Голубятня на желтой поляне Крапивин Владислав

– Хвастунишка, – хмыкнула Данка.

Чита, натягивая брюки, сообщил:

– Всех никто не знает. Тут масса тайников и переходов…

В переходах пахло влажным кирпичом. Пласты солнца врубались в коричневый полумрак сводчатых залов. На ступенях винтовых лестниц, которые были прорезаны в толще стен, скрипела каменная крошка. В стенах темнели полукруглые ниши. В одной из них Алька нащупал вделанный в камни обрывок цепи. Звякнул.

– Во… Здесь, наверно, держали рабов или пленных.

– Тех, кто скачет и никого не слушает, – сказала Данка. – Не лезь вперёд, свалишься в какую-нибудь яму.

– Бе-е… – тихонько, но строптиво ответил Алька.

Яр пытался разобраться: что же за стиль у этих построек? Странный и незнакомый. Снаружи – глухая мощь, никакой архитектуры, внутри – пологие своды и арки, как бы ласково приглаженные сверху. В арках была плавность и лёгкость.

– Кто эту крепость построил? – спросил Яр у Читы. Чита наверняка был самый эрудированный.

– Никто не знает, – сунулся Алька.

Чита сказал:

– Это загадка. Полтысячи лет назад пришёл какой-то народ, выстроил крепости, но никого не покорял, ни с кем не воевал. Потом вдруг сразу ушёл на юг…

– На истинный полдень, – уточнил Тик. – Тогда было ещё пять сторон света.

– Как это пять? – удивился Яр.

– Пять, – подтвердил Чита. – Это ещё в старину, задолго до большой войны. Север, Запад, Восток, Юг и Истинный полдень. Сейчас уже никто не знает точно, что это такое. Где-то на юго-востоке. Та сторона, где солнце подбирается к самой высокой точке, но ещё не дошло до неё… Считалось тогда, что это счастливая сторона. Как бы символ молодости…

– Пойдёмте в Львиный зал! – вмешался Алька.

Львиный зал был длинный, всё с теми же приглаженными арками. Вдоль стен стояли на кусках гранита, а чаще валялись на боку или вверх лапами каменные львы с ленивыми кроткими мордами. Алька по-свойски хлопал их по животам.

В стенах были прорезаны прямоугольные окна.

По углам Яр увидел много мусора. Лежала груда досок, валялись мотки проволоки и ржавые гвозди, обрывки газет и пустые бутылки. И всё это серое от пыли.

– Когда-то здесь хотели делать ремонт, – объяснил Чита. – Потом раздумали, испугались обвала.

Яр спросил:

– Те, кто строил крепость, о чём они, интересно, думали? Такую махину ставить на песке…

Чита солидно возразил:

– Разговоры про песок – это чушь. Под песком наверняка гранитный монолит. Мы в подземные ходы лазили, там сплошь камень.

– Жалко, что недалеко лазили, – вздохнул Алька.

– Они длинные, эти ходы, – сказал Тик. – Говорят, некоторые из них под рекой идут, на ту сторону…

– Вот бы разок пробраться, – почему-то шёпотом проговорил Алька. – П е р е й т и р е к у…

– Я вот тебе перейду, – пообещала Данка. И сказала Яру: – А странно всё-таки, да? Построить такие крепости, а потом уйти…

– Может, их заставили, – сумрачно сказал Чита.

– Кто? – не поверил Алька.

– Те, кто велят… – с непонятной усмешкой проговорил Чита.

Игнатик хмыкнул.

Чита посмотрел на него и заметил:

– Не такой уж ты доверчивый.

"Ничего не понимаю", – подумал Яр. В этот момент Данка ему сказала:

– Здесь недалеко есть ещё одна интересная комната. С камином.

– Пошли, – согласился Яр.

Они спустились по маленькой винтовой лестнице. Комната оказалась круглая, небольшая. Камин (вернее, очаг с поломанной решёткой у пола) был сложен из грубо отёсанных камней. Свет попадал в отверстие высоко в стене. Солнце овальным пятном лежало на камнях очага, покрытых старой копотью. На копоти была Нарисована рожица со смеющимся ртом-полумесяцем.

– Это Тик в прошлом году нарисовал, – объяснил Алька. – Мы здесь картошку пекли.

– Лицо, как у бормотунчика, – сказала Данка.

Алька подскочил:

– А давайте сделаем бормотунчика! Чита, ты ведь хотел, да? Ты нарочно песок сгребал!

– Правда, давайте! – подхватил Игнатик.

– А песок-то подходящий? – спросила Данка.

– Да, я смотрел, – кивнул Чита. – Я сейчас принесу.

