Дневники Энди Уорхола Уорхол Энди

Сегодня День геев, поэтому устроили парад. Пошел на блошиный рынок и на улице случайно встретил Корки Кесслер, которую не видел уже тридцать лет. Или сорок. Она когда-то давала мне уроки современного танца. Ей сейчас пятьдесят пять или, может быть, пятьдесят восемь. Сделала операцию по исправлению линии носа и так далее, поэтому у нее внешность неместной, однако у нее прекрасное юное тело. Впрочем, не знаю: может, ее тело поддерживается всякими там бюстгальтерами и сем прочим. Ни за что не разберешь. Она расспрашивала меня про всех из нашей старой компании. В гей-параде участвуют миллионы девушек.

Позвонил Стюарт, сказал, что умер от СПИДа Марио Амайя, и он был до того расстроен этим, я попытался его утешить, но он был так огорчен, говорил, что Марио был самым важным человеком в его жизни, что он научил его всему, что касается искусства. И я сказал: «Стюарт, но ведь ты же не гей – так почему ты так расстроен?» Не знаю, почему, но я всегда забываю, что Валери Соланас стреляла и в Марио – в тот самый день, когда она продырявила меня: он ведь совершенно случайно пришел на «Фабрику». Ну, его она только поцарапала.

Понедельник, 30 июня 1986 года

П. Х. вернулась из Майами, где на выходных брала интервью у Дона Джонсона, и вот самое невероятное, что она узнала: оказывается, в ту пору, когда Дон оказался в тяжелом положении, он опустился и занимался мошенничеством в Лос-Анджелесе вместе с ныне пропавшим Ронни Левиным, тем самым, кого, скорее всего, убили!

Вторник, 1 июля 1986 года

Арнольд Шварценеггер устроил прием в честь Статуи Свободы в кафе «Сейокен», а меня даже не пригласил. И на свадьбу Кэролайн Кеннеди меня тоже не пригласили.

Пятница, 4 июля 1986 года

Сэм заехал за мной в два часа дня на такси «Олл-сити», и мы поехали на Десятую авеню и 23-ю улицу. Купил кое-какие сувениры (20 долларов). Не похоже, чтобы сегодня был праздник – а ведь 4 июля, День независимости, потому что по всему городу – миллионные толпы людей. Пароход MTV отошел от пирса в четверть четвертого. Все напились. По-настоящему больших звезд не было. Были Витас Герулайтис и Джанет Джонс, актриса из фильмов «Парень-фламинго» и «Американский гимн». Никого из рок-музыкантов, кроме одной девицы из «Бананарамы». Энни Лейбовиц фотографировала, но только яхты и суда. Там были Винсент с Шелли.

Меня заставили ударить в гонг, и у меня это ужасно плохо получилось. Еда была жуткая – чипсы «Дорито», недожаренные гамбургеры из «Хард-рок кафе» и свинина с бобами.

Пароход MTV был безобразно разукрашен – весь в воздушных шариках. Другие суда все были элегантными, без украшений. Мы смотрели речь президента на двух телеэкранах. В половине восьмого появился Дон Джонсон. Его привез катер с пятнадцатью телохранителями на борту, он красовался в здоровенной шляпе и не соглашался подниматься на борт парохода, пока не спустят лестницу со ступеньками. Он прибыл с девушкой, которая похожа на Патти д’Арбанвиль – но только она вовсе не Патти, и она держала на руках его младенца, а потом они поднялись на борт, удалились в каюту и даже не вышли, чтобы с кем-нибудь пообщаться.

А без четверти десять начался фейерверк, но мы были довольно далеко от него. Наконец пароход причалил к берегу, Дона Джонсона тут же увезли в лимузине, мы огляделись и наконец нашли несколько «цыганских» такси, согласившихся нас подвезти[1460].

Да, а лучше всего было то, что когда мы вылезали из машины, нас увидели парни из ZZ Top и затащили к себе в ZZ Top-берлогу, это было здорово, они хотят побывать у нас, когда вернутся в Нью-Йорк в августе (такси 30 долларов). Подвез Сэма до его дома.

Воскресенье, 6 июля 1986 года – Нью-Йорк – Лондон

Крис рано заехал за мной (лимузин 70 долларов, журналы 30 долларов, носильщик 10 долларов). Купил билет на «Конкорд». В Лондоне меня встретил Энтони д’Оффей, отвез в отель «Ритц» (носильщики 20 долларов). Мне сняли номер с двуспальной кроватью, очень большой, в нем чуть ли не три комнаты. Позвонил телефон, это был Билли Бой. Потом позвонила Тина Чау, сказала, что ужин состоится. Я сказал ей, чтобы не устраивала для меня прием, но она все равно его устроила.

Поехал на такси в «Мистер Чау» (7,50 доллара). Было здорово, она пригласила прекрасных людей. Были Мик и Джерри Холл, Ник Роудс, Билли Бой и все эти английские денди. Все были действительно очень любезны и приветливы с нами. Тесса Кеннеди, Дженнифер д’Або[1461], Рамон, Роберт Трейси, Рифат Озбек[1462], Маноло Бланик, Джерри Зипкин.

Понедельник, 7 июля 1986 года – Лондон

Билли Бой все время со мной. Ходили в галерею, и это было замечательно, смотрели на картины, в общем, восхитительно (такси 5 долларов). До ужина я заказал сэндвичи к чаю. На ужин поехали в клуб Марка Берли – «Марк» (такси 7 долларов).

Вторник, 8 июля 1986 года – Лондон

Пошел на ланч в галерею, потому что вечером там будет мой вернисаж. Потом вернулся в отель (чаевые 5 долларов). Поел еще немного этих маленьких сэнд вичей для чаепития. Билли Бой дал мне кое-какую бижутерию, чтобы надеть ее на открытие выставки. Потом отправился в галерею, народу было много, и я два часа раздавал автографы. Там были эти славные ребята, которые хотят, чтобы мы сделали для них клип, – группа под названием «Любопытство кошку погубило»[1463]. Крис ответил на их обращение к нам и был с ними на связи. Много фотографов. После открытия был грандиозный ужин в каком-то старинном художественном клубе под названием «Кафе Рояль», где проходили крупные вернисажи разных художников, например, Огастеса Джона[1464]. Д’Оффей пригласил около ста человек, и это, наверное, немало стоило. Потом Фред отвез меня домой. Заказал сэндвичи к чаю.

Среда, 9 июля 1986 года – Лондон

На этой неделе столько событий, начиная с Уимблдона и заканчивая свадьбой Ферджи, – это так замечательно! На этой же неделе Бой Джордж попал в газеты из-за своих проблем с героином, его разыскивают – огромные заголовки в газетах, это идет первой темой в новостях. Крис и Билли Бой приехали ко мне в отель, чтобы позавтракать у меня в номере (чаевые 10 долларов). Потом мое старое любимое занятие – бродил по Лондону (такси 8 долларов).

Четверг, 10 июля 1986 года – Лондон

Фотографировал Биг-Бен и всякое такое. Все эти клевые английские места. Купил кое-какие журналы (20 долларов). Отправился на ужин, а потом пришлось пойти в «Хевэн»[1465], чтобы встретиться с Глорией Турн-унд-Таксис и ее мужем Иоганном. Там уже были Билли Бой и Крис.

Мы с Фредом потихоньку слиняли оттуда. Билли Бой поссорился с папарацци [смеется], причем потому, что как раз хотел, чтобы его сняли (такси 10 долларов). Я попросил его зайти ко мне, чтобы поболтать о том о сем, но он сказал, что не сможет, хочет «скорее к себе и лечь спать».

Пятница, 11 июля 1986 года – Лондон

Как я узнал, Билли Бой потом вернулся в клуб и всю ночь напролет занимался собственным продвижением по социальной лестнице. Светский ланч у Маргерит Литтман на Честер-сквер (официанту 5 долларов, такси 8 долларов). Было по-настоящему здорово. Она такая крутая. Ее муж – адвокат английской королевы. Там была Дагни Коркоран и другие элегантные дамы. Ну, после всего этого мы с Крисом отправились на Кингс-роуд. А Билли Боя с собой не позвали.

Суббота, 12 июля 1986 года – Лондон

Поехали за город к Кэтрин. Позавтракали, сели в машину и потом два с половиной часа ехали в Глостершир. Кэтрин забавная. Она теперь леди Нейдпат. Водила нас всюду, устроила целую экскурсию[1466]. Во время ланча уронила большую миску со спагетти, а потом просто все подобрала, положила в другую миску, вместе с осколками стекла и всем прочим, и снова подала к столу – тем, кто приехал позже, например, Кенни Лейну. Они начали было делать барбекю, но тут пошел дождь. Уронили миску с малиной и тоже все подобрали. Стол был накрыт очень красиво, роскошные столовые приборы. И такая грязь на кухне, где и дети крутятся, и собаки, и служанки. Еду подают женщины с младенцами на руках. Кэтрин, к тому же, очень многое делает сама.

Воскресенье, 13 июля 1986 года – Лондон – Нью-Йорк

Встал в половине восьмого – и даже не понимаю, как мне это удалось. Вечером накануне читал биографию Сесила Битона. Там много про меня того времени, когда я его знал. А Сэм Грин был частью жизни всех на свете, при этом большой частью: у него в друзьях были и Йоко Оно, и Джон Леннон, и Сесил Битон, и Грета Гарбо, и я.

Мы очень много работали, продали в Лондоне кучу картин – одну в Карнеги-Меллон – и Энтони д’Оффей даже сказал, что оплатит счет в отеле за номер Криса, хотя он наверняка обалдеет, когда увидит счет: ведь Крис по восемнадцать раз в день звонил в Нью-Йорк. И Крис получил пять заданий на сдельную работу за эти дни – притом одно от фирмы «Полароид» – а еще он действительно поблагодарил меня за то, что я пригласил его в эту поездку. Я только хотел бы, чтобы мне на ум пришел кто-то, кто больше него заслуживал все эти возникшие возможности. Правда, Крис заботится обо мне, пусть и по-своему.

