Заклятые супруги. Леди Смерть Эльденберт Марина

25

Со второй ветки открывался превосходный вид на поля и на город. Искорка, которую я привязала внизу, поначалу щипала траву, но сейчас заснула. Оно и неудивительно: я сама то и дело клевала носом, норовя свалиться и свернуть себе шею. Помогали смачные щипки, от которых уже все запястье было в синяках. Сразу за рощицей начинались поля, а за ними – городок Ларне, слепок с Темных времен. Его до сей поры окружала крепостная стена, увенчанная дозорными башнями, только на юге от нее остались одни воспоминания.

Сохранились и одни массивные ворота, ведущие в город по выложенному булыжниками мосту. В темноте на светлых камнях чернели островки плесени и мха, да еще опаленные или размытые пятна – там, где стихийная магия прорывалась сквозь щиты во время боев. Через арку ворот я прошла рано утром, зябко кутаясь в накидку и увлекая за собой Искорку, не понимающую, к чему такая спешка: устала она вчера не меньше меня. Настроение было паршивое, спать хотелось зверски, но я только нахлобучила шляпу поглубже и отправилась искать того, кто передаст Ивару записку.

Город еще спал, только в пекарнях уже вовсю дымили трубы и аромат выпечки растекался над узенькими мощеными улочками. Неподалеку шумела вода – речка пронизывала город насквозь, зажатая прямо между невысокими каменными домишками. С небольшого мостика, раскинувшегося над каналом, виднелись стебельки камыша и квакали лягушки. Я прошла через пустынную городскую площадь мимо собора святого Альена, рядом с которым склонил голову плачущий светлый – скорбящий обо всех умерших во время великой эпидемии Темных времен. К счастью, долго бродить не пришлось: на окраине нашла мальчишек, пристроившихся под мостом.

Грязных, оборванных и таких худых, что становилось непонятно, как они на ногах держатся. Из одежды на них были какие-то потрепанные брюки и рубашки не по размеру, не говоря уже об обуви. Спали ребята на одном стеганом одеяле, которому уже лет десять как место было на помойке, а краев не хватало, чтобы завернуться целиком. Остальные нехитрые пожитки, прочно завязанные в узелки, лежали под головами. Стоило мальчишкам услышать шаги, двое тут же подскочили, схватили вещи и метнулись прочь.

– Хэй, это не жандарм! – крикнул один из них, самый высокий.

Остановились, обернулись, напряженно вглядываясь в меня.

– Вам что-то надо, месье? – настороженно спросил тот же мальчишка – видимо, у них он был за главного.

Я даже не удивилась: видимо, мой маскарад сработал. Убранные под широкополую вэлейскую шляпу волосы – все перья с нее ободрала лично, плотно застегнутая рубашка, облегающие брюки и сапоги до колен. Выдать меня мог разве что приталенный жакет, но спасала длинная накидка свободного кроя. А выдающимися формами я никогда не отличалась. Осталось еще обеспечить себе низкий грубоватый голос.

– Нужно передать письмо одному человеку. Справитесь?

– Смотря сколько заплатите, – он уже понял, что я не собираюсь тащить их в жандармерию или вопить на всю улицу, поэтому мигом осмелел. Нескладный и угловатый, как все подростки. Из-за его спины выглядывали остальные: один – совсем маленький, от силы года четыре. Одной рукой он держал узелок, а другой цеплялся за штанину брата, ну или кто он ему там был.

Я вытряхнула на ладонь четыре серебряные монеты, а заодно и все медяки и протянула им. Глаза у старшего загорелись – видимо, уже прикидывал, сколько еды можно на это купить. Хотя смотрел недоверчиво, словно опасался, что едва протянет руку, я его схвачу. Подойти не решался, поэтому просто положила письмо на камни, ссыпала монеты поверх и отошла.

– Письмо нужно передать месье Раджеку, – сказала негромко, – знаете гостиницу «У Ариты»?

Мальчишка кивнул. Но не сделал ни шага в мою сторону.

