Академия Стихий. Испытание Огня Жильцова Наталья
Естественно, я не ответила. Официально-то претензий не предъявишь. И вот тут случилось оно. Эпохальное событие под кодовым названием «Каст раскаивается».
– Даш, ты из-за пропущенного собрания факультета злишься, да? – тихо спросил он. – Прости, я как-то не подумал, что для тебя это все в новинку, и не сообразил, что мне следует пригласить тебя лично. А когда додумался, идти за тобой было поздно – уже народ собрался. Ну а гонца на чердак слать, сама понимаешь, нежелательно. Кшерианца твоего на виду у всех тоже не позовешь… В общем, там вот о чем было…
И Каст начал подробный пересказ. Поведал действительно обо всем, и о введении комендантского часа, и о переносе вечеринки. О назначении Глуна сообщил и о том, что руководство академии озвучило две предварительные версии произошедшего: несчастный случай или проникновение злоумышленника, который мстил Фиртону.
Услышав последнее, я не удержалась от вопроса:
– А за что мстил-то?
– По личным мотивам, – поджав губы, сказал Каст. – За личные темные делишки.
Я невольно скривилась. Вот ведь гады! Никакого уважения к покойному. И это при том, что погиб Фиртон, пытаясь спасти парней. То есть бывший декан – фактически герой, а они…
Хотя чему я удивляюсь? Это же Полар. Тут ни о чести, ни о совести слыхом не слыхивали. Одно слово – сволочи. Все как один, за очень редким исключением.
Правда, поднимать эту тему я не стала, ибо не видела смысла. От того, что начну возмущаться вслух, ничего не изменится, разве что аппетит и себе, и Касту испорчу.
А вот самого Каста вопросы моего аппетита совершенно не заботили. Несмотря на то, что он прекрасно знал, как я отношусь к идее наших романтических отношений, отлипать от меня все равно не собирался. Более того, еще и руку мою перехватил, чтобы точно не убежала.
Я сперва попыталась возмутиться, а потом выдохнула и успокоилась. Во-первых, бесполезно и бессмысленно на людях цапаться. А во-вторых, на ум пришла идея, как из этой всей ситуации выйти.
Ведь почему Каст на меня запал? Просто я не упала спелым яблочком в протянутую руку, а дала отпор. И вообще, несмотря на отношение поларцев и ситуацию, в которой оказалась, с первого дня вела себя независимо и ярко. Вот отсюда и делаем выводы.
Ему нравятся яркие? Значит, необходимо стать скромной и незаметной, как мышь. Тем более, даже если подобный образ не остудит пыл пижонистого «величества», то уж комиссии из Совета понравится точно. Необходимо внушить большому начальству, что я безопасна! Потому что против того, что не несет в себе угрозы, не воюют. В общем, такое поведение станет еще одной монеткой в копилку моих шансов на выживание. А выжить хочется, и сильно.
Вопрос лишь в том, хватит ли актерского таланта, чтобы прикинуться мышью?
Пробовать я начала сразу за ужином. Нет, ну а чего откладывать?
Бледнеть и краснеть от каждого произнесенного за столом слова, увы, не получалось, но этого и не требовалось. Главное, удавалось молчать и смотреть только в тарелку. В общем, быть скромной девушкой. Очень скромной девушкой.
Дорс, который снова сидел за своим, отдельным столиком, в компании Луира и Таузы, бросал на меня хитрые взгляды, явно что-то заподозрив. А вот Каст мою игру вообще не оценил. Даже не заметил!
Король факультета Огня, как и обычно, сидел рядом, общался с Кэсси и двумя мордоворотами, имен которых я до сих пор не знала, и иногда снисходил до реплики в адрес Велоры. Рука его при этом постоянно соскальзывала на мою талию.
Впрочем, расстраиваться я не спешила – в конце концов, это только начало. К тому же во время еды и разговоров в принципе не особо на такие вещи внимание обращаешь. Так что линию поведения решила пока не менять.
Все такая же скромная и тихая, я встала с лавки, подхватила поднос и вслед за Кастом направилась к столу для грязной посуды. А вот там, у заваленного подносами стола, лицом к лицу столкнулась с ней. С Селеной.