Выставка. М-да, выставка. Представь, ты входишь в помещение, где полным-полно твоих самых худших картин – и что тебе остается сказать, что ты можешь со всем этим сделать? Пусть не ты их выбирал для этой выставки. Этот д’Оффей назначил себя «арт-директором» выставки: говорил мне, что хочет какую-то конкретную картину, я надеялся, что он потом не вспомнит собственных слов, поэтому делал вместо нее то, что мне самому нравилось, а он, приезжая в Нью-Йорк, говорил мне, что выбрал тогда вовсе не ту. Он не хотел большую с камуфляжем, предпочел маленькие[1467]. Но он человек хорошего воспитания, приехал в отель со своей женой в половине восьмого утра, просто чтобы попрощаться. Я думал, что они поедут с нами в аэропорт, но они не поехали, это хорошо. Ему наш счет за отель обойдется примерно в десять тысяч долларов, по-моему. Что и говорить, он очень любезен. Да, боже, а вот Билли Бой – это, как оказалось, полнейший кошмар! К концу поездки все его просто возненавидели. Он вел себя как типичный выскочка, притом куда хуже, чем когда-либо вела себя Сюзи Франкфурт, и, как сказал Фред, по крайней мере, Сюзи всегда оставалась для нас старым другом. С кем бы мы его ни познакомили, он тут же через минуту брал у этого человека номер телефона, приглашал на ланч, дарил свои серьги и так далее! Вот и в передаче, посвященной мне, он торчал в кадре часами. Передача про меня, а он влезает в каждый кадр, а когда один фотограф сказал ему, чтобы он вышел из кадра, Билли [смеется] стукнул его своей фотокамерой. Я допоздна читал, чуть ли не до пяти утра, и вдруг рано утром начинались звонки: «А можно Билли Боя?» Это потому, что он говорил людям, что утром его можно застать у меня на завтраке! Он, правда, однажды утром принес мне цветы. Он в целом как более собранный, цельный Джеки Кертис. Крис его на дух не переносит. Они сильно поссорились, потому что когда мы случайно встретились в «Хевэн» с Глорией Турн-унд-Таксис и ее мужем, Билли был такой милый с ними, а когда они уехали, он сказал: «Ненавижу этих фашистов», вот тут Крис на него и взъелся. Наверное, Билли Бой считал, что они должны были пригласить его на свой прием или что-то в этом роде.

Пытался звонить по телефону, но сам еле двигался. Фред сказал, что все элегантные люди побывали в Европе сейчас, однако обошли вниманием мою «Статую Свободы». Тот же Джерри Зипкин или Ахмет. Как это могло случиться? Они что, звонят Нэнси Рейган и спрашивают ее: «А эта самая “Статуя”, она вообще на что-то годится?» и Нэнси отвечает им: «Нет», – так, что ли?

Понедельник, 14 июля 1986 года

Та к хорошо было видеть старые добрые нью-йоркские газеты (газеты 4 доллара). Я прочитал в колонке «Сюзи» про ту вечеринку, которую устроила для нас в Лондоне Тина Чау, и это все выглядело замечательно. Пейдж, как мне кажется, все еще на меня злится. Она теперь, наверное, просто стала жить собственной жизнью. Так-то лучше, однако.

Гейл сказала, что Элберт Уотсон получил новую работу – фотографа королевы. А я как раз только что читал про Сесила Битона и про то, как много для него это значило.

Вторник, 15 июля 1986 года

Вилфредо сделал Милтону Берлу прическу и грим для Interview, а еще взял у него автограф для меня – чего я сам не смог, когда был вместе с ним на съемках «Лодки любви». Он только что появлялся в одной из утренних передач, и когда он вошел, можно было подумать, что он вообще владелец всей этой телекомпании – вот ведь как здорово быть таким уверенным. Он спросил Вилфредо: «Мне членом расписаться?» Вид у него, как у старого портного.

Зашел Виктор, сказал, что Хальстон хочет встретиться со мной насчет Монтока – но без Пола. У нас ведь от сдачи Монтока Хальстону нет никакого дохода: все уходит на оплату ипотеки.

Среда, 16 июля 1986 года

Поехал на такси в «Палладиум» (6 долларов). На сцене был Джон Сайкс. И показывали телешоу, которое один парень из MTV сварганил за пять часов, и оно было отличным. Там все говорили всякое, обкладывали Джона по-разному, в общем, жгли.

Там был и Стив Рубелл, он купил ночной клуб «Даймонд хорсшу», которое раньше принадлежало Билли Роузу. Это, по-видимому, на Западных 40-х улицах, около Восьмой авеню. Я пришел с Долли Фокс и выудил у нее все сплетни. Она по-прежнему живет с Чарли Шином, он подарил ей жемчуга, очень красивые – по-моему, они покрашены черным, однако они прекрасны, и еще он подарил ей кольцо с бриллиантом.

Да, а вчера Гейл сказала мне, что надо проверить слух, будто Рон и Дория Рейган расходятся. Я сказал ей, что если эта информация у нее из первых рук и больше ни у кого ее нет, можно позвонить в журнал «Пипл» и заработать 150 долларов. [Смеется.]

Бриджид была только что на другой линии, и она сказала, что ее матери уже недолго осталось. Она вовсе не выглядит грустной – да она не была по-настоящему грустна и когда умер ее отец. Она в каком-то, что ли, восторге. [Смеется.] Я не понимаю, к чему я это говорю, но все равно – уже сказал. Она унаследует миллионное состояние.

Интересно, как вообще врачи относятся к больным? Они о тебе по-настоящему заботятся, хотят, чтобы ты выздоровел, или это для них просто бизнес? Ну вот я, например: я думаю о том, чтобы сделать портрет, но волнует ли меня, хорошо они получатся или это просто работа? А это всего лишь просто дело – речь не идет о жизни и смерти.

Утром я уговорил Стюарта пойти со мной к моему литотерапевту. Он сказал, ну как же я могу ходить ко всем этим людям, когда я, как все считают, умный человек. Ну, мы все же пошли к Бернсону, и там у него был какой-то гость – он американец, но живет в Японии. У него новый кристалл, предназначенный для рольфинга, он большой и круглый. С его помощью делают все то, на что обычно рольфинг и нужен: разминают каждую мышцу. Доктор попытался проделать это со мной, сказал, чтобы я представлял себе белый свет и белые стрелы, и при этом Бернсон и этот гастролирующий доктор держались за руки, стоя вокруг меня, и Стюарт даже закатывал глаза, настолько он не мог поверить происходящему.

Я ношу два кристалла – «витализирующий» и еще один. Они похожи на диски. Такие кристаллы делает сын доктора Рийса. Они называются «Гармоники».

Четверг, 17 июля 1986 года

Работал до семи вечера. Потом Рик Окасек заехал за нами, чтобы подвезти в «Мэдисон-сквер-гарден». Подруга Рика, Паулина, очень известная модель, она из Чехословакии[1468], и с ними была ее мать, которая выглядит даже моложе своей дочери. А я, пожалуй, на самом деле никакой не чех, потому что я не понимал их, когда мать и дочь разговаривали друг с другом.

А потом мы поехали в «Гарден» [«Мэдисон-сквер-гарден»], и я даже не знал, что такое возможно, но наш лимузин заехал прямо внутрь. Въезжаешь прямо [смеется] на сцену. Да-да, правда! У Рика и у Дилана один и тот же администратор. Он без конца повторял: «У вас полная свобода действий, полная свобода. Идите куда хотите, фотографируйте где угодно – в туалетах, на сцене, да везде!» Они повели нас в комнату, и там были Дилан, Том Петти и Рон Вуд. И еще дочка Тома Петти – или, может, его жена. Она была ну просто его копия. Дилан выглядит хорошо, на нем были ковбойские сапоги с серебряными носами, и он пил «Джим Бим». И хотя мне было сказано, что у меня «полная свобода действий», хорошо, что я спросил, перед тем как щелкнуть этих троих, потому что Дилан сказал, что нет, не стоит. А позже Рик узнал, что у Дилана было плохое настроение, потому что он только что крупно повздорил со своей подругой, которой не то сорок, не то пятьдесят лет, она, по-моему, работает в компании звукозаписи, и под конец их ссоры она сказала ему что-то вроде: «Да иди ты, играй своего “ Мистера Тэмбурина” или что там еще у тебя есть». А такое точно способно вконец испортить тебе настроение – когда твоя любовница называет этим самым [смеется] «что там» дело всей твоей жизни. В общем, надо думать, она уничтожила его эго прямо перед концертом, который ему еще надо было отыграть.

Этот Прессман, владелец «Барни», был тут, он был и на празднестве MTV накануне, он ходит на все эти музыкальные штуки, я даже не понимаю, зачем. Я соврал ему, сказав, что видел у них в «Барни» в витрине свою «Статую Свободы».

Хороших кадров у меня на самом деле не получилось, я просто потратил четыре катушки пленки на то, чтобы передать атмосферу. А Рон Делсинер носился, как безумный, а под конец окончательно сошел с ума, потому что если концерт не закончится до одиннадцати, каждая лишняя минута встанет ему в тысячу долларов – это из-за профсоюзов.

Потом, в этом новом ресторане на 81-й улице и Коламбус-авеню, он называется «Метрополис», Дилан появился со всеми своими родственниками – со всеми детьми и мамой, благообразной седой дамой. Она не похожа на еврейку, а все остальные – вполне. Я спросил у менеджера Дилана, кто у нас Дилан в смысле религии – он все еще христианин или снова стал иудеем, и тот сказал, что Дилан ортодоксальный иудей, вот почему он на следующий день вечером не будет выступать: он не работает по пятницам, если только ему не заплатят очень много.

На концерт должен был прийти Кит Ричардс, однако у Пэтти Хэнсен как раз начались роды, это его ребенок. Да, и еще: администратору гастролей понравилась мать Паулины, подруги Рика Окасека, и она дала ему свой адрес. Он индиец. Паулина сказала: «Надо, чтобы мою мать кто-нибудь обязательно трахнул – до того, как ей придется уехать из Нью-Йорка!»

Пятница, 18 июля 1986 года

Грейс прекрасно выступила в «Тудей Шоу», нужно будет ей позвонить и сказать об этом.

