Начни писать. 52 совета для развития творческих способностей Фолкнер Грант
Введение. Творческий манифест
Пикассо как-то сказал знаменитую уже фразу: «Каждый ребенок – художник. Проблема в том, как остаться художником, когда мы вырастем». Как творить каждый день? Ответ мы и поищем в этой книге. И вопрос очень важный, правда? Наверняка знаете уйму историй, умоляющих вас их рассказать. Вы знакомы с дивными приливами вдохновения. Вы знаете, как творчество может изменить ваше существование, подход к работе, отношения с окружающими. Творческое мировоззрение в корне все меняет: вы перестаете принимать мир таким, каким вам его преподносят, и проживаете собственное представление о жизни.
Именно это я наблюдаю каждый ноябрь во время Национального месячника сочинения романов (National Novel Writing Month, NaNoWriMo). Тысячи людей сносят баррикады, мешавшие им создать роман своей мечты, и взваливают на себя титанический труд написания текста из 50 тысяч слов всего за 30 дней. Сочинение вдруг выскакивает из захламленного подвала их повседневных дел и становится центром их жизни на целый месяц. Амбициозная цель и временные рамки превращаются в творческих акушерок (а иногда погонщиков), писателей несут вперед сверкающие вспышки вдохновения и ободряющие возгласы, раздающиеся со всех сторон. Кажется, весь мир пишет вместе с ними.
Создается ощущение, будто эта буйная писательская вечеринка никогда не закончится. Но первого декабря гул голодных романистов начинает затихать. Люди принимаются за привычные дела: искать подарки на Рождество, готовиться к экзаменам или убирать беспорядок в доме (творчество дарит миру многое, но редко помогает убраться).
И вот что я слышу чаще всего после Национального месячника сочинения романов: «Мне очень понравилось писать во время NaNoWriMo, но мне сложно заставить себя сочинять в другое время».
Мобилизовать творческую энергию каждый день очень непросто. Стремительная гонка подошла к концу, и вам сложно вновь вскочить в писательское седло. Вас зовут неотложные дела, и разобраться с ними важно и нужно: купить продукты, вымыть посуду, починить скрипящую дверь, которая достает вас последние три года. И правда, разве можно продолжать такое пустяковое дело, как писательство? Творчество опускается ниже в вашем списке приоритетов. Вам знакома радость, которую оно дарит, ощущение осмысленности существования, но мерзкие твари под названием «жизненные потребности» громко кричат, что вам нужно делать (не говоря уже о песнях сирен из соцсетей).
Никто не назначает нас творцами. Общество редко поощряет творчество – разве что ваша работа попадет на полку в магазине, стену в галерее или подмостки театра. Вы можете думать, что вы не творческая личность. Но быть человеком уже значит быть творцом. Поэтому вы должны не только сделать творчество одним из приоритетов, но и заниматься им каждый день. Пренебрегая своей мечтой сегодня, вы откладываете ее в долгий ящик, возможно, до самой вашей смерти.
Мы жаждем прикоснуться к тайнам жизни, выйти в мир в поисках новых решений старых проблем или даже неизведанных миров. Нам нужно исследовать свои слабости, понять страхи, взглянуть на жизнь глазами других, задать вопросы и открыться чудесам Вселенной. Каждая история – дар, дверь в новый взгляд на мир и общение с другими в этой безумной вселенной. Истории – кислород для наших душ, способ пробудить к жизни неназываемое, незримое, неописуемое. Наше творчество не должно зависеть от строгих и непререкаемых потребностей жизни. Сочинение историй уносит нас за пределы рутины, которая частенько сопровождает нашу жизнь, выводит за границы повседневных ролей и расширяет мир вокруг.
Истории напоминают о том, что мы живы и что значит быть живым. «Только искусство способно проникнуть… внутрь кажущейся реальности этого мира», – сказал американский прозаик Сол Беллоу в своей нобелевской речи. А писательница Лесли Мармон Силко говорит, что истории – «наше единственное оружие против болезней и смерти». Ее коллега Жаклин Вудсон утверждает, будто писатели – «свидетели всего, что происходит в мире». Для писателя жизнь не будет настоящей, пока его истории не попадут на страницы книг. Мы существуем в проблесках раскола с миром, отыскивая слова, которые заделают трещину, залечат ее. Разрыв, рана находят целебную мазь в истории. Если вы не прислушаетесь к себе, вы себя предадите. Если вы не творите, вы себя раните. Ваш отпечаток во Вселенной создается работой над историей. Искусство обнажает вашу суть. Создание произведения создает вас.
Ваша обязанность как писателя и человека – построить мир из слов и поверить в свою историю как в прекрасную инкарнацию, увидеть в ней подарок вам и другим, то, что облагородит жизнь новым смыслом – вашим. Сочинение истории может быть чем угодно: приключением, молитвой, жаждой, припадком, полетом воображения, мятежом, дерзким побегом, который по иронии судьбы возвращает вас к себе. Пока мы творим, мы культивируем смыслы. Наши истории – свечи во тьме бытия, и мы сможем существовать в теплых оттенках нашей воображаемой жизни.
Это нелегко. Творческие усилия вызывают тревогу и психологические препятствия, которые надо преодолеть. В этой книге мы исследуем 52 разных подхода к ежедневному творчеству. Вы узнаете, как исследовать свои творческие представления и особенности, ведь жизнь и сочинение – постоянный творческий эксперимент. Некоторые напутствия, возможно, будут актуальны для вас сейчас, другие могут обрести значение позже. Главное – поддерживать творчество на передовой ваших мыслей и поступков.
Наши действия определяют нас. Обещаю: выкроив в своей жизни место для воображения, выделив время, чтобы писать, вы не только создадите роман, сложите стихотворение, вертящееся в голове, или закончите рассказ, над которым долго работали. Вы изменитесь, потому что, осознав себя творцом, вы начнете создавать миры на страницах и за их пределами.
Если вы различаете шепот романа из соседней комнаты или слышите громкие крики идей для историй, требующих места под солнцем, вперед! «Дни такие длинные, а годы такие короткие!» – сказал французский романист Альфонс Доде. Ваша история не будет ждать. Вы нужны ей.
1. Вам не нужно разрешение на творчество
Каждый год я разговариваю с сотнями людей, достигших совершенства в особом и тревожном искусстве – объяснять себе, почему они не могут написать роман своей мечты.
«Я никогда не ходил ни на какие курсы. У меня нет диплома».
«У меня куча идей, но я не настоящий писатель».
Или, что хуже всего: «Я не творческая личность».
Я называю это синдромом другого: «Этим занимаются другие, но не я».
Мы все так думали, правда? Мы открываем журнал и читаем статью о великолепно одетом и причесанном творческом существе: шарф на шее, угрюмый взгляд, локоны, спадающие на сморщенный в задумчивости лоб. Мы читаем остроты и мудрость, источаемые почтенным творческим существом за бутылкой вина, которым он угощает журналиста вечером в очаровательной итальянской деревушке. Творческое существо рассказывает о своих проблемах и победах, а потом вставляет пару забавных историй про разговор с известным автором, его хорошим другом. Проскакивает шутка о неудачном контракте на съемку фильма, а затем отступление о картине, которая взяла «Оскар». Он говорит о недавно опубликованной книге, которая подарила ему ощущение реализации как никакая другая.
И, сидя в своем доме так далеко от Италии, мы осматриваем кухню, переводя взгляд с немытой посуды на дешевое вино из супермаркета. И тут звонит автоответчик, напоминающий о долгах, ровно в тот момент, когда из стопки счетов выскальзывает один листок, и мы говорим себе: «Другие могут быть писателями. Другим повезло родиться с шарфом на шее. Другие, блуждая по Италии, находят невероятный роман. Или становятся кем захотят. Может, дело в семейных связях, удаче или природном таланте? Но это явно не про меня. Это про других».
Знаете, вы правы. Жизнь художника – для других, потому что мы так сказали. А как мы решили, так и будет.
Но вот в чем загвоздка. Даже отрицая свой творческий потенциал, мы проснемся на следующий день с идеей на задворках сознания, воспоминанием, которое пытается прорваться, или образом необычного нового мира, зовущего нас. Мы моем посуду, оплачиваем счета, пьем дешевое вино, но знаем, что есть нечто другое – большее.
Оно и правда есть. Творческая жизнь. И чтобы войти в нее, не нужны диплом, регистрация, даже разрешение. Нужно просто заявить о своем праве. Вы можете не носить шарфы и не бродить по Италии, но создать свою творческую жизнь независимо от того, где живете и с какими трудностями сталкиваетесь.
Это не всегда просто. Будут скептики, которым творчество кажется глупым или банальным. Кто-то заявит, что с вашей стороны слишком дерзко писать роман; другие скажут, что вы не можете это сделать из-за недостатка квалификации. Вы решили вырваться из трясины повседневности, и некоторых это пугает. Но вы творите не потому, что это легко, а потому, что вам есть что сказать. И никто не вправе говорить, что то, что вы хотите рассказать, неважно. Ведь это важно для вас.
