Школа будущего. Как вырастить талантливого ребенка Робинсон Кен

Политика для роста

TransformSC и многие другие программы, описанные в этой книге, являются примерами политик, спускаемых сверху, но ориентированных на поощрение инноваций снизу. Речь идет о создании условий, в которых школы смогут трансформироваться. Так что же это за условия?

Как я уже говорил, истинная роль эффективных лидеров в сфере образования заключается не в управлении и контроле, а в поддержании соответствующего климата. Если учителя и директора школ должны создавать условия для роста своим учащимся и местным сообществам, то роль политиков и директивных органов – сформировать аналогичные условия на уровне школьных округов и сообществ, которым они призваны служить. Я уже высказывал предположение, что образование должно основываться на принципах здоровья, экологии, справедливости и заботы. Чтобы эффективно их применять, людям, принимающим решения в данной сфере, необходимо обеспечить соответствующие условия и развивать их. Это косвенно подтверждается многочисленными примерами из этой книги. А теперь позвольте продемонстрировать это здесь.

Здоровье

Главным условием для эффективного обучения является неподдельный энтузиазм, проявляемый учениками к учебе. Чтобы пробудить и поддерживать его в них, надо понимать, как учащиеся учатся, обеспечить их разносторонней учебной программой и внедрять и развивать методы преподавания и оценивания, мотивирующие к учебе, а не препятствующие ей. Если ребенку неинтересно в школе, все остальное, происходящее в сфере образования, уже практически не имеет значения. Потери, которые мы несем в связи с тем, что дети в школе скучают, а то и вовсе ее бросают, несравненно больше, чем инвестиции в образование, которые позволили бы изначально пробудить в них любовь к учебе.

В самом начале книги я провел четкую грань между обучением и образованием. Роль педагога заключается в содействии учебному процессу, и эта задача требует очень высокой квалификации. Именно поэтому все действительно эффективные системы школьного образования ставят во главу угла наем, удержание и непрерывное профессиональное развитие высококачественного педагогического персонала. На свете не найдется ни одной образовательной системы, которая была бы объективно лучше, чем работающие в ней учителя.

Как известно, люди действительно творят чудеса, если ими движет грандиозное видение и чувство четкой цели. Причем чрезвычайно важно, чтобы видение максимально сочеталось с внутренними потребностями и убеждениями человека. Мне, например, крайне трудно представить себе ребенка, который просыпается утром с мыслью о том, как ему повысить стандарты своего штата в области чтения. Но очень многие дети действительно хотят научиться читать, писать и считать, а также петь, танцевать, исследовать окружающий мир и экспериментировать. И большинство родителей и учителей готовы и хотят их в этом поддержать. Для этого нужны политика и видение, гармонирующие с личными интересами и обстоятельствами детей, а не ситуация, когда их сводят к безличным измеряемым параметрам, используемым в некой абстрактной политической конкурентной борьбе.

Экология

Великие системы невозможны без великих лидеров. Если учеников вдохновляют на достижения умные и квалифицированные учителя, а школу в целом – мудрый директор, то системам школьного образования надо верить тем, кто руководит ими и влияет на их работу. Они должны быть твердо убеждены, что люди, принимающие решения, понимают повседневные проблемы преподавания и обучения и что директивные органы, вырабатывая основополагающие принципы, по которым работают вверенные им школы, пекутся исключительно об интересах учащихся. А политикам ни за что не улучшить ситуацию в школах без доверия и искренней преданности тем, кто выполняет в них реальную работу.

Здоровые системы работают как единый слаженный организм, где каждый элемент поддерживает другие. Такой же должна быть и система образования. В столь сложной системе, со множеством подсистем и динамических процессов, существует постоянный риск, что интересам тех или иных групп будет отдаваться предпочтение или, напротив, их станут игнорировать. В системах качества видение тесно связано с практикой на всех этапах и уровнях. Основными элементами системы образования являются люди, и согласованность их опыта следует считать важнейшим, а не второстепенным моментом.

Высокоэффективные образовательные системы хорошо обеспечены ресурсами, причем не только финансовыми. Но качество образования не всегда связано с количеством потраченных на него денег – мы в этой книге приводили целый ряд примеров школ, предоставляющих превосходное качество образования, несмотря на весьма ограниченное финансирование. Впрочем, как бы там ни было, США тратят на образование на душу населения больше, чем любая другая страна мира, но при этом их система не может претендовать на звание лучшей. Все зависит от того, как расходуются выделенные ресурсы. Высокоэффективные системы прежде всего инвестируют в профессиональную подготовку педагогов, новые технологии и объединенные вспомогательные службы, недоступные для каждой отдельной школы.