Это была наша первая встреча в реале. Прежде бывшую пассию Каста я только через зеркало видела. И девушка была точь-вточь такой, какой запомнилась: невысокая, почти миниатюрная шатенка с кукольным личиком. В одежде магички преобладал желтый цвет, непрозрачно намекая на стихию, которой она владеет.
Всем своим видом Селена буквально излучала очарование и шарм. Она была именно из тех девчонок, на которых парни смотрят с открытым ртом и пускают слюни. Но едва взгляд местной королевы красоты упал на меня, от ее очарования даже тени не осталось. Девушку перекосило так, будто она за один присест ведро лимонов съела.
И именно в этот миг я поняла то, о чем должна была догадаться с самого начала, – мне будут мстить. Да-да, за него! За рыжего недоэльфа Каста!
По спине побежали мурашки, и стоило больших усилий сдержаться и не выдать свой страх. Да, я испугалась и ничего не могла с этим поделать. Ревнивые женщины – действительно страшные существа. Спасибо, хоть получилось увернуться, когда проходящая мимо меня Селена попыталась ударить под локоть. И поднос не уронить.
Правда, я совсем не думала, что Каст ситуацию заметит. Тем не менее рыжий оказался начеку.
– Аккуратнее, – стремительно обернувшись, процедил он.
На щеках воздушницы вспыхнул мгновенный злой румянец, но почти тут же погас. К счастью, дальше попытки опрокинуть мой поднос дело не пошло. Селена фыркнула, окинула Каста презрительным взглядом и стремительно направилась к выходу.
Мы, после того, как от подносов избавились, тоже к выходу пошли. И хотя я не просила пояснений и вообще сделала вид, будто ничего не произошло, услышала:
– Дашунь, прости. Этого больше не повторится.
Блин. Вы меня извините, но после таких слов, да еще сказанных столь спокойным, столь уравновешенным тоном, послать парня к черту просто невозможно. Даже если его рука ловит твою и его пальцы нагло переплетаются с твоими, заявляя всем окружающим – девчонка моя и ничья больше.
Вот я и не послала. И даже не стала вырываться, а молча, послушно пошла рядом. Да, я давно догадалась, что образ наглющего золотого мальчика – лишь часть характера Каста. Однако каждое подтверждение тому, что пижон может вести себя как нормальный человек, по-прежнему удивляло.
Именно в таком, слегка шоковом состоянии, рука об руку с их величеством, я выходила из студенческой столовой. Потом мы миновали небольшой зал и свернули в коридор, ведущий к башне факультета Огня. А вот дальше… дальше вышел небольшой затык, ибо народ, который шел впереди нас, дружно остановился на входе в общагу. У лестницы, увенчанной столбиками с охранным пламенем, что-то происходило.
И вот теперь тот факт, что я приближена к королю факультета, сыграл против меня. Будь я одна – осталась бы тут, в хвосте компании, незаметная и серая. Но так как я была с Кстом…
В общем, пижон нахмурился и, подобный ледоколу, уверенно направился вперед. А я, увы, за ним, на прицепе, всеми фибрами души чуя неладное. Правда, в последней надежде на спасение я все-таки попыталась выдернуть руку, но Каст держал очень крепко и отпускать не собирался. Так что к основанию лестницы мы явились вместе. И я бы даже могла почувствовать себя королевой, если бы на нашем пути стоял кто угодно, кроме куратора первого курса Эмиля фон Глуна.
Но перед нами был именно он. Глун! Чтоб ему пусто было. Высокий, плечистый, предельно суровый и в форменном алом балахоне, что само по себе намекало – Глун находится тут в качестве официального лица. То есть перед нами… черт, а ведь он сейчас не только куратор, но и исполняющий обязанности декана факультета Огня.
Едва мы с Кастом выбрались из толпы, губы Глуна дрогнули в улыбке. Хотя, если совсем честно, тут уместнее было бы более высокопарное определение: по губам Глуна зазмеилась улыбка. Ибо выражала она отнюдь не радость, а некое особенное, очень неприятное для нас, разумеется, предвкушение.
Мой спутник терять время не стал и сразу с места в карьер прыгнул.
– Лорд Глун, что происходит? – В голосе Каста прозвучали ледяные нотки.
