Я блогер Черкасов Валерий

– Не обязательно, так немножко исторической справки, у напитка необычное название, правда?

– Я думаю, это зацепит молодежь, – согласился Петр Алексеевич.

– Давайте я расскажу вам, что это вообще такое и почему напиток ценится в сегменте HoReCa прежде, чем мы выпьем первый бокал, – предложил я.

– А вот это я послушаю с удовольствием!

По тому, как Назаров то и дело пялился на дегустационный бокал, мне показалось, что он не захочет ничего слушать.

– Как я уже сказал, для производства используется три сорта винограда. Технология достаточно сложная и включает несколько обязательных этапов. Сперва из винограда получают молодое вино. Затем происходит процедура дистилляции, которая включает, как правило, две, но чаще всего три ступени. Далее напиток проходит очистку через специальные угольные фильтры и разбавляется водой для снижения крепости.

– Водой? – удивился Петр Алексеевич.

– Чистейшей родниковой водой, чтобы снизить градус напитка… – я сделал паузу, ожидая, что заказчик задаст новый вопрос, но Назаров промолчал. – На конечном этапе его выдерживают в дубовых бочках, это занимает от двух до десяти месяцев, в зависимости от сорта.

Петр Алексеевич задумался.

– Сколько выдержки здесь?

– Более десяти месяцев, это сорт Gran, элитный напиток марки Mistral, – пояснил я.

Мне хотелось добавить, что самое время начать нашу дегустацию, как Назаров самодовольно хмыкнул, сделал небольшой глоток и нахмурил лоб. Я с нетерпением ожидал его впечатлений. Прямо сейчас он должен был почувствовать приятное фруктовое послевкусие во рту.

– Хм… что-то в этом есть, – протянул он. – Одновременно похож на коньяк, бренди и граппу. Впрочем, все понятно.

– Вы правы, но напиток по-своему уникальный, поэтому сравнения здесь не совсем корректны.

– Я тебя понял, Максим, действительно не плохо, может быть что-то в этом и есть.

Назаров все еще держал коньячный бокал в руках и глазами указал мне на мой бокал, предлагая выпить.

– За встречу?

Мы чокнулись. Не успел я поднести к губам свой бокал, как Петр Алексеевич неожиданно бахнул пустым бокалом по столешнице, буквально опрокинув жидкость в себя.

– Ух, хорошо пошло!

Мои глаза округлились от удивления. Я не предполагал, что заказчик за раз выпьет то, что следовало пить маленькими глотками, чтобы растянуть удовольствие и насладиться вкусом. Назаров гулко выдохнул, и недоуменно уставился на мой полный бокал.

– До дна, Макс!

Я выпил и потянулся за сыром. Назаров не закусывал и видя, что я с интересом наблюдаю за ним, пояснил.

– Вот, прочитал в интернете, что эти твои индейцы пьют его без закуски, Максим. Говорят, что только так можно почувствовать настоящий вкус напитка, – забавно крякнул он.

– Пожалуй, вы правы, закуска немного вытесняет вкус, – тут же согласился я. – Но это кому как нравится. Я предпочитаю напиток с сыром.

В этот момент я начал понимать, что моя дегустация свернула в неправильное русло. Назаров проигнорировал мое предложение дегустировать напиток так, чтобы прочувствовать его вкус и аромат. Смотря на бывшего офицера, я вдруг понял, что не встану из-за стола до тех пор, пока мы не «добьем» обе бутылки. Иметь что-либо общее с коренными индейцами, некогда впервые познакомившимися с «огненной водой», мне не хотелось.

– Петр Алексеевич, если вы желаете пить так, правильнее будет попросить официанта охладить напиток до пяти-шести градусов, – порекомендовал я.

Назаров усмехнулся.

– Чего ты, Макс, по мне и так неплохо идет, поэтому давай-ка еще! Не зря же говорится, что между первой и второй промежуток небольшой!

Петр Алексеевич задорно махнул рукой, всем своим видом показывая, что передает мне эстафету. После первой выпитой рюмки, жидкость приятно согрела меня изнутри, голова привычно закружилась. По-хорошему стоило взять паузу, но раз заказчик требовал продолжить, то, пожалуйста. Я разлил напиток по бокалам, не так лихо, как это делал Петр Алексеевич. Снова чокнулись, выпили, на этот раз без тоста. Я закусил, а Назаров опять задумчиво уставился в одну точку перед собой.

– Что скажете Петр Алексеевич? Как вам?

– Да вот батенька, сижу и думаю, что тебе сказать, – заказчик встрепенулся от моих слов. – Коварная эта твоя зараза, такая, что по шарам бьет не хуже водяры! Сколько в ней градусов, говоришь?

– От сорока до сорока трех! – сказал я.

Глаза Назарова округлились от удивления.

– Ох ты ж, я-то думаю, мягонькая, идет хорошо, а оно оказывается незаметно стелет, так, что голова набекрень после второй рюмки. Хоть в пляс пускайся! – доверительно сообщил он. – А говорил водой разбавлена, тоже мне.

– Я говорил, Петр Алексеевич, что предлагаю вам только качественную продукцию, – улыбнулся я в ответ.

– Качественную то качественную, Максим… – Назаров вздохнул. – Ну-ка налей мне еще своего самогончика. Не распробовал, надо бы повторить. Лей давай, тебе что жалко?

– Петр Алексеевич, это дижестив, – попытался переубедить я Назарова, но ничего не вышло.

Выпили залпом. Вот только теперь заказчик как-то неохотно взял с тарелки персик. Может быть, позабыл об обычае индейцев или понял, что пить жидкость крепостью сорок градусов без закуски – не лучшая затея, а самому Назарову за шестьдесят, чтобы ставить такие эксперименты над собой. Петр Алексеевич долго жевал, а потом потянулся к минералке. Мне показалось, что бывший офицер остался не очень доволен после выпитой третьей рюмки. Я решил взять инициативу в свои руки.

– Так гораздо лучше, правда? Напиток все-таки крепкий.

Назаров нарочито долго вытирал салфеткой губы, а затем отрыгнул в кулак.

– Не сказал бы, Максим, – совершенно неожиданно для меня заявил он.

– Вам не понравилось?

Заказчик промолчал, взял полупустую бутылку. Я думал, что он вновь разольет по коньячным бокалам чилийский алкоголь, но этого не произошло. Петр Алексеевич вновь рассматривал ее. Назаров был выпивши, и я решил подождать с вопросами, которые могли только вызвать его раздражение. Петр Алексеевич вернул бутылку на стол.

– Мне понравилось, это действительно отличный продукт, как ты и обещал, тут я с тобой не могу спорить. Но скажи, Максим, – глаза Назарова сузились, он всмотрелся в меня, просматривая будто рентген насквозь. – Сколько ты хочешь за ящик? Пятнадцать тысяч?