Легенды и мифы Древней Греции и Древнего Рима Кун Николай

Арес (Марс), Афродита (Венера), Эрот (Амур, или Купидон) и Гименей

Арес (Марс). Бог войны неистовый Арес – сын громовержца Зевса и Геры. Не любит его Зевс. Часто говорит он своему сыну, что он самый ненавистный ему среди богов Олимпа. Зевс не любит сына за его кровожадность. Не будь Арес его сыном, он давно низверг бы его в мрачный Тартар, туда, где томятся титаны. Радуют сердце свирепого Ареса только жестокие битвы, когда кровь льется потоками из ран убитых и раненых воинов, обагряя кругом землю, когда падают один за другим сраженные насмерть герои. Неистовый, носится он в сверкающем вооружении, с громадным щитом средь грохота оружия, криков и стонов битвы, между сражающимися. Следом за ним несутся его сыновья, Деймос и Фобос – ужас и страх, а рядом с ними богиня раздора Эрида и сеющая убийства богиня Энюо. Кипит, грохочет битва; ликует забрызганный кровью Арес; со стоном падают воины. Торжествует Арес, когда сразит он своим ужасным мечом воина и хлынет на землю горячая кровь. Без разбора разит он и направо и налево; груда тел вокруг жестокого бога. Свиреп, неистов, грозен Арес, но не всегда сопутствует ему победа. Часто приходится Аресу уступать на поле битвы воинственной дочери Зевса – Афине-Палладе. Мудростью и спокойным сознанием силы побеждает она Ареса. Нередко и смертные герои одерживают верх над Аресом, особенно если им помогает светлоокая Афина-Паллада. Так поразил Ареса медным копьем герой Диомед под стенами Трои. Сама Афина направила удар. Далеко разнесся по войску троянцев и греков ужасный крик раненого бога. Словно десять тысяч воинов вскрикнули сразу, вступая в яростную битву, так закричал от боли покрытый медными доспехами Арес. Вздрогнули в ужасе греки и троянцы, а неистовый Арес понесся, окутанный мрачным облаком, покрытый кровью, с жалобами на Афину к отцу своему Зевсу. Но не внял ему отец Зевс. Не любит он своего сына, которому приятны лишь распри, битвы да убийства.

Отдыхающий Арес. Статуя IV в. до н. э.

Если даже жена Ареса, прекраснейшая из богинь Афродита, приходит на помощь своему мужу, когда он в пылу битвы встретится с Афиной, и тогда выходит победительницей любимая дочь громовержца Зевса. Одним ударом повергает на землю прекрасную богиню любви Афродиту воительница Афина. Со слезами возносится на Олимп вечно юная, дивно прекрасная Афродита, а вслед ей раздается торжествующий смех и несутся насмешки Афины.

Афродита (Венера). Не изнеженной, ветреной богине Афродите вмешиваться в кровавые битвы. Ее царство – царство любви. Она будит в сердцах богов и смертных любовь. Благодаря власти, власти любви, она царит над всем миром. Девушкам дает она красоту и юность и благословляет их счастливым браком, в сердцах юношей ярким пламенем зажигает любовь и дает им счастье и радость. Никто не может избежать ее власти – даже боги. Только воительница-Афина, Гестия и девственная Артемида не подчинены ее могуществу. В одном поясе Афродиты заключено столько чар любви, что даже великая Гера часто просит Афродиту дать ей на время этот пояс, чтобы сильнее пленить Зевса. Прекрасна Афродита, прекрасней всех богинь. Дивным светом любви горят ее очи, глубокие, как море, из которого она вышла. Тело ее бело и нежно, как морская пена, родившая ее. Высокая, стройная, с нежными чертами лица, с мягкой волной златых волос, как венец, лежащих на ее невыразимо прекрасной голове, вся олицетворение божественной красоты и неувядаемой юности сияет среди богинь Олимпа Афродита. Когда идет она, сияя своей красотой, в блестящих одеждах, тогда ярче светит солнце, пышнее цветут цветы. Дикие лесные звери бегут к ней из чащи леса, к ней стаями слетаются птицы, когда она идет по лесу. Львы, пантеры, барсы и медведи кротко ласкаются к ней, и они подчинены власти богини любви. Спокойно идет среди диких зверей Афродита, гордая своей лучезарной красотой. Ее спутницы оры и хариты, богини красоты и грации, прислуживают ей. Они одевают богиню в роскошные одежды, умащают благовониями ее нежное тело, причесывают ее златые волосы, венчают ее голову сверкающей диадемой.

Около острова Киферы родилась Афродита из белоснежной пены морских волн. Легкий, ласкающий ветерок принес ее на остров Кипр. Там окружили юные горы вышедшую из морских волн богиню любви. Они облекли ее в златотканную одежду и увенчали венком из благоухающих цветов. Где только ни ступала Афродита, там пышно разрастались цветы. Весь воздух полон был благоуханием. Эрот и Гимерот повели дивную богиню на Олимп. Громко приветствовали ее боги, пораженные ее красотой. С тех пор всегда живет среди богов Олимпа златая Афродита, вечно юная, прекраснейшая из богинь.

Пигмалион. Афродита дарит счастье тому, кто верно служит ей, как дала она счастье и Пигмалиону, великому кипрскому художнику. Пигмалион ненавидел женщин и жил уединенно, избегая брака. Однажды сделал он из блестящей белой слоновой кости статую девушки необычайной красоты. Как живая, стояла эта статуя в мастерской художника. Казалось, что она дышит; казалось, что вот она двинется, пойдет и заговорит. Целыми часами любовался художник своим произведением и полюбил наконец созданную им самим статую. Пигмалион обнимал ее, он целовал ее холодные, жесткие уста, разговаривал с ней, как с живой, называя самыми нежными именами. Он дарил статуе драгоценные ожерелья, запястья и серьги, одевал ее в роскошные одежды, украшал голову венками из цветов и сделал ей ложе из сидонского пурпура. Как часто шептал Пигмалион:

Венера Милосская. Паросский мрамор, высота 2,02 м. Ок. 130—100 гг. до н.э. Найдена на греческом острове Милосе в 1820 г.

– О, если бы ты была живая, если бы могла отвечать на мои ласки, на мои речи, о как был бы я счастлив!

Но статуя была нема.

Наступили дни празднеств в честь Афродиты. Пигмалион принес богине любви в жертву белую телку с вызолоченными рогами; он простер к богине руки и в обращенной к богине пламенной молитве прошептал:

– О, вечные боги, и ты, златая Афродита! Если вы можете дать все молящему, то дайте мне жену столь же прекрасную, как статуя той девушки, которую я сделал.

Пигмалион не решился просить богов оживить его статую, он боялся прогневить такой просьбой богов-олимпийцев. Ярко вспыхнуло жертвенное пламя пред изображением богини любви Афродиты, этим богиня как бы давала понять Пигмалиону, что боги услышали его мольбу.

Вернулся художник домой. Он подошел к статуе, обнял ее и приник к ее холодным устам. Вдруг показалось Пигмалиону, что губы статуи стали теплыми, что тело ее как будто дрогнуло и стало мягким, как воск с вершин Гимета, согретый лучами солнца. Пигмалион не верит этому чуду. Он трогает дрожащими руками тело статуи, смотрит ей в лицо полными надежды глазами. О, счастье, о, радость! Статуя ожила. Бьется ее сердце, в ее глазах светится жизнь. Славя великую богиню любви Афродиту и полный благодарности ей за то счастье, которое она ему послала, Пигмалион в восторге обнял прекрасную девушку, спустившуюся к нему с пьедестала. Он осыпал ее поцелуями. Зарделась она от девичьего стыда, и глазами, полными любви, взглянула на художника. Богиня наградила Пигмалиона за его любовь.

Нарцисс. Но кто не чтит златую Афродиту, кто отвергает дары ее, кто противится ее власти, того немилосердно карает богиня любви. Так покарала она сына речного бога Кефиса и нимфы Лаврионы, прекрасного, но холодного, гордого Нарцисса. Всеми, кто хоть раз видел красивого юношу, овладевала любовь к нему, так был он прекрасен. Однажды, когда он заблудился в густом лесу во время охоты, увидала его нимфа Эхо. Не могла нимфа сама заговорить с Нарциссом. На ней тяготело наказание богини Геры: молчать должна была нимфа Эхо и отвечать лишь на вопросы, повторяя только их последние слова. С восторгом смотрела Эхо на стройного красавца-юношу, скрытая от него лесной чащей. Нарцисс огляделся кругом, не зная куда ему идти, и громко крикнул:

– Эй, кто здесь!

– Кто здесь? – раздался громкий ответ Эхо.

– Иди сюда! – крикнул Нарцисс.

– Сюда! – ответила Эхо.

С изумлением смотрит прекрасный Нарцисс по сторонам. Никого нет. Удивленный этим, он громко воскликнул:

– Сюда, скорей ко мне!

И радостно откликнулась Эхо:

– Скорей ко мне!

Протягивая руки, спешит к Нарциссу нимфа из леса, но гневно оттолкнул ее прекрасный юноша, гордо промолвив:

– Опусти скорей твои руки, лучше умру я, чем всегда быть с тобой.

Ушел он поспешно от нимфы и скрылся в темном лесу. Печально прозвучали вослед ему полные грусти слова – «быть с тобой!» Спряталась в лесной непроходимой чаще отвергнутая нимфа. Страдает она от любви к Нарциссу, никому не показывается и только печально отзывается на всякий возглас несчастная Эхо.

Рождение Афродиты из моря. Афродита в окружении двух нимф. Мрамор, центральная панель трона Людовизи.  Ок. 465 г. до н.э.

А Нарцисс остался по-прежнему гордым и холодным. Он отвергал любовь всех. Многих нимф сделала несчастными его гордость. И раз воскликнула одна из отвергнутых им нимф:

– Полюби же и ты, Нарцисс! И пусть никогда не отвечает тебе взаимностью та, которую ты полюбишь!

Исполнилось пожелание нимфы. Разгневалась богиня любви Афродита на то, что Нарцисс отвергает ее дары, и наказала его. Однажды во время охоты Нарцисс подошел к ручью и захотел напиться студеной воды. Еще ни разу не касались вод ручья ни пастух, ни горные козы, даже сломанная ветка не падала в ручей. Вода его была чиста и прозрачна. Как в зеркале отражалось в ней все вокруг: и кусты, и стройные кипарисы, и цветы, что росли на берегу, и голубое небо. Нагнулся Нарцисс к ручью, опершись руками на камень, выступавший из воды, и отразился в ручье весь, во всей своей красе. Тут-то постигла его кара Афродиты. В изумлении смотрит он на свое отражение в воде, и страстная любовь овладевает им к собственному отражению. Полными любви глазами смотрит он на дивного юношу в воде, он манит его, зовет, простирает к нему руки. Наклоняется Нарцисс к зеркалу воды, чтобы поцеловать юношу, но целует только студеную, прозрачную воду ручья. Все забыл Нарцисс; он не уходит от ручья, не отрываясь любуется своим отражением. Он не ест, не пьет, не спит. Наконец, полный отчаяния, восклицает Нарцисс:

– О, кто страдал так жестоко! Нас разделяют не горы, не моря, а только немного воды, и все же не можем мы быть с тобою вместе. Выйди же из ручья, прекрасный юноша! Я вижу, и ты простираешь ко мне твои руки, когда я простираю к тебе свои. Когда я нагибаюсь к воде, чтобы поцеловать тебя, и ты стремишься весь ко мне, и твои уста ждут тоже поцелуя. Когда я улыбаюсь, и ты улыбаешься мне. А когда я в горе лью слезы, плачешь и ты, слезы дрожат и на твоих прекрасных глазах. Я вижу, как ты отвечаешь мне, вижу, как движутся твои алые губы, но я не слышу твоих слов.