Вздохнула, стянула с себя еще и накидку – сил моих не было смотреть на это жуткое покрывало, а потом развернулась и быстро зашагала назад, уводя лошадь за собой. Зевая, быстро пробежала той же дорогой, а потом отправилась за город, ждать. Не хотелось думать, что ничего не мешало маленьким бродяжкам спустить письмо в канал и отправиться восвояси. Только сидеть на дереве, слушать шум ветра, сладко покачиваясь как в далекие забытые времена в колыбели. Вместе с листвой, срывающейся с деревьев. Там, на полях, наверняка уже пригревало, но здесь, в тени по-прежнему было прохладно. Как же мне сейчас не хватало прочной шерстяной накидки, с которой и в первые морозы на улицу выбраться не страшно…

– Тереза?!

Голос Раджека разорвал тишину в тот миг, когда я почти заснула и начала заваливаться вбок. Пошатнулась, дернулась, ободрала ладони о кору и рассерженно зашипела.

– Где вас демоны носили?

– Я спал.

– Рада за вас.

Он смотрел на меня, запрокинув голову, в глазах его плясали веселые искорки. Одетый в светлую рубашку, штаны и простенький сюртук, с взъерошенными от сильного ветра волосами он выглядел совсем молодым.

– Отлично выглядите, – сообщил Ивар.

– Спасибо, – буркнула я.

– Почему вы сидите на дереве?

– Чтобы не заснуть.

– Понятно, – многозначительно протянул он и чуть отступил в сторону, – ну тогда спускайтесь. Клятвенно обещаю, что не позволю вам заснуть.

Я вздохнула: помимо спать теперь еще и есть хотелось, как если бы меня не кормили несколько дней подряд. Проверила руками толстую ветку над собой и осторожно, держась ближе к стволу, поднялась. Медленно потянулась вниз, попробовала следующую ногой, шагнула на нее и спрыгнула. Отряхнула ладони и вопросительно посмотрела на Ивара, а он – на меня. Не вопросительно, скорее, как-то внимательно. Я бы сказала, чересчур. Вот тут бы точно зеркальце пригодилось.

– У меня что-то с лицом?

Вместо ответа он стянул с меня шляпу, позволяя волосам рассыпаться по плечам и спине.

– Зачем вы это сделали? – Я вырвала шляпу из его рук.

– Так гораздо лучше.

– Гораздо лучше будет, когда я вернусь домой, поем и отосплюсь. Лорд Фрай сказал, что вы приготовили для меня подарки.

Вместо ответа Ивар сжал пуговицу на сюртуке. А потом мы словно ушли под воду: стало самую чуточку темнее, звуки извне доносились приглушенные, как если бы я напихала себе в уши опилки. Сгустившийся воздух скользнул над нами туманной дымкой, а потом слух вернулся. Только мы были запечатаны внутри непроницаемого кокона, и продолжение нашего разговора тоже. Интересные пуговицы, на такие и сыграть можно.

– Активатор «полога безмолвия», – пояснил он. – На всякий случай.

Запечатанное заклинание. Мило.

– Зачем вам полог безмолвия в лесу?!

– Никогда не знаешь, что может случиться.

Я снова пихнула шляпу ему в руки и теперь собирала волосы, мысленно ругаясь страшными словами. Попытки закрепить их шпильками и нацепить головной убор поверх закончились болью в висках, а мне и так было невесело. Пока дремала, не чувствовала почти ничего, но сейчас накатило: сначала стало как-то тоскливо, потом муторно, теперь ко всему этому еще прибавились раздражение, дикая злость – такая, когда руки дрожат от ярости и можно наделать много всяких глупостей. И страх из разряда тех, причину которого объяснить невозможно: как у наказанного ребенка, запертого в темной комнате в дальнем крыле. Что самое странное, я понять не могла, с чего меня так встряхнуло: то ли от голода, то ли с недосыпа.

– Не знал, что вы такое умеете.

– Такое? – Я разозлилась еще больше. Исключительно на себя.

– Лазить по деревьям, – в голосе его звучало неприкрытое восхищение.

– Я еще и не такое умею.

