Заклятые супруги. Леди Смерть Эльденберт Марина
– Он останется на фейерверк?
– Думаю, да. Их с Эльгером взаимная неприязнь не повод нарушать приличия.
– Нам тоже придется смотреть в небо и считать искорки?
– Необязательно. К счастью, мы всего лишь скромные граф и графиня.
Я фыркнула и закусила губу, чтобы не рассмеяться.
Бальную залу сегодня освещали лишь шары немногочисленных магических светильников. Неяркий искрящийся свет струился флером, собираясь над подготовленной для короля и его свиты роскошной ложей. В прозрачной стене сегодня было заключено перевернутое ночное небо, в которое падали бесконечные звезды. Смотрелось странно и… чарующе, по крайней мере, оторваться я не могла несколько минут. До того, как объявили его величество, а следом – и Евгению с сыном. В миг, когда они ступили в залу, свет парящих под потолком светильников начал набирать силу, а между ними распускались огненные цветы. Поверженный полумрак расползался по углам.
Король и его кузина в белом и золотом – цвета правящей семьи. Альтари оказался с Евгению ростом, разве что раздавшийся вширь, но цвет волос и черты лица выдавали близкое родство. Возраст его уже перевалил за седьмой десяток, но старым он не выглядел, разве что суровые складки у губ выдавали напряженную долю человека у власти.
– Как жаль, что ее величество покинула этот мир несколько лет назад… – донеслось едва слышно.
– Да, очень грустно. И все-таки интересно, кого его величество выберет на этот раз…
Все время, что нам приходилось пересекаться с Евгенией, она всем своим видом показывала, что до меня ей нет никакого дела. Вот и сегодня даже не взглянула, хотя оказалась напротив нас, рядом с подругой. От виконтессы за несколько дней мне досталось неприязни на годы вперед. Маркиз де Нуаре всячески поддерживал, хотя и ходил под руку с законной супругой, видимо, зарабатывал благосклонность любовницы. Новость о моем выигрыше разлетелась быстро, и все восприняли ее по-разному. Какие только сплетни мне не пересказывали под предлогом искреннего расположения – от загадочного умения метить карты до сговора с дилером. Столько нового о себе я не узнавала за всю жизнь.
Музыканты плавно довели мелодию до высоких нот и сбросили напряжение легким шлейфом, последней затихла скрипка. Затихли и разговоры, зато дамы заметно воодушевились. Ходила здесь одна презабавная примета: та, кому доведется танцевать с его величеством на этом балу первой, будет особенно удачлива и счастлива весь следующий год.
– Его светлость герцог де ла Мер.
Все замерли, глядя на вошедшего. Для закрывающего бал танца Симон выбрал темно-фиолетовый костюм с серебристой окантовкой. Геральдические цвета: герб Эльгеров представлял собой серебряного ястреба на темно-фиолетовом фоне.
От меня не укрылось раздражение его величества, скрывающееся за улыбкой, обращенной на гостей. Несмотря на окружавшую его свиту, рядом с герцогом Альтари смотрелся бочонком на ножках. Он, очевидно, проигрывал ему в росте и во внешности: белесые брови терялись на лице, ресницы совсем не выделяли светло-голубые глаза, отчего те казались маленькими и невыразительными.
– Мой особый гость, его величество Альтари II. – Симон склонил голову, и видеть это было странно. – Счастлив видеть вас в Шато ле Туаре.
Во взгляде короля мелькнуло короткое удовлетворение, он покровительственно кивал гостям, спускаясь по ступенькам. Мне пришлось сложиться в глубоком реверансе, справа и слева от меня творилось то же самое. Ряды присутствующих складывались, как волшебный карточный домик, чтобы потом выстроиться заново. Его величество с сопровождением остановился рядом с кузиной, вокруг них тут же образовался почетный кружок свободного пространства. Все поднялись.
– И снова хочу вас поблагодарить, – Эльгер окинул собравшихся взглядом. – Все вы и каждый из вас были по-своему щедры.
– Особенно барон Карре, который выложил на женском аукционе двадцать пять тысяч за право танцевать с дочерью графа, – донесся до меня еле слышный шепоток справа. На возмутительницу спокойствия шикнули из толпы, но вряд ли герцог обратил на это внимание.