Задумался Нарцисс, глядя на свое отражение в воде. Вдруг страшная мысль пришла ему в голову, и тихо шепчет он своему отражению, наклонясь к самой воде:

– О, горе! Я боюсь, не полюбил ли я самого себя! Ведь ты – я сам! Я люблю самого себя. О, если бы могло быть два Нарцисса! О, если бы я мог отделиться от своего тела! Страдания лишают меня сил. Я чувствую, что немного осталось уже мне жить. Едва расцветши, увяну я и сойду в мрачное царство теней. Смерть не страшит меня; смерть принесет мне отдых от мук любви.

Покидают силы Нарцисса, бледнеет он и чувствует уже приближение смерти, но все-таки не может оторваться от своего отражения. Плачет Нарцисс. Падают его слезы в прозрачные воды ручья. По зеркальной поверхности воды пошли широко круги, и пропало изображение прекрасного юноши. Со страхом воскликнул Нарцисс:

– О, ты скрылся! Останься! Не покидай меня, жестокий! О, дай хоть смотреть на тебя!

Но вот опять спокойна вода, опять появилось отражение, опять, не отрываясь, смотрит на него Нарцисс. Тает он, как роса на цветах в лучах горячего солнца. Видит и несчастная нимфа Эхо, как страдает Нарцисс. Она по-прежнему любит его; страдания Нарцисса болью сжимают ее сердце.

– О, горе! – восклицает Нарцисс.

– Горе! – отвечает Эхо.

Наконец, измученный, слабеющим голосом воскликнул Нарцисс, глядя на свое отражение:

– Прощай!

И еще тише, чуть слышно прозвучал отклик нимфы Эхо:

– Прощай!

Склонилась голова Нарцисса на зеленую прибрежную траву, и мрак смерти покрыл его очи. Умер Нарцисс. Плакали в лесу младые нимфы, и плакала Эхо. Приготовили нимфы юному Нарциссу могилу, но когда пришли за его телом, то не нашли его. На том месте, где склонилась на траву голова Нарцисса, вырос белый душистый цветок – цветок смерти; нарциссом зовут его.

Адонис. Статуя  середины IV в. до н. э.

Адонис. Но богиня любви, так покаравшая Нарцисса, знала и сама муки любви, и ей пришлось оплакивать любимого ею Адониса. Она любила сына царя Кипра, Адониса. Никто из смертных не был равен ему красотою, он был даже прекрасней богов-олимпийцев. Забыла для него Афродита и Патмос, и цветущую Киферу. Адонис был ей милее даже светлого Олимпа. Все время проводила она с юным Адонисом. С ним охотилась она в горах и лесах Кипра, подобно девственной Артемиде. Забыла Афродита о своих золотых украшениях, о своей красоте. Под палящими лучами солнца и в непогоду охотилась она на зайцев, пугливых оленей и серн, избегая охоты на грозных львов и кабанов. И Адониса просила она избегать опасностей охоты на львов, медведей и кабанов, чтобы не случилось с ним несчастья. После охоты отдыхала Афродита на сочной траве зеленых долин с Адонисом, склонясь к нему на колени своей божественно прекрасной головой. Редко покидала богиня царского сына, а покидая его, каждый раз молила помнить ее просьбы.

Однажды в отсутствие Афродиты собаки Адониса во время охоты напали на след громадного кабана. Они подняли зверя и с яростным лаем погнали его. Радовался Адонис такой богатой добыче; не предчувствовал он, что это его последняя охота. Все ближе лай собак, вот уже мелькнул громадный кабан среди кустов. Адонис уже готовится пронзить разъяренного кабана своим копьем, как вдруг кинулся на него кабан и своими громадными клыками смертельно ранил любимца Афродиты. Умер Адонис от страшной раны.

Когда Афродита узнала о смерти Адониса, полная невыразимого горя, сама пошла она в горы Кипра искать тело любимого юноши. По крутым горным стремнинам, среди мрачных ущелий, по краям глубоких пропастей шла Афродита. Острые камни и шипы терновника изранили нежные ноги богини. Капли ее божественной крови падали на землю, оставляя след всюду, где проходила богиня. Наконец нашла Афродита тело Адониса. Горько плакала она над так рано погибшим прекрасным юношей. Чтобы всегда сохранялась память о нем, велела богиня вырасти из крови Адониса нежному анемону. А там, где падали из израненных ног богини капли крови, всюду выросли пышные розы, алые, как кровь Афродиты. Сжалился Зевс-громовержец над горем богини любви. Велел он брату своему Гадесу и жене его Персефоне отпускать каждый год Адониса на землю из печального царства теней умерших. С тех пор полгода остается Адонис в царстве Гадеса, а полгода живет на земле с богиней Афродитой. Ликует вся природа, когда возвращается на землю к ярким лучам солнца юный, прекрасный любимец златой Афродиты Адонис.

Эрот. Царит златая Афродита над миром. У ней, как у Зевса- громовержца, есть посланник: чрез него выполняет она свою волю. Этот посланник Афродиты – сын ее Эрот, веселый, быстрый, шаловливый, коварный, а подчас и жестокий мальчик. Эрот быстро носится на своих блестящих золотых крыльях над землями и морями, быстрый и легкий, как дуновение ветерка. В руках его маленький золотой лук, за плечами колчан со стрелами. Никто не защищен от этих золотых стрел. Эти стрелы разят всех, даже громовержца Зевса. Не щадит Эрот и мать свою Афродиту; много раз пронзал он и ей сердце своими золотыми стрелами. Золотой искрой сверкнет стрела в воздухе, без боли вонзится она в сердце намеченной Эротом жертвы, и вспыхнет в сердце пламень любви. Без промаха попадает в цель Эрот; он, как стрелок, не уступает самому стреловержцу– златокудрому Аполлону. Когда попадет в цель Эрот, глаза его светятся радостью, он с торжеством высоко закидывает свою кудрявую головку и громко смеется. Одно приближение его заставляет уже чувствовать его силу. Ему подчиняются и рыбы в море, и лесные звери, и птицы в воздухе, но больше всего человек. Сами боги Олимпа безумствуют, если пронзят их сердца стрелы Эрота. Но не всегда радость и счастье несут с собой стрелы Эрота. Часто несут они страдания, муки любви и даже гибель. Самому златокудрому Аполлону, самому тучегонителю Зевсу немало страданий причинили эти стрелы.

Знал Зевс, как много горя и зла принесет с собой в мир сын златой Афродиты. Он хотел, чтобы умертвили его еще при рождении. Разве могла допустить это мать! Она скрыла Эрота в непроходимом лесу и там, в лесных дебрях, вскормили малютку Эрота молоком своим две свирепые львицы. Вырос Эрот, носится по всему миру, юный, прекрасный, и сеет своими стрелами в мире то счастье, то горе, то добро, то зло.

Гименей. Есть еще один помощник и спутник у Афродиты, это юный бог брака – Гименей. Он летит на своих белоснежных крыльях впереди свадебных шествий. Ярко горит пламя его брачного факела. Хоры девушек призывают во время свадьбы Гименея и молят его благословить брак молодых и послать им радость в их брачной жизни.

Гефест (Вулкан)

Гефест, сын Зевса и Геры, бог огня, бог-кузнец, с которым никто не может равняться в искусстве ковать, родился на светлом Олимпе. Он родился слабым и хромым ребенком. В гнев пришла великая Гера, когда ей показали богини некрасивого, хилого сына. Она схватила его и сбросила с Олимпа вниз на далекую землю.

Долго несся по воздуху несчастный ребенок и упал наконец в волны безбрежного моря. Сжалились над ним морские богини: дочь великого Океана, Эвринома, и дочь вещего морского старца Нерея, Фетида. Они подняли упавшего в море маленького Гефеста и унесли его с собой глубоко под воды седого Океана, клубящего свои священные воды вокруг всей земли. Там в лазурном гроте воспитали они Гефеста. Вырос бог Гефест некрасивым, хромым, но с могучими руками, широкой грудью и мускулистой шеей. Каким дивным художником в своем кузнечном ремесле был он! Много выковал он великолепных украшений из золота и серебра своим воспитательницам, Эвриноме и Фетиде.

Долго таил Гефест в своем сердце гнев на мать свою, богиню Геру, наконец решил отомстить ей за то, что она сбросила его с Олимпа. Выковал он золотое кресло необыкновенной красоты и послал его на Олимп в подарок матери. В восторг пришла жена громовержца Зевса, увидав чудесный подарок. Действительно, только царица богов и людей могла сидеть на кресле такой необычайной красоты. Но – о ужас! Лишь только села Гера в кресло, как обвили ее несокрушимые путы, как прикованная сидела Гера. Бросились боги ей на помощь. Напрасно! – никто из них не был в силах освободить царицу Геру. Поняли боги, что только Гефест, выковавший кресло, может освободить свою великую мать. Тотчас послали они бога Гермеса, вестника богов, за богом-кузнецом. Вихрем помчался Гермес на край света, к берегам Океана. В мгновение ока пронесся Гермес над землей и морем и явился в грот, где работал Гефест. Долго просил он Гефеста идти с ним на высокий Олимп – освободить царицу Геру, но наотрез отказался бог-кузнец, он помнил то зло, которое причинила ему мать. Не помогали ни просьбы, ни мольбы Гермеса. На помощь ему явился Дионис, веселый бог вина. С веселым смехом поднес он Гефесту чашу благовонного вина, за ней другую, а за ней еще и еще. Охмелел Гефест, теперь можно было с ним сделать все – вести куда угодно. Победил его бог вина Дионис. Посадили Гефеста Гермес и Дионис на осла и повезли на Олимп. Покачиваясь, ехал Гефест; голова его, отяжелевшая от вина, склонилась на грудь; с трудом держал он на плече свой громадный кузнечный молот. Кругом Гефеста неслись в веселой пляске увитые плющом менады с тирсами в руках. Неуклюже прыгали охмелевшие сатиры. Дымились факелы, громко раздавались звон тимпанов, веселые крики, смех, гремели бубны. А впереди шел великий бог Дионис в венке из винограда и с тирсом. Весело двигалось шествие. Наконец, пришли на Олимп. В один миг освободил Гефест свою мать, теперь он уже не помнил обиды. Рану обиды залечило вино.

Гефест. Римская копия с греческого оригинала. 430 г. до. н.э.

