Академия Космического Флота: Аромат эмоций Селена Сирена
Это звучало так навязчиво, так настойчиво, что мне до безумия захотелось подчиниться. Вспомнилось, как командор меня называл слабаком, трое ларков набросились в столовой, а затем самое ужасное индивидуальное занятие… Я тряхнула головой. Шварх! В Академии было не только плохое, но и масса всего хорошего! Эти трое ларков после драки попросили у меня прощения, а Дик посчитал за честь позаниматься со мной лично, Киар Леру лично слетал на Зоннен, чтобы выяснить, что случилось со Стасом Радонежским. И пускай забота в его форме выглядела очень странно, я сейчас поняла, что он действительно заботился обо мне и переживал. Я заставила себя воссоздать в памяти уютные вечера в боксе Юлиана, тёплый заливистый смех Натана, свой первый полёт на симуляторе, Дебору, которая отдала свои баллы на зачёте шаутбенахта, несмотря на то, что всячески пыталась показать, что презирает меня.
– В Академии всё было просто ужасно, а особенно плохо ко мне относился адмирал Леру, – произнесла я на одном дыхании, и посмотрела на детектор, наливающийся красным цветом. Неужели моя уловка удалась? Сказать правду не получалось из-за прямого запрета Игнара, вот только я много лет общалась с Анчоусом. – Меня совершенно ничему не научили в Академии Космического Флота, это абсолютно бесполезное заведение. А кураторам направления, в особенности командору Леру, просто-таки плевать на своих кадетов!
Бабочка сияла алым, озаряя весь зал и давая понять, что я нагло вру. Присяжные стали обеспокоенно перешёптываться, не понимая, в чём дело, в золотых глазах Вейсса мелькнули хулиганские искорки восхищения, командор уставился на меня с недоумением, а прокурор встал с места:
– Протестую! Давление на свидетеля…
– Протест отклоняется, давления нет, – ответил судья, затем повернул голову ко мне. – Однако должен признать, что свидетель решил странно давать показания. Анестэйша Игнаровна, Вы издеваетесь над судом?
– Нет, – ответила я честно. На этот вопрос запрета от отца у меня не стояло.
– Вы себя точно хорошо чувствуете?
– Нет, плохо, Ваша честь, – ответила я, внутренне ликуя.
– Скажите, на Вас оказывал какое-то давление или влияние Ваш отец? – первым сообразил Эрик Вейсс.
– Нет, что Вы, господин адвокат, мой отец ни в коем случае не оказывал на меня никакого давления и не предпринимал никаких противозаконных методов влияния на мой мозг, – произнесла я мстительно, а детектор заполыхал на моей руке ослепляющим алым.
Присяжные с шумом повскакивали со своих мест, что-то заголосил прокурор, грязно выругался мой отец, встрепенулся судья, одобрительно подмигнул мне, а зал суда моментально наполнился роботами с эмблемами Планетарной Полиции на корпусе. Мои слова в сочетании с показаниями детектора лжи были подобны взрыву атомной бомбы.
– Протестую! – попытался вставить слово прокурор, но его голос утонул в гуле возбуждённых таноржцев.
Судья включил и выключил сирену, призывая всех к порядку. Я, понимая, что мои показания всё ещё записываются, набрала полные лёгкие воздуха и, перебивая гомон толпы, закричала:
– Командор Киар Леру не сделал ничего такого, за что я бы его не простила. Но это личное, а потому я не хочу рассказывать, – детектор, что металлической частью прилегал к моей бешено бьющейся жилке на руке, окрасился зелёным. Пользуясь всеобщей суматохой, я опустила руку под стол и просунула под механический браслет мизинец левой руки, таким образом отводя от кожи чувствительные пластины робота. От этого робот стал затухать, и пока зелёный свет полностью не померк, я торопливо произнесла:
– Что касается эмоционального взлома сознания, то его не было. Я просто сильно устала в тот день и почувствовала себя плохо, а командор почему-то решил, что он всему виной. Но это не так.
И я демонстративно сняла с руки и положила на стол детектор лжи. Это оказалось как раз вовремя, он уже почти потух. И лишь заинтересованный взгляд адвоката, остановившийся на моих руках на несколько терций дольше положенного, заставил меня задержать дыхание.
Судья наконец-то призвал всех к тишине.
– Ваша честь! – тут же заговорил адвокат. – В виду последних показаний и плохого самочувствия свидетеля, прошу отпустить Анестейшу Радосскую вместе с офицером Космического Флота. Мы все прекрасно поняли, что на неё оказывается давление со стороны отца, и отпускать её вместе с ним было бы вопиющей ошибкой. Кроме того, в свете оглашённой информации, теряют смысл все обвинения в адрес командора касательно превышения его полномочий.
Судья несколько долгих секунд смотрел на адвоката, а затем кивнул.
***
Когда его клиент в лице цварга Киара Леру признался, что применял эмоциональный взлом сознания к человеческой девушке, Эрик хотел взвыть в голос. Зачем же этот придурок сознался? Эльтониец с лёгкостью бы опротестовал вопрос, заявив, что как минимум, любой гуманоид имеет права не свидетельствовать против себя, да и где доказательства преступления… Но Киар Леру был благородным идиотом. Он отказывался понимать, почему его старый знакомый, пускай и не относящийся к кругу друзей, повёл себя так неосмотрительно и глупо. Он уже мысленно смирился, что это будет первым проигрышем в его практике, когда неожиданно зацепился взглядом за девушку. Такое отчаяние и мольба были в её глазах, что он просто не мог не попытаться изменить ход процесса.
***
Киар чувствовал еле уловимый пряный аромат, исходящий от Анестэйши.
– Что касается эмоционального взлома сознания, то его не было. Я просто сильно устала в тот день и почувствовала себя плохо, а командор почему-то решил, что он всему виной. Но это не так.
Признание девушке вкупе с подтверждающим её слова детектором лжи были подобны грому среди ясного неба. Командор впал в оцепенение, не понимая, как такое может быть. Он же сам прекрасно помнил, как всячески расшатывал её психику, а затем нанёс сокрушающий удар. Он помнил дикий страх, сменяющийся пониманием и омерзением со стороны тогда ещё Станислава. Как она это сделала? Неужели это у него помутнение памяти?
– Хватай свою кадетку и вылетай с Танорга, – вывел Киара из задумчивого состояния голос эльтонийца.
– Что? А ты? – не сразу уловил смысл сказанного командор.
– А я тут ещё развлекусь, – угрожающе улыбнулся малинововолосый мужчина. – Мне вот любопытно, откуда у них фотографии с военной станции, да и показания твоей кадетки оказались весьма кстати.
– Она не моя.
– Хорошо, не твоя, – покладисто согласился Вейсс, усмехнувшись. – И если ты сейчас же не выведешь не твою кадетку на свежий воздух, то, мне кажется, она вот-вот потеряет сознание.
Бросив лишь беглый взгляд на Анестэйшу, Киар понял, что не время препираться со старым недругом. Он взял не сопротивляющуюся и не задающую вопросов девушку за локоть и так быстро, как только мог, вывел её на улицу. Если ещё внутри зала суда она пыталась делать вид, что всё в порядке, то за дверьми силы окончательно покинули её. На ступенях суда пришлось подхватить Анестэйшу на руки. Она оказалась такой лёгкой, что командор даже не почувствовал её веса. Руки блондинки были ледяными, лицо равнодушным, а глаза безжизненными, но больше всего Киара напрягало практически полное отсутствие эмоций, будто он нёс на руках неодушевлённый предмет, а не человека.
– Ещё немного, Анестэйша, и я подумаю, что тебе нравится путешествовать на моих руках. Вначале ты потеряла сознание после тобой же завязанной драки с ларками, теперь вот активно делаешь вид, что тебе нужна помощь, – произнёс он насмешливо, пытаясь растормошить девушку.
Цварг уловил еле заметную нотку цитрусового возмущения с пряным послевкусием. Хорошо, значит надо и дальше стараться в том же духе, чтобы она очнулась. Знать бы, что именно сделал с ней этот урод.
– Сейчас мы идём к моему истребителю, он припаркован совсем близко. Это таноржский «Тигр» последнего поколения. Летала когда-нибудь на таком?
Тишина. Нет эмоций. Неинтересно, значит, надо что-то другое.
– Анестэйша, не смей тут мне умирать! Между прочим, у тебя в следующем семестре первый практикум! Я хотел выбить для своего направления что-то экзотическое, слизней Кашито посмотреть или на муассанитовые горы на Цварге.
Свежее, как мята, удивление пробилось сквозь толщу льда, кадетка даже пошевелила пальцами. Киар возликовал и в таком же духе продолжил нести всякую чушь, чтобы только заинтересовать Анестейшу. До космопорта офицера Космического Флота с девушкой на руках пропустили без всяких вопросов, лишь при подходе к истребителю какой-то роботизированный сотрудник сунулся уточнить, есть ли разрешение на покидание планеты. Киар что-то рявкнул на глупую железяку и аккуратно положил девушку на сиденье «Тигра», после чего тщательно пристегнул её ремнями безопасности. Истребитель космического флота покинул Танорг за считанные минуты. А вот уже в глубоком космосе, вбив координаты главной станции, Киар вновь обернулся к хрупкой девушке, пытаясь нащупать её ускользающий остро-пряный аромат. Как назло, он практически не чувствовал его.
Подчиняясь скорее интуиции, чем действуя осознанно, Киар выкрутил обогрев рубки на максимум, скинул с себя всё лишнее, а затем отстегнул ремни на соседнем кресле и стал настойчиво растирать ледяные кисти подопечной. В какой-то момент дыхание девушки изменилось, стало более частым и рваным. Командор расстегнул молнию, чтобы прощупать пульс на лебединой шее и уловил пряный аромат. Не удержавшись, лизнул фарфоровую кожу в том местечке, где билась жилка. Он так много раз мечтал сделать это, но видя перед собой лицо молодого человека, запрещал себе подобные мысли. Анестэйша издала глухой и соблазнительный стон, а её аромат эмоций стал отчётливее и приобрёл нотки остроты. От этого запаха и стона у него сжало горло, лишая воздуха. Внутри всё задрожало в сладком предвкушении, разум заволокло пеленой желания.
Сколько раз ему снилась она, а он отгонял от себя запретные мысли? Сколько раз его мучили неуместные и противоестественные для цварга фантазии, когда он улавливал её ни с чем несравнимые эмоции? Не сомневаясь ни на секунду, Киар расстегнул всю молнию на комбинезоне девушки.
***
После того, как Киар вывел меня из здания суда, силы окончательно покинули меня, и я провалилась в какой-то странный сон. В этом сне мой куратор бережно нёс меня на руках и говорил всякие смешные глупости, обещал показать мне пики гор, усыпанные драгоценными камнями, и вонючих слизней вперемешку. Какой нормальный мужчина будет обещать девушке показать слизней в здравом рассудке?
А дальше всё стало ещё более необыкновенным. В какой-то момент командор расстегнул мой форменный комбинезон Космического Флота и набросился на меня, словно оголодавший хищник. Вначале он лизнул меня в шею, вызвав мой стон и рой мурашек по всему телу, а затем потянул за собачку молнии ещё ниже и положил огромные горячие ладони на мою грудь. До сих пор я и представить себе не могла, что, казалось бы, обычные прикосновения к груди могут вызвать у меня такую реакцию. Грудь налилась тяжестью, захотелось, чтобы её сжали сильнее. И словно поддаваясь моим желаниям, Киар нагнулся, и его чувственные губы втянули в себя мой сосок. Я ахнула от удивления и прострельнувшего, как вспышка молнии, чувства блаженства.
Похоже, моя реакция не на шутку возбудила мужчину, потому что после этого он утробно зарычал, рывком стащил с меня комбинезон и подхватил обеими руками под ягодицы. Я даже не заметила, в какой момент он сам успел раздеться. Сейчас под своими ладонями я чувствовала твёрдые литые мышцы груди, рук и пресса. Удивительно, что до сих пор я боялась этого огромного цварга, испытывала к нему всё что угодно, кроме желания, и только сейчас, когда дотронулась до его обнажённой кожи, вдруг поняла, что передо мной мужчина. Такая простая и в то же время сложная мысль до этого момента не приходила мне в голову.
Киар шумно втянул воздух, водя носом вдоль моей ключицы, а затем прикусил меня так, что я вскрикнула, но скорее от неожиданности. Его клыки, которые пугали меня раньше, надавили на какие-то неизвестные мне ранее точки на моем теле, и я почувствовала мучительно медленно распространяющийся по телу жар. Захотелось большего. Теснее прижимаясь, я провела ладонями по его спине, от мускулистых плеч до соблазнительных ямочек у поясницы. Огромный. Мощный. Горячий. Красивый. Прикоснулась к его хвосту и почувствовала, как Киар вздрогнул и набросился на мои губы с поцелуем. Я отвечала ему и одновременно оглаживала мужское тело со всех сторон, мне было безумно интересно, каков Киар везде, куда бы я могла дотянуться. Я физически ощущала, насколько цварг крупнее меня, сильнее и мощнее. И удивительное дело, если раньше Киар казался мне агрессивным или опасным, то сейчас я ощущала лишь возбуждение.
Всё ещё считая, что это сон, я первая опустила руки ниже пояса. Да, я была девственницей, но в наше время ещё в младшей школе изучают, чем отличаются девочки от мальчиков, а уж информации в инфосети Захрана так и вовсе навалом, на любой вкус и цвет, с любым количеством действующих лиц.
И тут, когда я явственно ощутила его влажное дыхание на своём плече, горячую плоть, уткнувшуюся в низ моего живота, и услышала полустон-полурык: «Стася, что ты со мной делаешь?», – истребитель тряхануло. А потом ещё раз.
Это вернуло меня в чувства. Что я делаю?! Это же не сон!
– Вы попали в облако астероидной пыли, – сообщил борт-компьютер «Тигра». – Защитная сеть справится, но рекомендуется взять управление под контроль пилота.
Киар грязно выругался, а я спрыгнула с торпеды, к которой оказалась неожиданно прижатой, подхватила свой комбинезон и скрылась в санузле, чтобы спешно его натянуть и привести себя в порядок. Командор что-то крикнул мне вслед, но я не расслышала, так громко билось моё сердце, отдаваясь глухими ударами в ушах.
Пришлось даже побрызгать себе водой в лицо и похлопать по щекам, чтобы напомнить, что всё случившееся – не сон. Я действительно чуть не допустила огромнейшую ошибку и не переспала с собственным куратором курса, командором Киаром Леру! А ведь отношения между кадетами и офицерами строжайше запрещены Уставом Академии! Да у него даже девушка есть, как там её… док упоминал как-то раз, да и Юлиан. Аврелия Кларк. Без пяти минут невеста! Вселенная, чем я вообще думала?!
Захотелось застонать, но вместо этого я взяла себя в руки, поправила комбинезон и вышла в рубку корабля. Уже одевшийся Киар с невозмутимым видом пилотировал истребитель, ловко лавируя между особенно большими кусками камней. Серьёзное лицо, жёсткие, плотно сжатые губы, глубокая морщинка, рассекшая переносицу. Я поймала себя на том, что хочу дотронуться до его лица и разгладить эту складку, и тут же себя одёрнула.
– Прошу прощения, командор Леру, я не должна была. Это всё одна большая ошибка, я думала, что это сон, – произнесла второпях, садясь на кресло второго пилота и проверяя конечные координаты маршрута.
В душе я мечтала провалиться и оказаться за десять галактик от этого места. Осознание, что я позволила себе распускать руки в отношении чьего-то мужчины, давило похлеще гидравлического пресса на сборке транспортника. Было мерзко, но в первую очередь, от самой себя.
Киар бросил на меня косой взгляд, скривил губы и сухо произнёс:
– Да, конечно, я всё понимаю. Я сделал это, чтобы вернуть Вас, кадет… – он запнулся, чуть не сказав «Радонежский», – Радосская, в нормальное состояние. Вы ни на что не реагировали. Предлагаю больше не возвращаться к этой теме.
Я благодарно кивнула, почувствовав облегчение. Кажется, командор нахмурился ещё сильнее, хотя, возможно, просто астероидная пыль стала крупнее. Внезапно меня осенило:
– Командор, у меня нет коммуникатора. Не могли бы Вы связаться со своим старшим братом?
Цварг недовольно бросил взгляд на индикатор сети.
– Связаться могу, но мы в астероидном облаке, будут помехи. Вам настолько срочно?
– Да, – я решительно кивнуло. – Дело безотлагательной важности.
Киар кивнул, что-то покрутил в настройках корабля, а затем клацнул несколько раз по экрану коммуникатора:
– Киар, как я рад, что ты вспомнил о существовании старшего брата! Да я тут чуть не поседел, когда Эрик мне сообщил, что ты признался в эмоциональном взломе сознания Анестэйши… – заговорил адмирал, как только установилась связь.
– Приятно слышать, что ты обо мне волновался, Юль, но я вообще-то тут не один. Вышеупомянутая Анестэйша горит желанием с тобой поговорить. Передаю коммуникатор.
– Юлиан, – я вцепилась в электронный браслет, – срочно, слышите, срочно соберите всех роботов и заприте в одном помещении как можно дальше от себя и вообще любых гуманоидов! Это очень важно!
– Да, конечно, но почему такая срочность… – опешил адмирал.
– Ты думаешь, что через них Игнар Радосский и его юрист получили твои фотографии со станции? – спросил Киар, подключившись к нашему разговору.
– Не только, – я потрясла головой. – Они каким-то образом воздействовали на меня, перенастроив моего Анчоуса. Как я поняла, результат их действий должен был быть похож на слабое воздействие девушек-пикси на бета-колебания, что-то сродни гипнозу.
– Пикси могут применять гипноз? Давно ли? – Киар приподнял левую бровь.
– Да, я думал о том, о чём ты говорила, но это маловероятно… – серьёзно откликнулся адмирал.
– Возьмите у Натана Танеко карту памяти, – настойчиво перебила я. – Скажите, что речь идёт о той самой, что оставила ему я накануне своего исчезновения со станции. На ней есть доказательства того, что пикси могут воздействовать, хоть и очень слабо, на некоторых мужчин. Игнар Радосский, как оказалось, не захухря, а таноржец. Он уже много лет знал и изучал этот феномен, причём что-то мне подсказывает, что сами пикси не знали о том, что являлись предметом исследований. Когда он более или менее разобрался в природе возможностей шестируких девушек, то нанял специалистов, которые синтезировали искусственное искажение бета-колебаний. Один из таких специалистов как раз перенастраивал моего личного киберняня. Я не знаю его полное имя, но отец обращался к нему как к Сэмюэлю. Именно он меня и похитил со станции и должен был попасть на видеокамеры сектора, соседнего со шлюзовым…
– Видеозаписи у нас есть и лицо Семюэля тоже, а вот второй мужчина предусмотрительно скрыл своё шлемом. Я догадался до того, что это Игнар Радосский, но Вейсс сказал, что это не будет считаться в суде доказательством. Если найти этого специалиста и заставить его свидетельствовать… – вклинился Киар.
– Его нет.
– Я понимаю, что он скрылся, и мы не знаем его фамилии и полных данных, – продолжал рассуждать командор, резво огибая особенно крупные куски камней. – Надо передать фото Сэмюэля в Планетарную Службу Танорга как заказ от Космического Флота.
– Ты не понял, – я покачала головой. – Его убили при мне. И я уверена, что на данный момент Игнар Радосский уже позаботился о том, чтобы были стёрты любые данные о том, что этот человек хоть когда-либо существовал вообще. Другие специалисты, работавшие над синтезом искажений бета-колебаний, мне неизвестны.
После этой фразы наступила полнейшая тишина, Киар бросил на меня нечитаемый взгляд, отвлёкшись от пилотирования «Тигра». Юлиан откашлялся и произнёс:
– Хорошо, я соберу роботов и попрошу у кадета Танеко запись с карты памяти, о которой ты упомянула. Что-нибудь ещё, Анестэйша?
– Да вроде всё, Юлиан. Если ещё что-нибудь вспомню – наберу, сейчас мысли немного путаются, – честно призналась я и откинулась на спинку кресла второго пилота. В висках немного гудело, но я себя чувствовала уже не в пример лучше, чем в зале суда.
– Хорошо, приходи в себя, жду вас обоих на станции. Отбой.
Я нажала кнопку выключения связи и протянула коммуникатор командору:
– Я устала, пожалуй, пойду посплю в подсобке.
Цварг глубоко вздохнул, словно хотел мне что-то сказать, а затем мотнул головой, будто споря сам с собой, и ответил:
– Да, конечно, Анестэйша. Ты многое перенесла, отдохни.
Когда мужчина забирал свой коммуникатор, его горячие пальцы коснулись моих и замерли на несколько терций поверх. Я вздрогнула, в голове встали картинки того, как эти подушечки пальцев ласкали моё тело во всех тех местах, где я раньше никому не давала до себя дотрагиваться. Я рывком отдёрнула руку, словно обжегшись, и, пробормотав что-то невнятное, позорно сбежала из рубки истребителя в подсобное помещение.
***
Киар видел, с какой страстью Анестэйша отвечает ему, и от этого загорался всё сильнее и сильнее. Когда он расстегнул комбинезон девушки, то не смог удержаться от восхищённого вздоха. Светлые мягкие окружности с розовыми вершинками, рёбра, которые видны под тонкой фарфоровой кожей, плоский живот с небольшой впадинкой по центру. Захотелось потрогать, сжать эту тонкую, хрупкую человеческую девушку в его руках, но понимание, что он существенно крупнее и во много раз сильнее её, заставляло быть осторожным. Киар снова перевёл взгляд на её приоткрытые губы и светлые волосы. Такой удивительный тёплый золотой оттенок. У командора было много женщин, и, несмотря на то, что цварги чёрноволосые, в его постели побывали и каштановые таноржки, и малиноволосые эльтонийки, и миттарки с голубыми оттенком кожи и волос. Однажды, будучи очень пьяным, он даже согласился на интим с симпатичной, как тогда ему казалось, лысой траской. Но вот такое жидкое золото он впервые пропускал сквозь свои пальцы.
Дальше всё завертелось и закрутилось со страшной скоростью. Как ни пытался себя сдерживать Киар, получалось плохо. Он понимал, что действует слишком агрессивно, всё-таки перед ним не цварга, а девушка, и всё равно прикусил её за горло, у самой ключицы. Так кусают цварги своих вторых половин, клеймя и оставляя отметину, что эта самка принадлежит им и больше никому. Анестэйша громко вскрикнула, выгнулась дугой и застонала от удовольствия, а в голову командора ударили острые, как жгучая крапива, нотки терпко-пряного и древесно-мускусного аромата. Девушка сразу после этого стала сама ласкать и трогать Киара, и от этих ласк командор понял, что теряет контроль. Яркие, чистые, незамутнённые эмоции Анестэйши без горького вкуса страха или слащаво-приторного обожания дурманили похлеще любого самого крепкого алкоголя. Она сама обвила его ногами, стала трогать его спину и даже хвост! И неожиданно электронный голос «Тигра» выдал:
– Вы попали в облако астероидной пыли. Защитная сеть справится, но рекомендуется взять управление под контроль пилота.
Киар выругался, понимая, что формально защитная сеть, может, и справится, но истребитель сильно потрепает. Он так спешил перед стартом с Танорга, что даже не активировал нагрев лазеров, и сейчас все даже самые крупные камни принимает на себя исключительно сеть.
Анестэйша же вдруг отпрянула от него, схватила комбинезон и, прежде чем он успел хоть что-то ей сказать, спряталась в санузле. Киар пожал плечами, понимая, что с корабля девушка всё равно никуда не убежит, оделся и сел в кресло первого пилота. А когда Анестэйша вышла из санузла, её эмоции резко изменились.
– Прошу прощения, командор Леру, я не должна была. Это всё одна большая ошибка, я думала, что это сон.
Эти слова оказались, как ушат ледяной воды, вылитый ему голову. Вкупе с её эмоциями – разочарованием, досадой, омерзением и стыдом, – Киару свело горло. Она ничего этого не хотела и явно презирала его поступок. От девушки так и фонило эмоциями, командор явственно чувствовал, как ей просто противно находиться с ним на одном корабле. А ведь им лететь ещё четыре дня. Всё, что мог сделать командор в данном случае, это напустить на себя максимально безразличный вид и сухо произнести:
– Да, конечно, я всё понимаю. Я сделал это, чтобы вернуть Вас, кадет Радосская, в нормальное состояние. Вы ни на что не реагировали. Предлагаю больше не возвращаться к этой теме.
Эти слова рвали душу и были откровенным враньём самому себе. Да, он пытался раскачать её эмоции и вернуть к жизни, но это лишь часть правды, причём меньшая. Он продолжал её хотеть даже сейчас, когда она испытывала к нему явную неприязнь.
Анестэйша попросила вызвать брата и чуть успокоилась, когда командор передал ей браслет коммуникатора.
– Юлиан, слышите, срочно соберите всех роботов… – бодро заговорила девушка, быстро забыв о том, что было на борту «Тигра» несколько минут назад.
Шварх, она назвала его «Юлианом». Не «адмиралом», не «адмиралом Леру», а просто «Юлианом», испытав при этом земляничную радость и освежающее облегчение! И Киар впервые за много лет позавидовал своему старшему брату, которого всю жизнь называл «старым занудой».
Глава 22. Развязка
О случившемся в «Тигре» мы с командором Киаром Леру не говорили, четыре дня пути до главной станции Академии прошли практически порознь – один спал, а второй пилотировал или наоборот. Тогда, когда мы оба оказывались в рубке, наступало тягостное молчание. Первое время я чувствовала острый стыд и омерзение к самой себе, потому что разрешила себе зайти так далеко с почти что женатым мужчиной, куратором моего направления и старшим офицером Космического Флота. А самое главное я, всегда считающая, что заниматься интимом надо по любви и потому оставшаяся девственницей к своим двадцати годам, чуть было не перешагнула через свои убеждения и принципы из-за минутной слабости. Осадок разочарования и брезгливости из-за того, что я так легко поддалась физическим желаниям, не покидал меня несколько дней.
Но всё время полёта Киар Леру вёл себя, как каменная скала, на его лице не отражалось ни единой эмоции, и уже к концу нашего путешествия, я смогла себя убедить, что цварг пошёл на то, что произошло, исключительно, чтобы вернуть меня к нормальному состоянию. К тому же, фактически, ничего непоправимого так и не произошло. Я выдохнула, осознав этот факт, и просто запретила себе думать о командоре, как о мужчине. Он – мой куратор, преподаватель тактики и стратегии ведения боя, а также старший офицер, отправленный Космическим Флотом на возвращение кадета в стены Академии.
Как только мы вернулись на станцию, я первым делом поспешила в душ, чтобы привести себя в порядок. На компактном военном истребителе таких радостей не было. Вышла из душа в хорошем расположении духа в одном полотенце, насухо протирая короткие, но теперь уже пшенично-золотистые волосы.
– Стаська! – огромный вихрь в лице Натана подхватил меня на руки и прижал к себе. – Ты не представляешь, как сильно я переживал! Прости меня, пожалуйста, я последний идиот, не знаю, что на меня нашло, я был не в себе и говорил совершенно не то, что думал!
– Натан!
– Пожалуйста, только скажи, что не злишься на меня! Это же из-за меня ты выбежала из бокса, и этот толстый таноржец похитил тебя! Я всё видел на видеозаписях, мне адмирал Леру показал…
– Натан, отпусти меня на пол, я не одета!
Похоже, данный факт только дошёл до моего соседа, и он, заливаясь краской, аккуратно поставил меня на пол. Я стремительно поправила на груди сползающее полотенце.
– Ух ты! Какая ты оказывается красивая! – восхищённо произнёс мой сосед, внимательно осматривая мои волосы и лицо без имплантов. – Ты снова в Станислава будешь переделывать внешность, да? – последнее он уже добавил без такого восторга.
Я фыркнула.
– Я несколько дней назад давала показания в зале суда на Танорге, где добрая сотня журналистов видела меня девушкой. Боюсь, даже при всём своём желании к «Стасу» вернуться я не смогу.
– Это здорово! – произнёс Натан, а потом смутился. – Не то, что тебя похитили, и тебе пришлось пережить, а то, что ты теперь Анестэйша. На счёт моих слов… ты меня простишь?
Я посмотрела на соседа, который состроил огромные просящие глаза, что при его внешности выглядело весьма комично, а также вспомнила, как сама не могла сопротивляться приказу отца.
– Натан, конечно, я тебя прощаю. Не говори глупостей, я знаю, что ты был не в себе. А теперь марш из моей спальни, мне надо одеться, – и с этими словами полотенцем, что я высушивала волосы, я, смеха ради, размахнулась и ударила его по попе.
На лице таноржца это вызвало улыбку:
– Ну, Стаська, я тебе это припомню! – шутливо пригрозил мне Натан, – ещё раз кинул взгляд на мои голые ноги и присвистнул. – Уже представляю, как перекосит лица парней из моей группы от зависти, когда они узнают, с какой красоткой я жил первый семестр.
Мокрое полотенце полетело в лицо наглому таноржцу, но дверь успела захлопнуться быстрее.
Пока я одевалась, на коммуникатор, тот, который с начала года у меня валялся в шкафу, пришло сообщение, что меня ждёт адмирал Юлиан Леру в своём кабинете. Я была рада, что он вызвал меня, потому что сама искала способа с ним увидеться и узнать последние новости. Наверняка, пока мы с Киаром летели, суд уже закончился.
После первого же стука в кабинет адмирала дверь отъехала в сторону, и сам Юлиан оказался на пороге. Он выглядел достаточно хорошо, хотя и не так здорово, как хотелось бы.
– Доброе утро, Юли… – я увидела мельком в кабинете ещё несколько адмиралов и тут же поправилась, – адмирал Леру.
Глаза цварга весело блеснули, но он произнёс совершенно серьёзным тоном:
– Проходите, кадет Радонежский… то есть Радосская. Мы Вас ждали.
Под пристальным вниманием собравшихся я прошла и села на один из свободных стульев. Удивительно, но я впервые по приезде почувствовала, что действительно рада оказаться вновь на станции.
– Анестэйша, первым делом мы хотим задать вопрос. Теперь, когда Ваше инкогнито раскрыто, Вы планируете остаться в Академии?
Я окинула цварга возмущённым взглядом:
– Разумеется, я хочу продолжить учёбу! Не для этого я сдавала вступительные экзамены и так долго мучилась на полигоне, чтобы взять и уйти спустя полгода обучения! И даже таноржский суд признал, что я на законных основаниях поступила в это заведение! То, что я больше не Станислав Радонежский, ничего не меняет.
Юлиан широко улыбнулся, а кто-то из адмиралов смущённо заметил:
– Мы просто предполагали, что программа Академии Космического Флота слишком сложна для человеческой девушки…
– Ничего, училась же раньше, значит и дальше смогу, – ответила уже более благосклонно.
– Анестэйша, – встрепенулся неизвестный мне цварг. – Я адмирал Даффи. До нас дошли эм-м-м… слухи, будто командор Леру применял к Вам эмоциональный взлом сознания. Эрик Вейсс опротестовал это заявление, но все мы слишком хорошо знаем, насколько виртуозно подвешен язык у этого эльтонийца. Здесь все свои, только старшие офицеры Космического Флота, нет никаких посторонних лиц или журналистов, и нам очень важно знать, имел ли место взлом сознания в стенах Академии или нет. Повторюсь, это очень важно. Если командор решился на такое, значит, он недостоин своего звания. Скажите нам, пожалуйста, было такое или нет?
Я метнула взгляд на Юлиана, который остался абсолютно невозмутимым. Значит, у собравшихся есть лишь догадки или запись с суда.
– Нет, ничего такого не было. Более того, я подтвердила это на суде с детектором лжи на руке. Неужели Вы думаете, что таноржскую технику можно обмануть?
– Конечно, нет, – покачал головой адмирал Даффи и встал со стула. В его движениях скользило облегчение. – Ну, на этом всё, наши вопросы к Вам, кадет Радосская, закончились. Как покинете бокс адмирала Леру, зайдите, пожалуйста, в бухгалтерию, чтобы поменять документы, и возьмите женскую форму. И да… у нас все уже давно расселены, в виду того, что Ваш пол неожиданно изменился, найти новый свободный бокс на этаже первокурсников будет весьма затруднительно, но мы постараемся…
– Не утруждайте себя, я полностью довольна своим соседом Натаном Танеко, меня всё устраивает, – поспешила заверить я офицеров, пока меня не переселили в бокс с какой-нибудь взбалмошной соседкой.
Старшие офицеры переглянулись, видимо, беззвучно совещаясь. Я их понимала, проживание девушки и парня в одном боксе в стенах Академии не приветствовалось, но затем один из них пожал плечами и произнёс:
– Да какая разница, где будет жить кадет Радосская? Тем более, как я понимаю, кадет Танеко давно догадался о её поле, а кадет Радосская официально приравнена к совершеннолетнему человеку.
Я несколько смутилась от этих слов, однако на остальных присутствующих они произвели положительное впечатление. Адмиралы закивали и один за другим покинули кабинет Леру-старшего, задержался лишь адмирал Даффи. Когда все вышли, он спросил меня:
– Кадет Радосская, а что это за возмутительная история о том, будто моя дочь встречается с Вами? Точнее со Станиславом Радонежским?
Я покраснела, а адмирал Леру посмотрел на меня слегка заинтересованно.
– Видите ли, адмирал Даффи, Дебора очень красивая девушка, а на всю нашу группу их всего три, не считая меня, – я аккуратно подбирала слова, чтобы сказать цваргу относительную правду, но при этом не выдать себя эмоциями. Дебора так старалась получить зачёт у Крагора, что она мне не простит, если вся правда выплывет наружу. – Так как я была единственной, кто не проявлял повышенного интереса к ней, то Дебора предложила сделать вид, что мы, то есть Стаснислав Радонежский и она, встречаемся. В таком случае, она считала, к ней перестали бы лезть с неуместными предложениями остальные кадеты.
– Всегда знал, что у женщин бесконечная фантазия. И как, получилось? – глаза адмирала Даффи засветились тёплым смехом.
– Понятия не имею, – пожала я плечами. – Надо спросить у самой Деборы.
– Ясно, – кивнул адмирал, открывая дверь. – И всё-таки, Анестэйша, Вам очень повезло, что Вы внезапно оказались девушкой.
Последняя фраза прозвучала настолько серьёзно, что улыбка мигом покинула моё лицо.
– Не переживай, – потрепал меня по плечу Юлиан, когда цварг покинул помещение. – Адмирал Даффи давно потерял жену, и дочь – единственное, что у него осталось. Вот он и трясётся над ней так, что пытается найти любую причину, чтобы её исключили из Академии, и она осталась сидеть дома на Цварге. Не завидую я тому, кто всё-таки решится ухаживать за адмиральской дочкой.
Я согласно кивнула. Несколько секунд мы помолчали, каждый думал о своём, затем я спросила:
– Что там, в итоге, с моим отцом?
– Эрик Вейсс выдвинул обвинения от лица Космического Флота Игнару Радосскому в незаконном приобретении видеоматериалов, снятых на нашей станции. Доказательств того, что твой отец сам позаботился о том, чтобы роботы-уборщики отсылали информацию о том, что происходит здесь, Эрик не нашёл. Но прокурор сильно проштрафился, показывая твои фото со станции. Что касается твоего заявления о воздействии на сознание, то эта информация должна была подвергнуться проверке. HAUS-8 конфисковали, но официально так и не найден программист, способный разобраться в том, что произошло с искусственным интеллектом.
Я возмущённо фыркнула. Это на Танорге-то программист не найден?! М-да, у папочки, оказывается, действительно огромные связи… или таноржцы держатся за своих, что, впрочем, неудивительно.
– Сам HAUS-8 считается экспериментальной разработкой, а тут ещё требуется найти неизвестно что, – тем временем продолжил адмирал. – Семюэля, о котором ты говорила, не нашли. Более того, данных об этом человеке нет ни в одном регистрационном органе. За недостаточностью улик по делу Игнара Радосского отпустили, назначив лишь крупный штраф и предупреждение за нелегальное приобретение информации. Однако этого оказалось достаточным, чтобы его исключили из Аппарата Управления Захраном, кроме того, на личные лаборатории Игнара Радосского наложен мораторий до тех пор, пока не будет выяснено, чем именно в них занимались. Делегация таноржцев, что прилетела вместе с твоим отцом, клянётся, что не имела никакого отношения к его планам.
Я грустно покачала головой.
– К сожалению, посадить на астероид мультимиллиардера в наше время не так просто, – буквально прочёл мои мысли Юлиан. – Но теперь мы будем настороже. Кстати, всех роботов, что были на станции, мы перепроверили, действительно нашли у нескольких дополнительные карты памяти. Сейчас все они изъяты, и роботы вновь приступили к своей работе, а космофлот проводит аналитические работы и оценивает, как много внутренней информации утекло в неизвестном направлении.
Что-то царапнуло меня в этой фразе, так как сильно мне не понравилось.
– Адмирал…
– Юлиан.
– Юлиан, позовите, пожалуйста, Вашего робота-уборщика.
Цварг приподнял бровь.
– Анестэйша, я же сказал, что его уже вдоль и поперёк перепроверили, карта памяти вынута…
– Просто сделайте это, – нетерпеливо попросила я.
В памяти вдруг возник потёртый корпус того робота, что приносил мне мятный чай. Он выглядел более потрёпанным, чем тот уборщик, которого я разбирала сама, чтобы записать видео в боксе Талиссы. Меня не покидало ощущение, что робота адмирала Леру вскрывали неоднократно. Я и сама, признаться, поставила несколько царапин, прежде чем поняла, что надо воспользоваться универсальным магнитным ключом, чтобы открыть корпус.
Под изумлённым взглядом адмирала я бросилась в собственный бокс за инструментами, а потом так же стремительно обратно. В голове всплывали отрывочные фразы из моего дурманящего полусна. Отец был уверен, что я не умру, как цварг…
Я влетела в кабинет адмирала Леру, издала довольный боевой клич, увидев того самого робота с потёртостями и тут же набросилась на него с ключом и отвёрткой. Не прошло и получаса, прежде чем я разворошила всё нутро робота, задумчиво выложив его на пол кабинета адмирала Юлиана. На первый взгляд, всё выглядело абсолютно нормально: две пары гусениц, несколько настраиваемых лазеров для ремонта стен из пентасплава и плазменных экранов, набор щёточек, тряпок, механическая рука, стабилизаторы движения, датчики движения, датчики света…
Я задумалась и на нервах стала грызть отвёртку. Да, робот кажется абсолютно обычным, но этот потёртый корпус и слова отца… Нет, здесь точно должно быть что-то!
– Твой чай, я сделал его сам, раз ты решила разобрать моего помощника по частям, – любезно протянул мне кружку адмирал Леру с ароматным мятным чаем. – Я решил, что это вкуснее, чем металлическая отвёртка.
Я смущённо поблагодарила, взяла протянутую чашку, а перед глазами встал тот момент, как уборщик неуклюжей металлической рукой поставил чашку на журнальный столик, и она даже слегка закачалась от этого движения. Ну конечно! Стабилизаторы! Как я раньше не догадалась!
– Нашла, Юлиан, нашла! Вот оно! – закричала я вне себя от радости, – Смотрите, сколько здесь стабилизаторов!
– Да, Анестэйша, их достаточно, но я право не понимаю…
– Бета волны, излучаемые мозгом, – это электромагнитные колебания определённой частоты. Если с той же частотой включать и выключать электромагнитный двигатель, то он будет индуцировать электромагнитные волны такой же частоты. В этом роботе слишком много стабилизаторов, но при этом его движения далеки от плавности настоящего гуманоида. Зачем их столько здесь?
В глазах адмирала вспыхнуло понимание.
– То есть вы думаете, что робот включал и выключал внутри себя стабилизаторы, которые искажали бета-волны?
– Поправка, адмирал, – я улыбнулась, осматривая потёртые детали. – Я в этом уверена. Надо подключиться к роботу через компьютер, и я найду остатки самописной программы, призванной включать стабилизаторы, когда в поле зрения робота находились Вы.
– Но зачем? Вы же сами упоминали, что синтезированные искажения бета-колебаний, подобные природному воздействию пикси, действуют лишь на таноржцев и некоторых пикси-мужчин. Я – цварг, а до последней недели мы даже не догадывались, что пикси пытались хоть как-то влиять на нас!
– Потому что у них это не получалось. А вот у робота получилось.
– Но… я не чувствую никакого гипноза, – произнёс Юлиан и осёкся.
– Зато Вы чуть не умерли. Цварги в силу того, что сами умеют осознанно чувствовать и воздействовать на волны, испускаемые мозгом разумного существа, по-другому реагируют на синтетические искажения. Если для таноржцев это всего лишь гипноз, то для Вас это стало пресловутыми неправильными эльта-частицами вместо бета-частиц, и Ваш организм отреагировал так, будто его отравили, выпустив в кровь криоциты для борьбы с заразой.
– И это объясняет то, почему ты, Анестэйша, смогла перебороть гипноз, – задумчиво подтвердил Юлиан. – Ты же ведь лишь наполовину таноржка, а наполовину захухря. Захран подарил тебе криоциты, о которых не подозревал Игнар Радосский, а потому вместо того, чтобы слепо поддаться приказам, тебе вначале стало плохо, а затем ты сама смогла перебороть последствия синтетических волн.
Я слегка покраснела, вспомнив, кто помог мне перебороть заразу. Командор Леру, сам того не подозревая, разогнал в моём организме кровь, чем ускорил процесс выработки криоцитов.
– М-м-м… во всём этом меня напрягает лишь одно, – внезапно нахмурился адмирал.
– Да? – я постаралась запихать воспоминания о Киаре в самый дальний угол своего сознания.
– До сих пор мы думали, что роботы записывали информацию и передавали её по скрытой инфосети злоумышленникам. Но твоя теория опровергает наши предположения, ведь кто-то должен был вручную незаметно пересобрать робота, ставить дополнительные стабилизаторы, прописать программный код… Получается, у нас на корабле завёлся предатель.
Перед глазами всплыли обёрнутые в воздушно-пузырчатую плёнку многочисленные платы, процессоры, энергетические накопители, магнитные подушки, тюбики с термопастой и горы стабилизаторов. Моё сердце пропустило удар.
– И я знаю, кто это. Капитан Теонора Рувз, – произнесла я, осознавая всю глубину подлости замысла Игнара Радосского.
Эпилог
Всё оказалось именно так, как я и думала. Капитан Теонора Рувз в глубине души своей недолюбливала обоих Леру. И когда какой-то неизвестный связался с ней и предложил за внушительное вознаграждение добавить в робота-уборщика несколько стабилизаторов и программный код, она с радостью согласилась. Как показал допрос, она до конца не понимала, что именно делает, а потому не считала, что нарушает клятву, некогда данную Космическому Флоту. Неизвестный убедил её, что никому не будет плохо от этих лишних деталей, и ничего плохо не случится. Разумеется, Теонора понятия не имела, что адмиралу Леру становится всё хуже и хуже, потому что он и его младший брат держали всё в секрете.
Этот же неизвестный спустя какое-то время убедил Теонору установить в роботов-уборщиков по дополнительной карте памяти, заплатив ей ещё большую сумму денег. Девушка-пикси, промотавшая неожиданно свалившиеся на неё деньги от первой сделки, соблазнилась и на вторую. Как выяснилось, она даже немного воздействовала на свих кадетов-таноржцев, чтобы они помогли ей переоснастить всех роботов на станции, а затем заставила их обо всём забыть. Станислав Радонежский в моём лице её сильно заинтересовал как потенциальный помощник, вот только она никак не могла понять, отчего её ментальные способности на меня не действовали. Конечно, когда правда обо мне открылась, она криво усмехнулась, сказав, что юноша из меня вышел симпатичный, а вот девушка – совершенно страшная.
Теонору Рувз отстранили от службы в Космическом Флоте, лишили звания и отправили на её родную планету отбывать условный срок, назначенный межгалактическим судом. Она плевалась ядом, когда поняла, что её навсегда лишают капитанского чина, до последнего считая, что её установка дополнительных стабилизаторов и карт памяти всего лишь «шалость». За неё неожиданно вступился капитан Валлуни. Уже позднее выяснилось, что она так же хорошенько промыла мозг преподавателю физической подготовки. Не потому, что он был хорошим программистом, отнюдь, а просто «на всякий случай». Лечение зависимости Стивена от искажённых колебаний заняло у дока несколько недель, но в конце он оправился.
Как космофлот ни старался удержать информацию в секрете, но влияние пикси на некоторых мужчин стало широко известным фактом. Многие учёные бросились исследовать этот феномен, но док Дориан Бланк как-то сказал мне, что это ничуть не удивительно. Пикси одинаково хорошо владеют сразу шестью руками, а, следовательно, у них в принце гораздо лучше развита нейронная связь в организме. И даже у многих других рас, в том числе и людей, у женщин заметно больше нейро-синоптических связей между полушариями мозга, чем у мужчин. Если объединить эти два факта, то становится не так уж и удивительна их способность искажать волновое излучения мозга некоторых других, более слабых разумных существ, с точки зрения мозговой деятельности.
Вина во всём произошедшем Игнара Радосского так и не была доказана. По обрывкам информации, которой я располагала, я сделала вывод, что моему отцу было мало Аппарата Управления Захраном, он хотел большего. Разработав синтетическое искажение колебаний, Игнар Радосский планировал сократить численность цваргов в верхушке Космического Флота и подчинить себе большую часть собрания адмиралов. Люди, которые привыкли к власти, всегда стремятся её расширить, но о своих догадках я никому говорить не стала.
Я успешно сдала все пропущенные зачёты и экзамены, заново познакомилась со своей группой. Дебора, узнав, что я тоже девушка, долгое время со мной не разговаривала, но перед экзаменом у шаутбенахта Крагора подошла и сообщила, что всё равно хочет и дальше летать в паре со мной. Это стало для меня приятной новостью, так как из нас двоих она была более опытным пилотом. Я с удовольствием поменялась с ней ролями в паре и теперь занялась вычислениями и построениями маршрутов, которые, по словам цварги, давались ей не без труда.
Талисса и несколько её подруг не справились с экзаменационной сессией и были отчислены. Наверно, это неправильно, но после того, как они покинули Академию, мне стало спокойней за Натана. Из нашей группы в сорок гуманоидов семеро провалило экзамены. На мой взгляд, это много, но по сравнению с другими группами, которые поредели на добрую четверть, а то и треть, наша осталась чуть ли не самой многочисленной. Однако командор Киар Леру не был бы самим собой, если бы в конце семестра вместо того, чтобы похвалить нас, не заявил, что это лишь начало, и в ближайшие два с половиной года ещё несколько сотен кадетов с первого курса непременно покинет стены Академии.
Конец первой книги
В оформлении обложки использованы фотографии с https://ru.depositphotos.com, приобретённые по стандартной лицензии.