Не положено леди лазить по деревьям, но этот навык был родом из того же времени, что и брючный костюм. В год, когда умер отец, я словно с цепи сорвалась. Грубила матушке, часами сидела с Луни или носилась с тогда еще молоденьким Демоном по парку так, что все обитатели Мортенхэйма боялись, что я сверну себе шею. А на деревьях пряталась от тех, кого матушка посылала за мной, чтобы пригласить к обеду или на серьезный разговор, который неизменно заканчивался ссорой.

– Не сомневаюсь.

Ивар все-таки достал из кармана то, за чем я пришла: карманное зеркальце цвета темной спелой сливы, обрамленное аккуратной витой рамочкой с тонкой паутинкой узора. В прямом смысле паутинкой – тонкие темные нити расползались по нему, образуя легкую сетку. Мягкий щелчок, и зеркальце раскрылось, явив миру наше отражение: мое – взъерошенной бледной девицы в ободранной шляпе и его – с неизменной ослепительной улыбкой. Улыбкой-знамением: все прекрасно, а будет еще лучше.

Вопрос только в том, когда и у кого.

– Два в одном. Поворачиваете вот так, – Ивар покрутил рамку, – и получаете поглощение сигнальной магии.

Я на скорую руку соорудила простенькое защитное заклинание. Без привязки к артефакту, но все-таки. Взяла зеркальце и шагнула в сплетение нитей, опутавших меня коконом. Никакого надрыва сетки не почувствовала и удовлетворенно кивнула.

– Не доверяете? – его голос звучал укоризненно.

– Проверяю, – хмыкнула я, – а как с его помощью взглянуть на схему плетения?

– Сначала поворачиваете назад. Ждете несколько секунд, закрываете и крутите рамку в другую сторону. Ничего сложного.

Угу. Главное теперь не перепутать, что в какую сторону крутить и в каком порядке. А то по ощущениям в голове полный сумбур: все-таки переоценила я свои силы – после вчерашних занятий, долгой прогулки на лошадях и встряски, от которой до сих пор все внутри переворачивается. Стоит только вспомнить, и хочется… влепить мужу пощечину, да такую, чтобы у него в ушах зазвенело, а щека горела с неделю. Даже пальцы сами собой сжались.

– С вами все в порядке? – Ивар пристально посмотрел на меня.

Я не ответила. Проделала все, что было велено, и на крышке поверх паутинки узора растянулась копия защитного плетения. Уменьшенная, правда.

Что ж, замечательно.

– Спасибо, – хмыкнула я и направилась к лошади, но Раджек перехватил меня за руку, внимательно вгляделся в лицо.

– Тереза. Я спросил, все ли в порядке.

– Вам-то какая разница?

– Если я спрашиваю, значит, разница есть, – мягко произнес он.

Я все-таки вырвалась и решительным шагом направилась к Искорке, поправила седло и запихнула полезное зеркальце в пристегнутую к нему сумку. Перехватила поводья, собираясь запрыгнуть на лошадь.

– Моего письма вы не видели, я полагаю?

– Что?

Резко обернулась.

– Я написал вам письмо. Просто спрашивал о вашем самочувствии по-дружески.

Внутри дернулась туго скрученная пружина: еще самую капельку – распрямится стремительно и неумолимо, как сорвавшийся арбалетный болт. Анри мне не только его не передал, но еще и ничего не сказал. Зато прочитал наверняка, поэтому и взбесился так, когда я попросилась в город. Но и Ивар тоже хорош – какого демона лезть туда, куда не просят? Не нужны мне его волнения, сочувствие и дружеские письма тоже не нужны! Перед глазами полыхнула тьма, вся безупречная сила и мощь ледяной ярости: это самую капельку отрезвило.

– Очень мило с вашей стороны, – язвительно заметила я, потирая браслет.

Он нахмурился, словно не мог понять, что со мной происходит. Да что там, я и сама не могла.

– У меня есть для вас кое-что еще. По личной просьбе лорда Фрая. Можно сказать, это его подарок.

Раджек поморщился, но все же протянул мне прямоугольную коробочку. Раскрыла и усмехнулась: в ней оказались кроваво-красные серьги, браслет и колье. Крупные рубины полыхали огнем даже без солнечного света. И впрямь королевский подарок, если бы не… Ивар чуть надавил на черный бархат посередине, мягко щелкнул механизм, и поверхность с драгоценностями чуть поднялась вверх, открывая двойное дно и маленькую круглую пластинку величиной с антал. Очередной передатчик? Такими темпами у меня скоро под каждое платье будут драгоценности с секретами.