Сегодня я где-то потерял свой фотоаппарат. А пленка, которая осталась в нем, была волшебная – там Дилан со всеми своими родственниками, детьми и мамой. Все другие катушки – просто концерт и все такое. Винсент устроил ужин с Риком Окасеком и его подругой Паулиной, его администратором, Элиотом Робертсом, который также администратор Дилана, и его женой или подругой Сильвией, она блондинка и представляет одного японского дизайнера. После работы Руперт отвез меня в аптаун. Я позвонил П. Х., заехал за ней в половине девятого, и мы двинули в «Кафе Рома». А мать Паулины не пришла, потому что куда-то отправилась с администратором гастролей, с этим индусом. Рик все еще не может быть в одном кадре с Паулиной, потому что он все еще женат.

Рик спросил меня, не хотим ли мы заехать в «Электрик леди», студию звукозаписи на 8-й улице. Мы пошли пешком по Пятой авеню, начался дождь, и все прохожие сначала узнавали Рика – он ведь под метр девяносто, а потом и меня, так что некоторые совершенно шалели, и мы стали раздавать автографы, и вот в этот момент я и осознал, что фотоаппарата у меня нет. Послушал альбом Рика и только теперь понял наконец, как им удается всегда выделить голос. В записи ведь двадцать четыре канала.

Он проиграл мне весь альбом, и можно было слышать каждую мелочь, можно было реально услышать, на что при записи уходит такое количество студийного времени и столько усилий, хотя я не понимаю, что это все означает – ведь песня сама по себе лучше от этого не становится, просто кажется более коммерческой, наверное… Но каждая деталь в записи так ясно звучит. Рик сказал, что он арендовал там подвал на протяжении двух лет, и ты же понимаешь, сколько стоит аренда студийного времени! Он сказал, что потратил миллионы долларов. Позвонил в «Кафе Рома», чтобы узнать, не у них ли я забыл свой фотоаппарат, я чувствовал себя человеком, который что-то потерял (телефон 0,50 доллара).

Суббота, 19 июля 1986 года

Поехал к доктору Берк (такси 5 долларов), там была эта пухленькая малышка, Диана Болтон, которая раньше работала в Interview, ей делали маску, она теперь работает в ELLE, она пришла в розовых туфлях, в облегающем платье, она стала привлекательной. Она рассказала, что уже после того, как подала заявление об уходе из Interview, журнал «Тайм», который ее пригласил перейти к ним, снял вакансию, а она была в полном замешательстве, не решалась сказать нам и все равно ушла от нас, а потом ее таки взяли в ELLE. В общем, мне опять делали коллаген, и теперь мое лицо кровоточит и все красное.

Воскресенье, 20 июля 1986 года

Выводил своих собак погулять, они наделали на тротуар на углу, и я хотел убрать за ними на обратном пути, всего через несколько минут, но работники магазина уже вымыли тротуар струей воды из шланга – они, наверное, увидели все из своего магазина. Ну вот, теперь я страшно смущен, что так получилось. Случайно встретил врача и его семью, они ведь мои соседи. Они везли инвалидную коляску, а в ней был свадебный торт – они сказали, что в четыре часа пополудни их дочь выходит замуж. Торт выглядел волшебно. Его сделали три дня назад, он марципановый, поэтому начал желтеть, но все равно выглядел потрясающе. Я сфотографировал его для «Книги вечеринок».

Вторник, 22 июля 1986 года

Посмотрел по телевизору все эти передачи о Ферджи[1469] и не понял, отчего бы королеве-матери[1470] не выйти замуж еще раз? Эта английская журналистка так жутко обошлась с Фредом. Мы читали ее статью, и, описывая его, она использовала четыре слова, которые я, например, ни разу в жизни в тексте не встречал – Сэму даже пришлось взять словарь, но все эти слова и вместе и по отдельности сводились к одному и тому же понятию: «раб». Одно из определений – «прелестник-амануэнзис»[1471]. Однако со мной эта же корреспондентка обошлась вполне мило: она не вставила в свою статью ничего из тех глупостей, которые я ей наболтал.

Заходила Пейдж, поговорила со мной – она, наверное, перестала наконец на меня сердиться. Понимаешь, все эти бизнесмены с Уолл-стрит вечно сходят с ума от Пейдж, потому что думают, что она способна сделать их жизнь куда более блистательной, – и в этом они правы: она могла бы. Но вот они ей совершенно не интересны: ей нравятся только молодые художники. Наркоманы, короче.

Хочу Энн Лэмтон на обложку Interview [смеется]. Все тут же начинают орать на меня, когда я об этом заговариваю, но я в самом деле этого хочу. По-моему, она станет большой звездой и она по-настоящему интересный человек, а у нас было бы первое крупное интервью с ней.

Пошли на премьеру фильма «Изжога», и когда мы туда приехали, одна дама вдруг сказала, обращаясь к нам: «Будьте любезны, встаньте вот тут, справа, чтобы сфотографироваться». Ну, я встал туда, но меня никто [смеется] не сфотографировал. Никто, кроме Рона Галеллы, потому что было бы совсем неловко, если бы меня вообще не щелкнули – в общем, он оказал мне такую любезность. В этом фильме есть хорошая сцена: когда Джек поет эту арию – «Билл, мой сынок»[1472]. Он там совершенно волшебный, можно в самом деле влюбиться в него, пусть даже он уже постарел. В нем есть та самая изюминка. Я недавно, встретив Карла Бернстайна, спросил его об этом фильме, и он сказал: «Да я их заставил все там переделать». Но он все равно выглядит в фильме полным подонком[1473]. Потом мы поехали в «Метрополис» на прием в честь фильма. Майк Николс познакомил меня с Норой Эфрон, это ведь она написала первую статью про Эди для… – для какой же это было газеты? Может, для «Геральд трибьюн»? Она, правда, на этот раз витала где-то в облаках, не хотела разговаривать. Вид у нее прежний, я был удивлен, до чего же она прекрасно выглядит. Я съел три десерта. Вилфредо отвез меня домой (такси 6 долларов).

Среда, 23 июля 1986 года

Да, Пейдж, судя по всему, снова вошла в прежнюю колею: она только что купила новый фотоаппарат, «Полароид», с разными объективами, и снова исполнена воодушевления. Я так и не понял, что же тогда случилось – чт было не так?

У нас на телефоне перегорела лампочка, поэтому когда я поднял трубку, по линии, оказывается, Бриджид разговаривала со своей матерью, и это было так грустно. Я не мог не послушать некоторое время. Мать рассказала ей, как она сняла парик и увидела эти все шишки на голове. Ну что тут поделаешь?

Она всю жизнь ухаживала за своим мужем, и вот едва он умер[1474], как и она тут же заболела раком. У нее даже не было шанса где-то побывать, хоть немного порадоваться жизни.

Потом Руперт отвез нас на угол 14-й улицы и Восьмой авеню, где этот парень из «Одеона», Кит Макнэлли, открывает ресторан «Нелл», вместе с Нелл Кэмпбелл из «Шоу ужасов Рокки Хоррора», она у него там за администратора[1475]. Он попросил нас высказать свое мнение о поданных блюдах, а еще посоветовать: назначить плату за вход пятнадцать долларов или только пять. В подвале у него дискоклуб, но в ресторане наверху тихо, вообще нет шума. Я сказал, что жителям даунтауна такая входная плата не понравится, и тогда его заведение просто превратится в дискоклуб, не став ничем особенным, а клуб для избранных или что-нибудь в таком духе вовсе не получится. Подвал, кстати, выглядел вообще как настоящая ловушка в случае пожара.

Четверг, 24 июля 1986 года

Галереи Роберта Миллера и «Пейс/Макгилл»[1476] – обе – хотят в октябре сделать выставку моих склеенных фотографий. По-моему, Фред предпочитает Миллера. Но в октябре же будет выставка моих «Писс-пейнтингс» – в большой новой галерее Ларри Гагосяна, в здании Сандро Киа на 23-й улице, а потом еще, тоже в октябре, выставка фонда «Диа» – и вот я думаю: если так много сразу всего выставлять, это значит лишь навлечь огонь на себя, так что выставку фотографий стоит сделать попозже.

Приехал Энтони д’Оффей со своей женой, и если они такие богатые, тогда я не понимаю, почему у нее нет одного зуба. Их сын, ему семнадцать лет, прислал мне письмо, простое исполненное обожания, а вообще оно показательно тем, сколько всего можно высказать в одном письме, оно так на меня подействовало. Он, правда, упоминает Билли Боя, так что я не понял – может, он именно на нем зациклился.

За мной должны были заехать на лимузине, чтобы Эллиотт Эрвитт[1477] сфотографировал меня для журнала «Трэвел энд лейже». Но они еще решили, что им нужна Грейс, и в результате все превратилось в представление под названием «Ожидая благодати от Грейс».

Ребята вызвали мне такси, и мы поехали на квартиру к Эрвитту, это на Сентрал-Парк-Вест, – потому что он позвонил и сказал, что свет уходит, так что ждать Грейс больше нельзя. А Грейс живет около клуба «Энвил», на Западной 14-й. Но в конце концов и она приехала, и даже если она опаздывает дольше всех на свете, она все равно такая славная и веселая. Она считает, что мы с ней должны стать супругами и она способна сделать меня счастливым. Представь ее друзей-кокаинистов – как они будут носиться по моему дому? Она все еще никак не может пережить, что ее бросил Дольф: сказала, что он без нее ничего не добьется в жизни, и, по-моему, она безусловно права – ему, прежде чем уходить, нужно было взять от нее побольше. Как она говорит, стоит ему пройти в плавках вокруг бассейна, и все бабы тут же сходят с ума. Она жаловалась, что Жан-Поль Гуд даже не встречается с их ребенком, которому сейчас не то пять, не то шесть лет[1478]. Грейс считает, что у мальчика должен быть кто-то, кто был бы для него авторитетом, воплощал бы образ отца, вот она [смеется] и нашла меня, «голубого», с которым готова жить ради ребенка.

