Покоритесь воле Ночи Кук Глен

– Никогда не знаешь, как все обернется, – лениво отозвался Хект, который после одного из лучших завтраков, который когда-либо готовила Анна, хотел лишь поскорее забраться в постель.

– Я знаю. На нас обрушится удар, ведь теперь чалдаряне станут бояться, что дэвы получили в руки страшное оружие.

– И будут правы.

– Возможно. Но позвольте напомнить: начинают всегда не дэвы.

– Титус! Конечно же, дэвы – они же отказываются признать очевидные догматы веры.

– Командир, я теперь, конечно, истый чалдарянин, но это же чушь собачья!

Хект рассмеялся.

– Про Ферриса Ренфрау или Пинкуса Горта ничего интересного разузнать не удалось, – продолжал Титус. – А давить не хочется, особенно с Ренфрау. Не хочу его вспугнуть. У него шпионская сеть гораздо больше, запутаннее и опаснее моей.

– Понимаю, Титус. Я его тоже опасаюсь.

– Спасибо. А с Гортом трудность в том, что сведения брать неоткуда. Если даже Горт действительно родом из Гролсача, туда я отправить никого не могу: никто просто живым не вернется.

– Понятное дело. А с мальчишкой как?

– Тоже ничего. Исчез сразу после смерти Бонифация. Может, переоделся и в империю сбежал; может, на улицах где-то живет; может, его убили. Рассказывают всякое. А почему он вас так беспокоит?

– Он жил с принципатом Делари и многое слышал. Принципат волнуется, что паренек расскажет кому-нибудь.

Хект задумался: а не прикончил ли Осу Стила Кловен Фебруарен? Нужно будет спросить.

– Понимаю. – По голосу Титуса было ясно, что он понимает: всей правды ему не сказали.

Внезапно прямо за спинкой Титусова кресла появилась Герис. И тут же открыла рот от изумления. Какая промашка! Торопливо крутанувшись на месте, Герис исчезла.

Консент почувствовал дуновение, но, когда оглянулся, ее уже не было.

– Это что еще такое? – изумился он.

– Может, привидение? Какая-то нечисть. На мгновение только показалось.

– Но…

– Будь это мой дом, я бы перевез Анну в другое место. Слишком уж в этом квартале много странного творится. Не говоря уж о всяких опасностях вроде тех бочек с огненным порошком, которые тут рванули. Теперь-то что?

В дверь постучали, и Хект пошел открывать.

Мимо Пайпера к дверям проскочил Пелла, но, обнаружив на пороге Герис, скроил разочарованную мину.

– Да, Пелла, встреча с тобой меня тоже не радует. Я пришла поговорить с твоим отцом.

Теперь уже все вышли в прихожую посмотреть, что стряслось.

– Я думал, это Кейт Рук, – оправдывался Пелла. – Он сказал, что зайдет… Ой!

На него вопросительно уставилось несколько пар глаз, а Хект грозно спросил:

– И когда это ты виделся с Кейтом Руком?

Пелла молчал.

– Я же говорил тебе, и не один раз: из дома не выходить.

– Пайпер, я могу провести убедительную демонстрацию, – вмешалась Герис. – В том числе и поэтому дедушка меня прислал.

Она извлекла блестящую палочку из красного дерева, восемнадцати дюймов длиной и дюйм в обхвате, встала в центре комнаты, подняла ее над головой, закрыла глаза и закружилась на месте, что-то фальшиво напевая. Слова напоминали церковный бротский. Палочка в ее руке раскачивалась и дергалась.

И вдруг с ослепительной алой вспышкой исчезла. После этого сверкнуло еще дважды, и послышался пронзительный громовой раскат.

Когда зрение вернулось к Хекту, он увидел на трех стенах комнаты, ближе к углам, три черных силуэта. Фигуры эти были ростом ему по колено, почти квадратные и напоминали людей, разве что без шеи. Такие прекрасно подойдут под описание демона в любой из тех религий, которые исповедовали присутствующие в доме.

Позади Хекта на полу лежало и вполне осязаемое доказательство – фунтов двадцать гнилого мяса с прозеленью, от которого поднимались струйки зеленоватого пара. Вокруг этой смердящей кучи валялись оторванные конечности, блестящие и мертвенно-желтые.

– Пелла, вот о чем речь, – объяснила Герис. – И это еще самые безобидные. Когда ты выходишь из дома без защиты, к тебе цепляются подобные создания. Некоторые могут сделать из тебя отбивную вроде этой кучи на полу, если хозяин прикажет. В мгновение ока. – Она прищелкнула пальцами. – Пайпер, на твоих глазах образованность только что одержала блестящую победу над бесталанностью. Наши старики могут и обезьянку превратить в смертельное оружие.

Хект смерил Пеллу суровым многозначительным взглядом и спросил Герис:

– Зачем ты пришла? И как эти твари пробрались в дом? Я думал, принципат защитил чарами все входы, чтобы создания Ночи не могли войти.

– Можно пройти мимо талисманов, прицепившись к кому-нибудь. Если, Пелла, этот кто-то торопится и забывает о мерах предосторожности.

– Пелла, там на улице может поджидать нечто гораздо более мерзкое, – кивнул Хект. – Тебя убьют, а ты и понять не успеешь, что случилось.

– Титус, нам надо поговорить, – заявила Ноя. – Когда домой вернемся.

Прозвучало это зловеще.

– Герис, ты так и не сказала, зачем пришла, – снова обратился к сестре Хект.

– В том числе и за этим – избавиться от паразитов.

– Пожалуйста!

– А еще затем, зачем я обычно прихожу, когда ты в Броте. Меня дедушка прислал. Хотел, чтобы я извела подслушивающих тварей в доме у Анны и предупредила, что скоро Безмятежный за тобой пошлет. Дедушка просит быть осторожнее. Второй старик снова уехал. Хотя перед отъездом все-таки успел учинить неразбериху.

Говоря все это, Герис медленно поворачивалась и направляла свою палочку в каждый угол, на каждую тень. А заодно на Титуса, его жену и детей. И плевать ей было, оскорбятся они или нет.

В общем, Герис шла дорожкой, проторенной ее ныне здравствующими предками по мужской линии.

– Когда я вошла, никто ускользнуть не успел. Анна, давай быстро осмотримся. Может, еще кто-то спрятался. Пелла, не лезь туда.

Изумленная Анна вслед за Герис вышла из комнаты. Консенту и его жене хватило ума за ними не ходить.

– Это что за дела? – спросил Титус.

– Мне известно не больше твоего.

Оробевшая Ноя, заламывая руки, подозвала детей и вопросительно уставилась на Хекта с Титусом.

– Пелла, тебя привязать, что ли, чтобы ты туда не лез? – спросил Пайпер.

– Просто посмотреть хотел.

– Делал бы, как велено, и смотреть было бы не на что. Ты притащил этих тварей с собой. Последствия могут быть очень серьезными…

Полыхнуло красным. Раздался громкий треск, от которого содрогнулся весь дом, а потом полный гнева и боли вопль. На кухне взвизгнула от страха Анна.

Хект и Консент бросились туда, хотя что они могли сделать такого, чего не смогла бы Герис?

Герис появилась на пороге кухни:

– Это все. Тот был большой. – Она шагнула в сторону и гневно посмотрела на Пеллу. Присутствие Консентов ее явно сдерживало, иначе она бы многое сказала. – Дедушка пошлет кого-нибудь прибрать. Может, даже сам приедет и все починит, чтобы подобное больше не повторилось. Я бы прибрала, но… Он захочет сам посмотреть. Я ведь не смогу объяснить толком, я просто посланник.

Пелла сник.

– Но ты все же приходила зачем-то?

– Сказала же: дедушка подозревал нечто в этом роде, вот мне и пришлось подправить. Он хотел предупредить тебя, что в Кройсе что-то затевают. Тебя вызовут к Безмятежному, нельзя забывать об осторожности.

Хект был уверен, что Герис о чем-то умалчивает, но при Титусе больше ничего не скажет.

– Пайпер, иди успокой Анну. А Пеллу пороть не стоит, просто пусть взглянет на тварь в кухне. Может, научится уму-разуму.

Герис осторожно вышла на улицу. За порогом светило яркое утреннее солнце.

Анна была очень напугана. Она стояла в углу кухни, стиснув руки, и смотрела на кучу мяса на полу – такую же, как в прихожей, только в пять раз больше. Мясо исходило паром и смердело. Хект подумывал, не открыть ли окно.

Наверное, не стоит, пока специалист не разрешит.

– Как эта тварь умудрилась стать невидимой? – спросила Анна голосом маленькой испуганной девочки. – И почему я ее не слышала и не чуяла? – Она была напряжена и очень сосредоточенна. – Пайпер, я так жить не могу, – добавила она и ненадолго замолчала. – Все это происходит, потому что ты – это ты. И только когда ты здесь.

Быть может, это и было не вполне правдой, но спорить Хект не стал.

– Я скоро уеду. Могу в Кастеллу перебраться, если тебе так будет спокойнее.

Хект видел: Анна изо всех сил пытается вести себя по-взрослому. Ей хочется накричать на Пайпера за то, что он с такой готовностью согласился ее покинуть. Хотя сама только что сказала, что не станет все это терпеть. А еще раньше – что никуда не уедет из своего дома, даже если на новом месте и не будет недоброжелателей, готовых прибегнуть к помощи Орудий Ночи.

Анна глубоко вздохнула, и еще раз. На ее щеки вернулся румянец. Искаженные гневом черты разгладились. Хект понимал, что она ждет от него неких волшебных слов, после которых все благополучно разрешится. Но Хект молчал. Он не знал, что делать. Как и все ша-луг, Пайпер ощущал себя деталью большого механизма. Он принимал все как есть и дальше не загадывал, иначе господь мог покарать его за гордыню.

– Все мы пешки в какой-то игре, – вздохнула Анна. – Как бы мы ни жаловались на несправедливость, выбора особого у нас нет. Я никогда не жалела, что вслед за тобой приехала сюда, но иногда скучаю по тихой, спокойной жизни.

Хект обнял Анну. Как же хорошо ее обнимать. Как хорошо, что он собрал эту странную семью из таких же, как и он сам, неприкаянных одиноких людей, дрейфующих по волнам жизни, словно обломки кораблекрушения. Хотя кровных родичей он тоже нашел.

– Пайпер, мы не одни.

Но Консенты скоро ушли. Для одного утра кроткой Ное приключений вполне хватило. Титус, бормоча оправдания, вышел вслед за женой на улицу.

– Титус, я все понимаю, – приободрил его Хект. – На месте Нои, да еще с тремя малыми детьми, я бы тоже держался от меня подальше. Ба! Ты только глянь!

К дому подъехала карета принципата Делари в окружении незнакомых всадников, вооруженных ручными фальконетами. На шляпах у всадников дымились фитили.

– И как это он умудрился так быстро сюда примчаться? – проворчал Консент.

– Должно быть, выехал заранее.

Титус покосился на него с недоверием. До конца он Хекту не поверил, хотя какое еще могло быть объяснение. Что-то затевалось, но Титусу не доверяли и в тайны не посвящали.

– Совсем не обязательно все знать, Титус.

– Понимаю, – без особой радости отозвался дэв, оглядывая карету и всадников. – Про него же говорят, что он волшебник. И он знал, что в доме шпионы.

– Делари и правда волшебник. И гораздо более страшный, чем все думают. Я тебе потом расскажу о своих планах.

– Будьте осторожны. Очень не хочется искать другую работу.

– Польщен твоим доверием. Превосходно.

Хект осматривал улицу, вглядываясь в лица прохожих, крутившихся неподалеку от дома Анны. С удивлением он заметил в толпе двух своих бывших телохранителей, которые изо всех сил старались казаться незаметными.

Получалось у них не особенно хорошо.

Он все еще под покровительством Братства? Если так, то почему? Магистры, главы резиденций, владыки из Ранча – всем им нравились одержимые патриархи. Как раз такой сейчас и воссел на престол. Вот только интересовали Безмятежного отнюдь не Святые Земли.

– Пайпер, ты что, в облаках витаешь?

Хект моргнул. На него смотрела Герис. Титус изумленно оглядывался на ходу, недоумевая, как ей удалось оказаться в карете принципата Делари?

– Нет, в нашем мире.

Кучер помог Одиннадцатому Неизвестному выбраться из кареты, и тот, сгорбившись, мелкими шажками заковылял к дому.

– Что это с ним? – спросил у сестры Хект.

– Ничего. Притворяется на всякий случай. Незачем посторонним знать, какой он на самом деле бойкий. Особенно тем, кто засел в Кройсе.

– Понимаю. Больше терпения проявят, если будут думать, что он одной ногой в могиле.

Как только за Делари закрылась дверь, старик тут же распрямился и оглядел присутствующих. Настроение у него было неважное, судя по всему. Под его взглядом Пелла весь сжался. Да и обычной ласковой снисходительности по отношению к Вэли и Лиле принципат не проявил.

– Девочки, займитесь своими обычными делами. Не обращайте на меня внимания. Пелла, а ты будешь убирать за собой. – Делари указал на кучу зеленого мяса и, видя, что мальчик пытается возражать, рявкнул: – Шагом марш!

Пелла не знал, с какого конца взяться за дело, и Герис ухватила его за ухо и потащила на кухню.

Делари уставился на Анну и смотрел на нее не отрываясь, пока она наконец не выдержала:

– В чем дело?

– Переберетесь в мой особняк? Там безопасно.

– Что? Нет! Это мой дом.

– Здесь я не могу вас защитить. Слишком далеко.

– Когда Пайпер уедет, защита мне не понадобится. А он уже собрался в Альтен-Вайнберг.

– Если так, склоняюсь перед вашей женской мудростью. Как бы то ни было, меня занимает в основном Пайпер. Я предлагаю вам дружбу и покровительство, потому что вы для него важны. Такими вещами не разбрасываюсь, но и спорить не стану. Хотите остаться сама по себе, так тому и быть.

Анна смотрела на Делари, и ее большие темные глаза от удивления казались еще больше.

Через прихожую проковылял Пелла, волоча за собой ночной горшок, полный смердящих демонических останков. Герис открыла ему дверь.

– С тобой, Пайпер, я тоже спорить не стану, – продолжал Делари. – Ты останешься в моем особняке до самого отъезда из Брота. Нет! Это не просьба. Будет так – и точка. И не спорь – не трать силы попусту.

Пайпер Хект решил не ссориться с принципатом. Пока. Победу здесь одержать не удастся, не потеряв благосклонности Делари. Да и предложение вполне разумное, если учесть, что у него остались враги. Да еще такие могущественные, что посылают созданий Ночи шпионить в дом Анны.

Хект переглянулся с Анной, посмотрел на кучу мяса на полу. Эта тварь явилась в дом с Пеллой, а не с Пайпером Хектом.

Анна еще передумает. Пайперу хотелось в это верить.

Она хоть и разозлилась, но тоже видела, что спор ей не выиграть. Ничего не сказав, Анна вышла из комнаты посмотреть, что делают Лила и Вэли.

Пелла вернулся с пустым ночным горшком и уставился на кучу мяса в прихожей.

Принципат Делари выслушал отчет Хекта о недавних событиях и сказал:

– Чаша весов слегка качнулась в вашу пользу. Пока.

– Не понимаю.

– Не важно, – пожал плечами Делари. – Главное, не забывай об осторожности. Итак, тебя вызовет Безмятежный. Готовься к тому, что вести себя он будет мерзко, начнет оскорблять тебя, но во все тяжкие пускаться не станет. Я хочу с твоей помощью пробраться через его защиту.

– Вы же знаете, что ничего опасного они не пропустят.

– Ничего опасного и не будет. Всего лишь нечто подобное тому, с чем Герис покончила здесь. Пелла! Пайпер, мальчишка отлынивает от работы. Неплохо бы его наставить на путь истинный.

– Он ведь еще ребенок. В таком возрасте они все такие.

– Может быть, – хмыкнул Делари. – Я себя таким юным уже не помню.

Герис и Пелла вернулись после очередной прогулки к сточной канаве. Пелла тащил свой ночной горшок, а Герис глиняное блюдо с крышкой. Судя по тому, как осторожно она его держала, – горячее.

– Дедушка, ты готов?

– Да, поставь на тот столик.

Герис поставила блюдо, Делари поднял крышку, и по комнате поплыл приятный аромат.

– Проклятие! Как вкусно пахнет! – восхитился Хект, склонившись к блюду.

Там обнаружилось нечто вроде жаркого: ягнятина с рисом, красными бобами, овощами, и все это обильно сдобрено чесноком, фенхелем и какими-то неизвестными приправами.

– Одно из лучших творений госпожи Кридон.

Делари достал из кармана пакет, высыпал в жаркое дюжину каких-то сушеных грибов и перемешал все деревянной ложкой, которую подала ему Герис.

– Пусть постоит минутку. – Принципат подождал, пока Герис закроет крышку. – Уверен, Анна тебя накормила превосходным завтраком и ты сыт. Но когда я скажу, ты должен все это быстренько проглотить. Особенно грибы.

– Зачем?

– Объясню потом, когда вернешься. Еще перед аудиенцией нужно снять дедушкин амулет. Нечто в этом роде они и будут искать. Бронт Донето и так уже о многом подозревает, ведь тебе удалось уцелеть в стольких передрягах. Амулет мы потом вернем на место. Без него будь предельно осторожен.

У Хекта на языке вертелась сотня вопросов, но задать их так и не удалось.

– Ешь, – велел Делари, поднимая глиняную крышку.

Герис вручила Пайперу ложку. Мимо прошлепал Пелла, ворча на ходу, что ему приходится делать всю работу.

Снаружи зацокали копыта – это карета принципата торопливо отъезжала от крыльца. Герис крутанулась на месте и исчезла, но уже через несколько мгновений возникла снова. Анна с детьми смотрели на нее, разинув рты, словно видели этот трюк в первый раз.

– Дедушка, посланец патриарха всего в паре кварталов, – сообщила Герис. – За дело. Соглядатаи на улице должны забыть все, что произошло после ухода лейтенанта Консента.

– Хорошо. Делай, что можешь, а я тут закончу. Пайпер, будь с патриархом честен, но добровольно ничего не выдавай. Пусть попотеет, чтобы хоть что-нибудь выведать. Проклятие, ешь! Грибы! И дай сюда левую руку, я сниму амулет. Анна, девочки, подойдите-ка на минутку.

Раздался весьма требовательный стук в дверь. Анна в полном недоумении направилась в прихожую. Ее охватило странное чувство, какое бывает, когда быстро входишь в комнату и забываешь, зачем пришел. С детьми творилось нечто похожее.

Пайпер Хект сидел в своем кресле. Он тоже пребывал в растерянности. Какое-то смутное ощущение подсказывало ему, что совсем недавно что-то произошло, но что именно – он никак не мог вспомнить. Хект потер левое запястье: оно отчего-то было мокрое и ныло. И вообще было чувство, будто чего-то не хватает.

На мгновение сильно скрутило живот. Пайпер рыгнул.

Услышав, что незваный гость ведет себя с Анной невежливо, он недолго думая быстро прошел к двери, отодвинул детей в сторонку и заехал грубияну прямо в нос.

– Пелла, принеси меч. И тряпицу прихвати – кровь подтереть.

Выходя на улицу, Пайпер всегда брал с собой короткий меч, который хоть и побывал в бою, но служил скорее символом, чем настоящим оружием.

– Пайпер, только не буянь там, – попросила Анна.

– Не буду, милая. Разве что чуточку. Только немного проучу этого засранца, который, видимо, позабыл все вдолбленные мамочкой манеры. Или, господин Сайло, вы все же вспомните, как следует себя вести?

Пайпер нарочно назвал гостя «засранцем». Это отрезвит его скорее, чем удар в нос. В Броте все знали: главнокомандующий (теперь уже отставной) прибегает к ругательствам, только когда его совсем уж допекли.

Этого человека Хект знал, хоть и немного. Сайло, по прозвищу Еще-Хуже, родственник нового патриарха. Честолюбивый детина, он претендовал на многое, не обладая для этого никакими способностями. В Братство Сайло не приняли, в патриаршем войске под предводительством главнокомандующего Пайпера Хекта он продержался всего три недели, а потом его еще и из отряда констабулеров в городском полку попросили – и там не смог себя проявить. Кроме влиятельной родни, ничего у него не было.

И разумеется, виноват в этом совсем не Сайло.

Хект никак не мог взять в толк, что этот остолоп делает на службе у Безмятежного. Родня или не родня – Бронт Донето редко терпел неумех, даже ради родственных чувств.

Несомненно, приберегает Сайло для какой-нибудь закулисной интрижки, где бесталанным родственничком можно будет легко пожертвовать.

– Ну как, господин Сайло, я донес до вас свою мысль? Или еще что-нибудь сломать?

В глазах Сайло Еще-Хуже промелькнула жгучая ненависть. Он еще отплатит за свои унижения, но прямо сейчас ему не хотелось схлопотать по новой.

– Да, мой господин. Нет, мой господин. Я просто…

Хект отступил, готовясь снова дать себе волю.

– Господин, патриарх желает вас видеть. Хочет посовещаться с вами. Лично.

Любопытная формулировка: приказ, но в чуть смягченной форме.

– Правда? Тогда иду, – отозвался Хект, забирая у Пеллы меч и пристегивая его к поясу.

Он проверил, насколько хорошо клинок вынимается из ножен, – господину Сайло для острастки.

– Спасибо, сынок.

Путь в Кройс получился весьма занимательным. Люди патриарха явились за ним не в карете и даже не верхом, поэтому во дворец все топали пешком, подставляя лица утреннему солнышку. Патриарх желал продемонстрировать толпе свою власть. Однако Хект решил, что толпа восприняла все несколько иначе, чем хотел Безмятежный. Горожане решили, что по улицам ведут арестованного героя, и на лицах их был виден гнев.

Ну что же. Быть может, Бронт Донето опасается Пайпера Хекта, как Гордимер Лев опасался Элса Тейджа?

Всю дорогу Хект примечал следившую за ними высокую белокурую женщину с суровым взглядом, которая пряталась в тени. Сайло и его подручные ее не заметили.

Видимо, Герис изучила Брот до самого последнего закоулка.

Теперь, когда у Хекта не было амулета, он чувствовал бесчисленные средоточия злобы, мелкие скопления Ночи. А вот его спутники ничего не ощущали или же просто не обращали внимания.

Наверняка это как-то связано с амулетом Кловена Фебруарена.

Что там старик поделывает, интересно?

Хекта обыскали, но не обнаружили при нем ни орудий, ни колдовских штучек для нападения или защиты. Во время обыска он дважды громко рыгнул. По пути к Кройсу живот болел все сильнее. Войдя в зал, где ждал патриарх, Пайпер снова громко рыгнул.

Произнося почти похоронные приветственные речи, Хект ввернул извинение:

– Желудок взбунтовался от бротской еды.

И снова рыгнул, хотя уже не так громко.

– Больно? – поинтересовался Донето.

– Да, ваше святейшество, больно.

Безмятежный, казалось, обрадовался.

– Хект, буду откровенен. Я тобою недоволен.

Пайпер ничего не ответил и не выказал неповиновения открыто, но явно дал понять, что на недовольство патриарха ему плевать. Он мог бы вступить с Безмятежным в спор, но не стал. Какой смысл? В мире Бронта Донето все крутится только вокруг Бронта Донето, а остальные существуют исключительно для того, чтобы воплощать честолюбивые замыслы Бронта Донето.

– Тебе нечего сказать?

– Нет, ваше святейшество.

– Из Пениталя доносятся слухи, что ты собираешься переметнуться в империю.

– Я остался без работы, а императрица мне ее предлагает.

– Насколько я понял, она и раньше тебя звала, но ты отказался.

– У меня были обязательства.

– Предположим, я тебе запрещаю?

– Я вам не служу, – пожал плечами Хект.

– Но я патриарх.

– Императрица вполне может счесть это непозволительным вмешательством церкви в имперские дела, – снова пожал плечами Хект. – А ведь на нее сейчас давят со всех сторон – хотят, чтоб она вернулась к политике своего отца.

– Пытаешься мне угрожать?

Хект опять громко рыгнул, да еще пустил газы.

– Что вы, ваше святейшество. Нет! Просто объясняю, как могут воспринять ваши действия и как могут отреагировать другие люди. Не хотелось бы ворошить неприятные воспоминания…

– Но?

– Вспомните, пожалуйста, что произошло в Коннеке, – попросил Хект, разгоняя рукой исторгнутое им самим зловоние, – где вами восхищались не столь сильно, сколь вы сами собою восхищаетесь.

Ой-ой! Не слишком вежливо получилось.

Лицо Безмятежного исказилось от злости, но потом снова стало спокойным. Патриарх решил, что его заманивают в ловушку, хоть, возможно, и ненамеренно.

– Есть и еще один вопрос. Вернее, два вопроса. Из наших войск пропало оружие и снаряжение.

– Как так, ваше святейшество? Когда я передавал командование, обо всем отчитался. Мои подчиненные вели подробнейшие записи. Обычных во многих армиях продажных чиновников при мне выкорчевывали с корнем.

– Я об этом слышал, – недовольно признал Безмятежный. – Слышал и жалобы перед своим вступлением в права патриарха.

– Вам действительно жаловались, что я не позволяю им воровать у церкви?

– Да. Хотя называли это по-другому.