Справедливость

Как уже говорилось, в основе движения за образовательные стандарты лежит конкуренция между учениками, учителями, школами, школьными округами, а в настоящее время еще и между странами. Конечно, в сфере образования, как и в большинстве остальных областей человеческой жизни, должна присутствовать конкуренция. Но система, которая настраивает людей друг против друга, изначально неверно определяет динамику, ведущую к высокой эффективности. Образование по-настоящему процветает только при условии партнерства и сотрудничества – в самих школах, между школами, а также между другими группами и организациями.

Переход от статус-кво к новой парадигме всегда требует воображения и видения, а также внимательности и осторожности. «Внимательность» в данном случае означает защиту того, что, как известно, хорошо работает, пока с особой тщательностью и ответственностью изучаются новые подходы. Одна из самых мощных стратегий для системных изменений заключается в тестировании преимуществ, обеспечиваемых переходом на иной, новый образ действий. Инновации будут носить стратегический характер, если имеют смысл и значимость, выходящие за рамки их непосредственного контекста, и если вдохновляют других внедрять их в своих собственных ситуациях.

Одна из важнейших задач политиков и директивных органов – создать условия, при которых локальные инновации поощряются и поддерживаются. Внедрять изменения, как правило, довольно трудно, особенно если речь идет о сложных практических методиках, давно воспринимаемых всеми как нечто само собой разумеющееся. Я уже говорил, что культура, по сути, представляет собой кодекс разрешений относительно приемлемого и неприемлемого поведения. Люди, принимающие решения, могут способствовать изменениям на всех уровнях, активно агитируя за перемены, открыто позволяя школам ломать старые привычки ради достижения новых горизонтов.

Забота

Высокие стандарты во всех аспектах школьного образования чрезвычайно важны. Что, собственно, никогда не подвергалось сомнению. Они вдохновляют людей, поощряя их достигать большего, чем они могли себе представить. Это относится как к обучению музыке и танцам, так и к математике и техническим дисциплинам. Но стандарты будут эффективными, только если они являются стимулом для реальных достижений, а не самоцелью. И нам сегодня очень важно прийти к соглашению о том, каковы должны быть эти стандарты, и, следовательно, выработать совместный, базирующийся на взаимном уважении процесс, без которого такого соглашения не достичь.

Высокие стандарты должны касаться не только того, чем занимаются учащиеся. Они, безусловно, важны и в преподавании, и в администрировании и управлении школами. Подотчетность не следует рассматривать как улицу с односторонним движением. Конечно же, педагогам надо отчитываться о результатах своей работы. Это обязаны делать и директивные органы, и лица, принимающие решения, которые влияют на работу учителей. Эффективная подотчетность предполагает реальную ответственность и контроль. Если человеку необходимо перед кем-то отчитываться, то ему следует делать это только в отношении тех факторов, которые он действительно может контролировать. Правильная система отчетности обязательно должна учитывать факторы в жизни учащихся, которые школы могут как-то смягчать, но не способны в полной мере контролировать, и такая система должна функционировать во всех областях и на всех уровнях системы.

Педагогика – на редкость ответственная профессия. Учитывая, как стремительно меняется наш мир и ужесточаются требования, учителя должны регулярно оттачивать свои профессиональные знания и навыки. Развитие школы – это, по сути, процесс профессионального развития. Постоянный профессиональный рост учителей – не роскошь, а необходимые инвестиции в успех учащихся, их школы и местного сообщества.

Изменение курса

Если бы движение за образовательные стандарты работало, как предполагалось, у нас не было бы никаких оснований менять курс. Но это, к сожалению, не так, и это известно политикам всего мира. Ряд наиболее интересных изменений внедряется именно в тех штатах, которые раньше особенно активно ратовали за введение образовательных стандартов. Например, закон NCLB в значительной степени базировался на принципах, разработанных в Техасе. В настоящее же время несколько регионов этого штата возглавили движение за более персонализированные стратегии обучения, в должной мере учитывающие разнообразные таланты учащихся и потребности разных частей штата.

Именно это имел в виду конгрессмен-ветеран Техаса Джимми Дон Эйкок, когда однажды сказал в беседе со мной, что «социально-экономические проблемы в разных частях штата существенно разнятся. И чрезвычайно важно обеспечить школьные округа конкретными средствами и возможностями для выработки образовательных стратегий, пригодных именно для их части штата».

Джимми – автор Законопроекта 5, единогласно принятого палатой представителей и сенатом Техаса в 2013 году и предполагающего существенные изменения требований к выпускным экзаменам и ряду других тестов, которые сдают учащиеся штата. А еще данный документ допускает новаторские способы получения среднего образования, признавая тот факт, что у каждого ученика, оканчивающего школу, свои планы на будущее.

