Философская загадка, или Палка о двух концах… Иванов Сергей

ISBN 978-5-0051-1163-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Философская загадка, или палка о двух концах

«У палки два начала или два конца?» —
Спросил мудрец, завидев мудреца.
Вопрос тот прост казался мудрецу,
Пока не отдал предпочтение он концу.

«Конечно же конец, ведь палка есть отрезок,
Она секирой с двух сторон усечена» —
Достоен был ответ, конкретен, ясен, резок.
Да, что тут возразишь, в нём истина видна!

Но всё ж один вопрос зудит противной мухой:
«Не правда ль, что концы исходят из начал?».
Склонил мудрец главу, прильнув устами к уху,
Хотел что-то сказать, но тут же замолчал.

Подумал, постоял, вздохнув промолвил фразу:
«Да, вряд ли два конца возникнут без начал,
Концов, как таковых, не видел я ни разу,
Имел начало тот, кто что-нибудь кончал».

«Ну значит ясно всё, вопрос был не корректный.
У палки есть начало и один конец».
«Да! Что тут говорить, ответ великолепный!
Не зря молва слывёт – ты истинный мудрец!

Тогда другой вопрос хочу задать с подвохом,
Скажи мне, не томи, дай правильный ответ:
С какой же стороны конец имеет посох,
Ну а с какой тогда конца в помине нет?»

Задумался мудрец: «А что ж считать началом?
Нет никаких примет, чтоб этот спор решить…».
Тогда собрали всех, и слово прозвучало,
Филолог подсказал, как надо дальше жить.

Развёл руками спор и приоткрыл завесу,
Снял с тайны пелену и истину прорёк:
«Ну что ж, друзья мои, да будет вам известно,
Что ключ от тайны сей, поистине далёк.

Сокрыт под грудой дней, за чередой столетий,
Прецессией эпох укрыт от глаз людских.
Хотя и на виду, но многим незаметен,
Он в корнях языков скрывается от них.

А в древнем языке имелся общий корень,
Который выражал их обоюдный смысл,
Но времени река развила их обоих,
Один началом стал, другой концом повис».

Закончен сей рассказ серьёзность в нём, иль шутка,
Никто не разберёт, пойми, мой друг, и ты.
В творении идей под властью Абсолюта
Любому мудрецу в избытке простоты.

Человек

Вот идёт человек
Не велик и не мал.
За короткий свой век
Много бед испытал.
Много счастья познал
За короткий свой век.
«Кто ты?», – я прокричал.
Он в ответ: «Человек…»

Люди

Люди любят: читать дневники чужие;
Чьи-то письма, написанные с надрывом;
Песни, поющиеся от души и,
Стихи, как небесная даль, голубые.

Люди знают: что дважды два-это четыре;
Что первым в космос полетел Гагарин;
Что правильно говорить не ширее, а шире,
И, что чертей рисуют всегда с рогами.

Люди думают: хорошо быть богатым;
Знаменитым быть, иметь всласть и славу;
Быть свободным, живым, от любви крылатым;
И друзей иметь несть числа ораву.

Люди верят: кто-то в Бога, а кто-то в карму;
Кто-то в высокие нравственные идеалы;
Верят в Аллаха, Иегову, Браму;
Ну а кто-то в себя, словно дети малые.

Люди…, люди такие наивные и смешные,
Или жестокие эгоисты,
Или родные, но совсем чужие,
Или, как солнце, на небе мглистом.

В калейдоскопе людских явлений,
Разнообразием поражённый,
Я наблюдаю, как некий Гений,
Смотрит на нас им самим рождённых.

Факел жизни

Каждый день начинается чистым листом.
После сна возрождаясь, как Феникс из пепла,
Я черчу свою жизнь судьбоносным перстом,
По узорам ладоней сверяя отметки.

Жизнь летит непрерывно мгновением сверкнув.
Как от жаркого факела яркие искры,
Отделившись, вонзаясь во тьмы глубину,
Гаснут, словно лишённые мудрости мысли.

Факел жизни – источник живого огня,
Как комета несётся в просторах Вселенной,
Рассевая по свету тебя и меня,
Оставаясь вне времени – вечно нетленным!

Любовь – свойство Бога

Сердце болит за того, кого больше любишь.
Даже тогда, когда он вытирает ноги,
В душу плюёт, наблюдая, как ты горюешь,
Слёзы текут, только всё хорошо в итоге.
Страсть – всё же страсть, даже если к жене иль сыну.
Любишь безумно – готовься терпеть обиду.
Ложь с клеветой обернутся ударом в спину,
Глупо роптать или корить планиду,
В том, что другого ты ожидал удела,
Почестей, ласки, верной любви до гроба,
Страсть – всё же страсть, хоть и в обличье белом.
Вечен закон о Любви, как о свойстве Бога!

Жизни бренность

По законам я живу жизни бренной,
Всё забочусь о еде и здоровье,
Но в одной из сотен тысяч вселенных,
Можно вовсе пренебречь мною.

В суете мелькают дни, бегут годы,
Тёти-дяди, мать с отцом канут в Лету,
За заходами приходят восходы,
За закатами краснеют рассветы.

Так, однажды, я исчезну навечно,
Кто-то будет вспоминать ещё долго,
Воссияет жизнь звездой в Пути Млечном,
Ну а мне-то с того что толку?

Я ж не знаю как живут в небе звёзды,
В чём их смысл, да и в достатке ли счастья?
Но уверен, что когда будет поздно,
Захочу я на Земле повстречаться.

С теми близкими, о ком вспоминаю,
В час печали и в минуты веселья,
Когда грустно и тоскливо бывает,
И тогда, когда от счастья хмелею.

Я ко Господу приду в день воскресный,
Знаю точно он меня не оставит,
Разметает суету и болезни,
Всё как должно в моей жизни управит.

Неизбежность

На челе у него печать,
За спиной сожжены мосты,
Он бы мог о любви кричать,
Но услышишь ли это ты?

У него из груди огонь,
На висках серебрится снег,
Он бы мог быть с любой другой,
Но к чему бесконечный бег.

Ты прочтёшь о его мольбах
Перед Господом за тебя,
Ты узнаешь о нём в стихах,
Перечитывая, любя.

Вы найдёте друг друга вновь
В книге жизни пробелов нет,
Между вами живёт любовь
Уже несколько тысяч лет.

Жизнь, как немое кино

Внимание! Камера! Мотор!
Запущен киноаппарат.
Стучит по клавишам тапёр.
Ликует зритель невпопад.

Волшебный мир, в немом кино,
Ожил чредой готовых сцен:
Вот кто-то вылетел в окно;
Кого-то взяли на прицел;
Закрыла грудью мать дитя,
Спасая от смертельных ран;
От злобы, бешеный, шутя,
Смывает кровь с руки тиран;
Душа душе глядит в глаза
Влюблённым взором юных лиц;
В подушку катится слеза,
Из мокрых, слипшихся ресниц;
С печалью смотрит в даль старик,
Отправив сына на войну;
С молитвой пишет Божий лик,
Монах, у злых страстей в плену.

Бесчислен ряд житейских сцен,
Для человеческих ролей:
Любви, предательства, измен,
Шутов, красавиц, королей.

Волшебный мир, в немом кино,
Застыл, как буд-то ждёт конца.
Последний кадр отснят давно…
Финал! Смываем грим с лица!

Принцесса и Трубадур

Быть любимым – неприглядная участь,
Что в том толку, что ты кем-то обласкан.
Говорили о нём: «Вот, везучий!»,
Улыбался в ответ: «Жизнь прекрасна!».

Полюбила трубадура принцесса,
В дорогие одевала наряды,
Ничего не смыслил глупый повеса,
Что такой достоин думал награды.

Но однажды принц заморский явился,
Приглянулся королю с королевой,
На красавице принцессе жениться
Пожелал и предложение сделал.

Наигралась трубадуром принцесса,
Не по Сеньке беспородному шапка,
За порог отправлен глупый повеса,
Если честно, ну ни капли не жалко.

Быть любимым неприглядная участь,
Что в том проку, что ты кем-то обласкан,
Час назад твердили люди «везучий»,
Но в мгновение закончилась сказка.

Только ту любовь отнять невозможно,
Что в груди твоей пылает пожаром,
Отражаясь в каждой клеточке дрожью,
В человеческих сердцах, как в радарах.

Чистая любовь

Но понял я одну простую истину,
Что чистая любовь – богатство дураков,
И будет меж людей она всегда освистана,
Им не нужна она, ведь прок с неё каков?

А прок с неё велик, она спасенья бухта,
От жизненных штормов, невзгод и передряг.
И если гибнешь ты, поможет это ЧУДО,
Укроет от беды потрепанных бродяг.

Не взяв мзды за постой, накормит и оденет,
И словом подбодрит и отведёт беду,
Подскажет, что да как, да даст в дорогу денег,
И в узел соберёт горячую еду.

И ты отчалишь в путь на поиски сокровищ,
И будешь бит судьбой опять в который раз,
И надоест тебе бессмысленность побоищ,
И слёзы потекут из воспалённых глаз.

Поняв, что ты глупец не ведал своё счастье,
Давая полный ход, помчишься к бухте той,
А там уже давно, скрываясь от ненастья,
Вонзив в грунт якоря, стоит корвет другой.

Мораль моя ясна, как звёзды в лунном небе,
Что бухты, корабли – вы, люди всей земли,
Без разницы полов, кем ты из них бы не был,
Чтоб в чистую любовь, поверить вы смогли!

Милосердие

Когда отступает боль?
Когда на неё плевал ты!
Когда на одежде соль,
И мышцы, словно из ваты.

Но ты всё равно несёшь,
Того, кто вчера в дурмане,
Точил на тебя свой нож,
И клялся зарезать…,
Мамой!

В то утро, командой «сбор»,
Подняли вторую роту.
И шёл впереди сапёр,
Пеняя свою работу.

Раздался звенящий взрыв,
И «чехи» пошли в атаку,
Надеялись на прорыв,
Устроив в селе засаду.

Осколок порвал плечо.
Прижался к стене спиною.
А рядышком, кто-то ещё,
С оторванною ногою,

Кричит, не жалея сил:
«Спаси-и-и-и…»
Ради той же мамы,
Что нож на тебя точил,
И с верой служил исламу…

Покаяние

Сказ, как удаль молодецкая
Расплескалась по околицам,
Это вам не сказка детская,
Не слезливая историца.
Это песня соловьиная,
Как заслышишь, не наслушаться,
Про Святую Русь былинную,
Да про Сына Своего Отца.

Как гуляли да резвилися
На родной стороне добры молодцы,
Даже избы покосились все,
Разбежались во страхе половцы.
А очухались, прослезилися,
Как же всё теперь восстанавливать,
И глядели они, дивилися
На дела свои ну ни дать ни взять,
Шайка олухов оголтелая,
Поглумилася, покуражилась,
Лишь церква с крестом-лебедь белая,
Усмирить лиходеев отважилась.
Загудел на ней вещий колокол,
И поплыл над землёй звон малиновый,
И, как-будто, по темени обухом,
Молодецкую спесь опрокинул он.

Поснимав с голов шелома стальны,
Повтыкав в траву мечи вострые,
Обратив к востоку глаза свои,
Лепеча устно: «Спаси, Господи!».
Вдруг узрели как, в синеве небес,
Не имея края, черты, конца,
Красоту явив, над землёй воскрес
Искуплённый Сын Своего Отца!
И ручьями слёзы, стекая с лиц,
Понесли печаль в Океан Любви,
Стал солёным он до брегов-границ,
Растворив в себе грех людской крови.

Простой вопрос

Однажды жизнь задаст тебе вопрос:
Готов ли ты, мой друг, со смертью к встрече?
И будет тот вопрос нещадно прост,
Но вот, боюсь, ответить будет нечем.

Всплывут из памяти все детские грешки,
Ошибки юности и раны жизни взрослой,
И станет стыдно за скабрезные стишки,
Да жаль, исправить что-то будет уже поздно.

Из глаз зажмуренных прольётся слёз поток,
Стекая по щекам, уйдёт ручьем в подушку.
Рука родной жены подаст тебе платок,
А внук протянет детскую игрушку.

Прочтёт молитву старый друг архиерей.
Святых Христовых Тайн Причастие вкусишь,
И станет на душе теплее и светлей,
Когда грехи ты от себя свои отпустишь.

Господи, помилуй!

Господи, а я ведь не зная других людей,
Думаю о них необоснованно плохо.
Господи, а я ведь прелюбодей,
Это правда и здесь нет никакого подвоха.

Господи, помилуй мя грешного!

Господи, а ведь каждый встреченный мной человек не хуже меня,
Но а я просто слеп и не вижу чужих достоинств.
Господи, разреши мне погреться от твоего неземного огня,
Я душою оттаю и слезами своими умоюсь.

Господи, помилуй мя грешного!

Господи, отверзи око сердце моего каменного,
Чтобы смог я увидеть красоту твоего творения.
Господи, научи меня покаянию пламенному,
Помоги мне избавиться от иллюзии ложного гения.

Господи, помилуй мя грешного!

Милость Божия

Время… А время действительно быстротечно,
И любое событие, которое бы ты не представил,
Может так же легко превратиться тобою в вечность,
Или просто остаться загадочным словом память.

Память… А память действительно бесконечна,
И любое событие, какое бы ни случилось,
Может так же легко раствориться мгновенно в нечто,
Или остаться в веках, предаваясь судьбе на милость.

Милость… А милости действительно нет предела,
И по любому событию, какому ты был причиной,
Там наверху начнут производство дела,
А потом, так же закроют, увидев твою кручину.

Святой

По земле ходил святой,
Не классический конечно,
Безбородый, не седой,
Не благочестивый внешне.

Не пытался поучать
Как жить в радости, да в счастье,
Не стремился получать
Ни наград, ни мзды, ни власти.

Жил по милости, трудился,
Вёл душевные беседы,
Но однажды простудился
Где-то в середине лета.

Вот так странность, как так вышло
Разве может быть такое,
Весь больной, на ладан дышит,
Смотрит в небо голубое.

Нет печали, сожаления,
Никого он не ругает,
Только слёзы умиления,
По щекам ручьём стекают.

Вот и счастье привалило,
Нету сил за дело браться,
А толпа к нему валила,
Кто с нуждой, кто посмеяться.

Мол рассказывал нам сказки
О любви, добре и вере,
А теперь сидит в коляске,
И глаза в икону вперил.

Сам себе помочь не может,
Ну какая это святость…?
Он в ответ: «Помилуй, Боже!»,
И хула людская в радость.

Позабыв печаль навеки,
Всех прощая помолился,
Опустив на очи веки,
С миром суетным простился.

Святость – это не безгрешность,
А стремление жить по чести,
Не разглядывая внешность,
Всех любить без ложной лести.

Быть смиренным, благодарным,
Кротким, добрым, щедрым, смелым,
Радостным, великодушным,
Верным, честным, вдохновенным.

Хочешь стать таким? Попробуй,
Растопчи свою гордыню,
И тогда, по воле Бога,
Все узнают твоё имя!

Грехи земные

Море, Солнце, Земля и Воздух
Собирались на праздник к Звёздам,
Долго красились, наряжались,
И в конце концов разругались.

Распалялось Солнце на небе,
Отражаясь лучами в хлебе:
«Я и сам был рождён звездою,
И доволен своей красотою!»

Забурлило вдруг пеною Море,
Зашипело в соседской ссоре:
«Каждой ночью я Звёзд сияние
Отражаю в своём одеянии!»

Зашумела Земля травою,
Зашуршала опавшей листвою:
«Не поеду я к Звёздам ярким,
Не хочу им дарить подарки!»

Ветром Воздух нашёптывал тучам,
Собирая их в чёрную кучу:
«Вы прекрасней всех Звёзд на свете,
Как же раньше я вас не приметил!»

Всем открыты миры иные,
Каждый может пройти испытания,
Но сидят в нас грехи земные,
Причиняя боль и страдание.

Осознаешь своё ничтожество,
Сразу станешь великим гением,
И откроется Царство Божее,
И развеются все сомнения!

Гордыня

Смертельного яда полна,
От лживых и злобных идей,
Летела из пасти слюна,
Забрызгивая людей.

Из самых дальних глубин,
Со дна повреждённой души,
Ползли, словно льдины с вершин,
Грехов нераскаянных вши.

Рвалась, разрывая грудь,
Как в клетку посаженный зверь,
Горячего сердца грусть,
К спасенью искавшая дверь.

Но крепко закрыт засов,
Гордыня на страже стоит,
Со сворою бешеных псов
Раскаяние сторожит.

Как бедному сердцу помочь?
Как слабую душу спасти?
Отринуть гордыню прочь,
И душу на свет увести.

Терпенье, мой друг! Терпи!
У сказки счастливый конец.
Кто плача, зубами скрипит,
Того не оставит Отец!

Тщеславие

Тщета тащила тщетно Славу,
Пытаясь принести в свой дом
Любовь, достаток, власть-отраву,
Почёт, известность и при том,
Друзей, вооружённых лестью,
Ведь без неё они – враги,
Расставшись с Совестью и Честью,
Кричала громко: «помоги!»
К Гордыне жалобно взывая,
Устав от суетных трудов,
А та, ладони потирая,
Трясла браслетами оков,
Готовя ложе равнодушию,
Коварству, злобе на других,
Чьё дружелюбное радушие
Гордыню держит за грудки,
Лишая власти над собою,
Пуская кротость на простор,
А с ней смирение, такое,
Что даст тщеславию отпор!

Вы спросите: «Где мысль поэта?
О чём пытался он сказать?».
Прямого вам не дам ответа…
В чём Смысл сокрыт Тщете не внять.

Уныние

Я сам не свой последние полгода,
Меня терзают зависть и уныние.
С тех пор, как потерял свободу,
На лбу сошлись морщины, к носу, в середине.

Лицу придан вид скорби и печали,
Суровый взгляд от сдвинутых бровей,
И если вы подобное встречали,
То знайте, хмурость – признак злых людей.

Не жди от них добра, его им недодали,
Недолюбили в детские года,
И отпечаток скорби и печали
Останется в их сердце навсегда.

Не вздумай их жалеть, ты этим их унизишь,
А если вправду хочешь им помочь,
Попробуй полюбить, всем сердцем, больше жизни,
И прогони свои сомнения прочь.

И сгинет чудище, и злоба растворится,
Поток любви заполнит пустоту,
Угрюмый взгляд в улыбку превратится,
Начнёт дарить тепло и доброту.

Зависть

Ты знаешь что такое зависть?
Нет, нет, постой, не отвечай.
Она во мне убила радость,
Взамен, подкинула печаль.
Она терзает мою душу,
Рубцами сердце покрывая,
Своим огнём мне горло сушит,
Калёной сталью прижигая.
Я сам впустил в свою обитель,
Решив, что мне не угрожает,
Такой ничтожный похититель
Плодов духовных урожая.

И он взрастал, крупица за крупицей,
И превратился в небе в журавля,
И отвратясь от пойманной синицы,
За ним помчалась ввысь душа моя.
Мои друзья вдруг стали мне врагами,
Хотя не изменились ни на йоту,
Я их уже готов топтать ногами,
С голодным взглядом подлого койота.
С искусно лживым дружеским оскалом,
Стремлюсь напасть в удобную минуту.
И радуюсь, когда на них упало,
Ярмо болезни, горя или смуты.

Во что себя я превратил, кляня судьбину,
В несправедливости проявленного мира,
Посетовав на то, что Богом я покинут,
Не приглашён за стол земного пира?!…

Но Слава Богу! Есть святые люди,
И их духовный опыт нам завещан,
На всё нашли ответ, прими его на блюде,
И будешь исцелён от раны сей зловещей.
И я советам внял, и стал просить прощения
У тех людей, к кому питал я зависть.
Своим поступком вызвав в них смущение,
Они простили и пришла на сердце радость.
Потом покаялся, уткнувшись лбом в святое
Евангелие, укрывшись под епитрахилью,
Мне отпустили грех, сказав: «Пустое…»,
И сказка о добре в мгновенье стала былью.
Теперь я бдителен, слежу за тем, как зависть,
Пытаясь прорости, во мне свой лик являет,
Хватаю острый серп и режу эту пакость,
И Дух Святой меня благословляет.

Бог, в сердце плотяном, добра посеяв семя,
Нас просит об одном, взрастить его плоды,
На нас он возложил совсем простое бремя,
Не дать в себе узреть бесплодными труды!

Осуждение

Что суждено кому —
Неведомо тебе.
Не смей учить тому,
О чём и сам не знаешь.
Не осуждай других,
Им это ни к чему,
Не то свою судьбу предугадаешь.

Блуд

Я мог смотреть в её глаза и был спокоен,
Когда божественный покров имел над головой,
Но видно не всегда бываю я достоин
Защитных сил от Матери Святой.

И лезет в душу страсть, сильны её начала,
Её исток от предков мне пришёл,
Быть может мой отец, иль дед, в разгаре бала,
Для своей похоти убежище нашёл.

Всё! Пробил час суда, грехом отравлен воздух,
Он с каждым вдохом растворяется внутри,
И заражает плоть, путь пролагая к мозгу,
Не ведал бедный предок, что творил.

Расставлены блуда тугие сети,
И обойти теперь их не легко,
До третьего колена будут дети,
Заражены родительским грехом.

Очиститься поможет покаяние,
Но для начала надо осознать,
Затем раскаяться в бессмысленных деяниях,
Прося прощение на Бога уповать.

И если ты не зачерствел душою,
Есть шанс, что Он тебя услышит,
Подскажет верный путь, отмеренный судьбою,
И гибнущее сердце вновь задышит.

И будешь помнить, о грехе том грязном,
Которому отцы отдаться были рады,
И не смогли противиться соблазну,
Сорвав с себя защитную ограду,
Продались в рабство страсти и порока,
Лишились смысла, устремляясь в бездну,
И позабыв Благую Весть Пророка,
Втоптали в грязь желание воскреснуть!

Праздность

А люди живут и в смерть не верят,
И это благо для человека.
С утра встают, открывают двери,
Шагают вперёд с надеждой веря,
Что жизнь длинна и многое можно
Успеть создать и успеть изведать,
Но забывая про осторожность,
Не помолившись идут обедать,
Съедают снедь и вкушают яства,
Вина потоки текут рекою,
О, как жестоко сие коварство —
Услада плоти грозит бедою!

Неверие и Слепота! Им нет предела!
Покуда род людской хозяин на земле.
Стрела взметнулась ввысь, летела в даль, летела…
И вот нашла приют в пирующем челе.

Людская беспечность

Гудит человеческий улей,
Общение грубое, крики.
От скорби в слезах утонули,
Святых лучезарные лики.

Текут, мироточат иконы,
Унять безутешно пытаясь,
Мольбой человеческий гомон,
Пред Богом за грешников каясь.
Не ведают люди покуда,
Мирская им ближе забота,
Что самое главное чудо —
От страсти греховной свобода!

Стремления

Воля стремится к свободе.
Разум к познанию истины.
Ну а душа к совершенству —
К Богу Святому Пречистому.

Если узнают все люди
То, от чего у них жажда.
Счастлив по своему будет,
К Богу направившись каждый.

Новозаветный Прометей

Не в силах Крон-всепоглащающее время,
Стереть из памяти творения Эсхила.
Он в них оставил сокровенных знаний семя,
А сам спокойно слёг в могилу.

Давным-давно, за пять веков до нашей эры,
Предвосхитил пришествие Христа.
Он в людях описал различные химеры,
Вложил пророчества в геройские уста.

Он разглядеть сумел бессилие Силы Власти
Перед божественным огнём Святой Любви,
Он рассказал о том, как губят страсти,
Всех тех, кто от закона отступил.

Закон для всех один, он дан единым Богом,
Ты исполняй с достоинством его,
Но если веришь, что богов бывает много,
То не узнаешь в этой жизни ничего.
Останешься в неведении унылом,
Сломаешь ум, ища простой ответ,
Отчаявшись, сойдёшь живым в могилу,
Ошибочно решив, что правды в жизни нет.

А правда есть, она жива предвечно,
Она дана в Евангелие Святом,
Её идея безначальна, бесконечна,
Она является спасительным мостом.
В чудесный мир, где люди-это Боги,
Все те, кто воплотил в себе Его,
Но если веришь, что богов бывает много,
То не узнаешь в этой жизни ничего!

Дар людям

А у Чёрного камня за Белой горой
По преданиям давним томится герой.
Он цепями прикован к огромной скале,
Подаривший Надежду на жизнь на Земле
Смертным людям, имеющим ужас и страх
Превратиться в беспомощный глиняный прах.
Он разжёг в их сердцах благодатный огонь —
Веру в вечную тайну – Благую Любовь!

Город Святого Камня

На берегах, средь рукавов реки глубоководной,
Стоит великий город, гордый и свободный…
Святого Камня город сей, он Камня сын – царя России,
Дубов и лип благая сень, над Летним Садом и по ныне
Июльской жаркую порой ютит разморенных прохожих.
Идут года, мелькают дни, они на карусель похожи,
Сливаясь в непрерывный круг, уносят в даль людские судьбы,
В нём наше место есть, мой друг, хоть на минутку заглянуть бы.
Что будет там, за далью лет, куда нас приведёт дорога?
На сей вопрос ответа нет, ты подожди ещё немного.
Узнаешь сам, всё в свой черёд, живи и радуйся живому,
Наступят дни и смерть придёт, но не конец, лишь шаг к иному.
Лишь шаг, к иному бытию, без оболочки бренной тела,
Покинешь скорлупу свою, и снова в путь помчишься смело.
К познанью новых форм и сфер, тебе сейчас их не представить,
Там нет весов, времён и мер, там вечность – родовая память.
О прежних днях когда витал в чертогах Бога в сонме светлом,
И закалялся, как металл, огнём сжигая плевла с пеплом.
Но не сумев терпеть накал потока неземного света
Свалился вниз, упал со скал, для воплощения в мире этом.
Был не готов лицом к лицу узреть красу Живого Бога,
К земному полетел отцу, таких как ты летело много.
Дерзнувших лицезреть Огонь, нетварный по своей природе,
Встал на дыбы свирепый конь, и вот ты здесь, в телесном гроте.
Для научения пришёл, на землю – полигон страданий,
Пройти сумеешь свой агон, не убоявшись испытаний.
Вернешься вновь, под звон литавр, в свой дом, на Острова Блаженных.
А нет, провалишься в Тартар – приют для всех несовершенных.

Видение пророка

На белой скамейке, под небом открытым,
С босыми ногами, лежу, как убитый.

В блаженном покое, в расслабленной неге,
Под ласковым солнцем уснул я навеки.

И снился мне сон о грядущих событиях,
О будущих днях и о тайных открытиях.

И синее небо поведало строго,
Что сбудется скоро видение пророка.

На облаке белом, в блестящих одеждах
Со Славой и Силой явится Надежда

Для верящих свято в Его Воскресение
И грома раскаты послужат к спасению,

Всем кротким и чистым сердцами своими,
В сиянии лучистом пришёл он за ними,

Забрать во своя си, прошедших проверку,
А гордых и знатных в безмолвие ввергнуть!

Грехопадение

Дающий Свет – Денница – Фаэтон,
На свою силу понадеясь в путь пустился.
Взнуздав лихих коней, в повозку их запряг.
Отец, увидев это, сильно удивился.
«Сумеешь ли, сынок, ты справиться? И как?

Как сможешь ты, глупец, не овладев уменьем,
Конями управлять, суровый у них нрав.
Их имена, суть Гнев и Вожделение.
Верни коней назад!». Да, был Отец тот прав!

Мятежный разум юных лет не ведает предела,
Не может объективную оценку себе дать.
Запрячь коней! Ну разве ж это дело?!
Куда сложнее – колесницей УПРАВЛЯТЬ!

Когда Отец рулил, проблем не возникало,
Был гладок жизни путь, прекрасны Небеса.
Давалось всё легко, сознание ликовало,
А мир вокруг – сплошные чудеса!

И вот момент настал, к поездке всё готово:
«Но, милые!», и кони понеслись.
«Вот это красота!» Сковало дух и снова,
Хлыст щёлкнул по бокам, взвилась повозка ввысь.

Мелькала россыпь звёзд, доступностью поступков,
«Теперь я всё могу – мне помощь не нужна!».
«Сынок, остановись! Свободным быть не шутка.
От бед спастись тебе поможет лишь жена.»

«Зачем же мне жена?! Ведь я обрёл свободу.
Жить буду как хочу, желаньям потакать.»
«Остановись, сынок! Не искажай природу!
Ты в мир пришёл за тем, чтоб людям помогать.

Служение другим – вот высшая идея,
Способная вернуть тебя на Небеса.
Твой путь неповторим, что разобьёшь, не склеить,
И жертвою своей окажешься ты сам.».

Но тщетны доводы к уснувшему сознанию,
Свободой опьянён, сын разогнал коней,
Смирить себя не смог, поддавшись ликованию,
Разбил повозку вдрызг, и сам разбился в ней.

Безумию сынов отсутствуют границы,
Почтение отцов поныне не в чести.
И множество глупцов в разбитых колесницах
Блуждают по земле, не ведая пути.

Первородный грех

Продолжить чтение

Читать бесплатно другие книги:

Черчилль: частная жизнь

Медведев Дмитрий

Уинстон Черчилль является одним из немногих политиков, который известен не только своими достижениям...

Стихи. Проза

Ханов Рузаль

В данный сборник я включил стихи и прозу разных лет, не вошедшие в предыдущие издания. Они абсолютно...

Закон воздаяния в примерах

Федоров Владимир

Чем грозит потакание своим желаниям. Огромное число примеров (из детей и внуков) у каждого из нас пе...

Моя кузина Рейчел

дю Морье Дафна

Роман Дафны Дюморье (1907–1989) «Моя кузина Рейчел», по мнению многих критиков, не уступает прославл...

Рыцари. Полная иллюстрированная энциклопедия

Жарков Сергей

Сияющие доспехи и тяжелые копья-лэнсы, грозные мечи и гордые гербы. Земля содрогалась от поступи их ...

Крымская весна. «КВ-9» против танков Манштейна

Веков Даниил

Весна 1942 года. Наши войска на Керченском полуострове готовятся освобождать Крым. Но Манштейн опере...