И он убежал.

– А что за бормотунчик? – недоумённо спросил Яр.

– Ты разве не делал бормотунчиков, когда маленький был? – удивился Игнатик.

– М-м… не помню. Вернее, помню, что не делал. Они какие?

– Ну, это такая штука… Такой… – сбивчиво заторопился Алька.

Данка объяснила:

– Их обязательно надо делать в тихом месте и когда рядом только друзья. И бормотунчик тогда как друг… Игнатик их делает лучше всех на свете.

Игнатик скромно промолчал, отошёл и стал подбирать у стены куски алюминиевой проволоки.

Пришёл Чита, принёс в подоле рубашки песок. Спросил :

– А из чего делать?

– Может, из моей рубашки? – самоотверженно сказал Алька. – Я могу подол оторвать.

– А мама оторвёт тебе голову, – подал голос Игнатик.

– А мама уехала. Я три дня буду у Читы жить, мы договорились, – победоносно сообщил Алька.

– Оторвёт, когда приедет, – уточнила Данка. – Яр, у тебя в кармане платок. Он тебе очень нужен?

– Не очень…

Платок расстелили на каменном полу. Игнатик насыпал напето горку песка. Завязал в узелок. Получился белый мешочек размером с большое яблоко. Игнатик подобрал в очаге обугленную щепочку. Любовно нарисовал на мешочке круглые глазки, нос-пятачок, весёлый рот. Из кусков алюминиевой проволоки смастерил витые ножки, потом ручки с растопыренными пальцами. Оттянул на узелке с песком материю, прикрутил ручки там, где у рожицы должны быть уши. А ножки приделал к подбородку.

Получилось удивительное существо – не то четырёхлапый краб, не то безголовый человечек с рожицей на пузе.

– Надо цеплялку, – вполголоса сказал Игнатик.

Алька и Чита подхватили тонкую ржавую проволоку. Один конец обмотали вокруг выступающего камня на очаге, другой закрепили на железном крюке, вбитом в стену. В метре от пола.

Игнатик согнул пальцы бормотунчика, подвесил его за руки на проволоке. Тот покачался и замер. Все тоже замерли, чего-то ждали.

У Яра на дне сознания шевелились мысли, что надо скоро возвращаться на крейсер, и получится ли это, и надо ли рассказывать там про всё, что случилось, и как грустно будет расставаться с ребятами, и удастся ли увидеться снова. Но самым главным был интерес: что за бормотунчик, для чего он?

Бормотунчик тихо качнулся. Его нарисованная рожица, конечно, не изменилась, но в глазах и улыбке появилось что-то живое. Так, по крайней мере, показалось Яру. Он услышал бормотание, попискивание, лёгкий треск, шёпот. Словно включился маленький расстроенный приёмник. Бормотунчик закачался сильнее… И вдруг, перебирая ручками, двинулся по проволоке. Остановился у края очага. Прекратил качание, зацепившись ножками за камень. Не двинув угольным ртом, сказал картаво:

  • Раз-два-три-четыре-пять,
  • Я иду искать.
  • Если кто не спрятался,
  • Я не виноват…

Голос был механический, как у старинного магнитофончика.

– Какая-то незнакомая считалка,– проговорил Алька.

– Знакомая, – сказал Яр.

Бормотунчик шевельнулся и произнёс:

– С цифрой пять на медной бляшке, в синей форменной фуражке… Ну, что вам ещё?

– Сказку, – тихо попросил Игнатик и быстро оглянулся на Яра. – Какую-нибудь сказку про пятерых друзей…

В бормотунчике сильно зашелестело. Он опять покачался на тонких ручках. Сказал с металлической насмешливой ноткой:

– Сказок вам хватит и без меня. Смотрите, кругом такая р-романтика… Верно, Яр-р?..

Яр вздрогнул.

– Ты меня откуда знаешь?

Бормотунчик беспокойно задёргался:

– Я могу ответить только на один вопрос! На один. На втором – крак – разряжусь. Ты спрашиваешь? Это вопрос?

– Нет-нет, это не вопрос, не отвечай, – торопливо сказал Игнатик. И прошептал Яру: – Он про многое знает, бормотунчики все такие…

Бормотунчик вдруг пропел дребезжащим голоском:

  • Та-ра-ра, та-ра-ра,
  • Очень странная игра,
  • Непонятную считалку
  • Барабанщик бьёт с утра:
  • Пять ворон,
  • Один патрон,
  • Сто врагов с пяти сторон.
  • Барабанит, барабанит,
  • А песок скрипит и ранит…

Он резко замолчал.