– От лица своих подопечных говорю спасибо всем, кто внес вклад в благотворительные лотереи. Прекрасным дамам и представительным господам, которые, невзирая на свое положение, согласились побыть лотом в аукционах. Всем, кто танцевал, не жалея ног.
По рядам гостей пронесся легкий смешок, подхватывая улыбку де ла Мера.
– И особенно тем, кто нашел в себе смелость принять участие в благотворительной игре.
У Евгении дернулась бровь едва уловимо, но она сложила руки на платье, всем своим видом показывая, как счастлива такой чести.
– По традиции я представляю вам королеву бала. Женщину, с которой буду счастлив провести сегодняшний вечер вплоть до последнего залпа фейерверка. За исключением танца, принадлежащего его величеству.
Виконтесса Луазо что-то прошептала Евгении, та ослепительно улыбнулась и расправила плечи. Его величество разглядывал присутствующих дам с высоты своего положения: видимо, выбирал, кого осчастливить на следующий год. Те, в свою очередь, не отставали, возвращали ему взгляды из-под ресниц и вееров столь же скромные, сколь и добродетельные.
– Участницу бесчисленных танцев и благотворительных лотерей. – Воцарилась странная, звенящая тишина. – Женщину, оставившую свою страну ради мужа, с которым они дали под своей крышей приют и любовь сироте из Равьенн. Победительницу благотворительной игры. Встречайте, леди Тереза Феро, графиня де Ларне.
Я с силой вцепилась в руку мужа: в теплую, уверенную и такую сильную ладонь.
Изумление. Недоверчивый шепот.
Расцветающие одна за другой улыбки и нарастающий гул аплодисментов.
Пристальный взгляд его величества.
Огненная бездна в глазах Евгении.
Казалось, надвигающаяся волна подхватит и швырнет под самые своды залы, чтобы потом разверзнуться подо мной бескрайней пропастью. Я словно снова стала маленькой девочкой в толпе, когда Винсент разжал руку, чтобы бежать за воздушным змеем.
– Я буду рядом.
Голос Анри вырвал из какого-то странного оцепенения. Яростный шепот, вспоровший гудение залы, короткая острая вспышка его ярости, мгновенно погасшая как искра под проливным дождем. И моя рука все еще покоилась в его. Золото, застилавшее родной взгляд, способно было расплавить залу со всеми гостями, но меня согревало.
Неважно. Все неважно, главное, что мы вместе.
И что завтра вечером мы будем уже далеко отсюда.
– Я люблю тебя, девочка моя.
В стихающие аплодисменты влились шаги Эльгера, ответить я уже не успела.
Герцог остановился перед нами: одна рука за спиной, другая протянута мне.
– Леди Тереза.
Я заставила себя отпустить локоть мужа, присела в реверансе.
– Ваша светлость.
– Граф.
– Ваша светлость.
Стоило моим пальцам коснуться ладони Эльгера, по залу заструились нежные ноты вальса. Гости расступились, свет померк. С руки герцога вспорхнула ввысь сфера, раскрылась над нами сиреневым цветком, и с его лепестков сорвалась полупрозрачная магическая вуаль, отрезавшая меня от Анри.
Властная уверенность Симона проявлялась во всем: в холоде глаз, скрывающем превосходство, в силе лежащей выше талии ладони, в том, как он вел – жестко, подчиняя, скрадывая плавность движений. Не оставляя ни малейшей возможности ускользнуть, ни допуская ни единой вольности.
Музыка, шелест платья, биение сердца.
Слишком близко. Слишком.
Взгляды, взгляды, взгляды – со всех сторон. Среди которых лишь один по-настоящему важен. Шаг назад, шаг в сторону, поворот – и до меня доносится родной лавандовый запах. Подол почти касается ботинок Анри, краем глаза замечаю теплый мед волос и согреваюсь от близости мужа.
Мои пальцы сжимают сильнее.
Пристально, глаза в глаза: «Не забывайте, что сейчас вы танцуете со мной, леди Тереза».
Каким же оглушительно громким бывает молчание!
К счастью, повсюду раскрываются магические цветы: огненный – над королем и Евгенией, темно-синий – над Анри и дочерью барона Ришо, следом за ними остальные – снова и снова в полумраке загораются лепестки. Не такие яркие, как те, что кружат над нами, но пары входят в вальс одна за другой.
– Выигрыш достанется Равьенн, полагаю.
Тонких губ лишь на миг коснулась улыбка.