Понедельник, 28 июля 1986 года

Поехал на такси к Питеру Марино на день рождения его собаки – ну полный улет (5 долларов). Там был корреспондент из «Дейли ньюс», который будет писать про эту вечеринку, вот и посмотрим, под каким углом он ее представит. Там стояли две миски с именами «Арчи» и «Амос», но я своих собак с собой не привез, я просто хотел пофотографировать для «Книги вечеринок». Жена Питера, Джейн Трэпнел, делает костюмы для телешоу «Кейт и Элли»[1479], вот по этому Джейн Кертин и привела свою собаку. Я бродил по офису Питера, он очень большой – у него там повсюду модели зданий, образцы тканей, на него сейчас работает человек сорок. И у Джеда бизнес по ремонту и декорированию помещений тоже очень хорошо идет – он сейчас выписывает счета на миллионы долларов.

Вторник, 29 июля 1986 года

Позвонила Джоан Квинн и говорит мне: «Когда же ты наконец соберешься сделать мой портрет, а?», а я ее спросил: «Что ты имеешь в виду?» Она сказала: «Ну как? Ты же мне обещал, а я уже семь лет отработала у вас в Interview – редактором по Западному побережью». И я сказал: «А разве ты у нас редактором на Западном побережье не для того стала, чтобы повыше взобраться на социальной лестнице? Или тебе, может, денег за это не платят?» Но она стояла на своем: будто я ей сказал, давно, еще в «Поло-Лаундж», когда она только начала у нас работать, что сделаю ее портрет. Но я ведь не мог сказать такое всерьез. Может, я пошутил, потому что у других художников она все эти портреты выуживала «за так», но чтобы всерьез – ну нет, извините. В общем, пришлось ей прямо сказать, что, мол, не буду делать ее портрет. То есть тут так: в том, что связано с искусством, я всегда держу данное слово и всегда помню, когда что-то обещаю. Потом я в связи с этим позвонил Гейл, и она мне говорит: «Слушай, я вообще не хочу в это ввязываться». И вот тут я по-настоящему огорчился. Я даже не понимаю, как это происходит: я заболеваю из-за того, что начинаю злиться, или же я злюсь, потому что заболеваю? Да, еще приехал этот парень и привез пятьдесят приглашений на вечеринку в клубе «Эриа» в честь очередной мыльной оперы, а в них написано: «Энди Уорхол приглашает…» – тут я просто рассвирепел. Я хочу сказать, он позвонил один раз и спросил меня, можно ли ему использовать мое имя в ряду других, и тогда я сказал, что да, конечно, надо же помочь клубу, а теперь, оказывается, мое имя там – единственное! Я такого ни для кого не делаю – так с какой стати мне делать исключение для парня, с которым я даже и не знаком? Потом нужно было подъехать в лофт к Сью Эткин на съемки видео для этой группы, которая называется «Любопытство кошку погубило», – его снимают Винсент и Дон Манроу, и они, как оказалось, взяли в аренду грузовик размером с полквартала. Ребята из группы остановились в отеле «Челси», им там очень нравится. Они такие славные, такие чистые существа. Потом поехал в «Мистер Чау» (такси 8 долларов) – на ужин с Гейл, Пейдж и Стивеном Гринбергом, который нас туда пригласил. Он привел этого амбала-ирландца по имени Боб Маллейн, из казино «Бэллис» в Лас-Вегасе[1480], который сказал, что у него есть автографы, например, Мини Га-Ги[1481], а потом еще Патрика Генри и тут же произнес: «Об одном сожалею: что у меня всего одна жизнь, чтобы отдать ее за мою страну», но едва он договорил до конца, как Стюарт [Пивар] заметил: «Должен вам сообщить, что это вообще-то слова Натана Хейла». В общем, [смеется] тут же почувствовал, что дело принимает неблаго приятный оборот. Может, я что-то не так понял, может, все совершенно иначе и Боб на самом деле процитировал слова: «Дайте мне волю иль дайте мне смерть», но, как бы то ни было, это сказал Натан Хейл, когда должен был Патрик Генри, или же наоборот. Не знаю. Это все Стюарт знает[1482]. Мы сидели внизу, а не наверху, было адски шумно, и мне стало совсем тошно. Но я понял, что все в самом деле пошло наперекосяк, когда предложил заплатить за ужин, а Стивен Гринберг даже не возразил (ужин 300 долларов).

Четверг, 31 июля 1986 года

За мной заехал Стюарт Пивар. Мы отправились в галерею Роберта Миллера, которая сейчас там, где когда-то была галерея Эндрю Криспо. Мне там сказали, что если я позволю им устроить выставку моих склееных фотографий, они дадут мне дополнительную площадь. Там оказался Стив Аронзон, он пишет сейчас об этой галерее статью для «Вэнити фэйр», и еще он только что закончил статью про Стюарта – для «Аркитекчэрэл дайджест». А Стюарт, он вон сколько недель притворялся, что ему это безразлично, все говорил мне, что ему вообще не нужно никакой рекламы, что он хочет «остаться незаметным», «просто быть частным лицом», однако тут, пока он разговаривал со Стивом, стало ясно, что он отчаянно хочет этой публикации в журнале.

Как бы то ни было, фотовыставка, которая там у них висит, оказалась такой интересной, что я совершенно забыл [смеется] про то, что можно украсть какие-нибудь идеи. Мне понравились фотографии, где у Брюса Вебера размытые тона – голубые, розовые. Наверное, использовали сепию. И наложения снова в моде. Пейдж вовсю, как оглашенная, снимает своим новым «Полароидом», мне даже глазам больно стало от всех этих вспышек. Я не послал Лайзе записку, ничего не послал в знак соболезнования, когда в пятницу умер ее отец. Я подумал, что все само собой образуется, и я смогу сказать, что не знал, но сейчас из этого делают целое грандиозное событие, поэтому надо будет что-то написать – но что? Может, еще одну картину, его портрет? Но я уже столько их сделал.

Да, я вот что еще заметил, как Стюарт делает с руками эту очень странную процедуру: он тренирует каждый палец, точь-в-точь как упражняются пианисты. Например, на его средних пальцах сухожилия настолько разработаны, что он утверждает, будто может эти пальцы отгибать назад до упора. Он дал мне потрогать свои пальцы, он уже тренирует их месяца четыре подряд, и они наощупь как клешни. Я даже не смог их с места сдвинуть. Приходил этот человек из галереи «Пейс/Макгилл», и это так странно, когда сразу две галереи хотят устроить выставку твоих вещей, ведь такого до сих пор ни разу не было, и обе предлагают одинаковые условия – ну прямо как будто тебя хотят заполучить сразу два бойфренда или две подруги. Та к кого же выбрать?

Суббота, 2 августа 1986 года

Вилфредо купил билеты на концерт Принса, и вот мы поехали на такси в «Мэдисон-сквер-гарден» (3 доллара). Мы прошли мимо Дебби Харри и Стивена Спрауза, они тоже приехали на концерт, и едва сели на свои места, как на сцену выскочил Принс, совершенно голый или практически голый, и это был самый замечательный концерт, на каком я когда-либо бывал, – такая энергия, столько эмоций! Видел там Рона Делсинера, и он пригласил нас на прием в честь Принса в «Палладиуме». Принс уехал на лимузине сразу же после выступления – даже на секунду не задержался.

Мы пошли в зал Майка Тодда, там почти никого, столы накрыты, все зарезервировано, и посередине, в белом пиджаке и розовых брюках-клеш, словно пуэрториканец на выпускном балу, один-одинешенек, сидел Принс. Он был великолепен, причем весь этот надуманный образ мгновенно улетучился – будто он чокнутый, всегда окружен телохранителями и всякое такое: нет, он первым подходил к каждому из прибывших, пожимал руку, говорил, как он рад, что гости смогли приехать сюда, и еще он танцевал с каждой женщиной – со всеми этими взбалмошными девицами в платьях шестидесятых годов. Причем буквально с каждой девушкой, никого не пропуская, хотя он не слишком хороший танцор. Еще он хорошо помнил имена: например, сказал: «Как хорошо, Вилфредо, что ты смог прийти!» Какие манеры! А наш Вилфредо на седьмом небе от счастья. Мы попросили Принса стать лицом декабрьского номера журнала, и он сказал, что нам нужно поговорить с его администратором, а мы сказали, что уже с ним говорили, и он отправил нас лично к нему, сказав, что они обмозгуют этот вопрос. Нас просто трясло от волнения, до того все было потрясающе. Там был еще Билли Айдол, и ты знаешь – при виде этих двух гламурных молодых людей понимаешь: эти мальчики теперь на самом деле играют роль новых голливудских гламурных девочек, как когда-то [Джин] Харлоу и Мэрилин [Монро]. Та к странно.

Воскресенье, 3 августа 1986 года

Включил телевизор, посмотрел проповедь Джимми Сваггерта[1483], огромный зал был переполнен – пришло больше людей, чем на концерт Принса. Пошел в церковь, там просто играл орган, потом я отправился на 26-ю улицу, на блошиный рынок, и пока я там был, смог подтвердить, что одна картина на самом деле подделка. Это был мой автопортрет – кстати, очень хорошая копия. Выполнено здорово, вот если бы только его в рамку вставили правильно, тогда вполне бы сошло, а так была видна часть холста с белой основой.

Понедельник, 4 августа 1986 года

Отправился в офис. Заходил парень-кришнаит, который в шестидесятые работал в «Максе», он только что снялся в фильме «Ханна и ее сестры»[1484]. Он шел из универмага «Гимбел»[1485], который скоро закроется, и сказал: какой позор видеть, что закрывается универмаг с такими традициями, какое имя пропадет, больше его не будет. Но ведь это же просто-напросто имя, название. Ну и что? И когда такое говорит кришнаит, становится смешно. «Мейси», наверное, останется единственным большим магазином на Геральд-сквер. Прочитал некролог Синди Эдамс, посвященный Рою Кону. Она пишет, что поняла, что он умирает, на той вечеринке в «Палладиуме», когда ей пришлось помочь ему подняться на эстраду – она пожала ему руку, а он навалился на нее всей своей массой. Фред очень недоволен, потому что во всех этих некрологах меня упоминают как одного из близких друзей Роя. На аукционе вещи Роя будут выглядеть так же, как на распродаже Рока Хадсона. Все это – странные вещи, которые вообще непонятно что делают в доме – например, то, что ему дарили. Его дом в городе всегда выглядел так, будто вот-вот превратится в трущобу, а дом в Гринвиче был куда больше приукрашен.