Искусство не принадлежит избранным. Наоборот: каждый из нас избран быть творцом в силу своей природы. Если вам так не кажется, сходите в детсад и понаблюдайте за неукротимой творческой энергией детей, поглощенных рисованием, рассказывающих дикие истории, активно барабанящих и танцующих ради танца. Они творцы, потому что дышат.
А вы писатель, потому что пишете. Другого не дано. Не совершайте распространенной ошибки: мол, вы не писатель, ведь у вас нет публикаций. Бывает и такое. Агата Кристи говорила, что, даже опубликовав десять книг, она не считала себя настоящим автором. Вы завоевываете свое право каждый раз, когда берете ручку и записываете историю. Поэтому сначала просто скажите себе, что вы писатель. Потом поведайте это миру. Не запинайтесь, гордитесь собой: ведь чтобы быть писателем, нужны смелость и яркость.
Ваша задача как человека и художника – найти в себе творца, решить, что вы созидатель. Отдайте должное стимулу, который побуждает вас писать: почитайте его, преклоняйтесь перед ним, обнимайте его, купайтесь в нем, питайте его. Он наполняет вашу жизнь смыслом и определяет вашу сущность.
ПОПРОБУЙТЕДайте себе обещаниеДля начала скажите себе: «Я творец». Потом скажите кому-нибудь другому. Поведайте ему, что вы пишете. Объясните, почему для вас это важно. Вам не обязательно рассказывать о ваших историях. Просто гордитесь тем, что вы можете назвать себя писателем. Тренируйтесь.
2. Как вы творите?
Книг о писательском мастерстве с «надежными» рецептами успеха множество. Но правильного способа писать не существует. Творчество – загадочный процесс, который можно сравнить с любимым цветом. Почему кому-то нравится один, а не другой? Синий всегда был моим любимым, сколько себя помню. Но некоторые любят красный, другие предпочитают сиреневый, а еще есть и те, кому нравится бурый. Почему? Просто это так. И это хорошо, верно? Нам нужен мир, окрашенный в разные цвета. Нам нравится ходить по непохожим друг на друга комнатам, ощущать жизнь как праздник цвета, сделать жизнь яркой и красочной.
Когда я начинаю работать над историей, то ощущаю зуд идеи, которая зарождается в моем сознании. Я записываю предложение, не слишком задумываясь, без логических карт, а потом еще одно, и следующее. Одна мысль перетекает в другую, и я пишу в погоне за слабыми намеками и далеким шепотом, чтобы исследовать, просто чтобы писать. Я будто потерялся в незнакомом городе и пытаюсь найти дорогу домой, но могу следовать только за предчувствием, запахами в воздухе, отрывками воспоминаний. В конце концов я найду путь домой или поверю, что его нашел, но я знаю, что могу свернуть не туда и очутиться там, откуда мне не выбраться. Я знаю, что иногда буду чувствовать страх, отчаяние или безысходность, но уверен, что окажусь в волшебных местах, которые никогда не смог бы найти с путеводителем.
Это интересный вариант – писательство как приключение. Я брожу по темному лесу и открываю для себя что-то новое каждый раз, когда сажусь писать. Никто мне не указывает, куда идти. Если приходит внезапная идея, я могу построить на ней сюжетную линию и исследовать все ее щупальца и притоки. Если мне захочется включить дневниковые записи персонажа, чтобы раскрыть его с неожиданной стороны, – почему бы и нет?
Недостаток тут в том, что я обычно исследую миры моих героев и скитаюсь по их шоссе и тропинкам больше, чем объединяю все в сжатый и захватывающий сюжет. Я не мастер писать романы, в которых все логично, где одно вытекает из другого и драматическая траектория все сильней закручивается, поддерживая напряжение. Я обычно составляю план уже после написания романа.
Поэтому я постоянно спрашиваю себя, не стоит ли мне засучить рукава и наметить роман с самого начала. И не схематично, а разработать четкую стратегию. Я спрашиваю себя об этом всякий раз, когда начинаю писать новый роман, и чем дальше продвигаюсь, тем больше сомневаюсь.
Но вот в чем дело. Я пробовал составлять планы рассказов и романов. Мне нравится продумывать развитие действия и намечать сюжет, но если я пишу по плану – уже создав большую часть истории в голове, – радость и смысл сочинения испаряются. С планом я пишу, чтобы определять, а не исследовать. Я не брожу по незнакомому городу без путеводителя и не осматриваюсь в поисках пути – я уделяю больше внимания карте, чем миру вокруг. Для меня план – по крайней мере, подробный и основательный – разрушает сам дух сочинительства, который побуждает меня писать.
Я не буду высокомерно утверждать, что мой способ верный. Я сам часто ставлю его под сомнение – даже сейчас я спрашиваю себя, почему не составляю план, недостаток ли это характера или отсутствие дисциплины. Я с огромным уважением отношусь к писателям, которые используют таблицы, стикеры и доски для разметки своих историй. Но я знаю, что каждый творит своим особым и загадочным способом, поэтому не слишком себя корю.
Я часто вспоминаю эссе философа Исайи Берлина «Еж и лиса», где показаны разные творческие типы. Заглавие – отсылка к фразе, приписываемой древнегреческому поэту Архилоху: «Лис знает много секретов, а еж – один, но самый главный». Берлин по этому принципу разделил писателей и мыслителей на две категории: ежей, которые смотрят на мир через призму одной определяющей идеи, и лис, которые полагаются на разнообразный опыт и для которых мир не сводится к одной идее. Я пишу как лиса. Другие – как еж. А еще кто-то – как какое-нибудь другое животное, например муравьед. Каковы бы ни были принципы письма муравьеда, они диктуют свой способ создания истории.
Нет четко определенного способа сделать работу хорошо. Вам нужно найти ваш способ. Романистка Энн Битти предпочитает писать между полуночью и тремя ночи. Покойный Джеймс Болдуин любил вставать до рассвета, пока в доме тихо. Легенда гласит, что поэтесса Эдит Ситуэлл перед тем, как начать писать, ложилась в открытый гроб, потому что это пробуждало ее мрачную чувствительность. Некоторые писатели процветают в одиночестве, другие для сочинительства ищут компанию. Какие-то авторы заряжаются энергией от фонового шума, а других он ужасно отвлекает. Самые творческие люди часто живут крайностями, это многогранные личности.
Впервые я принял участие в NaNoWriMo, потому что обычно очень медленно пишу и мне хотелось испытать мое воображение в другом ритме. Мне нравится работать рано утром, но иногда в 10 вечера в субботу я завариваю себе кофе и сажусь писать до глубокой ночи. Может, следующий свой роман я напишу на карточках, как Владимир Набоков. И я никогда не перестану играть с разными вариантами набросков (и отчитывать себя за то, что в результате все равно импровизирую).
Найдите свой способ писать, примите его, но будьте гибкими. Эксперименты с процессом – способ открыться новым возможностям.
ПОПРОБУЙТЕОпределите свой творческий процессПродумайте свой процесс и постарайтесь, чтобы он вошел в привычку, совершая для этого определенные действия каждый день. Если процесс уже налажен, попробуйте добавить что-то новое и посмотреть, как это повлияет на вашу работу. Если вы привыкли составлять подробный план, попробуйте поимпровизировать со следующей главой. Если обычно вы пишете с утра, попробуйте поработать полчаса перед сном. Если сочиняете в одиночестве, попробуйте творить вместе с другом или в кафе.
3. В поисках музы
Вдохновение – забавная штука. Оно может свернуть горы. Приходя, оно уносит автора, как бурный поток полноводной реки. Но если вы его ждете, ничего не происходит.
Как ни смешно, на самом деле многое создается – горы сворачиваются, саги пишутся, фрески рисуются – людьми, которые вряд ли назовут себя вдохновленными. Они каждый день принимаются за работу, садятся за клавиатуру, берут ручку и развивают свои истории, шаг за шагом, слово за словом, возможно, даже не осознавая, как вдохновение приходит сотней незаметных, микроскопических путей по мере того, как они заканчивают очередное предложение, страницу, главу.
«Я пишу, когда приходит настроение, а настроение приходит каждый день», – говорил прозаик Уильям Фолкнер. Именно так авторы пишут по 50 тысяч слов романа каждый год во время национального месячника. И это относится к творчеству в любое другое время.
Вдохновение часто сравнивают с молнией – сверкающей вспышкой с неба, «эврикой». Тут есть доля правды, потому что вдохновение может стать неожиданной искрой, случайной, озаряющей и таинственной (и даже немного опасной). Но я отношусь к вдохновению, по крайней мере, к таким ошеломляющим моментам, скорее как к снежному человеку. Появляется он редко и настолько неуловим, что его невозможно взять в плен или хотя бы сфотографировать, так что само его существование под вопросом. Мысль о том, что он может существовать, восхитительна: приятно думать, что мир настолько прекрасен, чтобы породить подобное существо. Но если вы пойдете в лес в поисках снежного человека, то вряд ли его найдете. И вы не сможете заставить стремительные порывы вдохновения появиться в нужный день.
Муза из греческой мифологии – та, что в красивом платье и играет на арфе, – призывалась авторами, чтобы напевать им истории. Но мне хотелось бы заменить ее. Муза не поет вам на ухо слова истории, она появляется в процессе рассказа – преодоления бездействия при помощи воли, выдержки и большого количества кофеина, если нужно. Я представляю себе музу в виде сотен невидимых фей, спящих в шуршащих пробелах между словами. Они оживают только от дыхания взбудораженного воображения, движения истории вперед.
Такая муза неописуема и настолько мала, что часто незаметна. Но автор должен верить, что ответственность за пробуждение к жизни этих фей заключается в распутывании клубка слов на странице. «Писатель либо вынужден писать, либо нет, – сказала как-то нобелевская лауреатка Тони Моррисон. – Если я стану ждать вдохновения, я не буду настоящим писателем». Ожидание вдохновения убило не одну прекрасную историю.
Конечно, у вас будут приступы бездействия. Ваша сила воли столкнется с разрушительным унынием и неуверенностью в себе. Вы будете убеждать себя, что никто не захочет прочесть вашу историю, ваши персонажи банальны, а сюжет зауряден. И что вы – вы! – не писатель. Вы просто человек с глупыми мечтами, которому надо знать свое место, и лучше вернуться к своей жизни, где вы сидите без дела и вас развлекают творения других. Жизнь за просмотром сериалов не так уж плоха, правда?
Запомните: каждый творец в истории человечества проходил такие моменты. Муза-вдохновительница появится, когда вы выльете свою душу на прекрасную чистую страницу, ожидающую ваших слов. Слова, которые вы создаете каждый день, – плодоносящие ростки вдохновения. Каждому слову необходимо, чтобы за ним следовали другие. А вы – всемогущий бог, отправляющий эти слова, эти молнии, воспламеняющие истории, в мир, оживающий у вас перед глазами. Вы сами себе муза. Пусть чистая страница станет стимулом для всех драматичных, непокорных, лирических и шокирующих мыслей в вашей голове, которые стремятся наружу.
ПОПРОБУЙТЕПригласите вдохновениеНапишите о том, что вдохновляет вас писать, будь то желание создать лирическую прозу, убежать от мира или исследовать свой внутренний мир. Вспомните последний раз, когда вас посетило вдохновение, и как это вышло. Затем сконцентрируйтесь на том, что вдохновляет вас садиться и писать даже в самый ужасный день. Ваше грандиозное вдохновение может открыть дорогу к сочинительству.
4. Станьте новичком
В нашей жизни так много усилий уходит на то, чтобы стать всезнайкой. Когда мы всерьез беремся за какое-то дело, мы равняемся на великих мастеров и жаждем обладать таким же опытом. Ведь именно они все понимают. Когда они входят в комнату, все кивают им с уважением. Люди задают им вопросы и ловят каждое их слово. Эксперты идут по жизни с уверенностью, непоколебимостью и, возможно, даже неплохим заработком. По крайней мере, именно так кажется стороннему наблюдателю. Они строчат романы, говорят с апломбом и отправляются в экзотические путешествия.
Новички часто ощущают себя неумелыми и неуклюжими. Мы хотим быть изящными, желаем, чтобы все нам давалось легко, чтобы не было препятствий на пути. Парадокс в том, что иногда увлекательнее быть тем, кто ничего не знает, – тем, кто только начинает поиски, поглощен погоней за ответами; тем, у кого достаточно скромности, чтобы быть открытым любым возможностям.
Однажды вечером, когда мой сын учился ходить, я наблюдал за его попытками. Мы привыкли думать, что падение вызывает отчаяние, но Жюль не морщил лоб и не начинал плакать, раз за разом шлепаясь на попу. Он вставал, покачиваясь из стороны в сторону, борясь с силой тяжести, отмечая слабые сдвиги, пробегающие по телу, и работал над поддержанием равновесия, будто складывая кусочки головоломки. Понаблюдав за ним, я записал уроки, которые вынес из его практики.
1. Ему было все равно, что кто-то за ним наблюдает.
2. К каждой попытке он подходил с духом исследователя.
3. Его не беспокоили неудачи.
4. Он радовался каждому новому шагу.
5. Он не копировал чью-то походку, а стремился найти свой путь.
Он был погружен в состояние «шошин», или «разум новичка». Это концепция из дзен-буддизма, подчеркивающая преимущества открытости происходящему, наблюдательности и любопытства при каждой попытке. «Множество возможностей есть у разума новичка, а у эксперта их очень мало», – утверждал мастер дзен Сюнрю Судзуки. Идея в том, что начинающий не ограничен тесными рамками под названием «достижения». Ведь настоящий новичок постоянно учится. Его разум свободен от предвзятости, ожиданий, суждений и предрассудков.
Зачем говорить о дзен-буддизме в книге, посвященной писательскому мастерству? Потому что писатели постоянно стремятся стать экспертами. Мы столь отчаянно хотим понять, как создать хороший диалог или будоражащую ум интригу (и напечататься), что не можем справедливо оценить это чудесное и удивительное состояние начинающего. В горячке наших желаний легко не заметить силу новых подходов, которые мы обнаруживаем, и потенциал возможностей, мотивирующих нас. Мы не понимаем, что быть экспертом зачастую скучно, и не можем представить, что всезнайка, которому мы так завидуем, возможно, ревнует к струящейся гибкости новичка и тоскует по ней.
Задумайтесь. Когда вы знаете что-то, вы меньше насторожены и более спокойны. Если вы эксперт, вы уже все поняли, вбили свой кол в землю в части писательского мастерства, жизни, политики, чего угодно. Вы живете и творите с этой позиции и не особо обращаете внимание на результат. Слишком часто стать экспертом значит конец всему: мысли черствеют, а воображение следует настолько знакомым моделям, что само это слово вряд ли здесь уместно. Стать экспертом – значит считать, что вы знаете больше других, а это часто приводит к тому, что вы меньше к ним прислушиваетесь. Ведь вы обладаете мудростью, которую можно распространять и использовать.
Люди часто с пренебрежением относятся к современному искусству, говоря, что любой ребенок может создать что-то подобное. Но, может, это стоит воспринимать как комплимент. Почему работа, выполненная только благодаря владению ремеслом, заслуживает больше похвалы? Произведение искусства, которое ближе к зарождению жизни, ее изначальному импульсу, содержит ценную жизненную силу, искры и воодушевление созидания. «Любой оригинальности необходима смелость быть дилетантом», – сказал американский поэт Уоллес Стивенс.
Наш разум настроен приобретать вещи – получать опыт. Всегда можно узнать что-то новое, и чем больше у вас информации, тем сильнее и могущественнее вы себя ощущаете. Ваш набор писательских инструментов становится все массивнее, и, хотелось бы надеяться, ваши истории тоже становятся лучше. Но иногда этот тяжелый набор может стать скорее обузой, чем подспорьем.
Мой совет: не старайтесь все понять. Отбросьте мораль и творческие догмы. Избавьтесь от предрассудков и традиционных идей, которые ограничивают ваш кругозор. Найдите способ сохранить мировоззрение новичка, быть наивным и открытым миру, сберечь свежесть и спонтанность мышления. Каждый день беритесь за письмо с ясным пониманием своих возможностей.
Мацуо Басё, великий японский поэт хайку, говорил: «Не ищите следы древних, но ищите то, что искали они». Эта фраза – отдельный коан из дзен-буддизма. Суть в том, что нужно искать свою правду, а не подражать другим. Если вы находитесь в постоянном поиске, ваш взгляд на мир расширяется. Если вы пытаетесь подражать, он сужается и ослабевает.
А что, если вы не станете экспертом никогда? Будете думать, как новичок, над каждым своим предложением, как при сочинении первой истории?
Я читал рассказ о профессоре, который однажды приехал к японскому мастеру, чтобы расспросить его о дзен. Мастер заварил чай. Наполнив чашку посетителя, он продолжил лить. Чай потек на стол.
«Чашка полна! – сказал профессор. – Она не вместит больше чая!»
«Как и эта чашка, – ответил мастер, – вы полны убеждений и домыслов. Как я могу показать вам дзен, если вы сначала не опустошите свою чашку?»
Пусть чашка будет пуста. Помните свои первые стремления, чувства, которые вы испытывали, когда записали первую историю.
ПОПРОБУЙТЕВернитесь к началуВспомните начало: ваш первый урок игры на гитаре, первое стихотворение, первый раз, когда вы поехали в другую страну, даже первую влюбленность. Подумайте, какие возможности вы увидели, как наблюдали за происходящим, какие эксперименты провели, даже сами того не осознавая.
5. Сделайте творчество рутиной
Всегда легко найти занятие получше, чем сочинительство. «Я ненавижу писать, мне нравится, когда все уже написано», – говорила писательница и поэтесса Дороти Паркер.
Она очень точно выразила мнение многих писателей. Мне не раз случалось выглядывать в окно в погожий день, особенно после напряженных часов работы, и задаваться вопросом, почему я не пошел в поход с друзьями, или на утренний сеанс в кино, или не сел читать интересную книгу. «Я взрослый человек, – говорю я себе. – Я могу как угодно распоряжаться своим временем. Почему я сижу здесь и заставляю себя писать, когда мог бы заняться практически любым приятным делом, каким захочу?»
Творчество может обескураживать, расстраивать и даже пугать, но волшебным образом приносить удовлетворение. Именно поэтому очень важно установить рутину. Если у большинства успешных писателей и есть одна определяющая черта, так это то, что все они регулярно пишут. Неважно – в полночь, на рассвете или после обеда из двух мартини. У них есть рутина.
«Цель без плана – всего лишь мечта», – говорил Антуан де Сент-Экзюпери. А рутина – это план. План самоотдачи. Она помогает уничтожить любое препятствие, мешающее вам писать, будь то психологический барьер или соблазнительное приглашение на вечеринку.
Но и это не все. Когда вы пишете в определенное время дня и в обстановке, предназначенной только для размышления, вы извлекаете творческие выгоды. Регулярность – приглашение вашему разуму войти в двери воображения и полностью сосредоточиться на сочинении. Рутина помогает запустить когнитивные сигналы, ассоциирующиеся с историей, окутывая вас идеями, образами, чувствами и фразами, которые кружатся в подсознании. Отведя творчеству время и место, сделав его священным и регулярным, намного проще преодолеть раздражительность и подняться над какофонией жизни. Регулярность и повторение – как проводники, которые направляют вас все глубже в мир воображения.
Собственно, музу можно иначе назвать рутиной. Когда вы регулярно работаете, к вам регулярно приходит вдохновение. Всё потому, что вас несет вперед обнадеживающая инерция прогресса, вы под своего рода гипнозом. Творчество рождается из постоянного смешения идей. Если у вас не установлена рутина, если вы работаете время от времени, вы дольше разогреваетесь и вспоминаете вашу историю.
Стивен Кинг – наверное, идеальный пример такого писателя. Он сравнивает свой кабинет со спальней, личным пространством для мечтаний. По его мнению, нужно начинать каждый день примерно в одно и то же время и заканчивать, когда на странице или жестком диске будет тысяча слов. Это поможет приучить себя мечтать так же, как готовиться ко сну, всякий раз ложась примерно в одно и то же время и повторяя одни и те же ритуалы[1].
Стоп! А разве художники не должны быть свободными, недисциплинированными существами, склонными следовать скорее за прихотью воображения, чем за строгим расписанием? Разве рутина не разрушает и не душит творчество? Совсем наоборот. Она дает вашему воображению безопасное и привычное место, где оно может бродить, танцевать, кувыркаться и прыгать с утесов.
Вдобавок рутина не обязана быть чересчур заштампованной. У меня есть традиция покупать новую шляпу к каждому новому роману – такую, которая подходит по теме, если это возможно, – просто чтобы немного поменять энергию письма. Когда я надеваю шляпу, я превращаюсь в персонажа романа и подаю сигнал мозгу, что готов писать. Для одной зловещей повести я надевал «гробовую шляпу» (укороченный вариант цилиндра). Для другой – фетровый хомбург. Для этой книги я примерил котелок.
Есть ли у вас талисман, предмет одежды или ритуал, который может стать для вас сигналом к творчеству? Как вы можете превратить свои рутинные обязанности в подобие шляпы, которую надеваете каждый день?
ПОПРОБУЙТЕЗаштампуйте свою рутинуКогда в последний раз вы вносили значительные изменения в свой распорядок дня? Как это повлияло на ваше творчество, положительно или отрицательно? Что вы можете сделать, чтобы ваши ежедневные обязанности помогали творчеству?
6. Цель + крайний срок = волшебство
Если вы участвовали в Национальном месячнике сочинения романов и вынесли из этого опыта только один урок, это, скорее всего, сила поставленной цели и наличие крайнего срока, который способствует ответственности. Это творческие акушерки, как пишет основатель NaNoWriMo Крис Бейти в своей книге «Литературный марафон»[2].
Слова «цель» и «крайний срок», возможно, звучат не слишком поэтично, но это, пожалуй, два самых важных понятия в творческой жизни, наряду с «вдохновением» и «воображением». Творчество включает равные доли предвкушения и обязательств.
Правда, есть загвоздка. Мне кажется, NaNoWriMo испортил многих из нас. Это всего лишь месяц – короткий, сжатый период времени, – поэтому, несмотря на выполнение колоссальной задачи написать 50 000 слов за месяц, это всего лишь 30 дней, вспышка, меньше 10 % года. Многие просыпаются первого декабря в восторге от своего достижения и, задыхаясь от энтузиазма, решительно клянутся: «Я закончу этот роман». Но потом понимают, что бесцельно дрейфуют в подвешенном состоянии, а затем дают туманное обещание закончить книгу когда-нибудь (а мы знаем, что этот день вряд ли настанет).
Я тоже был таким. Я эксперт по ложной производительности. Я попадаю в ловушку бесконечного круга задач, постоянно заканчиваю небольшие дела, но добиваюсь сомнительного прогресса в написании романа. Я провожу исследования. Я вожусь с первым предложением, первым абзацем, первой главой. Я возвращаюсь и снова провожу исследования. Или отвлекаюсь на яркое свечение совсем другого литературного проекта. (Новые идеи для романа всегда сверкают ярче всего, пока я не начну писать.)
Я придумал литературные отговорки – которые кажутся плодотворным творчеством, – потому что на самом деле мне не очень хочется наводить порядок во всем этом безобразии. Мой черновик похож на карапуза, недавно вылезшего из подгузника, весело прыгающего, с крошками кукурузных хлопьев на губах и соком, капающим на майку. Он опрокидывает все вокруг и слишком громко кричит. Мне нравится избыток энергии в моей истории, но утомляет мысль о том, что ее нужно воспитывать.
«Дорога в ад вымощена незавершенными работами», – сказал как-то романист Филип Рот. Я хочу выбраться из этого ада.
Как же закончить работу? Уроки NaNoWriMo можно применять к творческим проектам круглый год: поставьте цель, определите срок и творите по плану.
Цели дают направление, но цель без срока – как класс без учителя: с большим потенциалом, но без структуры. Если я не назначу крайний срок и не буду следить за прогрессом, мой роман будет существовать в вечном состоянии сомнительного движения. (Я знаю это: на один из романов у меня ушло 10 лет.)
Конечно, вам не нужно писать 50 тысяч слов каждый месяц, но подумайте о том, что вы можете делать каждый день. Например, посвящать час доработке романа? Хорошо, тогда поставьте себе целью 30 часов доработки в месяц и ведите учет каждый день. Можете написать 250 слов в день? Хорошо, тогда поставьте себе целью 7500 слов в месяц. (Забавно, как могут накопиться 250 слов в день; если вы будете писать по 7500 слов в месяц, вы напишете 80 тысяч слов за год, а это уже приличный роман.) Даже улитка может преодолеть большое расстояние, если каждый день будет продвигаться вперед.
Главное – не ставьте размытую цель. Без ясной цели вы, скорее всего, найдете миллион способов увильнуть от обязанностей. Мне вспоминается вот эта сцена из «Алисы в стране чудес».
– Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
– А куда ты хочешь попасть? – ответил Кот.
– Мне все равно, – сказала Алиса.
– Тогда все равно, куда и идти, – заметил Кот[3].
Цели – это маяк, направляющий лодки к берегу. Они – Полярная звезда, за которой мы следуем.
Но даже при такой системе неизбежны оплошности. Я обычно составляю список препятствий, с которыми, вероятнее всего, придется столкнуться, будь то обременительный срок сдачи, неуверенность в себе или откровенная усталость от романа, и думаю, как их преодолеть. После оплошности важно простить себя, подкорректировать цели и устроить перезагрузку, чтобы неудачная неделя не превратилась в неудачный месяц, а затем и неудачный год.
Главное – спланировать свою жизнь вокруг целей, которых вы хотите добиться, вместо того чтобы тонуть в могучих объятиях импульсных потребностей. Мы очень близорукие существа, предпочитающие положительные результаты в настоящем за счет будущих достижений. Но наше настоящее Я оказывает медвежью услугу нашему будущему Я, которое станет кричать в темноту прошлого: «Почему ты не работал над нашим романом?» Подумайте, как ваше настоящее Я может лучше помочь будущему Я.
Я с нетерпением жду завершения своего романа, как гордый родитель ждет выпускного. Он будет отполирован, изящно сплетен, готов к тому, чтобы его читали другие. Хочется надеяться, что он найдет себе симпатичную обложку, в которую обернется, полку, на которой будет жить, и пожелает мне удачи со следующим романом. Всегда есть новая история, которая меня ждет.
ПОПРОБУЙТЕПоставьте цель. определите крайний срокЭто решающий момент. Составьте план своих целей – больших, а также всех промежуточных, которые к ним ведут. Приколите листок, на котором записаны ваши цели, над письменным столом. Если надо, вытатуируйте их на руке. Отметьте крайние сроки в электронном календаре – с напоминаниями. Разработайте стратегию отчетности и применяйте ее.
7. Смиритесь с ограничениями
Если вы поговорите с другим писателем – хоть начинающим, хоть уже имеющим публикации, – скорее всего, он вам пожалуется на нехватку времени на роман своей мечты. Он вздыхает по идиллии, в которой время растяжимо и свободно от оков, где не нужно беспокоиться об оплате счетов или о том, чтобы готовить еду и наводить порядок в доме. Чистое время, чтобы только писать.
Я сам из таких. Если бы я мог выбирать, я не ходил бы по магазинам и даже не заправлял бы машину. Я жил бы расслабленно, просыпаясь с утра и проводя весь день за сочинением. Тогда, и только тогда, я смог бы по-настоящему реализовать свой потенциал и написать роман моей мечты.
На самом же деле моя творческая жизнь ограничена и беспорядочна. Я вкалываю весь день, возвращаюсь домой, где меня ждут работа по хозяйству и родительские обязанности, и пробиваюсь через выходные с их запросами: отвезти детей на какое-нибудь спортивное мероприятие и день рождения или заняться одним из тех мучительных дел, которые не позволят моему дому обрушиться (или мне придется наблюдать, как он разрушается, что более вероятно). Мы с женой шутим, что постоянно бежим наперегонки со временем. Я пытаюсь встать пораньше в будни, чтобы писать, и часто фиксирую кое-какие мысли, пока мои дети играют в футбол, но в основном работаю в закоулках и трещинах времени, а не в моменты его пространного великолепия. Я страдаю от того, что сам называю «тоской недостаточности»: недостаточно времени, недостаточно денег.
Старая поговорка гласит: защищая свои ограничения, вы их сохраняете. Но, честно говоря, я начал понимать, насколько мне повезло с этими ограничениями. Теперь я вижу в них скрытую выгоду. Я не раз наблюдал, как люди, у которых было полно свободного времени, растрачивали его попусту (а потом имели наглость жаловаться, что ничего не успевают). Наше воображение не обязательно преуспевает в полной свободе, где оно скорее превращается в вялого и бесцельного расточителя. Оно процветает под давлением, когда установлены рамки.
Вспомните поэзию. Рамки поэтической формы – будь то сонет, лирическое стихотворение или хайку – усложняют творчество, но требования заставляют писателя копать глубже очевидных ассоциаций и подбирать разные слова, подходящие по ритмической схеме. Полет воображения случается не только «за рамками мышления», но и внутри них.
Труппы комедиантов-импровизаторов часто используют такую технику ограничений, собирая предложения актерам от зрителей (обычно нестандартные и противоречивые). Актеры должны играть сразу, без плана, не говоря уж об обсуждении. Шутка строится на одном простом правиле: нужно безоговорочно принимать все, что говорят партнеры. Каждая строчка должна быть логическим продолжением предыдущей, которую ни в коем случае нельзя ставить под сомнение. Так в рамках момента создаются великолепные, удивительные скетчи.
Так что недостаток времени для творчества – может быть, как раз то, что вам надо, чтобы писать. Вспомните Национальный месячник сочинения романов. Очень немногие могут сказать, что у них есть время писать по 50 тысяч слов в месяц, но такие жесткие рамки заставляют действовать более решительно. Сосредоточившись на том, от чего вы можете отказаться на месяц – соцсети, телевизор и т. п., – и используя освободившееся время, чтобы писать, рьяно устремившись к цели, вы черпаете из глубокого колодца творчества, который иначе остался бы неисследованным. Временные ограничения не оставляют нам выбора – такого, который может парализовать нас, заставляя тянуть время и, возможно, никогда не начать. Ограничения помогают «отключить» перфекционизм, так что вы беретесь за работу и начинаете писать, потому что должны.
Рэй Брэдбери писал «451 градус по Фаренгейту» на печатной машинке во время обеденного перерыва. Тони Моррисон создала свой первый роман за краткие промежутки времени, которые у нее оставались после того, когда она приходила с работы и укладывала детей спать. Небольшие отрывки, написанные в разные дни, через некоторое время сложились в роман.
Я мечтаю о временах, когда у меня будет прорва времени для творчества, но NaNoWriMo помог мне понять, что на самом деле мне повезло с ограничениями. По сути, тиканье часов – своеобразный метроном для воображения, каждую секунду призывающий сесть за работу.
Вот смелый совет: не жалуйтесь на недостаток времени для творчества. Без него ваша страсть распыляется.
ПОПРОБУЙТЕПисательские спринтыИсследуйте творческую силу ограничений. Поставьте таймер на 15 или 30 минут и заставьте себя браться за работу над романом при любом удобном случае. Эта стратегия схожа с «методом помидора» – способом управления временем, при котором работа разбита на интервалы с короткими перерывами. Вспышки концентрации, сопровождаемые регулярными перерывами, могут повысить вашу умственную гибкость.
8. Искусство скуки
Скука обычно считается чем-то дурным, состоянием, которого надо избегать. Часто она представляется пустым и отупляющим промежутком времени, от которого мы пытаемся убежать любыми способами.
Когда у меня исчезают стимулы, я беру телефон и начинаю судорожно в нем копаться в надежде найти что-нибудь интересное. Это мой тик, болезнь, вирус. Я делаю это в очереди в магазине, на футбольном матче детей и даже при красном сигнале светофора. Как многие другие, я ищу дофаминовый ингалятор, к которому так привык. Мой мозг жаждет новизны и стимуляции, и я попадаю в ловушку неконтролируемой потребности. Я листаю фотографии, читаю случайные новости, а потом, когда красный свет сменяется зеленым, продолжаю путь (если вижу светофор). Я – это мои гаджеты.
Кажется, занимательные развлечения, которые предлагает интернет, подарят вам удовлетворение, но мельтешащие фотографии и заголовки редко питают мою душу или пробуждают воображение. Они крадут у меня нечто очень ценное – скуку.
Подождите, скука… ценная? Да. Многие важные явления вымерли в последние пару веков, но, возможно, одна из самых недооцененных потерь – недостаток настоящей скуки в нашей жизни. Подумайте: когда в последний раз вы ощущали пустоту и позволили своему разуму насладиться ею, не хватаясь за телефон или пульт дистанционного управления? Если вы похожи на меня, вы настолько привыкли к онлайн-развлечениям, что готовы придумать любой предлог, чтобы сбежать от глубоких размышлений, необходимых для творчества, в поисках чего-нибудь – чего угодно – в интернете. Будто сеть может написать за вас следующую сцену. Более того, исследования МРТ выявили схожие изменения в мозге интернет-зависимых людей и наркоманов. Наш мозг занят как никогда, но не глубокими размышлениями. Поглощенные своими устройствами, мы не обращаем внимания на наши душевные позывы.
Но скука – друг творца, потому что ваш мозг противится таким моментам бездействия и ищет стимулы. До наступления эры глобальной взаимосвязанности скука была возможностью для наблюдения, волшебным моментом грез – временем, когда можно придумать новую историю за дойкой коровы или разжиганием огня.
Скука приводит к действию. Когда вы принимаете ее приглашение открыть для себя мир, ваши чувства обостряются и вы начинаете замечать вещи, которые иначе пропустили бы. Если вы позволите томительным, блуждающим моментам жизни увлечь вас, эти мгновения, кажущиеся бесполезными, станут плодородной почвой для идей. Скука сигнализирует мозгу, что вам необходимы свежие идеи, и подстегивает творческое мышление.
Скука обостряет мечтательность, потому что напоминает сон. Когда мозг включает перерыв на отдых, синапсы соединяются иначе и рождаются новые мысли. И даже если вам кажется, что время в очереди проходит впустую, ваш разум готовится к оригинальному приключению или занимательному озарению.
Я отношусь к скуке как к дыханию медитации. Это способ исследовать собственное молчание – и все его звуки.
В самой известной своей работе, «4’33’’», пианист Джон Кейдж выходит на сцену, чтобы сыграть композицию, садится за инструмент, поправляет нотные листы и делает паузу на 4 минуты 33 секунды. В этой напряженной тишине звук преображается. Каждый вдох и выдох, каждый таинственный скрежет и скрип или случайный клаксон становятся частью музыкального опыта. Ожидания переворачиваются с ног на голову, пока зрители исследуют отсутствие, которое становится присутствием. Время, когда мы не «развлекаемся», наполнено тайнами.
Сосредоточиваясь на разрыве, а не соединительной ткани музыкального повествования, Кейдж избавился от крещендо и диминуэндо в музыке, и его работа стала, по сути, необычной медитацией об отсутствии. Слушатель создает свою гармонию в пространстве точно так же, как наш разум наполняет скуку историей, наблюдениями или воспоминаниями – чтобы избежать ее.
