Тени истины Сандерсон Брендон

Дурацкая очередь была такой длинной, что к моменту, когда им удастся добраться до входа, и алюминий заржавеет.

«Ржавь бы побрала Вакса и его трюки…» – подумал Уэйн. Мог бы хоть его взять вместо Стерис.

Так, а это еще что? Впереди какую-то пару не пустили в башню, заставив вернуться в карету.

«Что там происходит?»

Шикарно одетых людей вроде этих не прогоняют с вечеринок, верно же? У всех были приглашения, пусть даже его собственное – подделка. Оно ничуть не отличалось от того, которое он отдал старой тиранше в университете.

Что ж, пока не придет их черед, разобраться не получится. А очередь по-прежнему двигалась ме-е-едленно…

– Тип, которого ты поймала, сообщил хоть что-нибудь полезное?

– Нет, – ответила Мараси. – У него, скажем так, не все дома. Но мы нашли в его теле штуковину, которая похожа на гемалургический штырь.

– Ржавь! Ты тоже об этом знаешь?

– Я читала книгу, – рассеянно проговорила Мараси. – И вообще-то, Железноглазый сперва отдал ее мне, а Ваксиллиум позволил сделать копию. У нашего пленника было что-то вроде пирсинга. После того как мы эту штуку вытащили, он успокоился. Но не заговорил.

В конце концов – Уэйну показалось, что за это время с полей успели бы снять не меньше семи урожаев, – они достигли начала очереди. Мараси протянула их приглашение. Вышибала у дверей бросил на него взгляд и помрачнел:

– Боюсь, нам приказали не пускать людей с не именными приглашениями, полученными неизвестно от кого. Принимая во внимание покушение на жизнь губернатора, только гости из нашего списка могут попасть внутрь.

– Но… – начала Мараси.

– Послушайте, – встрял Уэйн. – Мы важные люди. Разве вы не видите, какой у меня шикарный шейный платок?

Стоявшие возле дверей мужчины в черных мундирах грозно шагнули вперед. Ржавь бы побрала эту правительственную охрану! Констебли – они хорошие ребята… ну им случалось намылить кому-нибудь шею, но все равно они были такими же горожанами, как все прочие. А вот эти пугала… да у них и души-то настоящей нет.

– Сегодня я спасла губернатору жизнь, – сказала Мараси. – Уж меня-то вы точно не можете прогнать.

– К сожалению, ничего не могу поделать, – ответил вышибала, лицо которого осталось бесстрастным.

М-да, здесь точно что-то происходило. Уэйн схватил Мараси за руку и потащил прочь.

– Идем. Ржавь бы побрала этих дураков!

– Но…

Уэйн бросил взгляд через плечо и поднял скоростной пузырь.

– Ладненько, – проговорил он. – Новый план!

– Ты кажешься взволнованным, – заметила Мараси, глядя на края скоростного пузыря.

Они были отчетливее обычного, потому что туман внутри пузыря продолжал беспокойно клубиться, в то время как тот, что остался снаружи, застыл и сделался похожим на полупрозрачную ткань.

– Я вообще легко волнуюсь, – сказал Уэйн, поспешно бросаясь к пюпитру, возле которого стоял вышибала.

Уэйн умудрился захватить в пузырь пюпитр без вышибалы. Отменная точность! На этом маленьком пьедестале находился список с именами приглашенных.

– Сдается мне, ты слишком быстро отказался от идеи войти обычным путем, – скрестив на груди руки, проговорила Мараси.

– Тут есть наши имена. – Читая список, Уэйн не забывал постоянно двигаться. – В колонке с особым указанием «не пускать». Все твои убедительные доводы не имели бы никакого значения.

– Что? – изумилась Мараси, ринувшись к нему. – Проклятье! Я же ему жизнь спасла, этому ублюдку!

– Мараси! – с ухмылкой воскликнул Уэйн. – Ты начинаешь говорить как все нормальные люди.

– Все из-за тебя, – парировала она и после паузы прибавила: – Ублюдок.

Уэйн ухмыльнулся, громко жуя жвачку:

– Ты спасла жизнь губернатору, да, но, скорее всего, не пускать тебя решила его охрана, а не он сам. У них рыльце в пуху – ведь их соратник переметнулся, и ты их опозорила, потому что заметила это первой.

– Что за мелочность! Они играют с жизнью губернатора!

– Люди вообще мелочны. – Уэйн проплясал в сторону.

– Почему ты постоянно двигаешься?

– Если я слишком долго пробуду на одном месте, меня могут заметить, пусть даже внутри этого пузыря мы и перемещаемся очень быстро. Если же шевелиться, то мы превращаемся в размытые пятна, и с учетом тумана засечь нас будет совершенно невозможно.

Мараси с неохотой, но последовала его примеру.

Уэйн снова просмотрел список:

– Ага, а вот это должно сработать.

– Уэйн, ты втянешь нас в неприятности.

– Только если попадемся! – Он ткнул пальцем. – У них два списка: тех, кого в любом случае надо прогнать, и тех, кого следует пропустить. Видишь пометку? У четвертого имени снизу? Тут говорится, что он прислал записку, дескать, может не приехать, и им следует удостовериться, что никто другой не воспользуется его приглашением.

– Уэйн, – ужаснулась Мараси, – это же профессор Ханланаз. Он блестящий математик.

– Хм. – Уэйн потер подбородок. – Из университета.

– Нет, из Нового Серана. Он совершил открытия в области технологии внутреннего сгорания.

– Так он не из города, – встрепенулся Уэйн. – Значит, здесь могут не знать, как он выглядит.

– Зато знают его репутацию.

– Но не физиономию?

– Он в каком-то смысле отшельник. Часто получает приглашения на такие приемы, но редко приходит. Уэйн, я узнаю этот взгляд. У тебя не получится сымитировать профессора!

– А что может произойти в самом худшем случае?

– Нас поймают. – Мараси двигалась следом за Уэйном по периметру скоростного пузыря. – Бросят в тюрьму, будут судить за антигосударственный заговор, и мы опозорим Ваксиллиума.

– А вот это, – сказал Уэйн, возвращаясь на то же место, где стоял, когда ускорил время, – лучший из всех возможных аргументов в пользу того, чтобы опробовать мою задумку. Иди сюда, пора сбрасывать пузырь. А потом нам понадобится кое-какое оружие.

Мараси побледнела, присоединяясь к нему:

– Если ты задумал протащить пистолеты в…

– Не пистолеты, – с ухмылкой перебил Уэйн. – Совсем другое оружие. Математика!

– Итак, эта кандра где-то здесь, – негромко сказала Стернс, держа Вакса за руку и оглядывая зал. – Где-то на вечеринке.

Пентхаус башни Зобелл охватывал весь верхний этаж, опоясанный выходящими наружу окнами. Приглушенный свет дюжины люстр отражался от бокалов с вином, бриллиантовых украшений, блесток на узких платьях.

«Новая мода?» – удивился Вакс.

Неужели он до такой степени безразличен к ней, что пропустил столь радикальные изменения?

Стерис была в более традиционном наряде – белом платье из тонкой ткани с ниспадающими складками, с очень маленьким турнюром и четко обозначенной талией. Однако вдоль воротника и манжет шли блестки, благодаря которым платье в какой-то степени походило на эти новомодные наряды.

Гости прогуливались вокруг нескольких барных стоек и многочисленных демонстрационных витрин, установленных на полу, укрытом красным ковром. Вакс и Стерис прошли мимо одной: на стенде стояла стеклянная коробка, в которой находился необработанный медный самородок размером с голову взрослого человека. На его поверхности играли блики света.

«Алломантические металлы», – проходя мимо другой витрины, подумал Вакс.

Десятки образцов с табличками, на которых было указано, где добыли самородок или где разрабатывалась жила. Они давали пищу для разговоров по всему залу – гости с бокалами в руках собирались в группы и обсуждали увиденное.

– Ты привлекаешь внимание, – заметила Стерис. – Не уверена, что надеть плащ было мудрым решением.

– Туманный плащ – это символ, – возразил Вакс. – Это напоминание.

Стерис уговорила его отказаться от шляпы, но не от плаща.

– В нем ты выглядишь как бандит.

– Так и должно быть. Может, они как следует подумают, прежде чем соврать мне. Не хочу играть в их игры.

– Ты уже играешь, лорд Ваксиллиум.

– Вот поэтому мне и не нравится посещать вечеринки. – Он вскинул руку, пресекая ее ответ. – Знаю. Быть здесь – важно для нас. Давай поболтаем с гостями, разговоры с которыми ты запланировала.

У Стерис всегда имелся тщательно продуманный список. Она была единственным известным Ваксу человеком, который приходил на коктейльную вечеринку с повесткой дня.

– Нет.

– Нет? – удивился Вакс.

– Этим мы занимаемся обычно. – Стерис одарила особой улыбкой – у нее в запасе имелись самые разные улыбки – леди Малгрейв, мимо которой они прошли. – Сегодняшний вечер посвящается твоей цели. Давай не будем от нее отвлекаться и разыщем убийцу.

– Уверена?

– Да. – Стерис помахала какой-то паре. – Супруге надлежит интересоваться увлечениями мужа, даже если она не принимает в них участия.

– Ты не должна так поступать, Стерис. Я…

– Прошу тебя, – негромко проговорила она. – Я так хочу.

Вакс перестал спорить. На самом деле он обрадовался. Кровопускательница находилась где-то рядом, и ему бы все равно не удалось расслабиться.

Как же разыскать это существо? Что еще важнее, как справиться с противником, который способен двигаться столь стремительно, что превращается в размытое пятно? В отличие от алломантии, имевшей определенные общеизвестные ограничения, ферухимические силы можно было использовать все разом. Кровопускательнице ничего не стоило осушить свою метапамять, вызвав взрыв скорости, – и во мгновение ока убить десятки людей. Может, даже сотни. И Вакс ничегошеньки не сумеет сделать.

Но возможно, на подобное у нее не осталось ресурсов. Она не могла просто проглотить побольше металла и восполнить свои запасы. Негодяйке придется положиться на скорость, которую она смогла сохранить, а ведь гемалургический штырь ей удалось заполучить лишь недавно. Убийство гостей на вечеринке Винстинга должно было затребовать значительную часть того, что она теоретически сумела отложить про запас за последние недели.

Итак, у него два варианта. Убить Кровопускательницу, прежде чем она сделает свой ход, или каким-то образом спровоцировать израсходовать ферухимический резерв, никому не навредив.

Вакс подошел к бару, заказал напитки, потом повернулся и окинул взглядом толпу. Прошло двадцать лет с той поры, как он был частью высшего общества, и за два года, прошедшие после возвращения в Элендель, еще не вся ржавчина сошла. Все здесь вели себя одинаково фальшиво: болтали с напускной веселостью, а на самом деле преследовали скрытые цели. Лучшее место для убийцы, чтобы спрятаться.

С бокалами в руках Вакс отошел от бара и создал вокруг себя стальной пузырь.

Он не всегда умел делать такое и точно не знал, как именно это получается. О, базовая механика была очевидной: он зажигал сталь, а потом легонько отталкивался во всех направлениях одновременно. Но как у него получалось не толкать металл на самом себе? Вакс по-прежнему понятия не имел. Он просто повторял этот трюк раз за разом.

Когда пузырь действовал, алломантические инстинкты Вакса выискивали любые частицы металла, быстро движущиеся в его сторону, и он отталкивал их, увеличив силу, как только они оказывались поблизости. Это у него получалось все лучше и лучше. Отчасти за счет тренировок, во время которых Вакс надевал двенадцатидюймовую войлочно-металлическую броню, а Дэррианс стрелял ему в грудь. Он не мог уклоняться от пуль, но пузырь помогал их отбивать.

– Что ты сейчас сделал? – спросила Стерис, когда Вакс подошел к ней. – Мой браслет хочет спрыгнуть с руки.

– Сними его. Если тут начнется алломантическая драка, лучше, чтобы на тебе не было ничего металлического.

Стерис вскинула бровь, но сняла браслет и бросила в сумочку. Вакс мысленно исключил его из предметов, на которые действовала его алломантия.

– Не уверена, что это так уж важно, – заметила Стерис. – Здесь полным-полно металла. Что это ты делаешь?

Вакс поднял глаза. Он только что тайком высыпал в бокал немного коричневого порошка.

– Это вода, – объяснил он. – Благодаря порошку всем покажется, что я пью бренди. Если позднее я смогу изобразить опьянение, это может дать мне преимущество.

– Восхитительно! – Стерис выглядела по-настоящему впечатленной.

Они двинулись через зал, прошли под люстрой. Хрустальные подвески – они держались на проволочках – чуть отодвинулись от Вакса, как отодвигается стрелка компаса, к которому поднесли соответствующий полюс магнита. А проходя мимо витрины, Вакс случайно сбил с пьедестала самородок. Ржавь! Вопреки здравому смыслу, пришлось уменьшить силу стального пузыря.

– Давай найдем губернатора, – предложила Стерис.

Вакс кивнул. Он не мог избавиться от ощущения, что чей-то пистолет постоянно нацелен ему в спину.

«Кто-то другой управляет нами, законник…»

Красное на кирпичах. Лесси в его руках, уже мертвая. Его руки, испачканные в ее крови…

Нет. Он это пережил. Он… ее оплакал. Эта спираль не засосет его снова.

От воспоминаний отвлекли двое, одетые в темное, явно не принадлежавшие к элите. Они двинулись было наперерез, но Вакс бросил суровый взгляд, и этого хватило, чтобы заставить их отступить.

– Лорд Ваксиллиум… – проговорила Стерис.

– Да? – откликнулся Вакс. – Ты сказала, мы идем к губернатору.

– Это не означает, что ты можешь рычать на всех остальных.

– Я не рычал.

Или рычал?..

– В следующий раз позволь мне разобраться, – попросила Стерис, обходя вокруг пьедестала, на котором – странное дело – не было ничего.

Табличка гласила: «Атиум, утраченный металл».

Они уже находились в нескольких шагах от губернатора – тот с кем-то совещался возле окон с северной стороны, – когда мужчина с ярко-желтым галстуком-бабочкой заметил Вакса. Отлично. Лорд Стинет. Опять захочет поговорить о тарифах на текстиль. Но, разумеется, с этого он не начнет. Здешние завсегдатаи никогда не переходили сразу к делу.

– Лорд Ваксиллиум! – воскликнул Стинет. – Я как раз думал о вас! Как продвигаются приготовления к свадьбе? Стоит ли мне вскоре ожидать приглашения?

– Не слишком скоро, – ответила Стерис. – Мы лишь недавно пришли к согласию относительно священника. А как ваши дела? Про вашу помолвку говорит весь город!

Стинет насупился.

– A-а. Ну, что касается этого вопроса… – Он прочистил горло.

Стерис сказала что-то ободряющее, но Стинет быстро нашел подходящий предлог для смены темы разговора, а потом вежливо удалился.

– Что это было? – спросил Вакс.

– Он изменяет своей невесте, – рассеянно проговорила Стернс. – Естественно, говорить на эту тему ему неприятно.

– Хорошая работа, – похвалил Вакс. – У тебя хорошо получается.

– Я действую искусно.

– Полагаю, это я и сказал.

– Не совсем. – Стернс покачала головой. – В этом зале присутствуют истинные мастера общественных взаимодействий. Я не из их числа. Я ознакомилась с правилами поведения в обществе, как следует изучила их и теперь выполняю. Кто-нибудь другой мог бы плавно развернуть беседу таким образом, чтобы он остался довольным, но растерянным. Мне же пришлось, скажем так, прибегнуть к грубой силе.

– Ты эксцентричная женщина, Стернс.

– Сказал единственный в зале мужчина с пистолетами на бедрах, – парировала она. – Мужчина, который неосознанно пытается вырвать серьги из ушей каждой женщины, мимо которой мы проходим. Ты, конечно, не заметил, что у леди Ремин кольцо съехало с пальца прямо в бокал?

– Как-то упустил из виду.

– Жаль. Это было забавно. Идем, идем, думаю, не стоит затевать беседу с лордом Букерсом. Он жуткий зануда.

Вслед за Стернс Вакс спустился по трем ступенькам, прошел мимо витрины, в которой сверкали оловянные слитки – те задребезжали, когда он оказался рядом, – на фоне портретов знаменитых алломантов-ищеек, включая несколько набросков лорда Рожденного Туманом, который до Пепельного Катаклизма сам был ищейкой.

«Забавно, что Стернс назвала кого-то другого занудой…»

– Ты думаешь о том, – проговорила Стернс, – что есть некая ирония в моем замечании о чьем-то занудстве, поскольку моя репутация свидетельствует именно об этом личностном пороке.

– Я бы не стал это формулировать так.

– Все в порядке, – заверила Стернс. – Как я уже много раз говорила, я осведомлена о своей репутации. И должна принимать себя такой, какая есть. Другого зануду я узнаю, как ты мог бы узнать мастера-алломанта, – он мне вроде коллеги, с чьим искусством я не особо желаю знакомиться.

Вакс улыбнулся, сам того не ожидая.

– Замечу вскользь, – негромко продолжала Стернс, направляя их в ту сторону, где губернатор беседовал с главой дома Эрикелл. – Если ты и впрямь найдешь убийцу, укажи мне на нее. Попытаюсь покорить ее деталями нашего семейного бюджета. Если повезет, она уснет, упав носом в бокал, и захлебнется, что позволит мне занести на свой счет первую жертву.

– Стернс! Это было на самом деле смешно.

Она покраснела. Потом выражение ее лица сделалось заговорщическим:

– Если хочешь знать, я жульничала.

– Жульничала?..

– Я знаю, что тебе нравятся остроумные разговоры, – пояснила Стернс, – и потому подготовилась, составив список того, чем тебя можно увлечь.

– Ты планируешь все на свете? – с улыбкой спросил Вакс.

– Предпочитаю скрупулезный подход. Хотя, сознаюсь, иногда бываю настолько скрупулезной, что приходится наилучшим образом планировать собственное планирование. Иногда кажется, что моя жизнь походит на красивый корабль в сухом доке, который построили с четырнадцатью рулями, указывающими в четырнадцать разных сторон, чтобы безусловно гарантировать наличие рулевого механизма. – Она поколебалась, потом опять покраснела. – Да. Эта реплика тоже есть в моем списке.

Вакс все равно рассмеялся:

– Стернс, по-моему, я еще не видел тебя такой искренней.

– Но я притворяюсь. Я приготовила все эти фразы заранее. На самом деле я не пытаюсь развлекаться.

– Ты удивишься, узнав, сколько людей занимается тем же самым. Кроме того, ты же и впрямь такая.

– Значит, я всегда искренна.

– Полагаю, да. Просто раньше я этого не понимал.

Они подошли к Иннейту достаточно близко, чтобы губернатор заметил, что его ждут. Другие пары и группы тайком на них поглядывали. Будучи главой влиятельного Дома, Вакс превосходил по социальному положению почти всех гостей. Старая аристократия постепенно теряла репутацию, но с деньгами Стерис он сумел расплатиться со многими долгами и избежал потери права выкупа закладной, что помогло продержаться до той поры, пока не появились новые инвестиции. Дом Ладриан снова сделался одним из самых богатых в Эленделе. Теперь это становилось все более и более важным, чем благородное происхождение.

Прискорбно, хотя и неудивительно, насколько часто благородное происхождение, экономическая и политическая власть соседствовали друг с другом. Законы лорда Рожденного Туманом должны были передать власть в руки простых людей. И все-таки править продолжали аристократы. Вакс принадлежал к их числу. Насколько виноватым он должен себя ощущать?

«Я и без того опасаюсь, что сделал жизнь людей слишком легкой…»

– Полагаю, вы следующий. – К Ваксу подошел Дрим, главный телохранитель губернатора и глава его охраны. – Как я понял, мои люди у дверей позволили вам оставить при себе пистолеты, – проворчал этот громила с толстой шеей.

– Уверяю вас, Дрим, что, если губернатору будет угрожать даже самая малая опасность, вы сами захотите, чтобы у меня в руках был пистолет.

– Видимо, да. Хотя пистолет для вас не так уж и необходим. Вы можете убить мелочью, которая болтается в кармане.

– Или парой запонок. Или гвоздиками, которыми прибит к полу ковер.

Дрим хмыкнул:

– Жаль, что так вышло с вашим помощником.

Вакс насторожился:

– Что с Уэйном?

– Он угроза для безопасности, – пояснил Дрим. – Пришлось дать ему от ворот поворот.

– A-а… Ну что ж… – Вакс сразу расслабился.

Дрим улыбнулся, явно считая, что последнее слово в этом разговоре осталось за ним. Он отошел и снова занял место у стены, наблюдая за теми, кто подходил побеседовать с губернатором.

– Ты не беспокоишься из-за Уэйна? – тихонько спросила Стернс.

– Больше нет. Я переживал, что вечеринка покажется ему слишком скучной и он куда-нибудь уйдет. Но тот славный малый оказал Уэйну любезность и бросил ему вызов.

– Выходит… ты считаешь, что он проберется внутрь?

– Если он уже не внутри, то я съем твою сумку и попытаюсь ее зажечь, чтобы получить алломантическую силу.

Они продолжили ждать. Губернатор беседовал с леди Шайна, известной своей любовью к бесконечной трескотне, но с учетом политической и финансовой поддержки с ее стороны даже губернатор не мог ей перечить. Вакс огляделся по сторонам, гадая, где может быть Уэйн.

– Лорд Ваксиллиум Ладриан, – произнес женский голос. – Я о вас наслышана. Вы красивее, чем можно предположить по рассказам.

Вакс оглянулся. Голос принадлежал высокой женщине, ожидавшей своей очереди к губернатору. Очень высокой – по меньшей мере на пару дюймов выше Вакса; с соблазнительными губами и роскошным бюстом, с кремовой кожей и волосами цвета пороха. У красного платья, в которое она была одета, практически отсутствовала верхняя часть.

– Не припомню, чтобы мы встречались, – прохладным тоном заметила Стернс.

– Меня зовут Милан, – представилась женщина. На Стернс она даже не взглянула, а Вакса изучила с ног до головы и загадочно улыбнулась. – Лорд Ваксиллиум, вы прихватили личное оружие и надели дикоземный туманный плащ на коктейльную вечеринку. Дерзко.

– Нет ничего дерзкого в том, чтобы делать то, что делаешь всегда, – ответил Вакс.

«А вот флиртовать с мужчиной, когда его невеста рядом…»

– У вас интересная репутация, – продолжила Милан. – Все, что о вас говорят, правда?

– Да.

Она улыбнулась, ожидая чего-то большего. Вакс глянул ей прямо в глаза, но ничего не сказал. Потоптавшись на месте, Милан переложила бокал из одной руки в другую, потом извинилась и отошла.

– Ух ты! А говорят, что это я заставляю людей чувствовать себя неуютно, – восхитилась Стернс.

– Такой пристальный взгляд быстро отрабатываешь, – сказал Вакс, вновь обращая все внимание на губернатора.

Впрочем, отметил для себя, что за Милан стоит проследить. Может, это Кровопускательница в новой маске, которая попыталась его прощупать? Или просто еще одна глуповатая светская львица, слегка перебравшая вина и чересчур уверенная в том, как на нее должны реагировать мужчины?

«Ржавь, это дело становится все сложнее и сложнее!»

Уэйн прохаживался среди гостей, сложив на крошечной тарелочке столько закусок, сколько на ней могло уместиться. Почему на шикарных вечеринках всегда такая миниатюрная посуда? Чтобы люди не ели слишком много? Ржавь! Вечно богачи занимались какой-то чушью. Угощали дорогущей выпивкой, а потом тревожились, как бы не съели все их малюсенькие сосисочки…

Уэйн был бунтарем. Он отказывался играть по их правилам, еще как отказывался. Он быстренько разработал план битвы. Девушки с маленькими сосисками выходили из-за восточного бара, в то время как западный бар готовил крекеры с лососем. Север отвечал за миниатюрные сэндвичи, а юг – за разнообразные десерты. Если он обогнет зал пентхауса в точности за тринадцать минут, то сможет достичь каждого рубежа как раз в тот момент, когда появятся слуги со свежими блюдами.

На Уэйна начали сердито поглядывать. Любой поймет, что делает свое дело правильно, когда на него так смотрят.

Мараси держалась поблизости, играя роль ассистентки профессора Ханланаза. Уэйн почесал под фальшивой бородой. Ему не нравились бороды, но Мараси сказала, что на немногих эванотипах профессор Ханланаз бородат. В талии профессор был намного толще Уэйна. Вот так удача. В накладном животе можно спрятать множество самых разных вещей.

– Мне по-прежнему не верится, что все это было у тебя в карете, – прошептала Мараси и украла одну из его сосисок.

Прямо с тарелки. Безобразие!

– Дорогая моя. – Уэйн почесывал голову, на которой красовался разноцветный террисийский убор, знак происхождения, которым Ханланаз гордился. – Уровень компетентности ученого зависит, прежде всего остального, от надлежащей подготовки. Я не покинул бы свой дом без соответствующего оборудования на любой жизненный случай, как не стал бы работать в лаборатории, не приняв должные меры предосторожности!

– Знаешь, а ведь на самом деле твой маскарад во многом опирается на голос, – заметила Мараси. – Как ты это делаешь?

– Наши говоры – одежда для наших мыслей, любезная. Без них все сказанное нами было бы голым, и мы с тем же успехом могли бы орать друг на друга. Ох, гляди-ка. Леди с десертами снова принесла булочки с шоколадом! Перед ними положительно невозможно устоять.

– Профессор Ханланаз?

Уэйн, шагнувший было в сторону булочек, замер.

– Надо же, это и впрямь вы! – продолжил тот же голос. – Я не верил, что вы действительно придете.

Обладатель голоса был в наряде из клетчатой ткани – таком просторном, хоть бери и цепляй его к шесту точно боевое знамя.

С одной стороны, Уэйн был польщен. Он создал свой облик, основываясь лишь на описании Мараси, так что обдурить кого-то, кто явно видел изображения профессора, являлось достижением.

С другой стороны… проклятье!

Уэйн вручил Мараси тарелочку и одарил строгим взглядом, говорившим: «Не вздумай это съесть». Потом взял вновь прибывшего под руку. Ткань костюма была и впрямь из ряда вон выходящей. Фабрика, на которой ее соткали, наверняка израсходовала всю годовую квоту на полоски.

– А вы у нас кто? – высоким голосом поинтересовался Уэйн.

Он заметил, что крупные мужчины вроде профессора Ханланаза часто обладают более тонкими голосами, чем пристало бы их телосложению. Хорошо, что он в свое время изучил южные говоры. Конечно, Уэйн еще добавил кое-что из университетского говора и расположил все на фундаменте из термолианских звуков «в» – так говорили в далеком поселке, где профессор вырос.

Создать хороший говор – все равно что смешать краски, чтобы получить точно такую, как та, что уже на стене. Чуть промахнешься с оттенком – и получится куда хуже, чем если бы ты выбрал совсем другой цвет.

– Я Рейм Малдор. – Мужчина пожал Уэйну руку. – Ну, вы же знаете мою работу об эффекте Хиггенса?

– Разумеется…

Уэйн выпустил руку Малдора и отступил на шаг. Изобразил, что нервничает в присутствии такого большого количества людей, и собеседник купился охотнее, чем покупают двухгрошовые напитки после окончания Истинного поста. Малдор был совсем не против предоставить предполагаемому отшельнику столько свободного пространства, сколько тот пожелает.

Это позволило Уэйну ускорить время для себя и Мараси.

– О чем, клянусь запястьями Гармонии, говорит этот человек? – прошипел он.

Мараси достала из сумочки книгу, которую купила в ближайшем магазине, пока Уэйн переодевался. Нашла нужную страницу.