«Вся моя работа в законодательных органах неразрывно связана с образованием. По сути, это единственное, что оказалось достаточно важным, чтобы заставить меня вернуться на работу после того, как я ушел в отставку. Около 40–50 процентов наших учащихся буквально силой оттеснялись на обочину жизни, поскольку были чрезвычайно слабо подготовлены к работе или имели образование, которое не позволяло ее найти. Сложилась абсолютно неприемлемая ситуация. Надеюсь, новый законопроект включает в себя разумные образовательные альтернативы для детей, не планирующих поступать в колледж. Кто-то из них не получает высшего образования по причине неуспеваемости, кто-то по финансовым причинам, а есть и те, кто просто не хочет туда поступать, так как уже понял, что его будущая профессия не требует четырехлетнего обучения в университете».

«Я думаю, большинство из нас согласится, что многие молодые люди нуждаются в дополнительном развитии имеющихся у них навыков, где бы эти навыки ни были получены: в школе или уже после ее окончания. Наш законопроект достаточно гибок и позволяет учащимся еще в школе начать приобретать навыки, которые дадут им возможность найти работу и стать самостоятельными людьми. Тот факт, что ребенок со школьной скамьи не нацелен на университетский диплом, вовсе не означает, что он неудачник. Мы пришли к выводу, что когда дети понимают, что та или иная цель достижима, они и их родители мобилизуются и начинают осознавать ценность образования, которой раньше просто не замечали. Я думаю, что в результате мы можем стать свидетелями более удачных решений относительно не только выбора профессии, но и поступления в колледж, например: “А что, пожалуй, мне это по плечу”. Сегодня такого практически не услышишь. Я считаю, что этот законопроект полезен, даже если достигнет всего одной цели: повысит степень уверенности в себе и заинтересованности учеников и их родителей.

Мы сократили число итоговых тестов с пятнадцати до пяти. И все равно в следующем году один из четырех наших учащихся не сможет окончить школу в срок. А если бы мы оставили все пятнадцать, полагаю, этот показатель превысил бы 40, а то и 50 процентов. При этом многие школьники успешно сдали бы все курсовые работы и получили бы за них вполне приличные отметки. Если вы проводите слишком много итоговых тестов по окончании учебных курсов, то вполне можете оказаться в ситуации, когда дети хорошо успевали в школе и делали все, что, по их мнению, должны были делать, но проваливают итоговый экзамен. И чем же это объяснить? Тем, что им завышали отметки? Недостатками самого теста? Или тем, что он неправильно проводится? По всей вероятности, всем понемножку.

В нашем законопроекте довольно подробно говорится о том, что чтобы он давал нужные результаты, необходимо уделять должное внимание всем трем важнейшим компонентам: тестированию, учебной программе и отчетности. Мы вполне осознанно приняли решение свести их воедино. Если бы мы работали с какой-либо одной частью, не трогая две другие, думаю, это могло бы привести к весьма негативным последствиям. Если же оптимально сбалансировать все три, то получится весьма практичный и функциональный сборник законов, в котором все четко разложено по полочкам: “Это делается в интересах учащихся, это для нужд штата, а вот так лучше организовать отчетность школьных округов”. Это очень работоспособный законопроект, и большинство педагогов чрезвычайно рады его появлению. Родители и учащиеся тоже, похоже, довольны. Хотя, конечно, люди не одинаково относятся ко всем реформам.

Активнее всего против нашего законопроекта выступают ярые сторонники закона NCLB, считающие, что благодаря регулярному тестированию, росту образовательных стандартов и постоянному давлению на школьников можно добиться серьезного прогресса и отличных результатов на ниве среднего образования. Вынужден признаться, что одно время я тоже так думал, не понимая, что исхожу при этом из удобного механического взгляда на образование, при котором к школе относятся приблизительно так же, как к промышленному предприятию. При таком подходе не принимается во внимание тот факт, что все люди разные. Вы можете сделать для двух человек одно и то же и получить абсолютно отличающиеся результаты. В итоге я отказался от этой точки зрения, поняв, что я во все это больше не верю».

Переход от стандартизации к индивидуализации образования, от традиционализма к творчеству сегодня происходит не только в США. Такая картина наблюдается во многих уголках планеты – с одинаково заметным успехом.

Как это делают другие

Выработка политического курса – процесс коллективный и довольно сложный. Но настоящие агенты перемен знают, что исполненный энтузиазма человек способен трансформировать этот процесс и изменить мир. И иногда лидерство такого рода начинается с ответа на вызов.

Удар молнии по Аргентине

Когда аргентинская экономика в 2001 году рухнула, Сильвина Гвирц решила, что просто не может и дальше продолжать вести размеренную жизнь научного работника. Сильвина – доктор философии, специализирующийся на научных исследованиях в области образования, – понимала, что при таком притоке детей из бедных семей в ее стране кабинетными исследованиями многого не добьешься. Имея доступ к грантам ряда крупных компаний, Гвирц разработала амбициозный проект, нацеленный на повышение качества образования в школах с недостаточным финансированием. Сотрудничая с бедными школьными округами по всей стране, она возглавила инициативу по вовлечению местных сообществ в деятельность по улучшению положения в их школах. Результаты оказались вдохновляющими: процент детей, бросивших учебу, снизился с 30 до 1 процента, а процент второгодничества – с 20 до 0,5 процента.