– Ничего особенного, – спокойно отозвался куратор. – Но скажу честно, начинать без вас не хотелось. – И уже не нам, в сторону: – Господин Вирсель!
Вот только теперь я заметила невысокого худощавого мужчину, одетого в самую обыкновенную рубаху и не менее обыкновенные штаны. Он мялся в паре шагов от куратора Глуна с большой картонной коробкой в руках и выражением легкой растерянности на лице.
Этого мужчину я помнила очень хорошо. Сложно забыть того, кто, получив истерику от трех зарвавшихся магичек, предлагает новенькой заселиться на заваленный рухлядью чердак. А потом отказывается выдавать дополнительный комплект постельного белья и в дополнительном одеяле тоже отказывает.
Ну а самым обидным было то, что этот самый Вирсель, ни разу за этот месяц не поинтересовался, как мне живется в предоставленной «комнате»! И это при том, что моя жилплощадь в его ведомстве!
В общем, да, рядом с Глуном стоял комендант нашей общаги. Не маг, как и весь обслуживающий персонал академии, но такая же сволочь, как и остальные.
И вот после того, как господин Вирсель подобострастным поклоном обозначил свое присутствие, Глун окинул нас с Кастом новым взглядом и заявил уже всем:
– Господа студенты! Как вам уже должно быть известно, с сегодняшнего дня я исполняю обязанности декана огненного факультета. Мне очень жаль, что приходится начинать с неприятного, но что поделать – мне доложили о проблеме, и я вынужден ее решать.
Народ, который и так вел себя довольно тихо, словно в анабиоз впал. Когда Глун закончил эту часть своей речи, в небольшом зале, примыкающем к лестнице, наступила гробовая тишина. И единственным, кто не побоялся задать вопрос, оказался Каст.
– Что случилось?
И пусть титул «короля факультета» вообще-то неофициальный и декан (равно как и и. о. декана) считаться с ним не обязан, Глун осаживать не стал.
– В последнее время имеет место массовое и систематическое нарушение гигиенических норм, – ответил он. – Я говорю о проносе и употреблении пищи в стенах общежития. Вы… – взгляд Глуна скользнул по толпе и вновь к нашему «величеству» вернулся, – повадились есть вне столовой. Это нарушение. Это неправильно. Это никуда не годится.
Стоящий подле Глуна комендант бодро кивнул и потряс пустой коробкой.
После этого нам заявили:
– Принимать пищу в комнатах не только негигиенично, но и опасно. На кухне и в столовых установлены защитные заклинания, в общежитии таких заклинаний нет. Следовательно, у нас могут завестись твиры. Понимаете, чем это грозит?
Толпа загудела. Потом возмущенно запищали девчонки, сообразив, что им хотят запретить «прогрессивную» хлебную диету, которой научила одна… не будем показывать пальцем, кто.
Впрочем, оценить их реакцию в полной мере я не могла. Я стояла, буквально оглушенная словами Глуна.
Он ведь знает! Прекрасно знает, что у меня на чердаке живет твир! Более того, куратор видел Кузьму и понимает – зверь не опасен. Но тем не менее вся эта акция, все эти чертовы санкции посвящены мне. Мне и моему Кузьме!
Глун хочет оставить моего маленького котика голодным!
Не уверена, но, кажется, именно так проявляется материнский инстинкт. В эти мгновения вдруг стало совершенно плевать, что творится вокруг и какими могут оказаться последствия моих действий. Я просто шагнула вперед, желая расцарапать физиономию Эмиля фон Глуна так, чтобы на всю жизнь шрамы остались. За Кузю. За маленького ушастого лиса, который упорно мнит себя котиком. За нас!
И я бы точно это сделала, если бы не Каст. Пижон, успев среагировать, перехватил меня за талию, прижал к себе и прошипел в ухо:
– Успокоилась! Немедленно!
Я скрипнула зубами.
– Все, что вынесли из столовой, вот в эту коробку складываем, – одновременно прозвучал приказ Глуна. – И не заставляйте нас с комендантом Вирселем опускаться до обысков.
Студиозусы, однако, с места не сдвинулись, лишь во все глаза смотрели на и.о. декана. Правда, ровно до тех пор, пока Каст не махнул рукой, мол, гхарн с ним, сдавайте.