Среда, 6 августа 1986 года

Весь день все только шептали «С днем рождения!», но вслух никто не говорил. Пейдж вечером устраивала ужин для рекламодателей, и я побоялся, что на самом деле это будет завуалированное празднование дня рождения, поэтому сказал ей, чтобы она пригласила как минимум четырех рекламодателей, а не то будут неприятности.

День стал куда более странным и непонятным, когда позвонил Кенни Шарф и сказал, что Мартин Бергойн болен и уехал к своим родным во Флориду. Сначала думали, что у него корь, а оказалась совсем не корь. Я сказал, что у тех, кто, как мы знали, заболел «этим», была финансовая возможность получить лучшее в мире лечение, но они первыми ушли на тот свет, поэтому у меня просто нет слов. Флорида – это, наверное, лучшее место для поправки здоровья. Мадонна попала в газеты, потому что покупала книги на Коламбус-авеню: как написали, для «больного друга», а это, надо полагать, Мартин. Приехал к восьми в «Кафе Рома», и там были Стивен Спрауз, Дебби Харри, Крис Стайн, который выглядит красавцем, вот только Дебби нужно было уйти пораньше, чтобы работать над новой записью. Там же был один человек из «Полароида», и я наконец сказал ему, что если «Полароид» не будет давать нам рекламу, я больше никогда в жизни не упомяну их фирму, и он ответил: «Ах, не говорите так, ведь это же не означает, что мы не можем быть друзьями». Он подарил мне что-то, что, как он сказал, для него наполнено большим смыслом, и это [смеется] был полароидный снимок. А на нем закат. Тама собирается жить с Пейдж, у нее на квартире, когда будет по выходным приезжать из Принстонского университета: она ведь должна теперь там у них преподавать литературу. Мы купили права на все рассказы Тамы в «Рабах Нью-Йорка», про ее жизнь с Ронни – то есть героя зовут «Стэш», и Винсент сейчас пытается найти финансирование, чтобы сделать из этого художественный фильм.

Пятница, 8 августа 1986 года

За мной, как в старые времена, зашел Бенджамин. Мы с ним заглянули в Е.А.Т., повидались с нашей любимой официанткой, которая всегда нам что-нибудь дает бесплатно. Ее зовут Иса. Она работала в коммуне в шестидесятые годы, вот почему, наверное, [смеется] всегда накладывает так много еды, просто доверху. Я дал ей на чай (еда 35 долларов). Мы с Бенджамином разговаривали о ювелирном бизнесе, это было интересно.

Воскресенье, 10 августа 1986 года

На блошином рынке случайно встретил мать Долли Фокс, которая [то есть мать] в пятидесятые годы получила титул «Мисс Америка». Еще наткнулся на Малышку Нелл, которая покупала всякую всячину, чтобы украсить свой новый клуб.

Вторник, 12 августа 1986 года

Заходил Кент Клайнмен. Принес мне на подпись контракт на сорок страниц – это все про ту историю с Джоном Уэйном. И говорит: «Мне не нравится цвет. Какого цвета будут губы?» Но ведь это же синее лицо! Какая разница, какого цвета губы, если лицо синее? Просто смешно.

Среда, 13 августа 1986 года

Пошел погулять, и строительные рабочие стали свистеть мне вслед, ну я им выдал Interview. Только я потом увидел собственное отражение в витрине магазина, и я как белая ворона среди остальных прохожих на улице. К нам заходил Борегард из «Дитейлз», принес последний номер – они становятся общенациональным изданием.

Пошел посмотреть «Останься со мной» в «Коронет» или «Бэронет»[1486]. Герои фильма – четверо подростков, и это, конечно же, Жирдяй, Умняга и Чокнутый.

Единственное разочарование: четвертый, писатель, – который обо всем этом пишет позже, уже взрослый, и который был самым очаровательным из них, – превратился в Ричарда Дрейфуса! А стоило бы – в Ричарда Гира. Вот тогда я был бы совершенно счастлив.

Четверг, 14 августа 1986 года

Я перестал есть мясо сначала для того, чтобы понять, есть ли у меня на него аллергия, и выяснилось, что нет, и теперь я просто не ем много мяса, потому что оно мне как-то и не особо нужно.

В офис приходила Кэнди Праттс, она была по-настоящему расстроена из-за Уэя Бэнди, она была у него на прошлой неделе и, как она сказала, он тогда был в прекрасном настроении и отлично выглядел. А сейчас прошел слух, будто он выпил раствор хлорки, чтобы покончить с собой. Но я его как-то раз видел по телевизору, и он говорил в этой передаче, что всегда моет хлоркой свои овощи-фрукты, так что, может, отсюда и пошел этот слух?

Пятница, 15 августа 1986 года

Прочитал в воскресном издании «Нью-Йорк таймс», где было много по-настоящему интересного об искусстве, про одного человека, который рисует долларовые банкноты и ими платит за еду, а потом еще получает сдачу.

Суббота, 16 августа 1986 года

Ходил на ужин с Вилфредо, Леном и Борегардом в «Барокко» (165 долларов), а потом мы прошли от Черч-стрит до нового заведения, которое сегодня называется «Сэтедей», а на неделе как-то по-другому. Мы туда пришли, и там одни красавцы-манекенщики, причем даже не голубые, но разодетые по полной программе, со всеми нужными аксессуарами, с какой надо бижутерией, в порванных в нужных местах футболках, прямо как на фотографиях Вебера, все выглядят будто со страниц какого-нибудь журнала мод. И возраст соответствующий – лет двадцать восемь или тридцать. Они поставили свои мотоциклы прямо перед этим клубом. Красавицы тоже тут. Столько людей собралось, что часть публики вышла на тротуар, это было так эффектно. Я мог бы остаться там подольше, но мы уехали в половине третьего (коктейли 40 долларов).

Воскресенье, 17 августа 1986 года

Мой племянник приехал в Нью-Йорк, он закончил Питтсбургский университет и хочет работать у нас, устанавливать компьютеры в нашем офисе и в редакции Interview. Его зовут Дональд. У него есть друг, который будет консультировать нас по «железу», а Дональд занимается софтом. Я сказал ему, что мне сначала нужно поговорить с Гейл, позвонить ей туда, куда она сейчас уехала, за город. Он, наверное, будет хорошо делать свое дело. И ему, наверное, понравится одна из этих девушек, которые работают в Interview. Он завидная партия – симпатичный умный парень. Если он начнет у нас работать, ему придется изменить свою фамилию на «Уорхол» – я не в силах буду терпеть, чтобы в офисе маячил какой-то «Вархола». Да, Борегард мне рассказал, что «Дитейлз» сейчас печатает колонку про настоящие имена разных людей. Например, Энни Фландерс[1487] на самом деле что-то вроде Шварц. И ей эта перемена реально пошла на пользу. А настоящее имя самого Борегарда – Билли Стретч.

Ходил на голливудскую выставку в музей «Купер-Хьюитт»[1488], там было невероятно много народа и все разглядывали вещи кинозвезд. Не могу поверить, что у нас нигде нет музея кино. В этом музее были какие-то вещи Марлона [Брандо], но табличка куда-то делась, и я не понял, откуда они их взяли.

Понедельник, 18 августа 1986 года

День начался со звонка Жан-Мишеля от Джози, манекенщицы Кельвина Кляйна, она из Южной Африки. У него сейчас больше нет своего галерейщика. Он ушел от Мэри Бун, и они оба рады этому. Он хочет пойти под крыло к Лео, но я не думаю, чтобы Лео хоть кого-то принял сейчас к себе. Жан-Мишель, правда, хочет устроить у него всего одну выставку, хотя знает, что Лео ничего не продаст.

Вторник, 19 августа 1986 года

Я договорился, чтобы Вилфредо пригласили на ужин в честь Тамы Яновиц, куда все так хотели попасть, но в результате он сказал, что пойдет повидаться с этим музыкантом, который играет на арфе в зале «Радио-сити». Я не мог поверить своим ушам. Он сказал, что зайдет после ужина.

За мной зашел Сэм. Я работал над картиной «Парик». Вскочили в такси и поехали на 73-ю улицу и Первую авеню, в ресторан «Петалума», на ужин, который Алан Риш устроил в честь Тамы, и там была прекрасная атмосфера. Алан Риш наконец-то смог организовать по-настоящему хороший прием. Пол Моррисси вел себя странно: он ведь знает, что я возненавидел Дэвида Вайсмана после «Чао! Манхэттен», и вот он подвел его и сказал, обращаясь ко мне: «Энди, пожалуйста, познакомься – это Дэвид Вайсман», и я просто… я просто не смог подыграть ему. Я не смог забыть прошлое, просто посмотрел в сторону, не стал с ним мириться. Вайсман сейчас продюсер фильма «Чертополох», в нем главную роль будет играть Джек Николсон. Ко мне подошел Пол Шэффер, он сказал, почему бы нам не поработать вместе над специальной телепрограммой, мы бы могли ее продюсировать. Я сказал ему, что он мог бы стать новым Эдом Салливаном, и ему это понравилось. Вечеринка началась, когда появилась Дайэнн Брил с этой своей грудью, а также с крупным мужчиной, который выглядел как улучшенная версия ее бывшего любовника, Рудольфа; девица Сэвитт, в свою очередь, привела с собой менее привлекательную версию Рудольфа. Тут были лучшие из тех, кого можно встретить на приемах и вечеринках. Я разговаривал с Патриком Макмалленом, и он сказал, что сейчас по-настоящему взялся за женщин.

Меня посадили рядом с Тамой, за стол ее издателя – это издательство «Краун». Оно же, скорее всего, будет выпускать нашу «Книгу вечеринок», однако никто из них ни слова не сказал мне об этом, не дал знать, что им насчет этого известно. Все ужасно веселились, танцевали на столах, у Тамы новый бойфренд – миллионер из Техаса. Там был малыш Родни Харви, актер, которого открыл Пол Моррисси, сняв его в фильме «Метис», еще были Рене Рикар и Сьюзен Блонд с мужем. Были Анита Сарко[1489] и Майкл Мусто[1490] в костюме раба. Был Билли Норвич из «Дейли ньюс», и была жена Лу Рида, Сильвия. И Стив Аронзон с Кэти Джонсон. В общем, все веселились. Тама уехала – наверное, поехала домой трахаться со своим бойфрендом. Кое-кто отправился на вечеринку в «Революшн». Сэм дошел со мной до моего дома, и мы с ним купили по дороге «Энкуайрер» и брикет мороженого «Дав» в гастрономе «Фуд эмпориум». Пришел домой, и тут позвонила П. Х., чтобы узнать, не видел ли я кого-нибудь поблизости от ее золотой сумочки «Фьоруччи»: ее украли на вечеринке, а в ней были ключи и фотокамера.

Понедельник, 25 августа 1986 года

Мартин Бергойн позвонил и попросил меня нарисовать для него рисунок – это благотворительная акция, чтобы помочь оплатить его больничные счета. Гейл принесла мне только что присланный из типографии номер Interview с Доном Джонсоном – это тематический номер про Майами и Лас-Вегас. Выглядит вроде как замечательно, и я это отметил. Потом Фред сказал, чтобы я обязательно сообщил об этом всем сотрудникам Interview, так я и делал всякий раз, когда встречал кого-то из них. Я даже сказал Роберту Беккеру, что мне понравился раздел искусства, и правда, мне действительно он впервые понравился – там были материалы для молодежи, про клубы и всякое такое. Да, а лучшее высказывание в этом номере принадлежало Джону Сексу – что еще с малых лет отель «Фонтенбло» произвел на него огромное впечатление и с тех пор он старается выглядеть как его фойе.

Вторник, 26 августа 1986 года

Мартин Бергойн позвонил и сказал, что привезет фотографию, на которой он с Мадонной, чтобы я мог использовать ее для моей картины, но я сказал, чтобы он отдыхал и не тратил силы зря, а я лучше кого-нибудь пошлю к нему за ней.

Четверг, 28 августа 1986 года

Линда Стайн отменила мои билеты на выступление Мадонны в пьесе Дэвида Рейба[1491] «Гусьи Томтом». Она сказала, что ее бывший муж Сеймур сказал, что я отношусь к категории «пресса», и поэтому он не пустит меня. Они все совершенно одинаковые, эти люди из индустрии звукозаписи, так что она теперь у меня в черном списке. Мартин и Кит идут туда.

Фред вырезает все фотографии этого парня Чеймберса[1492], который убил девушку в парке, и я не понимаю, зачем. Фред сказал, что снова берет на работу Робина Геддиса! Это все равно что нанять еще одну Бриджид, вот у нас и появится второй зомби. Ну то есть если бы он действительно избавился от всех своих проблем, тогда [смеется] он бы не захотел работать у нас, верно? Фред сказал, однако, что Робин был «лучшим» из всех, кто у него работал.

Пейдж расстроилась, потому что Фред раскритиковал ее манеру вести себя во время ланчей для рекламодателей: когда она начинает нервничать, то принимается лихорадочно перелистывать журналы – а она ответила, что таков ее стиль продажи рекламных мест, и если он будет ее за это критиковать, она вообще перестанет устраивать такие ланчи. Она просила не говорить Фреду, что расстроилась, но я все же позвонил Фреду и напомнил ему, что она продает больше рекламы, чем кто-либо из сотрудников журнала, а он ответил, что не имел в виду ничего плохого.

На днях звонил Ник Роудс из Лондона, сказал, что у них родилась девочка. По-моему, он разочарован. Они возвращаются в Нью-Йорк в сентябре. С Фредом разговаривал кто-то из Дании, они там хотят, чтобы я сделал серию работ по Гансу Христиану Андерсену.

Суббота, 30 августа 1986 года

Утром позвонил Мартин, хотел отдать мне свой билет на пьесу, где играет Мадонна. Он уже видел этот спектакль и теперь слишком устал, чтобы еще раз высидеть все представление, сказал, что встретится со мной потом и отвезет на вечеринку в «Сарди». Я работал до семи. Поехал в театр имени Митци Ньюхаус (такси 6 долларов).

Лучшее в этой пьесе – костюмы, сделанные Кевином Дорнаном, который раньше вел отдел моды у нас в Interview, был самым первым его заведующим. Каждый свой выход Мадонна появляется в новом наряде, и один лучше другого. А Шон Пенн был с кобурой, в розовых носках и ботинках. Пьеса была вроде того, что делал Чарльз Ладлэм, – абстрактная. Мадонна хорошо играла, она вовсе не пыталась подражать Джуди Холлидэй или Мэрилин. Все два часа жевала резинку – и я тоже. Надувала пузыри и всякое такое. На аплодисменты в конце они не вышли. Там была Лайза, я подошел к ней, поздоровался, и хотя я читал в «Энкуайрере», что она весит девяносто килограммов, она вовсе не выглядит толстой, правда. Там был Марк Балет, и я здорово разозлился на Кевина, потому что Марку он достал два билета, а мне даже одного не предложил. После спектакля Мартин встретил меня за кулисами, и там у них была большая шоколадная нога от «Крен»[1493], все ее ели, и Мартин тоже. А ведь так грустно видеть болячки и язвочки по всему его лицу, но было, в общем-то, здорово видеть, что Мадонна ест ту же самую ногу и не боится, что может чем-нибудь таким заразиться. Мартин откусывал, а за ним и Мадонна откусывала… Мне нравится Мартин, он очаровательный.

Мы поехали в «Сарди» в лимузине Мадонны и Шона. С ними были крутые телохранители, они говорили фотографам: «Если хоть один кадр сделаешь, мы тебя убьем». Там был Рон Галелла, и я даже почувствовал себя виноватым, но что я мог поделать?

Ко мне подошел Уоррен Битти, сказал: «Привет, ну как ты?» Он постарел, выглядит не слишком, но, по-моему, это он специально выглядит непривлекательно, потому что если бы он совсем немного постарался, он бы снова был обалденно красив.

В два часа ночи я ушел оттуда, сам добрел до Бродвея, взял такси, и никто из фотографов на меня даже внимания не обратил, потому что я был сам по себе (такси 6 долларов).

Воскресенье, 31 августа 1986 года

Это был уикенд недугов. Сначала Мартин, а потом эта кроличья лапка, которую Стивен Спрауз подарил мне на прошлое Рождество: когда я ее поднял, она развалилась на части. Я оставил Мартина на вечеринке, он там вовсю веселился, даже в два часа ночи. Мои собаки хандрили. Джед в Лондоне, и им, похоже, не хватает этих «каникул» по выходным дням.

Вторник, 2 сентября 1986 года

Фред отказался от большой лицензионной сделки на использование моих работ, и это, прямо скажем, большое облегчение. И он сказал то же самое. Он сказал, что просто не в состоянии тратить на это так много времени.

Среда, 3 сентября 1986 года

Утро началось с плохой новости: наше видео с Риком Окасеком было отклонено, и это после того, как Винсент целую неделю с этим возился, он ездил всюду, выбирая места для натурных съемок.

Пришел Стивен Спрауз, принес для меня альбом Дебби, для которого он делал обложку, обложка прекрасно выглядит, сделана искусно, он в самом деле хороший арт-директор и понимает, как использовать собственный почерк и всякое такое. Зашел Рик Окасек, он чувствует себя виноватым. Приходил Робин, и Фред на меня сильно разозлился – за то, что я не хочу, чтобы он снова у нас работал. Фред сказал, что Робин сильно изменился, что он теперь другой человек, а в Нью-Йорке столько всего происходит, и я не знаю, разумно ли это, чтобы он вернулся к нам. Теперь он умеет делать шелкографию. Потом приходил мой племянник, компьютерщик, и долго ждал другого парня, того, что занимается «железом», – они ведь собирались поговорить с Гейл. Его друга зовут Дэвид Пейтовски или как-то вроде того. Он тоже из Питтсбурга. Этим ребятам надо было бы изменить свои фамилии перед тем, как приехать в Нью-Йорк.

Позвонила Йоко и пригласила на «Медею», японское представление в парке. Я позвал с собой Джея, и мы на такси добрались до Йоко, хотя движение было до того отвратное, что до Западной 72-й улицы мы добрались только через час (такси 7,50 доллара). Когда мы оказались наконец перед «Дакотой», мы увидели, что лимузин все еще стоит перед домом, мы поднялись наверх, а они как раз собрались ехать, они позвонили и узнали, что представление состоится при любой погоде, а между тем уже начался дождь, и я забыл про это упомянуть. Ну, поехали, сели в парке, а именно в этот день я впервые не надел свою куртку с подкладкой, и тут дождь полил как из ведра. Шон уехал. Я начал жевать резинку, просто чтобы согреться. Нам показывали современную версию «Медеи» в исполнении японской театральной труппы. Потом дождь перестал. После представления нам пришлось пойти за кулисы, и японцы почему-то проявили ко мне очень большой интерес. Они взяли интервью у меня и у Йоко. Я встретил там очень много знакомых и друзей, с кем не виделся уже лет сорок.

Потом мы сели в лимузин, вернулись домой к Йоко и ели готовую пищу, купленную в магазине, мы так же кормим гостей у нас в офисе. Шон разговаривал с нами, вел себя дружелюбно, но ему явно было скучно. Оказалось, что Джей знает способ, как разорвать телефонную книгу на две части: ее нужно запечь в духовке, пока она не усохнет, а потом ее можно легко разорвать, и тогда я сказал: «Ну, Шон, если тебе скучно, почему бы тебе не научиться читать телефонную книгу? Вот ты разве знаешь всех-всех-всех в телефонной книге? И кто там самый последний? И кто первый? Тогда мы начали искать телефонные номера, и он позвонил в справочную и попросил дать ему номер бара «АААААААА», и там, конечно же, ответили: «“АААААААА” бар? Сейчас, сэр». Потом мы попросили дать нам номер Ричарда М. Никсона, и нам ответили: «Подождите минуточку», но тут в трубке начало щелкать, как будто они принялись выяснять наш номер, и Шон испугался и повесил трубку, а я еще больше напугал его, сказав, что на самом деле даже когда он повесил трубку, разговор еще на самом деле не прерван. А потом Сэм – Сэм Хавадтой, друг Йоко, – позвонил в Белый дом, и автоответчик там сказал: если вы хотите поговорить с президентом Рейганом, нужно звонить между часом и пятью часами дня. Потом мы набрали F-U-C-K-Y-O-U и L-O-V-E-Y-O-U[1494], чтобы посмотреть, что будет дальше – в общем, развлекались по полной.

Четверг, 4 сентября 1986 года

Одна дама пришла забирать свой портрет, и я, заметив, что на нем царапина, встал так, чтобы заслонить ее, – но тут, конечно же, вошел Руперт и принялся высказываться. По поводу этой самой царапины. Н-да, ну и денек… Работал до восьми. Взял с собой Вилфредо и Сэма на ужин в «Кастеллано» с Филипом Джонсоном и Дэвидом Уитни. Дэвид не пил, поэтому вел себя сдержанно. Филип был в восторге от этих молодых ребят. Мы прошлись пешком до квартиры Филипа и Дэвида, и они пригласили нас к себе наверх, это было впервые, чтобы они кого-то вообще позвали к себе, и какие-то юнцы выходили из здания, когда мы входили внутрь, и принялись кричать всякие гнусности вроде: «А-а, трахаться пришли…».

В квартире у них пречудесно, а в ванной наклеены мои обои с коровой. У них, пожалуй, отличная жизнь, они каждый вечер ужинают в одном и том же ресторане. Потом мы отправились в даунтаун на благотворительный вечер в пользу Мартина Бергойна в клубе «Пирамида» на авеню А (такси 8 долларов, вход 30 долларов). Мартин расцеловал нас, и это меня вконец ошарашило. Остался там на пять минут. Мадонна была там с начала, а к нашему приходу уже уехала.

Пятница, 5 сентября 1986 года

За мной зашел Бенджамин, я и забыл, что он придет. Мы взяли с собой номера Interview.

Работал всю вторую половину дня. Позвонил Стив Рубелл и сказал, что без четверти восемь, еще до церемонии вручения наград MTV, которая проходит в «Палладиуме», он пригласил кое-кого за кулисы, чтобы там перекусить. Ни одного такси на улицах. Я продолжал идти пешком, руки у меня были заняты свертками и коробками. И вот в таком виде, под проливным дождем, когда у меня все руки заняты, люди останавливали меня и просили автографы!

Отнес покупки домой, взял такси до «Палладиума». Там, как оказалось, все перекрыто, внутрь не войти, и билет был нужен даже для того [смеется], чтобы попасть на тротуар (такси 8 долларов).

Наши места были на балконе. За моим столом должна была быть Грейс Джонс, но она, конечно же, еще не приехала. Ее администратор спросил меня, не выйду ли я получить премию вместо нее, если она не приедет вовремя, и я сказал: «Ни за что!» В результате Грейс приехала за несколько секунд до того, как ее вызвали на подиум, на ней была шляпа диаметром метра полтора и она задевала людей в полуметре с каждой стороны. Поехал домой (такси 6 долларов), стал читать книгу Тони Дзанетта[1495], где сказано, что Дэвид Боуи поначалу копировал Энди Уорхола и это в результате обогатило его идеями, как привлечь внимание прессы.

Понедельник, 8 сентября 1986 года

Позвонил Винсент, сказал, что компания звукозаписи все-таки хочет, чтобы мы сделали видео с Риком Окасеком, но только если мы сможем все сдать к шестнадцатому числу.

Нигде не мог найти такси. Тут вдруг какие-то две дамы, притормозив около меня, сказали: «Садитесь», ну я и сел в их машину. Одна из них сказала: «Я вас отвезу куда угодно, я просто домохозяйка и вообще не местная». Она заявила, что ищет работу, и я сказал ей, чтобы она позвонила Гейл. Может, поработает у нас шофером? Они отвезли меня на Вест-Сайд, и это было замечательно, они даже не слишком много болтали (газеты 6 долларов).

Среда, 10 сентября 1986 года

Наконец-то у меня новый телохранитель. Это брат Агосто – его зовут Тони.

Он будет ходить со мной по утрам, а потом, во второй половине дня, помогать в офисе. Агосто расстроен, потому что, надо думать, ему придется теперь все время хорошо себя вести, хотя они даже не увидят друг друга.

Сэм читает «ПОПизм», и он спросил меня, кто такая «Герцогиня». Он не знал.

А сам ведь на работе сидит целый день рядом с Бриджид – и понятия не имеет, что это она.

Позвонила Сюзан Пайл из Лос-Анджелеса, рассказала, что Джон Гулд в больнице.

Пятница, 12 сентября 1986 года

Пейдж взяла портрет Долли Партон, чтобы его сняли для «Тудей шоу», в эпизоде про рождественский каталог универмага «Нейман-Маркус»[1496].

Мне заказали портрет Готти для обложки «Тайм»[1497].

Продолжается судебный процесс против компании «Гитано», производителя одежды[1498]. Это те самые люди, которые делали одежду под маркой Interview, они даже пришли однажды к нам с предложением провести совместную рекламную кампанию, и лишь благодаря этому мы вообще про все узнали. Подача документов в суд стоила 30 тысяч долларов, мы столько тратить не планировали, если бы судебный залог, который мы должны были внести, был бы очень велик, однако оказалось, что залог всего десять тысяч, так что мы его внесли – и тут «Гитано» изменила название своего бренда на «Иннервью»[1499]. Они еще сказали, что отныне будут использовать рубленый шрифт для своего логотипа, однако впоследствии изменили его на рукописный, и поэтому даже их измененное название, как сказала Гейл, все равно похоже на наше – Interview, так что мы продолжим преследовать их судебным порядком.

Суббота, 13 сентября 1986 года

Немного прошелся пешком в даунтауне, а потом взял такси (5 долларов). Сэм уже был в офисе, ему нужно было подготовить бумаги для Фреда. Он показал мне свой диплом – этакий особый официальный документ, как диплом об окончании средней школы. То есть он довел дело до конца, получил его, это хорошо. Я работал над портретом Готти.

Уехал в восемь вечера, чтобы попасть в «Мэдисон-сквер гарден» на концерт Элтона Джона (билеты 40 долларов). Он вышел, подобный ангелу – с нимбом, в рыжем парике, а потом еще в парике в форме томагавка. Да, но боже ж ты мой, до чего он толст. На нем был кафтан из парчовой ткани с серебряной нитью, в обтяжку, – и зрителям это очень нравилось. Ко мне без конца подходили люди и просили автограф. Один здоровенный парень поблагодарил меня, что я дал автограф его подруге, а потом пошел проводить ее в туалет, и как же ей повезло – ведь так приятно, когда о тебе кто-то заботится. Когда они вернулись, он поблагодарил меня еще раз. В десять Элтон еще вовсю выступал, но мне нужно было уйти – я пошел в «Индошин», чтобы встретиться с Вилфредо.

Понедельник, 15 сентября 1986 года

По-моему, «Тайм» хочет портрет Готти, а я сделал коллаж, потому что мне кажется, так будет интереснее, более абстрактно. Но им, возможно, не понравится, они, пожалуй, скажут, что хотели бы получить холст. Джерри Гринбергу из фирмы «Норт Америкэн уотч» не понравилась моя идея: сделать так, чтобы с одного браслета свисало много одинаковых циферблатов. Ну, знаешь, эта идея многократности – как на всех моих картинах. Он сказал, что мужчины не будут это покупать. Им нужен только один циферблат на браслете.

В моем смокинге появились дыры от моли. Значит, теперь она пролезла еще и в этот шкаф, но я не хочу вынимать оттуда одежду, потому что тогда личинки распространятся повсюду. Надо будет как следует все пропылесосить. Отправился в «Коронет» на новый фильм Блейка Эдвардса. Позади нас сидел Тони Беннетт[1500] со своим преподавателем живописи. Тони сказал, что пишет портрет Фрэнка Синатры.

Вторник, 16 сентября 1986 года

Поехал на показ Кельвина Кляйна в «Бергдорфе». Весь фонтан на Грэнд-Армиплаза накрыли навесом, а внутри разбили еще один шатер – для демонстрации моделей одежды Кельвина Кляйна – притом единственной в своем роде одежды. Было очень насыщенно. Показ напомнил мне одно из шоу Хальстона, и это было в самом деле грустно. Кельвин от джинсов перешел к высокой моде. Там был Фред и еще Кейт Хэррингтон. Пейдж дошла со мной до моего дома.

Среда, 17 сентября 1986 года

На прошлой неделе в офис зашел Чарльз Райделл, он живет в Порт-Джервисе, штат Нью-Йорк, и в автобусе, на котором он ехал из Порт-Джервиса, был еще какой-то парень, и они разговорились про Бриджхэмптон, причем говорили чуть ли не полчаса, и вот этот парень ему вдруг говорит: «А я знаю только одного человека из Бриджхэмптона – это Чарльз Райделл». Тут Чарльз ему говорит: «Но я и есть Чарльз Райделл». А парень на него посмотрел повнимательнее и говорит: «Ну да, конечно, что верно, то верно». Ну то есть это было так абстрактно. Чарльз приезжает в Нью-Йорк раз в неделю на уроки французского, и он привел этого парня с собой к нам в офис. Все говорят сейчас про мужа Бэсс, его зовут Сид, – он оставил жену ради Мерсдес Келлог. На показе Кельвина Кляйна я случайно встретил Билли Норвича, который ведет колонку в «Дейли ньюс», он сказал, что его настоящая фамилия – Голдберг, а родом он из Норвича, Коннектикут. Ну вот, и он сказал, что без конца названивал Мерседес в Париж, чтобы получить какие-то сведения, но она ему не перезвонила, тогда он в конце концов оставил для нее сообщение у администратора, что звонил Мик Джаггер, и она тут же, через пять секунд, перезвонила: «Привет, Мик!» А он ей на это: «Это не Мик, Мерседес, это Билли Норвич», и она сказала: «Ах ты, негодяй, да как ты смеешь такое творить!» И он ответил ей: «Ты все равно уже разговариваешь с журналистом, так почему бы тебе не рассказать, что к чему?» Вообще же сенсацию первой сообщила «Сюзи». Я бы на месте Энн Бэсс взял бы и застрелил эту Мерседес. Ты можешь представить себе, кк это – украсть у другой женщины мужа?

Пятница, 19 сентября 1986 года

Понимаешь, я в самом деле думаю, что это от меня пошла мода носить джинсы со смокингом, потому что уже довольно давно, после того как я одевался подобным образом на некоторые крупные события, где меня фотографировали в таком виде, кое-кто из молодых людей начал мне подражать – и ведь они так до сих пор одеваются.

Мы с Сэмом поссорились, он теперь зол на меня, даже не разговаривает со мной. Он хочет быть большой шишкой, а для этого он любого, кто хочет показать мне свои работы, записывает на определенное время, как на прием к врачу, – и вот я торчу в офисе, разглядываю все это, теряю кучу времени, а все только для того, чтобы Сэм мог сделать вид, будто он такой важный. Насчет договора с MTV: Винсент говорит, что все будет, они на этой неделе вышлют нам договора, мы будем делать получасовые программы раз в неделю.

Суббота, 20 сентября 1986 года

Я ждал, когда придет мой новый телохранитель Тони, но он так и не появился. Он забыл. Я тогда отправился по улицам один, раздавал журналы в аптауне. Ко мне привязался один парень, и я позвал его пойти со мной в «Кристис», его фамилия О’Райли, он сказал, что в школе писал обо мне работу, но потом, после всех восторгов, заговорил про какую-то «подругу», чем меня разочаровал, но мне, в общем, все равно, ведь он просто приятный молодой человек. Прошел пешком до самого офиса. Позвонил Жан-Мишелю, он направлялся в «Мадам Роза», это клуб в даунтауне, тогда я тоже туда поехал (такси 6 долларов), и это оказалось очень клевое место: когда там появляется кто-нибудь из знаменитостей, никому до них нет дела. Потом мы ушли оттуда, дошли пешком в «Одеон» на ужин, а по дороге наткнулись на какую-то «уличную шлюху», и тут вдруг оказалось, что это Дженни Хольцер. Она так растолстела, я не мог поверить своим глазам. Она сказала: «Мы делаем видео с Лу Ридом. И я там снимаюсь». О да, она была в прикиде, в образе… Этот Лу Рид меня все больше бесит, правда-правда, потому что он не заказывает нам никаких видео. Ей платят сто долларов в день, и она работала с девяти утра. А его самого даже не было, он снимается завтра.

Воскресенье, 21 сентября 1986 года

Позвонил Кенни Шарф, сказал, что устраивает празднование дня рождения своей жены Терезы в [Центральном] парке рядом с мостом, где лодки напрокат дают, только нужно перейти через него, чтобы попасть на ту сторону озера. Встретился со Стюартом, мы пошли туда, в парк, в конце концов нашли это место, где праздновали день рождения, и там было не слишком много гостей, но потом, уже через несколько минут, вдруг приехали все-все, и было целых семь именинных пирогов. Пришел Кит, и Альба Клементе пришла со своей маленькой дочкой, и Марипол пришла, она объявила, что обанкротилась и во вторник будут распродавать ее имущество.

Там была Энн Магнусон, и мне она нравится. Никто пока что не говорит про ее роли в кино[1501]. Наверное, все ждут, пока появятся критические статьи. Позвонила Сюзан Пайл, сказала, что ее взяли на работу на киностудию 20th Century Fox, с октября, поэтому она покидает «Парамаунт». И еще – Дневник может сам написать про другую новость из Лос-Анджелеса, о которой я не хочу говорить.

[18 сентября в возрасте тридцати трех лет умер Джон Гулд – «после продолжительной болезни». Он ослеп и весил всего-навсего тридцать два килограмма.

Даже своим самым близким друзьям он отказывался признаться в том, что болен СПИДом.]

Стивен Спрауз позвонил, чтобы сообщить хорошую новость: он сказал, что подписал договор с Эндрю Коганом и что случилось это именно из-за меня, потому что познакомил их я, вот он и хотел, чтобы я первым узнал о случившемся. Разве не здорово? У него будет собственный магазин и собственная коллекция моделей.

Понедельник, 22 сентября 1986 года

За мной зашел Тони, и мы отправились в МоМА на поминки, которые Лайза Миннелли устроила по своему отцу (такси 4 доллара). Я стоял сзади, рядом с Бобби Де Ниро, но не узнал его из-за его прически – конского хвоста. Там был Даг Крамер, это он пригласил меня сняться в «Лодке любви», и он сказал, что когда я приеду третьего декабря в Лос-Анджелес, Ширли Фонда устроит прием в мою честь, а я еще ничего не знаю про эту поездку, и у меня такое чувство, что она накладывается на что-то еще. На поминах кругом были, кажется, одни кинозвезды, однако они утром выглядят совсем не так, как вечером. Выступил с речью Мартин Скорсезе, показывали отрывки из «Пирата» с Джуди [Гарлэнд] и из «И подбежали они»[1502], и это было великолепно. Прочел в газетах про женщину, которая упала в шахту лифта с девятнадцатого этажа, – оказалось, она иногда приходила к нам в офис на эти ланчи для рекламодателей, которые устраивает Пейдж. Она работала в «Шанель». Она была в лифте вместе с мужем и еще одной парой, а потом лифт застрял, и никого не было, поэтому она вылезла наверх и упала. Можешь себе представить, как это ужасно: сидеть в лифте и знать, что она падает? А Сэм все еще злится на меня, и я, чтобы проучить его и чтобы он почувствовал, что из-за его отношения ко мне он теряет так много, по приходе в офис попросил Вилфредо записать в моем дневнике деловых встреч на каждый вечер текущей недели «Джон Траволта», «Дайана Росс», «Уоррен Битти» – только Вилфредо все это написал одним и тем же почерком, не сообразил, что нужно менять почерк, так что Сэм, наверное, догадается, что это все неправда. Понимаешь, дело в том, что Сэм всегда проглядывает мой дневник, и если видит, что вечером у меня какая-то особо гламурная встреча, он весь день ведет себя тише воды и ниже травы, ластится, чтобы я его взял с собой. Мой племянник Дон и его друг Дэвид были в офисе, работали над разными компьютерными проблемами в Interview. Я не знаю, действительно ли они понимают, что делают. И потом, Дональд сказал мне, что он не уверен, что так уж хочет заниматься бизнесом вместе с Дэвидом, потому что с ним бывает очень трудно работать, – но я позволил им жить в той квартире, которая мне принадлежит, она находится в даунтауне, на Хэновер-сквер, это та самая, про которую Ричард Вайсман сказал, что в нее стоит вложить деньги, когда дом стал кооперативным.

Вторник, 23 сентября 1986 года

За мной зашел Тони, и мы отправились в Ветеринарный центр – чтобы встретиться со специалистом по собакам. На следующей неделе туда нужно будет прийти опять, чтобы сдать анализ крови. Вернулся в даунтаун. Купил несколько номеров «Тайм» (6 долларов). Благодаря моей обложке с Готти (а они выбрали из того, что я сделал, очень хороший вариант), на этой неделе, в кои-то веки, у журналов «Тайм» и «Ньюсуик» разные обложки.

Поехал на такси в даунтаун (6 долларов), Сэм прочитал мой дневник деловых встреч, увидел, что у меня сегодня якобы «ужин с Шер», и сразу стал общаться со мной. Видимо, он в самом деле поверил, что на этой неделе я еще встречусь в Джоном Траволтой и Дайаной Росс.

Среда, 24 сентября 1986 года

Говорят, что Дайан Китон однажды утром, не то в девять, не то в половине десятого, пришла к нам в офис, потому что хотела посмотреть наше здание. А на ланч она не приходит. Ко го она из себя строит?

Работал до восьми. Сэм остался в офисе. Фред заглянул в мой дневник, увидел всю эту петрушку насчет Дайан Росс, Шер и Уоррена и тут же принялся говорить мне, чтобы, когда я увижусь с Уорреном, я вел себя прилично или что-то в таком духе: вот и он тоже решил, что это все в самом деле правда, ну, тут мне пришлось прервать его наставления. Это, наверное, Сэм сказал ему, что у меня «крутая неделя»: он ведь все еще не в курсе, что это шутка. Я жалею, что я так поступил, потому что все это может очень жестоко прерваться – ведь Вилфредо украдкой смеется над ним, да и все в офисе в курсе этого розыгрыша, все видят, как Сэм ко мне подлизывается, ожидая, что я приглашу его с собой на эти ужины, и, ох, надо будет все же сказать ему, что в последний момент все эти встречи отменились, или что-то еще придумать.

Четверг, 25 сентября 1986 года

Кельвин Кляйн женился на Келли в Риме. Я пришел в офис, и Сэм спросил меня про ужин вечером с Уорреном и Шер, и я сказал ему, что не успеваю туда, и не хочет ли он сам со мной поужинать и потом пойти в кино – он на это согласился. Ну, лишь бы ему никто ничего не рассказал. Детектив из полиции Беверли-Хиллз, который занимается делом Ронни Левина, звонил в поисках П. Х. в Interview, потому что прочитал ее интервью с Доном Джонсоном – в нем Дон говорит, что был знаком с Ронни. И она назвала ему имена двоих людей, с кем ему обязательно нужно встретиться в Лос-Анджелесе, чтобы доказать, что Ронни вовсе не скрывается где-то, как утверждают эти ребята из «Клуба молодых миллиардеров», которых сейчас судят за убийство Ронни. Позвонил Кит, чтобы взять у меня номер телефона Мартина Бергойна. Я сказал, что мы хотели бы поместить Шона Пена на обложку, и Мартин вызвался поговорить с ним об этом.

Я поехал на такси на 52-ю улицу, чтобы встретиться с Сэмом и посмотреть «Шанхайский сюрприз» (5 долларов). Я был единственным в кинозале, кто не уснул во время сеанса, а ведь фильм очень неплохой[1503]. Мадонна – красавица, а наряды ее великолепны. Сэм отвез меня домой (такси 4 доллара).

Воскресенье, 28 сентября 1986 года