Точь-в-точь так меня поздравляли с победой, перед тем как вручить чеки.
– В школе не помешает сделать ремонт, прежде всего серьезно утеплить учебные комнаты и спальни.
– И только?
Я не отвела глаз.
– Не только. Нужно покрасить стены в яркие цвета, купить новую обувь и одежду, мебель, книги с картинками и игрушки. Исключить телесные наказания и позорные стулья. Изменить распорядок дня, чтобы у девочек оставалось больше времени на отдых и прогулки. Повысить жалованье воспитательницам – не всем, по большей части сменить руководящий состав. А еще создать фонд оплаты воспитанницам за труд – чтобы после того, как девушки покинут школу, у них были средства к существованию на первое время.
Эльгер снова улыбнулся, но от этой улыбки повеяло холодом.
– Мне нравится, как вы это говорите. Будто Равьенн принадлежит вам.
– Я говорю с тем, кому она принадлежит. И надеюсь на то, что меня услышат. На этот раз.
– Чего вы добиваетесь?
– Хочу, чтобы эти дети были счастливы.
– Всех вы все равно не осчастливите.
– Мне достаточно тех, кому я могу помочь сейчас.
– Счастье порождает большие запросы. Когда они окажутся за воротами школы, заботиться о них будет некому.
– А несчастье – озлобленных старых мегер, вроде мадам Горинье, которые ни о ком заботиться не умеют.
Он притянул меня чуть ближе. Ровно настолько, насколько позволяли приличия.
Чтобы пройти очередной круг в танце в молчании.
Затем еще.
И еще.
Когда оно уже становилось невыносимым, над цветком раскинулся полог безмолвия, поглощая наш разговор.
– Я не чудовище, леди Тереза. По крайней мере, не такое, каким вы меня представляете. Но управлять людьми, знающими, что есть голод и холод, гораздо проще. Со временем вы поймете.
– Не думаю, что стану кем-то управлять.
– Ошибаетесь. – Его улыбка скользнула змеей: по губам, по шее и по обнаженным плечам. – Что скажете, если я отдам вам Равьенн?
О…
– Зачем это вам?
– Подарок. В знак моего особого расположения.
Свежий, смолисто-горький аромат, смягченный тонкими древесными нотками, обтекал нас, подобно магии. Замкнутая в коконе его пристального внимания, я уже не могла отступить. Не принять нельзя и принять – тоже. Демоны бы побрали все эти интриги с дипломатическими подковырками. Демоны бы побрали Симона с его интересом! Нужно мне ваше особое расположение, ваша светлость, как коню – пятая нога на холке, а тем более откровенное об этом заявление.
– Необычный подарок.
– Необычный подарок для особенной женщины, леди Тереза.
Угу. Особенная, на всю голову.
И что теперь делать? С расположением, необычностью и со змеем, который оборачивается вокруг меня с каждой минутой танца все выше и выше, сковывая по рукам и ногам.
– Не беспокойтесь по поводу сплетен. Равьенн находится на землях графа, а после того, что вы сделали для воспитанниц школы… Все более чем прозрачно.
– Это слишком большая ответственность, ваша светлость.
– Не верю, что вас пугает ответственность.
Ох, как же внимательно нужно подбирать слова.
– Не могу, – и только в уме оставляем «не хочу и не стану», – принимать такие решения, не посоветовавшись с мужем.
Короткое раздражение, как хлесткая пощечина под замораживающим зельем. Пока что ее не чувствуешь, да и след проступит не сразу. Но проступит обязательно.
– Разумно. Надеюсь, граф не откажется задержаться у меня в гостях, чтобы обсудить этот вопрос.
Мне отчаянно захотелось выпить.
– Я не сумел уделить вам достойного внимания в этой суете, но надеюсь исправить упущение.
Желательно коньяка.
Мы остановились, когда последние ноты растаяли вместе с магическим многоцветьем. Симон склонил голову и поцеловал мои пальцы в ответ на реверанс, лишь на миг отвлекся – взять с подноса два бокала вина, чтобы потом снова вернуться ко мне. Танцы сменяли один другой, а время тянулось, как каша, которую обязательно нужно съесть и которая в тебя уже не лезет. К Эльгеру подходили постоянно: каждый желал с ним переговорить и поблагодарить лично, а я на правах хозяйки вечера сопровождала его повсюду. Как следует прочувствовала, какой титанический труд принимала матушка на свои хрупкие плечи во имя организации всяких празднеств – если любой из гостей мог спокойно сбежать, ей всегда полагалось быть на виду.