И вот тогда мимо нас потянулась вереница огневиков. Парням сдавать было нечего, а вот девчонкам…
Оказалось, очень многие из них действительно старались соблюдать ту самую «диету». Пирожки, булочки и прочие совсем неполезные продукты в коробку как из рога изобилия посыпались.
Ни стыда, ни даже тени угрызений совести при виде всего этого я не испытывала. Ну да, научила плохому и вредному, но они сами виноваты, нарвались. И вообще, тут не до поларских огневичек, со своими бы проблемами разобраться. Конечно, еду для твира у меня сейчас отберут, но оставались еще отданные мамой шоколадные батончики и несколько упаковок печенья…
– И даю вам ровно сутки на то, чтобы избавиться от еды, которая находится в ваших комнатах, – словно услышав мои мысли, продолжил куратор.
Я шумно выдохнула, на что мгновенно среагировал Каст, шепнув:
– Не волнуйся, Дашунь. Разберемся.
Угу, разберемся. Но конкретно в данный момент мне не оставалось ничего иного, кроме как вытащить из кармана широкой юбки салфетку с завернутыми в нее бутербродами и положить в коробку.
Однако этим ситуация не ограничилась. Едва я сделала шаг к лестнице, в намерении войти в общежитие, Глун заступил дорогу и сказал ровно:
– Второй карман.
Чтооо?!
– Второй карман покажи, – потребовал куратор.
Он был строг и непримирим. И хотя мною по-прежнему владело желание впиться ногтями в надменную физиономию Глуна и параллельно высказать все, что о нем думаю, пришлось подчиниться. И не только потому, что куратор настаивал – просто после упоминания твира моя настойчивость могла показаться подозрительной. А светиться перед комендантом и остальными студентами не хотелось совершенно.
Тот факт, что во втором кармане юбки лежал завернутый в такую же салфетку пирожок, меня не смутил. Я молча, не глядя на Глуна, бросила выпечку в коробку и наконец-то была пропущена к лестнице.
Каст, снова шепнув, чтобы я не переживала, остался наблюдать за обыском своих «подданных», так что по ступеням я поднималась в одиночестве. И искренне пыталась последовать совету пижона – успокоиться. Просто эмоции в данной ситуации бессильны, тут рассудок нужен. Нужно взять себя в руки и понять – как решить проблему. Ведь выход безусловно есть!
Сегодня Кузя обойдется запасами принесенного из дома печенья и шоколадок. А дальше… Черт, если Глун будет каждый раз устраивать вот такой фуд-контроль, то нам с твиром придется очень несладко.
Поговорить с куратором? Попробовать убедить? Угу, держи карман шире. Ведь совершенно очевидно – этот рейд ради меня устроен.
Причины? Черт, мне в данный момент видится только одна – наша последняя встреча. Вернее, предпоследняя. Та, которая на моем чердаке состоялась. Каст дал понять Глуну, что именно его мы во вчерашнем происшествии подозреваем. И вот итог. Маленькая гадкая месть.
И что тепрь делать? Паковать чемоданы и сбегать из академии? Туда, где есть еда?
Я запнулась о ступеньку. Нет. Побег – не выход. Тем более, пока на мне следилка, установленная Глуном и ректором, я просто не смогу сбежать.
Интересно, а других факультетов подобные драконовские меры коснулись? Если нет, то можно переправить Кузьму в башню Воды, под крыло к Дорсу.
Вот только… как я без Кузи буду? Даже если забыть о том, что именно он, мой маленький котик, занимается стиркой и уборкой, я слишком привыкла. Черт, да я просто не представляю жизнь в разлуке! И сам Кузьма, точно знаю, такой перспективе не обрадуется, даже при том, что с Дорсом они ладят.
От этих мыслей настроение испортилось окончательно, и последний лестничный пролет я преодолевала очень медленным шагом. Ну а когда добралась до двери на чердак, долго не решалась постучать. Просто… Кузя рассчитывает на вкусные бутерброды, а я пришла с пустыми руками. Я не знала, как буду смотреть в эти большие голодные глаза. Просто не знала.
Глава третья
Удивительно, но голодных глаз не было. Твир вообще среагировал на мое появление весьма пофигистично – отпер дверь, дождался, когда войду, независимо дернул хвостом и направился к комоду, где держал нычку с теми самыми шоколадками и печеньем.