И все молчали. Алька нерешительно хихикнул, но Данка цыкнула. Бормотунчик вдруг спросил уже без дребезжанья, чисто:

– Что, Яр, досмотрел свой сон?

– Какой сон? – с неожиданным и резким страхом спросил Яр.

– Это вопрос?

– Это вопрос, – жёстко сказал Яр.

– Тот сон, как вы лезете по обрыву… Не бойся, он доберётся. Может, ты не доберёшься, а он доберётся…

– О чём это он? – прошептала Данка.

– Да мало ли что… Они часто несут всякую дребедень, – отозвался Чита.

– Сам ты несёшь дребедень, – обиженно сказал бормотунчик. – Лучше разожгите огонь. Ночевать будет холодно.

– А зачем нам здесь ночевать-то? – удивился Алька.

– Разожг… – тонко крикнул бормотунчик. Дёрнулся и безжизненно повис на проволоке.

Игнатик досадливо обернулся к Альке:

– Ну вот, он разрядился… Зачем ты полез со вторым вопросом?

– Да это и не вопрос вовсе! Просто у меня вырвалось…

–Ладно, пойдём, – вздохнула Данка. – Всё равно он был какой-то странный.

– Может, серебристых кристалликов мало в песке, – виновато сказал Игнатик.

– Наоборот! Полным-полно, я смотрел, – возразил Чита.

Яр не слушал ребят, мысли прыгали, как у мальчишки, который проснулся среди ночи, увидев загадочный и страшноватый сон… Казалось, столько всего случилось за этот день! Стоит ли удивляться? Но он удивился проницательности бормотунчика. И даже расстроился. Недаром на Земле говорят, что в приметы верят лишь дети и скадермены.

– А может, правда разожжём огонь? – звонко спросил Алька.

– Картошки-то нет… – заметил Чита.

– Не обязательно картошку печь. Просто так посидим у огонька, – тихо сказал Игнатик. – Недолго… Ладно, Яр?

2

Яр подумал, что огонь – это и в самом деле неплохо.

Сначала прохлада внутри крепости была приятной после жары. Но теперь чувствовалось, что воздух сыроватый и зябкий. Хотелось погреться. Да и просто хорошо посидеть у горящего очага.

Когда Яр последний раз сидел у живого огня? Боже мой, это было, когда ему стукнуло семнадцать лет. С однокурсниками из Ратальской школы он ушёл в лыжный поход, и группа подала в буран. Они укрылись в лесу, отыскали охотничью избушку, развели огонь в печке. Это была такая хорошая ночь…

Яр встряхнулся. Вместе с ребятами он взялся собирать у стен и таскать к очагу старые доски, жёлтые обрывки бумаги. Доски были большие, в очаг не лезли. Одну из них, тонкую и трухлявую, Алька храбро попытался с размаху сломать о колено. Не сумел, конечно, завертелся на пятке, держась за ушибленную ногу.

– Олух царя небесного, опять покалечишься, – сказала Данка.

Яр, посмеиваясь в душе над собственным пижонством, положил доску на два камня, рубанул ребром ладони.

– Во… – с тихим восхищением выдохнул Игнатик.

– Ещё, – потребовал Алька.

Чита молча положил перед Яром другую доску. Данка сказала:

– Так можно руку разбить…

Яр, усмехаясь, ударил ещё раз. И ещё. И заработал, как автоматическая дроворубка.

– Хватит уж… – сочувственно сказал Чита. – Вон сколько дров.

Яр гордо распрямился и украдкой стал потирать ладонь – поотшибал всё-таки. Алька, выгибаясь назад от тяжести, поволок охапку обломков к очагу.

– Ой, а спички? – растерянно сказала Данка.

Алька с шумом бросил дрова и обернулся. Чита посмотрел на Яра:

– У вас нет?

Яр оглянулся на Данку и развёл руками:

– Если нет в карманах, то…

– Папа не курил, – виновато сказала Данка.

– Вот и погрелись, – заявил Алька и с обиженным видом уселся на дровах.

Игнатик, сосредоточенно хмурясь, достал из кармана свечной огарок. Поставил на камень. Сел перед ним на корточки.

– Ой… – прошептала Данка. – Тик, ты думаешь, получится?

Он оглянулся резко, почти сердито.

– Подойдите.

Они послушно подошли, встали у Игнатика за спиной.

– Может, за руки взяться? – нерешительно сказала Данка.

– Нет… Яр, ты здесь? – Игнатик снизу вверх посмотрел на него. – Вот хорошо… Сейчас…

Свечка затрещала и зажглась.

Игнатик засмеялся. Встал. Сказал с негромким торжеством :

– А вы не верили… Яр, я им говорил, а они не верили.

Яр, ничего не понимая, кивнул.

– Как это не верили? Мы верили, – серьёзно сказал Чита. – Давайте разжигать камин.

Через пять минут пламя гудело и вытягивало языки в чёрную глубину дымохода. Из досок и камней ребята сделали скамейки, поставили их буквой П, «ножками» к очагу. Алька сел у края очага, слева. Чита – справа (и открыл книгу). Данка – рядом с Читой. Яр с Игнатиком устроились напротив огня. Горячие блики запрыгали по лицам, оранжевая рубашка Игнатика засветилась, как отражённое пламя.

Игнатик шёпотом сказал – то ли Яру, то ли себе:

– Сколько огня от крошечной свечки…

– Но свечка-то… Как она зажглась сама собой? – отозвался Яр.

– Она не сама. Это я её… – вздохнул Игнатик, будто признался в шалости.

– Он давно хотел, да нас было мало, – объяснил Алька. – Надо, чтобы пятеро…

– Братцы, – жалобно сказал Яр. – Объяснили бы вы всё по порядку, а?

– Тут целая история, – охотно отозвалась Данка. – Рассказать?

– Это ещё в прошлом году было, мы играли в лунки. На пустыре, у старого тополя… Ну, лунки – это простая игра. Надо выкопать ямки – столько ямок, сколько человек играет. В один ряд, в цепочку. Потом по этим лункам кто-нибудь пускает мячик. В чьей лунке мячик остановится, тот его хватает, кидает вверх и кричит: «Штандер!» Такое слово специальное. А когда мячик о землю стукнется, тот его снова ловит и бросает в кого-нибудь. А все, конечно, разбегаются, пока он не крикнул «штандер»… Ты такую игру знаешь, Яр?

– Я помню… Только, по-моему, лунки и "штандер" были две разные игры…

– Это, наверно, где как… В общем, мы решили играть. Стали рыть лунки. Алька наш, как всегда, заторопился: скорее, скорее… Молчи давай, не спорь… И получилось, что вырыл он две лунки вместо одной…

– Я за тебя старался, потому что ты еле двигалась…

– Господи, что за ребёнок…

– Сама…

– Тьфу… Ну и получилось: пять лунок, а нас, конечно, четверо. Хотели зарыть одну, а Тик вдруг и говорит: "Не надо, пускай пять остаётся…" До сих пор не знаю, почему он так сказал…

– Я и сам не знаю, – отозвался Игнатик.

– Мы говорим: "А кто будет хватать мячик, если он в пятую лунку угодит?" Он говорит: "Ну, пожалуйста, я буду…" Нам немножко страшно сделалось: будто впятером играем. И весело…

Сперва мячик в пятую лунку не попадал, она самая дальняя. А потом закатился…

– Это я катал, – сказал Алька.

– Ты, ты… Игнатик схватил да как кинет, как крикнет: "Штандер!" Звонко-звонко. Мы остановились, ждём: в кого он бросит? А он тоже стоит, голову поднял, вверх смотрит. Потом говорит: "Мячика нет…" Понимаете, мячик улетел и не вернулся.

– Совсем?.. Никогда? – полушёпотом спросил Яр.

– Да… Мы сперва решили, что он в ветках тополя застрял. Конечно, трудно ему там застрять: он гладкий, круглый. Да и тополь совсем не густой, полувысохший. Но если не там, то куда он девался? Стали палками кидать по веткам. Кидали, кидали – ничего нет. Потом смотрим – что-то летит вниз. Упало. Только не мячик, а свечка. Вот этот вот огарочек. Взяли, а она тёплая, и фитилёк ещё дымится… Смотрели-смотрели, думали-думали: что такое? Откуда она взялась? Ничего не придумали, конечно… Тик вдруг говорит: "Спорим, что я её сейчас зажгу! Без спичек, просто так!" Мы, конечно, удивились: Тик никогда не хвастается, не то что некоторые… А он опять: "Вот возьму и зажгу…"

Поставил свечку на землю, сел перед ней, потом нас позвал поближе. Вот так же, как сейчас. Смотрел, смотрел на неё… Свечка вдруг зачадила, искорка появилась на фитильке. А больше ничего… Ну, Тик чуть не заплакал… Тик, ты не обижайся. Яру ведь всё можно говорить… По правде говоря, даже почти заплакал. А потом сказал: "Вот если бы нас было пятеро, вот тогда бы…" В тот вечер, Яр, мы в первый раз подумали: а может, в самом деле хорошо, если пятеро?

– И придумали меня… – усмехнулся Яр.

– Ты всё ещё обижаешься… – насупленно прошептал Алька.

– Нет, – сказал Яр очень серьёзно. – Только объясните мне до конца: зачем вы меня позвали? Ведь не для того же, чтобы свечки зажигать, да?

– Да, – вздохнул Игнатик и придвинулся к Яру плотнее.

А Данка сумрачно сказала:

– Потому что вчетвером нам плохо.

Чита быстро поднял на неё глаза, она смешалась:

– Ой, нет, я не то… Нам, конечно, хорошо вчетвером, только…

– Только пять лучше, чем четыре, – объяснил Чита и закрыл книгу. – Видимо, правду говорили в старину, что если людей пятеро, они неуязвимы. Им не страшно…

– А вы… – осторожно сказал Яр.– Кого-то боитесь? Или чего-то?

Ребята сидели неподвижно, лишь Алька машинально потирал коленки, ему припекало их близким пламенем. Но он не отодвигался. Игнатик прислонился виском к плечу Яра. Он всегда держался ближе всех к Яру, и это право никто у него не отнимал. Зато он был молчаливее других.

Однако сейчас Игнатик заговорил:

– Никто не знает… Но все боятся.

– Непонятно… – отозвался Яр.

– В том-то и дело, что непонятно, – подавленно сказал Чита. – Вроде бы всё в порядке. Бегаем, играем, в кино ходим, всё у нас есть. Не то что в старину, когда воевали и голодали. А только временами что-то не так…

– Что не так? – напряжённо спросил Яр. – Что, ребята?

– Многое. Даже не объяснишь, – вздохнула Данка.

– Да нет, можно объяснить! – резко перебил Чита. – Ну вот, недавно Алька вечером прибегает и дрожит: "Почему облака такие? Я не могу на такие смотреть…"

– Я не дрожал… Просто холодно было, – тихо сказал Алька и стал дуть на коленки. Потом завозился и отодвинулся от огня.

– А что за облака? – спросил Яр.

– Обыкновенные, серенькие… А я посмотрел, и тоже страшно стало. А потом оказалось, что полгорода в панике было…

– Ну а дальше? Что-нибудь случилось?

– На этот раз нет… Правда, две машины столкнулись… А зато четыре года назад – эпидемия. И какая-то непонятная: все врачи заболели первыми… И в позапрошлом году опять…

– Или нашествия эти… – сказала Данка.

– Какие?..-начал Яр. Но его звонко перебил Алька:

– А почему нельзя на тот берег?

– Или нельзя дружить с кем хочешь, – негромко сказал Игнатик. – Нам-то повезло, не запрещают. А бывает наоборот…

– Бывает, что говорят: с этим не дружи, – разъяснил Чита.

– Кто говорит?

Чита пожал плечами:

– Вроде бы никто и не говорит. А все знают: нельзя.

– Ничего не понимаю,-искренне сказал Яр. – Облака, эпидемия, дружить нельзя… А почему на цифре пять такое проклятие?

– Её боятся, – сказала Данка.

– Кто?

– Все. Кроме нас, – ответил Игнатик и потерся виском о плечо Яра.

– Кто-то боится по глупости. А кто-то… боится, что перестанут бояться, – раздумчиво проговорил Чита.

– Про это даже сказки есть, Яр, – оживился Игнатик. – Там, если пять человек, у них всегда всё получается, они сильные. Но в сказках это всегда плохие люди… в общем, отрицательные герои. Разбойники, пираты, колдуны всякие. Но, по-моему, это специально, чтобы пример не брали… Зато они непобедимые…

– Вот и вы сказку выдумали. Про меня, – с грустью сказал Яр. Он думал, что и ребята загрустят. Но они оживились.

– Это Тик придумал! – радостно сообщил Алька.

Данка объяснила:

Он приходит однажды и говорит: "Давайте играть, будто голубятня – это звездолёт и в нём есть человек, который наш друг. И будто мы всегда можем с ним встретиться…" Ну, мы и стали играть.

– А потом поверили, что это по правде, – серьёзно сказал Алька. – Тик говорит: "Давайте в самом деле позовём Яра".

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Частный детектив Арсений Кудесников решил, что дельце ему досталось – раз плюнуть. Подумаешь – супру...
“Русская кухня в изгнании” – сборник очерков и эссе на гастрономические темы, написанный Петром Вайл...
Есть беглый преступник, и есть ищейка. Преступник убегает, ищейка догоняет. Но в качестве ищейки на ...
«Прозрение крота» – повесть «после мировой катастрофы». Герои произведения – подростки, обитатели по...
Давайте посмотрим, как складывается жизнь в Хармонте после знаменитой фразы Рэда Шухарта о счастье. ...