И разговаривать, разговаривать, разговаривать.
И улыбаться.
Бароны, виконты, графы, князья…
– Приятно было лично познакомиться с вами, князь.
Хищный, цепкий взгляд Джельна на прощание.
– Очень рада, виконт…
– …Пару столетий назад это действительно казалось невероятным…
– …Почему бы и нет. В истоках стихийной магии сказано…
…И не только.
– Ваше величество, позвольте представить вам леди Терезу Феро, графиню де Ларне.
Король восседал в ложе на просторном диване, по которому были разбросаны многочисленные подушки. На столике дымился чай и намийская курительная колба, от носика отходил шланг с тонким мундштуком. Воздух пропитался сладким вишневым дымом, у ног его величества вертелись карликовые собачки со сплюснутыми мордами, поводки протянулись в руки придворного с напомаженными волосами. К счастью, Евгении поблизости не наблюдалось – и на том спасибо. Признаться, было настолько не до нее, что я заметила графиню лишь однажды: после какой-то по счету кантрели они вместе с Альмиром направлялись к лестнице, а за ними незаметно увязался Эрик.
– Мадам Феро… – голос у Альтари оказался скрипучим, как несмазанные петли, словно короля застудили в детстве и отказались лечить. – Я о вас наслышан. Подойдите.
Поднялась из реверанса и приблизилась.
Его величество смотрел на меня сверху вниз, даже умудряясь сидеть. Впрочем, если он поднимется, это его не спасет.
И меня тоже.
– Вам нравится Вэлея?
– Очень, ваше величество.
– И вас интересует благотворительность… почему?
– Как возможность сделать жизнь людей более светлой.
Бесцветные глаза скользнули по моему лицу и устремились за плечо – на Эльгера. В ложе сразу стало прохладнее.
– Хороший ответ, – его величество подхватил одну из собачонок, которая яростно тявкнула, и усадил на подушку, – уверен, вы еще много благ принесете Вэлее. С нетерпением жду последнего вальса.
И снова рука Эльгера под ладонью.
Бокал игристого вина с графом Д’Ильже и его супругой, светские беседы на закуску с виконтом Раде. Спасало только присутствие Анри: он и впрямь незримо был рядом. Даже когда исчезал из вида, по запястью струилось мягкое тепло, заставляющее сердце биться с удвоенной силой и еще отчаяннее ждать окончания этого бесконечного вечера.
А он все не заканчивался. После легкого фуршета, который для меня прошел в компании его величества со свитой и Эльгера, Евгения снова объявилась. Любезничала с кузеном, танцевала, смеялась и, кажется, вознамерилась ввести всех и каждого под власть своего очарования. Что касается Анри, большинство незамужних – да и не только – женщин в этом зале были счастливы, что де ла Мер объявил меня королевой. А я даже не ревновала, когда он оказывался под руку с очередной красавицей. Ну… почти.
Разве что самую капельку.
Во время очередной кантрели мы с мужем все-таки встретились. Когда наши руки соприкоснулись, в сумраке зала сквозь бесконечную пелену магии взошло солнце. Он сжал мои пальцы чуть сильнее, и я ответила. Даже если бы захотела избавиться от беспечной улыбки, не смогла бы.
– Устала? – одними губами.
– Хочу сесть посреди залы и рыдать.
Анри широко улыбнулся: видимо, представил в красках.
– Не очень-то на тебя похоже.
– Не веришь, что я способна рыдать посреди залы?
– По таким пустякам? Нет. Осталось пережить всего два танца, не считая этого.
А ведь и правда.
После танца с его величеством мне придется подняться наверх, чтобы взять накидку – смотреть фейерверк в легком платье чревато, Анри же наверняка будет меня сопровождать. При мысли об этом сразу расхотелось рыдать посреди залы. И уж тем более на глазах у Эльгера и Евгении.
Когда настала очередь последнего вальса, графиня приблизилась вместе с кузеном. От огненного взгляда не осталось и следа, на нас снова смотрела кроткая светлая, что не парила над полом лишь по нелепой случайности. Очаровательная улыбка отозвалась ямочками на щеках, когда его величество протянул мне наполненный до краев бокал. Уголок губ Симона приподнялся в ответной улыбке; подчиняясь его жесту, подскочил юнец в парике, и герцог взял вино для себя и Евгении. Музыка стихла, юркие лакеи с подносами сновали между гостями, все снова повернулись к нам: завершающая часть бала не менее важна, чем первый танец. Только теперь все ждали, что скажет король.
Анри стоял чуть поодаль, тоже с бокалом.
И смотрел только на меня.
– Благодарностей уже сказано немало, – когда Альтари говорил громко, скрип переходил в звучное карканье, – но в таком деле много их не бывает. Спасибо всем, кто собрался здесь, чтобы помочь тем, кто в этом нуждается. Благодарю его светлость за возможность стать частью этого волшебства. И за прекрасную хозяйку праздника!
Зал снова взорвался аплодисментами, в которых негромкие восторженные возгласы и ответные тосты потонули удивительно быстро. Я пригубила вино. Улучив минутку, отвернулась и едва уловимо поморщилась: кислое, какое же кислое это алуарское столетней выдержки. Увы, тост от его величества не позволял просто отставить бокал на поднос пробегающего мимо очередного мальчика.
– Вы были восхитительны сегодня, – Альтари растянул тонкие губы в улыбке.
Мои уже отказывались растягиваться, но кто же их спросит-то.
– Благодарю, ваше величество.
– Мадам Феро потрясающе справилась с ролью хозяйки Шато ле Туаре, – звонкий голос Евгении, она повернулась ко мне и легко коснулась запястья. – Вы просто созданы для этого.
Чудом не поперхнулась: благо, цедила вино маленькими глоточками. Быстро взглянула на Эльгера, но он словно не заметил оговорки графини. Равно, как и его величество.
– Вы правы, милая кузина, вы правы.
Нет, с вином пора заканчивать и с этим праздником тоже. Я быстренько допила все, что осталось, отставила бокал подальше. Хорошо, что удалось перекусить между танцами, но еще один – и меня точно стошнит на Эльгера. Прямо во время фейерверка.
На сей раз Симон танцевал с Евгенией, сиреневый цветок парил над нами, а надо мной и его величеством раскрыл свои лепестки белоснежный. Альтари больше ни о чем не спрашивал, разве что изредка бросал ничего не значащие фразы, но смотрел пристально. Впрочем, было уже не до него: снова начинала кружиться голова, как всегда, стоило мне оказаться в толпе. Напряжение и усталость давали о себе знать.
Скорее бы фейерверк!
Морозный воздух врывался в легкие: здесь дышалось легче, мысли немного прояснились. Несмотря на позднюю осеннюю ночь, на угрюмые скелеты облетевших деревьев, парк расцвел всеми красками: под сводами беседок мерцали светлячки магических светильников, отовсюду доносились голоса. Людские реки текли по освещенным дорожкам, впадая в океан на просторной каменной смотровой площадке, с которой открывался потрясающий вид на ночной Ольвиж и сгустившуюся вокруг него тьму.
– Мой дед на время празднеств устанавливал купол, под которым было тепло в любую погоду.
Я попыталась вспомнить, как называется это заклинание, но не смогла. В голове все перемешалось, как если бы меня перевернули вверх ногами и основательно потрясли.
– Вам это не нравилось?
Эльгер пожал плечами.
– В холоде есть своя особая прелесть. Нечто искреннее. Настоящее. Вы не находите?
– Синие носы гостей, например.
Я не собиралась говорить это вслух, оно само вырвалось. Не стоило мне пить последний бокал, ой не стоило.
Эльгер неожиданно рассмеялся.
– Замерзли?
Никогда не мерзла – куда уж мне с постоянным присутствием тьмы мерзнуть от какой-то там непогоды, но сейчас почему-то действительно знобило. Мы как раз подошли к широкому ограждению с балясинами, за которыми вниз поспешно уходил безумно крутой склон. Выгодное у замка расположение: просто так не подберешься. А попробуешь подобраться, мало не покажется. Холод перетекал в ладони из камня, а может статься, из самого сердца тьмы. Расползался по телу, вспарывая его ледяной дрожью – подобно черным прожилкам на белом мраморе.
– Немного.
В следующий миг я об этом пожалела: раздался легкий щелчок, и утепленная, на меху, накидка Эльгера легла на плечи поверх моей. Всей своей тяжестью, вслед за его особым расположением.
– Вы в самом деле удивительная женщина.
– Просто вам так хочется думать.
– Не скромничайте, леди Тереза. Я говорю не только о некромагии, но и о том, как вы вели себя сегодня.
Людей становилось все больше, разговоры все громче. Кто-то подобно нам предпочел подойти к самому краю пропасти, кто-то устраивался на диванчиках, расставленных рядами по такому случаю.
– Вам не по себе, когда вокруг много людей, верно?
Наблюдательный какой.
– Немного.
– Вам не по себе от вашей силы. От того, что она собой представляет. Но поверьте мне, леди Тереза, она прекрасна. Так же, как и вы.
Я знала, что Анри поблизости, но сейчас отчаянно захотелось обернуться. После слов Эльгера к путающимся мыслям добавился благородный шум в ушах и плавающие звезды. Буквально: небо сегодня было безоблачное, и они плавали в разные стороны, словно кто-то мешал созвездия огромным черпаком. В горле неожиданно пересохло и закололо, словно я наглоталась стекла и закусила ежами. Кажется, простыла все-таки. Когда успела?
Первый залп – оглушительный, сильный заставил вздрогнуть. Несколько дам вскрикнули, вторил им смех и аплодисменты, а в небе раскрылся великолепный фиолетовый шар, внутри которого серебром проявлялся силуэт ястреба. Он становился все больше, надвигаясь прямо на нас в какой-то миг, пока не растаял.
– Не знаю, что произошло в Лавуа.
Следующий залп – и вот уже сверху рассыпаются цветы, между которыми в черное небо вплетаются искрящиеся фонтанчики.
– Не знаю, почему вы запирали свою магию. Но рядом со мной вам никогда не придется ее стесняться.
Я дернулась – не то от очередного оглушительного выстрела, озарившего небо, не то от руки Эльгера, властно накрывшей мою ладонь. В этот миг в ушах загрохотал пульс, словно в голове тоже начался фейерверк, желудок неожиданно подкатил к горлу. Лишь на миг, чтобы всей своей тяжестью рухнуть вниз, словно его вытягивала невидимая рука.
Задохнулась, вцепилась пальцами в камень, ожидая, пока приступ уймется.
Но он не унимался. Небо искрилось и рассыпалось на части, тьму полосовали разноцветные вспышки и объемные узоры. Мысли путались, сплетались в коконы и рассыпались подобно искрам фейерверка, чтобы потом собраться огненным шаром внутри головы.
Бум!
Шум за спиной, в моем воспаленном сознании сливающийся в чудовищный рев.
Всевидящий! Что со мной…
По шее и спине струился липкий пот, я даже не могла выдернуть ладонь из руки Эльгера. А потом из мира исчезли краски: почувствовав ускользающее сознание, смерть рванулась ко мне, отбрасывая на грань. Или мы рванули друг к другу.
Стало еще холоднее, полыхнула на кончиках пальцев глубинная тьма.
О нет!
Нет! Нет, нет, нет!
Нужно срочно отсюда уходить, здесь же столько людей…
Бум!
Вино…
Демоново вино.
И улыбка Евгении…
Люди. Повсюду люди.
Но я же взяла бокал из рук его величества!
Не мог же Альтари?..
Или мог?
Бум!
Мир ненадолго обрел четкость.
Потрясающую четкость.
Так же, как легкое раздражение в глазах Эльгера.
– Прошу прощения, ваша светлость.
Я рванулась, вторая накидка сползла с моих плеч прямо в руки Симона.
Как много людей!
Бежала, проталкивалась сквозь толпу, не разбирая дороги. Руки тряслись и несколько раз соскальзывали с корсажа, в котором последнюю неделю постоянно «дежурил» подарочек Ивара, лорда Фрая, да кого угодно – универсальное противоядие. Только когда оказалась за «дворцовой композицией» в парке, метнулась вдаль, петляя между дорожками, остановилась: теперь все сливалось перед глазами. Нужно собраться… если сейчас уроню пузырек, потом уже не найду.
Бум!
Шум в ушах усилился, голова стала тяжелой и увела вниз, заставила согнуться пополам, чтобы не упасть. Предчувствуя близость смерти, тьма потянулась через приоткрывающееся окно в мир.
Мелькнул бесцветный на грани огонек беседки поодаль, меня затрясло.
Почти выцарапала пузырек из-под лифа, ногти сорвались с тоненькой пробки.