Не скажу, что мне сильно полегчало. Но тот факт, что никто не спросил «Бутерброды гдеее?», немного обрадовал.
Еще через минуту, когда Кузьма захрустел заначкой, нервное напряжение снизилось, и я сумела сообразить, что все заинтересованные лица уже в курсе дела. Зяба-то наверняка все видел и твиру если не показал, то рассказал. Ну и еще кое-что важное осознала: призрак как старожил академии может дать оценку происходящему.
– Что ты об этом думаешь? – подходя к зеркалу, спросила я.
Кракозябр прекрасно понял, о чем речь, и даже ломаться не стал.
– На моей памяти подобных мер ни разу не вводили, – проявляясь, хмуро сказал он. – Да, наличие еды вне столовых не поощряется, но чтобы так… В общем, скорее всего, Глун мстит.
Н-да, в этом у нас мысли сходятся.
– И что делать?
Монстр пожал плечами:
– Кузя не умрет без еды – он накопил достаточно энергии, он продержится примерно год. Но если не будет подпитки, то очень скоро трансформация в боевую форму станет невозможна.
Боевая форма? Это то, что я видела в момент, когда меня не выпускали из комнаты? Черт, а ведь это может быть связано с нашим конфликтом. В смысле, Глуну выгодно, чтобы Кузьма не мог за меня постоять. Или нет? Или я ошибаюсь? Ведь куратор достаточно силен и в случае чего справится с твиром в два счета. Тому, кто запросто растер в порошок божественный амулет, твир, пусть и в боевой форме, точно не страшен.
Значит, все-таки месть. Другого разумного объяснения я не вижу.
– В любом случае держать Кузьму голодным я не намерена, – нервно куснув губу, сообщила я.
– Не удивлен, – после некоторой паузы отозвался Зяба.
А где-то очень близко послышался хруст печенья и нарочито довольное чавканье. Думаю, это-то меня и добило.
– Скажешь, когда Каст к себе вернется?
– Скажу, – пообещал призрак. – Обязательно.
Он и в самом деле сказал. Примерно через четверть часа, когда я уже готова была на стенку лезть от нетерпения и досады. Так что, едва получив отмашку, я пулей вылетела из своего убежища и помчалась к пижону.
Увы. Расчет на то, что у Каста припасено что-то съестное, не оправдался. Парень, извиняясь, развел руками. Правда, потом предложил прогуляться по общаге и поспрашивать у других, но я это предложение отмела – слишком уж подозрительно выглядела бы такая тяга к еде. А давать окружающим лишний повод задуматься над тем, почему мне вот так, кровь из носу, нужна еда, очень не хотелось. Мало ли до каких выводов они додумаются?
– Не переживай. Мы что-нибудь придумаем, – успокаивая, заверил Каст.
Угу.
Я натянуто улыбнулась и направилась к выходу. Настроение, которое и так было нерадужным, окончательно испортилось. Чертов Полар! Чертова академия! Чтоб им всем пусто было!
Если к королю факультета я бегом бежала, то обратно тащилась медленней улитки. На удачу, или что-то хорошее уже не надеялась. И не зря – чувствовала, видать, что судьба еще одну пакость готовит.
Эта пакость обнаружилась на преподавательском этаже – том самом, через который я на свой чердак попадаю. Она стояла у двери в свои апартаменты и возилась со связкой ключей… Все такая же высокая, строгая, в форменном алом балахоне. В общем, я на Глуна нарвалась.
Хотела отступить обратно на лестничную клетку, но, увы, меня заметили раньше, чем успела совершить маневр. Пришлось сделать вид, будто все нормально, и гордо проследовать к узкой чердачной лестнице.
Вот только едва я занесла ногу над первой ступенькой, меня окликнули:
– Дарья?
А голос такой ровный, такой деловой.
Я поджала губы и не ответила, гордо шагнула на ступень в намерении подняться по чердачной лестнице и отгородиться от этого негостеприимного мира дверью. Но уйти просто так мне не дали.
– По какому поводу такие настроения? – спросил куратор.
Конечно, следовало смолчать и на этот раз, но… не смогла я! Не выдержала!