Остался жить на Олимпе Гефест. Там построил он богам величественные золотые дворцы, и себе построил он дворец из золота, серебра и бронзы. В нем живет он с женой своей, прекрасной, приветливой Харитой, богиней грации и красоты. В этом же дворце находится и кузница Гефеста. Бо2льшую часть времени проводит Гефест в своей полной чудес кузнице. Посредине ее стоит громадная наковальня, в углу – горн с пылающим огнем и мехи. Дивные эти мехи, – их не нужно приводить в движение руками, они повинуются слову Гефеста. Скажет он – и работают мехи, раздувая огонь в горн в ярко пышущее пламя. Покрытый по2том, весь черный от пыли и копоти, работает бог-кузнец в своей кузнице. Какие дивные произведения выковывает в ней Гефест: несокрушимое оружие, украшения из золота и серебра, чаши и кубки, треножники, которые катятся сами, на золотых колесах, как живые. Окончив работу, омыв в благовонной ванне пот и копоть, идет Гефест, прихрамывая и пошатываясь на своих слабых ногах, на пир богов, к отцу своему, громовержцу Зевсу. Приветливый, добродушный, часто прекращает он готовую разгореться ссору Зевса и Геры. Без смеха не могут боги видеть, как ковыляет хромой Гефест вокруг пиршественного стола, разливая богам благоухающей нектар, и смех заставляет забыть ссоры. Но может быть и грозен бог Гефест. Многие испытали силу его огня и страшные, могучие удары его громадного молота. Даже волны бушующих рек, Ксанфа и Симоиса, смирил под Троей своим огнем Гефест и, грозный, разил он своим молотом могучих гигантов. Велик бог огня, искуснейший, божественный кузнец Гефест, он дает тепло и радость, он ласков и приветлив, но он же грозно карает.

Деметра (Церера) и Персефона (Прозерпина)

Могущественна великая богиня Деметра. Она дает плодородие земле, и без ее благотворной силы ничто не произрастает ни в тенистых лесах, ни на лугах, ни на тучных пашнях.

Похищение Персефоны Гадесом. Была у великой богини Деметры юная, прекрасная дочь Персефона. Отцом Персефоны был сам великий сын Крона, громовержец Зевс. Однажды прекрасная Персефона вместе со своими подругами, океанидами, беззаботно резвилась в цветущей Нисейской долине. Подобно легкокрылой бабочке, перебегала юная дочь Деметры от цветка к цветку. Она рвала пышные розы, душистые фиалки, белоснежные лилии и красные гиацинты. Беспечно резвилась Персефона, не ведая той судьбы, которую назначил ей отец ее, Зевс. Не думала Персефона, что не скоро увидит она опять ясный свет солнца, не скоро будет любоваться цветами и вдыхать их сладкий аромат. Отдал ее Зевс в жены мрачному своему брату Гадесу, властителю теней умерших, и с ним должна была жить Персефона во мраке подземного царства, лишенная света горячего южного солнца.

Гадес видел, как резвилась в Нисейской долине Персефона, и решил тотчас похитить ее. Упросил он богиню земли, Гайю, вырастить необычайной красы цветок. Согласилась богиня Гайя, и вырос дивный цветок в Нисейской долине, далеко разлился во все стороны его пьянящий аромат. Увидала цветок Персефона и побежала к нему. Вот она уже около цветка, вот протянула руку и схватила его за стебелек, вот уж сорван цветок. Вдруг разверзлась земля, и на черных конях появился из земли в золотой колеснице владыка царства теней умерших, мрачный Гадес. Схватил он юную Персефону, поднял ее на свою колесницу и в мгновение ока скрылся на своих быстрых конях в недрах земли. Только вскрикнуть успела Персефона. Далеко разнесся крик ужаса юной дочери Деметры, донесся он и до морской пучины, и до высокого, светлого Олимпа. Никто не видел, как похитил Персефону мрачный Гадес, видел это лишь бог Гелиос-Солнце.

Деметра Книдсская. Ок. 350 г. до н.э.

Услыхала богиня Деметра крик своей дочери. Поспешила она в Нисейскую долину, всюду искала она дочь, спрашивала подруг ее, океанид, но нигде не было ее нежно любимой дочери. Не видали океаниды, куда скрылась Персефона.

Тяжкая скорбь об утрате единственной возлюбленной дочери овладела сердцем Деметры. Одетая в темные одежды, девять дней ничего не сознавая, ни о чем не думая, блуждала по земле, проливая горькие слезы, великая богиня Деметра. Всюду искала она Персефону, но никто не мог помочь ей в ее горе. Наконец, уже на десятый день пришла Деметра к богу Гелиосу-Солнцу и стала со слезами молить его:

– О, лучезарный Гелиос! Ты объезжаешь на златой колеснице высоко по небу всю землю и все моря, ты видишь все, ничто не может скрыться от тебя; если ты имеешь хоть немного жалости к несчастной матери, скажи мне, где моя дочь Персефона, скажи, где мне искать ее. Я слышала ее крик, ее похитили у меня. Скажи, кто похитил ее? Я всюду искала ее, но нигде не могу найти!

Ответил Деметре лучезарный Гелиос:

– Великая богиня, ты знаешь, как я чту тебя, ты видишь, как скорблю, видя твое горе. Знай, что великий тучегонитель, Зевс, отдал дочь твою в жены своему мрачному брату, владыке Гадесу. Он похитил Персефону и увез ее в свое полное ужасов царство. Побори же твою тяжкую печаль, богиня, ведь велик муж твоей дочери, она стала женой могущественного брата великого Зевса.

Еще больше опечалилась богиня Деметра. Разгневалась она на громовержца Зевса за то, что отдал он без ее согласия Персефону в жены Гадесу. Покинула она богов, покинула светлый Олимп, приняла вид простой смертной и, облекшись в темные одежды, долго блуждала между смертными, проливая горькие слезы.

Прекратился всякий рост на земле. Завяли листья на деревьях и облетели. Обнаженными стояли теперь леса. Трава поблекла; цветы опустили свои пестрые венчики и засохли. Не было плодов в садах, засохли зеленые виноградники, не зрели в них тяжелые, сочные гроздья. Прежде плодородные, нивы были пусты, ни былинки не росло на них. Замерла жизнь на земле. Голод царил всюду; всюду слышались плач и стоны. Гибель грозила всему людскому роду. Но ничего не видела, не слышала Деметра, погруженная в печаль по нежно любимой дочери.

Наконец, пришла Деметра к городу Элевсину. Там у городских стен села она в тени оливы на «камень скорби» у самого «колодца дев». Недвижима сидела Деметра, подобная изваянию. Прямыми складками спадала до самой земли ее темная одежда. Голова ее была опущена, а из глаз одна за другой катились крупные слезы и падали ей на грудь. Долго сидела так Деметра, одна, неутешная.

Увидали ее дочери царя Элевсина, Келея. Они удивились, заметив у источника плачущую женщину в темных одеждах, подошли к ней и с участием спросили, кто она. Не открылась им богиня Деметра. Она сказала, что ее зовут Део, что родом она с Крита, что ее увели разбойники, но она бежала от них и после долгих скитаний пришла к Элевсину. Деметра просила дочерей Келея отвести ее в дом их отца, она соглашалась стать служанкой их матери, воспитывать детей и работать в доме Келея, как простая смертная служанка. Взяли дочери Келея за руки Деметру и привели ее к матери своей Метанейре. Не думали дочери Келея, что вводят в дом отца своего великую богиню. Но когда вводили они Деметру в дом отца, то коснулась богиня головой верха двери, и весь дом озарился дивным светом. Встала навстречу богине Метанейра, она поняла, что не простую смертную привели к ней ее дочери. Низко склонилась жена Келея пред незнакомкой и просила ее сесть на ее место царицы. Отказалась Деметра, она молча села на простое сиденье служанки, по-прежнему безучастная ко всему, что делалось вокруг нее. Служанка же Метанейры, веселая Ямба, видя глубокую печаль незнакомки, старалась развеселить ее. Весело прислуживала она ей и своей госпоже Метанейре; громко звучал ее смех и сыпались шутки. Улыбнулась Деметра в первый раз с тех пор, как похитил у нее Персефону мрачный Гадес, и в первый раз согласилась она вкусить пищи.

Осталась Деметра у Келея. Она стала воспитывать сына его Демофонта. Богиня решила дать Демофонту бессмертие. Она держала младенца у своей божественной груди, на своих коленях; младенец дышал бессмертным дыханием богини. Деметра натирала его амброзией, а ночью, когда все в доме Келея спали, она, завернув Демофонта в пеленки, клала его в ярко пылавшую печь. Но не получил Демофонт бессмертия. Увидала раз Метанейра своего сына, лежащего в печи, страшно испугалась и стала молить Деметру не делать этого. Разгневалась Деметра на Метанейру, вынула Демофонта из печи и сказала:

– О, неразумная, я хотела дать бессмертие твоему сыну, сделать его неуязвимым. Знай же, я – Деметра, дающая силы и радость смертным и бессмертным!

Открыла Деметра Келею и Метанейру, кто она, и приняла свой обычный образ богини. Разлился божественный свет по покоям Келея. Богиня Деметра стояла величественная и прекрасная, золотистые волосы спадали на ее плечи, глаза горели божественной мудростью, от одежд ее лилось благоухание. Пали на колени пред ней Метанейра и ее муж. Богиня Деметра повелела выстроить храм в Элевсине, у источника Каллихоры, и осталась жить в нем. При этом храме Деметра сама учредила празднества.

Не покинула Деметру печаль по нежно любимой дочери, не забыла она и гнева своего на Зевса. По-прежнему бесплодна была земля. Все сильнее становился голод, так как на полях земледельцев не всходило ни единой травки. Напрасно тащили быки земледельца тяжелый плуг по пашне, бесплодна была их работа. Гибли целые племена. Вопли голодных неслись к небу, но не внимала им Деметра. Наконец, перестали куриться на земле жертвы бессмертным богам. Гибель грозила всему живому. Не хотел гибели смертных великий тучегонитель Зевс. Он послал к Деметре вестницу богов Ириду. Быстро примчалась она на своих златых крыльях в Элевсин к храму Деметры, звала ее, молила вернуться на светлый Олимп в сонм богов. Не вняла ее мольбам Деметра. Посылал и других богов великий Зевс к Деметре, но не хотела богиня вернуться на Олимп, прежде чем возвратит ей Гадес ее дочь Персефону.

Послал тогда к своему мрачному брату, Гадесу, великий Зевс быстрого, как мысль, аргоубийцу Гермеса. Спустился Гермес в полное ужасов царство Гадеса, предстал пред сидящим на золотом троне владыкой душ умерших и поведал ему волю Зевса.

Согласился Гадес отпустить Персефону к матери, но, прежде чем покинула его Персефона, он дал ей проглотить зерно плода граната, символ супружеской жизни. Не могла теперь Персефона навсегда покинуть своего мужа. Взошла Персефона на златую колесницу мужа с Гермесом; помчались бессмертные кони Гадеса, никакие препятствия не были страшны им, и в мгновение ока достигли Элевсина.