«Мы работали в тесном контакте с местными партнерами, – рассказывала Сильвина, – и для усиления политики округов разбили их на отдельные территории, с учителями и директорами школ которых активно сотрудничали. Нам было очень важно довести до сведения директоров свои цели и сообщить, что они могут привлекать к реализации проекта своих учителей. И мы никогда не использовали метод негативного подкрепления. Мы шли в классы вместе с учителями и работали с ними над конкретными проблемами. Наши действия во многом напоминали работу врачей, когда те собирают консилиум, чтобы решить дальнейшую судьбу пациента. И учителя чувствовали, что мы пришли в школы ради них, чтобы им помочь».

Но какой бы эффективной ни была (и остается) ее программа, Сильвина быстро поняла, что столкнулась с одной весьма масштабной проблемой, и чтобы действительно помочь учащимся попавшей в трудную экономическую ситуацию страны, ей нужно идти в политику – несмотря на то, что никакой природной склонности к этому у Сильвины не было. И она стала министром образования провинции Буэнос-Айрес и занимала этот пост почти восемь лет. А совсем недавно Гвирц инициировала Conectar Igualdad, программу, призванную связать аргентинских учеников с передовыми технологиями. На момент написания этих строк Conectar Igualdad раздала учащимся страны более трех с половиной миллионов нетбуков. На каждом из них установлено приложение с открытым исходным кодом для облегчения процесса обучения, но главная цель программы – зажечь в детях искру любви к учебе.

«С моей точки зрения, существует три типа детей, – говорит Сильвина. – Первые – пассивные потребители технологий. Они пользуются наиболее известными компьютерными программами, но в самих технологиях абсолютно не разбираются. Далее идут интеллектуальные потребители, то есть дети, умеющие отличать правильное от неправильного в интернете. Они знают о технологиях больше, но не создают их. И наконец, третья категория – дети, которые являются и потребителями, и разработчиками передовых технологий. Причем в этом им очень помогает открытый исходный код на нетбуках. Если вы хотите, чтобы ребенок, пользуясь компьютером, проявлял креативность, его обязательно надо научить программировать. Дав компьютер ребенку, у которого прежде никогда его не было, вы резко сужаете пропасть между ним и цифровыми технологиями. Компьютер может быть невероятно эффективным инструментом для изучения других дисциплин и активно побуждает детей к творчеству».

Когда-то Сильвину Гвирц вполне устраивала теоретическая научная деятельность, но теперь она лидер, причем сразу в нескольких областях. Она исполнительный директор Conectar Igualdad, профессор Университета Сан-Мартина, научный сотрудник Национального совета научно-технических исследований в Аргентине, приглашенный профессор в Государственном университете Нью-Йорка в Олбани и редактор серии двух книжных образовательных программ. Обстоятельства требовали, чтобы Сильвина стала лидером, и она с честью приняла этот вызов.

Творческий Китай

А Цзян Сюэцинь увидел проблему в своем родном Китае. На первый взгляд все было замечательно – как я уже упоминал, в последнем рейтинге PISA Шанхай занял первое место, но этот отличный результат был достигнут благодаря неустанной зубрежке и почти исключительному фокусу на итогах тестирования. С точки зрения Цзяна, этот процесс «вознаграждает учеников за утилитарное, неэтичное, недальновидное поведение, разрушительное для их природной любознательности, творчества и любви к учебе. В общем, любая система образования, которая ставит достижения и цели выше процесса и позиции, на мой взгляд, вредна для учащихся»[189]. Система, о которой говорит Цзян, известна под названием гаокао (гаокао – всекитайские государственные вступительные экзамены в вузы). Подобно тому как западное образование в его нынешнем виде было смоделировано на базе системы, обслуживавшей интересы промышленной революции, гаокао создавалась для времен, когда Китай нуждался в максимальном количестве инженеров и менеджеров среднего звена. Иными словами, данная система нацелена на выпускников школ, которых в огромных количествах отправляли в США для получения высшего образования. Но Китай меняется. Средний класс расширяется и все меньше зависит от производственного сектора, и стране, соответственно, требуются члены общества несколько иного типа. «Для прогресса современному Китаю нужны люди с другими навыками. Он нуждается в предпринимателях, дизайнерах, менеджерах высшего звена – в людях, которых в Китае явно не хватает», – говорит Цзян Сюэцинь[190].