Резко развернулась и со злостью выдохнула:
– Зачем вы это сделали? Вы ведь знаете, что у меня твир. И что он умрет без еды!
Я осеклась, осознав, что орать о твире, да еще стоя посреди преподавательского этажа, как минимум глупо. Но, блин!
Правда, Глун на эту тираду вообще не отреагировал. Зато как-то очень быстро отыскал на связке нужный ключ и отпер дверь в свои покои.
А я в этот момент боролась со своим воспитанием, ибо до дрожи хотелось высказать Глуну все. Во всех тех выражениях, которые приличным девушкам не то что произносить, даже знать не положено.
Воспитание, как ни странно, победило. И когда взгляд пронзительно-синих глаз вновь упал на меня, с языка сорвалось лишь:
– Вы… да вы…
– Заходи, – оборвал меня куратор и, пропуская, отстранился от распахнутой двери.
Моя злость никуда не делась, но по спине побежал холодок. Чего этот тип еще удумал? Нет, простите, но оставаться с ним наедине мне совершенно не хочется.
– Заходи, – повторил Глун ровно. – Поговорим. – И добавил… почти доброжелательно: – Я не кусаюсь, Даша. По крайней мере, в этот раз точно не укушу.
И вновь холодок по спине, но я вдруг со всей ясностью поняла – это шанс. Пусть призрачный, пусть крошечный, но все-таки шанс договориться о еде для Кузи. И именно поэтому согласилась.
Переступить порог гостиной лорда Глуна оказалось не слишком легко. Во-первых, сны с сомнительным содержанием – во снах я так часто входила в эту гостиную, что сейчас испытывала очень неоднозначные чувства. Ну а во-вторых… Глун, он же убийца.
Да, в родном мире слово «убийство» – обыденность. Стоит только включить телевизор, и все, по колено окажешься в кровище. Но сериалы и новости – это одно, а когда сталкиваешься с таким человеком вживую, когда оказываешься с ним один на один… остаться равнодушной очень трудно.
– Присаживайся, – сказал куратор, указывая на диван.
И я опять подчинилась. Смысл упираться, если уже приняла приглашение войти? К тому же коленки чуть-чуть, но дрожали, так что сесть и вправду хотелось.
Поэтому проследовала к дивану, присела на край и впилась взглядом в темноволосого мужчину. А тот сделал несколько шагов ко мне и замер, сложив руки на груди. Глун выглядел очень спокойным, будто ничего особенного не происходит. И все тем же нейтральным тоном спросил:
– Так что за претензии, Дарья?
Несмотря на прорастающий в душе страх, я вспыхнула от злости. И у него еще хватает совести спрашивать?!
– Вы не хуже меня знаете, – процедила я.
Эмиль фон Глун усмехнулся. Сделал еще два шага вперед, присел на подлокотник стоящего подле дивана кресла и одарил меня задумчивым взглядом. А потом покачал головой и выдал:
– Нет, Даша. Все не так. Я-то действительно знаю, а вот ты, видимо, вообще ничего не понимаешь.
Я вскинула бровь, а куратор продолжил:
– Даш, ну сама подумай. К нам вот-вот прибудет коиссия из Совета. И пусть причина их визита с тобой не связана, повышенного внимания тебе не избежать. Так неужели думаешь, будто они, узнав, с чего все это началось, не поймут, почему на самом деле ты еду из столовой носишь?
– Но остальные же не поняли.
Увы, аргумент не прошел.
– Я понял, – сообщил Глун хмуро. – И другие бы поняли, если бы им было до тебя хоть какое дело. Комиссии дело будет. А маги из Совета, поверь, не глупее меня.
Я шумно вздохнула. И, несмотря на бушующую в сердце злость, не смогла не признать – в словах куратора есть разумное зерно. Вот только проблему это не отменяет.
А Глун продолжил:
– Твир у тебя откормленный, пару недель без еды точно потерпит. А дольше комиссия не задержится.
По губам куратора скользнула легкая улыбка. Именно она придала словам Глуна несколько зловещий оттенок, в то время как интонации были очень спокойными.
И хотя умом я понимала – вот сейчас мне лучше промолчать, все-таки не удержалась:
– Откуда такая уверенность? В смысле, уверенность насчет комиссии?
Глун пожал плечами и не ответил. А я на новый вопрос решилась. Ну раз уж у нас столь «доверительный» разговор завязался.
– Что мне делать, лорд куратор? Я не могу позволить Кузе голодать, понимаете?
Я ждала чего угодно – насмешки, издевки, высокомерно задранного подбородка. Но Глун повел себя совсем иначе – он тяжело вздохнул и бросил взгляд на один из шкафов. Там, за дымчатым стеклом виднелись очертания бутылок и бокалов.
– Ладно, Дарья. Но…
Договорил он лишь после того, как поднялся, подошел к этому шкафу, прошептал какое-то заклинание – без него дверца, как я поняла, не открывалась, и достал оттуда… да-да, бутылку!
– …но хранить строго в пространственном кармане. И больше двух столовых ложек в день твиру не наливать.
После этого заявления Глун одарил меня еще одним странным взглядом и, подумав с секунду, выдвинул один из ящиков. Оттуда, к моему великому удивлению, была извлечена столовая ложка.
Я искренне растерялась, но бутылку с ложкой из рук куратора приняла. Правда, уточнить, что все это означает, не успела: едва открыла рот, раздался стук в дверь. Уверенный, громкий, настойчивый. И, что самое удивительное, вздрогнула от этого звука не только я.
Эмиль фон Глун круто развернулся, одновременно прикрывая глаза. Сразу после этого с его губ слетело какое-то слово. Сначала я было решила, что ругательство, но потом поняла – нет. Заклинание! То есть он сквозь дверь увидеть пытается, да?
Еще миг, и куратор очень сильно напрягся. А я услышала резкое:
– Прячься, быстро! И чтоб ни звука.
Глун вскинул руку, указывая направление побега. Я же, проследив за жестом, застыла в оцепенении. Дело в том, что согласно моим снам, та дверь, на которую показывал куратор, вела в спальню.
Стук тем временем повторился, а за ним повторился и приказ:
– Ушла. Немедленно!
И столько всего в этом рыке было, что я невольно подскочила и сорвалась с места. В указанную комнату влетела стрелой и даже дверь придержала, чтобы та не хлопнула. Ну а когда оказалась внутри, едва не застонала. Предчувствие не обмануло – действительно спальня.
Еще миг, и по спине побежали мурашки, сердце подпрыгнуло к горлу, а дыхание сбилось. И стало глубоко плевать, чье именно появление заставило вечно невозмутимого аристократа так занервничать. Просто я обратила внимание на интерьер. И на кровать.
Совпадение в сто процентов… Вот честно? Это не смешно. Это жутко! И алое покрывало – не смешней всего.
Там, за дверью, зазвучал мужской голос, который я, возможно, могла опознать. Но сейчас мне было не до глуновского посетителя. Шокированная, я смотрела на то самое покрывало, на которое меня совсем недавно, пусть и во сне, бережно укладывали…
Вот правильно говорят: бабы – дуры. И я в данной ситуации повела себя как истинная «баба». Вместо того чтобы прислушаться к разговору, я как завороженная направилась к кровати. Мне срочно требовалось прояснить еще один момент. Да, постельное белье!
Я уже понимала, что увижу именно то, что ожидаю, но когда сдвинула покрывало, все равно прореагировала нервно – вздрогнула и отшатнулась.
Под покрывалом обнаружился красный шелк. Причем точь-вточь как из моего сна, даже оттенок совпадает. Блииин…
– Нет! – рявкнули из-за двери, и я опять вздрогнула. И чуть не выронила бутылку, которую по-прежнему в руках держала.
Тут же прижала оную к груди – пусть поводов верить Глуну не было, расставаться с подарком я не хотела. А вдруг? Глун не успел объяснить, но вдруг это что-то действительно нужное?
Примерно секунд десять ушло на то, чтобы собраться с духом, поправить покрывало и заставить себя отправиться обратно к двери. И вновь замереть, прислонившись ухом к очень тонкой щели между дверным полотном и стеной.
Поскольку в двери отсутствовала даже замочная скважина, шансов подслушать этот разговор было мало. Тем не менее, кое-что я все-таки смогла разобрать:
– Ризар, я уже сказал – у меня нет такого зелья. То, что вы его потеряли, это ваши…
Пауза. Но не потому, что там, в гостиной замолчали, просто кое-кто голос понизил.
– Эмиль! – А вот кое-кто другой, в ком теперь с трудом, но все-таки угадывался ректор, громкости, наоборот, прибавил. – Эмиль, вы не должны оставаться в стороне…
– Это не моя проблема! – раздался через некоторое время голос куратора.
И еще через пару секунд:
– Я не буду запрашивать для вас новую порцию зелья. Решайте свои вопросы сами.
– …опасно! Что, если она…
– А я говорил – не надо ее приводить.
– Но приказ…
Опять тишина. И на этот раз окончательная.
В смысле – если там о чем-то еще и говорили, то так тихо, что я не слышала. Но это не мешало вслушиваться, потому что уровень тревоги, как и уровень любопытства, взлетел до небес.
Это что же получается? К Глуну ректор пришел? Жалуется на отсутствие в закромах академии того самого зелья, которое делает иномирян послушными и тихими? И просит у Глуна такое зелье, а Глун может его заказать, но по какой-то причине отказывается.
Спрашивается, почему? Уж не потому ли, что Глун, в отличие от Коргрина, знает, что я могу услышать?
Еще несколько минут в позе любопытной горничной успехов не принесли. В результате я решила отойти от двери и притвориться хорошей девочкой, которая даже не думала подслушивать.
Собственно, именно так я и поступила. Правда, стоило отвернуться от двери, как на глаза вновь попалась широкая кровать, накрытая алым покрывалом. А подсознание, воспользовавшись моментом, подло подкинуло очень неуместную картинку…
Я, в короткой юбке и декольтированной маечке, лежу на этих самых простынях и завороженно смотрю на склоняющегося к моим губам Эмиля фон Глуна. Куратор уже избавился от рубашки, длинные черные волосы струятся по плечам, синие глаза потемнели от желания. И в этот миг он кажется таким умопомрачительным. Это непреодолимый соблазн, это сильней меня. И я таю и выгибаюсь со стоном, когда его ладонь касается моей груди…
– Нет! – снова рыкнули за дверью, вырывая меня из грез.
Стиснув зубы, я сердито тряхнула головой и глубоко вздохнула. Вот о чем я, спрашивается, думаю? Какого черта мое воображение в эти дебри понесло? И как не думать о неприличном, если перед тобой огромная, роскошная кровать, не раз фигурировавшая в твоих снах?
В попытке спастись от неподобающих мыслей я направилась к ближайшему из окон. Тяжелые алые гардины были отдернуты, сквозь стекло в спальню проникал тусклый серый свет. Несмотря на то, что уже вечерело, дождь так и не прекратился. Вот на нем-то я и попыталась сосредоточиться.
Но тут меня новая подлость ждала – на подоконнике, в самом дальнем уголке, стояла небольшая деревянная шкатулка. Я зацепилась за нее взглядом сразу же, едва приблизилась к окну.
Любопытство? Нет, в тот момент я его не испытала – щеки еще пылали нездоровым румянцем, а сердце билось куда чаще положенного, и было совершенно плевать на всякие лакированные ящички.
Исполнив серию глубоких вдохов, я продолжила разглядывать серый, по-осеннему промозглый мир Хмурое небо, иголочки дождя, полуголые деревья… А еще отсюда, с высоты башни, был виден город. Выглядел он ровнехонько в стиле классического фэнтези, с низкими домами, черепичными крышами и извилистыми улицами.
Понятия не имею, как долго я таращилась на эти крыши и окружающую их серость, но эффект данная терапия все-таки возымела. И в какой-то миг я поймала себя на мысли, что то и дело возвращаюсь взглядом к шкатулке.
Вот он! Порок по имени любопытство!
Пара мысленных оплеух меня не вразумили. Короткая, но емкая тирада «на тему» – тоже. Вновь обретенное спокойствие медленно, но верно трансформировалось в нетерпеливый зуд. И я не выдержала.
Поудобнее перехватив бутылку, оглянулась на дверь и осторожно потянулась к шкатулке. Она была очень простой, без всякой резьбы и тем более замков.
Запирающих заклинаний тоже не имелось – крышка поддалась без труда. И вот как только она поддалась, я застыла в удивлении.
Читать бесплатно другие книги:
