Покоритесь воле Ночи Кук Глен
На мгновение вознесшийся застыл, а потом начал увеличиваться в размерах.
Но Герис уже было не остановить.
– Ну да, валяй, разобидься тут и превратись во что-нибудь еще более уродское, чем ты есть. Очень вовремя. – Она повернулась к чудовищу спиной. – Прапра, вся наша затея вот-вот пойдет прахом. Мы просто-напросто не готовы. За исключением разве что Асгриммура: уж он-то, если Старейшие не захотят помогать, весь на мыло изойдет.
Хотя Герис и вела себя неподобающим образом, старый волшебник, казалось, был ею доволен и не особенно беспокоился.
– Ты уже об этом говорила. Я тебя услышал. Теперь давай что-нибудь полезное.
– Нужно удостовериться, что им не удастся выбраться, если они откажутся выполнять нашу волю. Значит, пока дорога еще не открыта, нужно запечатать все входы и выходы, израсходовать всю оставшуюся здесь магию и услать домой элен-коферов, чтобы Старейшие не смогли их запугать и не сбежали в срединный мир. Может, я одолжу у Гисорса парочку игрушек – на тот случай, если придется кое-кого убедить.
– Дорогая моя! – с улыбкой воскликнул Фебруарен. – Думаю, у нас появился Двенадцатый Неизвестный. Умница! И я с тобой согласен. Господа, моя ученица все весьма убедительно изложила. Нельзя полагаться на волю случая. Мы тут не с мелкими демонами заигрываем.
– Самонадеянный волшебник – это известное клише, – протянул Феррис Ренфрау, вглядываясь в Герис. – Но известные клише не возникают на пустом месте.
Герис чуть заметно ему улыбнулась. Удивительно.
– Железноглазый, – обратилась она к гному, – у нас все получится. Элен-коферы нам помогут. Пойдем-ка все обсудим.
И они отправились назад к радужному мосту.
Кловена Фебруарена прямо-таки распирало от гордости.
– Отлично справляется, – пробормотал он, повернувшись к Ренфрау и вознесшемуся. – Ребятки, а не осмотреть ли нам эту помойку, пока суть да дело?
34
Предводитель Войска Праведных, налетчики и захватчики
Вылазка Предводителя Войска Праведных в Восточную Империю оказалась для всех полной неожиданностью. Сначала, заслышав новость, повсюду сочли, что жители приграничных земель просто ошиблись и понапрасну бьют тревогу.
Хаган Брокк и Клэй Седлако во главе отряда конной пехоты, действуя быстро и стремительно, отрезали фабрику Крулика и Снейгона. Карава де Бос и Ривадемар Вирконделет воспользовались возможностью и подемонстрировали, что Титус Консент не зря в них верил: они объехали заброшенные земли вокруг оружейных заводов, переманивая на свою сторону местных, а затем и защищавших «Мануфактуру» наемников.
Через пять дней после начала кампании Предводитель Войска Праведных и сам добрался до «Мануфактуры». На обширной территории лежали штабелями бревна, стояли печи для древесного угля, громоздились плавильни и литейные цеха. Сопротивления никто не оказывал.
Карава де Бос привел заправлявших всем дэвов. С некоторыми из них Хект беседовал как раз после взрыва на бротской «Мануфактуре», и тогда они клялись, что будут продавать свой товар только патриаршему войску.
На их мольбы и стенания Хект внимания не обратил.
– Де Бос, опись раздобыли?
– Рук не хватает, мой господин.
– Что?
– Прошу прощения, неудачно пошутил. Опись неполная. Тут огненного порошка столько, что нам, может, весь вывезти и не удастся. С орудиями та же история – обнаружили почти шестьдесят готовых пушек. Они только-только начали отправлять товар.
– Значит, вовремя мы.
– Вот именно, мой господин. Прикрыть тут все?
– Да. И не теряйте времени даром. Рано или поздно в Восточной Империи все же решат что-нибудь предпринять.
Несколько часов Хект осматривал «Мануфактуру» и поражался: Крулик и Снейгон творили здесь настоящие чудеса.
Разбирать цеха помогали местные. Хект позволил им забрать все, что приглянется, за исключением оружия, огненного порошка и имущества тех охранников, которые помогли имперским налетчикам; остальные после ухода Войска Праведных остались голыми и босыми, зато живыми.
Консент решил во время кампании не показываться на глаза: ни к чему наживать еще больше врагов среди дэвов. Главный шпион отправился вниз по течению в Льюм – нанимать корабли. Хект хотел как можно быстрее переправить добычу в земли, находящиеся под влиянием империи, а ближайшая страна-союзник располагалась за Верским морем.
На второй день к Хекту подошел Клэй Седлако:
– Командир, что будем делать со всеми этими дэвами?
– Не хотите бросать их тут на произвол судьбы?
Седлако покачал головой.
– Почему нет?
– Они сразу же начнут все сначала. Может, здесь, а может, в другом месте. Но прямо сейчас они думают, что вы их всех убьете.
– И вы так думаете?
– Только меня не просите. Мне жестокосердия не хватит.
– Много знаний и таланта пропадет зазря. Возьмем их с собой. Можно запереть их в Хоквассере. Пусть ремесло послужит на благо империи.
– Хотите сделать из них рабов?
– Подневольная рабочая сила. Отцу бы это очень понравилось.
– Что-что, мой господин? – не понял Седлако.
– Да ничего. Определите самых ценных работников. Пусть Вирконделет их заберет как можно скорее.
– Да, мой господин, – с явным облегчением отозвался Седлако.
Почему же он не поверил, что дэвов просто оберут и бросят голодать?
Хект вспомнил о наследстве Редферна Бехтера. Может, там скрыто и еще что-то, не только дневник Грейда Дрокера? Но что – он так и не мог понять. А Дрокер не особенно любил загадки и головоломки.
Седлако ушел разбираться с пленными, и тут в сопровождении свиты и телохранителей – меньше сотни человек – явилась императрица. Она плохо себя чувствовала. Хект подумал, что Катрин больна, хотя и пытается храбриться. Он поспешил приветствовать свою владычицу, решив не высказывать ей упреков и опасений, которые она наверняка уже слышала тысячу раз. Катрин уже здесь – придется притвориться, что он этому рад.
Императрица и не думала делать из своего визита тайну.
– Желаю, чтобы Монестахиус Делину знал: это моя кампания, а не выходка непослушного военачальника. Нельзя допустить, чтобы враги господа нашего заполучили такое страшное оружие.
Хект заметил, как на ее лице проступила алчность. Катрин уже прикидывала, сколько сэкономит имперская казна.
Из-за присутствия императрицы неразбериха только усилилась.
Предводителя Войска Праведных вызвали на вечернюю аудиенцию к императрице на следующий день после ее приезда. Гвардеец, доставивший послание, сказал, что Катрин желает отужинать с Хектом, а значит тот должен явиться в подобающем случаю наряде.
Пришлось срочно принимать ванну и менять одежду. В походах Хект путешествовал налегке и зачастую одевался как обыкновенный солдат.
Неожиданное приглашение императрицы раздосадовало его – теперь, видимо, придется отложить отъезд, а ведь он уже закончил здесь все дела и был готов тронуться в путь.
Катрин заняла покои, в которых раньше жили хозяева «Мануфактуры». Жили они по-спартански, но императрица отнеслась к лишениям спокойно. В походе ей прислуживали только две стеснительные юные дамы да гвардейцы. Хект заметил, что последние выполняют свои обязанности с весьма унылым видом.
Вполне вероятно, защищать вспыльчивую императрицу труднее, чем бротского главнокомандующего. Хотя у Катрин и не было особой нужды соваться в опасные места и причинять неудобства телохранителям, она твердо намеревалась оставаться дочерью Йоханнеса Черные Сапоги.