Я недавно попробовал сам принять скуку. Я дал клятву, что, когда мне будет скучно, я не стану доставать телефон и понаблюдаю за своими ощущениями. Сначала было тяжело: я ставил под сомнение все, что только что написал. (И да, мой телефон – довольно соблазнительная сирена.) Но как только я впал в скуку, позволил своему разуму обмякнуть на диване пустоты, мир начал наполняться занимательными деталями.
Однажды, когда я стоял в очереди за кофе, я заметил мужчину, который в ожидании кусал губы, щурил глаза и нервно покачивался. Маленький мальчик пытался пускать пузыри, пока его мать копалась в телефоне. Две женщины смеялись над неуклюжими попытками мужчин завязать с ними разговор на сайте знакомств. Внезапно скучная кофейня превратилась в симфонию историй. Окружающие были намного интереснее, чем любые новости в моем телефоне (и я в результате включил отрывки разговора двух женщин в одну из моих историй).
«Вы черпаете идеи в мечтательности. Вы черпаете идеи в скуке. Вы черпаете идеи постоянно. Единственная разница между писателями и остальными людьми – мы замечаем, когда это делаем», – сказал однажды фантаст Нил Гейман.
В этом весь секрет – замечать скуку, мысли и наблюдения, которые она вызывает. Могу поспорить: ваш смартфон не дарит вам идеи столь богатым, тонким, развивающим способом.
ПОПРОБУЙТЕУважайте скукуХорошенько подумайте в следующий раз, когда в момент безделья на вас нападет скука. Хорошенько подумайте, прежде чем вынуть смартфон, включить телевизор или даже открыть журнал. Отдайтесь скуке, почитайте ее как священный творческий момент и отправляйтесь в путешествие вслед за своим разумом.
9. Рождение идей. Литературный тест Роршаха
Я не верю в такое явление, как «творческий кризис». Слишком просто выстроить нездоровый алтарь, посвященный ему, – назвать болезнь, после чего украсить гирляндами свою творческую жизнь, раз за разом повторяя: «У меня кризис», будто отрекаясь от ответственности за его создание и ожидая, что с неба упадут волшебные молнии вдохновения и все поправят (так бывает только в кино, верно?).
Конечно, у всех бывают плохие дни. И конечно, по окончании одного литературного проекта у нас редко сразу появляется идея для следующего. Я отношусь к такому состоянию как к творческим тупикам, перерывам, а не кризису. Это время делать заметки в дневнике, гулять, танцевать допоздна, проводить целый день в музее, читать, делать все, что нужно, для пробуждения идей и оживления ситуации.
Но если вы хотите подтолкнуть воображение, вы можете проявить более энергичный подход, проложив себе путь сквозь колючие заросли творческого затишья. Мне нравится метод составления списка, использовавшийся Рэем Брэдбери: он позволяет подключиться к водовороту подсознания. Когда Брэдбери стал писателем, он составлял длинные списки существительных, чтобы запустить идеи. Он говорил, что у каждого человека в голове сокрыто богатство жизненного опыта и нужно только найти способ вывести его на поверхность, определить закономерности и выловить чаинки для вашей истории. Он добивался этого, составляя списки существительных. «Вызывайте в воображении имена существительные, дразните свое тайное Я, почувствуйте вкус темноты… Если говорить тихо-тихо и записывать все слова, которые захотят вылиться на бумагу из вашей нервной дрожи… Чудище, притаившееся наверху, в вашей собственной сокровенной ночи… вполне может спуститься», – писал он[4].
Составив список, Брэдбери раскрывал ассоциации каждого слова, записывая о каждом существительном то, что он называл penses[5], – небольшие поэмы в прозе или описательные отрывки объемом около 200 слов, которые помогали ему исследовать каждое существительное и углубиться в подсознание в процессе. И тогда он начинал спрашивать себя, почему записал именно это слово, что оно значит для него.
Вот, например, список существительных, которые породили одну из самых известных книг Брэдбери.
Он похож на случайный набор слов, но Брэдбери увидел закономерность, связанную с его старой любовью к циркам и карнавалам и боязнью их. Он вспомнил, как первый раз прокатился на карусели, мир кружился и прыгали ужасные лошади. Пока он размышлял над ассоциациями, вызванными словами, стали появляться персонажи и понесли историю вперед, и в конце концов он вернулся к этой пугающей карусели из детства в книге «Надвигается беда»[6]. Эта история не автобиографична, но родилась из крупицы его жизни, которую он смог расшифровать, только сведя закономерности слов.
Мне нравится такое упражнение: оно подразумевает провокацию. Это личный тест Роршаха, способ распахнуть плотно закрытые двери разума и следовать за удивительным пером воспоминаний, гонимым сквозь тайны времени.
Есть много других подсказок, которые можно использовать. Мне всегда нравилось писать письма, поэтому иногда я вспоминаю случайного персонажа, который встретился мне в жизни (реального или выдуманного), и пишу от его лица письмо себе, его матери или давним возлюбленным. Письмо похоже на pense Брэдбери – это исследование, которое превращается в историю.
Я знаю писателя, который ищет случайные фотографии в интернете и пишет краткие истории о ситуации и людях на них. Я знаю другого автора, который выбирает человека из своей жизни и составляет список сходств и различий между ними, а также пишет, что ему не нравится в этом человеке (отправная точка конфликта в истории).
Такие упражнения не обязательно приводят к рождению новой идеи. Вы можете делать что-то подобное каждый день, просто чтобы «разогнаться» или когда буксуете. Литературные упражнения могут вывести вас за привычные рамки, а иногда именно рамки сдерживают историю. Прелесть таких подсказок в том, что это сочинение «на выброс». Вы не чувствуете давления и можете попробовать что-нибудь безумное. Упражнения также учат вас, что значительная часть творчества случается без подготовки. Дирижер не всегда машет палочкой, организуя звуки симфонии. Порой полезно гнаться за собственными нотами без руководства. Пусть вас ведут ваши идеи.
ПОПРОБУЙТЕПризовите историюСоставьте список существительных, как Брэдбери, «подготовьте свое тайное Я», запишите все древние слова, которые рвутся на страницу, а затем поищите закономерности или мотивы, объединяющие эти существительные. Нашли сюжетную линию, которая может подпитать ваш роман, или абсолютно новую историю?
10. Создание творческого сообщества
Мы, писатели, стремимся к одиночеству. Мы сидим в полумраке за столом, страдая от монотонности сюжета, раздирая страницы в клочья, кусая ногти и надеясь, что следующая чашка кофе принесет больше вдохновения, чем переживаний.
Или нам так кажется. И это правда: значительная часть сочинения происходит в одиночестве. Но часто мы упускаем из виду тот факт, что работа многих писателей вдохновляется и поддерживается творческим сообществом.
Возьмите, например, Клайва Льюиса и Джона Толкина. Когда они впервые встретились, они были просто людьми с «писательским хобби», как сказал Льюис. Они обожали обсуждать скандинавские мифы и эпопеи, но понимали, что их коллеги на факультете английского языка в Оксфорде не станут всерьез рассматривать их фантастические сказки, поэтому регулярно встречались в пабе и запоем поглощали пиво и истории. Все активнее обсуждая свои сочинения, они познакомились с другими писателями, которые тоже чувствовали себя изгоями. Так была основана группа писателей «Инклинги» – находившиеся в поиске со «смутным или частично сформировавшимся видением и идеями», как писал Толкин. Темы, которые позже появятся в книгах Толкина и Льюиса, впервые были подняты на еженедельных обсуждениях «Инклингов». Толкин говорил, что «абсолютная поддержка» Льюиса была «неоплатным долгом»: «Долгое время он был моей единственной аудиторией. Он, и никто иной, впервые заронил в мою голову мысль о том, что моя “писанина” может оказаться чем-то большим, нежели личное хобби»[7].
Наша культура воспевает идею одинокого героического идеала, брутальных самоучек, которые сталкиваются с проблемами и преодолевают превратности судьбы, – будь то спортивная звезда, ведущая свою команду к победе, или ученый, вылечивший смертельную болезнь. Одиночество, без сомнения, играет важную роль в творчестве, но, проследив историю литературы, вы поймете, что для написания книги иногда нужна целая деревня. Хемингуэй подпитывался творческой энергией Парижа 1920-х, не говоря уже о советах Гертруды Стайн и Шервуда Андерсона. Лэнгстон Хьюз и Зора Нил Хёрстон раскрывали свои уникальные голоса бок о бок, будучи лидерами Гарлемского ренессанса. Джек Керуак, Аллен Гинзберг, Уильям Берроуз и остальные битники спотыкались, прыгали и танцевали со своими словами, как участники труппы импровизаторов, создавая друг друга по мере создания себя.
Творческий трепет обычно посещает рядом с другими. Подумайте о своей жизни. Уверен, десятки людей направляли вас на пути, будь то учитель, похваливший историю или рисунок, друг семьи, открывший вам новые книги, или няня, завораживавшая вас своими сказками на ночь.
Чтобы плодотворные искры воображения разожгли огонь, необходимо найти творческих друзей, придерживающихся схожих взглядов. Первоначальная задумка развивается в обмене идеями, когда одна мысль зажигает другую – и загорается лампочка вдохновения. Представьте джазовый оркестр, в котором музыканты импровизируют мелодию. Они не всегда знают, куда движется композиция. Идеи принадлежат оркестру, а не конкретным музыкантам, но возникают озарения, и струится новая прекрасная песня. Когда вы работаете с другими, вы сочетаете различные концепции, дополняя и исправляя мысли друг друга.
Но регулярные встречи с целью писать вместе или получать отзывы важны не только для вашего творческого потенциала; они поддерживают в вас ответственность. Когда сюжет заходит в тупик, в какой ситуации вы с большей вероятностью перестанете писать: дома в одиночестве или в комнате с другими писателями? И, если вы не родились в семье писателей, вряд ли родные поймут вас, когда вы скажете, что боитесь сделать главного персонажа слишком стереотипным или беспокоитесь за темп развития сюжета. Они посоветуют вам пойти в бизнес-школу или попросят помочь с ужином. Тольо товарищи-писатели могут понять, почему вы не помылись или почему вас больше заботит персонаж, потерянный в пространственно-временном континууме, чем ваш сон.
Выполнить такую сложную задачу намного легче, когда вас подбадривают другие. Писательское сообщество может быть стимулом, проверкой, референтной группой, источником вдохновения, поддержки и даже любви. Не зря в спорте так трудно одержать победу над командой, играющей дома: у них есть дополнительный игрок – зрители.
Любой роман определяется сообществом писателей, которому он принадлежит. Он не создается только его автором, это работа людей, окружающих и поддерживающих его. Подумайте обо всех людях, которые дают вам творческую помощь; не забывайте отдавать должное этому сотрудничеству и обращаться к нему в моменты нужды.
ПОПРОБУЙТЕУкрепите ваше писательское сообществоВступите в писательскую группу. Либо зарегистрируйтесь на сайте вроде NaNoWriMo и завяжите разговор с писателями онлайн, либо пригласите коллег организовать группу, которая будет регулярно встречаться лично.
11. Творческий наставник
В биографии известных художников практически всегда есть ключевая фигура, ставшая наставником в поворотный момент, официально или нет. Встреча с хорошим наставником так же редка и особенна, как влюбленность. Это своего рода волшебная сказка. Мы все мечтаем о появлении в нашей жизни исключительного мудреца, который признает наш талант и предложит важные советы, помогающие подняться на следующий уровень.
Шервуд Андерсон убедил Уильяма Фолкнера сочинять романы вместо стихов, посоветовал ему написать о регионе Миссисипи, где он вырос. Айзек Азимов подружился с Джином Родденберри и помог ему в работе над образами героев «Звездного пути» Спока и Кирка. Нора Эфрон стала наставницей для актрисы и писательницы Лины Данэм, направляя ее не только в искусстве и бизнесе, но даже в выборе одежды для съемочной площадки.
«Коллеги – это прекрасно, но именно наставники помогают с работой по-настоящему», – сказал однажды писатель Джуно Диас, который нашел наставницу в Тони Моррисон.
Значительная часть «настоящей» работы относится не к советам по мастерству, а к установлению энергии и статуса творческого Я. Шерман Алекси бесцельно плыл по течению во время учебы в Университете штата Вашингтон и тут случайно попал на семинар поэзии Алекса Куо, который полностью изменил его представление о себе. Алекси особенно поразила одна строка, написанная Адрианом Луисом, поэтом из племени пайютов: «Я в резервации собственного разума». По словам Алекси, ему никогда не приходило в голову, что индеец из резервации может подать голос и быть услышанным. Куо воспитывал голос Алекси, моделируя отношения с литературой и политическую вовлеченность, которые определяют работу Алекси по сей день. «Он был мне как отец, а ведь все хотят угодить своему папе», – сказал Алекси.
Непросто найти такого человека. Я всегда завидовал таким творческим отношениям и задавался вопросом, как создать нечто похожее. Однажды я отправил восхищенное письмо одному из любимых авторов, приложив несколько глав своего романа и надеясь найти идеального читателя. В ответ получил короткую записку, несколько строчек советов на клочке бумаги. Сейчас это письмо кажется мне крайне щедрым поступком, но тогда я был разочарован, что мы не установили дружеских отношений. У меня было несколько хороших учителей литературы, и я надеялся, что один из них окажется единомышленником, который будет приглашать меня на чашку кофе и делиться со мной теплой и уютной мудростью, а может, даже представит редакторам и агентам. К сожалению, они так и не стали настоящими наставниками. Может, потому что у них было много других студентов и, кроме того, им нужно было время на собственное творчество и личную жизнь.
Не так просто найти того, кто дает уроки не только охотно, но щедро, обходительно и с удовольствием. Говорит то, что вам нужно услышать, а не только то, что вы хотите услышать. Рассказывает не только о том, что он сделал, но и почему, включая истории о неверных решениях, высокомерии запутавшегося разума, неуверенности в себе и сомнениях. Человека, с которым вам комфортно делиться мечтами и слабостями. Хороший наставник не обязательно тот, кто задействует свои контакты, чтобы связать вас с агентом или редактором. Скорее, это тот, кто обогащает вашу жизнь, правдиво и содержательно рассказывая о своем опыте. Тот, кому важно общение.
Подумайте, кто может стать вашим наставником. Напишите письмо любимому писателю, пригласите профессора или мудрого автора на чашку кофе в надежде установить контакт. Если глубокие отношения не завяжутся, будьте благодарны за любую мудрость, которую сможете почерпнуть.
Вот что выяснил я: вместо того чтобы искать человека на роль наставника, можно «установить» воображаемые отношения с любимыми авторами. Одно из преимуществ такого «фанатства» – исследование работы и жизни другого человека во всех подробностях. Я читаю их книги, биографии, письма, интервью, а если они живы, подписываюсь на их аккаунты в соцсетях, чтобы следить за их более спонтанными мыслями, иногда даже пишу им. Я слушаю их советы и смотрю на свою работу их глазами – я пишу для них, как Алекси для Куо. Такой человек становится для меня музой, другом, советчиком, хоть и заочно.
Нам всем нужен тот, кто поможет открыть дверь более смелому, более искреннему представлению о нас. Подумайте о людях в вашей жизни и поищите того, к кому вы можете обратиться за помощью или хотя бы за чашкой кофе.
ПОПРОБУЙТЕНайдите своего внутреннего наставникаЕсть ли у вас наставник или, может, вы сами были наставником? Как вы можете взять на себя одну из этих ролей? Что вам дает помощь другим? Как вы можете применить такую поддержку в своей ежедневной писательской практике? Напишите письмо себе от своего наставника с литературными советами.
12. Получение критики
Многие согласятся, что полезные отзывы помогают совершенствоваться в любом начинании. Это особенно верно для творчества. История пронизана таким количеством элементов, нюансов и сложностей, что писателю часто непросто понять, как все работает: не кажется ли сцена неестественной, не нужно ли получше проработать персонажа, гладко ли развивается действие или еле тащится, – без проницательной и щедрой читательской критики. Кто-то однажды сказал мне, что критика – завтрак чемпионов. Это правда: в лучших случаях она может придать энергии, подпитать и углубить творческий опыт. Но критика может быть и убийственной. Едкие замечания жалят душу и парализуют творческие порывы.
Отношение писателей к критике очень сложное. Когда я решил стать писателем, я с радостью дал черновик истории хорошему другу и стал ждать отзыв, который, по моим представлениям, должен был быть вариацией на тему «гениально!».
Он пропал на некоторое время, и я сам ему позвонил. Когда он вообще не упомянул мой рассказ, я спросил, прочел ли он мою рукопись.
– Да, – сказал он и умолк.
– И что ты думаешь? – спросил я настойчиво.
– Я твой друг, – ответил он, – но я не собираюсь быть твоим критиком.
Сначала я был озадачен, но, хорошенько подумав, понял, что он был прав. Он не просил почитать мою работу. Я практически навязал ее ему. Он был умным человеком, мы часто обсуждали прочитанные романы, и я не должен был тешить себя иллюзией, что он с радостью прочтет мою работу и вызовется стать моим критиком, сторонником и поклонником.
Но я все же хотел получить отзыв и не знал, к кому обратиться (и этот вопрос до сих пор для меня актуален). А тогда еще я не понимал, что я не знал и о том, чего просить и как реагировать на полученную критику.
В эпоху расцвета магистерских программ в области искусства, писательских сообществ и онлайн-семинаров критика сопровождает творчество, идет почти рука об руку с ручкой и бумагой. Но со временем я осознал, что все писатели разные и всем нужны разные отзывы на разных этапах – а иногда вообще не нужны (некоторые с этим поспорят).
Я сам прошел весь диапазон критики. Я получал ее в комнате писателей на семинаре; я был участником группы авторов, которой мне нужно было каждый месяц показывать работу; продирался сквозь беспощадные (но обычно полезные) замечания редактора. Мне потребовалось много времени, чтобы по-настоящему понять, какая критика мне нужна и когда.
Я осознал, что придумываю историю по мере написания и чужие мнения влияют на мое видение сюжета. Поэтому я не собираю критику на ранних этапах. Иногда у меня несколько вариантов черновиков, а иногда я вообще обхожусь без откликов (хороший писатель со временем становится хорошим редактором своих текстов). Кто-то же обожает показывать свою работу на ранних стадиях. Я знаю писательницу, которой нравится обсудить идею романа еще до того, как она начнет творить, а другой мой друг показывает свои сочинения партнеру буквально по мере того, как их выдает принтер. Отзывы стимулируют их, а идея показать свою работу побуждает писать.
Иногда хвалебные возгласы необходимы, но если моя история еще не закончена и не опубликована, я хочу знать, что хорошо, а что нет. Мне нужен строгий анализ, даже если будет немного неприятно. Я считаю полезным давать читателям набор вопросов, чтобы помочь им выдать мне нужную информацию. Обычно я задаю несколько общих вопросов.
• Что хорошо, а что нет? Почему?
• Что бы вы вырезали? Что бы добавили?
• Если бы это был ваш текст, как бы вы его отредактировали?
Традиционная модель писательского семинара строится так: весь класс высказывает критические замечания, а писатель слушает, погрузившись в молчание, и только по окончании всех отзывов может задать вопросы или ответить. Такая схема призвана ограничить защитное поведение и нейтрализовать влияние объяснений автора вне текста. Это нормально, но мне больше нравится вариант разговора со взаимными вопросами и ответами. Сидеть и слушать с закрытым по всем правилам ртом всегда казалось мне ужасно неловким и напыщенным.
Получать критику, несомненно, порой трудно; возможно, еще труднее ее принять. Иногда она больше говорит о критикующем – его любимых мозолях и навязчивых идеях, – чем о вас и вашей истории. А иногда она откровенно презрительная. Легко занять оборонительную позицию, но постарайтесь рассматривать критику как отзыв о тексте, а не о вас лично. Считайте, что у критикующего добрые намерения. Иногда замечания обидны, но обычно люди стремятся помочь. Иногда неловко, иногда невпопад, но пытаются. Не ищите в критике оценку, ищите пользу. Отдав текст нескольким людям, вы сможете лучше контролировать ситуацию. Если пять человек скажут, что концовка не работает, вам стоит поразмыслить над ней и решить, нужно ли ее изменить.
К сожалению, получение негативной, бестолковой, язвительной или несправедливой критики – практически обряд инициации. Все великие писатели в истории через это прошли. «Я бы посоветовала всем, кто стремится посвятить себя писательству, прежде чем развивать свой талант, отрастить толстую кожу», – говорила Харпер Ли.
Но критика может сделать вас сильнее. Пожар, уничтожающий лес, не так уж плох: огонь расчищает место для новой растительности. Так и отрицательные отзывы могут сделать то же для вас – очистить заросли, которые душат незаметный росток. Никто еще не умирал от резкой критики. Иногда она сдерживает, иногда кто-то чувствует себя сломленным. Отдавая свою работу другим, вы ставите себя в уязвимое положение, вас легко ранить. Но потом необходимость писать возвращается – страстная, глубокая, от которой нельзя отмахнуться. Это необходимость передать историю читателю и установить связь таким прекрасным, таинственным способом. Вам нужно писать, несмотря на критику, потому что это ваша суть. Вы не можете выбирать отзывы, но способны сами решить, как с ними поступить.
ПОПРОБУЙТЕСоставьте план для отзывовКаким был лучший отзыв на вашу работу? А как насчет худшего? В чем была основная разница? Они повлияли на то, как и кого вы просите оставить отзыв на вашу работу теперь? Когда вам лучше получать критику – на ранних этапах или когда у вас уже есть черновик? Определите свои личные потребности в части критики, а затем подумайте, как встроить это в свой творческий процесс.
13. Настройте супергеройские способности наблюдения
Как часто вы останавливаетесь и смотрите, что творится вокруг? Смотрите по-настоящему, присутствуете в моменте, впитывая происходящее всеми органами чувств и обращая свои размышления в слова?
Если вы живете в постоянно сужающейся сетке времени (как многие из нас), легко попасть в ловушку рутины и идти по миру зашоренным. Я замечал, что иногда петляю среди людей в магазине, будто они столбики на полосе препятствий, даже не замечая их. Когда я иду по улице, я обычно гляжу в землю, обвитый спиралями мыслей. Иногда я настолько поглощен заданиями из моего списка дел и неотвязными заботами, проносящимися в моем мозгу, что сомневаюсь, смогу ли рассказать полиции важные подробности, если на моих глазах совершится преступление.
А ведь я писатель, а писатели зависят от своих наблюдений за миром, как Шерлок Холмс – от остроты своих чувств при раскрытии преступления. «Мир полон очевидных вещей, которых никто не замечает», – говорит Холмс в «Собаке Баскервилей».
Творчество дарит нам возможность настроиться так, чтобы оживить чувства. Наша сосредоточенность освещает мир вокруг, внимательность углубляет то, на что она направлена. У нас есть возможность подсматривать в замочные скважины жизни, шпионить за людьми и подслушивать их разговоры. Любой клочок информации полезен. Представляя себе сцену на странице, мы черпаем детали из котла в нашей голове и сшиваем их в новый мир. Зловещая масса облаков в небе. Необычное предзнаменование во взгляде влюбленных. Необыкновенно яркий оранжевый цвет икры в суши. Нет ничего слишком банального для воображения писателя.
Нам нужно выбирать из огромного запаса образов, запахов и звуков, поэтому каждый день мы должны обращать внимание на мир вокруг. Звучит легко, но на самом деле это непросто. Искусству наблюдать нужно учиться и регулярно его практиковать. Зачем учиться? Мы видим, слышим, пробуем на вкус, чувствуем и нюхаем мир годами, верно? Но просто жить и по-настоящему наблюдать – две разные вещи. Наш мозг неспособен замечать все. Мы фокусируемся на определенных вещах и отсеиваем остальное. Обычно это полезно: если бы мы обращали внимание на все, мы бы не смогли закончить ни одно дело. Но, тренируя мозг работать целенаправленно, мы упускаем мельчайшие детали происходящего вокруг и внутри нас. Именно поэтому люди не всегда способны заметить сгущающиеся грозовые тучи и удивляются ливню.
Нам нужно тренировать наблюдательность, как и в любом деле, в котором мы хотим преуспеть. Только тогда мы начнем рождать вопросы, истории и идеи, взятые из мира вокруг. Писатель должен спрашивать себя: как преодолеть рутину и жить, замечая нюансы и кружево секретов в основе всего. Художники должны обращать особое внимание на мир, чтобы видеть истину, скрытую от случайного наблюдателя, замечать незнакомое в знакомом.
Представьте себе, что вы вступаете в мир как на незнакомую планету, которую впервые видите. Каждое растение для вас экзотично, удивительно и потенциально опасно. Когда вы смотрите в небо, вы не понимаете, зачем нужны облака и почему оно голубое. Если вы увидите яблоко на дереве, отважитесь ли вы съесть его? Как понять, ядовито ли оно? Задействуйте все свои чувства. Потрогайте его, понюхайте, послушайте. Затем откусите и проверьте, другой ли у него вкус на этой новой земле.
Или взгляните на мир глазами ребенка. Видите жука? Это не просто жук, а существо с разумом и душой. Пролетая мимо, он пытается сказать вам что-то очень важное. Дети останавливаются не только затем, чтобы наблюдать за происходящим, но и чтобы создавать миры историй. Их разум еще не размечен временной сеткой и набором срочных задач. Они активно поглощают мир вокруг, всё подряд, живо реагируют на все детали, затрагивающие их чувства, а поскольку они не знают этот мир так, как мы, они видят только вопросы и возможности. Именно такое изобретательное преображение писатель должен нести в мир.
Иногда я представляю, будто я супергерой, обладающий тремя способностями: 1) видеть ауру человека; 2) определить скрытую или неиспользуемую энергию, которые он хранит внутри себя; 3) видеть продолжительность его жизни. Всякий человек, будь то кассир в магазине или хороший друг, становится ярче в моем воображении, и я острее воспринимаю каждую его черту. При внимательном рассмотрении что угодно, даже самый знакомый предмет, превращается в нечто новое и необычное.
ПОПРОБУЙТЕНаблюдайтеВы можете считать, что знаете мир вокруг, но попробуйте заставить себя искать необычное в обычном. Поставьте себе цель подмечать одну интересную деталь каждый день и записывать ее. Сходите на прогулку, обращая внимание только на звуки, чтобы увидеть, как отличается история, рассказанная ими, от истории образов. Или, встречаясь с кем-то, понаблюдайте за ним, а затем выберите выразительную деталь, которая передаст личность этого человека.
Читать бесплатно другие книги:
