Противостояние Адамс Элиза

— Возле Брона собралась довольно большая армия. Похоже, Гуранская империя намерена вновь поискать военного счастья. Крупные отряды движутся к перевалам, ведущим в Инталию.

— А Белый Орден?

— Разглядеть что-либо сложно… — протянул я неуверенно, — но есть какое-то движение… кажется, у Долины Смерти… ее и поныне так называют?

— Да, — кивнул Дроган. — Названию не дают забыться… пять, десять, пятьдесят лет, и там снова случается битва. Костей в долине уже больше, чем камней. Что поделать, через нее лежит самый удобный путь из Гурана в Инталию. А тяжелая гуранская кавалерия не слишком любит горные тропы. Так что Долина Смерти — самый очевидный путь.

— Гуран терпит поражение за поражением в этой уже неведомо сколько веков тянущейся войне, поскольку слишком предсказуем… — фыркнул я. — Правда, сейчас он явно намерен нанести удар с двух сторон одновременно — по долине и через горные перевалы. Должен отметить, отряды, идущие к горам, велики. Но я не удивлюсь, если основной удар все же будет нанесен на юге.

Дроган наконец заинтересовался происходящим и подошел к карте. Он долго изучал ее — с высоты увидеть можно было немногое, одинокого человека так и вовсе не разглядеть, но движение полков угадать было не так уж и сложно.

— Любой полководец отдал бы правую руку за возможность пользоваться таким колдовством, — пробормотал он.

Я промолчал. Умный полководец отдал бы за эту карту много больше, чем руку или другую часть тела. Один взгляд на нее мог принести пользы больше, чем десять полков, отправленные не в том направлении или занявшие неподходящую позицию. Схватку можно выиграть стремительным, бесшабашным натиском… в войне побеждают мыслители. И еще, как ни странно, интенданты… голодный, плохо вооруженный и не по погоде одетый пехотинец много не навоюет, а те дни, когда все проблемы на поле боя решала рыцарская конница, ушли в прошлое еще в мое время.

— Странно, — продолжал тем временем Дроган, — я, конечно, не большой знаток военного искусства, но мне кажется, что Инталия слишком много сил стянула к долине. Скажи, Санкрист, ведь колдуны вроде тебя умеют увидеть вражеские армии даже сквозь горы? Я слышал об этом… разве это не должно помочь белым рыцарям понять, что именно задумал Гуран?

Я пока решил оставить без внимания фразу насчет колдунов вроде меня. Ну, в самом деле, не пускаться же в очередной раз в объяснения, что Творец Сущего неизмеримо выше каких-то там рядовых магистров и даже самих Вершителей. Для Дрогана все, имевшие дар, были колдунами… больше или меньше умеющими, но и только. У нас еще будет время подробно рассмотреть иерархию Алого Пути, а пока я только заметил:

— Маги это могут, но от дальновидения так же легко защититься. Потому это волшебство давно уже используется в основном ревнивыми мужьями для подглядывания за своими женами. И то если жены не обучены магии.

— Стало быть, гуранская пехота перейдет горы практически без потерь… Значит, серьезной войны Инталии не избежать?

Теперь в его голосе слышалось искреннее беспокойство. Видимо, торговец был не таким уж толстошкурым, как я опасался. Быть может, он не очень-то любил свою страну — а и в самом деле, за что можно любить Белый Орден? Но вот страх за жену и дочь на его лице читался вполне отчетливо.

— Да, друг мой… твоих соотечественников ждут очень тяжелые времена.

Слабенький огонек светлячка отбрасывал причудливые тени — можно было подумать, что по каменным стенам тоннеля мечутся злобные голодные призраки, жаждущие сожрать всякого, кто посмел без их дозволения вступить под древние своды. Чисто выметенный пол заставлял каждый шаг эхом отдаваться меж стен… можно было подумать, что сейчас любой человек в замке, имеющий уши, слышит, как кто-то пробирается этим темным ходом.

Альта снова подавила в себе паническое желание потушить магический огонек и двигаться дальше на ощупь. Без света заблудиться здесь было сложно, тоннель имел не так много ответвлений, но стоит огоньку погаснуть, и страх, пока что еще кое-как сдерживаемый, тут же затопит все ее существо. Крохотная искорка позволяла держаться. Да и нет толку в том, чтобы погасить пламя, — там, за стенами, не видно отблесков света.

Там, кажется, день. Или вечер. Или, может быть, утро.

Она проснулась полчаса назад — сон был тревожный, наполненный страхами и кошмарами. Она вновь и вновь видела блеск мечей, слышала отвратительные звуки разрубаемой плоти, шипение огненных заклинаний и хлюпанье падающих в лужи крови тел. Она боялась спать — но усталость и голод сделали свое дело. Как же давно она не испытывала чувства голода… сколько лет? С тех самых пор, как вошла в стены школы. Детей, бывало, наказывали трудной и грязной работой, бывали наказания и жестче… но никто и никогда даже не думал морить будущих волшебников голодом.

На стене что-то блеснуло. Девочка подошла поближе, с трудом разглядела висящий на стене кинжал, обильно смазанный жиром, дабы влага подземелья не покрыла оружие ржавчиной. Где ты, господин арМенг, с любовью развешивавший старое железо на эти стены?

Наверное, погиб, как и остальные…

Альта не знала, кто из обитателей школы уцелел. Вряд ли враги убили всех и каждого — проведя в лабиринте больше двух дней, она не раз слышала за стенами голоса. Разные — и наполненные болью, и ненавидящие, и испуганные. Вроде бы даже знакомые. А может, голод и жажда сыграли с ней злую шутку? Может, во всей школе уже никого не осталось в живых, и враги ушли, забрав все, что посчитали ценным? И она тут совсем одна?

Коридор повернул, и девочка замедлила шаги. Здесь, за этой вот стеной, располагался главный зал. Тот самый, что так недавно послужил испытательной ареной для юношей и девушек, намеревавшихся сделать первые шаги в большой мир — уже с правами настоящего мага. Альта теперь больше не плакала при мысли о том, что ей этот путь не пройти никогда. И над тем, что место помощницы в библиотеке школы больше не ждет ее, она уже поплакала — еще тогда, в первый день. Когда поняла, что нет ни библиотеки, ни старой Лумы, которая, казалось, знает все на свете…

Она остановилась возле тщательно закрытого смотрового отверстия. Увы, выглянуть в зал не было никакой возможности — отверстие располагалось на уровне глаз взрослого, пусть и не очень высокого человека и для маленькой Альты было попросту недосягаемым. И здесь не было стула или скамьи, не было даже ведра с мусором, на которое можно было бы взобраться. Альта приложила ухо к сырой, чуть заплесневелой стене — но там, за толщей камня, не было слышно ни звука. Вздохнув, она побрела дальше.

Беда пришла неожиданно… хотя что там говорить, все беды приходят неожиданно, на то они и беды. Альта находилась в покоях госпожи Попечительницы: после отъезда Лейры Лон в столицу требовалось навести порядок, еще раз протереть пыль, плотно закрыть окна — и замок отрежет эти комнаты от всех. До тех пор, пока Вершительница не выразит желания вернуться.

День был не самым легким. С утра Маре понадобились работницы на кухню, и Альта вызвалась — сама, не дожидаясь указания. Да и не сомневалась, что работа достанется ей — накануне войны обучение новых магов и волшебниц велось особенно интенсивно, а с отъездом Лейры все стало еще строже — Делора, выполняя приказ Метиуса арГеммита, отданный ей наедине, полностью изменила учебный процесс. Отменены все занятия по истории, риторике, травоведению… осталось только одно — боевые и лечебные заклинания. В минимальном объеме. Мальчишки и девчонки должны уметь ударить… сейчас это важнее всего.

Метиус пошел против желания Лейры — Альта этого не знала и знать не могла, да и ей было все равно. Попечительница, будь она в силах, не позволила бы — она слишком трепетно относилась к школе. А Метиусу некогда было спорить с ней — в отличие от арХорна он всегда готовился к худшему, рассчитывал на самый неудачный из возможных вариантов развития событий и заранее прикидывал все возможные способы выпутаться из сложного положения. Как правило, ему это удавалось. И сейчас его интуиция подсказывала, что Инталии нужнее не утонченные, образованные, всесторонне развитые молодые мастера и адепты, а бойцы — пусть и не умеющие ничего, кроме пары-тройки боевых заклинаний.

Уже на третий день после отъезда госпожи Попечительницы было обнародовано еще одно распоряжение Делоры — и не было сомнений, что слова эти вложены в ее уста тем, кто на самом деле имел право отдавать приказы. Семь десятков учеников, большая часть преподавателей и несколько солдат из охраны уехали из школы. Куда — не знал никто. Вернее, не знала сама Альта и те, кого она спрашивала. А может, знали, но не говорили — то ли по причине запрета, то ли из нежелания откровенничать с малолетней неудачницей. Так или иначе, но целая вереница карет скрылась за холмами, а в школе осталось совсем мало людей. От силы человек шестьдесят — преподаватели, младшие ученики, Мара, Делора, старая Луна, слуги да десяток воинов. Даже часть прислуги отправилась в дальний путь — ученикам на новом месте надо сосредоточиться на обучении, а не думать о хлебе насущном.

Вот и некому было помочь на кухне. И Альта с самого утра чистила котлы, таскала воду, резала овощи, месила тесто… А потом, когда ее отпустили, появилась Мара, отправившая девочку убирать покои Попечительницы. Правда, грозная управительница заметила, что девочка изрядно выдохлась, а потому задание это было дадено до самого вечера, то есть делать его можно было не спеша. И даже можно было немного отдохнуть, прежде чем приступить. Чем Альта и занялась сразу же, как только вошла в покои Лейры Лон, — взобралась с ногами на широкий подоконник, прислонилась к теплому от солнца дереву и принялась смотреть в окно.

Нельзя сказать, что вид входящих во двор школы орденских солдат ее удивил. Все гарнизоны были уполовинены, из дальних крепостей отряды, большие и не очень, шли на соединение с армией Ингара арХорна. Бывало, заглядывали и в школу — здесь всегда нашлась бы для усталых бойцов и горячая еда, и кое-какая выпивка. Даже суровая Мара без тени сомнения доставала ключи от погреба.

И в этот раз не было ничего необычного… во двор вошли солдаты, немного, десятка четыре. Усталые, в запыленной одежде. Правда, оружие они несли с собой, кто в руках, кто за плечами, и это было весьма необычно — ведь нет смысла тащить на себе железо в такую даль, для этого есть телеги, а уж найти пару тягловых лошадей из тех, что не годны под седло, но вполне могут управиться с оглоблями, и вовсе не сложно. Не купить — так просто забрать именем Ордена. И пока солдаты будут взбивать пыль сапогами, лошадки будут неспешно тащить их кольчуги, щиты и мечи.

И все равно Альта не удивилась. Не понимала она еще таких вещей — а вот стражник, скучавший у ворот, насторожился. И то сказать, пост этот был чуть ли не наказанием, и стоило бы не отправлять в карцер тех, кто уснул на солнышке у ворот, а наоборот, награждать самых стойких, способных выдержать эту невыносимую скуку. Девочка позевывала, глаза слипались — работа на кухне заставила ее встать еще до рассвета, и сейчас она с удовольствием вздремнула бы часок… или два… или даже три — все равно уборки здесь немного, и она успеет все привести в порядок до сумерек. Вдруг ее глаза расширились от ужаса — там, внизу, во дворе школы, один из вновь прибывших солдат вдруг выхватил клинок и с размаху полоснул стражника по шее. В тот же момент и остальные зазвенели оружием — сквозь стекло, затянувшее окно, не проникали звуки, но наверняка двор был заполнен криками. Окаменев, Альта смотрела, не в силах оторваться, как люди, надевшие форму инталийских солдат, сноровисто резали всех, до кого могли дотянуться, а во двор уже вбегали другие бойцы — тоже пропыленные, тоже уставшие, но вооруженные до зубов. Сверкнула молния, расплескался по кольчуге одного из бандитов огненный шар — в бой вступили те немногие, кто сумел применить на деле полученные знания. А может, кто-то из преподавателей сделал отчаянную попытку защитить своих подопечных…

Отчаянную и тщетную попытку. Во дворе было уже, наверное, с сотню врагов, и они продолжали прибывать. По окнам ударил веер стрел — но здесь использовались не простые стекла. Не драгоценные изделия магов-стеклодувов, конечно, но такой безделицей, как обычная стрела, это стекло было не пробить. И все же Альта скатилась с подоконника, взвизгнув от испуга, и прижалась к стене, тяжело дыша.

О том, чтобы броситься вниз, помочь немногочисленным защитникам, она даже не подумала. Какой прок в бою от нее, неумехи и бездари? Она просто сидела, дрожа всем телом, и ждала. И лишь когда за дверью послышались тяжелые шаги и чей-то голос прокричал команды на гуранском языке, девочка вышла из ступора. Спасение было рядом, только протянуть руку и коснуться нужного каменного выступа…

Когда дверь распахнулась под ударом подкованного сапога и в покои ворвались двое воинов с окровавленными клинками, они не увидели ни одной живой души.

Альта еле передвигала ноги. Больше всего ей хотелось лечь и уснуть, но делать этого сейчас не следовало. Нужно было срочно раздобыть еды. Она понимала, что не сможет прятаться в лабиринте вечно, но ведь и гуранцы… а ведь это были именно гуранцы, ни одна банда простых разбойников не рискнет покуситься на Орден, ибо гнев Несущих Свет будет страшен. Да и никогда грабители не собирались столь большим отрядом. Это были захватчики, имперские солдаты… и вряд ли они пришли сюда надолго. Уйдут… и тогда она сможет выбраться из своего убежища. Если только будет еще жива.

Она принюхалась… в иное время и не услышала бы этого запаха, но сейчас голод обострил все чувства, а сквозь камни явно просачивался аромат жарящегося мяса. Значит, тут, за стеной, кухня. Здесь глазок был пониже, и, встав на цыпочки, девочка дотянулась до отверстия.

На кухне работали трое. Двое рубили остро отточенными тесаками мясо, третий швырял ломти на стоящие в ряд раскаленные сковороды. Быть может, с точки зрения гурмана эти пригоревшие куски свинины нельзя было счесть изысканным блюдом, но изголодавшаяся Альта чуть было не захлебнулась слюной. Похоже, и солдаты были того же мнения — один из рубщиков отложил тесак, выхватил из большой миски, наполненной жареным мясом, солидный ломоть и, обжигаясь, запустил в него зубы.

— Ну как? — поинтересовался тот, что стоял у плиты.

— Ты волшебник, — промычал его товарищ, не переставая, давясь, глотать горячее мясо. — Клянусь, ничего вкуснее в жизни не ел…

— Ха… еще пяток дней на солонине и сухарях, и тебе понравилась бы даже жареная подметка моего сапога, — оскалился повар.

Его собеседник еще раз глотнул, склонил голову набок, словно размышляя, затем отрицательно покачал головой.

— Нет… твои сапоги жрать не стану. У тебя ноги воняют.

Все трое захохотали, словно прозвучало что-то донельзя смешное.

Гуранский язык Альта знала — не слишком хорошо, но вполне достаточно, чтобы понять, о чем идет речь. В школе преподавание языков было поставлено неплохо — по крайней мере так было раньше, когда школой руководила Лейра Лон. И Альта усвоила достаточно много — могла объясниться и по-гурански, и по-индарски, и даже на языке Древних. Тех, кто еще мог изъясняться на наречии, существовавшем до Разлома, было немного, и мало кто из молодых проявлял усердие в изучении мертвого языка. Альта — учила, учила со всем прилежанием, впитывала знания как губка — и эти, и любые другие. Это было все, что ей оставалось… если уж светлый Эмиал не дал ей достаточно таланта, то взамен наградил прекрасной памятью, и не воспользоваться этим подарком означало как минимум погрешить против Его помыслов.

Девочка надеялась услышать что-нибудь полезное — например, когда гуранцы уберутся из школы или остался ли хоть кто-нибудь в живых. Но надежды не оправдались — трое на кухне продолжали тешить себя плоскими шутками, сопровождая каждую взрывами хохота. Повар так зашелся смехом, что даже уронил кусок мяса… недостатка в продуктах явно не было, он просто фыркнул недовольно, ногой отпихнул ломоть в угол и подошел к товарищам.

— Понесли?

— Да уж, ребята заждались.

— А Улонг и Шелг уже не попробуют свининки… — вздохнул повар. — Жаль, хорошие парни были.

— Да уж… я сам прибивал руки этой подлой твари к воротам.

— Скольких мы потеряли? Семерых?

— Десятерых. Двоих сожгли орденские ведьмы в том большом доме, что слева от ворот. Еще одного — старуха… ну, там, где много этих… книг…

— Это называется библиотека, тупица, — хмыкнул повар. — Ее, конечно, прирезали?

— А как же… — осклабился обжора и, жуя, пояснил: — Ее как раз Улонг и… того… а потом его… тоже…

Девочка до боли закусила губу, чувствуя, как бегут по щекам ручейки слез. Значит, старую Луму убили… такую добрую, такую ласковую. Теперь она точно знает, что ее наставницы больше нет.

Солдаты вышли, весело гогоча, волоча миски, наполненные благоухающим мясом. Вряд ли они будут долго помнить гибель товарищей… что поделать, война. Здесь каждый может умереть, такова судьба, а дело выживших — жить дальше. Если удастся — отомстить, не удастся — просто выжить. Вдоволь награбить, вернуться домой с инталийским золотом, повезет — и с пригоршней блестящих камушков. Здесь, в этом старом замке, ценностей нашлось не так уж и много — немного золота, серебра. Очень много книг. Книги жечь сотник запретил, приказал аккуратно завернуть в ткань и погрузить на телеги. Видать, решил отправить в Империю… только как? Не через горные же перевалы.

Хлопнула дверь. Альта уже не могла сдерживаться… она коснулась скрытого рычага, и часть стены откатилась в сторону. Девочка бросилась на кухню, хватая все, что попадалось под руку. Кусок сыра, хлеб, глиняную бутыль, в которой плескалось что-то жидкое… тут же споткнулась, упала, еда выпала и покатилась по полу, бутыль разбилась вдребезги. Девочка вскрикнула — больше от испуга, чем от боли.

— Что тут такое? — Дверь приоткрылась, в щели появилась голова давешнего повара. — Ах ты…

Договорить он не успел. Сама не своя от страха, толком не соображая, что делает, Альта выбросила в сторону солдата обе руки. Губы сами собой шепнули нужное слово, и две прозрачные льдинки устремились к цели. Одна расколола толстую доску двери, вторая… вторая вошла солдату точно в глаз. Тот рухнул лицом вперед…

Уже не думая о столь необходимой еде, Альта бросилась к спасительной тьме тайного хода — но поздно: в дверном проеме появился широкоплечий мужчина. Альта швырнула ледяную стрелу, но ледышка лишь разлетелась брызгами, встретившись с кольчугой, заставив имперца чуть пошатнуться. Единственная польза от этой жалкой попытки была в том, что нож, который метнул воин, ударил девочку не лезвием, а рукоятью. Альта рухнула на пол, в кровь рассадив колено… но боль от ссадины ощутила позже… много позже…

Солдаты вытащили бесчувственную девочку и тело убитого ею солдата во двор. Кто-то бережно, чтобы не повредить ненароком, снял с ее шеи подвеску, подарок Святителя, польстившись не столько на дешевый камешек, сколько на серебряную вязь нитей и тонкой работы цепочку. Счастье Альты, что она была без сознания, иначе девочка могла сойти с ума от отвратительного зрелища — сразу за воротами грудой лежали тела. Там были и те, кого она знала лишь в лицо, и те, кого могла бы назвать друзьями или подругами. Воины в кольчугах — те, что несли стражу, и другие — в одной лишь залитой кровью инталийской форме. Пожилые женщины — из тех, что работали на кухне. Несколько пожилых мужчин в простой крестьянской одежде, на беду свою оказавшихся в школе в день нападения. Но большинство трупов принадлежало детям. Мальчишкам и девчонкам, которые еще не умели оказать врагу сопротивления, но в будущем могли стать опытными волшебниками. Гуранцы постарались, чтобы будущего у этих детей не стало.

Убивать детей считалось преступлением в любом из государств Эммера, и в обычной, мирной жизни никто из этих мужчин и не подумал бы о том, чтобы просто так убить беззащитного ребенка. Ударить — возможно, в определенной ситуации — даже наверняка. Пластануть мечом, с размаху, воришку, на горе себе попытавшегося залезть воину в карман, — весьма вероятно. Связать бездомную девчонку, чтобы продать работорговцу… ну, это не такое уж преступление, да и неплохие деньги. Но перерезать глотки двум-трем десяткам малышей… Этих парней нельзя было назвать олицетворением жестокости. В мирное время они сами бы осудили детоубийцу и вздернули бы его на первом же дереве. А сейчас они просто делали свою работу — перед ними были не просто дети, перед ними были враги, настоящие враги, пусть и в маленьких, хрупких телах. Война есть война, эти дети выросли бы и пожелали бы отомстить. За свои семьи, за свою страну.

И потом… их учили выполнять приказы. Сотник сказал — убить, значит, прочь сомнения. И они перебили детей — и тех, кто пытался сопротивляться, и тех, кто молил о пощаде или визжал от страха, и тех, кто просто свернулся клубком и мелко дрожал от ужаса.

А одно тело бессильно висело на воротах. Дряблая кожа… седые волосы, мясистый нос… и уже навсегда закрытые глаза. Была ли Делора Неккер хорошей главой школы, или она только и умела, что споро выполнять приказы арГеммита, — кто ж теперь рассудит. Старуха сделала то, что могла, — попыталась защитить своих воспитанников. И поплатилась за это.

— На ворота ее! — крикнул кто-то, быть может, приятель убитого. — Повесить рядом со старой сукой!

— Гвоздями прибить! — поддержал другой голос. — А то, может, на костер ведьму? Говорят, в Ордене это любят!

— Да! На костер! В огонь! — Теперь крики слышались уже со всех сторон.

Воин в кольчуге вскинул руку.

— Ти-ихо!

Ему привыкли подчиняться, и во дворе школы установилась тишина. Не сразу — кто-то еще бурчал, мол, самое место ведьме на костре, но тут же опасливо оглядывался, не услышал ли кто эти слова, не понял ли превратно. В двухсотенном отряде, которому было поручено захватить прославленную школу Ордена, было не меньше десятка магов. Не самых лучших — но и не из последних. Не стоило злить их… магам только дай повод, способ отплатить найдут.

— Ясное дело, за смерть Стимса мы отомстим. — Сотник криво усмехнулся. — Но не так просто… завтра мы выступаем. В полдень. Все, что здесь требовалось, мы уже сделали, нас ждут у стен Торнгарта. Но с утра я покажу вам весьма интересное зрелище. Такого вы еще не видели. Обещаю, останетесь довольны. И эта маленькая дрянь получит свое.

Насладившись замершей в ожидании пояснений толпой, сотник с удовлетворенным видом покачал головой.

— Не-ет, не скажу. Все завтра… а пока суньте эту тварь куда-нибудь… только руки не забудьте за спиной связать. А то горазда ледышками кидаться… — Он потер плечо, еще нывшее от удара. Хотя айсбельт и не пробил кольчугу, синяк на теле он наверняка оставил весьма значительный.

Двое солдат сноровисто завернули бесчувственной девочке руки за спину, захлестнули веревкой. Вязали тщательно, со знанием дела — с магичками, даже такими маленькими, следовало обращаться осторожно, огненный шар одинаков, выпускает ли его рука седовласого волшебника или такой вот сопливки. Ноги связали тоже — ничуть не менее аккуратно.

— Сильно не затягивай, — хохотнул сотник. — Руки ей завтра понадобятся.

В подземелье школы уютных келий было более чем достаточно. Использовались они в последние века несколько для иных целей — для размышлений, для уединения. Даже вечные камни уже, пожалуй, забыли, когда сюда помещали людей насильно. Поэтому здесь были и светильники, и удобные лежанки с толстыми, набитыми овечьей шерстью матрасами. Вдруг кто-то из уединившихся пожелает вздремнуть…

Но солдаты менее всего думали об удобствах для малолетней пленницы. Конвоиры грубо швырнули ее прямо на каменный пол и вышли. Звякнул металл — видимо, кто-то сунул в дверные петли кинжал, засовов тут тоже давно уже не было. Альта осталась одна. Удар о камни вывел ее из состояния беспамятства, и сейчас она не понимала, почему лежит, скрючившись, на холодном шершавом полу. И почему не может пошевелить руками. Как она здесь оказалась? Может, она успела добежать до потайного хода, и теперь темнота вокруг — это знак безопасности?

Как хочется есть…

Дверь снова громыхнула, кто-то вошел в келью. На стенах заиграли красные отблески плохо горящего факела. Через мгновение Альта получила пинок — не сильный, а так… для порядка. Чтобы понимала, где оказалась и в чьей власти находится.

— Очухалась, маленькая дрянь?

Она не отвечала, лишь подтянула колени к животу. Но это движение само по себе было достаточно красноречивым.

— Очнулась, — буркнул невидимый тюремщик. — Живучая, сука… на, жри! Будь моя воля, я бы с удовольствием посмотрел, как ты сдохнешь от голода. Но старший сказал накормить тебя. Только вот руки я тебе, дрянь, не развяжу. Хочешь — лакай, как собака.

На пол грохнулась миска, плеснув через край неаппетитного вида жижей. Правда, во тьме кельи, едва разрываемой неверным светом факела, невозможно было разобрать, что содержалось в посудине. Еще разок пнув пленницу, тюремщик вышел, нарочито смачно хлопнув дверью.

Несколько долгих минут Альта лежала неподвижно, ожидая, что солдат вернется и снова начнет ее бить. Но муки голода были невыносимы, и девочка поползла к еде. На запах — сейчас в келье было совершенно темно. Наконец ее губы коснулись влажного края миски… то месиво, что содержалось в посудине, вряд ли показалось бы аппетитным даже нищему. Похоже, солдат сгреб сюда остатки какой-то пригорелой каши, сверху плеснул воды… хорошо, если не помоев. На вид эта бурда, вероятнее всего, была просто отвратительна, но… но все же это была еда и влага, то, что девочке сейчас было так нужно. Зажмурившись, словно в этом был какой-то смысл, она глотнула раз, другой… более всего Альта опасалась опрокинуть миску неосторожным движением.

Странная трапеза продолжалась недолго… миска была не слишком большой и далеко не полной. Альта поползла к стене — ей понадобилось немало времени, чтобы, опираясь о стену и помогая себе связанными за спиной руками, принять вертикальное положение. Где-то тут была лежанка… если уж ей предстоит провести здесь какое-то время, то лучше, если она не станет спать на сыром каменном полу. Встав на цыпочки и едва шевеля ногами, она медленно двинулась вдоль стены.

Лежанка заявила о себе весьма недвусмысленно — болезненным ударом о колено. Девочка ойкнула, затем неловко повалилась на мягкий матрас и закрыла глаза. Теперь самое время было поплакать…

Что ее ждет? Она вспомнила, как удачно сумела метнуть айсбельт в солдата, и даже улыбнулась сквозь слезы. Да уж, этого ей не простят… но ведь ее и так не оставили бы в живых. Солдаты резали всех, кого видели, убили бы и ее. Может, кто-то из рыцарей и гордился бы таким подвигом — пусть умереть, но прихватить с собой хотя бы одного врага… девочка не чувствовала гордости. Только лишь капельку радости — самую маленькую капельку. Их учили, что зло должно быть наказано. Конечно, зло — если верить воспитательницам, а верить им Альта привыкла, — это Империя. Ну а добро, разумеется, Орден и Инталия. Вполне вероятно, что в Гуране учили совсем по-другому, она была уже достаточно взрослой, чтобы понимать это, все же от Несущих Свет видела лишь добро… ну, если не считать этой задаваки Лилы. А имперцы пришли сюда убивать… и они убили Луму… и Делору… наверное, и Мару тоже. И остальных. Может, из обитателей школы она, Альта Глас, вообще одна осталась в живых?

Она снова разрыдалась. Постепенно всхлипывания становились все тише и тише. А потом и вовсе перешли в неровное сопение. Девочка уснула. Она слишком устала.

Ее разбудил не лязг засова, не скрип открываемой двери. Куда более действенным оказался грубый рывок, сбросивший ее с лежанки на каменный пол.

— Разлеглась тут! — прорычал кто-то. — А ну пошли.

Что-то холодное скользнуло по ногам, и девочка, еще не вполне пришедшая в себя, почувствовала, что ее щиколотки освободились. В тот же момент ее ухватили за шиворот и одним движением поставили на ноги.

— Ну, иди, маленькая дрянь!

Девочка попыталась сделать шаг, но ноги затекли, и она чуть не упала. В последний миг ее удержала рука тюремщика — ее глаза привыкли к полумраку и теперь могли различить его лицо, массивное, бородатое, с мясистым, ломаным носом.

— Иди, сказал. Тебя ждет веселое приключение… — Он гулко заржал над своей, одному ему понятной шуткой.

— Руки развяжите… — прошептала она на гуранском, не очень рассчитывая на успех.

— Перебьешься, — фыркнул солдат. — Ишь, руки ей развяжи… Шагай, да поживее.

Несмотря на постоянные тычки в спину, шла она медленно. Ноги слушались все лучше и лучше, но какой смысл спешить? Наверняка там, на улице, куда ее ведет этот страшный бородатый человек, есть только смерть.

Утреннее солнце резаную по глазам, Альта зажмурилась. Ее буквально волоком протащили еще несколько шагов и бросили на землю.

— Значит, так, ведьмы! — Мужчина говорил на правильном инталийском, и лишь легкий акцент свидетельствовал, что язык ему не родной. — Я предлагаю вам простой выбор. Вас двое. Одна сможет уйти живой. Только одна. Та, что победит. Вы ведь понимаете меня, суки? Я хорошо знаю ваш поганый язык. Вы будете драться насмерть, мои ребята хотят это увидеть. Будете делать глупости — арбалетчики утыкают стрелами обеих. Сделаете, как я говорю, — одна будет жить.

— Лучше сдохни ты, сволочь! — Этот голос был знаком. Правда, сейчас он был хриплым, натужным, словно говорившая испытывала сильную боль.

— Ты глупа, ведьма. — Мужчина рассмеялся. — Ты глупа, если думаешь, что здесь уместна твоя сраная гордость.

Альта с трудом разлепила глаза. С трудом села, медленно огляделась… оказывается, она ошиблась, это был не двор школы, это была площадка, где тренировались будущие воины-светоносцы. Кольцом ее окружали воины, их было очень много. Кто-то с удобством расселся на скамьях, построенных вокруг круглой площадки, — поединки рыцарей постарше нередко собирали изрядное количество зрителей. Но, конечно, скамей на всех не хватило, и остальные воины стояли явно в предвкушении редкого зрелища. Бои насмерть практиковались в Гуране, случались, бывало, и в Инталии, а дуэли в далеком Индаре и вовсе были не только делом чести, но и признанным развлечением для народа. Правда, индарцы выходили на арену добровольно, и схватка крайне редко приводила к гибели одного из противников. Но магическая дуэль, да еще между женщиной и ребенком… такое невозможно было увидеть нигде.

Говорил высокий широкоплечий человек в вороненой кольчуге, с тяжелым мечом за плечами. Вероятно, он был старшим в этом отряде убийц.

— Ты глупа, — повторил воин. — Я делаю вам великий подарок, стервы… жизнь. Могу просто приказать убить вас, видит Эмнаур, мои мальчики хотят этого. Мы потеряли в вашем проклятом гадючнике одиннадцать ребят. Будет справедливо, если вы доставите моим парням немного удовольствия.

— Да я скорее дам себя убить… — прошипел рядом все тот же голос.

Альта повернулась — и вздрогнула. Рядом сидела, опершись о землю, ее воспитательница Орделия Дэвон. Но в каком виде! Лицо — сплошная кровавая маска, губы опухли и покрылись коричневой коркой. Ее едва возможно было узнать… похоже, ей выбили несколько зубов, оттого и речь была не вполне внятной.

— Нет, ведьма, быстро умереть у тебя не получится. Откажетесь драться — я прикажу ребятам заняться вами… хм… вплотную. Знаете ли, многие из них были бы не прочь натянуть магичку… правда, не развязывая ей рук. Боюсь только, что на всех желающих вас не хватит. Но среди нас есть несколько неплохих целителей.

— Чего тебе надо, скотина? — Орделия плюнула в сторону сотника, но кровавый комок пролетел всего лишь пару шагов.

Сотник захохотал, ему вторили другие воины. Никто из них не ощущал даже тени беспокойства, оружие было убрано в ножны, арбалеты разряжены. И в самом деле, что могут сделать две избитые, измученные девчонки… пусть даже одна из них адептка Ордена. Наверняка среди гуранцев есть маги, не совсем же они сумасшедшие, чтобы сунуться в школу Ордена, уповая на одни лишь мечи.

Хотя и мечей оказалось достаточно.

— Я же сказал, — отсмеявшись, рявкнул сотник. — Будете драться, шлюхи. Насмерть. И знаете, почему вы это обязательно сделаете? Потому что каждая из вас захочет жизни для себя и, главное, быстрой смерти для другой. Быстрой, понимаете? Иначе обещаю — смерть к вам придет, но она не будет ни быстрой, ни легкой. Думайте, советуйтесь. Я дам вам время. Немного.

Альта повернулась к наставнице. Та все еще сидела, и девочка вдруг с ужасом увидела, что нога Орделии замотана грязной тряпкой, сквозь которую непрерывно сочится кровь. Сочится уже давно — ткань промокла насквозь, и тонкая струйка сползала по ноге, исчезая в коротком сапожке, тоже уже потемневшем.

— Вы… ранены?

Орделия кивнула.

— Кажется, раздроблена кость. Боюсь, что не смогу даже встать. Правда, имперцы были так любезны, что дали мне посох. — Она указала глазами на лежащую в пыли палку.

Девочка набрала полную грудь воздуха. Сказать это было трудно… но она не могла промолчать.

— Убейте меня, госпожа. Они вас отпустят…

— Какая же ты глупенькая, — вздохнула адептка, и ее рука скользнула по золотистым волосам девочки. — Они нас не отпустят… сама посуди, ну с чего бы имперцам оставлять в живых волшебниц Ордена?

Сердце забилось чуточку чаще. Воспитательница назвала ее волшебницей. Ее, недоучку, бездарь, неумеху. Признала равной себе… пусть это так ненадолго.

— К тому же, — продолжала молодая женщина, — я сожгла двоих из них. Такого имперцы не простят. Никогда.

— Я тоже… — прошептала девочка.

— Что?

— Я… убила… наверное… одного… — Она всхлипнула. — Льдинкой.

— Ты убила гуранца? — Лицо Орделии несколько мгновений выражало высшую степень удивления, а затем вдруг расплылось в счастливой, по-настоящему счастливой улыбке. — Молодец, Альта Глас! Ты молодец. Значит, мы недешево достанемся этим тварям.

— Эй, вы надумали? — рыкнул сотник. — Мои ребята заждались. Или зрелища, или ваших тел.

— Заткнись, ублюдок, — прошипела адептка. — Твоя взяла, мы будем драться. Дай нам еще немного времени.

— Мы будем драться? — прошептала Альта, даже не пытаясь сказать, что ей, несмотря на успех в схватке с безоружным и не ожидающим нападения имперцем, не выстоять против адептки Ордена и мгновения. — Правда?

— Правда, — прошептала Орделия. — Только не так, как они ждут. Альта, я хочу, чтобы ты поняла одну очень простую вещь…

Она несколько мгновений помолчала, затем заговорила снова. Слова с хрипом вылетали из изуродованного рта, по подбородку сбегала струйка крови, зато глаза горели решимостью.

— Мне не спастись. Я и десятка шагов сделать не смогу, сама видишь. Но у тебя шанс есть, хотя, признаю, весьма призрачный. Видишь, ворота приоткрыты…

— Их там больше десятка.

— Да, но я попытаюсь… попытаюсь расчистить тебе дорогу. Но придется… их отвлечь. Ты не забыла, чему я вас учила? Курс «Боевая стихийная магия», урок шесть, упражнение три. Хотя о чем это я… конечно, помнишь. Главное, не торопись. И следи за моими руками… не хотелось бы ранить тебя.

Альта зажмурилась, перед мысленным взором пробежала цепочка действий, необходимых для выполнения упражнения. О, наставница была права, девочка помнила каждый жест, каждое движение…

Только вот ей ни разу не удалось безукоризненно выполнить то упражнение.

Орделия словно прочла ее мысли.

— Главное для тебя, это защита, — шептала она. — Не старайся попасть в меня, но точно следуй упражнению. Я бы предпочла седьмой или даже восьмой урок, огонь куда больше подходит для отвлечения внимания, но ты не сумеешь. Значит, будут льдинки.

— Госпожа Орделия… — По щекам девочки потекли слезы.

— Не плачь. — Наставница попыталась улыбнуться, но изуродованные губы сложились лишь в кривую усмешку. — Лейра Лон сказала когда-то, что все смертны, но умирать надо так, чтобы принести пользу Ордену. Я запомнила… запомни это и ты. И не говори ничего, Альта Глас. Если тебе удастся выбраться, значит, все не зря. Если не удастся… ну, мы хотя бы попытаемся. Кстати, ты знаешь, что означает твое имя?

— Нет, госпожа.

— Лейра Лон не хотела говорить тебе это раньше времени… знаешь, я думаю, что сейчас это время наступило. Это слова из очень древнего языка, он считался вымершим еще до Разлома. Я не знаю его, Лейра рассказала. Альта Глас… это имя можно перевести как Капля Удачи.

— Удача… — с оттенком обреченности вздохнула девочка. — Это не про меня… это имя не помогло мне.

— Глупенькая… имя не помогает и ничего не дает. Оно просто выражает твою сущность. И если Лейра не ошиблась… а она очень редко ошибалась, то однажды эта капля удачи окажется с тобой. Почему бы и не сейчас?

Их чуть слышную беседу прервал рык сотника:

— Ну все, стервы, мне надоело ждать! Начинайте!

Орделия смерила гуранца ненавидящим взглядом, затем вновь повернулась.

— Помоги мне встать.

Опираясь о плечо девочки, адептка медленно поднялась, взяла протянутый ей посох. Альта сделала несколько шагов назад.

— Мне жаль, что ты не захотела умереть, девчонка. — Орделия говорила достаточно громко, чтобы ее слова были слышны гуранцам. — Видит Эмиал, я хотела подарить тебе быструю смерть. Впрочем, ты еще можешь получить этот подарок.

Девочка отступила еще дальше, шаг, второй… со стороны казалось, что ее снедает страх, что она готова удариться в бессмысленное бегство.

Нужные слова пришли сами собой.

— Я… я убью тебя, Орделия Дэвон! Я убью… и меня отпустят.

— Много о себе возомнила, соплячка.

— Старая дева!

Орделия зашипела и выбросила вперед руку. Льдистая стрела сорвалась с ее пальцев и устремилась прямо к сердцу девочки, но та выставила ладонь, и айсбельт разлетелся веером тающих осколков, наткнувшись на возникший у него на пути незримый щит.

— Ловко, — прошипела Орделия, делая шаг вперед, — ты кое-чему научилась. Но этого мало!

Она метнула еще одну ледяную стрелу, и еще, и еще… Альта пятилась, отбивая полупрозрачными магическими щитками все новые и новые удары. Ей было страшно, очень страшно — и все же она сознательно пропустила одну из стрел, и льдинка больно резанула девочке плечо. Глубокая царапина тут же набухла кровью, воины восторженно заорали. Толпа разделилась на две неравные части — большинство желали победы золотоволосой малышке, остальные отдавали предпочтение увечной женщине, уже показавшей себя неплохим бойцом. Понятно, что победительница не уйдет живой… но, может, сотник все же дарует ей в награду быструю смерть. Солдаты уважали мужество… даже у врага.

К тому же изрядное количество монет было поставлено на кон, и каждый, сделавший ставку, желал увеличить свой капитал.

— Сдохнешь, девчонка! — Орделия разом метнула сразу три ледяные стрелы, но раненая нога сделала ее слишком неуклюжей, а потому два айсбельта девочка легко отразила, третий взбил фонтан пыли у ее ног.

— У тебя кривые руки! Чему ты вообще могла меня научить? — Альта швырнула ледяной шип, и он вопреки ее ожиданиям скользнул мимо подставленного щита и вонзился Орделии в уже раненую ногу.

Брызнул фонтан алых капель. Адептка пошатнулась, воины, поставившие на девчонку, взвыли от восторга. Никто, даже маги, не уловили подвоха. Все верили, что между двумя ведьмами идет нешуточный бой, ледяные стрелы били точно в цель и, несмотря на мастерство соперниц, все же иногда находили лазейку. Но эта битва разыгрывалась на учебной площадке школы не одну сотню раз, и участницы представления великолепно помнили свои роли. Сейчас каждое их движение было продуманно — кроме нарочито небрежных, приводивших к появлению новых и новых кровоточащих царапин. Если бы схватка шла в огненной стихии, обман, вероятно, уже раскрылся бы — даже в минуту смертельной опасности Альта не могла сотворить ничего опаснее простой ледяной стрелы. Но уж что умела — то умела…

— Тварь… — прошипела Орделия, распрямляя плечи. — Ну все… теперь тебе конец.

Она вскинула руки, и вокруг пальцев заискрились серебристые огоньки, стремительно краснеющие, превращающиеся в искорки костра, словно горящего в ладонях волшебницы. А глаза ее сказали девочке — все! Пора!

И Альта метнулась к приоткрытым воротам, словно бы прямо в объятия стоявших там солдат. Словно бы в испуге, в поисках защиты и спасения… Орделия завершила заклинание — но удар теперь был нацелен не на золотоволосую девочку. Если бы здесь была Лейра Лон, она, несомненно, поставила бы своей помощнице высший балл — заклинание огненного облака было выполнено с недоступным ранее адептке Орделии Дэвон мастерством.

Вспыхнул воздух. Вспыхнула земля. Вспыхнула плоть, мгновенно чернея и рассыпаясь пеплом… казалось, горел даже металл кольчуг. На пути заклинания полыхнуло жгучим пламенем все, что могло гореть, а все остальное плавилось, испарялось или лопалось от яростного жара. Пять или шесть воинов, что перекрывали Альте путь к спасительным воротам, превратились в огненные факелы, остальные, обожженные, потрясенные, отпрянули в стороны… Девочка на бегу метнула ледяную стрелу, еще одну — но тщетно, кольчуги надежно закрывали имперцев от подобных атак, хуже того, эти выпады вернули кому-то рассудок, заставили броситься наперерез дерзкой девчонке. За ее спиной послышался характерный треск — кто-то из магов ударил Орделию молнией, и у адептки (Альта не видела, но чувствовала это) уже не было сил защититься. Голубой разряд пробил ее тело насквозь, оставив обугленное, дымящееся отверстие чуть выше левой груди, и женщина неловко завалилась на спину, уставившись в задымленное небо медленно стекленеющими глазами.

А Альта бежала — и уже понимала, что ей не успеть. Что имперцы опомнились, и у самых ворот ее остановят, схватят… и все равно она бежала, надеясь на чудо — или на ту самую каплю удачи, крошечную, невесомую капельку, способную дать так много.

Рука в толстой кожаной перчатке ухватила девочку за волосы, от резкой боли из глаз брызнули слезы.

— А ну стой, сука!

Жестокий рывок швырнул Альту на колени. Она закрыла глаза и замерла, ожидая смертельного удара и даже надеясь на него сейчас. Как бы там ни было, Орделии удалось умереть быстро. Хоть ей…

— Отпусти-ка ее, урод! — произнес знакомый голос — бархатный, мягкий. Хотя нет, в нем, в этом голосе, звучала не мягкость, а сталь — обманчиво податливая и при этом смертельно опасная.

И пальцы гуранского солдата разжались. А затем и сам он рухнул на землю — из его горла фонтаном била кровь, заливая все вокруг, смешиваясь с пылью турнирной арены и пеплом заживо сгоревших людей.

Таша пребывала в глубоком раздумье и никак не могла решить, что же делать дальше. С одной стороны, информация, которую удалось добыть, была достаточно важной, чтобы достигнуть ушей кого-нибудь из Совета Вершителей как можно быстрее. Если подумать, то ее поведение в настоящий момент было настолько близко к преступлению, что… что это даже становилось забавным. Разве есть закон, по которому утаивание важной государственной информации должно быть наказано? Быть может, такой закон введут именно из-за нее? Хотя нет, формулировка должна быть иной. Она ведь не собирается ничего утаивать, просто…

Просто вот так все бросить и мчаться в Торнгарт, чтобы сообщить Вершителям весть о захвате школы Ордена имперцами, — это было слишком скучно. А Таша терпеть не могла заниматься скучными делами. Вся ее жизнь была наполнена поиском приключений, и в этом своем стремлении она весьма преуспела. И вот нашла еще одно… на свою голову. И теперь не знала, что с этим делать.

Да, можно и в самом деле тихо покинуть свой наблюдательный пункт — пока имперцы ее не заметили — и мчаться в столицу. Потом сюда прибудет отряд…

Вот в этом она была совсем не уверена. Все или почти все, кто может носить оружие, сейчас идут к Долине Смерти, а может, и дерутся. Кто знает… несмотря на ее довольно теплые отношения и с арГеммитом, и с арХорном, ни один, ни другой не стали посвящать взбалмошную и совершенно безответственную волшебницу в свои планы. Хотя видит Эмиал, она пыталась вызнать точное время выхода армии, намереваясь присоединиться к предстоящей битве. Увы… видимо, у арГеммита на ее счет были собственные планы, которые никак не вязались с желаниями самой леди Рейвен. Поручение… проклятие на голову Метиуса, с этим мог бы справиться любой ученик… да что там ученик, любой солдат мог отвезти предписание в эту захолустную крепость. Метиус сказал, что содержимое пакета совершенно секретно и он не может доверить его никому менее надежному. При этом Таше послышалась издевка в его голосе. В общем, от нее попросту отделались, это было совершенно очевидно, и потому она не испытывала в данный момент по отношению к Вершителям вообще и к Метиусу в частности особо теплых чувств. В конце концов, она выполнила задание? Выполнила. Ей было приказано вернуться в Торнгарт к определенному сроку? Нет. Значит…

Значит, она свободна и может делать то, что считает нужным.

Правда, следовало признать, что в настоящий момент то, чем она занималась, не слишком смахивало на развлечение. Уже час, а то и больше, она лежала в стогу, зарывшись в сено по самые уши, и наблюдала за школой. Вернее, за имперскими солдатами, которые теперь хозяйничали в этих старых стенах. Ветер переменился, и волна тяжелого запаха накрыла стог, заставив Ташу поморщиться. Отвратительный запах… горелое мясо. Человеческое мясо. Много обгорелого человеческого мяса…

Девушку передернуло от отвращения. Война — вещь дерьмовая, но всему же должны быть пределы. Без всякой жалости перебить малолетних учеников школы, а заодно их немногочисленных воспитательниц, охрану, для которой служба в школе была скорее почетным отдыхом, чем тяжелой воинской обязанностью, — это было гнусно, но в целом понятно. Но вырезать все село? Зачем?

Отряд, задачей которого, несомненно, было посеять смуту на восточных границах Инталии, явно пересек горы. Иначе ему просто неоткуда здесь взяться. Значит, была какая-то доля истины в той информации, которую ей удалось получить прямо под носом у всевидящего Ангера Блайта. Имперцы в самом деле отправили отряд через горы — вряд ли большой, но чтобы нагнать страху на местных жителей, много сил и не надо. Быть может, они вырезали всю деревню именно с этой целью?

Таша помотала головой. Нет, все не так. Чтобы посеять страх и панику, не надо было бы убивать всех поголовно… напротив, несколько трупов — а остальным дать возможность разбежаться по всей округе, разнести страшные вести по окрестным селам. Заставить каждого дрожать от ужаса, заставить Орден бросить все силы на поиск врага, отвлечь светоносцев от направления главного удара Гурана.

А они вырезали всех, как будто… травинка кольнула в нос, и Таше понадобилось поистине нечеловеческое усилие, чтобы не чихнуть. Утренний воздух особенно хорошо передает звуки, а имперец, стоящий на страже буквально в двух десятках шагов от нее, не может не услышать живой звук из мертвого села. Эта наблюдательная позиция поначалу показалась ей невероятно удачной, но сейчас Таша проклинала себя за неосторожность. Кто мог знать, что гуранцы выставят пост возле этого стога так близко, что она ни за что не сможет выбраться отсюда незамеченной.

В общем, ей оставалось только лежать, смотреть на захватчиков, чувствующих себя в полной безопасности, и думать. Имперцы не проявляли излишней осторожности, будучи уверенными, что в селе не осталось никого живого, говорили в полный голос, и Таша услышала немало интересного. Сведения о том, что при захвате школы полегло больше десятка солдат, она восприняла с презрительной ухмылкой — окажись здесь сама леди Рейвен, и гуранцы так легко не отделались бы. Куда больше интереса вызвало то, что отряд, захвативший школу, был лишь малой частью гуранских сил, перешедших горы. Солдаты последними словами поносили горные тропы, вспоминали имена погибших, но не похоже было, чтобы переход дался им слишком дорого. Отряд прошел в Инталию почти без потерь… и, стоило бы заметить, добрался до школы, не подняв на ноги всю округу.

— Итак, они перебили всех, чтобы новость об их появлении осталась тайной, — шептала Таша. — Значит, их планы в чем-то ином… в чем же?

Ответ появился сам собой, и Таша мысленно поздравила себя с удачной догадкой. Ну разумеется, есть только одна причина, по которой имперцы могут двигаться по орденским землям, уничтожая всех свидетелей. Есть только одно место, куда они могут стремиться… место, которое сейчас осталось почти без защиты. Торнгарт.

— Вот теперь я просто обязана выбраться отсюда, — сообщила она самой себе. — Времени совсем мало… если основная часть отряда уже в пути, то они скоро будут у стен столицы.

Снова пахнуло дымом. Стражника позвали, он вошел в ворота, присоединившись к толпе солдат. Там, за невысокой оградой, явно что-то затевалось. Таша замерла, разрываясь между отчаянным стремлением немедленно бежать и не менее страстным желанием увидеть, что задумали имперцы. Она достаточно хорошо знала себя, а потому и не удивилась тому, что любопытство в конце концов одержало верх.

Во двор, который был отлично виден с ее стога, вытащили двоих. Таша вздрогнула — в пыль в центре тренировочной площадки швырнули девочку. Она помнила ее — Альта Глас, та самая малышка, с которой они так душевно беседовали во дворе школы совсем недавно. О Эмиал, как же…

А вторая, изуродованная, грязная и окровавленная… эту женщину невозможно было узнать, пока она не заговорила. Таша видела немало крови — в конце концов, она была боевым магом. Ей приходилось убивать — и ради спасения своей жизни, и ради дела… и просто потому, что кто-то высказал нечто нелицеприятное в ее, леди Рейвен, адрес. Но так искалечить миловидную в общем-то женщину… лучше и милосерднее просто сразу убить.

Что, собственно, имперцы и собирались сделать.

Таша мысленно выругалась. Да, она сейчас сделает глупость, за которую ей впоследствии будет очень и очень стыдно. Да, весьма вероятно, что эта глупость окажется последней в ее жизни — кстати, в этом есть и некоторые положительные стороны, во всяком случае, не придется стыдиться. Но она не может допустить, чтобы эта девочка умерла. А если это все же случится… ну, вряд ли имперцам понравится такое представление.

— Тяните время, — прошептала девушка. — Умоляю, тяните время. Мне нужно не так уж и много.

Она забормотала слова заклинаний, плетя заготовки для предстоящего боя. Делать это, лежа в стогу сена, было не очень удобно, но в прошлом Таше приходилось оказываться и не в таком положении. Волшебница лихорадочно прикидывала, что ей может пригодиться. Она могла держать три заготовки достаточно долго. В принципе могла держать даже пять — но буквально через пару часов две или даже три заготовки развеются. Но вряд ли счет пойдет на часы… значит, пусть будет пять. Истратить их — а дальше надежда лишь на простенькие боевые заклинания, с которыми опытные воины прекрасно умеют справляться.

— Тяните время…

Итак, что выбрать? Герой, и пусть заткнутся все те, кто считает, что магия крови отвратительна. Несколько минут силы и быстроты — это то, что нужно, а Эмиал поймет и простит. В высшей степени подошел бы дух-убийца, но этой роскоши Таша сейчас позволить себе не могла, потеря двух кружек крови слишком ослабит ее. Дорогостоящее заклинание, его можно готовить заранее, дня за три до того момента, когда придется применить. А лучше — за десять. По той же причине придется отказаться от стрел мрака, не хватает еще упасть в обморок прямо во время боя. Огненное облако, лучше даже два, — просто, но весьма эффективно. Особенно если придется уносить ноги… впрочем, так далеко Таша не загадывала, она никогда не отличалась излишней предусмотрительностью. Ввязаться в схватку — а там будь что будет. Каменный молот — обязательно. И цепь молний…

К сожалению, времени ей катастрофически не хватало. Волшебница успела сплести заготовки героя и пары заклинаний огненного облака, когда срок, отведенный несчастным на арене, иссяк. Орделия метнула в девочку ледяной шип, и Таша вздрогнула — неужели адептка решила выторговать себе жизнь, убив девочку… Но мгновение пролетало за мгновением, две пленницы осыпали друг друга ледяными стрелами, с переменным успехом уклоняясь или защищаясь от боевых заклинаний, и постепенно леди Рейвен начала понимать. Она помнила этот урок… сколько раз сама кружила вот так по тренировочной площадке, осыпая соперницу простенькими айсбельтами и отводя ответные выпады незримым шитом.

— Ох, Орделия, что-то ты задумала… — прошептала Таша, спешно плетя молот и понимая, что с молниями наверняка не успеет, это представление не сможет продолжаться слишком долго: или Орделия выдохнется — видно же, как тяжело дается ей каждый шаг, — или кто-то из имперцев заподозрит, что их просто дурачат.

Теперь все взгляды солдат были прикованы к площадке. Видимо, битва двух волшебниц оказалась достаточно завораживающей, чтобы никто не заметил подвоха. Доплетя последнюю заготовку, Таша выскользнула из стога, попутно подумав с огорчением, что ее замечательный черный костюм изрядно помят. Мысль о том, что очень скоро этот элегантный костюм будет, вероятно, серьезно поврежден имперскими клинками, ее не посещала. Девушка подобралась к самым воротам, и…

И чуть было не попала под удар огненного облака, выпущенного Орделией.

— Ах, адептка, ах, тихоня, — прошептала Таша, отпрыгивая в сторону и чувствуя, как в воздухе повисает запах паленой плоти. Было очень трудно отделаться от ощущения, что это горят именно ее кожа и волосы. — А облачко-то мастерское… кто бы мог подумать…

Она видела, как Альта рванулась к воротам в надежде, что удар, нанесенный Орделией, даст ей шанс проскользнуть мимо уцелевших солдат. Зря надеялась — эти бойцы встречались с магами и не боялись их. Опасались — это несомненно, любой разумный человек должен относиться с известной долей уважения к магу, способному обрушить на его голову огонь, ветер, молнии и лед. Но они знали и другое — даже лучший из магов не способен долго вести бой. Да, цепные молнии или пылающие облака способны унести немало жизней, и даже простейшие огненные стрелы в умелых руках становятся страшным оружием — но и те, кого с отрочества учили владеть лишь отточенной сталью, могут немало. Арбалетный болт способен убить так же легко, как и фаербол, а надежные латы прикроют от ледяных игл не хуже, чем незримый щит.

Воины быстро оправились от удара. Орделия хлестнула по зрителям иглами айсрейна, но шквал ледяных стрел встретили вскинутые над головами щиты, и упали лишь двое — самые нерасторопные. Кто-то из магов метнул ветвистую голубую молнию, и дымящееся тело волшебницы рухнуло на песок. Лишь губы шевельнулись в последний раз…

— Беги… — Эти слова уже невозможно было разобрать, но любой без труда догадался бы, что шепчет окровавленный рот.