Императрица встретила его хмуро:
– Лучшего наряда у вас не нашлось? Точь-в-точь заурядный пехотинец.
– Боюсь, не нашлось, ваша светлость. Не предвидел подобного случая.
– Тут все прошло удачно, – сменила тему Катрин. – Что дальше?
– Возвращаемся в Хоквассер и Альтен-Вайнберг – муштровать солдат и строить планы на следующий год. Нужно отправить передовой отряд в Святые Земли. Ведь пока нам известны одни лишь слухи.
Катрин устроилась за огромным, грубо сколоченным столом. Сидела она неподвижно, лицо ее время от времени искажалось. Императрице явно нездоровилось.
Один из телохранителей принес стул. Катрин взмахнула рукой, повелевая Хекту сесть, и начала обсуждать дела империи и священный поход. Казалось, ее внимание что-то отвлекает.
Подали первую перемену – какое-то местное блюдо. Хект такого не пробовал, и еда ему не понравилась: комок из теста, а внутри мясной фарш и странные овощи, сдобренные неведомыми приправами.
– Тут не роскошествовали, – заметила императрица. – Особенно в том, что касается еды.
Почувствовав вдруг аромат кофе, Хект распрямился и оглянулся на дверь, за которой как раз исчез прислуживавший им гвардеец.
– Кое с чем расставаться не хочется, – вымученно улыбнулась Катрин, – хотя я и не против спартанских условий.
Подали кофе, а вместе с ним главную (и последнюю) перемену – зажаренный кусок какой-то неизвестной зверюги, который тут же был разделен, исходя скорее из статуса трапезничающих, а не их физических данных.
Хект, медленно жуя, обсуждал с императрицей военные планы и надеялся, что внезапное исчезновение охранников и придворных дам не предвещает очередную неловкую ситуацию.
Катрин перешла на личные вопросы и одновременно сделалась гораздо более приятным собеседником. Немного вина и еды сотворили чудо с ее настроением.
Она расспрашивала Пайпера о прошлом, о планах на будущее, об Анне Мозилле, о детях, поинтересовалась, как он относится к Элспет и что чувствует к ней. Катрин знала о Пайпере Хекте довольно много, и от этого ему стало не по себе. Как обычно, в конце концов императрица перешла к теме, которая, по всей видимости, немало ее волновала: успели ли Предводитель с Элспет «заняться делом»?
– Ваша светлость, это непростой вопрос. Нет, отвечу я, этого не было и никогда не будет. Хотя, если принцесса проявит настойчивость, мне трудно будет помнить о своем положении.
Возможно, когда-нибудь потом удастся скормить ей одну опасную ложь.
– Элспет настойчивости не проявит. Она послушно выполняет обязательства перед империей. Но если подтолкнуть в удачный момент, сестрица полетит кувырком.
Катрин мучила его, пыталась спровоцировать, ревновала к Элспет. Снова и снова.
– Ваша светлость, мне неловко все это обсуждать. Моя задача – помочь вам освободить Святые Земли.
– Наше императорское величество может толковать ваши обязанности так, как мы того пожелаем, Предводитель Войска Праведных.
Этим императорским «мы» она воспользовалась впервые на памяти Хекта. Голос у Катрин дрожал.
Теперь Пайпер испугался. Он понимал, куда она клонит, никакого желания клониться в эту сторону не испытывал, но иного выхода не видел.
– Предводитель, вы слышали сплетни о моих приближенных? – спросила Катрин с еще большей дрожью в голосе.
Отпираться было бессмысленно.
– Слышал, ваша светлость. Несомненно, эти грязные лживые слухи распускают ваши недруги. Таков удел всех владык.
– Но вы опасаетесь, что в слухах этих есть и доля истины?
– Это не моего ума дело. Моя задача…
– Предводитель, в этих слухах, возможно, есть доля истины. Меня зачаровывает зрелище соития. Я приказывала некоторым придворным дамам совокупляться с любовниками у меня на глазах. Кое-кому это нравится.
Хекту подумалось, что почти для всех участников это было скорее унизительно. Именно их унижением Катрин и подпитывала тьму у себя внутри.
– Вы дурно обо мне думаете из-за всего этого. Я и сама дурно о себе думаю. На самом деле я больше не наблюдаю за теми, кто этого не желает. Мне просто хотелось удовлетворить любопытство.
Эти слова Пайпера озадачили. Он не особенно поверил Катрин.
– Разумеется, я ведь не девственница. Почему же тогда любопытство? Да потому, что знала я лишь Джейма. Джейм никогда не был таким возлюбленным, о которых с хихиканьем шепчутся мои дамы, когда думают, что я не слышу. Джейм вел себя как животное: впрыскивал свое семя и не делал при этом ничего, чтобы было приятно мне. Мои шпионы разыскали других женщин, с которыми он развлекался в Альтен-Вайнберге. По-скотски он обращался не только с ненавидимой супругой.
– Ваша светлость, умоляю, мне не пристало это выслушивать.
– Но вы выслушаете. Джейм Касторигский играет, вернее, сыграл решающую роль в жизни вашей императрицы. Именно Джейм Касторигский создал ту женщину, которую вы видите перед собой, – женщину недужную душой и телом, женщину, которая не может выполнить свой самый главный долг перед империей. Я не могу родить наследника.
Хект попытался ее разуверить, но безуспешно.
– Предводитель, я знаю, что дипломаты пытаются улестить его, заставить вернуться. Ради меня. Ради престолонаследия. Ради своих собственных амбиций. Все это не важно. Он не вернется. Противоречие между тем Джеймом, которого я себе выдумала, и тем Джеймом, который существует на самом деле, будет определять весь остаток моей жизни. А сейчас я испытываю ужас, оттого что остаток этот весьма невелик, это моя главная беда.
И снова Хекту сделалось не по себе, но уже по другой причине.
Быть может, он все неправильно понял? И Катрин лишь хочет облегчить душу, поведав ему о своих тайных мучениях? Ведь никому другому рассказать она не может: любой другой тут же воспользуется ее откровениями в политических интересах.
– Предводитель, я умираю. Медленно, но неотвратимо.
– Э-э-э…
– Дело не только в яде, хотя от того покушения я никогда не оправлюсь до конца.
– Но…
– Во время второй беременности со мной что-то произошло. Временами я чувствую себя смертельно больной, лекари и братья-целители не могут понять, в чем дело, не могут ничего поделать. Я мочусь кровью, синею. Иногда меня настигают приступы безумия. Я их не осознаю, но потом мне о них рассказывают. Зачастую бывает уже поздно исправлять причиненное зло.
Несмотря на всю неловкость ситуации, Хекту стало чуть спокойнее: значит, Катрин действительно решила просто-напросто поведать о том аде, который творится у нее внутри.
– Я никоим образом не хотел бы вас оскорбить, но не думали ли целители прибегнуть к обряду экзорцизма?
– Уверена, такую возможность они обсуждали, но им не хватило смелости предложить. Следует ли мне первой заговорить об этом?
– Быть может, так они избавятся от некоторых страхов.
– Тогда я сделаю это по возвращении в Альтен-Вайнберг. А пока у меня для вас новое поручение.
С этими словами Катрин встала с кресла, отошла в темный угол комнаты и принялась возиться с гобеленом на стене. Руки у нее тряслись.
– Помогите, пожалуйста.
– Конечно же.
Отодвинув свой стул, Хект встал и подошел к ней.
Одеяние Катрин упало на пол. Под ним она была совершенно голой – бледная исхудавшая женщина. Императрица шагнула вперед, разложила свой наряд на полу, опустилась на него на четвереньки и склонила голову на сложенные руки.
– Ваша светлость!
– Вы знаете, что делать.
– Я не могу! Это не…
– Тогда назавтра я найду себе нового Предводителя Войска Праведных.
Ее тон не оставлял сомнений: она именно так и поступит.
Но, даже понимая это, Хект долго уговаривал себя, прежде чем неохотно расстегнул ремень.
Ничего хорошего из этого не выйдет. Совершенно точно. Возможно, эта ночь обойдется ему весьма дорого и последствия навсегда все изменят. Но он не может отказаться и тем самым потерять титул Предводителя Войска Праведных.
Хотя его сознательное решение мало что будет значить, если плоть откажется повиноваться.
– Ваша светлость, это не лучший способ.
– Это тот способ, который мне известен. Так научил меня Джейм. Другие способы он не признавал. Иногда попадал не в то отверстие. Но его это мало заботило.
Несмотря ни на что, Катрин все еще была одержима своим мужем.
Хект не видел иного выхода – оставалось подчиниться или подать в отставку.
Тело согласилось гораздо охотнее, чем разум. Слишком долго Пайпер провел вдали от Анны.
Хект выполнил приказ императрицы и, к собственному удивлению, обнаружил, что она вполне готова. Что еще удивительнее: поняв, что он не будет вести себя жестоко, Катрин отвечала ему.
Внутри она была устроена иначе, чем Анна. У Хекта было слишком мало опыта с женщинами, и потому он не понял, в чем тут дело. И имеет ли это вообще какое-нибудь значение.
Во время соития он испытывал презрение к самому себе, ужас при мысли о возможных последствиях и даже волнение – а не разочарует ли он императрицу. Из-за всего этого продержался Хект гораздо дольше, чем ему когда-либо удавалось с Анной.
Когда все завершилось, Катрин охватил глубокий стыд. Хекту подумалось, что стыд этот скорее вызван тем, как она сама вела себя во время соития. Он не находил слов, разве что предусмотрительно заметил:
– Что будет, если вы понесете?
– Это, Предводитель, еще один подарок от моего мужа. Я уже говорила вам: после второй беременности я осталась бесплодной.
– Я не знал.
Ничего себе новости!
– Никто не должен об этом знать. Мне и вам не следовало рассказывать. Эти сведения могут навредить империи – как внутри, так и за ее пределами. Никому не говорите. Особенно тем недоумкам, которые вечно плетут заговоры «ради» моей сестренки.
– Разумеется.
Своим признанием Катрин еще глубже втянула его во все это. Он от нее сильно зависел: Хекту нужно, чтобы она оставалась на престоле. Те «недоумки, которые вечно плели заговоры ради Элспет» его недолюбливали. Пайпер вслух повторил то, что только что продемонстрировала его плоть:
– Мое положение слишком важно для меня, я не стану сплетничать.
Возможно, не самые уместные слова, хотя свидание их вообще сложно было назвать романтическим. Катрин, как и ему, недоставало опыта.
– Благодарю вас, Предводитель, – кивнула она, с трудом одеваясь. – За все. С вами все в порядке? Вы побледнели.
– Рана. Давно уже ее не чувствовал… Напоминает, что не следует предаваться изнурительным занятиям. Все еще.
На губах Катрин промелькнула улыбка. Поздравляет себя?
– Тогда лучше возвращайтесь к менее изнурительным делам. Пока кто-нибудь не пустил новую грязную сплетню.
– Все будет так, как вы прикажете, ваша светлость.
– Конечно же, – сказала Катрин и добавила, обращаясь не к нему, а скорее к самой себе: – Жаль, я не Элспет. Предводитель, ничего этого не было. Я собиралась по пути домой напасть на Ховакол и отослала свиту, потому что уверена: кто-то из моих телохранителей шпионит для короля Стейна. Я одержима этой идеей. Мне и правда всюду мерещатся шпионы. Вы отговаривали меня. – После небольшого раздумья Катрин добавила: – Я действительно подумывала насчет Ховакола и беседовала об этом с приближенными.
– Умно, ваша светлость. Но не стоит на них нападать, это несущественный вопрос.
Насколько умно? Неужели Катрин всеми манипулирует? Неужели последние полчаса – результат давно придуманного плана? А если так, насколько часто ее приступы безумия и слабости объясняются соображениями тактики?
Подумав, Хект все же решил, что подобное поведение не в духе Иджей. Обе дочери Йоханнеса хотели казаться более свирепыми, прямолинейными и упрямыми, чем их отец.
Когда Хект вернулся во временную штаб-квартиру, которую устроили в бараках для рабочих, его поджидал Вирконделет.
– Ого! Неважно выглядите. Что стряслось?
– Рана снова беспокоит. Слишком разошелся и что-то там надорвал. Что вы здесь делаете в столь поздний час?
– Они выдвинутся на рассвете. Если не возражаете, возглавит отряд де Бос. У него в городе какие-то дела, а у меня нет. Как вы умудрились разбередить рану?
– Терпение потерял. Мне начинает казаться, что я сам себя облапошил, нанявшись к этой безумице.
– Мой господин! Подобные разговоры…
– Буду более осмотрителен, обещаю. – Хект с осторожностью уселся в ветхое кресло.
Пока следует воздержаться от резких движений.
Подтянулись остальные офицеры, дежурившие на своих постах.
– Что же стряслось? – повторил свой вопрос Вирконделет.
– Снова вздумала взяться за Ховакол и короля Стейна. Решила напасть на них по пути домой. Я сказал ей: у нас людей не хватит, нам надо транспортировать огненный порошок и фальконеты, а еще ни в коем случае не столкнуться с войсками Восточной Империи. Но она и слушать не хотела. Нам сейчас не до авантюры, в которую Катрин собралась пуститься лишь потому, что какой-то недоделанный местечковый тиранишка не разделяет ее религиозных заблуждений.
Кто-то из офицеров тяжело вздохнул.
– Неужели нам придется? – спросил Вирконделет. – Тогда нужно начинать планировать прямо сейчас.
– Не придется. Я ее отговорил. Временно. Но она не забудет о своей идее. Нужно сделать так, чтобы все ее внимание было сосредоточено на Святых Землях. Кстати говоря, не упоминайте об этом при ее приближенных. Императрица уверена, что среди них есть шпионы короля Стейна.
Вроде бы подчиненные не заподозрили его ни в чем непристойном.
– Что же с ней такое? – спросил какой-то писарь. – Вся эта священная война…
– Ей нездоровится. Мнит себя еще более больной, чем есть на самом деле. Не хочет кончить как Лотарь.
– Желает наделать шуму и купить себе пропуск в царствие небесное?
– Похоже на то, господин Тареп. Хитростью удалось ее отговорить – удача улыбнулась, да еще пришлось проявить настойчивость и вопить во все горло. Итак, если нам завтра выдвигаться, я лучше пойду лягу, пусть рана затянется.
Приближенных Хекта охватило некоторое волнение. Кое-кто все еще не мог свыкнуться с мыслью о том, что их командир восстал из мертвых. И спорить бесполезно: они твердо верили, что тут не обошлось без вмешательства Ночи. Хотя удостоиться благосклонности Ночи – не всегда так уж плохо.
Офицеры Хекта не знали, что для Ночи он – Убийца Богов.
Хект улегся в койку. Сон не шел. Он никак не мог выкинуть из головы Катрин. Только когда он вспоминал подробности, императрица неизменно превращалась в его воображении в наследную принцессу.
Снова и снова обдумывал он то, что произошло. События никак не совпадали с его ожиданиями. Особенно удивило Пайпера то, что Катрин Идж получила такое удовольствие. Может, абсолютная власть ее возбуждает?
Плоть откликнулась на воспоминания…
– Ну и ну! Вот тебе лишнее подтверждение – лучше сначала стучать.
Пристыженный Хект в панике дернулся и натянул на себя одеяло.
– Герис? Проклятие! Что ты здесь делаешь?
– Тепло же ты меня встречаешь. Я сюда не подглядывать пришла. Передам Анне, что ты по ней соскучился.
– Герис, я… я…
– Забудь. Мне тоже неловко. Иногда я забываю, что ты мой брат.
От этих слов Хект еще больше смутился.
– Ты зачем пришла? Что случилось? Ты как-то иначе выглядишь.
– Я изменилась. Говори тише, а то прибегут твои наседки. Сейчас расскажу.
И она поведала Хекту обо всем, что приключилось со времени их последней встречи. Он не перебивал. Герис умела четко излагать суть.
– Так вы собрались освободить этих демонов?
– Хотим попытаться, но не уверены на все сто, что сумеем это провернуть. Поэтому я и заглянула. Мне нужно оружие.
И Герис все объяснила.
– Проклятие! Сдать бы тебя Руку и Прозеку. Им бы пригодился человек, который так превосходно разбирается в огненном порошке, как ты.
– Даже если я женщина?
– Тут может выйти неувязка. Драго – жуткий бабник. Но ты явилась как раз вовремя. Сейчас у нас в руках все мыслимые и немыслимые пушки и фальконеты. Скажи, что именно тебе нужно, и я оставлю их тут.
– Побольше огненного порошка, несколько легких фальконетов и еще те ручные орудия, которыми ты теперь запретил пользоваться своим солдатам. Почему, кстати?
– Я не запрещал. Не всем, во всяком случае. Но всем их раздавать – мало того что дорого, так еще и нецелесообразно. Вначале я хотел, чтобы каждый был вооружен против созданий Ночи, но эти недотепы палят чуть что. Если на улице темно, а им страшно – мигом поднимается трах-тарарах, и в конечном счете они ранят друг друга.
– Боже мой, Пайпер, ты сейчас точь-в-точь как дедушка, когда он читает лекции о Модели.
– Прости. Есть новости из дома? Ты там была?
– Давно уже. В последний мой визит Анна очень расстраивалась, что девочки проводят столько времени с дедушкой. Он их учит пользоваться Моделью. Да и с Пеллой полно забот: Анне приходится снова и снова ему напоминать о тех демонах. Ему бы в поход отправиться с тобой.
– Ему бы как-нибудь получше свою жизнь устроить.
– Тут Анна спорить бы не стала. Но как? Подумай о его прошлом. Лучшее, что он может сделать, – воспользоваться отблеском твоей славы. Все, возвращайся к своим забавам. А я – домой, в особняк, хоть ночь посплю в нормальной постели. Не забудь оставить мне пушки.
– Не забуду. Как ты их перетащишь?
– Гномов подряжу. У меня в распоряжении целая толпа гномов. Разумеется, все сплошь мифические и вымышленные. Я ведь как-никак благочестивая епископальная чалдарянка.
Тут Герис повернулась и исчезла, и больше вопросов Хект задать не успел.
Как обычно и бывает, отъезд занял гораздо больше времени и усилий, чем предполагалось. Все спрашивали, почему вдруг Хект решил бросить в рабочих бараках кучу огненного порошка и несколько фальконетов. Он не стал ничего объяснять.
Пока его терзали вопросами, прибыл гонец верхом на загнанном гнедом мерине. Гонец выглядел так же скверно, как и его скакун. Он служил в отряде, который отправился в Льюм. Хект и Вирконделет помогли бедняге спешиться, и тому едва-едва хватило сил передать военачальнику сложенный листок бумаги. Вирконделет уложил посланца на землю, а это как раз ему и было нужно.
– Вирконделет, у меня появилось неотложное дело. Пока не вернусь – командуете вы. Пусть пошевеливаются. Готовьтесь к неприятностям.
– Но местные сказали…
– Повторяю: готовьтесь к неприятностям, господин Вирконделет. Они идут за нами по пятам. Нельзя, чтобы им удалось застать нас врасплох.