Игра. Я поймаю тебя Лора Вайс
— Мы толком вообще ни о чем не договаривались. Ева, — и преспокойно откидывается на спинку сидения, — расслабься. Ты же умная девочка, не истеричка. Веди себя достойно. И я еще раз повторяю, с тобой ничего плохо не случится. У меня есть принципы, есть убеждения, а еще есть то, что очень нужно тебе.
Да пусть бы он подавился своими деньгами! Ну, почему я такая идиотка?
Глава 10. Ян
Лишь бы только сдержаться и не наброситься на девку раньше положенного! Она буквально источает секс, вынуждает на такие фантазии, что мозг зудит, а тело горит. И, честное слово, не пойму с чего такая реакция? То ли ее страх так заводит, то ли ее самоуверенность. Но то, что заводит — факт. И я не хочу мучиться стояком, сидя в ресторане, мне хочется оказаться с девчонкой на своей территории, хочется понять, каково оно. Стоит ли игра свеч! А еще хочу прижаться к ней, и когда эта пугливая, но гордая лань приоткроет ротик в желании возмутиться, впиться в него звериным поцелуем. Да, именно этого я и хочу.
И уже еле вытерпливаю последние пятнадцать минут пути.
Когда Геворг заруливает на стоянку, скорее выхожу из машины, открываю дверь для Красновой. Она здесь, она не откажется… не сможет отказаться. Потому что я знаю, как их покупать. Умею торговаться.
А Ева все жмется, боится, но деваться ей некуда, поэтому идет за мной. Дома первым делом отправляю прислугу в кухню, чтобы приготовили и подали ужин. Говорить лучше под бокал вина и кусок мяса. На сытый желудок думается всегда лучше.
— Проходи, — указываю гостье на диван в гостиной, — садись.
— Я бы хотела поскорее обсудить ваше предложение и вернуться домой.
— Ладно… но как радушный хозяин, я не могу оставить тебя без ужина. Ты ведь не против ужина? — я вот точно не против, съел бы эту малышку за милу душу. Но не полностью, ее хорошо смаковать. По чуть-чуть каждый день.
— Не против, — бросает на меня взгляд темно-синих глаз, что поблескивают из-под чёлки. Красивые глаза, в первый день я их толком не рассмотрел, слишком был увлечен другими частями тела. А сейчас… сейчас вижу, как в синеве бездонного моря плещется презрение вперемешку со страхом. Или это не синева моря, а грозовое небо, вот-вот готовое пролиться ливнем мне на голову?
— Чудно… если нужно, могу проводить до туалета.
— Благодарю, не нужно.
— В таком случае подожди меня здесь, скоро вернусь.
Надо быстренько принять душ, сменить одежду. Женщине должно быть приятно рядом со мной, мужик в принципе должен быть чистым. Девок это тоже касается, нет ничего хуже девицы, от которой разит потом или немытой головой. Такие ко мне тоже приходили и практически сразу оказывались за порогом. А вот Краснова даже тут отличилась. От нее пахнет так, что внутри все переворачивается от дикого желания. Ладно, надо прекращать фантазировать, сегодня я должен быть паинькой, гостеприимным хозяином и деловым человеком. Краснова не должна видеть во мне озабоченного психа. В общем-то, я и не псих, хоть и озабоченный.
Вниз возвращаюсь спустя минут пятнадцать. Ева так и сидит на диване, причем на том же месте, выглядит какой-то апатичной, что не есть хорошо для меня. Тут в гостиную входит горничная.
— Ян Александрович, все готово.
— Спасибо, Маша. Ну, — обращаюсь к дорогой гостье, — пора к столу.
И пока идем в столовую, я любуюсь этой куколкой. Правда, сейчас на ней многовато одежды — джинсы, черная водолазка, скрывшая все самое прекрасное — длинную шею, шикарную грудь, изящные руки. Но я-то помню её без одежды. Как будет здорово оказаться с голой Красновой за столом, а потом уложить на этот самый стол, связать и сделать с ней что-нибудь такое, отчего она еще долго будет дрожать, стонать и умолять повторить. Пожалуй, включу этот пункт в список. У нас будет много пунктов…
Когда садимся, велю прислуге покинуть столовую. А на ужин сегодня тушеная телятина с картофелем.
Я сам разливаю вино по бокалам.
— Приятного аппетита, — подаю бокал ей.
— Спасибо, — однако, желания есть или пить на милом личике не наблюдается. — Может, приступим? Мне, правда, надо домой.
— Охотно верю. Конспекты учить, портфельчик собирать.
— К работе готовиться.
— Ну да, — делаю глоток вина, но что-то не проникаюсь вкусом, настроение не то. — Начнем. У меня к тебе будет деловое предложение, — отставляю бокал в сторону, как и горшочек с мясом. — Я хочу взять тебя на три месяца и готов платить по четыреста тысяч в месяц. Деньги будешь получать на счет еженедельно, то есть, по сотне. Это основная, скажем так, плата за твои труды. Помимо я всегда оставляю своим женщинам деньги на карманные расходы, для этого у тебя будет карта, ну или наличка, как удобнее. Если мне с тобой понравится, то по договору я имею право продлить нашу «игру» еще на месяц, с чем ты должна будешь согласиться. Если же не понравится, выплачу сумму за тот срок, который ты со мной отбыла и еще сверху триста штук в качестве компенсации морального ущерба. Все расходы, связанные с питанием, лечением на мне.
— Лечением, — и следует едкая ухмылка.
— Да, милая. Увы, люди временами болеют. Простуды и гриппы не за горами, как впрочем, и возможные случайные травмы.
— Случайные? — поворачивается ко мне.
— Мало ли, в душе на мокрой плитке поскользнешься. Или ноженьку подвернешь, а то и пальчик прищемишь дверью. Жизнь непредсказуема, опасности поджидают на каждом шагу.
— Я поняла.
— Хорошо, — и аж на душе теплеет от этих ее закатанных под лоб глаз. Кобылка с норовом, однозначно. — А условия? Обязанности, — произносит значительно тише.
— Это как раз самое интересное. Я человек настроения, потому у меня нет каких-то конкретных предпочтений. Сегодня нравится одно, завтра другое. И обязанность моей барби воплощать в жизнь эти пожелания. Секс я люблю в разных его проявлениях, — отчего она дергается, сжимает в руке салфетку. Ох, как же мне нравится смущать ее, заставлять нервничать, — вагинальный, оральный, анальный, альтернативный, жесткий, с игрушками и без.
— Насколько жесткий? — резко замирает.
— Настолько, что у тебя останется масса впечатлений на полжизни вперед. Притом физически ты не пострадаешь. Я не перехожу границ дозволенного и не нарушаю законов.
— Не переходите границ дозволенного, как сказать.
— Твоя попка отделалась максимум легким испугом, дорогуша. Не думаю, что после встречи с моей рукой, твое здоровье серьезно пошатнулось. Боль не всегда подразумевает членовредительство. К тому же ты просто была не возбуждена, иначе восприняла бы происходящее совсем по-другому, возможно, кончила.
На что получаю неуверенный кивок. Значит, информация дошла, и я могу продолжать.
— Да, главным условием является проживание. Жить весь положенный срок ты будешь здесь. Я выделю тебе удобные апартаменты. Само собой, с работой ты расстанешься. С учебой, так и быть, сделаю исключение. Все-таки образование — это важно, — была бы Краснова какой-нибудь двоечницей, я бы даже не посмотрел на такую учебу, но она отличница. — Возить в институт и забирать тебя будет личный водитель. И да, придется перейти на дневную форму обучения, вечерами ты должна быть свободна. Об этом я позабочусь.
— Можно ли будет покидать ваш дом помимо посещения института?
— Кино, шопинг, рестораны, любые выездные мероприятия развлекательного характера, да. На три месяца, Ева, ты переходишь в мою собственность, а значит, должна находиться рядом с хозяином. Думаю, это понять несложно. К батарее приковывать тебя никто не собирается, но твоим домом на оговоренный срок становится мой дом.
— Ясно.
— Ну и такой момент. Прежде чем я лягу с тобой в постель, ты пройдешь полное медицинское обследование. Мне сюрпризы ни к чему. Пусть ты и девственница, но болячек существует большое множество кроме венерических.
— И когда я должна буду дать ответ?
— Прямо сейчас.
Глава 11. Ева
Сейчас! Только вот я не готова. Ни сейчас, ни потом. Его условия могут показаться лояльными на первый взгляд, но загвоздка в том, что никакой конкретики относительно того, что он будет со мной делать после подписания договора, нет. У него на морде написано, как он относится к женщинам. Как к шлюхам. Безвольным шлюхам, что идут к нему с протянутой рукой. Выходит, я тоже стану шлюхой. Несмотря на цель, факт остается фактом. Деньги за постель. И почему я об этом не думала раньше? Настолько была подавлена из-за Ольги, настолько ослеплена жаждой мести, что обо всем на свете позабыла. В итоге привлекла его внимание. Да уж, за что боролась, на то и напоролась.
Но теперь-то у меня открылись глаза!
— Спасибо, но нет, — и тут же поднимаюсь. Больше мне в доме зажравшегося урода делать нечего.
— Пятьсот тысяч в месяц, — вдруг выдает, причем с таким видом, что либо я соглашаюсь, либо живой отсюда не выйду. — Скажи мне, кто еще захочет дать тебе такие деньги за просто так?
— За просто так? — ах, ну да, бабы — шлюхи, которым ничего не стоит раздвигать ноги.
— Именно, — поднимается из-за стола, отбрасывает салфетку в сторону, — невелика работа, вообще-то. Я плачу щедро, потому что могу. Потому что готов протянуть руку помощи той, которая будет делать то, о чем я прошу и так, как я прошу. Но чего я не выношу, так это наглых сучек, которые считают, что вот это, — вмиг оказывается рядом и засовывает руку мне между ног, — стоит дороже, чем есть на самом деле.
— Господин Игнашевский, — с трудом сглатываю ком, что подступил к горлу, — отпустите меня и дайте уйти. Я не считаю, что это, — сжимаю ноги, отчего его рука будто слабеет, зато глаза вспыхивают, и ноздри начинают раздуваться, словно оттуда вот-вот пар пойдет, — стоит дороже тех денег, которые вы согласны заплатить. Просто я переосмыслила свою жизнь, и уж лучше буду работать на десяти работах, чем раздвигать ноги под нужным вам углом.
— Думаешь, самая умная? — второй рукой хватает за волосы, тянет вниз, отчего стискиваю зубы, зажмуриваюсь. — Любая другая была бы счастлива оказаться на твоем месте.
— Не сом… — но договорить мне не дают. Игнашевский буквально впивается в губы, дерзко и нагло раскрывает мой рот, вторгается в него языком, хозяйничает там как у себя дома. А параллельно подтаскивает меня к столу и усаживает на край.
Ничего не остается, как вцепиться ногтями ему в плечи, но этот гад будто не чувствует боли, хотя я уверена, следы останутся, кровавые следы.
— Вот гадина, — отрывается-таки от губ, и я вижу точно звериный оскал, — но мне нравится, — после чего стаскивает с меня водолазку, — а я ведь так не хотел, — рвет бюстгальтер по центру, — хотел по нормальному, — но тут останавливается и принимается разглядывать грудь. — Шестьсот тысяч, — поднимает взгляд, — Краснова. Шестьсот и полный соцпакет.
— Вы зверь, — и только хочу прикрыться, как он перехватывает руки.
— Зверь, который вытащит тебя из задницы, — накрывает грудь ладонями, мнет ее, сжимает, но не так сильно, как в первый раз. — Если ты будешь послушной, то скоро войдешь во вкус.
А во мне опять распаляется борьба. Он ведь хочет меня, вижу, что хочет. Да он и не прячет. Прими я правила игры, возможно, удастся притупить его внимание, не сразу, конечно. А когда эта сволочь сама войдет во вкус, тогда-то и претворить в жизнь задуманное. Игнашевский волкодав, но даже у волкодавов есть слабое место, просто надо его найти.
— Первый раз, — бормочу сквозь прерывистое дыхание, — каким он будет?
— А каким ты хочешь, чтобы он был?
— Нормальным.
— Я даже пропишу это в договоре. Нормальный первый половой акт, — и самодовольно улыбается. Думает, что купил. Выторговал. Но понимает, что переплатил. Хренов бизнесмен.
— И все же, мне нужно время подумать.
— Нечего тут думать. На собеседование ты пришла уверенная и готовая на все. Если бы я тебя не спугнул, с радостью согласилась бы и на меньшее. Так что, не ломайся, Краснова. Эти игры мне как раз не нравятся.
— Договор. Когда я его увижу?
— Завтра. Подадут к завтраку, — убирает руки с груди, отчего на коже остаются красные следы его лап.
— То есть, к завтраку? — наконец-то прикрываюсь, на что выродок снисходительно хмыкает.
— Ты заночуешь здесь. В своей будущей комнате.
— Нет, сегодня я хочу поехать домой.
— Да или нет, Ева? — упирается кулаками в стол, а лицом оказывается в паре сантиметров от моего. — Отвечай. Не волнуйся, мир не рухнет от твоего ответа, да и пока твоей подписи в договоре не стоит, на тебе никаких обязательств, кроме данного честного слова.
— Хорошо.
— Так не пойдет, — мотает головой и явно нарочно задевает мой нос своим, — куколка. Ответить надо «да, я согласна принять твое предложение».
— Д-да, — облизываю опухшие губы, — я согласна… — что же я творю! — на твоё, — сама себе подписываю приговор, пополняю ряды тех несчастных, которым не посчастливилось пройти через его руки, — пред-дложение.
— Молодец, девочка, — произносит на выдохе, — теперь садись.
— Мне нужно домой.
— Сегодня не нужно. Поскольку завтра ты не идешь на работу. Завтра ты читаешь договор, спрашиваешь то, что тебя интересует или вызывает сомнения, мы это обсуждаем, а после ставишь на двух экземплярах свой драгоценный автограф. Затем водитель отвезет тебя в клинику, где ты пройдешь полное обследование, сдашь анализы. А вот потом уже поедешь домой, чтобы собраться. И на следующий день ранним утром прибудешь сюда с вещами.
— У меня завтра занятия. Вечером.
— Думаю, недельку ты «поболеешь», за это время и освоишься, и восстановишься после нормального первого раза. А сейчас садись за стол и поешь.
Дрожащей рукой поднимаю с пола водолазку, быстро натягиваю на себя, после чего возвращаюсь за стол. Игнашевский тоже занимает свое место. Приходится есть, но вкуса еды не ощущаю, сейчас я вообще ничего не ощущаю и, кажется, не понимаю. В голове царит хаос, тело, словно не моё, все движения как механические. Зато подонок доволен и расслаблен. Получил, что хотел.
После ужина, мы отправляемся в мою комнату. И когда заходим в просторную спальню, которая и не совсем спальня, скорее отельные апартаменты, где есть спальная зона, зона отдыха, несколько дверей, что ведут куда-то еще, ну и главная особенность, левее зоны отдыха на возвышении в полу белеет просторное джакузи. Очень светлый теплый интерьер, что даже удивительно.
— Надеюсь, нравится, — встает у двери. — Если будут какие-то вопросы или пожелания, вон телефон, — указывает на прикроватную тумбу, на которой стоит база с трубкой. — Прислуга все объяснит, покажет, сделает. До завтра, куколка, — выдает ехидный смешок, затем удаляется.
Н-да, угодила я в лапы монстра. Но раз уж угодила, то надо постараться сделать все, чтобы испоганить жизнь этому выродку.
Глава 12. Ян
Я сделал это, я её купил! И снова подтвердилась моя теория. Свой ценник есть у каждой, другое дело, готов ли мужик раскошелиться на озвученную сумму. Я готов, потому что эта кукла мне нужна позарез. Она выделяется среди прочих. Пока не могу понять, чем именно, но ничего, скоро пойму, разберусь. А еще Краснова меня ненавидит, с ненавистью смотрит, с ненавистью дышит, с ненавистью будет стонать подо мной. Впилась коготками так, что до сих пор кожу дерёт. И в тот момент, когда ее ногти вошли в тело, а мой язык схлестнулся с её, я был на пике возбуждения. Это потрясающе.
На самом деле, завалил бы девку уже сегодня, но нельзя. Раз сказал, что честных правил, значит, все должно будет соблюдено. Мне в постели нужна дикая кошка, а не надкушенная мышь, а для этого Ева не должна бояться за свою жизнь, свое здоровье. У нее будет только один страх — страх не угодить мне, ведь за непослушание я наказываю. И сейчас же перед глазами возникает картина, как поганка сидит на стуле, как у нее между ног работает вибромассажёр, как скоро мышцы ее тела начинают сокращаться, кожа покрывается испариной, а стул под ней становится влажным. Под конец Краснову уже трясет, но прекратить эту пытку она не может, потому что связана. Правда, прежде чем с ней играть, предстоит еще её откупорить. Единственная и последняя девственница у меня была лет семнадцать назад. Честно говоря, многовато времени прошло, многое успело забыться, тем более, я как раз очень постарался забыть этот опыт.
В кровать ложусь с мыслями о том, как буду трахать свою Барби первый раз. Она хочет по нормальному. Прямо целый ритуал, честное слово. Хотя по сути, ничего особенного, легла, потерпела пару минут и всё, живи, радуйся. И затягивать с этой процедурой я не хочу.
Тут понимаю, что достиг точки невозврата. Тогда забираюсь рукой под одеяло, обхватываю член. Хватает ровно пяти движений и наступает долгожданная разрядка. Меня странным образом заводят мысли о первом сексе с Красновой. Интересно, как это будет, вернее, как она себя будет вести? Стиснет зубы и перетерпит? Начнет царапаться и кричать, что передумала? Или вообще полежит бревнышком? А главное, когда все случится? Думаю, дам ей пару-тройку дней на привыкание к новому дому, как раз эти дни у меня забиты под завязку — переговоры, встречи, собрания.
Наутро первым делом спешу в столовую, надо успеть подписать договор. Надеюсь, за ночь в голове Евы ничего кардинально не изменилось, и она по-прежнему готова заключить сделку. Еще ни одна моя кукла не стоила таких денег, какие я предложил ей. И если быть честным, предложил бы и больше, случись девке заартачиться. Благо, Краснова повела себя все же адекватно.
А она уже сидит за столом, ждет. Горничная подала ей чай, тосты, но Ева ни к чему не притронулась. И как же ей не идет в этих закрытых шмотках, такое тело нельзя прятать, не передо мной. В моем доме она будет носить одежду, подчеркивающую фигуру, открывающую самые соблазнительные места. Иначе, какой смысл? Но без пошлости, Красновой пошлость не к лицу.
— Доброе утро, — сажусь напротив, кладу на стол два экземпляра договора. — Выспалась?
— Доброе, — прячет взгляд, — да, - и тяжело вздыхает, отчего шикарная грудь выдается вперед, растягивая водолазку. Чёрт меня побери, ее сиськи восхитительны, вчера я от одного их вида чуть не кончил. А сейчас бы с радостью приласкал каждую. И уже точно знаю, каким сексом мы займемся в один из первых дней, пока девчонка будет отходить от первого раза.
— Очень хорошо, значит, будешь читать внимательно. Вперед, — подталкиваю к ней один экземпляр. Мой юрист ночью все подготовил, сбросил на почту, но к договору у нас будет еще дополнительное соглашение, где мы пропишем некоторые виды развлечений с поправками, если таковое понадобится.
Ева отставляет в сторону кружку, тарелку, достает договор из файла и принимается за чтение.
Поначалу все идет спокойно, однако спустя полчаса ее брови сходятся у переносицы, губы то и дело кривятся. Наверняка дошла до пункта «Права и обязанности».
— Что-то не так? — беру тост из ее тарелки.
Глава 13. Ева
Не так? Да тут все не так! Начиная с, казалось бы, типичных наименований сторон — «заказчик» и «исполнитель». М-да… Больной фрик! Я прочитала про условия проживания, питания, медицинское обслуживание. Действительно, любой американец позавидовал бы такому соцпакету. Но вот дальше пошло самое «интересное». Права и обязанности. Итак, я должна: соблюдать гигиену — мыться не реже двух раз в день, после каждого посещения туалета обязательно пользоваться биде, менять одежду и белье так же два раза в день. От меня всегда должно приятно пахнуть, но яркие парфюмерные запахи не приветствуются. Ладно, это я прекрасно понимаю и принимаю, особенно в части мытья. Далее, в период критических дней, который не является периодом «простоя», обязана следить за обильностью выделений и желательно сводить их к минимуму. Это интересно как?
— Вот это, — тычу в сей отвратительный пункт, — оно вообще как?
— Есть специальные препараты. Но тут можешь не переживать. Во время ваших месячных я предпочитаю другие отверстия, — и нагло похабно ухмыляется. — Что еще?
Еще? О-о-о-о, тут много чего «еще». Спать я должна всегда голой, по просьбе заказчика оставаться голой и вне постели. Вплоть до разгуливания по дому средь прислуги, если того желает ублюдок. Конечно же, быть всегда на связи, никогда не пропускать звонков от него, исключить какие-либо взаимоотношения с противоположным полом на время игры, одеваться, краситься с учетом пожеланий Игнашевского. Хорошо хоть в туалет могу ходить по своему усмотрению.
Но дальше начинается самый ужас. Я дохожу до «Правил игры». Здесь в красках и подробностях описываются больные игрища сукиного сына. Горячий воск, ношение ошейника и ползание перед господином на коленях, секс в общественных местах, жесткие развлечения с плетками, наручниками, кляпами, однако и это цветочки. Самые ягодки вызывают приступ паники и желание немедленно сбежать. Секс не с заказчиком по просьбе заказчика!
— Это, — указываю на пункт и поднимаю полный презрения взгляд. — Вы делитесь своими женщинами с другими?
— Бывает, — а ухмылка мигом сходит с губ. — Не часто. Я бы даже сказал, редко. И в основном в качестве наказания за непослушание.
— Серьезно? Смотрите на то, как кто-то другой имеет вашу «собственность»? Самому не противно потом? Я на такое не пойду ни за шестьсот, ни за семьсот, ни за иные другие суммы.
— А зря, — явно оскорбляется выродок.
— Не зря.
— Я сохраню этот пункт, но за солидную доплату. Однако уверен, до него не дойдет.
— Нет.
Но в этот момент меня как осеняет. Ведь это способ! Способ ударить побольнее. Я здесь не из-за денег, я здесь только и ради мести. А, как известно, на войне все средства хороши.
— Да, Краснова. Да. Единственное, в чем я еще могу пойти на уступку, так это четко прописать, каким сексом ты будешь заниматься с другим, если таковое случится. Что, повторюсь, вряд ли.
— Ладно, — кое-как киваю. — Величина доплаты?
И вот, эта мразь снова улыбается. Снова он на коне.
— За ночь триста штук.
На что отвечаю очередным неуверенным кивком.
Тут столько всего понаписано, уже через полтора часа голова откровенно пухнет и слова перед глазами сливаются. Этот договор по-хорошему надо неделю как минимум изучать и вносить кучу правок, а лучше половину сразу вычеркнуть, но Игнашевский ждать не будет. Ему вынь да положь ответ с подписью сейчас.
Секс, секс, секс… каким же здоровьем надо обладать, чтобы вытерпеть все, что здесь есть! Глубокий минет, фистинг, анальный секс, даже золотой дождь есть. Такое ощущение, будто он скопировал какой-то единый список из сети и вставил, не меняя. Немного обнадеживает одно, рядом с каждым пунктом прописывается фраза «если заказчик изъявляет большое желание», выходит, если желание не особо и большое, то золотой дождь будет осуществлен в месте для того предназначенном.
— Вот это отвратительно, — указываю на злосчастный дождь. — Отвратительно и ужасно.
— Пожалуй, этот пункт действительно не для тебя, — снисходительно кивает. — И с ним я расстанусь вполне спокойно. Вот, — достает из файла еще один лист с пустыми графами, где внизу уже красуется его подпись, — выпиши сюда, это своеобразный список того, от чего мы отказываемся.
Хоть так… я бы много от чего еще отказалась. Но Игнашевский, кроме отказа от «муссона», согласен только на некоторые послабления, как в случае с сексом не с заказчиком. И хорошо, что внял моей просьбе не применять грубую силу во время «латексных игр», как он именует все развлечения с плетками и кляпами.
Вообще можно было бы сидеть, дрожать, спорить с ним по каждой строчке, но я не буду. У нас же игра, а я тоже когда-то любила играть в куклы. Посмотрим, кто кого переиграет. Да, возможно, я не справлюсь, возможно, моя самонадеянность испарится после первого же реализованного пункта, но верить хочется в лучшее. Мы можем и не дойти до всего этого. Если я получу видео и фото, то игра сразу закончится, а общественность узнает, кто такой Игнашевский. Интернет — он злопамятный.
- Готова подписать? — спрашивает спустя еще час.
— Готова, — беру ручку и, затаив дыхание, расписываюсь.
Глава 14. Ян
Расписалась! Вот теперь всё, маленькая рысь угодила в клетку. Уж я-то её приручу. Выбор пунктов, которые ввели Краcнову в замешательство, мне тоже понравился. Она не испугалась списка, в ней скорее взыграло отвращение вместе с обидой. Обидно стало из-за возможного нежелания с моей стороны трогать ее во время месячных, но дьявол меня задери, я готов ее взять любую и в любом состоянии. Что до секса с другим, тут все сложно. И этот пункт мне нужен, когда хочется понять, не заигрался ли я со своей куклой. Легко ли готов отдать другому самцу. Три раза я прибегал к такой практике, и все три раза в душе ничего не ёкнуло, да и девки не видели в моей «прихоти» ничего зазорного, шли исполнять приказ с широкой улыбкой на лице, что впоследствии помогло мне распрощаться с ними без какого-либо сожаления.
А Краснова в шоке. Сама не верит в то, что согласилась. Мать твою, какая же она обалденная, какая дикая, какая невинная. И первый раз буду трахать её я, хочу, чтобы она дрожала подо мной, чтобы смотрела так же дико, с ненавистью.
— Не забудь позавтракать, — беру договоры и ставлю свою подпись напротив ее. — У тебя впереди клиника.
— Помню.
— Твоим личным водителем будет Геворг. Ты с ним уже знакома.
— Борода с усами? — а губы нехотя кривятся в ухмылке.
— Да. Имеешь что-то против бороды и усов? — и невольно тянусь к своей щетине.
— Терпеть не могу растительность на мужском лице.
— Придется смириться.
Вот срань мелкая… уже дерзит. Но, пусть, пусть. Это даже забавно. Посмотрим, как она запоет, когда мы окажемся в одной комнате, а потом в одной постели.
— Ладно, удачи тебе сегодня, — поднимаюсь из-за стола, — надеюсь, посещение клиники пройдет без сюрпризов, а завтра…
— Знаю. Рано утром должна быть здесь.
— Хорошая девочка, — однако спокойно пройти мимо не получается, потому останавливаюсь и осторожно глажу ее по голове, на что гордячка дергается.
— Я вам не животное, — и резко отклоняет голову.
— О нет, дорогая, — беру свою куколку за волосы, тяну вниз, чтобы запрокинула голову, — с этого дня ты, можно сказать, моя ручная зверушка, — как такую мерзавку не поцеловать? Тем более, снова увижу ее только завтра.
Тогда склоняюсь, для начала вдыхаю аромат девчонки, после чего провожу языком по ее верхней губе, затем по нижней.
— Открой рот, малышка, — в паху тем временем уже полная боевая готовность.
И когда она на выдохе разжимает губы, когда инстинктивно облизывает их, мне сносит крышу. Не знаю, приятно ей или нет, да и плевать — целую взасос, грубо, отчего бедолажка хватает меня за руки, пытается отбиться. Но нет, милая, всё, не отобьешься. Честное слово, съел бы, целиком и без остатка.
Краснова аж закашливается, начинает хватать ртом воздух, когда я отстраняюсь. Боже, эти алые опухшие губы, терзал бы их и терзал. И как же ей хочется послать меня, но сдерживается, однако взглядом обдает красноречивым.
— Да, Ева, — киваю, — именно на это ты и подписалась. Я люблю гладить против шерсти, запомни.
— Судя по договору, — произносит с трудом. — Вы любите шкуру спускать со своих ручных питомцев.
— Могу и спустить, — провожу пальцем по ее влажным губам, — если меня разозлить. Поэтому будь послушной куколкой, не дури сверх меры.
После чего возвращаюсь к себе, чтобы собраться. Дел невпроворот. Но теперь у меня есть причина торопиться домой, это главное. Завтра Ева приедет, разместится, а вечером мы отправимся по магазинам. Моя кукла должна быть красивой, для чего я обновлю ей гардероб. Полностью. Те тряпки, что она носит и одеждой сложно назвать, может быть, заглянем в салон красоты. Это еще Краснова не знает о моих пристрастиях в части интимной красоты. Сейчас она не слишком привлекательная между ног, но скоро будет то, что надо.
Конечно, можно было бы отправить девчонку по магазинам в компании профессионального стилиста, но я хочу сам ее сопровождать, хочу сам выбирать для нее вещи, хочу оказаться с ней в примерочной.
Но что-то я разошелся… пора переключиться на работу.
В офис прибываю через час и перво-наперво собираю совещание. На носу несколько крупных сделок, если заключим контракты, конец года закроем с хорошими показателями. Но мысли то и дело соскакивают с доклада аналитика на мою куколку, что сейчас наверняка уже в клинике, где у меня давно все схвачено. Краснову проверят вдоль и поперек, гинеколог подберет ей противозачаточные, если нужно, назначат иные необходимые препараты. Увы, нынче людей с идеальным здоровьем не рождается. Хоть я и бываю со своими куклами груб, но жить они должны в полном комфорте и за здоровьем должны следить. Проблемы мне ни к чему.
А в перерыве между встречами набираю Геворга.
— Ну? Как дела? Очень хорошо. Да, после отвези ее домой. Все, давай.
Отлично! Краснова послушно прошла всех докторов, сдала анализы. Уже к вечеру я получу результаты ее обследований. И почему-то уверен, что ничего плохого не всплывет.
Глава 15. Ева
В родную квартиру захожу в состоянии нестояния. Это был кошмар. После перелома я не перевариваю мед учреждения, все эти обследования, процедуры, а тут меня чуть наизнанку не вывернули. И рот, и в ж…, в общем, везде заглянули, мазки взяли, кровь выкачали, насквозь просветили. Но был и плюс, посоветовали комплекс витаминов для укрепления костей, все-таки моя рука ортопеду не очень понравилась, велик риск повторного перелома даже при легкой травме. Особенно «порадовал» визит к гинекологу. Врач на меня смотрела с сочувствием и одновременно пренебрежением, так как знала от кого я и для чего пришла. Видимо она готовила к «труду и обороне» всех кукол этого выродка. И мне стало стыдно, до слез стыдно. Всегда скромная, правильная и на тебе, добровольно подалась в шлюхи к одуревшему от вседозволенности олигарху. Единственное, чем успокаиваю себя, так это тем, что пришла я не играть с ним, а мстить.
Так, пора браться за сборы. Завтра нельзя опаздывать, Игнашевский должен видеть послушную, исполнительную Барби. Однако рука сама собой тянется к договору, тогда достаю его и снова погружаюсь в чтение.
Скоро до меня доходит, во что я на самом деле ввязалась. Это даже не авантюра, это самоубийство. Он вправе делать со мной все, что угодно. Да, убивать не будет, возможно, не будет истязать, но будет унижать, ибо список его предпочтений — это мой личный позорный столб сроком на три месяца. Понятно, почему сестра не выдержала, почему сломалась, но как она могла полюбить эту тварь, воистину загадка. Хотя, верно говорит ее лечащий врач, тут имеет место быть не любовь, а временное помешательство на фоне постоянного психологического давления. Увы, это временное помешательство длится уже десять месяцев. И те деньги, что Оля получила от него, почти все ушли на лечение. Как же я ненавижу ублюдка!
После повторного изучения договора, все-таки делаю кое-какие пометки. Постараюсь оговорить возможность их исключения из списка. Я не готова гробить свое здоровье в угоду этой сволочи. Даже в порнофильмах видно невооруженным взглядом, каково актрисам «играть» некоторые сцены, насколько им дерьмово, но в их случае деньги не пахнут.
Когда сумки собраны, отправляюсь в душ. И моюсь с таким остервенением, будто на мне десятисантиметровый слой грязи. Перед глазами тем временем продолжают всплывать моменты близости с Игнашевским. Он животное! Самый натуральный зверь, который не целует, а примеряется сожрать, который не обнимает, а оценивает жертву на прочность. И мне страшно. Дико страшно, что будет в первую ночь. Надеюсь, выдержу и не возненавижу всех мужчин планеты Земля. Более того, надеюсь, однажды встречу того самого, кто излечит, окутает лаской и заботой, кто искренне полюбит меня, а я его. Оля пришла к Игнашевскому не из-за денег, он ей сразу понравился. Однажды они пересеклись на корпоративном вечере, правда, божок Ян не обратил внимания на сестру, зато ситуацию быстро взял на контроль урод Лисецкий и предложил сестре за хороший откат сходить на «собеседование». В итоге получилось то, что получилось.
Лисецкий и мне помог, и тоже за солидное вознаграждение, правда, он не знал, что я сестра Оли, так бы ни за что не согласился.
Теперь в постель. Ноги уже не держат.
Но прежде чем уснуть еще с час соображаю, что делать с сестрой. Каким образом ее навещать. Я-то рассчитывала на свободу передвижения, однако с завтрашнего дня моей персональной тенью станет бородатый амбал. Надо будет потом как-то незаметно убедить Игнашевского в том, что я не нуждаюсь в круглосуточном присмотре. Ну, а пока придется изыскивать возможности, уличать моменты. Это хорошо, что я смогу продолжать учиться. Уж на лекциях и семинарах бородач со мной сидеть не будет.
Засыпаю все равно с тяжелым сердцем. И сны снятся жуткие. В каждом вижу подонка над собой, чувствую боль, кожей ощущаю его зубы, плачу, пытаюсь вырваться, сбежать, но бесполезно. И просыпаюсь в холодном поту аж за два часа до будильника.
Игра уже началась, увы… Игнашевский попытается меня сломать, подчинить, благо, способов у него для этого много, один изощреннее другого. Но, а я постараюсь не сломаться и уж точно не подчинюсь ему. Роль сыграю, но в душу не пущу. Ни за что не пущу.
И пока пытаюсь настроить себя на нужный лад, срабатывает будильник. Пора! Через час прибудет амбал, чтобы отвезти меня в дом монстра.
Геворг является минута в минуту. Встречаю я его на пороге и только сталкиваюсь с бородачом взглядом, как сердце ухает и плавно перекочевывает в пятки, туда же стекает и моя храбрость. Жуткий тип, молчаливый, все время хмурый и как филин, отвечающий на любой вопрос «угу» или «у-у». Пока ехали вчера из клиники, я насчитала пятнадцать этих его «угу». И все они были ответом на вопросы, куда именно филин Геворг будет меня сопровождать. Оказалось, практически всюду, за исключением занятий.
Монобровый силач разом берет все мои сумки, затем я закрываю квартиру, и, мысленно перекрестившись, иду за бугаем к лифту. Не хочу ехать к Игнашевскому, всем своим существом не хочу, так и скребется внутри желание порвать договор да отослать кусочки с филином его хозяину. Может, рискнуть? Ведь если я переступлю порог дома изверга, обратного пути уже не будет. Да, я расписалась, но денег не получала, а значит, сделка еще не свершилась. Боже, это невыносимо! Просто невыносимо! Тут страхи начинают атаковать со всех сторон. А вдруг Игнашевский найдет микрокамеру? Вдруг решит перелопатить все мои вещи? Вдруг с порога потащит в койку, где возьмет силой? Вдруг вообще окажется, что он конченый псих насильник и живодер?
- Вам, может, воды купить? — выдает целую фразу бородатый, что мигом возвращает меня в реальность. — Бледновато выглядите.
— Нет, — мотаю головой, — мне бы просто на воздух.
— Хорошо, — выпускает из машины, но и сам выходит следом. Неужели боится, что сбегу?
— Тут сквер есть недалеко. Если вы не против, я бы прошлась.
— Хорошо, минут пятнадцать в запасе у нас есть.
Мы устремляемся в сторону сквера. И смотримся наверно так нелепо, так странно. По крайней мере, взгляды прохожих полностью подтверждают мои предположения.
Минут пять бродим в полной тишине. Я все борюсь со своим желанием расторгнуть договор, а точнее, порвать, ну, а Геворг просто идет рядом, рассматривая с задумчивым видом осенние клены и березы. Вдруг раздается звонок его сотового.
— Да, — отвечает тут же, и я сразу догадываюсь, кто завис на другом конце провода. — Да, Ян Александрович. В сквере. Нет. Хорошо, — затем передает смартфон мне, — прошу.
Ох, как бы сейчас бросить телефон куда подальше, да убежать.
— Алло, — стараюсь, чтобы голос звучал спокойно.
— «В каком ты еще сквере? Ты должна быть в машине и уже ехать в направлении моего дома»
— Я еще не решила, — и после этих слов повисает тишина, опасная тишина.
— «Прости, что ты не решила? — раздается спустя минуту»
— Не решила, нужно ли мне это все.
— «Краснова, ты там что, головой ударилась? Ты подписала договор. Немедленно садись в машину!»
— Но денег от вас еще не получала, так что…
— «Угу, вот значит как. Ок»
А через пару секунд мне приходит сообщение на сотовый о поступлении на сбербанковскую карту суммы в размере шестисот тысяч рублей, от чего я теряю дар речи.
— «Деньги поступили. Причем в полном объеме за месяц, — словно цедит сквозь зубы. — А сейчас ты пойдешь и сядешь в машину, Ева. Иначе…»
— Иначе что? В наказание сразу подложите меня под другого мужика? — что я несу, Господи, что я такое несу!
— «О, нет… не сразу. Но ты уже наказана. И скоро узнаешь, как»
— Тогда не ждите, я не поеду. А деньги верну.
— «Совсем сдурела? — откровенно рычит. — Краснова, не зли меня. Я ведь тебя из-под земли достану. Ты, твою мать, подписала договор и получила деньги. А по условиям расторжения должна уведомить меня за месяц о своем желании уйти, иначе будешь платить неустойку в размере двукратного оклада. Но черт с ними, с условиями. Я не дам тебе соскочить. И сделаю все, чтобы ты оказалась в моем доме. Подумай, как следует, нужен ли тебе такой расклад, я не люблю, когда меня прокатывают, дорогуша»
И вот с этой мразью мне предстоит спать? Выполнять все его прихоти? Да, все-таки я подписала себе приговор.
— Я поняла вас, — и возвращаю телефон водителю.
Да, это была минута слабости, сомнений, душевных слез. Но я уже разворошила улей и теперь он гневно гудит. В итоге киваю Геворгу, бровь которого еще сильнее наплыла на глаза.
— Едем? — спрашивает, что удивительно, с осторожностью.
— Да, едем.
Глава 16. Ян
После столь «славной» беседы по телефону хочется одного — выпороть Краснову как в первый раз. И выпорю, но все-таки не как в первый раз. Вот дрянь! Не думал, что даст заднюю на второй же день. Н-да, придется следить за ней в оба. Она еще поиграет на моих нервах, как пить дать. С другой стороны, именно это и привлекло, именно этого и хочется — драйва. Но убежать я ей не дам, ни за что не дам, эта куколка будет со мной весь положенный срок, а если понравится, то я продлю срок еще на месяц или два. Имею право.
Но нервы на пределе все равно… Надо срочно подумать о чем-нибудь приятном. А подумать есть о чем. Вчера в ночь мне прислали результаты обследований из клиники. Ева чиста аки стеклышко, разве что не порадовала новость о давнишнем переломе, ортопед дал рекомендации и настоятельно советовал беречь руку. Что ж, будем беречь. Я пару раз схватил Краснову не слишком-то аккуратно, но кто бы знал о переломе. В остальном все прекрасно.
И когда отвлекаюсь, понимаю, что стою у окна и смотрю на въездные ворота. Девчонка заняла все мои мысли, все… давно такого не было. Последняя кукла покинула дом полгода назад, отправил я её с легкой душой и на какое-то время взял перерыв. После были разовые встречи с проверенными девицами, однако прошло шесть месяцев и снова захотелось развлечься по серьезному. Скорее бы уже Геворг привез мою Барби. Хочу видеть её лицо, её тело, хочу пригвоздить мерзавку к стене и целовать до нехватки воздуха, а еще хочу ощутить её аромат, запах Красновой с недавних пор стал наркотиком.