Академия Космического Флота: Аромат эмоций Селена Сирена
Глава 11. Ларки, цварги и пикси
После индивидуальной тренировки с куратором направления я не помнила, как пришла в свой бокс и обессиленно рухнула на постель. Спала плохо, несколько раз просыпалась в поту, мне снились кошмары, где я была маленькой запуганной девочкой, над которой издеваются её одноклассники. Наутро всё тело болело от многочисленных ушибов и гематом, но я вколола себе сыворотку дока, натянула форменный комбинезон и отправилась на занятия. С этого дня с командором я старалась не пересекаться, а когда слышала его голос в коридорах, то тут же меняла направление.
Несколькими днями позднее оказалось, что Киар Леру вёл у нашего и боевого направлений сдвоенные лекции по тактике и стратегии ведения боя. Чтобы не пересечься с ним взглядом и не выдать своего отношения к нему, я села на последний ряд и включила видеозапись занятия на коммуникаторе, отвернувшись к иллюминатору и лишь слушая то, что он говорит. После случившегося я боялась его до одури, но ещё сильнее во мне клокотало чувство омерзения от его присутствия рядом. Теперь я знала, что одним лишь взглядом он может вызвать волну парализующего страха, что ж, буду умнее. С этих пор я больше не буду смотреть ему в глаза. Индивидуальных тренировок с Люцифером в моём расписании больше не было, но я для себя решила, что даже если они и будут, то я на них не приду.
К концу недели Натан немного оттаял. Он стал со мной здороваться и даже ходить на завтраки, однако я чувствовала дистанцию с его стороны. Если раньше он мог с лёгкостью подбежать и хлопнуть меня по плечу, что-то весело пошутив, то теперь он так себя больше не вёл, а пару раз даже сел на наших общих лекциях не со мной, а с ребятами со своего направления. Про фингал под глазом он так ничего и не рассказал, а я, в свою очередь, не стала его расспрашивать. Захочет – расскажет сам.
Керри и Свэн несколько раз напомнили мне о данном им обещании, и при случае я познакомила их в столовой с Тамарой и Дориной. Мы как раз обедали втроём после занятия на симуляторах, когда мнущиеся ларки с придурковатым выражением лица подошли к нашему столу и что-то замямлили о том, что свободных мест больше нет. Я закатила глаза. Неужели и мы с Натаном выглядели такими же идиотами? Девушки обменялись понятливыми взглядами, и уголки их губ дрогнули.
– Ладно, садитесь, – махнула я рукой. – Это Тамара, а это Дорина. Керри и Свэн, – представила я всех поочерёдно.
В принципе они и так прекрасно знали, как кого зовут, но почему-то ребята считали, что я обязательно должна их представить. Слово за слово, Керри сделал девушкам комплимент, Свэн удачно пошутил на счёт сегодняшнего задания на симуляторах, за нашим столом образовалась достаточно весёлая и дружная атмосфера. Напрягшиеся вначале Тамара и Дорина через десять минут бодро включились в общий диалог.
Тот момент, когда лица всех сидящих за столом резко изменились, я уловила не сразу. Лишь увидев, как встала дыбом шерсть у всех четверых, я оглянулась и нос к носу встретилась с Диком, Яном и Эром, а также семерыми их приятелями. То ли чувство самосохранения после тренировки с командором у атрофировалось, то ли я посчитала, что после встречи с ним ни одна драка с ларками меня больше не пугает, но на «давай выйдем, надо поговорить», – я ответила лёгким кивком головы.
– Стас, их десять, – Тамара впервые за всё наше знакомство встревоженно схватила меня за рукав и дёрнула на себя, чтобы её никто не услышал.
К этому моменту новость о драке между мной и ларками с боевого отделения уже облетела всю Академию, а из того, что я разгуливала целая и невредимая, а трое ларков куда-то подевались, все сделали свои выводы. Сами боевики не горели желанием рассказывать о том, как какой-то хлюпик с технического надрал задницы сразу троим их одногруппникам, поэтому они на всевозможные расспросы отвечали уклончиво. Я также не хотела никому говорить о том, что отвлекла внимание ларков лишь благодаря пластиковому подносу, жирному сырному соусу и вилке, а после ринулась сломя голову и врезалась прямо в твердокаменную грудь нашего куратора, тем самым заработав себе лёгкое сотрясение мозга. Как итог, тот нелицеприятный инцидент сделал меня в глазах Тамары и Дорины не только храбрым и сильным кадетом, но ещё и очень скромным.
Я аккуратно отцепила пальчики девушки от своего рукава.
– Я знаю, что их десять, – ответила уверенно. – Поверь, я умею считать до десяти.
Тамара явно смутилась от моего замечания и тут же потрясла головой, прячась за длинной чёлкой.
– Нет, Стас, ты не правильно понял, я нисколько не сомневаюсь в твоём умении считать. Я в курсе, что ты смог уложить троих из них, но всё равно… это же ларки с боевого, их десять, а ты один. Может быть, нам с Дориной следует пойти вместе с тобой? Они не осмелятся сделать тебе ничего плохого в нашем присутствии.
Зелёные глаза Тамары с необычными вертикальными зрачками смотрели на меня с плохо скрытым беспокойством. Дорина делала вид, что слушает Керри, однако её взгляды, искоса бросаемые на меня, также выдавали волнение. А вот Керри и Свэн сидели, прижимая уши и отводя взгляды. Им тоже не нравилось происходящее, но они явно трусили оказаться один на один против ларков с боевого направления, которые превосходили ещё и в количестве.
Я отрицательно покачала головой, давай понять Тамаре, что её помощь не требуется, встала со своего места и чётко произнесла, глядя Дику в глаза:
– Пойдём, выйдем.
В этот момент сзади раздался глухой удар стульев об пол, и хором прозвучали знакомые голоса Керри и Свэна:
– Стас, мы с тобой!
– Спасибо, но не стоит, – это уже я.
– Я только поговорить хочу, – одновременно со мной произнёс Дик.
Керри и Свэн переглянулись и вернулись на свои места, как мне показалось, облегчённо выдохнув.
Дик увёл меня в коридор подальше от посторонних глаз, а остальные ларки встали на некотором отдалении, действительно давая нам поговорить наедине. Я вопросительно посмотрела на кадета Раймона, давая понять, что слушаю его.
– Станислав… Можно просто Стас?
Я кивнула.
– Стас, нас только выпустили из медицинского блока, – я с трудом удержалась оттого, чтобы не опустить взгляд на его штаны. Это ж как я должна была приложить подносом, что его не выпускали целую неделю?! – Поэтому я подошёл к тебе сразу же, как нашёл. К сожалению, номера твоего коммуникатора у меня не было, поэтому пришлось оторвать тебя от обеда, чтобы поговорить с глазу на глаз.
Сказать, что вступление меня заинтересовало – не сказать ничего. Но я терпеливо слушала, пока Дик собирался с мыслями. Уже давно заметила, что ларкам тяжело даётся строить длинные речи, они больше мастера помахать кулаками. Тем временем Дик продолжал:
– Я это… чего позвал-то тебя… мои ребята тебе передали, что я сожалею о случившемся. Но я хотел сказать, что Академия – это всё для меня, Яна и Эра. Мы восемь лет тренировались, чтобы поступить на боевое направление, и если нас отсюда выгонят, да ещё и за драку, то от нас откажутся собственные кланы. Это будет позор, который не смыть до конца жизни. Я сам не знаю, что на меня нашло, просто Тодд был моим лучшим другом все эти годы, и мне показалось несправедливым…
– Да, твои друзья передали, – перебила я Дика, чтобы не выслушивать извинений по новому кругу, – что ты сожалеешь о том, что произошло. Я тоже не рад всему этому, так что предлагаю просто забыть.
– Так ты нас прощаешь? Не будешь писать рапорт? – удивился кадет Раймон.
А-а-а, так вот почему он так распереживался! А я-то всё никак понять не могла…
– Нет, – улыбнулась я добродушно, – если, конечно, вы не станете писать рапорт на меня.
– Нет-нет, что ты, – Дик замотал головой, а в его вытянутых зрачках явно сквозило облегчение. – Стас, спасибо тебе огромное, ты не представляешь, как выручил меня и моих друзей!
– За то, что не подал на вас рапорт? – удивилась я. – Даже если так и произошло бы, формально удары наносил я, а Вы даже меня пальцем не тронули.
Ларк передо мной замялся, его уши поникли, а глаза он опустил в пол. Я тоже посмотрела в пол, но увидела лишь свои белые кеды и его огромные кроссовки. Ничего интересного на полу не лежало.
– В том-то и дело. Нас было трое, а ты, захухря, всех нас уложил за доли секунд! Мы даже пальцем тебя не тронули. Это… это унизительно для ларка.
Я молча офигевала от этой логики.
– То есть для тебя унизительно то, что ты не успел меня ударить, прежде чем оказался поверженным, а не то, что вы втроем напали на одного? – уточнила я осторожно.
– Нет… то есть да… то есть нет… Стас, как же у вас людей всё сложно! – Дик явно не знал, куда деваться, но я смотрела на него выжидающе, и ему ничего не оставалось, кроме как ответить на мой вопрос. – Стас, ты просто человек и не понимаешь, как у нас, ларков, всё устроено. У Вас уже была наша раса на лекциях по культурным отличиям и особенностям?
Я отрицательно покачала головой. На текущий момент нам подробно рассказали лишь про миттаров, из которых получаются хорошие десантники на планетах с повышенной влажностью, и начались лекции про пикси. Дик ещё раз вздохнул.
– У нас на Ларке принято жить кланами, которые зачастую объединены кровными узами, но это необязательно. Вожак клана – самый сильный ларк в клане, все члены которого слушаются его беспрекословно. Любой молодой ларк по достижении пятнадцати лет должен пройти испытания и доказать, что он достоин того, чтобы состоять в клане. Тех, кто недостоин, изгоняют. Чтобы ты понимал, для нас это очень и очень серьёзно, так как с ларком без клана никто не будет общаться, никто не поделится пищей и кровом, даже если тот будет умирать от голода и холода, а у остальных этого будет в избытке.
Я слушала Дика и молча ужасалась тому, что он мне рассказывал. Да уж, возможно, Захран с парниковым эффектом, недостатком питьевой воды и пропагандой того, что в космосе нет ничего интересного, – не такое уж и плохое место. И в то же время мне вдруг стало понятным, почему Керри и Свэн так настойчиво просили представить меня Тамаре и Дорине.
– А как же девушки? – само собой вырвалось у меня. – Неужели, если они не пройдут испытания, то их тоже выгоняют?!
– Не-е-ет, что ты, что ты, – замахал на меня руками Дик. – Кто ж в здравом уме и твёрдой памяти будет выгонять женщин из клана? Они, наоборот, сами вольны решать, в какой клан уйти и с каким вожаком остаться.
– Прости, что? – мне показалось, что я ослышалась. – Ты сказал «остаться с вожаком»?
– Ну да, – кивнул кадет Раймон. – С вожаком. Он же сильнее остальных. Зачем женщинам потомство от слабого самца, когда она заведомо может выбрать более сильного? Нет, конечно, всё чаще и чаще в последнее время встречаются пары, в которых женщины выбирают не самого вожака, а того, кто близок к нему по иерархии. Но это всё-таки скорее исключение, чем правило.
Я с трудом переваривала услышанное. Во дела-а-а…
– Как ты уже понял, получается, я бросил тебе вызов и сам же проиграл схватку. Если мои родные об этом узнают, то меня с позором выгонят из клана.
– О-о-о-о, – моя голова пухла от подробностей. – Не переживай, я не стану писать рапорт, – заверила я Дика.
Если всё так серьёзно, как он описал, то теперь я понимаю, почему он так волнуется.
– Спасибо, Стас, я и мои ребята безумно ценим это. Если есть хоть что-то, что я могу для тебя сделать, ты только намекни…
Я смотрела на крупную фигуру кадета с боевого направления, и неожиданно в голове у меня стал складывать план. Физическая подготовка с капитаном Валлуни выматывала меня по-настоящему, но он больше учил нас тому, как выживать в нестандартных условиях. На его занятиях не было ни стоек, ни боевых приёмов, ни того, как от них уйти. Мысль о том, чтобы попросить Дика поднатаскать меня, родилась как-то сама собой. В конце концов, он кадет боевого направления, и даже будь у меня такая же физическая подготовка, его всё равно учили большему.
– Вообще-то, у меня есть одна просьба…
Когда мы возвращались в столовую, Тамара, Дорина, Керри и Свэн с напряжением смотрели в нашу сторону. Они до последнего ожидали, что я вновь сцеплюсь с Диком, и были явно удивлены тому, что мы вернулись в общее помещение без признаков насилия.
– И кстати, ты бы был поаккуратнее с этими двумя, – Дик кивнул в сторону ларков-технарей. – Уведут же у тебя девушек, оглянуться не успеешь.
Я чуть было не расхохоталась от предположения Дика, что у меня есть что-то с Тамарой и Дориной, тем более одновременно, но споткнулась о серьёзное выражение лица ларка, вспомнила его рассказ об их укладе жизни на родной планете, и улыбка померкла на моих устах. Я лишь сдержанно кивнула в ответ Дику, показывая, что приняла к сведению его слова.
***
В свой первый выходной я так и не осилила дойти до бокса-мастерской, так как всё тело безумно болело от тренировок с Валлуни, да и горы несделанного домашнего задания дали о себе знать. Весь день я просидела в боксе в тишине и одиночестве, делая уроки. Натану так же, по всей видимости, много задали. Наши учебные столы стояли в общей гостиной, а потому ближе к обеду хмурый и сонный он выполз из своей комнаты и принялся за уроки.
Двумя часами позднее в наш бокс постучались близняшки Аддис. Я совершенно забыла, что обещала сёстрам объяснить теорию струн, которая у них только-только началась. Пришлось отложить видеозапись с лекцией по тактике и стратегии ведения боя и помочь кадетам с аналитического. Цварги с ногами забрались на наш диван, а я села между ними, чтобы было легче объяснять и показывать колебания на пальцах.
Несмотря на то, что Ирэна и Арэна поступили на аналитическое направление и являлись цваргами, с ними у меня установились, пожалуй, самые хорошие отношения. Они не устраивали мне истерик, как Натан, почему я не предупредила их о своём выборе заранее, не донимали разговорами, как Тамара и Дорина, в обеденные перерывы, предпочитая порой болтовне молчание. В них присутствовала чопорность и лёгкое высокомерие, присущие, как я уже поняла, всем цваргам, но опять же, в сравнении с той же Деборой, близняшки имели просто-таки ангельский характер. А ещё я отличала Ирэну от Арэны внешне и всегда безошибочно могла определить, кто передо мной находится, и за это девушки меня стали уважать по-настоящему. Дело было в их глазах. У Ирэны они были фиолетовые с золотыми вкрапинками, а у Арэны – золотые с розовым отливом. Наверно только пристальный женский взгляд мог уловить такие незначительные отличия, и поэтому большинство парней вообще не отличали цварг друг от друга, а те в ответ считали их толстокожими.
Пока я объясняла теорию струн цваргам, несколько раз случайно поймала на себе задумчивые взгляды соседа, и в очередной раз, когда мы встретились взглядами, Натан заявил, что в гостиной слишком душно, и он лучше пойдёт и почитает учебник в своей комнате. Эта фраза была сказана настолько наигранным тоном, что даже Ирэна с Арэной удивлённо переглянулись между собой. Я искренне не понимала, что творится с моим соседом, но и задать вопрос напрямик не знала как.
Следующая учебная неделя пронеслась как одно мгновение, но я умудрилась поступить умнее и смогла организовать своё время так, чтобы освободить воскресенье от уроков. С утра пораньше я подорвалась с кровати, наскоро приняла душ, схватила Анчоуса и понеслась к боксу-мастерской капитана Теоноры. Так как после отважного самопожертвования внутри моего киберняня слышалось перекатывание болтиков, предварительно я обернула его своей жилеткой, чтобы ни одна крошечная деталь не выпала.
Не уверена, что пикси была рада видеть меня настолько рано, но вид погнутого алюминиевого корпуса и разбитых диодов HAUS-8 растопил её сердце. Она тут же выдала мне набор мелких отвёрток, плоскогубцев, измерительных приборов, тестовых разъёмов для проверки портов и плат, и работа закипела. Время пронеслось так быстро, что я даже не заметила, что пропустила и завтрак, и обед. Об этом напомнила мне капитан Теонора, поставив передо мной внушительный контейнер с запечённым мясом и овощами.
– Прервитесь ненадолго, кадет, и покушайте, – произнесла она.
Я покраснела, осознав, что увлеклась проверкой и пересборкой Анчоуса настолько сильно, что не обратила внимания, когда капитан вышла из бокса и вернулась обратно.
– Ой, спасибо, не надо было, я и сама могла бы… – я не знала, что сказать.
– Ешьте, ешьте. Кадетская столовая уже закрылась, а допуска в офицерскую у Вас пока нет. В моих же интересах, чтобы Вы не отрывались от ремонта HAUS-8, – улыбнулась женщина, а её кудряшки заколыхались в такт торопливым движениям. – К тому же Ваш куратор мне голову открутит, если узнает, что из-за дополнительных занятий по робототехнике его кадет голодает.
– Капитан Рувз… – я запротестовала, что всё-таки не стоило брать мне еду на вынос.
– Теонора, Станислав. Предлагаю перейти на имена, пока мы наедине, а то чувствую себя слишком старой, когда ко мне обращаются по званию или по фамилии, – перебила меня женщина.
Я кивнула. Хотя её просьба слишком уж была похожа на просьбу капитана Валлуни, но я решила не придавать этому значения. Не помню точно, сколько живут пикси, но по капитану Теоноре я внешне дала бы лет тридцать или тридцать пять, не больше.
– Вы выглядите очень молодо, – искренне возразила я, чем привела её в смущение.
Краска залила лицо Теоноры, а сразу три руки дрогнули. Я поняла, что, кажется, пошла не в те дебри, и от лица молодого кадета фраза могла быть расценена неверно, а потому поспешила поменять тему:
– А почему Вы сказали «дополнительные занятия по робототехнике»? Я же здесь чиню своего робота.
– Да, но я решила, что дополнительные часы по выбранному направлению Вам не помешают. Так или иначе, Вам придётся их добирать либо в этом году, либо в последующих, а раз Вы целый день проводите в моей мастерской, то почему бы и не оформить эти часы официально?
– О-о-о… спасибо, – произнесла, на этот раз смутившись сама.
А я ведь читала про Академию, но совершенно не подумала о том, чтобы попросить оформить официально эти часы в мастерской. Капитан не только подумала об этом за меня, но и уже внесла их, так как у меня на коммуникаторе обновилось расписание, и целых четыре пары подряд в воскресенье теперь значились как «роботехника».
– Расскажите, что Вы тут успели проверить и перебрать, пока меня не было, – на этот раз Теонора почувствовала мою неловкость и перевела разговор.
Я взялась за вилку с ножом и, нарезая ароматное мясо тонкими ломтиками, стала рассказывать, что уже перепроверила. Теонора рассеянно слушала меня, кивая и осматривая Анчоуса то с одной, то с другой стороны.
– Итак, выходит, все внешние детали корпуса Вы заменили, и осталась лишь новая материнская плата? – уточнила капитан, наморщив свой носик. Двумя руками она держала моего киберняня, ещё одной проверяла, насколько хорошо я всё прикрутила, а тремя оставшимися убирала инструменты в специальный ящик.
Всё-таки пикси – удивительные создания, могут делать дела сразу шестью руками, да ещё и воспринимать информацию одновременно. Я активно закивала, рот был занят едой.
Теонора обернулась на меня, так как ответа не услышала.
– Что, так вкусно, что не можете оторваться?
– Угу, – я проглотила большой кусок. – Еду для офицеров готовят существенно вкуснее, чем для кадетов. Это весомый повод поскорее получить звание лейтенанта.
Теонора искренне расхохоталась.
– Да, Станислав, каких только честолюбивых кадетов я ещё не встречала, но вот получение звания ради вкусной еды – такое слышу впервые.
Я покраснела. Вот шварх, действительно как-то глупо получилось.
– Приходите тогда ко мне в мастерскую через месяц, я закажу недостающие детали для Вашего киберняня. Думаю, что они придут на станцию к этому времени, и мы сможем его полностью оживить.
– Правда? Ну, то есть мне неудобно так, капитан, всё-таки это мой личный робот…
– Уверена, что Вы найдёте, куда потратить стипендию. А что до материнской платы – то считайте, что здесь в этом роботе есть мой интерес. Вы, кажется, утром упомянули, что он напал на траска, отвлекая его внимание на себя? Так вот, мне тоже стало интересно, каким образом Ваш HAUS-8 смог обойти золотое правило робототехники.
Выходила я из дверей бокса-мастерской в приподнятом настроении. Из разговора с преподавателем по робототехнике я случайно узнала, что мне полагается стипендия, пропорциональная моим баллам за вступительные экзамены. Как же здорово! Всего через пару недель придёт плата для Анчоуса, мне полагается стипендия, и не придётся больше беспокоиться, что заканчиваются последние кредиты, а Дик согласился со мной индивидуально позаниматься и показать эффективные приёмы, которым учат на боевом направлении. Кажется, жизнь налаживается! Наверно, я была слишком уставшая и довольная, потому что не заметила, как на кого-то налетела. Мелькнул тёмно-синий комбинезон, крупная золотая нашивка, тёмно-фиолетовый хвост, метнувшийся по полу и прочертивший острым концом глубокую борозду по полу.
– Кадет Радонежский!
Голос Люцифера застал меня врасплох. Я настолько погрузилась в собственные мысли, что забыла о его существовании. Невольно взглянула в агатовые глаза и почувствовала, как подгибаются колени. С усилием сбросила с себя оцепенение.
– Здравствуйте, командор!
На прошлой лекции командора подменял адмирал Юлиан Леру, сообщив, что Киар покинул станцию по срочным делам. Почему-то я рассчитывала, что Люцифер задержится. Наивная.
– Неужели, пока меня не было на станции, Вы умудрились влипнуть в очередные неприятности и вновь несётесь сломя голову, не глядя вперёд?
– Нет, командор, наоборот… то есть я случайно. Задумался о своём. Приношу свои извинения, – отчеканила как можно быстрее, краем глаза наблюдая за тем, как начал нетерпеливо биться кончик хвоста цварга. Кажется, Люцифер вновь не в духе. Что ж, не буду его злить.
Командор тем временем продолжал смотреть на меня, прищурив глаза и словно пытаясь прочесть мои мысли. Помня о том, на что он способен, я сделала хитрость – смотрела ему не в глаза, а на переносицу. Позади послышался звук автоматически открывающейся двери и голос капитаны Теоноры:
– Стас, ты забыл свою жилетку… – в одной из шести рук капитана появилась моя жилетка. Та самая, которой я обернула HAUS-8, чтобы принести его в мастерскую.
Я поблагодарила капитана, взяв свою одежду из рук. Цварг с каменным выражением лица смотрел за нами. Преподаватель по роботехнике поздоровалась с Люцифером и скрылась внутри своей мастерской. Я повернулась куратору.
– Простите, я могу идти?
Глава 12. Криоциты и эльта-частицы
Пятью днями ранее
Данные о Станиславе Радонежском поступили на следующий день и ничуть не обрадовали Киара Леру. Во-первых, выяснить информацию о родственниках или учебном заведении Станислава не удалось. Командору оставалось лишь громко выругаться, потому что Захран – планета с консервативными взглядами на космос и многие другие вещи, в том числе и хранение информации. У каждого захухри есть универсальный документ, подтверждающий личность, но это не отменяет того факта, что информацию об оценках можно получить лишь в том учебном заведении, которое он оканчивал, либо во вкладыше диплома, выданном этим заведением. Разумеется, Станислав при подаче документов в Академию Космического Флота сообщил, что утерял диплом. Отчего-то командор был не удивлён.
Ему до скрежета зубов хотелось слетать на Захран лично, чтобы собрать всю информацию о подозрительном кадете, но он понимал, что это слишком дорогостоящая затея, которую ни один адмирал Космического Флота не одобрит.
Киар Леру плотнее сжал челюсти, перечитывая те скудные строки о Станиславе Радонежском, что по официальным источникам удалось выяснить его цифровому помощнику. А выяснил он следующее: Станислав Радонежский не числится как клиент ни в одном банке галактики. На планете Зоннен, откуда капитан Валлуни забрал новобранца, нет общей регистрации новоприбывших или общего космопорта, зато почти вся суша представляет собой разрозненные острова и архипелаги, на которых частные лица предпочитают строить отели.
Отель «Изумрудная Лагуна» – владелец острова, с которого забрали кадета на транспортнике Космического Флота, – подтвердил, что некий Станислав Радонежский снимал полулюкс на ночь, но отказался сообщить какую-либо более подробную информацию, сославшись на закон о защите персональных данных. На вопрос, на каком транспортном корабле прибыл гость на планету, администрация «Изумрудной Лагуны» также развела руками, лишь сообщив, что на платформе отеля корабль Станислава не парковался.
Киар Леру несколько дней уговаривал своего старшего брата разрешить ему покинуть станцию, чтобы посетить хотя бы Зоннен и поговорить с теми, кто стоял на ресепшн в тот день, когда Станислав остановился в «Изумрудной Лагуне».
– Киар, зачем тебе это? – устало спросил Юлиан, отвлекаясь от работы.
Его младший брат лихорадочно наворачивал круги по кабинету, от него фонило нервозностью и возбуждением, а тени усталости под глазами были даже больше, чем у самого Юлиана. Если двоих цваргов сейчас поставили бы плечом к плечу перед зеркалом и спросили бы, кто из них смертельно болен, то Юль, не сомневаясь ни секунды, указал бы на младшего брата.
– Я хочу найти больше информации о кадете Радонежском, – тут же последовал ответ, который Юлиан слышал уже раз десять, а то и пятнадцать.
– Киар, я не понимаю! Дался тебе этот мальчишка! Вначале ты не находишь места из-за моей болезни и носишься по всему космосу в поисках несуществующего врага. Затем, когда я делаю тебя куратором технического направления, вместо того, чтобы остыть и отвлечься от своей теории заговора, ты запрашиваешь подноготную чуть ли не до третьего поколения на всех своих подопечных и не спишь ночами напролёт, выискивая, кто из них может быть шпионом. Теперь тебя в голову стукнула очередная блажь с кадетом Радонежским… Мне кажется, что из нас двоих болен ты, а не я!
– Юль, ты не понимаешь… – Киар запустил пальцы в волосы, раздумывая, с чего бы начать. – Ты видел результаты своих анализов? Консультировался с доком?
Юлиан покачал головой, мягко улыбнувшись младшему брату:
– Нет, Киар, извини, мне было не до этого. У меня горы работы, которую надо успеть сделать.
Командор перебил его:
– А я смотрел! И даже заходил к Дориану в медицинский отсек и консультировался…
– Неужели там есть что-то новое? – бесконечно устало спросил адмирал.
Он настолько устал от всех этих анализов и терапий, которые ему не помогали, что просто перестал интересоваться результатами. Так было легче. Но кровь продолжал сдавать исключительно потому, что легче было позволить воткнуть в себя иголку и потерпеть, чем часами препираться с младшим братом.
– Да, шварх тебя подери, да, Юль! Твои анализы стали существенно хуже! Причём резко, как если бы кто-то на тебя воздействовал… шварх, я не знаю всех этих терминов. Позови дока и попроси его всё разъяснить.
Адмирал покачал головой, вздохнул, но вызвал дока по коммуникатору. Он и так по самочувствию прекрасно понимал, что ему становится хуже, ему не нужны были заключения Дориана, чтобы понять, что, скорее всего, у него нет в запасе тех двух лет, на которые он рассчитывал. По ночам что-то сдавливало грудную клетку, не давая дышать, а днём раскалывалась голова. Раньше такого не было.
Через несколько минут миттар с военной выправкой и лёгкой сединой в волосах зашёл в кабинет Юлина. Он наблюдал за здоровьем обоих Леру ещё с тех пор, как они были кадетами, и, пожалуй, на всей станции Юлиан по-настоящему доверял лишь двоим: своему младшему брату и доку Дориану Бланку, который не раз выручал его в годы бурной молодости.
– Здравия желаю, адмирал, командор! – док отдал честь согласно уставу Космического Флота.
– Все свои, проходи, садись, – пригласил Юлиан старого друга в кабинет. – Рассказывай, что вы там с Киаром выяснили?
Миттар благодарно кивнул и сел на предложенное кресло.
– Да, в общем-то, ничего особенного я не выяснил, – начал свою речь Дориан Бланк, – анализы оставляют желать лучшего. Но мне показалось странным, что количество криоцитов в твоей крови резко выросло по сравнению с предыдущими анализами.
– Криоцитов? – Юль нахмурился. – Напомни мне, док, а разве это не полезные штуки, которые едят… как их там…
– Эльта-частицы, – подсказал Дориан.
– Да, точно, их. По идее, если у меня увеличилось число криоцитов, то это означает, что я должен выздоравливать, разве нет?
– Я тоже так вначале подумал, но док любезно разъяснил мне, что всё обстоит ровно наоборот, – недовольно буркнул Киар.
Он не понимал, почему его старший брат настолько халатно относится к своей болезни, что до сих пор даже не соизволил разобраться в том, что происходит в его организме.
– Я не вникал в причины своей болезни потому, что нахожу бессмысленным тратить время на то, в чём бессильны врачи высшей категории. У меня не так много его осталось, и гораздо больше я принесу пользы Космическому Флоту, если буду делать то, что умею, – ответил Юлиан на невысказанный вслух вопрос младшего брата и обратился к доку. – Итак?
– Итак, я перепроверил уровень эльта-частиц и обнаружил, что с последнего забора крови их число увеличилось почти в пять раз.
Юлиан напрягся, вспоминая, что говорили ему врачи до сих пор. Бета-частицы – обычные кровяные тельца у представителей их расы. Когда цварг насытился бета-волнами нейронных клеток или, попросту говоря, впитал в себя часть эмоций другого разумного существа, уровень бета-частиц в крови возрастает. В случае переедания активируются криоциты – естественный защитный механизм цваргов, который выводит излишки бета-частиц из организма. Однако недостаток бета-частиц также несёт опасность. Если цварг длительное время пребывает в изоляции или по каким-то другим причинам не получает бета-волн в достаточной мере, то и уровень бета-частиц понижается, цварг начинает испытывать голод и плохо себя чувствовать.
Эльта-частицы, так назвал док те кровяные тельца, что нашли у Юлиана Леру в крови, отличаются от бета-частиц уплотнённым строением и двуслойной мембранной оболочкой. Поначалу их было немного, и они не вызывали опасений. Криоциты худо-бедно справлялись и расщепляли их. Однако со временем эльта-частиц в крови Леру становилось больше, а состояние здоровья адмирала существенно ухудшалось. Начались приступы неконтролируемой головной боли, не помогали никакие лекарства.
Дориан Бланк и Киар Леру сбились с ног, подбирая различные методики по его лечению. Врачи считали, что если найти подходящего донора с криоцитами, способными расщепить эльта-частицы, то Юлиан пойдёт на поправку. Киар же вбил себе в голову, что существует какое-то излучение, которое негативно воздействуют на его старшего брата. Такие объекты, как звёзды или залежи неизвестных металлов на астероидах, автоматически отбрасывались, так как за последний год адмирал не участвовал ни в одном рейде. Именно поэтому командор искал разумного гуманоида, который изощрённо и медленно убивает его старшего брата.
В целом, Дориан Бланк поддерживал теорию Киара о том, что кто-то или что-то воздействует на Юлиана Леру, если бы не одно «но». Адмирал служил в Космическом Флоте и последние пять лет практически безвылазно просидел на станции, на которой проживало ещё, как минимум, несколько сотен цваргов. Согласно теории командора, если бы на станции проживал гуманоид с ядовитыми для их расы эмоциями, то и в крови других цваргов, в первую очередь того же Киара, должны были быть обнаружены пресловутые эльта-частицы. Леру-младший понимал, насколько его гипотеза шаткая, но настаивал на ней, так как не видел других вариантов. Отсутствие эльта-частиц у других цваргов, которые регулярно проходили медосмотр, командор объяснял тем, что гуманоид прекрасно понимает, что может воздействовать на их расу, а потому целенаправленно испускает ядовитые колебания лишь тогда, когда помимо адмирала, в помещении нет других цваргов.
– В пять раз, Юль! Ты слышишь?! Что-то или кто-то спровоцировал увеличение эльта-частиц в твоей крови в пять раз! И это произошло за последний месяц, ты понимаешь? – воскликнул Киар Леру, выводя Юлиана из оцепенения.
– Слышу, слышу, Киар, не ори так. У меня и без тебя голова раскалывается. Так в чём дело-то?
Командор переглянулся и с молчаливого согласия дока продолжил:
– За последний месяц станция пополнилась лишь новобранцами. Мы с доком считаем, что кто-то из них обладает такими же или даже более мощными способностями, чем его предшественник. И я решил, что раз уж вычислить предыдущего диверсанта не получается, то можно попробовать выяснить всё про тех, кто только ступил на станцию.
– Ты поэтому так прицепился к кадету Радонежскому? Ты же понимаешь, что помимо него в Академии учатся и другие люди? Я уже молчу о том, что люди как раз самая простая и слабая с биологической точки зрения раса: у них нет двойной системы дыхания, как у миттаров, нет нашей плотности костей или способности считывать бета-колебания волн, они не имеют шести рук, как пикси, у них заметно хуже координация…
– Да-да, я всё понимаю, – перебил Киар. – Но кадет Радонежский – тёмная лошадка, к тому же захухря. О нём чуть ли ни единственном мне практически вообще ничего не удалось узнать, ни и его родственниках, ни о его образовании! И ведёт он себя подозрительно.
– В смысле подозрительно? – удивился Юлиан.
Дориан Бланк так же удивлённо посмотрел на младшего Леру. Киар понял, что сболтнул лишнего, а по его волнению Юлиан уже догадывается, что сделал младший брат. Адмирал нахмурился, переносицу расколола глубокая морщина. Две пары глаз выжидающе уставились на командора. Наступившая тишина стала затягиваться.
– Я применил эмоциональный взлом сознания, и кадет Радонежский отреагировал не так, как все, – произнёс Киар, стараясь не смотреть на брата.
– Ты сделал что? – голос адмирала был очень тихим, и лишь по волне ярости, которой Киара физически оттолкнуло, он понял, что довёл своего уравновешенного старшего брата до состояния бешенства.
Юлиан встал со своего места и раздулся в плечах, его хвост стал нервно подёргиваться, а Киар, наоборот, как будто бы уменьшился в размерах. Дориан Бланк растерянно переводил взгляд с одного Леру на другого, он неоднократно видел, как спорят или ссорятся братья, но сейчас впервые почувствовал себя лишним.
– Он не хотел отвечать на мои вопросы, не подавался стандартным методам эмоциональной раскачки… мне пришлось… воздействовать, – скупо оправдался Киар, отводя взгляд.
– Ты понимаешь, что нельзя на молодых неокрепших умах кадетов ставить эксперименты?! А если бы он сошёл с ума? Да не каждый здоровый человек может перенести такое! Эмоциональный взлом сознания разрешён лишь применительно к преступникам! И то, как крайняя мера! – резко оборвал его старший брат.
– Да, но…
– Без всяких «но». Скажи спасибо, что мы не на Цварге. Это подсудное дело, больше не хочу об этом слышать, – Юлиан грузно опустился на кресло, и присутствующим стало понятно, что цварг с трудом держался на ногах эти считанные минуты. – Киар, впервые ты меня разочаровал. Я был о тебе лучшего мнения.
Наступило неловкое молчание. Док ёрзал на кресле, боясь спросить, можно ли ему идти, но и идти не решался. Адмирал выглядел по-настоящему расстроенным, закрыл ладонями лицо и замер, чуть сгорбившись. Тишина в кабинете адмирала Леру затягивалась.
– Юль, так я могу слетать на Зоннен? – очень тихо спросил Киар.
– Делай что хочешь. А теперь прошу, уйди. У меня от тебя голова болит.
Дориан Бланк и Киар Леру переглянулись и молча вышли из кабинета адмирала. Уж за дверьми Киар обратился к доку:
– Дориан, а ты мог бы проверить кровь кадета Радонежского, не вызывая у него никаких подозрений?
Док почесал подбородок своими перепончатыми пальцами, как всегда делал, когда глубоко задумывался.
– Думаю, смогу, но мне нужно на это время, хотя бы неделя или две. Плановый медосмотр лишь в конце года, но я что-нибудь придумаю. В конце концов, недавно у него было сотрясение мозга. На что ты хочешь проверить его?
– Пока не знаю, давай пока просто общий анализ.
***
– Простите, я могу идти?
Я смотрел на кадета Радонежского и понимал, что хочу его придушить. Из-за него потратил почти пять дней впустую, гоняясь за миражом.
Когда прилетел на Зоннен, то первым делом разыскал среди персонала девушку, которая узнала кадета Радонежского по голографии. Ею оказалась прелестная молодая пикси. Мне даже не пришлось её приглашать на свидание и изображать заинтересованность, чтобы узнать всё о Станиславе. Пикси испытала острое чувство обиды и горечи, как только увидела голографию мальчишки. Было заметно, что он ей сразу понравился. Парень же грубо её отшил, сказав, что приехал якобы по работе и на короткий срок. «Кто ж приезжает на Зоннен работать?» – произнесла сотрудница ресепшн с таким видом, что у меня не осталось сомнений, какая работа популярна на курортной планете. Как оказалось, Станислав остановился в «Изумрудной Лагуне» всего на одну ночь, которую оплатил заранее. Номер, кстати, выбрал не из дешёвых, как и сам отель – три тысячи кредитов, шутка ли? Я вначале опешил, когда услышал сумму, но потом вспомнил, что это Зоннен, экватор.
Станислав Радонежский сделал всё именно так, как я поручил бы сделать своей любовнице, если бы не хотел, чтобы кто-то узнал о наших отношениях. Он прилетел на личном истребителе Игнара Радосского, запарковал его на улице, а не на платформе отеля, чтобы лишний раз не светить номер. О том, кому принадлежит дорогостоящий «Тигр», я узнал уже от службы уборки улиц. Оплатил номер заранее, опять же, не со своего счёта, и не со счёта Игнара, а чипом, зарегистрированным на имя его дочери – Анестэйши Радосской. Очевидно, мужчина снабдил Станислава чипом заранее, и не удивлюсь, если настоящая Анестэйша даже знать не знает о том, что у неё был счёт с таким состоянием. Игнар на правах отца несовершеннолетней дочери вполне мог открыть счёт от её имени.
Игнар Радосский официально прилетел на Зоннен лишь на следующий день, по крайней мере, он забронировал в «Изумрудной Лагуне» номер на следующую ночь, спокойно забрал своего «Тигра», не заявляя о краже в системную полицию, и так же тихо улетел.
Абсолютно всё указывало на то, что Станислав – любовник Игнара Радосского. Их ночная встреча была настолько тщательно продумана, и если бы не говорливая пикси и отдельные навыки Киара Леру, то никто бы никогда и не узнал, что у Игнара Радосского, одного из первых лиц планеты, есть свой молодой любовник. Похоже, влиятельный бизнесмен по каким-то причинам решил устроить своего протеже в Академию Космического Флота. Или же это была их давняя договорённость? Впрочем, какая разница? Почему бы мультимиллиардеру со связями и не выполнить просьбу любовника, если он может себе позволить потратить три тысячи триста кредитов за одну ночь в отеле, а также отдать ему во временное пользование истребитель последней модели?
Отследить поступление денег на счёт капитана Валлуни у Киара не получилось, всё-таки капитан – действующий офицер Космического Флота, и информация о нём, как и о любом другом офицере, засекречена. Но то, что между Игнаром Радосским и капитаном Валлуни есть определённые договорённости по поводу Станислава, стало очевидным. И тут сыграло роль даже не то, как остро отреагировал на это предположение сам кадет Радонежский, а его «отлично» на первом же уроке по физической подготовке. Вероятно, Валлуни пообещал влиятельному бизнесмену не только принять в стены Академии его протеже, но и сделать всё возможное, чтобы Станислава тут же не выгнали. Быть может, Игнар Радосский даже смог перевести часть денег на счёт генерала, чтобы тот утвердил кандидатуру Радонежского в качестве ККФОМ-ца.
После того, как Киар узнал о секрете кадета Радонежского, он почувствовал себя омерзительно. Неудивительно, что кадет даже после эмоционального взлома сознания цварга не захотел говорить о своём прошлом и причинах, по которым оказался в Академии Космического Флота. Даже на Цварге, где заметен перекос в рождаемости, мужчины никогда не увлекаются мужчинами, а уж тем более молоденькими мальчиками, которым едва-едва исполнился двадцать один год. А ведь на Захране совершеннолетие в восемнадцать лет и связь между представителями одного пола не считается запретной. Командора слегка замутило от осознания, что Станислав, скорее всего, «отрабатывал» своё поступление в Академию лет с шестнадцати, если не раньше.
Киар Леру вернулся на главную станцию в самом гадком расположении духа. Пребывая в нервном напряжении и направляясь в собственный бокс, чтобы переодеться с дороги, мальчишка, который занимал все его мысли последние пять дней, буквально сам налетел на своего куратора.
Выразительные ярко-синие глаза, пухлые губы, пожалуй, для парня даже слишком пухлые, тонкие черты лица, нежная кожа, щуплая фигура физически недоразвитого подростка. Станислав стал жертвой в силу своей чересчур привлекательной внешности. Именно таких мальчишек предпочитают совращать мужчины постарше, да и многие зрелые женщины отчего-то падки именно на такой тип ребят, чувствуя себя с ними в постели значительно моложе.
Киар перевёл взгляд на двери, откуда вышел кадет, и понял, что это вотчина капитана Рувз, а сегодня выходной день, и у кадета не должно быть занятий. Навязчивые мысли заставили напрячься ещё сильнее. Академия Космического Флота полна сильных, крупных, мускулистых кадетов, а вот Станислав, чей плачевный внешний вид мог вызвать лишь жалость, на всю станцию был такой один. Скорее всего, капитан Теонора почувствовала в нём жертву и решила воспользоваться мальчишкой.
Все его намерения поговорить со Станиславом нормально, объяснить, что Академия Космического Флота – не Захран, мгновенно исчезли, как только Киар почувствовал хорошее настроение кадета. Это взбесило его ещё сильнее. Он-то наивно думал, что Станислава несколько лет принуждали к интиму со зрелым мужчиной, что парень был против, но будучи из бедной семьи, о чём явно свидетельствовала его тощая фигура, не мог отказать одному из самых влиятельных лиц планеты. А сейчас от Станислава исходила волна позитивного настроения и лёгкого предвкушения, похоже, кадет привык уже давно за всё расплачиваться услугами интимного характера, и не видел в этом ничего предосудительного. Последним штрихом стала фраза капитана: «Стас, ты забыл свою жилетку».
– Командор, я могу идти? – уже в третий раз повторил кадет, глядя не на него, а сквозь него.
– Нет, – рыкнул Киар Леру. – Нам надо поговорить! – и, мазнув пальцем по сканеру двери, зашёл внутрь мастерской.
Капитан Теонора удивлённо посмотрела на командора. Кадет Радонежский зашёл внутрь вслед за цваргом. Киар Леру оглядел прибранную мастерскую, его взгляд остановился на контейнере с остатками еды. Так-так-так, очевидно у них состоялся романтический ужин.
– Итак, я хочу знать, что здесь происходило, – тихо сказал Киар Леру.
От кадета Радонежского пришла волна замешательства, а вот капитан Рувз слегка покраснела, но ответила:
– Кадет Радонежский под моим руководством занимался ремонтом робота.
«Ха! Ремонтом робота! Теперь это так называется?» Киар Леру перевёл взгляд на Радонежского, тот, смешавшись, кивнул.
– Да, я частично отремонтировал своего робота, осталось лишь переустановить материнскую плату… – забубнил Станислав, избегая моего взгляда.
– Теонора, как высший офицер по званию, я требую от Вас сообщить, какие отношения связывают Вас и моего кадета, – перебил Радонежского, так как он ещё долго мог бы разглагольствовать о своём роботе. Похоже, ремонт робота всё же имел место.
От кадета Радонежского пришла волна растерянности, а вот капитан Теонора покраснела ещё сильнее и возмущённо ответила:
– Что Вы себе позволяете, командор Леру? То, что у Вас старший брат занимает место адмирала Космического Флота, не делает Вас неуязвимым. На ближайшем же совещании офицеров я подниму вопрос о Вашей вменяемости!
– Какие отношения связывают Вас и моего кадета? – командор повторил напряжённо, всё больше уверяясь в своих догадках.
– Привыкли мерить по себе, командор? – хмыкнула пикси, сложив все три пары рук на груди в защитном жесте. – Что ж, в отличие от Вас, меня с кадетами связывают исключительно деловые отношения. Сегодняшние часы, проведённые Станиславом в мастерской, оформлены официальными дополнительными занятиями по направлению, можете убедиться сами.
Что испытывала пикси, понять было сложно, так как слишком уж намешано эмоций было в её состоянии. Однако уловить то, что кадет Радонежский ей нравится, мне всё же удалось. Понятно. Значит, эта старая перечница ещё не успела его соблазнить.
– Кадет Радонежский, Вы подтверждаете слова капитана? – Киар перевёл испытующий взгляд на кадета. Тот, как в замедленной съёмке, кивнул.
– Что ж, капитан Теонора Рувз, больше не отнимаю Ваше время. Кадет Радонежский, за мной!
***
Я бежала за куратором своего направления, постоянно сбиваясь с шага. Один широкий шаг цварга равнялся двум или трём моим. Что всё это значит? Пришёл злющий, впрочем, как и всегда, затем стал задавать какие-то странные вопросы преподавателю по робототехнике, а после потребовал следовать за ним. Я терялась в догадках. «Привыкли мерить по себе, командор?» – крутилась в голове фраза пикси. Неужели у командора был роман с курсанткой? С какого перепугу он подумал, будто у меня что-то есть с Теонорой? Бред какой-то.
Тем временем мы поднялись на лифте на офицерский этаж и Киар, проверяя что-то в своём коммуникаторе, пропустил меня вперёд. Мы вошли в его бокс, который оказался заметно просторнее нашего с Натаном.
Взгляд сам собой зацепился за огромную разобранную двуспальную кровать с сатиновым постельным бельём угольно-чёрного цвета. Как-то в голове сама собой всплыла фраза дока: «Командор Киар Леру – совсем не урод. По крайней мере, если бы это было так, то его никогда бы не выбирали такие женщины». Интересно, сколько же женщин побывало в этой постели? И что они в нём только находят? Мысли потекли совсем уж в неправильном русле, и я вовремя шикнула на себя, с усилием отводя взгляд от кровати. В противоположной части бокса стоял комфортный тёмно-коричневый диван с парой кресел, а через перегородку из пентасплава располагалась отдельная зона с кофемашиной и мини-баром. Вся обстановка выглядела холостяцкой, однако в воздухе я уловила сладковатый аромат женских духов.
Киар Леру жестом предложил мне сесть на кресло, и я, опасливо озираясь по сторонам, села. Если честно, мне было крайне некомфортно оставаться с Киаром Леру наедине после той неудачной индивидуальной тренировки, но я понимала, что не могу проявить неподчинение старшему по званию.
– Станислав, я понимаю, что Вам может быть неприятно об этом говорить, но хочу сообщить, что летал на Зоннен, и всё о Вас знаю.
Первой моей мыслью было: «Бежать!», но уже спустя мгновение, я взяла себя в руки и сухо уточнила.
– Позвольте уточнить, командор, что именно Вы обо мне знаете?
– Бросьте, Станислав. Мне всё известно о характере взаимоотношений между Вами и Игнаром Радосским, – цварг назвал имя моего отца, а я ничего не смогла поделать с судорогой, которая волной прошлась по моему телу.
Отца я боялась сильнее, чем Киара Леру. Его последнее сообщение в коммуникаторе – «Мне жаль, что ты не понимаешь по-хорошему» – пугало до дрожи. Если дядя Грегор попал в тюрьму на десять лет лишь за то, что изъявил желание выйти из бизнеса, я даже представить боялась, какое наказание он придумает для меня, непослушной дочери, сбежавшей из дома и прихватившей его любимый истребитель.
Не знаю, что узнал командор о моём отце, но то, что он о нём вообще знает, не сулит мне ничего хорошего. Люцифер улыбнулся своей жуткой улыбкой, обнажив клыки, а его голос наоборот стал чересчур успокаивающим:
– Станислав, расскажите, что именно сегодня происходило в мастерской капитана Теоноры? Пока мы ехали в лифте, я проверил Ваше расписание. Там числится, что Вы провели с капитаном более четырёх пар подряд. Неужели всё это время Вы занимались ремонтом робота? Может быть, было что-то, что показалось Вам странным? Поверьте, Вы можете мне всё рассказать, ведь я Ваш куратор.