– На пластине вам нужно будет нарисовать ладжеру. Она крепится на стену, после чего скрывается с помощью полога отвода. После этого обнаружить ее не сможете ни вы сами, ни кто-либо другой. Если захотите уничтожить, просто уничтожьте серьги…

– На стену? – бесцеремонно перебила я. – Зачем?

– Это устройство, с помощью которого вы сможете слушать все разговоры. Нужно просто надеть серьги, повернуть нижний камень на колье… вот так… и пойдет запись магического звукового слепка. Поставите пластину в кабинет графа, и…

Наверное, в глазах у меня сверкнуло отражение рубинов, потому что Ивар осекся.

Пружина внутри снова дрогнула.

– Что я должна делать?

Собственный голос прозвучал низко и хрипло. Почти рычание.

– Ваш муж связан с Комитетом, и лорд Фрай хочет знать каждый его шаг. Каждый их шаг, который они собираются предпринять в отношении Лиги. Всю информацию, которая им известна.

Все-таки сорвалась. На миг даже показалось, что внутри раздался хрустальный звон – с таким рвутся струны или звенит отпущенная тетива. И в этот звон ворвалось шипение, вырвавшееся из моей груди:

– Мы так не договаривались.

– Тереза…

– К демонам! Верните эту дрянь лорду Фраю.

Я захлопнула коробку с драгоценностями и демоновой пластинкой, сунула Раджеку в руки. Меня трясло от ярости, по венам вместе с кровью струилась тьма. Алаэрнит светился пока еще мягким голубоватым светом, но синева под ним уже начинала сгущаться. Разгорался он с каждой минутой все ярче и ярче.

Глубокий вдох.

Такой же глубокий выдох.

Мы договаривались о том, что я стану передавать ему сведения о Лиге, но не о том, что поставлю под угрозу жизнь и работу Анри. Да она для него и есть сама жизнь! Не представляю, что лорд Фрай собирается делать с этими сведениями, да и нет никакого смысла представлять. Потому что ему их не видать, как собственного затянутого в дорогое сукно лживого зада. По крайней мере, от меня он их точно не получит.

Я дернулась было к Искорке, но Ивар сунул коробку с драгоценностями в сумку, а меня перехватил за плечи и подтолкнул к дереву.

– Тереза, ты не можешь отказаться.

– Не могу?! Могу, еще как, и откажусь, а лорду Фраю можете передать еще и это!

Пощечина вышла звонкой, Раджек дернулся, на щеке отчетливо проступил след от ладони. Я рванулась, но он успел перехватить. Опалил губы поцелуем, разом выбив из груди воздух. Словно меня, запечатанную в льдину, разом швырнуло в пламя, а потом подхватило ураганом и подбросило к небесам. Толкало все выше и выше, чтобы потом обрушить на камни и навалиться с тяжестью сошедшей с горы лавины. Браслет сдавил запястье так, что я уже готовилась распрощаться с рукой, когда все неожиданно закончилось. Раджек заключил мое лицо в ладони, поглаживая большими пальцами щеки и глядя в глаза:

– Тише, Тереза, тише…

Я непонимающе смотрела на него, пытаясь прийти в себя.

– Что с тобой творится, милая?

Искорка радостно всхрапнула, и я не сразу поняла, что случилось. Только когда услышала топот копыт и ржание Огонька, повернула голову. Анри сжимал поводья с такой силой, что они не расплавились в его руках лишь по какой-то нелепой случайности. В противовес этому мерцающее в глазах тяжелое золото грозило затопить все и вся, под непроницаемой коркой спокойствия бурлила раскаленная магма. Плеть мглы хлестнула полог безмолвия и разметала его по лесу ошметками.

– Это не то, что вы подумали… – слова сорвались с моих губ раньше, чем я прикусила язык.

– Это то, что вы подумали, – холодным эхом отозвался Ивар.

И мягко привлек меня к себе, укрывая в объятиях.

Ой.

26

В глубине души понимала, что Ивар не мог поступить иначе, а еще глубже – что должна ему подыграть, но сейчас все во мне рвалось к Анри. Наплевать на дурацкую гордость, на нашу вчерашнюю ссору, на злость от брошенных в лицо слов. Оттолкнуть обвивающие меня руки, подбежать, рассказать правду… Какую? О том, что я приехала сюда за устройством слежения и дальнейшими инструкциями от лорда Фрая? Это меня и остановило на миг. А потом стало уже поздно. Все вокруг словно замерло: ни пения птиц, ни малейшего шороха. Злость медленно отступала, как уходит волна, слизывая с песка водоросли раздражения. На смену ей пришла мертвая, как штиль перед страшной бурей, раскаленная добела ярость.

– Месье Раджек, – это прозвучало как оскорбление. Анри спешился и медленно направился к нам. – Хорошо, что в отличие от моей жены у вас хватает смелости сказать правду.

– Надеюсь, у вас хватит чести достойно ее принять.

Я дернулась, но Ивар держал крепко. Что он, демоны его раздери, творит?

– Вполне, – от улыбки мужа только чудом птицы не посыпались с веток. Он остановился в двух шагах от нас, обманчиво медленно скинул сюртук. – Тереза всегда поступает как хочет.

Вся ярость предназначалась Ивару, Анри даже не смотрел на меня, словно меня здесь не было.

– Вот удовлетворите мою честь, и разойдемся с миром. Мы с женой домой, а вы в горы.

Я и пикнуть не успела, как меня отодвинули в сторону.

Меня! Действующего некромага просто отодвинули в сторону! Как какую-то…

Ивар беззаботно расстегивал сюртук и даже умудрился мне подмигнуть. Весело так. Повел плечами, разминаясь, вручил его мне.

– Подержите?

– Вы с ума сошли? – прошипела я, рванувшись вперед. – Думаете, я вам позволю драться?

– Думаете, вас кто-то спросит? – хмыкнул Анри и в подтверждение его слов перед самым моим лицом сверкнула легкая паутинка золотой мглы. Я непроизвольно отпрянула, запнулась каблуком о вздыбившийся над землей бугристый корень огромного дерева и шмякнулась о землю пятой точкой. Не столько больно, сколько обидно, как котенка по носу щелкнул. А Ивар даже руки не протянул: обманчиво-расслабленный, стоял вполоборота ко мне, пристально глядя на Анри.

– Это мужские дела, Тереза.

Мужские? Ну ничего, я им это еще припомню!

Улыбка мужа напоминала оскал. Оскал льва, готового наброситься на чужака и растерзать того в клочья голыми лапами… то есть руками. Я, как сейчас, помнила нападение бандитов на улице Лигенбурга: Анри не оставил им шансов. Муж был на полголовы выше Ивара и злой как легион демонов, но Раджека это не смущало. Он насвистывал себе под нос гимн Загорья и закатывал рукава с таким видом, словно собирался пить шампанское и заедать его клубникой в компании хорошеньких танцовщиц кабаре.

Миг, когда они бросились друг на друга, от меня ускользнул. Череда ударов – быстрых и сильных, мощных блоков и уходов в сторону. Я дернулась, когда Ивару досталось ребром ладони по шее, и вцепилась ногтями в землю, потому что Анри едва успел отклониться назад: рука Ивара скользнула в дюймах от его груди. Такого удара хватило бы, чтобы вбить сердце прямиком под лопатку. Окатило ледяной яростью, я до боли закусила губу: движения становились все более резкими и точными, цена возможной ошибки возрастала с каждой минутой. От выпада мужа Раджек почти ушел в сторону, но недостаточно быстро – голова его дернулась с такой силой, что сердце провалилось в желудок. Но нет, он даже на ногах удержался, только сплюнул кровь, встречая очередной удар мощным блоком. На скуле наливался кровоподтек, тем не менее двигался он все так же быстро и неумолимо.

Сердце билось через…

Замах справа, бросок. Анри уклонился.

Слишком близко.

Бросок, выпад по почкам. Почти зацепил, но Ивар ушел в сторону.

Судорожный вдох. Не сразу поняла, что мой.

Разворот.

Всевидящий, да они же друг друга поубивают!

Я ушла на грань, где драка сливалась в мельтешение, вскинула голову. Взять за раскрытие верхнюю точку над ними, окатить их тьмой – и пусть валяются без сознания! Оба! Раскрыла ладони и замерла: если Анри почувствует и отвлечется хотя бы на миг, если использует мглу, чтобы меня удержать… Нет, этого делать нельзя. Нельзя вмешиваться.

Оставалось, сцепив зубы, наблюдать за поединком.

Удар в плечо – и меня снова обожгло злостью: дикой, животной, сметающей остатки разума. Браслет пульсировал, словно жил от меня отдельной жизнью, Анри с рычанием бросился на Ивара. Слишком быстро, слишком неосторожно, пропуская удар под ребра, от которого воздух с шипением вырвался сквозь сжатые зубы. Перед глазами потемнело, словно это у меня за грудиной сейчас разливался огонь, но я опомниться не успела, как блок Раджека смело обманным маневром. Резкий выпад в солнечное сплетение – и Ивара отбросило назад. Он не сложился книжечкой только благодаря сильному прессу, но преимущество уже было потеряно.

Второй удар Анри пришелся точно в ребра.

Хруст был такой, словно кто-то с размаху наступил на сухую ветку.

Внутри меня что-то дернулось, сердце глухо бумкнуло, как новенький мяч о стену.

Но Анри не остановился – следующий удар швырнул Раджека на землю, опрокидывая на спину. Я втянула воздух сквозь сжатые зубы, подскочила и бросилась к нему. Опустилась рядом на колени, вглядываясь в лицо: располосованное ссадинами, с кровоподтеком во всю правую скулу, рубашка в бурых пятнах, почти полностью прилипла к телу от пота.

– Зачем вы…

Ивар тяжело приподнялся на локте, заглянул, казалось, в самую душу:

– Все в порядке.

– В порядке?! Довольны?!

Я вскинула голову. Анри, тяжело дыша, вперил в меня ледяной взгляд, я же буквально ощупывала каждую мышцу, стараясь почувствовать каждый пришедшийся на него удар. Растрепавшиеся волосы выбились из хвоста, несколько прядей налипли на лицо, потемневшее от пота и крови. Хотя по сравнению с Иваром выглядел он хоть сейчас на королевский бал.

Но… как он нас нашел? Я ведь специально встречу в лесу назначила!

– Более чем.

Мой невыносимый муж с небрежностью подал мне руку, словно они с Раджеком всего лишь перекинулись парочкой колких фраз. Жесткий взгляд говорил: или пойдешь по-хорошему, или поедешь поперек лошади. Я спокойно встретила его, хотя внутри бушевала тьма, алаэрнит сиял, как льдины на солнце. Я растерянно посмотрела на кольцо. Неужели камень мага? Но больше нечему. Следящая магия, чтоб ее! Поперек горла встал ком, мешающий сделать вдох, глаза защипало. На Ивара Анри, разумеется, было наплевать, в частности на то, что ему еще до города добираться, хотя он еле стоит на ногах. Точнее, даже не стоит пока. Но мне не было.

Гордость сжалась в комок: просить было сложно. Особенно его.

– Помогите месье Раджеку добраться до гостиницы, – произнесла негромко, – а я подожду вас здесь. Обещаю.

– Месье Раджеку, – Анри резко вздернул меня на ноги, бесцеремонно подтолкнул к лошади, – я даю два дня, чтобы убраться с моих земель. И если честь, о которой зашел разговор, в том числе ваша, для него не пустой звук, он так и поступит.

Каждое слово, сказанное негромким и от этого казавшимся еще более властным и жестким голосом, вонзалось в сердце ледяной иглой. В них чувствовалась угроза, словно шевеление змеи в охапке листьев. Внутри рвались невидимые струны одна за другой – натянутые с того самого дня, как я вышла к нему после нападения Эрика. Пальцы Анри, сжавшиеся на предплечье, напоминали кандалы. Ивар медленно поднялся, опираясь о дерево: стоять ему и правда было тяжело. Едва уловимо кивнул – уезжай сейчас же.