Забыв все от радости, бросилась Деметра навстречу своей дочери и заключила ее в свои объятия. Снова была с ней ее возлюбленная дочь Персефона. Вернулась с ней на Олимп Деметра. Тогда решил великий Зевс, что две трети года будет жить с матерью Персефона, а на одну треть возвращаться к мужу своему, Гадесу.

Триптолем на колеснице со змеями, сзади стоит Деметра, перед колесницей Персефона. Роспись на вазе. Ок. 460–450 гг. до н.э.

Вернула великая Деметра плодородие земле, и снова все зацвело, зазеленело. Нежной весенней листвой покрылись леса; запестрели цветы на изумрудной мураве лугов. Вскоре заколосились хлебородные нивы; зацвели и заблагоухали сады; засверкала на солнце зелень виноградников. Пробудилась вся природа. Ликовало и славило все живое великую богиню Деметру и дочь ее Персефону.

Деметра (cлева), вручающая своему любимцу Триптолему (в центре) колос пшеницы. Справа стоит Персефона. Копия элевсинского барельефа, 440-е гг. до н.э.

Но покидает каждый год свою мать Персефона. Тогда Деметра погружается снова в печаль и облекается в темные одежды. Горюет об ушедшей и вся природа. Желтеют листья на деревьях и срывает их осенний ветер; отцветают цветы; нивы пустеют. Наступает зима. Спит природа, чтобы проснуться в радостном блеске весны тогда, когда опять вернется к своей матери из безрадостного царства Гадеса Персефона. Сыплет щедрой рукой великая богиня плодородия Деметра свои дары людям и благословляет труд земледельца богатым урожаем, когда возвращается к ней ее дочь.

Чтили греки великую богиню Деметру. Во всем Древнем мире славился храм ее, основанный ею самой в Элевсине. Толпы народа собирались в Афины и в Элевсин, чтобы принять участие в празднествах в честь Деметры. Великие люди Древнего мира стремились быть посвященными в полные таинственности элевсинские мистерии, так как блажен тот, кто принимал участие в этих таинствах. Не будет иметь посвященный после смерти одинаковую участь с непосвященными в полном мрака царстве Гадеса. Лучшая участь ждет посвященного, не страшны для него ужасы царства душ умерших.

Триптолем. Великая богиня Деметра, дающая плодородие земле, сама научила людей, как возделывать хлебородные нивы. Она дала юному сыну царя Элевсина, Триптолему, семена пшеницы, а он первый трижды вспахал плугом рарийское поле у Элевсина и бросил в темную землю семена. Богатый урожай дало поле, благословленное самой Деметрой. На чудесной колеснице, запряженной крылатыми змеями, облетел все страны, по повелению Деметры, Триптолем и всюду учил людей земледелию. Славили люди великую Деметру за ее дар людям, и курились ей в изобилии богатые жертвы.

Был Триптолем и в далекой Скифии у царя Линха. Его тоже научил он земледелию. Но гордый царь скифов захотел отнять у Триптолема славу учителя земледелия, он захотел присвоить себе эту славу. Решил Линх убить во время сна великого Триптолема. Не допустила Деметра совершиться злодеянию. Она покарала Линха за то, что он, нарушив обычай гостеприимства, поднял руку на ее избранника. Когда ночью прокрался Линх в покой, где мирно спал Триптолем, обратила Деметра царя скифов в дикую рысь в то самое мгновение, когда занес он над спящим кинжал. Скрылся в темных лесах обращенный в рысь Линх, а Триптолем покинул страну скифов, чтобы, переносясь из страны в страну на своей чудесной колеснице, учить людей великому дару Деметры – земледелию.

Эрисихтон. Не одного царя скифов, Линха, покарала благодатная богиня Деметра, – покарала она и царя Фессалии, Эрисихтона. Надменен и нечестив был Эрисихтон, никогда не чтил он богов жертвами. В своей нечестивости осмелился он дерзко оскорбить великую богиню Деметру. Он решил срубить в священной роще Деметры столетний дуб, высоко раскинувший свою могучую вершину над рощей. Дуб этот был жилищем дриады, любимицы самой Деметры. Но ничто не остановило Эрисихтона:

– Хотя бы это была не любимица Деметры, – воскликнул нечестивец, – а сама богиня, все же срублю я этот дуб!

Вырвал из рук слуги топор Эрисихтон и глубоко вонзил его в дерево. Тяжкий стон раздался внутри дуба, и хлынула кровь из его коры. Пораженные, стояли пред дубом слуги царя. Один из них осмелился остановить его, но разгневанный Эрисихтон убил слугу, воскликнув:

– Вот тебе награда за твое благочестие!

Эрисихтон, терзаемый голодом. Гравюра А. Темпеста. 1606 г.

Срубил Эрисихтон столетний дуб. С шумом, подобным стону, упал дуб на землю, и умерла жившая в нем дриада.

Одевши темные одежды, пришли дриады священной рощи к богине Деметре и молили ее покарать Эрисихтона, убившего их дорогую подругу. Разгневалась Деметра. Она послала за богиней голода. Быстро помчалась посланная дриада на колеснице Деметры, запряженной крылатыми змеями, в Скифию, к горам Кавказа, и там нашла на бесплодной горе богиню голода, с впалыми глазами, бледную, с растрепанными волосами, с грубой кожей, обтягивавшей одни кости. Передала посланная волю Деметры богине голода, и та повиновалась велению Деметры.

Явилась богиня голода в дом Эрисихтона и вдохнула ему неутолимый голод, сжигавший все его внутренности. Чем больше ел Эрисихтон, тем сильнее становились муки голода. Все свое состояние истратил он на всевозможные яства. Как огонь уничтожает деревянное здание и, чем больше для него пищи, тем сильнее разгорается, так будили в Эрисихтоне неутолимый, мучительный голод богатые яства. Наконец, ничего не осталось у Эрисихтона, – лишь одна дочь. Чтобы добыть денег и насытиться, он продал свою дочь в рабство. Но дочь его получила от великого колебателя земли, бога Посейдона, дар принимать любой образ и каждый раз освобождалась от покупавших ее то под видом птицы, то коня, то коровы. Много раз продавал свою дочь Эрисихтон, но мало ему было денег, которые выручал он от этой продажи. Все сильнее и сильнее мучил его голод, все нестерпимее становились его страдания. Наконец, Эрисихтон стал рвать зубами мясо со своих членов и погиб в ужасных мучениях. Он понес тяжкое наказание великой богини Деметры за свою нечестивость.

Ночь, луна, заря и солнце

Медленно едет по небу в своей колеснице, запряженной черными конями, богиня Ночь – Нюкта. Своим темным покровом закрыла она землю. Тьма окутала все кругом. Вокруг колесницы богини Ночи толпятся звезды и льют свой неверный мерцающий свет – это юные сыновья богини Зари – Эос и Астрея. Много их, они усеяли все ночное темное небо. Вот как бы легкое зарево показалось на востоке. Разгорается оно все сильнее и сильнее. Это восходит на небо богиня Луна – Селена. Медленно везут ее колесницу по небу круторогие быки. Спокойно, величественно едет богиня Луна по небу в своей длинной, белой одежде, с серпом луны на головном уборе. Она мирно светит на спящую землю, заливая все серебристым сиянием. Объехав небесный свод, спустится богиня Луна в глубокий грот горы Латма в Карии, там лежит погруженный в вечную дремоту прекрасный Эндимион. В этом гроте отдыхает от своего пути богиня Луна.

Богиня зари Эос в своей колеснице. Роспись на блюде. Конец IV в. до н.э.

Все ближе утро. Богиня Луна спустилась уже давно с небосклона. Чуть посветлел восток. Вот ярко загорелся на востоке предвестник зари Эосфорос – утренняя звезда. Подул легкий ветерок. Все ярче разгорается восток. Вот открыла розоперстая богиня Заря-Эос ворота, из которых выезжает лучезарный бог Солнце-Гелиос. В ярко-шафранной одежде, на розовых крыльях вылетает богиня Заря на просветлевшее небо, залитое розовым светом. Льет богиня из золотого сосуда на землю росу, и роса усыпает траву, цветы и деревья сверкающими, как алмазы, каплями. Благоухает все на земле, всюду курятся ароматы. Проснувшаяся земля радостно приветствует восходящего бога Солнце-Гелиоса.

На четверке крылатых коней в золотой колеснице, которую выковал бог Гефест, выезжает на небо с берегов океана лучезарный бог. Верхи гор озаряют лучи восходящего солнца, и они высятся, как бы залитые огнем. Звезды бегут с небосклона при виде бога Солнца, одна за другой скрываются они в лоне темной ночи. Все выше подымается колесница Гелиоса. В лучезарном венце и в длинной сверкающей одежде идет он по небу и льет свои живительные лучи на землю, дает ей свет, тепло и жизнь.

Совершив свой дневной путь, спускается бог Солнце к священным водам Океана. Там ждет его золотой челн, в котором он плывет назад к востоку, в страну Солнца, где находится его чудесный дворец. Там отдыхает всю ночь бог Солнце, чтобы взойти в прежнем блеске на следующий день.

Фаэтон. Только раз нарушен был заведенный в мире порядок, и не взъезжал бог Солнце на небо, чтобы светить людям. Это случилось так. Был сын у Солнца-Гелиоса от Климены, дочери морской богини Фетиды, имя ему было Фаэтон. Однажды родственник Фаэтона, сын громовержца Зевса и Ио, Эпаф, насмехаясь над ним, сказал:

– Не верю я, что ты – сын лучезарного Гелиоса. Мать твоя говорит неправду. Ты – сын простого смертного.

Разгневался Фаэтон, краска стыда залила его лицо; он побежал к матери, бросился к ней на грудь и со слезами жаловался на оскорбление. Но мать его, простерши руки к лучезарному Солнцу, воскликнула:

– О, сын! Клянусь тебе Гелиосом, который нас видит и слышит, которого и ты сам сейчас видишь, что он – твой отец! Пусть лишит он меня своего света, если я говорю неправду. Пойди ты сам к нему, дворец его недалеко от нас. Он подтвердит тебе мои слова.

Тотчас отправился Фаэтон к своему отцу Гелиосу. Быстро достиг он дворца Гелиоса, сиявшего золотом, серебром и драгоценными камнями. Весь дворец как бы искрился всеми цветами радуги, так дивно украсил его сам бог Гефест. Вошел Фаэтон во дворец и увидал там сидящего в пурпурной одежде на троне Гелиоса. Но Фаэтон не мог приблизиться к лучезарному богу, его глаза не выносили сияния, исходящего от венца Гелиоса. Увидал бог Солнце вошедшего Фаэтона и спросил его:

– Что привело тебя ко мне во дворец, сын мой?

– О, свет всего Мира, о отец Гелиос! Только смею ли я называть тебя отцом! – воскликнул Фаэтон. – Дай мне доказательство того, что ты – мой отец. Уничтожь, молю тебя, мое сомненье!

Снял лучезарный венец Гелиос, подозвал к себе Фаэтона, обнял его и сказал:

Гелиос – бог Солнца – на колеснице, запряженной крылатыми конями, взлетает на небо. Рисунок Хисуи Сугиура. 1918 г.

– Да, ты – мой сын, правду сказала тебе мать твоя, Климена. А чтобы ты не сомневался более, проси у меня, что хочешь, и я клянусь тебе водами священной реки Стикса, что исполню твою просьбу.

Едва сказал это Гелиос, как Фаэтон стал просить позволить ему поехать по небу вместо самого Гелиоса в его золотой колеснице. В ужас пришел лучезарный бог.

– Безумный, что ты просишь, – воскликнул Гелиос, – о, если бы мог я нарушить мою клятву. Сын мой, не проси только этого! Ты слишком невозможного просишь, Фаэтон, ведь это тебе не по силам. Ведь ты же смертный, а разве это дело смертного? Даже и бессмертные боги не в силах устоять на моей колеснице. Ею не может править сам великий Зевс-громовержец, а кто же могущественнее его! Подумай только: вначале дорога так крута, что даже мои крылатые кони едва взбираются по ней. Посредине она идет так высоко над землей, что даже мной овладевает страх, когда я смотрю вниз на расстилающиеся подо мной моря и земли. В конце же дорога так стремительно опускается к священным берегам Океана, что без моего опытного управления колесница стремглав полетит вниз и разобьется. Ты думаешь, может быть, встретить в пути много прекрасного? Нет, среди опасностей, ужасов и диких зверей идет путь. Узок он; если же ты уклонишься в сторону, то ждут тебя там рога грозного тельца, там грозит тебе лук кентавра, яростный лев, чудовищный скорпион и рак[5].

Много ужасов на пути по небу. Поверь же мне, я не хочу быть причиной твоей гибели! О, если бы ты мог взглядом твоим проникнуть мне в сердце и увидать, как я боюсь за тебя! Посмотри вокруг себя, взгляни на мир, как много в нем прекрасного! Проси все, что хочешь, я ни в чем не откажу тебе, только не проси ты этого. Ведь ты же просишь не награды, а страшное наказание!

Селена – богиня Луны – на колеснице, запряженной крылатыми лошадьми. Роспись на дне краснофигурного килика Брига. 490 – 480 гг. до н.э.

Но Фаэтон ничего не хотел слушать; обвив руками шею Гелиоса, он просил исполнить его просьбу.

– Хорошо, я исполню твою просьбу. Не беспокойся, ведь я клялся водами Стикса! Ты получишь, что просишь, но я думал, что ты разумнее, – печально ответил Гелиос.

Повел Гелиос Фаэтона туда, где стояла колесница. Залюбовался ею Фаэтон: она была вся золотая и сверкала разноцветными каменьями. Привели крылатых коней Гелиоса, накормленных амброзией и нектаром. Запрягли коней в колесницу. Розоперстая Эос открыла врата Солнца. Гелиос натер лицо Фаэтону священной мазью, чтобы не опалило его пламя солнечных лучей, и возложил ему на голову сверкающей венец. Со вздохом, полным печали, дает Гелиос последние наставления Фаэтону:

– Сын мой, помни мои последние наставления, исполни их, если сможешь! Не гони лошадей, держи как можно тверже вожжи. Сами побегут мои кони. Трудно удерживать их. Дорогу же ты ясно увидишь по колеям, они идут через все небо. Не подымайся слишком высоко, чтобы не сжечь небо, но и низко не опускайся, не то спалишь ты всю землю. Не уклоняйся, помни, ни вправо, ни влево. Путь твой как раз посредине между змеей и жертвенником[6]. Все остальное я поручаю судьбе, на нее одну я надеюсь. Но пора, Ночь покинула уже небо; уже взошла розоперстая Эос. Бери крепче вожжи. Но, может быть, ты изменишь свое решение – ведь оно грозит тебе гибелью. О, дай мне самому светить земле! Не губи себя!

Но Фаэтон быстро вскочил на колесницу и схватил вожжи. Он радуется, ликует, благодарит отца своего Гелиоса и торопится в путь. Кони бьют копытами, пламя пышет у них из ноздрей, легко подхватывают они колесницу и сквозь туман быстро несутся вперед по крутой дороге на небо. Непривычно легка для коней колесница. Они мчатся по небу, оставляют обычный путь Гелиоса и несутся уже без дороги. А Фаэтон не знает, где же дорога, не в силах он править конями. Взглянул он с вершины неба на землю и побледнел от страха, так далеко под ним была она. Колени его задрожали, тьма заволокла его очи. Он уже жалеет, что упросил отца дать ему править его колесницей. Что ему делать? Уже много проехал он, но впереди еще длинный путь. Не может справиться с конями Фаэтон, он не знает их имен, а сдержать их вожжами нет у него силы. Кругом себя видит он страшных небесных зверей и пугается еще больше.

Есть место на небе, где раскинулся чудовищный, грозный скорпион, туда несут Фаэтона кони. Увидал несчастный юноша покрытого темным ядом скорпиона, грозящего ему своим смертоносным жалом и, обезумев от страха, выпустил вожжи. Понеслись тогда кони, почуяв свободу. То взвиваются они к самым звездам, то, опустившись, несутся почти над самой землей. Сестра Гелиоса, богиня луны Селена, с изумлением глядит, как мчатся кони ее брата, без дороги, никем не управляемые, по небу. Пламя от близко опустившейся колесницы охватывает землю. Гибнут большие, богатые города, гибнут целые племена. Горят горы, покрытые лесом: двуглавый Парнас, тенистый Киферон, зеленый Геликон, горы Кавказа, Тмол, Ида, Пелион, Осса. Дым заволакивает все кругом; не видит Фаэтон в густом дыму, где он едет. Вода в реках и ручьях закипает. Нимфы плачут и прячутся в ужасе в глубоких гротах. Кипят Ефрат, Оронт, Алфей, Эврот и другие реки. От жары трескается земля, и луч солнца проникает в мрачное царство Гадеса. Моря начинают пересыхать, и страждут от зноя морские божества. Тогда поднялась великая богиня Гайя-Земля и воскликнула громко:

– О, величайший из богов, Зевс-громовержец, неужели должна я погибнуть, неужели погибнуть должно царство твоего брата Посейдона, неужели должно погибнуть все живое! Смотри! Атлас едва уже выдерживает тяжесть неба. Ведь небо и дворцы богов могут рухнуть. Неужели все вернется в первобытный Хаос. О, спаси от огня то, что еще осталось!

Услышал Зевс мольбу богини Гайи, грозно взмахнул он десницей, бросил свою сверкающую молнию и огнем потушил огонь. Разбил Зевс молнией колесницу. Кони Гелиоса разбежались в разные стороны. По всему небу разбросаны осколки колесницы и упряжь коней Гелиоса. А Фаэтон, с горящими на голове кудрями, пронесся по воздуху, подобно падающей звезде, и упал в волны реки Эридана вдали от своей родины. Там подняли тело гесперийские нимфы и предали его земле. В глубокой скорби отец Фаэтона, Гелиос, закрыл свой лик и целый день не появлялся на голубом небе. Только огонь пожара освещал землю.

Долго искала несчастная мать Фаэтона, Климена, тело своего погибшего сына. Наконец, нашла она на берегах Эридана не тело сына, а его гробницу. Плакала неутешная мать над гробницей сына, с ней оплакивали погибшего брата и дочери Клемены – гелиады. Безгранична была их скорбь. Превратили плачущих гелиад великие боги в тополя. Стоят тополя-гелиады, склонившись над Эриданом, и падают их слезы-смола в прозрачную воду. Застывает смола и превращается в прозрачный янтарь.

Скорбел о гибели друга и Кикн. Далеко разносились его сетования по берегам Эридана. Видя неутешную печаль Кикна, боги превратили его в белоснежного лебедя. Живет с тех пор лебедь-Кикн на воде, в реках и широких, светлых озерах. Боится он огня, погубившего его друга Фаэтона.

Дионис (Вакх, или Либер)

Рождение и воспитание Дионисa. Зевс-громовержец любил прекрасную Семелу, дочь фиванского царя Кадма. Однажды он обещал ей исполнить любую ее просьбу, в чем бы она ни заключалась, и поклялся ей в этом нерушимой клятвой богов, священными водами подземной реки Стикса. Но возненавидела Семелу великая богиня Гера и захотела ее погубить. Она сказала Семеле:

– Проси Зевса явиться тебе во всем величии бога-громовержца, царя Олимпа. Если он тебя действительно любит, то не откажет в этой просьбе.

Убедила Гера Семелу, и та попросила Зевса исполнить именно эту просьбу. Не мог ни в чем отказать Семеле Зевс, ведь он клялся водами Стикса. Явился ей громовержец во всем величии царя богов и людей, во всем блеске своей славы. Яркая молния сверкала в руках Зевса; удары грома потрясали дворец Кадма. Вспыхнуло все кругом от молнии Зевса. Огонь охватил дворец, все вокруг колебалось и рушилось. В ужасе упала на землю Семела, объятая пламенем. Она видела, что нет ей спасения, что погубила ее просьба, внушенная Герой. И родился у умирающей Семелы сын Дионис, слабый, неспособный жить ребенок. Казалось, он тоже обречен был на гибель в огне. Но разве мог погибнуть сын великого Зевса? Из земли со всех сторон, как по мановению волшебного жезла, вырос густой зеленый плющ. Он прикрыл от огня своей зеленью несчастного ребенка, спас его от смерти. Все пышнее разрастался плющ, всюду вился он, свежий, зеленый, и заглушил наконец совсем огонь. Зевс взял спасенного сына, а так как он был еще так мал и слаб, что не мог бы жить, то зашил его Зевс себе в бедро. В теле отца своего, Зевса, Дионис окреп и, окрепнув, родился второй раз из бедра громовержца Зевса.

Силен с младенцем Дионисом. Фрагмент римской копии статуи Лисиппа. Около 320—310 гг. до н.э.

Статуя Диониса. Римская копия с греческого оригинала. II в. н.э.

Царь богов и людей призвал сына своего, быстрого посланника богов Гермеса, и велел ему отнести маленького Диониса к сестре Семелы, Ино, и ее мужу Атаманту, царю Орхомена, они должны были воспитать его. Богиня Гера разгневалась на Ино и Атаманта за то, что они взяли на воспитание сына ненавистной ей Семелы, и решила их наказать. Она наслала на Атаманта безумие. В припадке безумия убил Атамант своего сына, Леарха. Едва успела бегством спастись от смерти Ино с другим сыном, Меликертом. Муж погнался за ней и уже настигал ее. Впереди крутой, скалистый морской берег, внизу шумит море, сзади настигает безумный муж – спасенья нет у Ино. В отчаянии бросилась она вместе с сыном в море с прибрежных скал. Приняли в море Ино и Меликерта нереиды. Воспитательница Диониса и ее сын были обращены в морские божества, и живут с тех пор в морской пучине.

Диониса же спас от безумного Атаманта Гермес; он перенес его в мгновение ока в Нисейскую долину и отдал там на воспитание нимфам. Они и взрастили Диониса в прохладном, благоухающем гроте. Вырос Дионис прекрасным, могучим богом вина, богом, дающим людям силы и радость, богом, дающим плодородие. Воспитательницы Диониса, нимфы, были взяты Зевсом в награду на небо, и светят они в темную звездную ночь под названием Гиад среди других созвездий.

Дионис и его свита. С веселой толпой украшенных венками менад и сатиров ходит по всему свету из страны в страну веселый бог Дионис. Он идет впереди в венке из винограда с украшенным плющом тирсом в руках. Вокруг него в быстрой пляске кружатся молодые менады с пением и кликами; скачут охмелевшие от вина неуклюжие сатиры с хвостами и козлиными рогами. За шествием везут на осле обрюзгшего от вина старика, Силена, мудрого учителя Диониса. Он сильно охмелел, едва сидит на осле, опершись на мех с вином, что лежит около него. Венок из плюща слез набок на его лысой голове. Покачиваясь, едет он, добродушно улыбаясь. Молодые сатиры идут около осторожно ступающего осла и бережно поддерживают старика, чтобы он не упал. Под звуки флейт, свирелей и тимпанов весело двигается в горах, среди тенистых лесов, по зеленым лужайкам шумное шествие. Сколько смеха, пения, восклицаний, радости! Торжественно идет по земле Дионис-Вакх, все покоряя своей власти. Он учит людей разводить виноград и делать из его тяжелых, спелых гроздьев вино.

Ликург. Не везде признают власть Диониса. Часто приходится ему встречать и сопротивление; часто силой приходится покорять ему страны и города. Но кто же может бороться с великим богом, сыном Зевса? Сурово карает он тех, кто противится ему, кто не хочет признать его и чтить, как бога. Первый раз во Фракии пришлось Дионису подвергнуться преследованиям. Когда он на Нисейской долине с менадами весело пировал и плясал, охмелев от вина, под звуки музыки и пения, напал на него жестокий царь эдонов Ликург. В ужасе разбежались менады, бросив на землю священные сосуды Диониса, и сам Дионис обратился в бегство. Спасаясь от преследования Ликурга, он бросился в море; там укрыла его богиня Фетида. Отец Диониса, Зевс-громовержец, наказал жестоко Ликурга, осмелившегося оскорбить юного бога: Зевс ослепил Ликурга и уменьшил срок его жизни.

Дочери Миния. И в Орхомене в Беотии не хотели сразу признать бога Диониса. Когда явился в Орхомен жрец Диониса-Вакха и звал всех девушек и женщин в леса и горы на веселое празднество в честь бога вина, три дочери царя Миния не пошли на празднество; они не хотели признать Диониса богом. Все женщины Орхомена ушли из города в тенистые леса и там пением и плясками чествовали великого бога. Увитые плющом, с тирсами в руках, носились они с громкими кликами, подобно менадам, по горам и славили Диониса. А дочери царя Орхомена сидели дома в своих покоях и спокойно пряли и ткали; не хотели и слышать они ничего о боге Дионисе. Наступил вечер, солнце село, а дочери царя все еще не бросили работы, торопясь во что бы то ни стало закончить ее. Вдруг чудо предстало пред их глазами. Раздались во дворце звуки тимпанов и флейт, нити пряжи обратились в виноградные лозы, и тяжелые гроздья повисли на них. Ткацкие станки зазеленели, и все их густо обвил плющ. Всюду разлилось благоухание мирта и цветов. С удивлением глядели царские дочери на это чудо. Вдруг по всему дворцу, окутанному уже вечерними сумерками, засверкал зловещий свет факелов. Послышалось рыканье диких зверей. Во всех покоях дворца появились львы, пантеры, рыси и медведи. С грозным воем бегали они по дворцу и яростно сверкали глазами. В ужасе старались дочери царя спрятаться в самых дальних, самых темных помещениях дворца, чтобы не видеть блеска факелов и не слышать рыканья зверей. Но все напрасно, нигде не могут они укрыться. Не ограничилось этим наказание бога Диониса. Тела царевен стали сжиматься, покрылись темной мышиной шерстью, вместо рук выросли крылья с тонкой перепонкой, – они обратились в летучих мышей. С тех пор скрываются они от дневного света в темных, сырых развалинах и пещерах. Так наказал их Дионис.

Пенфей. Но особенно упорное сопротивление оказал Дионису царь Фив, сын Эхиона, одного из воинов, рожденных землей из зубов змея, Пенфей, внук Кадма, который правил вместо престарелого деда. Он отрицал, что Дионис – сын Зевса и бог. Пенфей говорил, что, будь Дионис богом, не испепелил бы Зевс своей молнией покои Семелы и ее саму, он не погубил бы мать своего сына. Не хотел Пенфей поклоняться смертному сыну смертной Семелы. И вот однажды во время отсутствия Пенфея Дионис с менадами сам появился в Фивах. Он решил отомстить Пенфею и за себя, и за свою мать. Всех женщин Фив исполнил Дионис вакхическим неистовством. Все они, бросив свои занятия, удалились в горы Киферона и там неистовствовали в вакхических плясках во главе с матерью Пенфея, Аглавой, и ее двумя сестрами, Ино и Автоноей.

Сам старый Кадм и вещий старец, прорицатель Тиресий, признали великого бога. Они тоже увенчали головы плющом, чтили Диониса жертвами и славили его. Кадм и Тиресий уже готовы были идти в леса Киферона, чтобы принять там участие в вакханалиях. В это время вернулся Пенфей. С изумлением видит он опустевшие Фивы. Страшно разгневался он, узнав, что все женщины ушли на празднества Диониса-Вакха. В гневе велел Пенфей схватить всех вакханок и бросить их в темницу. Увидав же своего деда Кадма и прорицателя Тиресия в венках из плюща и с тирсами в руках, он издевался над ними и говорил, что это старость лишила их разума. Не слушает Пенфей советов Тиресия. Пенфей велит найти чужеземца, уведшего фиванок в горы, связать и привести во дворец. Не подозревал Пенфей, что этот чужеземец – сам великий Дионис. Не думал скрываться от слуг Пенфея таинственный чужеземец. Он сам протягивает слугам руки, чтобы его связали, не бледнеет он от страха, спокоен его ясный взор. Изумлены слуги, неохотно исполняют они приказание царя, но не смеют ослушаться и приводят скованного чужеземца к Пенфею. Прекрасный, сияющий нежной, юной красотой, с пышными кудрями и глазами, темными и искрящимися, как вино, спокойно улыбаясь, стоял Дионис пред Пенфеем. Его не страшили угрозы Пенфея, так как угрозы смертного не страшны богу. А Пенфей совсем обезумел. Слуги говорят ему, что Дионис чудесным образом освободил из темницы вакханок, но это чудо не производит никакого впечатления на Пенфея. Он хочет бросить Диониса, связанного, в темный хлев, грозит побить его камнями, но Дионис спокоен и улыбается по-прежнему с легкой насмешкой. Пенфей сам спешит заковать Диониса. Бог вина посылает быка. Закусив губы и напрягши все силы так, что пот струится по его телу, старается Пенфей связать быка, думая в своем безумии, насланном на него Дионисом, что он связывает чужеземца. Дионис же спокойно сидит рядом и смеется над его усилиями. Вдруг весь дворец потрясся, зашатались колонны, покачнулись стены. На могиле Семелы поднялся громадный огненный столп и озарил весь дворец. В ужасе думает Пенфей, что огонь охватил дворец, он зовет на помощь слуг, посылает слуг черпать воду в Ахелое и тушить пожар. Выхватив меч, бросается он вовнутрь дворца, опасаясь, как бы не скрылся его пленник. Во дворце встречает Пенфей Диониса, он бросается на него с мечом, ему кажется, что он поразил его, но это только призрак, посланный богом. Пенфей спешит выбежать из дворца. Кругом все колеблется, и вдруг со страшным грохотом рухнул дворец. В страхе падает Пенфей на землю, но он невредим. Пенфей выбегает из дворца и, к ужасу, видит Диониса, стоящего среди вакханок пред развалинами дворца. Пенфей спрашивает его, как он освободился. Спокойно отвечает ему чужеземец, что освободил его тот, по чьему повелению на лозах винограда зреют сочные гроздья. Опять грозит ему Пенфей.

Менада в экстазе с ножом в руке. Копия с оригинала работы Каллимаха. Ок. 406–405 гг. до н.э.

Вдруг прибегает с гор Киферона пастух, он со страхом рассказывает о том, что видел там в горах. Все женщины, участвующие в празднестве Вакха, разделились, по словам пастуха, на три хора, ими предводительствует мать Пенфея, Аглава, и ее сестры. Когда пастух пригнал на Киферон свое стадо, вакханки отдыхали, но по знаку Аглавы они вскочили, словно и не чувствуя усталости. Обвязав вокруг поясницы шкуры диких зверей, обвив себя змеями, надев венки из плюща и потрясая тирсами, начали они пляску и пение в честь Диониса-Вакха. Много чудес видал пастух. Он видел, как одна из вакханок ударила тирсом в скалу и из нее полился прозрачный источник, другая ударила тирсом в землю и оттуда хлынуло вино. Достаточно было, чтобы вакханка только царапнула слегка пальцем землю, чтобы из земли выступило в изобилии молоко. С тирсов струился благоухающий мед. Пастух слышал, как горы и долы, леса и поля, даже дикие звери громко ликовали вместе с вакханками, отвечая им на их торжествующие восклицания. Чтобы угодить царю, пастух хотел со своими товарищами схватить Аглаву и привести ее во дворец. Но Аглава позвала на помощь вакханок, они обратили в бегство пастухов, бросились на стадо и растерзали в своем неистовстве всех коров и быков. Бог удесятерил их силы. Затем, подобно бурному потоку, ринулись они с высоты Киферона в долину, напали на города Хисии и Эритии и разрушили их. Они похищали детей из домов и несли их на своих плечах, и, хотя женщины не держали их, все же ни одно дитя не упало. Мужчины с оружием в руках пытались оказать им сопротивление, но оружие не ранило вакханок, они же разили мужчин тирсами, словно острыми мечами и копьями. Наконец, утомленные, вернулись вакханки туда, где бил родник вина; там омыли они кровь и расположились на отдых, славя гимнами Диониса. Пастух убеждал Пенфея, что подобные дела можно совершать только с помощью бога, но Пенфей ничего не хотел слушать. Он грозил двинуть свои войска против вакханок, он уже зовет воинов и всех тех граждан, которые в силах держать оружие. На смерть обрек он вакханок; пусть кровь их будет жертвой Дионису. А Дионис лишь улыбкой отвечал на угрозы Пенфея: войска смертных не страшили его.

Помутил Дионис совсем разум Пенфея. Он убедил его одеть женскую одежду и идти в леса Киферона, чтобы самому убедиться в неистовствах вакханок и увидеть те чудеса, которые они творят. Послушался его Пенфей. Он идет за Дионисом, и кажется ему, что Дионис обратился в круторогого быка. Пенфей видит два солнца, двое Фив. Безумие овладевает им все больше, он не сознает, что делает. Осторожно, чтобы их не заметили, пришли Дионис и Пенфей на Киферон. Вакханки отдыхали. Дионис скрыл их от глаз Пенфея. Тогда Пенфей решается влезть на высокую ель, чтобы с нее увидеть вакханок. Как гибкую трость, согнул вековую ель бог Дионис, чтобы мог Пенфей сесть на ветви ее вершины. Осторожно отпустил Дионис ель, а когда она выпрямилась, Пенфей оказался сидящим высоко над землей и был виден далеко во все стороны, Дионис стал невидимым и громко воскликнул:

– О, девы, вот привел я к вам того, кто смеялся надо мной и над моими празднествами. Накажите же его!

Дионис, держащий тирс, и сатир, играющий на авлосе. Аттический краснофигурный килик работы Макрона. Ок. 480 г. до н.э.

И метнул Дионис на землю молнию отца своего Зевса. Вскочили отдыхавшие вакханки, увидали Пенфея и бросились к ели. Они хотели забросать его камнями и тирсами, но он сидел слишком высоко. Тогда, по зову Аглавы, обступили вакханки ель и вырвали ее с корнем. Упал на землю Пенфей, а вакханки кинулись на него и растерзали на части, несмотря на мольбы пощадить его. Мать Пенфея схватила его окровавленную голову и насадила ее на тирс. В своем неистовстве она думала, что это голова молодого львенка. С торжеством пошли вакханки к Фивам. Ликуя, призывала Аглава жителей Фив посмотреть, какую добычу убили не луком, поймали не сетями дочери Кадма. Вакханкам встретились Кадм и Тиресий. Они собрали части тела растерзанного Пенфея и, оплакивая, понесли их в Фивы. В ужас пришел Кадм, увидав на тирсе Аглавы голову внука. Вот какую жертву принесла своей рукой Дионису Аглава! Покинуло безумие Аглаву, она узнала голову сына и поняла, какое злодеяние совершила.

Высоко в небе появился великий бог Дионис и возвестил всем:

– Если бы раньше признали вы меня за бога, за сына громовержца Зевса, то жили бы вы счастливо под моей защитой!

Поняли в Фивах, что покарал так Дионис всех за то, что не хотели признать его богом.

Тиренские морские разбойники. Покарал Дионис и тиренских морских разбойников, но не столько за то, что они не признавали его богом, сколько за то зло, которое они хотели причинить ему как простому смертному. Однажды юный Дионис стоял на берегу лазурного моря. Морской ветерок ласково играл его темными кудрями и чуть шевелил складки пурпурного плаща, спадавшего со стройных плеч юного бога. Вдали в море показался корабль; он быстро приближался к берегу. Когда корабль был уже близко, увидали моряки – это были тиренские морские разбойники – дивного юношу на пустынном морском берегу. Быстро причалили они, сошли на берег, схватили Диониса и увели его на корабль. Они и не подозревали, что пленили бога. Ликовали разбойники, что такая богатая добыча попала им в руки. Они были уверены, что много золота выручат за прекрасного юношу. На корабле хотели разбойники заковать Диониса в тяжелые цепи, но они спадали с рук и ног юного бога. Он же сидел и глядел на разбойников со спокойной улыбкой. Когда кормчий увидал, что цепи не держатся на руках юноши, он со страхом сказал своим товарищам:

Вакханка. IV в. до н. э.

– Несчастные! Что мы делаем! Уж не бога ли хотим мы сковать? Смотрите, – даже наш корабль едва его держит! Не сам ли Зевс это, не сребролукий ли Аполлон или колебатель земли Посейдон? Нет, не похож он на смертного! Это один из богов, живущих на светлом Олимпе. Отпустите его скорее, высадите его на землю! Как бы не скликал он буйные ветры и не поднял бы на море грозную бурю!

Но капитан со злобой ответил мудрому кормчему:

– Презренный! Смотри, ветер попутный! Быстро понесется корабль наш по волнам безбрежного моря. О юноше же мы позаботимся потом. Мы приплывем в Египет, или на Кипр, или в далекую страну гипербореев; пусть-ка там поищет этот юноша своих друзей и братьев. Нет, нам послали его боги!

Спокойно подняли разбойники паруса, и корабль вышел в открытое море. Вдруг совершилось чудо: по кораблю заструилось благовонное вино и весь воздух наполнился благоуханием. Разбойники оцепенели от изумления. Но вот на парусах зазеленели виноградные лозы с тяжелыми гроздьями; темно-зеленый плющ обвил мачту; всюду появились прекрасные плоды; уключины весел обвили гирлянды цветов. Когда увидали все это разбойники, они стали молить мудрого кормчего править скорее к берегу. Но поздно! Юноша превратился в льва и с грозным рыканьем встал на палубе, яростно сверкая глазами. Посредине корабля появилась косматая медведица; страшно оскалила она свою пасть. В ужасе бросились разбойники на корму и столпились вокруг мудрого кормчего. Громадным прыжком бросился лев на капитана и растерзал его. Потеряв надежду на спасение, разбойники один за другим кинулись в морские волны, а Дионис превратил их в дельфинов. Кормчего же пощадил Дионис. Он принял свой прежний образ и, приветливо улыбаясь, сказал кормчему:

– Не бойся! Я полюбил тебя. Я – Дионис, сын громовержца Зевса и дочери Кадма, Семелы!

Икарий. Но не всегда карает Дионис, он и награждает людей, которые чтут его, как бога. Так наградил он и Икария в Аттике, когда тот гостеприимно принял его. Дионис подарил ему виноградную лозу, и Икарий был первым, разведшим в Аттике виноград. Но печальна была судьба Икария. Однажды дал он вина пастухам, а они, не зная, что такое опьянение, решили, что Икарий отравил их, и убили его, а тело его зарыли в горах Гимета. Дочь Икария, Эригона, долго искала отца. Наконец, с помощью своей собаки Майры она нашла гробницу отца. В отчаянии несчастная Эригона повесилась на том самом дереве, под которым лежало тело ее отца. Дионис взял Икария, Эригону и ее собаку Майру на небо. С той поры горят они на небе темною ясною ночью, – это созвездие Волопаса, Девы и Большого Пса. Дионис не забыл того добра, которое сделал ему Икарий.

Мидас. Награждает бог Дионис чтущих его и милует тех, кто раскается в своей необдуманной просьбе. Так поступил он и с царем Мидасом. Однажды веселый Дионис с шумной толпой менад и сатиров бродил по лесистым скалам Тмола во Фригии. Не было в свите Диониса лишь Силена. Он отстал и, спотыкаясь на каждом шагу, сильно охмелевший, брел по фригийским полям. Увидали его крестьяне, связали гирляндами из цветов и отвели к царю Мидасу. Узнал Мидас учителя Диониса, с почетом принял его в своем дворце и девять дней чествовал роскошными пирами. На десятый день Мидас сам отвел Силена к богу Дионису. Обрадовался Дионис, увидав Силена, и позволил Мидасу в награду за тот почет, который он оказал его учителю, выбрать себе награду. Воскликнул тогда Мидас:

– О, великий бог Дионис, повели, чтобы все, к чему я прикоснусь, превращалось бы в чистое, блестящее золото!

Исполнил Дионис желание Мидаса; он пожалел лишь, что не избрал себе Мидас лучшего дара.

Ликуя, удалился Мидас. Радуясь полученному дару, срывает он зеленую ветвь с дуба, в золотую превращается ветвь в его руках. Срывает он в поле колосья, золотыми становятся они, и золотые в них зерна. Срывает он яблоко, яблоко обращается в золотое, словно оно из садов Гесперид. Все, к чему прикасался Мидас, тотчас обращалось в золото. Когда мыл он руки, вода стекала с них золотыми каплями. Ликует Мидас. Вот пришел он в свой дворец. Слуги приготовили ему богатый пир, и счастливый Мидас возлег за стол. Тут-то понял он, какой ужасный дар выпросил он у Диониса. От одного прикосновения Мидаса все обращалось в золото. Золотыми становились у него во рту и хлеб, и все яства, и вино. Понял Мидас, что придется ему погибнуть от голода, простер он руки к небу и воскликнул:

Дионис в шкуре пантеры, увенчанный плющом. Аттическая краснофигурная амфора работы Клеофрада из Вульчи. Ок. 500—490 гг. до н.э.

– Смилуйся, смилуйся, о Дионис! Прости! Я молю тебя о милости! Возьми назад этот дар!

Явился Дионис и сказал Мидасу:

– Иди к истокам Пактола, там в его водах смой с тела этот дар и свою вину.

Отправился Мидас по повелению Диониса к истокам Пактола и погрузился там в его чистые воды. Золотом заструились воды Пактола и смыли с тела Мидаса дар, данный Дионисом. С тех пор златоносным стал Пактол.

Всюду в Греции чтили великого бога Диониса, веселые праздники справляли в честь него и в городах, и в селениях. Особенно же чтили его в Аттике. Много веселья, смеха, шуток было на этих празднествах Диониса. Из них развились – что особенно важно для всех времен и народов – и комедия, и трагедия. Этими видами поэтического творчества наградили человечество празднества в честь Диониса, великого бога вина, бога, дающего плодородие, бога, дающего силы людям.

Пан

Среди свиты Диониса часто можно было видеть и бога Пана. Когда родился великий Пан, то мать его, нимфа Дриопа, взглянув на сына, в ужасе обратилась в бегство. Он родился с козлиными ногами и рогами и с длинной бородой. Но отец его, Гермес, обрадовался рождению сына, он взял его на руки и отнес на светлый Олимп к богам. Все боги громко радовались рождению Пана и смеялись, глядя на него.

Бог Пан не остался жить с богами на Олимпе. Он ушел в тенистые леса, в горы. Там пасет он стада, играя на звучной свирели. Лишь только услышат нимфы чудные звуки свирели Пана, как толпами спешат они к нему, окружают его, и вскоре уже веселый хоровод движется по зеленой укромной долине под звуки музыки Пана. Пан и сам любит принимать участие в танцах нимф. Когда развеселится Пан, тогда веселый шум поднимается в лесах по склонам гор. Весело резвятся нимфы и сатиры вместе с шумливым козлоногим Паном. Когда же наступает жаркий полдень, Пан удаляется в густую чащу леса или в прохладные гроты и там отдыхает. Опасно беспокоить тогда Пана. Он вспыльчив, он может в гневе послать тяжелый давящий сон, он может, неожиданно появившись, испугать потревожившего его путника. Наконец, он может наслать и панический страх, такой ужас, когда человек опрометью бросается бежать, не разбирая дороги, не замечая, что бегство грозит ему неминуемой гибелью. Случалось, что Пан целым войскам внушал такой страх, что обращались они в неудержимое бегство. Не следует раздражать Пана, – когда вспылит, он грозен. Но, если Пан не гневается, то милостив он и добродушен. Много благ посылает он пастухам. Бережет и холит стада греков великий Пан, веселый участник плясок неистовых менад, частый спутник бога вина Диониса.

Пан и Сиринга. Не миновали великого Пана стрелы златокрылого Эрота. Полюбил он прекрасную нимфу, Сирингу. Горда была нимфа и отвергала любовь всех. Подобно дочери Латоны, великой Артемиде, лишь в охоте находила она наслаждение. Часто даже принимали Сирингу за Артемиду, так прекрасна была юная нимфа в своей короткой одежде, доходящей лишь до колен, с колчаном за плечами и с луком в руках. Как две капли воды походила она тогда на Артемиду, лишь лук ее был из рога, а не золотой, как у великой богини.

Увидал однажды Пан Сирингу, хотел схватить ее и заключить в свои объятья. В страхе обратилась в бегство нимфа. Едва поспевал за ней Пан, стремясь догнать ее. Но вот путь пресекла река. Куда бежать нимфе? Простерла к реке руки Сиринга и молила бога реки спасти ее. Внял бог реки мольбам нимфы и превратил ее в тростник. Хотел уже обнять подбежавший Пан Сирингу, но обнял лишь гибкий, тихо шелестевший тростник. Стоит Пан, печально вздыхая, и слышит как бы ответ своим вздохам в нежном шелесте тростника. Срезал несколько тростинок Пан и сделал из них сладкозвучную свирель, скрепив неравные коленца тростника воском. Назвал Пан в память нимфы свирель сирингой. Любит играть с тех пор великий Пан в уединении лесов на свирели-сиринге, оглашая ее нежными звуками окрестные горы.

Пан обучает Дафниса игре на сиринге. Римская копия с греческого оригинала, найденная в Помпеях. Ок. I в. до н.э.

Состязание Пана с Аполлоном. Гордится Пан своим искусством. Однажды он вызвал даже самого Аполлона на состязание. Это было на склонах горы Тмол. Судьей был бог этой горы. В пурпурном плаще, с золотой кифарой в руках и в лавровом венке явился Аполлон на состязание. Первым начал состязание Пан. Раздались простые звуки его пастушеской свирели, нежно неслись они по склонам Тмола. Кончил Пан. Тогда ударил по золотым струнам своей кифары Аполлон. Полились величественные звуки божественной музыки. Все, кто стояли кругом, как зачарованные слушали музыку Аполлона, а звуки его золотой кифары катились широкой волной, полные божественной мощи. Кончил Аполлон; замерли последние звуки его кифары. Бог горы Тмол присудил Аполлону победу. Все славили великого бога-кифареда. Только один Мидас не восторгался игрой Аполлона, а хвалил простую игру Пана. Разгневался Аполлон, схватил Мидаса за уши и вытянул ему их. С тех пор у Мидаса ослиные уши, которые напрасно старался он скрыть большим тюрбаном. А опечаленный Пан, побежденный Аполлоном, удалился глубже в чащу лесов, и часто раздаются там полные грусти, нежные звуки его свирели, и с любовью внимают им юные нимфы.

Янус

Одним из древнейших богов Рима, которому не поклонялись в Греции, был Янус. Среди богов римских он стоит на первом месте. Всякое обращение к богам должно было начинаться с обращения к богу Янусу. Если римлянин начинает какое-нибудь дело, он прежде всего призывает бога Януса помочь ему в начале этого дела, так как бог Янус – бог всякого начала. Первые дни месяцев посвящены Янусу, ему же посвящен и первый месяц года, этот месяц, январь, даже носит имя бога Януса. Жрец Януса – царь-жрец (rex sacrorum) – стоит на первом месте среди жрецов других богов. В древнейшее время бог Янус был только богом дверей и ворот и лишь позднее стал богом всякого начала. На северо-восточном конце римского форума находилось святилище Януса, имевшее вид двух ворот, соединенных между собой двумя высокими стенками. Через это святилище проходили римские войска, выступавшие на войну, и в продолжение всей войны святилище Януса оставалось открытым. Мы не знаем точно, находилось ли в этом святилище изображение бога Януса, которого римляне изображали двуликим, с лицами, обращенными одно вперед, другое назад.

Двуликий Янус в Ватиканском музее

О боге Янусе римляне стали позднее рассказывать, что он был одним из древнейших царей Лациума, правивших на холме Яникул, на правом берегу Тибра. Янусу пришлось разделить свою власть с богом Сатурном, когда Сатурн прибыл на корабле в Лациум. Еще позднее даже и самого Януса римляне называли пришельцем в Лациуме и считали его то богом Хаоса, то богом неба, то даже богом солнца.

Сатурн

Сатурну первоначально поклонялись римляне, как богу вспаханного и засеянного озимого поля. Этому богу справлялись 17 декабря веселые сатурналии – праздник земледельцев, окончивших полевые работы.

Древнейшее святилище Сатурна – алтарь – находилось на римском форуме у подножия Капитолийского холма. Здесь позднее был выстроен великолепный храм Сатурна, в котором хранилась римская казна и римский архив.

Бог Сатурн очень рано был отождествлен с греческим богом Кроном. И о нем рассказывали, как и о Кроне, что он был свергнут сыном своим Юпитером (Зевсом). Сатурн бежал в Лациум и там основал новое царство. Он научил жителей Лациума земледелию, и они благоденствовали под властью Сатурна, это был золотой век Лациума.

Женой Сатурна называли Опс, богиню, дающую богатый урожай. Ей совершались празднества 19 декабря (opalia) и 25 августа (opisconsiva). Богиня Опс отождествлена была с греческой богиней Реей, и благодаря этому стала считаться матерью Юпитера.

Пик и Канента. Позднее у римлян создался миф о сыне Сатурна – Пике. Рассказывали о любви Пика к нимфе Каненте, дочери Януса. Канента стала женой Пика, и они жили счастливо. Однажды во время охоты увидала Пика волшебница Кирка, пленилась его красотой и молила оставить ради нее нимфу Каненту. Пик отверг любовь Кирки, а она в гневе обратила его в дятла. Долго искала своего мужа Канента, но нигде не могла найти его. Наконец, проблуждав шесть суток по лесам и полям, пришла она на берег Тибра; там упала она, истощенная долгими поисками и страданиями. Запела Канента на берегу Тибра последнюю свою песнь, песнь глубокой скорби; с этой песней испустила она последнее дыхание и вместе с последним дыханием исчезла нимфа Канента, подобно легкому дуновению ветерка.

Фавн и Сильван

Фавн – это бог пастухов, покровитель стад. Голос Фавна слышит римлянин в полях и лесах, когда вдруг раздастся какой-нибудь таинственный звук в полной тиши. У северо-западного склона Палатинского холма, там, где находилась Волчья пещера, совершались торжественные жертвоприношения и празднества в честь Фавна – луперкалии. После жертвоприношений жрецы-луперки обегали, опоясанные лишь козьими шкурами, вокруг Палатинского холма, ударяя при этом всех встречных женщин ремнями, вырезанными из шкур жертвенных животных. Эти удары должны были дать благословение Фавна женщинам, а тем из них, которые не имели детей, многочисленное потомство. Фавн – бог пастухов и бог-прорицатель, нужно лишь уметь застигнуть его врасплох, как это сделал царь Рима, Нума Помпилий, и заставить его открыть будущее.

Римляне рано отождествили бога Фавна с богом греков, Паном. Постепенно создалось в Риме и представление о множестве фавнов, веселых спутников бога вина Диониса – Вакха. Фавны таким образом заняли место греческих сатиров.

Чтили в Риме и бога лесов, Сильвана. Это бородатый бог, в венке из ветвей пинии, с древесным стволом в руках. Через плечо перекинута у него шкура, а у ног сидит собака. Это он пугает ночью в лесу запоздалого путника своим страшным криком, но он же и хранит пасущееся в лесу стадо, хранит сады и даже посевы земледельцев. Как и Фавна, Сильвана часто отождествляли с богом Паном, но чаще с воспитателем и спутником бога Вакха, Силеном. И Сильван стал таким образом постоянным членом веселой и шумливой свиты бога вина Диониса.

Вортумн и Помона

В Риме на Авентинском холме находилось святилище бога Вортумна, по-видимому, бога смены времен года или же осени, несущей богатые плоды земледельцу и садоводу. Культ бога Вортумна был перенесен в Рим из этрусского города Вольсиний. Овидий в своих «Метаморфозах» рассказывает следующий миф о Вортумне и богине плодов Помоне.

Прекрасная Помона любила лишь свой сад и работу в нем. Все «время проводит она, ухаживая за плодовыми деревьями; дары Венеры, богини любви, отвергала прекрасная Помона. Фавны, сатиры и даже сам старый Сильван, плененные красотой Помоны, искали ее любви, но всех отвергла Помона. Любил ее и прекрасный, юный Вортумн, но и он был не счастливее всех остальных. Под разными видами приходил Вортумн к Помоне, – то под видом жнеца, то садовника, то воина и, наконец, даже рыбака, но отвергала его гордая Помона. Наконец, Вортумн принял вид старой женщины и пришел в сад к Помоне. Он обнял ее, поцеловал так, как не целует старуха, и сел на камень. Не узнала его в этом виде Помона.

– Посмотри! – сказал Вортумн, показывая Помоне на ясень, по которому вилась виноградная лоза со спелыми гроздьями, – не будь обручен ясень с виноградной лозой, одни лишь листья были бы на нем, да и лоза, не поддержи ее ясень, лежала бы на земле. Тебя не трогает этот пример, ты по-прежнему избегаешь брака? А ведь тебе стоит лишь захотеть. Ведь у тебя женихов больше, чем у прекрасной Елены. Выбери из них Вортумна! Не гневи богов, не гневи Венеру!

Так говорил Вортумн, принявший вид старухи. Он рассказал Помоне, как покарали боги Анаксарету, дочь Тевкра, за то, что отвергла она пламенную любовь Ифиса. С горя повесился Ифис, не в силах он был перенести мук несчастной любви. В день похорон Ифиса, когда печальное шествие медленно двигалось мимо дома Анаксареты, подошла она к окну и увидала Ифиса на ложе смерти. Хотела отойти от окна Анаксарета, но вдруг недвижимыми сделались ее ноги, застыла ее кровь, взор потух и постепенно все тело ее одел холодный камень, такой холодный, как ее сердце.

Только кончил бог Вортумн свой рассказ, как снова принял свой настоящий образ, и стоял он пред Помоной, сияя своей красотой, подобно солнцу, вышедшему из-за темных туч. Побеждена была гордая Помона, и стала она женой бога Вортумна.

Марс и Квирин

Бог войны Марс – один из самых почитаемых богов Рима. Этому богу посвящен в году месяц март, когда начинаются военные действия. Если и призывают Марса жрецы, арвальские братья, совершая очищение полей Рима перед началом жатвы, то они призывают его не как бога – покровителя земледелия, а просят его защитить поля от опустошений, которые несет с собой война. Служители Марса – салии – совершают в честь бога, в блестящих доспехах, 19 марта священную процессию со щитами, о которых сложилось предание, что один из них упал с неба, а другие были сделаны легендарным кузнецом Мамурием, чтобы нельзя было отличить среди них щит, упавший с неба. В конце же октября, когда кончается благоприятное для ведения войны время, в честь Марса совершается еще празднество очищения оружия. Бог Марс, бог войны, бог битвы, легко был отождествлен римлянами с богом войны греков– Аресом.