Гарри Поттер и Дары Смерти Роулинг Джоан Кэтлин

Гарри получше обернул эльфа своей курткой. Рон сел на край могилы, снял носки с ботинками, и надел их на босые ноги эльфа. Дин достал шерстяную шапочку, которую Гарри аккуратно надел на голову Добби, спрятав под нее острые уши эльфа.

- Нужно закрыть ему глаза.

Гарри не слышал, как в темноте подошли остальные. Билл был всё еще в дорожной мантии, Флёр - в большом белом фартуке, из кармана которого виднелся пузырек, и Гарри понял, что это был СкелеРост. Одетая в чью-то мантию Гермиона была очень бледна и с трудом стояла на ногах. Рон приобнял ее, когда она подошла к нему. Луна в плаще Флёр присела на корточки и, аккуратно касаясь кончиками пальцев век эльфа, опустила их.

- Хорошо, - сказала она мягко, - Теперь он будто спит.

Гарри положил эльфа в могилу, расположив его руки и ноги так, будто тот отдыхал, затем вылез и в последний раз посмотрел на маленькое тело. Он боролся с собой, чтобы не заплакать, вспоминая похороны Дамблдора, ряды золотых стульев, Министра Магии в первом ряду, перечисление заслуг Дамблдора и величие белой мраморной гробницы. Он чувствовал, что Добби заслуживает таких же роскошных похорон, но эльф лежал здесь между кустами, в неумело вырытой могиле.

- Я думаю, мы должны что-то сказать, - произнесла Луна. - Я начну, хорошо?

Все смотрели на нее, пока она говорила, обращаясь к мертвому эльфу на дне могилы:

- Спасибо тебе, Добби, за то, что спас из того подвала. Несправедливо, что ты умер, будучи таким хорошим и смелым. Я всегда буду помнить, что ты сделал для нас. Надеюсь, сейчас ты счастлив.

Она повернулась и выжидающе посмотрела на Рона, который откашлялся и произнес севшим голосом:

- Да, спасибо, Добби.

- Спасибо - пробормотал Дин.

Гарри сглотнул.

- Прощай, Добби, - произнес он - это было все, на что он был способен, но Луна и так все сказала за него.

Билл поднял палочку и куча земли рядом с могилой поднялась в воздух и мягко упала в нее, образовав маленький, красноватый холмик.

- Вы не против, если я задержусь здесь ненадолго? - спросил Гарри остальных.

Он не разобрал их слов. Кто-то легонько похлопал его по спине, и они медленно пошли в дом, оставив Гарри наедине с эльфом.

Он огляделся - ограда клумбы была выложена гладкими белыми камнями, отшлифованными морем. Он поднял один из самых крупных и положил его, туда, где находилась голова Добби. Он полез в карман за палочкой, там их было две. Он никак не мог вспомнить, кому они принадлежат. Кажется, он вырвал их из чьих-то рук. Он выбрал ту, что была короче, которая лучше легла в его руку, и указал ею на камень.

Медленно, подчиняясь его шепоту, глубокие надрезы появлялись на камне. Он знал, что Гермиона сделала бы это аккуратнее и, возможно, быстрее, но он хотел написать это сам так же, как он хотел вырыть могилу. Когда Гарри поднялся на ноги, надпись на камне гласила - «Здесь покоится Добби, свободный эльф».

Гарри разглядывал свою работу еще несколько секунд, затем ушел, его шрам всё еще немного покалывало, в его голове роились мысли, пришедшие ему в голову, когда он рыл могилу, идеи, которые оформились в темноте, идеи столь же ошеломляющие, сколь и ужасающие.

Когда он вошел в дом, все сидели в светлой, уютной гостиной с небольшим камином и слушали Билла. Гарри не хотел пачкать ковер и поэтому стоял в дверях и слушал.

- Слава богу, что Джинни на каникулах, если бы она была в Хогвартсе сейчас, они бы схватили ее до того, как мы успели бы ее забрать. Теперь мы знаем, что она в безопасности.

Он обернулся и увидел Гарри.

- Я забрал всех из Норы, - объяснил он, - Перевёз их к Мюриэль. Пожиратели Смерти знают, что Рон с тобой, и теперь они хотят уничтожить всю семью - не извиняйся, - добавил Билл, увидев выражение лица Гарри. - Это всегда было лишь делом времени - всё последнее время отец говорил об этом. Мы самая большая семья предателей крови здесь.

- Как они защищены? - спросил Гарри.

- Заклинанием Верности. Отец - хранитель тайны. На этот дом тоже действует это заклинание. Здесь хранитель тайны - я. Никто из нас не может ходить на работу, но вряд ли это самое важное сейчас. Как только Олливандеру и Грипхуку станет лучше, мы перевезем их к Мюриэль, как и остальных. Здесь не очень много комнат, а у нее предостаточно. Ноги Грипхука восстанавливаются. Флёр дала ему СкелеРост, мы сможем перевезти их через час или…

- Нет, - сказал Гарри. Билл выглядел удивлённым. - Они оба нужны мне здесь. Мне нужно поговорить с ними. Это важно.

Его голос звучал властно, убежденно, целенаправленно, всё это пришло к нему, после того, как он вырыл могилу для Добби. Все лица были повернуты к нему и выглядели озадачено.

- Я вымою руки, - сказал Гарри Биллу, глядя на свои ладони - все в грязи и крови Добби. - Затем мне сразу нужно будет увидеть их.

Он вошел в маленькую кухню и склонился над раковиной под окном с видом на море. Рассвет появлялся из-за горизонта, окрашивая его в розовато-золотистый цвет, пока Гарри мыл руки, следуя за вереницей мыслей, которые пришли ему в голову в темном саду…

Добби никогда не сможет сказать им, кто же послал его в подвал, но Гарри знал, что он видел. Пронизывающий голубой глаз смотрел из осколка зеркала, а затем пришла помощь. В Хогвартсе всегда предоставят помощь тому, кто в ней нуждается…

Гарри вытер руки, не обращая внимания на красоту, простирающуюся за окном и на голоса остальных, доносящиеся из гостиной. Он смотрел на океан и чувствовал себя ближе к разгадке, ближе, чем когда бы то ни было.

Его шрам до сих пор покалывало, и он знал, что Волдеморт тоже приближался. Гарри понимал и в то же время не мог понять. Его чутье подсказывало ему одно, а разум - абсолютно противоположное. Дамблдор в голове Гарри улыбался, наблюдая за ним поверх пальцев, сложенных будто в молитве.

Вы дали Рону Делюминатор… Вы поняли его… Вы дали ему возможность вернуться…

И вы поняли Червехвоста… Вы знали, что было какое-то раскаянье, где-то в глубине…

И если вы знали о них… Что вы знали обо мне, Дамблдор?

Я должен знать, а не догадываться? Знали ли вы, как тяжело мне будет? Вот почему вы сделали всё таким сложным? Будет ли у меня время в этом разобраться?

Гарри стоял неподвижно, остекленевшими глазами глядя туда, где золотой луч ослепительного солнца поднимался из-за горизонта. Затем он посмотрел на свои чистые ладони и на мгновение удивился, что сжимает в них полотенце. Он положил его на место и вернулся в холл. В тот же момент его шрам начал пульсировать, и затем в его голове столь же мимолетно, как отражение стрекозы на поверхности воды, вспыхнули очертания хорошо знакомого ему здания.

Билл и Флёр стояли у подножия лестницы.

- Мне нужно поговорить с Грипхуком и Олливандером, - сказал Гарри.

- Нет, - ответила Флёр, - тебе придется подождать, ‘Арри. Они оба очень устали.

- Мне жаль, - сказал Гарри спокойно, - но это не может ждать. Мне нужно поговорить с ними сейчас. Лично и с каждым отдельно. Это срочно.

- Гарри, что, черт возьми, происходит? - спросил Билл. - Ты появляешься здесь с мертвым домовым эльфом, и едва вменяемым гоблином, Гермиона выглядит так, будто ее пытали, а Рон просто-напросто отказывается рассказывать нам что-либо…

- Мы не можем рассказать, что мы делаем, - сказал Гарри решительно. - Ты в Ордене, Билл, и знаешь, что Дамблдор оставил нам задание. Мы не можем никому об этом рассказывать.

Флёр раздраженно фыркнула, но Билл не посмотрел на нее, он смотрел на Гарри. Его лицо в шрамах ничего не выражало. В конце концов, он произнес:

- Хорошо, с кем ты хочешь поговорить сначала?

Гарри сомневался. Он знал, что зависит от этого решения. Времени осталось мало, и нужно было решить: Хоркруксы или Дары?

- Грипхук, - сказал Гарри. - Сначала я побеседую с ним.

Его сердце стучало так, будто он только что бежал короткую дистанцию и преодолел серьезное препятствие.

- Сюда, наверх, - сказал Билл, указывая дорогу.

Гарри поднялся на несколько ступенек, перед тем как остановиться и посмотреть вниз.

- Вы оба тоже мне нужны! - позвал он Рона и Гермиону, которые выглядывали из-за дверей гостиной. Они вышли на свет, выглядя странно спокойными.

- Как ты? - Гарри спросил Гермиону. - Ты была восхитительна - выдумать такую историю, когда она причиняла тебе боль…

Гермиона слабо улыбнулась, когда Рон слегка пожал ее руку.

- Что мы собираемся делать, Гарри? - спросил он.

- Увидите. Пойдем.

Гарри, Рон и Гермиона последовали за Биллом наверх, на маленькую площадку с тремя дверьми.

- Сюда, - сказал Билл, открывая дверь в их с Флёр спальню, окна которой тоже выходили на море, переливающееся золотом в лучах рассвета. Гарри подошел к окну, повернулся спиной к прекрасному виду и ждал, сложив руки, чувствуя, как покалывает шрам. Гермиона взяла кресло рядом с туалетным столиком. Рон сел на его подлокотник.

Появился Билл с маленьким гоблином на руках, и усадил его на кровать. Грипхук пробормотал «Спасибо» и Билл ушел, закрыв за собой дверь.

- Простите, что вытащил вас из постели, - сказал Гарри. - Как ваши ноги?

- Болят, - ответил гоблин, - но уже лучше.

Он всё еще сжимал в руках Меч Гриффиндора и выглядел довольно странно - отчасти свирепо, отчасти хитро. Гарри обратил внимание на желтоватую кожу гоблина, его длинные пальцы, черные глаза. Флёр сняла с него ботинки: его длинные ступни были грязными. Он был крупнее домашнего эльфа, но не намного. Его куполообразная голова была гораздо больше человеческой.

- Вы, должно быть, не помните… - начал Гарри

- Что я был тем, кто показал вам ваше хранилище, когда вы впервые были в Гринготтсе? - сказал Грипхук. - Я помню, Гарри Поттер. Даже среди гоблинов ты очень известен.

Гарри и гоблин оценивающе посмотрели друг на друга. Шрам все еще покалывал. Гарри хотел как можно скорее закончить этот разговор, но в то же время он боялся допустить ошибку. Пока он пытался найти наилучший подход, гоблин заговорил.

- Ты похоронил эльфа, - сказал он неожиданно враждебно. - Я наблюдал за тобой из окна соседней спальни.

- Да, - ответил Гарри.

Грипхук посмотрел на него из уголков своих косых глаз.

- Ты необычный волшебник, Гарри Поттер.

- В каком смысле? - спросил Гарри, рассеянно потирая шрам.

- Ты вырыл могилу.

- И?…

Грипхук не ответил. Гарри подумал, что гоблин презирает его за то, что он повел себя как маггл, но ему было неважно, одобрит Грипхук могилу Добби или нет. Он подготовился к атаке.

- Грипхук, мне нужно спросить…

- Еще ты спас гоблина.

- Что?…

- Ты принес меня сюда. Спас меня.

- Ну, мне кажется, ты не против? - сказал Гарри слегка нетерпеливо.

- Нет, Гарри Поттер, - сказал Грипхук, и намотал тонкую черную бородку на палец. - Но ты очень странный волшебник.

- Отлично, - сказал Гарри, - но мне нужна помощь, и ты, Грипхук, можешь мне её оказать.

Гоблин не выказал ни тени готовности, и продолжил смотреть на Гарри так, будто никогда не видел никого подобного.

- Мне нужно пробраться в подземелье Гринготтса.

Гарри не хотел говорить об этом настолько прямо: слова сами выскочили из него, подталкиваемые болью. Его шрам вспыхнул, и он опять увидел очертания Хогвартса. Он наглухо закрыл свое сознание. Сначала нужно было разобраться с Грипхуком. Рон и Гермиона смотрели на Гарри так, будто тот сошел с ума.

- Гарри, - начала было Гермиона, но Грипхук прервал ее.

- Пробраться в подземелье Гринготтса? - повторил гоблин, морщась, приподнимаясь на кровати. - Это невозможно.

- Нет, возможно, - возразил Рон. - Ведь однажды это уже произошло.

- Да, - сказал Гарри, - в тот же день, когда я встретил вас, Грипхук. Мой день рождения, семь лет назад.

- То хранилище, о котором идет речь, было тогда пусто, - отрезал гоблин. Несмотря на то, что Грипхук покинул Гринготтс, его оскорбляла сама мысль о том, что можно пробить брешь в защите банка. - Его почти не защищали.

- А то, которое нужно нам - нет, и, я думаю, что защита будет достаточно сильной, - сказал Гарри. - Он принадлежит Лестранжам.

Он увидел, что Рон и Гермиона удивленно переглянулись, но будет еще достаточно времени, чтобы все им объяснить, после того, как Грипхук ответит.

- У тебя нет шансов, - спокойно заметил Грипхук. - Ни единого. Если ты ищешь в наших подземельях, сокровище, которое тебе не принадлежит…

- Вор, тебя предупредили, берегись, - да, я знаю, я помню - сказал Гарри.

- Но я не пытаюсь завладеть каким-то сокровищем, я не хочу заполучить что-то лично для себя. Ты можешь мне поверить?

Гоблин косо посмотрел на Гарри, и шрам в виде молнии на его лбу запульсировал, но он не обратил на это внимание, отказываясь принимать эту боль и этот зов.

- Если вообще есть волшебник, которому я мог бы поверить в том, что он не преследует личной цели, - наконец ответил Грипфук, - то это ты, Гарри Поттер. Гоблины и эльфы не привыкли к такому обращению и уважению, какие ты проявил сегодня. Не со стороны обладателей волшебных палочек.

- Обладателей волшебных палочек, - повторил Гарри. Ему показалась странной эта фраза, и его шрам болел, Волдеморт направил его мысли к северу, и Гарри не терпелось поговорить с Олливандером в соседней комнате.

- Право иметь волшебную палочку, - сказал тихо гоблин, - было предметом разногласий между волшебниками и гоблинами.

- Но гоблины могут колдовать без палочек, - сказал Рон.

- Это неважно! Волшебники отказываются делиться секретами искусства владения волшебной палочкой с другими магическими созданиями, они лишают нас возможности развивать нашу магическую силу.

- Ну, гоблины тоже ни с кем не делят секреты своей магии, - сказал Рон. - Вы не рассказываете нам, как делать мечи и оружие, которые вы умеете делать. Гоблины умеют делать с металлом такое, что ни одному волшебнику…

- Это неважно, - сказал Гарри, заметив прилив цвета к лицу Грипхука. - Речь идет не о противостоянии волшебников и гоблинов или каких-либо других магических существ…

Грипхук неприятно хмыкнул.

- Речь идет как раз об этом! Если Темный Лорд станет могущественнее, чем когда-либо, то ваша раса окончательно укрепится во власти над моей. Гринготтс подчинится закону волшебников, домашние эльфы будут убиты, и кто из обладателей палочек возразит?

- Мы! - сказала Гермиона. Она села прямо, ее глаза горели. - Мы возразим! - И меня будут преследовать так же, как и любого гоблина или эльфа, Грипхук! Я - грязнокровка.

- Не называй себя так, - пробормотал Рон.

- Почему нет? - сказала Гермиона. - Грязнокровка, и я горжусь этим. Согласно новому порядку у меня не больше прав, чем у вас, Грипхук. Именно меня они избрали для пыток, там, у Малфоев.

Пока Гермиона говорила это, она отвернула воротник и показала тонкий порез, алеющий на ее горле, оставленный Беллатрикссой.

- Вы знали, что именно Гарри сделал Добби свободным? - спросила она. - Вы знали, что мы хотели, чтобы эльфов освободили на долгие годы? - Рон поежился на подлокотнике кресла. - Вы не можете желать поражения Сами-Знаете-Кого больше, чем мы.

Гоблин смотрел на Гермиону с тем же любопытством, что и на Гарри.

- Что вам нужно в хранилище Лестранжей? - спросил он резко. - Меч, который находится там - подделка. Вот настоящий - он пристально посмотрел на каждого их них. - Я думаю, вы уже знали об этом. Вы попросили меня солгать.

- Но поддельный меч это не единственное, что есть в этом хранилище, правда? - спросил Гарри. - Возможно, вы видели там и другие вещи?

Его сердце билось так сильно, как никогда. Он удвоил усилия, чтобы не обращать внимания на то, как пульсировал его шрам.

Гоблин снова накрутил бородку на палец.

- Это против нашего кодекса - рассказывать о тайнах Гринготтса. Мы охраняем удивительные, фантастические сокровища. Мы выполняем долг перед теми сокровищами, некоторые из которых мы создали своими руками.

Гоблин поднял меч, и его темные глаза поочередно смотрели на Гарри, Рона, и Гермиону.

- Вы такие молоды, - произнёс он, наконец, - и так много сражаетесь…

- Вы поможете нам? - спросил Гарри. - Без помощи гоблина у нас нет ни малейшей надежды пробраться туда. Вы - наш единственный шанс.

- Да… я подумаю об этом - ответил Грипхук раздраженно.

- Но… - начал было Рон со злостью, но Гермиона толкнула его локтем.

- Спасибо вам! - сказал Гарри.

Гоблин наклонил свою большую голову в знак признательности и согнул свои короткие ножки.

- Я думаю, - сказал он, нарочито ложась на кровать Билла и Флёр, - что действие СкелеРоста уже закончено. И я, наконец, смогу уснуть. Простите меня…

- Да, конечно, - сказал Гарри, но перед тем как выйти из комнаты, он наклонился и взял меч. Грипхук не возразил, но Гарри показалось, что он увидел возмущение в глазах гоблина, когда закрывал дверь.

- Мелкий мерзавец, - прошептал Рон. - Ему нравится, что мы зависим от него.

- Гарри, - прошептала Гермиона, отталкивая их обоих от двери, на середину темной площадки. - Ты говоришь о том, о чем я думаю? Ты считаешь, что Хоркрукс в хранилище Лестранжей?

- Да, - ответил Гарри. - Беллатрикс ужаснулась, когда решила, что мы были там. Почему? Что мы могли там увидеть и забрать оттуда? Какой-то предмет, пропажа которого сильно разозлила бы Сами-Знаете-Кого.

- Но я думал, что мы ищем места, где Сами-Знаете-Кто побывал, и где он совершил что-либо важное… - сказал Рон непонимающе, - Разве он был в хранилище Лестранжей?

- Я не знаю, был ли он когда-нибудь в Гринготтсе, - сказал Гарри. - В молодости у него не было золота, ему никто ничего не оставил. Возможно, он видел банк снаружи, когда был в Косом Переулке.

Шрам Гарри пульсировал, но он не обращал на это внимания. Он хотел, чтобы Рон и Гермиона поняли его мысль насчет Гринготтса до того, как они поговорят с Олливандером.

- Я думаю, что он завидовал всякому, у кого был ключ к хранилищам Гринготтса. Думаю, что это казалось ему символом причастности к миру волшебников. И не забывайте, он доверял Беллатрикс и ее мужу. Они были самыми преданными его слугами до его падения и первыми стали разыскивать его, когда он пропал. Он говорил это в ночь своего возвращения, я слышал.

Гарри потёр шрам.

- Все-таки я не думаю, что он рассказал Беллатрикс, что это был Хоркрукс. Он не сказал Люциусу Малфою правду о дневнике. Он мог сказать ей, что это вещь большой ценности, и попросить положить ее в хранилище. Самое безопасное место для того, что ты хочешь спрятать, как сказал мне Хагрид… кроме Хогвартса.

Когда Гарри закончил, Рон покачал головой:

- Ты действительно понимаешь его.

- Отчасти, - сказал Гарри. - Хотел бы я настолько же понимать Дамблдора. Но посмотрим. А теперь Олливандер.

Рон и Гермиона были в замешательстве и под впечатлением от сказанного, пока шли за ним и постучали в дверь напротив спальни Билла и Флёр. Из-за двери раздалось слабое «Войдите!».

Мастер лежал на кровати одного из близнецов, той, что была ближе к окну. Он был в темнице больше года и хотя бы раз его пытали, Гарри знал это наверняка. Олливандер выглядел истощенным, кости на лице резко выступали под желтоватой кожей.

Его большие серебристо-серые глаза глубоко запали в глазницах. Руки, лежащие поверх одеяла могли бы принадлежать скелету. Гарри сел на свободную кровать, рядом с Роном и Гермионой. Из этой комнаты не было видно рассвет. Окна выходили на сад на краю обрыва и свежевырытую могилу.

- Мистер Олливандер, простите, что пришлось вас потревожить, - сказал Гарри.

- Мой дорогой мальчик, - голос Олливандера был слаб. - Ты спас нас. Я думал, мы умрем там. Я никогда не смогу отблагодарить тебя, никогда не смогу отблагодарить за всё.

- Мы с радостью сделали это.

Шрам Гарри сильно пульсировал. Он знал, он был уверен, что вряд ли осталось время остановить Волдеморта на пути к его цели. Он почувствовал укол паники, но все-таки он уже принял решение, когда решил поговорить сначала с Грипхуком. Стараясь выглядеть спокойным, он достал из мешочка на своей груди две половинки сломанной волшебной палочки.

- Мистер Олливандер, мне нужна помощь.

- Все, что угодно, всё, что угодно, - ответил тот слабым голосом.

- Вы можете починить это? Это возможно?

Олливандер протянул трясущуюся руку и взял в свою ладонь две едва скрепленных половинки палочки.

- Падуб и перо феникса - произнес Олливандер дрожащим голосом, - Одиннадцать дюймов. Хорошо сделанная и гибкая.

- Да, - сказал Гарри, - Могли бы вы?…

- Нет, - прошептал Олливандер. - Мне жаль, очень жаль, но палочку, которая повреждена до такой степени, невозможно починить ни одним из известных мне способов.

Гарри был готов это услышать, но всё равно эти слова стали для него ударом. Он забрал половинки палочки и убрал обратно в мешочек у себя на шее. Олливандер смотрел в ту точку, где только что была сломанная палочка, и его взгляд не двинулся с места, пока Гарри не достал из кармана две палочки, которые он принес от Малфоев.

- Вы можете сказать, чьи они? - спросил он.

Мастер палочек взял первую и пристально посмотрел на нее, поднеся к самым глазам, переворачивая ее в своих пальцах.

- Ореховое дерево и сердце дракона - сказал он. - Двенадцать и три четверти дюйма. Жесткая. Эта палочка принадлежит Беллатрикс Лестранж.

- А эта?

Олливандер произвел те же действия.

- Боярышник и шерсть единорога. Ровно десять дюймов. Достаточно гибкая. Эта палочка принадлежала Драко Малфою.

- Принадлежала? - повторил Гарри. - Разве она до сих пор не принадлежит ему?

- Думаю, нет, если ты забрал ее…

- Да, я забрал…

- …тогда она может быть твоей. Конечно, обстоятельства, при которых вы ее забрали, имеют значение. Многое также зависит и от палочки самой по себе. Но в общем, если вы выиграли ее, то она может поменять хозяина.

В комнате наступила тишина, и только отдаленный шум волн доносился из окна.

- Вы говорите о палочках так, будто у них есть чувства, - сказал Гарри. - Будто они сами могут что-то решать.

- Палочка выбирает волшебника, - сказал Олливандер. - Это всегда знали те из нас, кто посвятил себя искусству их изготовления.

- Но ведь можно пользоваться палочкой, которая тебя не выбирала?… - спросил Гарри.

- Да, конечно, если ты волшебник, то ты можешь колдовать практически любой палочкой. И, тем не менее, наилучшие результаты достигаются, если между волшебником и палочкой есть связь. Это очень сложная связь, она включает в себя тот опыт, который палочка перенимает у волшебника и тот опыт, который волшебник перенимает у палочки.

Волны бились о берег. Это был печальный звук.

- Я отнял эту палочку у Драко Малфоя силой, - сказал Гарри, - могу ли я спокойно ею пользоваться?

- Я думаю, да. Непростому закону подчиняются волшебные палочки, но я думаю, что отнятая палочка будет служить своему новому хозяину.

- Значит, я могу использовать эту? - спросил Рон, доставая из кармана палочку Червехвоста и протягивая ее Олливандеру.

- Каштановое дерево и сердце дракона. Девять с четвертью дюймов, хрупкая. Я сделал ее вскоре после того, как меня похитили, для Питера Петтигрю. Да, думаю, если ты выиграл ее, то она будет служить тебе лучше, чем любая другая.

- И это правило распространяется на все палочки? - спросил Гарри.

- Думаю, да, - ответил Олливандер, разглядывая Гарри своими выпуклыми глазами. - Вы задаете глубокие вопросы, мистер Поттер. Наука о волшебных палочках очень сложная и запутанная сфера магии.

- То есть не обязательно убивать предыдущего владельца, чтобы использовать палочку? - спросил Гарри.

Олливандер сглотнул.

- Обязательно? Нет, не думаю, что обязательно нужно убивать.

- Но есть легенды, - сердце Гарри забилось еще сильнее, боль в шраме усилилась. Он был уверен, что Волдеморт уже решил претворить свой план в жизнь. - Легенды о волшебной палочке - или палочках - которые передавались из рук в руки с помощью убийства.

Олливандер побледнел. Его лицо выглядело серым на фоне белоснежной подушки, его глаза были огромных размеров, выпученные от страха.

- Только одна палочка, я думаю - прошептал он.

- И она нужна Сами-Знаете-Кому, не так ли? - спросил Гарри.

- Я… откуда?… - каркнул Олливандер, глядя на Рона и Гермиону в поисках поддержки. - Откуда вы узнали об этом?…

- Он хотел знать, как преодолеть связь между нашими палочками - ответил Гарри. Олливандер выглядел испуганным.

- Он пытал меня, ты должен понять! Он использовал заклинание Круцио, я… у меня не было иного выбора… мне пришлось сказать ему, всё, что я знал, о чем я догадывался.

- Я понимаю, - сказал Гарри. - Вы сказали ему об одинаковых сердцевинах? Вы сказали ему, что нужно взять чужую палочку?

Олливандер выглядел шокированным, убитым наповал тем, что Гарри знал. Он медленно кивнул.

- Но это не сработало - продолжил Гарри, - моя палочка все равно победила чужую палочку. Вы знаете, почему?

Олливандер покачал головой так же медленно, как только что кивнул.

- Я… я никогда не слышал ни о чем подобном. Твоя палочка совершила что-то уникальное тогда вечером. Связь одинаковых сердцевин очень редка, но, почему твоя палочка победила чужую, я не знаю.

- Мы говорили о другой палочке. Той, которая меняет хозяина после убийства. Когда Сами-Знаете-Кто понял, что с моей палочкой что-то не так, он вернулся к вам и спросил о другой палочке?

- Откуда ты знаешь?

Гарри не ответил.

- Да, он спросил, - прошептал Олливандер, - он хотел знать всё, что я могу рассказать ему о Палочке Смерти, Палочке Судьбы… Старшей Палочке.

Гарри посмотрел на Гермиону, она выглядела ошеломленной.

- Темному Лорду, - сказал Олливандер испуганно и тихо, - всегда нравилась та палочка, которую я сделал для него… Тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов… До тех пор, пока он не узнал об одинаковых сердцевинах. Теперь он ищет другую, более могущественную палочку, потому что это единственный способ победить тебя.

- Но он скоро узнает, если еще не узнал, что моя сломана и ее невозможно починить - сказал Гарри тихо.

- Нет! - сказала Гермиона испуганно. - Он не может знать этого? Откуда?…

- Приори Инкантатем, - сказал Гарри. - Мы оставили у Малофев твою палочку и тернову палочку, Гермиона. Если они исследуют их, заставят их повторить последние заклинания, они увидят, что твоя палочка сломала мою, они увидят, что ты пыталась починить ее, и что тебе это не удалось, и они поймут, что после этого я использовал черношипник.

Гермиона снова побледнела. Рон посмотрел на Гарри осуждающе и сказал:

- Давайте сейчас не будем об этом беспокоиться…

Но мистер Олливандер прервал его:

- Темный Лорд разыскивает Старшую Палочку не только для того, чтобы уничтожить вас, мистер Поттер. Он хочет завладеть ею, потому что считает, что она сделает его непобедимым.

- А она сделает?