симпатическая нервная система находилась в рабочем состоянии. Мало кому пришлась бы по вкусу идея отправиться на вечеринку, где не будет ни одного знакомого человека, однако Брук мучило нечто большее, чем обычное беспокойство. У нее была генетическая предрасположенность к острой реакции на стресс. В действительности и мать, и бабушка Брук были тревожными людьми, которые часто отдавали предпочтение небольшим группам близких людей перед большим скоплением народа. С другой стороны, обе женщины умели показывать Брук свою любовь и поддержку. Эти два фактора, тревога и любовь, и повлияли на реакцию вегетативной нервной системы Брук на межличностное взаимодействие. У нее не было того, что нейробиологи называют высоким вагальным тонусом[2]. Разумный блуждающий нерв Брук не всегда выполнял свои функции на должном уровне, что усложняло ее способность справляться с социальными ситуациями. Она была склонна чувствовать угрозу со стороны малознакомых людей, даже если они демонстрировали дружелюбные или нейтральные намерения. Брук провела целую неделю в страхе перед предстоящим событием, поэтому без подбадривающего присутствия друга не смогла воспринять улыбающиеся лица окружающих как благожелательные – ей они казались насмешливыми и равнодушными. Поскольку разумный вагус Брук не воспринимал окружающую среду как безопасную, он не смог подать симпатической нервной системе успокаивающий сигнал. В итоге Брук не сбежала с вечеринки, но предпочла затеряться где-то в кулуарах.

Хотя Брук не удалось правильно истолковать выражения лиц незнакомых людей, к счастью, ее разумный блуждающий нерв не вышел из строя полностью и все же смог отреагировать на присутствие друга. Когда Пит подошел к Брук и пожелал ей счастливых праздников, вибрации его голоса достигли ее уха и воздействовали на крохотные мышцы, которые, в свою очередь, возбудили разумный блуждающий нерв. Почти сразу же Брук охватила волна облегчения. Ее глаза просканировали улыбающееся лицо Пита, и она ответила ему радостной улыбкой. Когда мышцы у рта и глаз напряглись, они тоже возбудили разумный вагус. После такой стимуляции он сразу же отправил запрещающий сигнал как симпатической, так и парасимпатической нервной системе Брук. Она больше не испытывала настоятельной потребности сбежать с вечеринки, находилась в безопасности и разговаривала с Питом о рыбной ловле нахлыстом. Нет ничего удивительного в том, что другие участники мероприятия начали казаться ей доброжелательными приветливыми людьми, что вызвало у них аналогичную реакцию.

В целом социальная тревожность Брук была довольно умеренной, и общение с другом помогло разорвать этот порочный круг. Однако у некоторых людей дела обстоят гораздо хуже. У таких людей крайне низкий вагальный тонус – иногда из-за неудачной генетической предрасположенности, но гораздо чаще из-за того, что их нервная система формировалась под воздействием неизменно угрожающей среды.

Нервная система человека формируется в раннем детстве. В жизни маленького ребенка множество повседневных стресс-факторов, таких как чувство голода, желание уснуть, мокрые подгузники и резкие звуки, которые сигнализируют о дискомфорте или опасности и возбуждают симпатическую нервную систему. В идеале когда ребенок горько плачет, его близкие реагируют на это заботой о нем. Малышу меняют подгузник, предлагают молоко или крепко обнимают и качают из стороны в сторону. Под воздействием подобного отношения мозг младенца вырабатывает такие нейрохимические вещества, как серотонин и эндогенные опиаты, ослабляющие ощущение угрозы. Ребенок успокаивается и перестает испытывать страх. Данный опыт не только позволяет малышу ассоциировать человека, который о нем заботится, с безопасностью, но и помогает сформировать более устойчивую связь разумного вагуса с отделами мозга, отвечающими за распознавание безопасных лиц, запахов, звуков и т. д. Со временем все ощущения, которые ассоциируются в восприятии ребенка со здоровыми отношениями, кодируются в его нервной системе. Регулирующий нейронный путь между разумным вагусом и симпатической нервной системой становится все устойчивее. В итоге связи между людьми уже могут снижать стрессовую реакцию ребенка. Симпатическую и парасимпатическую нервную систему можно успокоить или полностью отключить, когда ребенок находится среди любящих членов семьи или друзей. У ребенка развивается способность различать опасность и безопасность и формировать здоровые отношения с другими людьми.

Процесс укрепления разумного блуждающего нерва продолжается на протяжении всей жизни человека, даже когда он достигает зрелого возраста. Если у вас была ужасная рабочая неделя, вы понимаете, что ужин с подругой в пятницу вечером поможет вам расслабиться, поскольку подруга разделит вашу тревогу и поделится своими плохими новостями тоже: у ее матери обнаружили хроническое заболевание. Вы вместе поплачете и посмеетесь, а в конце вечера разойдетесь в разные стороны. Эта встреча не только улучшит ваше самочувствие; стимуляция разумного вагуса обеспечит его тонкую настройку. Каждый раз, когда вы рассказываете кому-то о проблемах и получаете поддержку, ваш разумный блуждающий нерв быстрее и эффективнее подает свои химические сигналы.

Но что происходит, если разумный вагус формируется в хаотичной, разобщенной и пугающей среде? Если ребенок все время находится в состоянии психологического стресса и его никто не успокаивает, его симпатическая нервная система постоянно стимулируется. Разумный блуждающий нерв ребенка не учится ассоциировать человеческие отношения с комфортом и безопасностью и его мозг не знает, что бывают случаи, когда стрессовую реакцию можно отключить. Если ребенок живет в состоянии повышенной готовности к опасности, он неспособен расслабиться даже тогда, когда ему ничто не угрожает, и не будет получать удовольствия от взаимодействия с окружающими, даже если у них добрые намерения.

Младенчество – самый важный период для развития мозга, но поверьте: в опасной среде разумный блуждающий нерв ребенка старшего возраста или взрослого тоже непременно пострадает.

Если вы постоянно находитесь в опасности из-за плохой ситуации в семье, высокого уровня насилия в районе обитания или войны, ваш мозг демонстрирует рациональную реакцию, пребывая в состоянии повышенной готовности. Симпатическая нервная система переходит в положение «включено» и в зависимости от степени и устойчивости угрозы может оставаться в нем достаточно долго. Ваше сердце начинает учащенно биться, расширяются легкие, чтобы обеспечить дополнительный приток кислорода, и кровеносные сосуды на конечностях, чтобы пропускать больше крови. Все это приводит вас в состояние готовности драться или бежать в случае возникновения опасности. Если складывается крайне неблагоприятная ситуация, парасимпатическая нервная система может подготовить вас к реакции «замри». Однако нервная система человека предназначена для того, чтобы реагировать на угрозу короткими всплесками активности, а не двадцать четыре часа в сутки. Пребывая в состоянии глубокого хронического стресса, организм начинает разрушаться. Повышается риск сердечных и других заболеваний, бессонницы, депрессии и т. д. Кортизол, химическое вещество, вырабатываемое для преодоления последствий стрессовой реакции, может повредить отвечающие за память клетки головного мозга, если будет генерироваться слишком долго.

Практически постоянная активация стрессовой реакции – своеобразная тренировка для нейронных путей, обеспечивающих реакцию «дерись, беги или замри»: они становятся более устойчивыми и быстродействующими. А вот разумный вагус не получает возможности хорошо потренироваться и со временем теряет свой тонус и ослабевает, оставляя вас с активным и гиперчувствительным набором стрессовых реакций, из-за чего вы будете воспринимать окружающих как опасных и злых, какой бы ни была реальность. Это трагическая ситуация, поскольку в нас заложено стремление использовать безопасные отношения в качестве способа снятия стресса. Без этого мы можем выглядеть более независимыми, но в действительности становимся слабее. К счастью, существует множество вариантов повысить тонус разумного блуждающего нерва. Ниже я опишу их более подробно.

«A» значит «принятие»: дорсальная зона передней поясной коры

В 2003 году трое ученых из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе предложили нескольким добровольцам принять участие в онлайн-игре с передачей мяча под названием Cyberball{10}. Доброволец приходил в лабораторию и начинал играть в игру, будучи подключенным к сканеру fMRI. Игра начиналась достаточно дружелюбно: участник эксперимента и исследователи перебрасывали мяч туда-сюда. Все шло нормально. Но со временем добровольца постепенно отстраняли от игры, причем никто не объяснял почему. Никто даже не признавал тот факт, что происходит нечто необычное. В конце концов участника эксперимента вообще оставляли вне игры, тогда как остальные игроки продолжали передавать мяч друг другу.

По сравнению с другими формами социальной изоляции, такими как избиение на детской площадке или пренебрежительное отношение к тому, кто непохож на других, исключение из игры Cyberball без всяких объяснений – самое безобидное событие. Однако исследователи Наоми Айзенбергер и Мэтью Либерман обнаружили, что даже столь мягкая социальная изоляция активирует определенный участок мозга – дорсальную зону передней поясной коры.

Дорсальная зона передней поясной коры, или dACC, – это небольшой узкий участок мозговой ткани в глубине лобной доли головного мозга, входящий в состав сложной сигнальной системы, которую до этого эксперимента считали вызывающей негативные ощущения, обусловленные физической болью. Ударились об угол кухонного стола? Активируется dACC. Прищемили пальцы ящиком? Это ваша dACC кричит: «Останови эту ужасную боль».

Поэтому исследователи были удивлены, когда dACC активировалась не из-за того, что человека ударили или ущипнули, а из-за обычного отстранения от игры. Не забывайте: участники эксперимента не испытывали никакой физической боли. Их просто начинали игнорировать. Чем больше эмоциональных страданий причиняло испытуемому исключение из игры, тем сильнее возбуждался участок dACC. Авторы исследования пришли к выводу, что для нашего мозга боль, вызванная социальным неприятием, аналогична боли, спровоцированной травмой или болезнью. Наша главная сигнальная система активируется под воздействием как физической, так и социальной боли, и это подтверждает то, насколько для нас важно быть частью социальной группы, а также какой вред нам приносит исключение из нее.

В нашей жесткой, гиперконкурентной культуре, призывающей человека преодолевать себя, некоторые психотерапевты придерживаются стандартной практики избавления от боли неприятия или одиночества, призывая пациентов стать более независимыми в эмоциональном плане. Однако когда медики узнают об исследовании, в ходе которого была установлена связь между социальной и физической болью, они переосмысливают данную стратегию. Это объясняется тем, что специалисты, оказывающие социальную, медицинскую и прочую помощь, относятся к физической боли со всей ответственностью. Известно, что хроническая физическая боль влечет за собой такие серьезные последствия, как стрессовая реакция, депрессия, тревога и проблемы с физическим здоровьем. Представьте себе человека с сильной физической болью, который обращается в отделение экстренной медицинской помощи. Возможно, врачи и не придут к согласию по поводу оптимального курса лечения, но большинство из них попытается устранить как саму боль, так и ее причину. Ни один истинный врач даже не подумает проигнорировать страдания этого человека, сказав ему: «Мы собираемся перевоспитать вас, чтобы вы стали менее эмоционально зависимы». После эксперимента с игрой Cyberball кажется ужасно жестоким делать такое с человеком, страдающим от социальной боли. Гораздо гуманнее и целесообразнее признать ее существование и помочь человеку наладить здоровые отношения с окружающими, поскольку для всех нас принадлежность к группе – это нечто большее, чем один из приятных аспектов жизни. Это биологическая потребность.

Для того чтобы понять, почему социальная изоляция приводит к активации dACC, давайте более тщательно проанализируем, что мы знаем о физической боли. Согласно разделению функций, нервная система регистрирует неприятные физические ощущения, вызванные болью, тогда как dACC – страдания, которые вы испытываете из-за этой боли. Дорсальная зона передней поясной коры подобна пожарной сигнализации, предупреждающей вас о необходимости покинуть дом в случае возгорания, – только dACC подает сигнал тревоги, когда вы ощущаете боль, чтобы вы отреагировали на полученную травму. Без такого сигнала вы продолжали бы идти по лесу, не замечая, что у вас болит лодыжка. Или могли бы не увидеть, что из пореза льется кровь, а значит, не остановили бы ее и не промыли рану. Другими словами, страдания, вызывающие у вас болевые ощущения, обеспечивают вас информацией, которая поможет сохранить физическое здоровье и даже жизнь. В редких случаях, когда человек испытывает сильную хроническую боль, причину которой невозможно устранить, нейрохирург решает провести цингулотомию – хирургическое удаление фрагмента dACC, связанного со страданиями от боли. В результате человек продолжает ощущать боль, но она его перестает беспокоить. Провести цингулотомию – это все равно что отключить детектор дыма: вы по-прежнему чувствуете боль, но без сигнала тревоги в виде страданий у вас нет стимула искать ее источник, чтобы устранить его.

Тот факт, что этот же участок dACC регистрирует стресс, обусловленный социальной отчужденностью, стал для ученых настоящим откровением, хотя я думаю, что нашим пещерным предкам это открытие показалось бы элементарным. Страдания, вызванные социальной болью, предупреждали их о том, что вести одинокий образ жизни крайне рискованно. В группе они могли обмениваться информацией об источниках пищи или объединяться для охоты на мамонта, а в одиночку умереть от голода или погибнуть в схватке со зверем. В 1950-х годах американский психолог Гарри Харлоу провел эксперимент, поместив маленьких обезьянок рядом с двумя искусственными матерями: одна из них была сделана из проволочной сетки и давала детенышам пищу, тогда как другая не кормила малышей, но была покрыта мягкой тканью. Обезьянки отдали предпочтение мягкой искусственной матери. Приматам (к числу которых относимся и мы с вами) свойственна острая внутренняя потребность в физической близости, которая гораздо сильнее, чем потребность в пище.

Поскольку человек по своей природе существо социальное и крайне нуждается в контактах с другими людьми, мы должны обращать внимание на сигнал бедствия, подаваемый dACC. Когда у нас появляется ощущение изолированности или отчужденности, мы должны иметь возможность сказать: «Это ужасное ощущение. Мне нужно что-то с этим сделать!» – а затем направить всю свою энергию на решение проблемы. Для этого мы можем обратиться за помощью к надежным друзьям, в случае необходимости устранить трещину в отношениях или восстановить связь после длительного, порой трудного расставания.

Однако если мы сторонники идеи о самостоятельности и независимости, мы реагируем на аварийный сигнал, который подает наш мозг, совершенно иначе. Вместо того чтобы прислушаться к нему, мы стараемся его подавить: «Испытывать такие чувства глупо! Я ведь взрослый человек, мне никто не нужен!» или «Я просто смирюсь с этим». Это как будто слышать детектор дыма и, уходя, сказать: «Думаю, мне всего лишь нужно привыкнуть к этому ужасному звуку». Вы игнорируете причину сигнала тревоги. Тем временем ваш дом медленно сгорает.

Меня беспокоит то, что происходит с нашим мозгом в мире, где межличностные отношения не считаются приоритетом. Мы, люди, наделены способностью абстрактно мыслить и запоминать события прошлого – и это наше благословение и проклятие. Эти два качества человеческого мозга способны повысить нашу удовлетворенность жизнью. Вы используете их, когда рисуете в воображении свидание, на которое собираетесь пойти, или представляете себе, как веселитесь с друзьями у бассейна, или предвкушаете теплую встречу с семьей после длительной командировки. Безусловно, невозможно предугадать, как сложатся отношения с другим человеком. По сути, вы постоянно делаете предположения по этому поводу исходя из прошлого опыта.

Проблема возникает в случае, если вы живете в культуре, которая не поддерживает здоровые отношения или не учит людей, как их формировать. Человек, в прошлом неоднократно подвергавшийся социальной изоляции, использует этот горький опыт в качестве шаблона для создания картины будущего. Вы ожидаете очередной изоляции и, скорее всего, будете интерпретировать свои социальные контакты в соответствии с этими ожиданиями. Чем больше вас исключают из социального круга, тем сильнее этот негативный опыт переплетается с вашими нейронными путями. Вместо того чтобы предвкушать теплые встречи и приятные события, вы исходите из предположения, что вас вновь отвергнут. А когда это действительно происходит, dACC почти всегда хотя бы немного активируется. Это создает особенно большие проблемы, когда люди сталкиваются с неприятием и насилием в детстве, в тот период, когда их мозг формирует первые нейронные пути, отвечающие за построение отношений. Нейронный путь, который должен помогать им поддерживать связи с другими людьми, наоборот, превращается в нейронный путь, который держит их в страхе и изоляции.

Один из моих любимых фильмов Good Will Hunting («Умница Уилл Хантинг») прекрасно иллюстрирует, как прошлые отношения могут привести к созданию гиперактивной dACC. Главный герой картины Уилл родился и вырос в обветшалых окрестностях Южного Бостона (до того как жители большого города переехали туда и навели порядок). Уилл – математический гений эйнштейновского уровня, который днем работает дворником в священных залах MТИ (Массачусетский технологический институт), а вечером тусит с друзьями. В местном баре он знакомится со студенткой Гарварда по имени Скайлар и очаровывает ее своим интеллектом, чувством юмора и приятной внешностью. Когда их отношения становятся более тесными, Скайлар пытается углубить их, и Уилл выходит из себя. Он кричит на нее, рассказывая о жестоком и пренебрежительном обращении, которое он испытал в детстве. (Я рискну здесь высказать предположение, что крик вряд ли можно назвать эффективным способом донести до окружающих информацию о своей ранимости.) Переполненный эмоциями, Уилл поднимает рубашку и показывает длинный красный шрам на теле, оставшийся после удара одного из приемных родителей. Очевидно, что, демонстрируя наглядное свидетельство своих самых глубоких ран, Уилл не предлагает Скайлар сблизиться с ним, а активно пытается оттолкнуть ее. В конце этой сцены Уилл говорит Скайлар, что не любит ее, и выбегает из комнаты.

Возможно, вы знакомы с таким человеком, как Уилл, или даже являетесь им сами. Его модель построения отношений (которую можно было бы назвать контролирующим представлением, поскольку она в значительной мере держит его взрослую жизнь под контролем) формировалась в раннем детстве и многократно подкреплялась жестокими избиениями, частыми отказами, отсутствием заботы и бедностью. В жизни каждого из нас окружающая среда раннего детства определяет создание новых нейронных путей, в том числе такого инструмента для измерения страданий, как dACC. В случае Уилла, как и других людей, подвергавшихся в детстве семейному насилию, нейронный путь dACC установил связь между близостью и угрозой отказа и физической боли. Это генерированный мозгом эквивалент готовности № 1. В итоге ваша способность мыслить отодвигается на второй план, а мозг пускает в ход свое самое мощное оружие – страх и инстинкт самосохранения. Когда это происходит, попытки сблизиться неотличимы от попыток убить.

Люди, перенесшие серьезную эмоциональную травму, не единственные с гиперактивной dACC Более умеренные переживания в связи с неприятием также имеют длительные последствия. Даже если у вас было идеальное детство, наполненное любовью, и беспроблемный подростковый возраст, вы все равно живете в культуре, которая оценивает успех по тому, насколько вы нуждаетесь в других людях и смогли ли пробить себе путь наверх. Разумеется, мы понимаем, что должны вести себя вежливо с окружающими и что каждый человек индивидуальность. Тем не менее, кроме изучения в раннем возрасте алфавита, дети перенимают от взрослых мысль о том, что людей следует делить на самых умных и самых глупых, самых быстрых и самых медленных, а также знать, каких детей привозят из старых центральных кварталов города на окраины в лучшие школы, а какие могут ходить в эту же школу из своего большого дома. В нашей культуре высокий уровень соперничества лежит в основе воспитания детей и формирования их мозга. Я отнюдь не умаляю достоинства нормальной здоровой конкуренции (поставьте меня у баскетбольной корзины – и я возьму над вами верх… но затем мы пойдем вместе есть пирог). Я говорю о соперничестве, которое носит исключительно субъективный характер, лежит в основе суждений о том, кто заслуживает любви и принятия, а кто нет, и заставляет всех беспокоиться по поводу того, что «изгнание с острова» – всего лишь вопрос времени.

В среде с высоким уровнем соперничества, оценочных суждений и неприятия все модели отношений искажены, а dACC в той или иной степени активна. Доказательства этому можно найти в поведении взрослых, которые испытывают гипертрофированную потребность в контроле над узким кругом людей на работе или в социальной жизни. Такие люди могут вести себя как цари или царицы горы, но чем больше они пытаются обеспечить себе место в группе, исключая из нее других, тем большую тревогу испытывают, когда члены группы исключают их из числа «своих». Если бы эти люди не боялись быть откровенными, то признались бы вам, что находиться на самой низкой ступени иерархии настолько мучительно, что они избегали бы этого любой ценой, но оказаться в одиночестве на верхней ступени не менее губительно.

Еще одну крайность представляет собой человек, который легко берет на себя роль аутсайдера, даже не рассчитывая стать членом какой бы то ни было группы. Человек первого типа несет бремя ярости, тогда как второго – бремя стыда. Обе эмоции возникают тогда, когда человек считает себя недостойным стать частью более крупного сообщества, и обе – причина и следствие социальной изоляции, а также гиперактивной dACC.

«R» значит «резонанс»: зеркальная система

Резонанс – это глубокая невербальная связь между нашими органами и мозгом, благодаря которой мы ощущаем тепло в руках, когда другой человек трет руки, или чувствуем печаль подруги прежде, чем она об этом заговорит. В основе резонанса лежит то, с чем столкнулись Риццолатти и его команда, обнаружив, что мозг обезьяны имитирует действия исследователя, поднимающего руку.

Зеркальная система, создающая резонанс, – это третий нейронный путь C.A.R.E; ее история покажется еще более удивительной, если учесть, какую роль она играет в понимании того, что говорит другой человек. Когда у вас будет десять свободных минут, чистый карандаш и находящийся рядом друг, проведите такой эксперимент (его разработала Пола Ниденталь из лаборатории эмоций Висконсинского университета в Мэдисоне, для того чтобы подчеркнуть важность зеркальной системы во взаимопонимании){11}.

Сядьте напротив друг друга и вспомните какую-нибудь подробную эмоциональную историю. Первый слушатель должен поместить карандаш или ручку горизонтально в рот и держать ее там, пока другой рассказывает историю. Затем поменяйтесь ролями.

Кто-либо из вас заметил, что процесс слушания собеседника с ручкой во рту отличается от обычного процесса? Я использую это упражнение в работе с участниками семинаров и всякий раз слышу одни и те же ответы на этот вопрос. Как правило, сперва рассказчики сетуют на то, что чувствовали себя абсолютно нелепо, пытаясь общаться с человеком, держащим ручку во рту, и что это отвлекает от хода повествования. Что же касается смысла услышанного, то мнение испытуемых обычно единодушно: когда лицевые мышцы заняты удерживанием ручки во рту, гораздо труднее воспринимать информацию. Большинству из нас этот вывод может показаться странным и неожиданным. В конце концов, ручка ведь не закрывает уши. Что же все это значит?

Стивен Уилсон был аспирантом Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, когда начал изучать связь между говорением и слушанием, используя функциональную магнитно-резонансную томографию (фМРТ) для того, чтобы увидеть, какие процессы происходят в головном мозге. В результате Уилсон обнаружил, что у участников эксперимента активировался один и тот же участок мозга, когда они слушали и когда говорили{12}. В ходе еще одного исследования по теме наложения процессов слушания и говорения немецкий невролог Инго Майстер применил новый метод под названием транскраниальная магнитная стимуляция, фактически позволяющий отключить центр речи в мозге человека, и в итоге выявил, что когда двигательные нейроны, контролирующие речь, отключены, людям труднее понимать то, что они слышат{13}. По всей вероятности, внутренняя имитация речи другого человека во время разговора имеет важное значение для понимания сказанного.

Так что же происходит, когда ваше лицо, по сути, парализовано? Способность делать разные выражения лица можно не только заблокировать, взяв в рот карандаш, но и вообще не иметь из-за состояния, препятствующего движению лицевых мышц. Люди с синдромом Мебиуса (редким врожденным заболеванием, связанным с поражением лицевых нервов) предоставляют исследователям возможность изучить этот вопрос в реальной жизни. Поскольку у таких людей всегда застывшее выражение лица, им трудно передавать свои эмоции окружающим. Учитывая то, как часто мы полагаемся на нашу мимику, чтобы продемонстрировать свои чувства другим, в этом нет ничего удивительного. Что действительно стало для ученых неожиданностью, так это то, что из-за синдрома Мебиуса людям труднее считывать чужие эмоции. Подобно тому как карандаш в зубах мешает вашему мозгу имитировать речь другого человека, паралич лицевых мышц мешает страдающим синдромом Мебиуса внутренне копировать действия других людей. А принимая во внимание, что такое подражание – ключ к восприятию услышанного, жертвам этого заболевания гораздо труднее понимать окружающих. Люди, которым разглаживают морщины на лице с помощью ботокса, тоже сталкиваются с трудностями в плане чтения эмоций окружающих{14}. Ввиду того что инъекции ботокса временно парализуют мышцы, эти люди не могут выполнять внутреннюю имитацию так, как делали это раньше.

Ваш мозг копирует не только движения людей. Ряд экспериментов, проведенных после исследования Риццолатти, показал, что зеркальная система работает на глубинном уровне. Если вы видите человека, испытывающего боль, ваш мозг имитирует это переживание. Когда вы смотрите, как другой человек улыбается или хмурится, у вас активируются те же участки мозга, хотя их деятельность будет не столь интенсивной. Зеркальная система активируется даже тогда, когда человек лишь намекает на то, что он собирается сделать. Скажем, вы стоите в очереди в Starbucks, а мужчина впереди вас начинает двигать рукой. В этом случае вы просто «знаете», что он собирается показать на кусок лимонного торта (хотя на самом деле он еще не делает этого), поскольку ваш мозг копирует это движение и использует полученную информацию, чтобы интерпретировать действия и эмоции этого человека, а также предугадать, что он может сделать дальше. Другие люди проделывают то же самое с вами.

Судя по всему, зеркальная система – важнейший элемент сложного акта эмпатии. Как только ваша зеркальная система регистрирует информацию о действиях или чувствах человека, эти данные проходят через островковую долю головного мозга – небольшой фрагмент нервной ткани, который залегает в глубине головного мозга и помогает устанавливать соответствие между содержанием действия и чувственным состоянием. Переживание, возникшее в результате имитации, становится тем ощущением, которое вы испытываете в связи с эмоциями другого человека.

Безусловно, у этого процесса есть свой предел. Мы не копируем все без исключения действия, совершаемые на наших глазах другим человеком, и не испытываем всех тех чувств, которые испытывают окружающие. Это было бы слишком утомительно и даже могло бы парализовать нашу активность. Мир, наполненный неотфильтрованными эмоциями, превратился бы в настоящий кошмар! К счастью, большинству из нас биология снова облегчила жизнь, создав добавочную зеркальную систему в качестве неотъемлемого элемента великого замысла – понимать других людей.

Добавочная зеркальная система действует подобно тормозу на холостом ходу автомобиля. В современных авто с автоматической коробкой передач установлен исходный режим движения при подъезде к светофору. Если вы просто уберете ногу с педали газа, машина будет двигаться дальше. Если вы хотите, чтобы она остановилась, вам нужно поставить ногу на педаль тормоза. Точно так же обычная зеркальная система постоянно регистрирует чувства и действия окружающих, поэтому иногда необходимо «нажать на тормоз», чтобы оставаться в нейтральном положении. Именно в этот момент запускается добавочная зеркальная система. И благодаря ей вам не придется тоже рыдать, если рядом кто-то плачет, или повторять движение руки, увидев, как в кафе кто-то протягивает руку к выпечке.

Профессор психиатрии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и автор книг Марко Якобони убежден, что добавочная зеркальная система оказывает регулирующее, ингибирующее влияние на обычную зеркальную систему, чтобы мы физически не отыгрывали каждое действие или чувство окружающих нас людей. В сотрудничестве с Ицхаком Фридом (исследователем, который изучал эпилепсию, подключая электроды к отдельным участкам головного мозга) Якобони начал составлять карту добавочной зеркальной системы в лобной доле головного мозга. Действительно ли вы совершаете то или иное действие или просто знаете, что другой человек совершил его, зависит от того, как взаимодействуют между собой обычная зеркальная и добавочная зеркальная системы. Первая активируется и когда вы сами двигаете рукой, и когда наблюдаете, как это делает человек в другом конце комнаты. Вторая более активна, когда вы наблюдаете за движением чьей-то руки, и менее активна, когда вы шевелите рукой сами.

Мой опыт общения с клиенткой по имени Джессика показывает, как совместная работа обеих систем вызывает эмпатическую реакцию. Вечером накануне назначенного ей сеанса психотерапии Джессика сообщила мне, что с ней расстался парень, с которым она встречалась целый год и за которого, как ей (и всем остальным) казалось, она выйдет замуж. На протяжении последних двух недель Рэй был весьма отстраненным, но Джессика связывала это с наступающими праздниками и приездом в город его семьи, считая, что он просто занят. Она пыталась убедить себя, что все наладится с наступлением нового года. Однако во время обычного (как казалось Джессике) ужина Рэй порвал с ней отношения прямо в ресторане. В сообщении Джессики было сказано: «Рэй только что меня бросил. Я потрясена!»

Когда на следующее утро я увидела Джессику в своей приемной, моя зеркальная система немедленно отреагировала. Глядя в красные, грустные глаза девушки и на ее опущенные уголки губ, я настолько прониклась к ней сочувствием, что нейроны в моей префронтальной коре возбудились до такой степени, что мое внутреннее состояние имитировало ее страдания. Нейроны моей соматосенсорной коры воссоздали состояние зудящих, опухших глаз, плакавших всю ночь. Когда островковая доля передала эту информацию в мою висцеральную систему, у меня появилось ощущение тяжести в животе и груди. Это эмпатическое переживание боли Джессики возникло мгновенно.

К счастью, моя добавочная зеркальная система (лучший друг психотерапевта) также активировалась, позволив мне ощутить то, что чувствует моя клиентка, – но только ощутить. Когда Джессика сидела передо мной и плакала, закрыв лицо руками, я почувствовала, как слезы подступают к моим глазам, но все же сдержалась. Такая способность снижать накал эмоций играет важнейшую роль в поддержании хороших отношений. Подумайте вот о чем. Если бы мы постоянно подражали всему тому, что происходит вокруг, человечество захлестнула бы гигантская волна одного чувства. Но, к счастью, нам удается этого избежать.

Когда зеркальная система запускает эмпатическую реакцию, последняя не представляет собой точную копию переживаний другого человека и не приводит к полному слиянию чувств. Тем не менее грусть Джессики была достаточно сильной и явной для того, чтобы нас объединила эмпатическая связь. Подобно тому как рыба знает, как поворачивать вместе со всем косяком, мы с Джессикой инстинктивно понимали, как сблизиться друг с другом в этот волшебный, сердечный момент. Это происходит не просто на уровне эмоций, а на биологическом уровне. Между нами возникла гармония на физическом, эмоциональном и нейронном уровнях. Для нас обеих это стало напоминанием о том, что мы, люди, не можем и не должны быть одиноки в этом мире.

К сожалению, модель развития человека, в основе которой лежит теория разделения-индивидуации, не оставляет много места для размышлений о зеркальной системе и родственной близости между людьми. В недалеком прошлом специалистов по психическому здоровью учили, что эмпатия не должна быть частью сеансов психотерапии, поскольку считалось, что эмпатия может оказать пагубное влияние на процесс лечения, который сводился к поиску ментальных блоков, мешающих человеку «твердо стоять на ногах». В настоящее время многие психотерапевты рассматривают эмпатию как самый важный элемент здоровых исцеляющих отношений. Однако старый подход до сих пор находит свое отражение в идее о том, что мы не должны испытывать потребность в контактах с другими людьми, чтобы разделить счастье или душевную боль, или что здоровые люди должны избегать «улавливания» эмоций окружающих. Безусловно, такой подход встречается в конкурентной повседневной среде, в которой мы склонны рассматривать окружающих как соперников, а не потенциальных друзей, и практически все постоянно находятся в состоянии стресса. В соответствии с существующим идеалом успеха вами восхищаются за способность что-то качественно делать без учета влияния этих действий на других. Для того чтобы снять напряжение, люди играют в компьютерные игры или смотрят телевизионные шоу с элементами насилия.

Такая среда активно разрушает естественную физиологию связей между людьми. В нашем конкурентном чрезмерно жестоком мире человек испытывает столько боли, что единственный способ уцелеть – это игнорировать сигналы зеркальной системы о чувствах, действиях и намерениях других людей. Хотя зеркальная система активируется непроизвольно, вы можете сознательно отбрасывать сигналы, подаваемые вам окружающими. Со временем можно даже развить способность отделяться от собственного тела, что является более масштабной версией паралича лицевых мышц посредством удерживания карандаша во рту и еще больше усложняет процесс расшифровки чувств других людей. Когда вы отделены от своего тела, вы не воспринимаете тех ощущений, о которых оно вам сообщает. Много лет назад я лечила женщину, которая подверглась в детстве физическому насилию. Эта пациентка, чтобы защитить себя от ощущения боли, так долго и эффективно игнорировала базовые сигналы организма, что, будучи взрослой, не имела представления о том, что значит испытывать голод. Вы когда-либо чувствовали слабую ноющую боль в груди, проснувшись утром? Мы с вами знаем, что это чувство голода, но моя пациентка почти не замечала его. Когда же она все-таки обращала внимание на это ощущение, ей казалось, что у нее болит живот. В итоге она редко завтракала, а на протяжении дня ела разве что для того, чтобы держаться на ногах. Этой женщине пришлось заново учиться фокусировать внимание на собственном организме, для того чтобы понимать сигналы, которые ей следовало бы прочитывать инстинктивно.

Каждый раз, получая эмпатический сигнал, вызывающий у вас чувство дискомфорта (например, боль), вы можете отбросить его. Но если делать это достаточно часто, можно нанести вред зеркальной системе, поскольку она развивается только при условии постоянного использования и состоит из нейронов, находящихся в разных областях мозга, особенно в тех, которые управляют действиями, ощущениями и чувствами. Как вы увидите в следующей главе, сложные нейронные пути становятся сильнее, когда создают устойчивые связи под воздействием многократной стимуляции. Именно такое скрепление различных участков мозга обеспечивает формирование трехмерного восприятия мира другого человека. Благодаря этому вы получаете более четкую комплексную информацию, а это значит, что возникающая у вас эмпатическая реакция больше соответствует истинным чувствам другого человека. При отсутствии многократной стимуляции пути между нейронами ослабевают и теряют способность передавать сигналы. Наша сложная зеркальная система нуждается в подобной стимуляции, чтобы мы могли сохранить дар понимать друг друга.

Действительно ли мы потеряем способность общаться из-за стремительного развития современных технологий? Я не думаю, что это произойдет, но мы должны рассказывать детям и взрослым о роли зеркальной системы во взаимодействии между людьми, а также учить их поддерживать нервную систему в надлежащем состоянии. Я пишу эту главу, сидя в ресторане Panera, а посетители заведения ведут вокруг меня старые добрые беседы. Пожилые мужчины и женщины, сидящие за большим столом, смеются, разговаривают, пьют кофе, едят маффины – и тем самым стимулируют свою зеркальную систему. Еще одна группа, состоящая из сослуживцев, обсуждает рабочий проект; два человека склонились над своими компьютерами и что-то на них набирают, остальные разговаривают, смеются, пьют кофе – и стимулируют свою зеркальную систему. Мои дети сейчас в школе. В обычный день они могут работать небольшими группами в лаборатории, учиться распределять задания и сотрудничать в процессе написания отчета, дурачиться во время обеда с друзьями или обращаться к учителям за помощью – в процессе всех этих взаимодействий они стимулируют свою зеркальную систему. В наше время подобное общение между людьми распространено так же широко, как и продукты Apple. Нас формируют не столько устройства, которые мы используем, сколько культура, в которую они помещены. Если мы как общество рассматриваем связи между людьми как средоточие нашей жизни и осознаем необходимость стимулировать свою зеркальную систему для поддержания способности понимать окружающих и сотрудничать с ними, то электронный мир последует нашему примеру.

«E» значит «энергия»: дофаминовая система вознаграждения

На четвертом нейронном пути мы встречаемся с дофамином – нейромедиатором, делающим нашу жизнь гораздо приятнее. Подобно многим другим нейромедиаторам, дофамин выполняет в нашем мозге и организме разные функции в зависимости от того, по какому нейронному пути он путешествует. Дофаминовый путь, непосредственно связанный с отношениями, – нейронный путь, который входит в систему вознаграждения и известен как мезолимбический путь, – берет свое начало в стволе головного мозга. Затем он отправляет проекции на миндалевидное тело, отвечающее за формирование чувств и эмоций, и проходит до таламуса, выступающего в качестве своего рода ретранслятора. Мезолимбический путь заканчивается в орбитомедиальной префронтальной коре, где протекает процесс принятия решений, а потом возвращается к стволу головного мозга, образуя замкнутый цикл, и модулирует выработку дофамина.

Стимуляция дофамина в этом нейронном пути позволяет вам испытывать приятные эмоции. Помните, как Джин Бейкер Миллер говорила о том, что отношения, способствующие развитию, пробуждают особый интерес к жизни? Этим мы обязаны именно дофамину; наши ощущения напоминают всплеск теплой, мотивирующей энергии. Цель данной системы – вознаградить здоровые виды деятельности, стимулирующие развитие (такие как правильное питание, секс и поддержание теплых отношений), выбросом дофамина, который помогает нам чувствовать себя хорошо. Душевный подъем, испытываемый нами в результате, побуждает нас заниматься этими здоровыми видами деятельности еще активнее. Такая система стимулирует людей делать то, что хорошо для всех нас.

Это блестящая система, но только при условии, что она работает должным образом. В идеальном мире человек рождается с мозгом, связывающим человеческое общение с дофамином. На протяжении первых месяцев и лет жизни у вас складываются настолько приятные и здоровые отношения с окружающими, что дофаминовая система учится устанавливать еще более тесную связь между отношениями и хорошим самочувствием. Результаты одного исследования показали, что чем больше дофаминовых рецепторов в полосатом теле (части переднего мозга), тем выше ваш социальный статус и социальная поддержка. Чем больше дофамина, тем сильнее связь между людьми{15}.

Однако что происходит с этим нейронным путем, если в первые месяцы и годы жизни ребенок не ощущает заботы и поддержки окружающих? Что происходит с детьми, которым внушают, что самостоятельность должна быть превыше всего? С детьми, которым привили мысль о том, что полагаться на других – признак слабости и уязвимости? У таких детей отношения отделены от дофаминовой системы вознаграждения. С точки зрения мозга это вполне логичная защитная мера: если отношения носят угрожающий или нездоровый характер, они не должны быть связаны с вознаграждающим выбросом дофамина. Во взрослой жизни эти люди не получают особого удовольствия от общения с окружающими и неспособны черпать из него энергию; наоборот, оно только опустошает и истощает их.

Если дофаминовая система вознаграждения не связана со здоровыми отношениями, мозг ищет другие способы получить удовольствие, а значит, и другие способы стимулировать дофаминовую систему. Эти «другие способы» хорошо всем нам известны: переедание, злоупотребление алкоголем и наркотиками, компульсивный секс, шопинг, рискованные занятия, азартные игры.

Именно поэтому вы могли слышать о дурной славе дофаминового или мезолимбического пути. Недавно было обнаружено, что наркотики (а на самом деле все вредные привычки, приводящие к зависимости) стимулируют мезолимбический путь и выработку дофамина. Причем чем чаще это происходит, тем устойчивее становится зависимость.

Важно понимать, как нейронный путь, предназначенный, казалось бы, для стимулирования здоровых отношений между людьми, может способствовать формированию наркотической зависимости. Наркотики, вызывающие привыкание (такие как кокаин, героин и марихуана), атакуют центральную нервную систему с двух направлений. Первое воздействие препарата на организм является уникальным для данного наркотического вещества. Кокаин вызывает эйфорию и прилив энергии, генерируя выброс большого количества естественного нейромедиатора норадреналина. Героин, наоборот, имитирует эффект естественных опиатов, вырабатываемых нашим организмом.

Тогда как первоначальное состояние подъема после принятия наркотика весьма заманчиво, к наркотической зависимости приводит именно второй аспект действия наркотических веществ – стимуляция дофаминовой системы вознаграждения. В случае многократного употребления наркотика организм адаптируется либо вырабатывая меньше дофамина, либо подавляя рецепторы. В результате вы получаете меньше «кайфа» (или вознаграждения). Со временем развивается привыкание и возникает необходимость в увеличении дозы наркотика, для того чтобы испытать состояние эйфории.

Наркотическая и алкогольная зависимость – самый известный, но далеко не единственный вид вредных привычек. В действительности к данной категории можно отнести любое действие, которое из-за частого выполнения препятствует другим важным видам жизнедеятельности. Извращая первоначальный замысел дофаминовой системы, мозг учится связывать выработку дофамина с крайне пагубными увлечениями. Когда мощный химический механизм зависимости вступает в свои права, люди ничем не отличаются от лабораторных крыс, которые одержимо давят на рычаг, чтобы получить стимуляторы, даже если после этого умирают от голода.

Механизм зависимости носит специфический и разрушительный характер. Однако в каком-то смысле все мы стремимся получить больше дофамина и живем от одного дофаминового всплеска до другого. Что действительно важно, так это источник дофамина. Это может быть нечто жизнеутверждающее, например утоление жажды или рождение ребенка, или деструктивное, как наркотическая зависимость. Но каждый из нас жаждет дофамина. Такова физиология человека и действие дофаминовой системы вознаграждения.

Когда нас вынуждают быть в высшей степени самостоятельными, независимыми людьми, мы рискуем ограничить себе доступ к основным полезным источникам дофамина. Однако можно перенастроить свой мозг таким образом, чтобы получать больше удовольствия от отношений и стремиться к установлению контактов с окружающими вместо поиска опасных заменителей. В книге The Neuroscience of Human Relationships («Нейробиология человеческих отношений») Луис Козолино пишет: «Крайне важно осознать, что исцеление подразумевает восстановление связи дофаминовой системы вознаграждения с отношениями»{16}. Посредством практики и понимания специфики работы дофаминовой системы вы можете научить свой мозг тому, как прекратить поиск дофамина в неподходящих местах, а также показать ему, что самый легкий способ почувствовать себя лучше – поговорить с человеком, который не представляет для вас опасности.

Научная основа этого процесса очевидна. Социальная отчужденность стимулирует пути болевой чувствительности нашего мозга и систему реакции на стресс, повышая вероятность того, что мы будем искать пагубные источники дофамина. Кроме того, мы лишаем себя богатства человеческого опыта, эмпатических связей, сложная сеть которых определяет глубину и силу чувств и эмоций.

Но есть много способов подпитки нейронных путей для поддержания контактов с другими людьми. Если эти нейронные пути повреждены, вы можете приступить к их восстановлению. Если они просто заброшены, вы можете их развивать. А если слишком напряжены, вы можете их успокоить. В следующей главе я расскажу, как изменить наш мозг к лучшему.

Итак, вы уже, должно быть, поняли, что мы не настолько независимы и самостоятельны в психологическом плане, как нам пытаются внушить. Хорошо это или плохо, но отношения проникают в самые потаенные глубины нашего мозга и определяют наши чувства, действия и реакции.

В идеале наши контакты с другими людьми должны быть здоровыми, вызывающими ощущение спокойствия, принятия, резонанса и энергии, которое настолько приятно, что побуждает нас поддерживать больше отношений и окружать себя людьми, которые помогают выйти на уровень еще более сложных взаимосвязей. Если у вас все иначе, что же… вы в этом не одиноки. В мире, пренебрегающем нашей биологической потребностью в теплых человеческих отношениях, большинству из нас пришлось пройти через череду разочарований и обид или испытать гнетущее чувство изоляции. Это означает, что наш мозг пострадал тоже. Вместо спокойствия, принятия, резонанса и энергии вы ощутили раздражение, неприятие, замешательство и усталость. Возможно, у вас даже возникало чувство, что вы как-то не так обращаетесь с людьми или просто некоммуникабельны.

Существует еще одна точка зрения, которая нуждается в опровержении. Речь идет о том, что историю трудных отношений можно якобы объяснить каким-то одним закрепленным, неизменным дефектом личности.

Однако это в корне неверно. Хотя за долгие годы под влиянием генов и окружающей среды в головном мозге действительно формируется определенная модель отношений, она не обязательно заложена в наших душах. Было бы правильно рассматривать все эти проблемы как электрические импульсы, которые, вместо того чтобы следовать по четырем нейронным путям C.A.R.E., сбились с дороги. При должном понимании, усилиях и поддержке их можно перенаправить в нужное русло. Мы можем отсечь нейронные пути, разрушающие отношения, и укрепить те, которые более полезны. Мы даже можем сформировать совершенно новые нейронные связи. Все это позволит нам делать то, что мы призваны делать: наслаждаться отношениями, позволяющими нам развиваться.

Неврология делает поворот на 180 градусов

Салли, клиентка, пришедшая ко мне потому, что у нее выработалась привычка лгать своим парням, – хороший пример того, как взрослый человек может научиться изменять свой мозг, а также понять, что отношения – важный аспект таких изменений.

Моя мама часто говорила мне и моим братьям и сестрам: «Зачем лгать? Правда гораздо интереснее». Но в случае Салли все было иначе. Реальная жизнь никогда не была настолько интересной, как ее ложь. Если Салли не хотелось никуда идти в субботу вечером, она сообщала своему другу, что едет на выходных… в Лондон. Если она опаздывала на свидание, то врала, что у нее лопнула шина. Имела место ложь и другого рода: если парень любил боевики, Салли (которая предпочитала зарубежные фильмы) делала вид, что они ей тоже нравятся. Хочет ли Салли помочь своему парню деньгами на покупку автомобиля? Согласна ли она, чтобы он переехал к ней, не оплачивая аренду квартиры? Конечно же да!

Гибкость очень важна для поддержания отношений, особенно любовных. Мы должны уметь представлять себе, что происходит в жизни каждого из нас, и с пониманием относиться к потребностям друг друга. Однако Салли была настоящим человеком-змеей, скручивающим себя в тугой узел, для того чтобы соответствовать желаниям мужчины. Салли хотела показать мужчинам, что может полностью удовлетворить их потребности, никогда не доставит им неприятностей, не будет опаздывать и не станет делать то, что отличалось бы от их желаний. Ложь Салли была не просто ложью; это была ее стратегия сохранения связи с возлюбленным. Кроме того, ложь являлась для Салли источником дофамина. Придумывая очередную байку, она испытывала сильное возбуждение (разоблачат ли ее на этот раз?), а также предвкушала нежность со стороны любимого, когда тот услышит о ее очередной трагедии или готовности поддержать его планы. Однако все романтические отношения Салли заканчивались одинаково: ее бесконечное вранье разрушало их. Салли обратилась ко мне за помощью, потому что хотела разорвать этот порочный круг. Но могла ли она измениться после стольких лет изощренной лжи?

К числу распространенных методов решения таких проблем, как у Салли, относится концепция самоконтроля, в основе которой лежит теория разделения-индивидуации. Общая идея состоит в том, что Салли должна взять себя в руки и прекратить делать то, что разрушает ее отношения. Если у нее возникает импульс солгать, она должна просто игнорировать его до тех пор, пока соблазн не пройдет, даже если это заставит ее нервничать. В этом есть здравый смысл, поскольку самоконтроль – важный элемент процесса перемен. Однако данный подход не учитывает сложную роль отношений в проблеме Салли или тот факт, что ложь стала неотъемлемой частью дофаминовой системы вознаграждения в ее мозге. Подход, основанный на самоконтроле, не использует нейрологические методы изменения мозга. (В частности, нейрохимические вещества, которые вырабатываются под воздействием здоровых отношений, помогают ослабить нейронные пути для формирования вредных привычек и укрепить новые, более полезные пути.) Не стоит и говорить, что он запускает классический цикл депрессивных реакций: если Салли считает, что способность быть независимой и сохранять самообладание – это показатель зрелости, то она будет чувствовать себя инфантильной неудачницей, если поддастся соблазну и снова солжет. Затем она начнет искать утешение в самом надежном источнике дофамина, а именно постарается придумать поистине впечатляющую ложь, для того чтобы добиться восхищения и любви.

Я прекрасно знаю, что некоторые психотерапевты пытались бы помочь Салли избавиться от привычки лгать исходя из анализа ее отношений в прошлом и настоящем. Специалист по психодинамической терапии, разобравшись в истории семьи Салли, скорее всего. сказал бы девушке о том, что ее родители никогда не принимали истинную, настоящую Салли, предпочтя те фальшивые версии, которые она им демонстрировала. Вероятно, на сеансах психотерапии было бы много разговоров о том, почему Салли склонна выбирать парней, которым слишком удобно встречаться с девушкой, удовлетворяющей все их потребности. И самое главное – во время таких сеансов уделялось бы много внимания анализу концепции принятия. Все эти прекрасные качества действительно стоит привнести в исцеляющие терапевтические отношения. Тем не менее их не всегда достаточно для того, чтобы запустить процесс изменения мозга, но даже если это удается, такие изменения могут произойти со значительным запозданием. Хотя я и предполагала, что ложь Салли связана с характером ее прошлых и настоящих отношений, мне казалось, что исключительно традиционная терапия не поможет ей избавиться от столь прочно укоренившейся привычки лгать.

Почему мы продолжаем использовать только два способа изменения привычек и моделей построения отношений – самоконтроль и терапевтическое принятие? Одна из причин – отсутствие у большинства людей (даже у психотерапевтов) знаний о нейробиологии отношений. Еще одна причина – твердое многовековое убеждение в том, что мозг не поддается изменениям. Однако в последнее время появилось огромное количество доказательств обратного, подтверждающих, что мозг может меняться и этот процесс постоянный.

Ваш мозг – живая сущность

До недавнего времени ученые не могли увидеть мозг и измерить его составляющие. Природа мозга, аккуратно упакованного в черепную коробку, была скрыта. Ученые, не имевшие возможности наблюдать за тем, как функционирует мозг, на протяжении многих столетий пытались создать модели и теории, объясняющие его огромный потенциал. Мозг сравнивали с комодом со множеством отделений, с картотекой с папками, которые можно отрывать и закрывать, с Волшебником страны Оз, который тайно правит городом, а также с суперкомпьютером, непрерывно выполняющим операции в своих электрических схемах. Все эти аналогии связаны с неорганическими, механическими объектами. Они неживые – и не растут и не меняются.

Большинство ученых считали таким объектом и мозг, за исключением детства, рассматривавшегося как единственный период в жизни человека, когда мозг способен развиваться и адаптироваться. Ребенок впитывает сигналы, поступающие из внутренней и внешней среды; при этом его мозг, хорошо это или плохо, адаптируется к ней. В случае, о котором рассказывает Антонио Баттро в своей книге Half a Brain Is Enough: The Story of Nico («Половины мозга достаточно: история Нико»), врачи удалили правую долю коры головного мозга мальчика, чтобы вылечить его от эпилепсии. Несмотря на то что Нико потерял важную часть мозговой ткани, он развивался практически без нарушений. У него сформировались не только функции, связанные с левым полушарием мозга, но и музыкальные и математические способности, за которые обычно отвечает правое полушарие мозга. По мнению Баттро, единственное объяснение того, как мозг мальчика смог компенсировать недостающие функции после удаления половины мозговой ткани, состоит в том, что мозг продолжает развиваться и во взрослой жизни{17}.

Раньше принято было считать, что столь глубокая компенсация нарушений или травм мозга возможна (хотя и бывает крайне редко) лишь тогда, когда ребенок еще растет, а когда он достигает возраста половой зрелости, мозг становится неизменным и никакое внешнее воздействие не может на это повлиять. Больше никакого развития, никакой адаптации. Если на этом этапе мозг получает повреждение, последнее практически неустранимо. Вот пример из области психологии: если ребенка воспитывают равнодушные взрослые, не понимающие его потребностей, у него формируется мозг, генерирующий модель поведения, отражающую чувство безысходности. Согласно старой концепции развития мозга, единственный шанс на спасение такого ребенка – заботливое вмешательство в процесс формирования его мозга на раннем этапе. Без этого эмоциональная судьба ребенка предрешена. Другие физические и эмоциональные травмы также могут оставить свой след на молодом мозге.

В соответствии с метафорой «мозг как аппаратное обеспечение» считалось, что мозгу суждено разрушаться. В результате преодоления тех ударов, которые выпадают на долю мозга в повседневной жизни, его составные части постепенно выходят из строя. Или же может произойти серьезная катастрофа, когда крупные компоненты мозга отключаются из-за аварии, инфекции или удара. Согласно этой точке зрения, клетки центральной нервной системы подобны фрагментам антикварного фарфорового сервиза; если вы разобьете один предмет, вам не останется ничего другого, как смести осколки и довольствоваться тем, что осталось.

Никто не верил в то, что клетки головного мозга способны восстанавливаться или формировать между собой новые связи. Этот неутешительный неврологический «факт» имел серьезные последствия для людей, которые получили травмы или перенесли болезни, затронувшие головной мозг. Еще около пятнадцати лет назад в реабилитационных центрах стандартной практикой было активное лечение пациентов на протяжении первых нескольких недель или месяцев после получения травмы, но как только отек головного мозга спадал, а процесс улучшений прекращался, считалось, что больше ничего сделать нельзя. После этого реабилитация сводилась к поиску вариантов компенсировать возникшие нарушения. Если вы повредили зрительную кору (зона головного мозга, связанная со зрением), у вас наступала корковая слепота, и точка. Если у вас перестала функционировать левая рука, вы должны были смириться с мыслью, что она навсегда останется бездействующей. Специалисты по реабилитации научат вас, как передвигаться, ничего не видя, или как занести покупки в дом при помощи только правой руки. А если у вас было трудное детство, предполагалось, что это оставит неизгладимый отпечаток на вашей способности устанавливать и поддерживать связи с другими людьми.

К счастью, данную концепцию относительно развития мозга можно отправить в архив истории медицины вместе с другими устаревшими идеями, такими как кровопускание или черная желчь (жидкость, которая, как считал Гиппократ, вызывает рак и другие заболевания). Клетки мозга действительно нуждаются в защите, поэтому я не советую подвергать мозг физическому воздействию. Тем не менее мозг – это совсем не тот неизменный хрупкий объект, каким мы его считали раньше. Как вы узнаете из этой книги, существуют определенные правила изменения мозга, которые можно использовать для решения проблем, восстановления нейронных путей C.A.R.E. и укрепления отношений с другими людьми.

Правило изменения мозга № 1: используй, или потеряешь

У одной моей подруги развился тиннитус – расстройство, при котором постоянно звучит несуществующий шум в ушах. Подруга описала этот звук как фоновый шум высокого тона, ощущаемый ею на протяжении дня. Но когда вечером она ложилась спать, шум усиливался. При почти полном отсутствии других звуков, которые бы подавляли этот шум, ночное время превратилось для моей подруги в настоящий кошмар. Через несколько месяцев она уже страдала от хронического недосыпания и в конце концов впала в депрессию. Затем врач рассказал ей о новом методе лечения, использующем принцип под названием конкурентная нейропластичность, чтобы ослабить функции той зоны коры головного мозга, которая отвечает за создание фантомного звука. Такое лечение требовало больших временных затрат: врач посоветовал моей подруге по два часа в день слушать любимую музыку, из которой удалены звуки, соответствующие по высоте тона звону в ее ушах. После нескольких сеансов лечения звон в ушах существенно сократился и больше не мешал ей спать по ночам. Постепенно жизнь подруги вошла в прежнее привычное, несколько беспокойное русло.

Если бы у вас развился тиннитус пару лет назад, вам сказали бы, что это заболевание неизлечимо. Однако ряд открытий о мозге, сделанных в 1997 году, привел к появлению метода лечения тиннитуса и других расстройств, спровоцированных нервной системой. Все эти методы лечения позволяют заново выстраивать нейронные пути и получают все большее распространение, особенно в реабилитационных центрах и кабинетах реабилитологов. В других областях, в том числе в кабинетах психотерапевтов, с ними еще недостаточно знакомы. Если ваши нейронные пути, отвечающие за коммуникации, не работают так, как вы хотели бы, их можно изменить.

Переломным событием, произошедшим в 1997 году, стало исследование Питера Эрикссона – шведского нейробиолога, который доказал, что мозг взрослого человека может продуцировать новые нейроны. До этого считалось, что взрослый мозг подобен волосам на лысеющем черепе: хотя терять нейроны по мере старения вполне естественно и не всегда симптом какого-то заболевания, вы не можете вырастить их заново. Открытие Эрикссона повлекло за собой множество последствий, но самым важным стало то, что оно дало толчок развитию совершенно новой области исследований – нейропластичности. Оказывается, мозг взрослого человека можно изменять разными способами, подобно тому как мягкий пластичный полимер можно вытягивать и сдавливать, чтобы придать ему нужную форму. Аналогия с аппаратным обеспечением больше не соответствует известным фактам. Мозг не неизменяемая величина. Он более универсален и эластичен, чем кто-либо мог предположить. И более живой.