В 2008 году Сюэцинь приступил к созданию в городе Шэньчжэнь школы нового типа. Здешние ученики не сдавали гаокао. Они больше времени занимались выполнением всевозможных письменных заданий, помогали местным бизнесменам управлять кофейней и газетой, учились быть предпринимателями и сопереживать другим людям, принимали активное участие в работе социальных служб.

Впоследствии Цзян Сюэцинь перешел работать в Международную школу Цинхуа, где занял пост заместителя директора и продолжает продвигать свой новаторский подход к обучению китайских школьников. Кроме того, недавно он опубликовал книгу Creative China («Творческий Китай»), в которой делится опытом преподавания творческих дисциплин и предлагает практическую платформу для расширения своего подхода.

Потребность в изменениях на ближнем востоке

Доктор Амин Амин считает наращивание человеческого потенциала величайшим вызовом для арабского региона. «Потребность в человеческом капитале XXI века выдвигает принципиально новые требования к нынешней системе образования, которая должна быть эффективной и в полной мере удовлетворять конкретные потребности каждого учащегося», – говорит он[191]. С этой целью Амин создал программу ASK for Human Capacity Building (акроним ASK расшифровывается как attitude (отношение), skills (навыки) и knowledge (знания))[192], одна из основных целей которой – предоставление образовательных услуг, позволяющих воспитать в регионе поколение людей, способных мыслить по-новому. Эти службы работают на пяти платформах: профессиональное развитие для педагогов, лицензирование учителей, разработка индивидуализированного учебного контента, мониторинг и оценивание и консультирование с общественными организациями и школами.

Работа доктора Амина уже принесла видимые плоды: начиная с 2011 года в программе отнюдь не безрезультатно приняли участие не менее четырех тысяч школ. За это организация Mowgli Foundation присвоила Амину Амину звания «Пропагандист глобальных кардинальных изменений» и «Наставник года»[193].

Трансформация в Шотландии

В настоящее время одна из самых интересных национальных инициатив в области образования реализуется в Шотландии. Она воплощает в себе многие принципы и условия, которые мы рассматривали в этой книге. Центральный элемент инициативы – программа Curriculum for Excellence, общая структура преобразований в рамках всей школьной системы. Данная программа довольно сильно напоминает финскую[194] и резко отличается от большинства реформаторских начинаний Великобритании и США. Она разработана в результате длительных консультаций с педагогами, родителями, учащимися, бизнесменами и общественными лидерами всей Шотландии. В программе описывается смелое видение будущего образования в стране и общие принципы воплощения этого видения в жизнь. И это вовсе не предписывающая структура, навязываемая сверху. Подобно программе A+, она предоставляет школам большую свободу действий для интерпретации, позволяя удовлетворять конкретные потребности учащихся и местных сообществ. В основе этого процесса лежит тщательный анализ проблем практической реализации новых принципов и надежная теория изменений.

Данная стратегия разрабатывалась в сотрудничестве с International Futures Forum (IFF), всемирной группой, объединяющей педагогов, политиков и ученых. IFF установила три формы понимания при внедрении перемен, назвав их горизонтами: Horizon 1 – это существующая система; Horizon 2 – процесс перехода; Horizon 3 – новое состояние дел, к которому должен привести процесс изменений. Кстати, эти же принципы легли в основу трансформации, которая происходит по другую сторону Атлантики, в канадском городе Оттава.

Прислушайтесь к Оттаве

Питер Гэмвелл, как и я, родом из Ливерпуля в Великобритании. Сейчас он возглавляет отдел просвещения школьного совета школьного округа Оттава-Карлтон (OCDSB – Ottawa-Carleton District School Board), организации, которая благодаря преданности идее инклюзивности и творчества в школах зарекомендовала себя как истинный лидер школьных советов всего мира.

По словам Питера, моментом истины для OCDSB стала встреча руководства округа с сотрудниками разных школ в 2004 году, посвященная вопросам лидерства. Питер и другие организаторы уже приближались к середине запланированной повестки дня, как вдруг в зале поднялась рука. Человек спросил, для чего его пригласили на это собрание, и ему объяснили, что хотят, чтобы он поделился своими идеями по поводу лидерства. Ответ мужчину явно удивил. Он сказал, что работает в этом школьном округе вот уже двадцать лет и никогда не видел ни малейших признаков того, что его идеи о лидерстве кого-то волнуют. Именно в эту минуту Питер осознал острую потребность в масштабной инициативе, которая позволила бы охватить и оценить творческие предложения каждого, включая сотрудников школ, родителей и, конечно же, учащихся.

«Каждый человек наделен творческим потенциалом, – сказал мне Питер, – и у каждого есть свое внутреннее великолепие. Мы должны признавать это и высоко ценить и постоянно искать варианты использовать разнообразие идей ради общего блага. Если у нас получится, мы максимизируем возможность развивать культуру участия и причастности и задействовать творческие наклонности каждого человека».

Один из способов, благодаря которым Питер создает атмосферу творчества, заключается в том, чтобы постоянно «выяснять, что люди могут предложить, внимательно выслушивать их истории, узнавать об их уникальных дарованиях и использовать все это ради общей пользы». Стоит упомянуть еще один способ – помогать каждому участнику системы понять, что он наделен врожденной склонностью к творчеству.

«Если пойти в детский сад и понаблюдать за малышами, увидишь, что их буквально распирает от креативности. А если прийти в пятый или шестой класс средней школы и спросить ребят: “Кого из вас можно назвать творческой личностью?” – они сделают нечто совершено потрясающее: укажут на одного-двух одноклассников. Это так грустно. То же самое мы наблюдаем и среди взрослых. Наша цель – помочь людям признать, что каждый из них обладает творческим потенциалом, чтобы они, услышав такой вопрос, перестали наконец указывать на других и начали указывать на себя».

Чтобы этого добиться, организация обратилась ко всему школьному округу с призывом проявить творческую инициативу. Поначалу реакция была довольно сдержанной. Но когда Питер и его команда четко дали людям понять, что их мнение действительно важно, посыпались сотни новаторских предложений. Идеи варьировались от новых внутриклассных инициатив до мероприятий, предполагающих ознакомление детей-аутистов с миром предпринимательства, и предложений о программах экономии, высказанных техническим персоналом одной школы.

Многие инициативы были нацелены на повышение индивидуализации образования учащихся посредством расширения диапазона предлагаемых им учебных курсов и, соответственно, их горизонтов.

«Никто, конечно же, не будет оспаривать значимость математики и языковых дисциплин. Они, безусловно, есть и будут крайне важны. Речь идет о том, чтобы помочь детям за время учебы в школе выявить свои действительно сильные стороны, поскольку зачастую сегодня многие дети, покидая ее стены, так этого и не знают. Мы за достижение баланса, благодаря которому ни один ребенок не скажет: “Я не знаю, в чем я действительно ас”. Если ваши учителя готовы с радостью делиться своими увлечениями, талантами и способностями, это непременно позитивно скажется на среде обучения».

Я спросил Питера, что бы он порекомендовал директивным органам других школьных округов, которые хотят создать атмосферу творчества по примеру OCDSB. И он ответил на редкость лаконично: «Им надо готовиться к тернистому пути». Очевидно, процесс внедрения изменений в OCDSB тоже не был гладким. Но чуть позже Питер прислал мне следующий список:

• Измеряйте температуру своей организации. Выясните, как люди относятся к культуре обучения. Задайте серьезные и дающие пищу для размышлений вопросы. Каковы взгляды людей на обучение, лидерство и творчество? Где члены организации могут проявить свой творческий потенциал на индивидуальном, групповом и общеорганизационном уровнях? Что люди думают о лидерстве и какие характеристики и поведение приписывают идеальным лидерам? Способствует ли ваша организационная культура неформальному лидерству и личному творчеству? Что из того, что вы делаете, помогает (или мешает) реализации творческого потенциала отдельного человека, группы, организации? Как можно улучшить ситуацию? Будьте готовы отвечать предельно откровенно. И обязательно убедите людей, что вы искренни в своем желании услышать их мнения.

• Используйте собранную информацию для разработки подхода к изменению культуры, основанного на сильных сторонах. Начните прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Общими усилиями выработайте видение или лидерское представление с описанием идей, возникших на почве всего того, что вам удалось узнать. Эта модель должна включать предложения сотрудников из самых разных групп организации. От иерархии необходимо избавляться, и люди должны видеть, что это происходит.

• Введите в действие практические методики и структуры, наглядно демонстрирующие людям, что вы внимательно слушаете их идеи и реагируете на них, что исходите из того, что эти идеи ценны и перспективны.

• Разговор должен быть долгосрочным и непрерывным. Вам надо разработать структуры, благодаря которым каждый человек будет услышан. Культура слушания и обучения на примерах самых ярких достижений имеет в данном случае решающее значение. Люди будут реагировать на новый подход по-разному, следовательно, ваша задача – обеспечить их самыми разнообразными возможностями для высказывания своего мнения. Как только люди по-настоящему ощутят свою причастность к происходящему, в организации сформируется нужная вам культура.

• Снесите все барьеры, отделяющие вашу организацию от внешнего мира, и привлеките людей со стороны. Они позволят вам взглянуть на ситуацию с совершенно иной позиции. Вы услышите поистине потрясающие истории о трансформациях в бизнес-предприятиях, муниципалитетах, научных организациях, учреждениях искусства и о множестве других людей и организаций, которые изо всех сил пытаются найти оптимальный способ работы в условиях нынешней эпохи креативности. Ищите их. Приглашайте к себе. Посещайте их сами. Вовлеките в диалог. Благодаря комбинации свежих идей и искренней любознательности вы построите в своей организации политику принципиально нового типа.

Где бы ни применялись перечисленные выше подходы – в Аргентине или Оттаве, Техасе или Дубае, – если все делать правильно, они дают похожие результаты. Но если принципы и условия, по сути, предельно ясны, то почему же они не используются повсеместно?

В чем проблема?

На пути трансформации того типа, который мы сейчас обсуждаем, стоит множество препятствий. Одни обусловлены консерватизмом, присущим большинству институтов, в том числе школам; другие – противоречивым отношением к необходимым изменениям; третьи – культурой и идеологией; четвертые – политическими корыстными интересами.

Неприятие риска

В книге Weapons of Mass Instruction («Оружие массового обучения») Джон Тейлор Гатто пишет о матрице ограничений на новаторство в школах. В прошлом нью-йоркский учитель, Гатто в свое время вышел на пенсию, полностью избавившись от иллюзий, которые прежде питал в отношении промышленно ориентированной, базирующейся на стандартах культуры образования и ее влияния на учителей и учеников. Он говорит, что отдав всю жизнь образованию, пришел к выводу, что школы в их нынешнем виде, «с долгосрочным принудительным лишением свободы как учителей, так и учащихся и удержанием их в похожих на тюремные камеры классах, довольно сильно напоминают виртуальные фабрики марионеток». И Гатто никак не мог понять, почему школы должны быть именно такими.

«Исходя из собственного опыта, я понял, насколько много знают и другие учителя, но вынуждены держать это при себе из-за страха расправы. Будь на то наша воля и желание, мы могли бы легко и без особых затрат отбросить устаревшие, нерациональные структуры и помочь детям действительно получать образование, а не просто отсиживать столько лет за партами. Мы могли бы поощрять лучшие качества юности – любопытство, страсть к приключениям, жизнеспособность, умение нестандартно мыслить, если бы начали гибче подходить ко времени, материалам и тестам, знакомить детей с по-настоящему компетентными в своем деле взрослыми и предоставлять каждому ученику свободу, чтобы он мог иногда рисковать. Но мы всего этого не делаем»[195].

Такое упорное нежелание менять укоренившиеся привычки наблюдается абсолютно на всех уровнях, от школьного класса до законодательных собраний штатов. Задействованы тут и другие факторы.

Культура и идеология

Политика в области образования напрямую связана с прочими культурными интересами, и местные и национальные культуры сильно влияют на то, как и чему учат детей в той или иной стране мира. В ряде регионов Азии для школ, например, характерен культ послушания и уважения к власти, который коренится в общих традициях азиатской мысли и культуры.

Некоторые политики в США и Великобритании, особенно правого крыла, зачастую выступают за ликвидацию государственных школ и коммерциализацию государственного образования. Повальная одержимость идеями рыночной экономики вполне естественно заставляет их верить в то, что образование можно улучшить, применив соответствующее мышление и принципы в школах. Политический энтузиазм в отношении подобных инициатив вызван скорее поклонением традиционным ценностям капитализма в этих культурах, нежели реальным пониманием их эффективности в сфере образования.

Прибыль и влияние

Некоторые современные политики весьма усердно ратуют за внедрение в государственное образование рыночных факторов – через чартерные школы, платные дошкольные учреждения и независимые школы, управляемые коммерческими корпорациями. Но ни одна из этих категорий пока не доказала свою способность работать лучше, чем государственные школы с умным и эффективным руководством[196].

Политика и амбиции

Следует признать, что не всех, кто устанавливает политический курс для образовательных систем, на самом деле заботят проблемы образования. Некоторые политики и управленцы используют эту сферу в качестве платформы для дальнейшего профессионального роста. Их собственные амбиции в данной области могут быть неразрывно связаны с совершенно другими политическими интересами и мотивами. Одна из причин, по которым они ставят во главу угла результаты тестирования учащихся, заключается в том, что в краткосрочной перспективе их можно использовать на предстоящих выборах. Во многих демократических странах такие выборы проводятся каждые четыре года или около того. А агитация начинается за 18 месяцев до этого, а то и раньше. Следовательно, у политика на его текущей должности есть всего пара лет, чтобы чего-то достичь и затем использовать во время агитационной поездки по стране. И вполне объяснимо, что они прежде всего фокусируются на таких стратегически важных с политической точки зрения областях, как грамотность школьников или подготовленность выпускников школ к работе. А рейтинги PISA словно специально созданы для политического позерства.

Управление и контроль

Политики часто испытывают непреодолимую тягу к командно-административным подходам. Несмотря на риторику о важности развития личности и заботе об общественном благе, прошлое массового образования неразрывно связано с такими явлениями, как социальный контроль, послушание и соблюдение правил, чему есть документальное подтверждение. В некотором смысле массовое образование представляет собой процесс социальной инженерии. Иногда намерения политиков благие, иногда нет. Я говорил в начале этой книги, что Уолтер Гэлли назвал образование «традиционно оспариваемой концепцией». Это действительно так, и иногда мы не можем прийти к согласию не только по поводу средств, но и целей образования. А как бы бурно и продолжительно ни обсуждалась стратегия, дебаты никогда не приведут к консенсусу, если их участники преследуют противоречащие друг другу цели.

Организуем изменения

Мы уже отмечали потребность во вдохновляющем лидере, без которого невозможно создать климат новаторства и широких перспектив в сфере образования. Мне повезло работать со многими великими лидерами в этой важнейшей области нашей жизни, но одним из самых вдохновляющих я считаю известного британского идейного лидера Тима Бригхауса. Он возглавлял процесс трансформации в двух крупных школьных округах – Оксфордском и Бирмингемском, а также важные программы стратегических инноваций в Лондоне и по всей стране. Тим знает, что простого пути от видения к реальным изменениям не существует. Это непрекращающийся процесс действий, импровизаций, оценки и коррективов с учетом реального опыта и конкретных обстоятельств. Для краткого описания основных элементов данного процесса – видение, навыки, стимулы, ресурсы и план действий – он иногда использует следующую наглядную схему[197]:

Для успешного внедрения изменений нужны все перечисленные элементы. Людям требуется четкое видение будущего, в направлении которого им предлагают двигаться. Они должны чувствовать, что способны меняться и обладают всеми необходимыми для этого навыками. Люди должны верить в то, что для перемен имеются веские причины, что будущее, к которому они приведут, окажется лучше настоящего, и что ради этих преобразований действительно стоит приложить серьезные усилия. Люди должны располагать личными и материальными ресурсами для предстоящих преобразований и четким и реалистичным планом действий, который позволит реализовать задуманное или, по крайней мере, не даст сбиться с пути, даже если по ходу дела будет корректироваться.

Одним из самых больших препятствий, мешающих изменениям, является недостаточная согласованность отдельных элементов, необходимых для их внедрения. В случае отсутствия одного или более элементов процесс может застопориться, что, как правило, и происходит. Вот как это бывает[198]:

При наличии же всех составляющих появляется реальный шанс помочь людям перейти от той точки, в которой они находятся сейчас, туда, где они планируют оказаться. А роль лидеров – гарантировать своим последователям движение в правильном направлении. И в конечном счете такая же роль у политиков и директивных органов в области образования.

Ваш ход

Многие принципы и условия, которые мы обсуждали в этой книге, так же стары, как и само образование. Они лежат в основе любой эффективной и успешной школы, где бы она ни находилось, и так было всегда. Моя собственная работа со школами и правительственными органами на протяжении сорока лет тоже неизменно строилась на этих принципах; их наглядно иллюстрируют и многие примеры успешных трансформаций, рассмотренные в этой книге. В настоящее время наша главнейшая задача – их повсеместное применение. Как мы уже неоднократно подчеркивали, в мире множество замечательных школ, в которых работают превосходные, исполненные энтузиазма люди. Но, к сожалению, большинству из них приходится бороться с доминирующей в сфере образования культурой, которая, по идее, должна бы им помогать.

Выдающийся американский государственный деятель и эрудит Бенджамин Франклин знал, что сбалансированное общее образование всех членов общества жизненно важно для воплощения американской мечты. И конечно же, имеет решающее значение и для того, чтобы исполнялись мечты людей в любой части земного шара. А по мере того как наш мир становится все сложнее и опаснее, потребность в трансформации массового образования и создании эффективных школ становится насущной, как никогда.

Франклин как-то сказал, что в мире живет три типа людей: несдвигаемые, сдвигаемые и те, которые двигают. И мы отлично понимаем, что он имел в виду. Некоторые люди не видят потребности в переменах и не хотят их. Они похожи на валуны в речном потоке, обтекающем их со всех сторон. Я бы посоветовал оставить их в покое. Течение и время работают на стороне трансформации, и в конце концов в один прекрасный момент эти люди просто останутся позади всех.

Сдвигаемые люди, напротив, понимают необходимость перемен. И если объяснить им, что делать, они начнут действовать. Работайте с этими людьми, идите туда, где сконцентрирована их энергия. Вступайте с ними в партнерство, четко формулируйте мечты и составляйте планы.

И наконец, те люди, которые двигают: агенты перемен, наделенные талантом видеть очертания иного будущего и исполненные решимости воплотить его в жизнь. Они знают, что для этого не всегда нужно чье-то разрешение. Как сказал великий Ганди, если вы хотите изменить мир, вы должны сами стать той переменой, которую намерены осуществить. И если достаточное количество людей начинает шевелиться, возникает движение. Если это движение несет в себе достаточно энергии, вспыхивает революция. А это именно то, что сегодня нужно образованию.