Незнакомец. История одержимости. Книга 2 Лукьянова Виктория
– Хорошо, – она тихо ответила и кивнула. Не дожидаясь моего приказа, скрылась с глаз. Я же прошел дальше по коридору, пока не добрел до спальни. Вошел в комнату, невольно потянувшись к кобуре. Отчего-то теперь за каждой дверью ждал предателя с пушкой в руке. Но меня встретил полумрак и тишина.
Посмотрел на аккуратно застеленную кровать, на диванчик напротив. Когда-то там сидела она. Чертовка, убившая меня. Пришлось плотно сжать губы, чтобы не зарычать в голос. На пороге в коридоре все еще маячили парни. Им не стоит знать, какой я слабый мудак, который до сих пор не может избавиться от своей одержимости.
Прикрыв дверь, я повернул ключ. Замок щелкнул, оповещая ребят, что я не намерен выходить из комнаты до утра. Знал, они немного расслабились, а через час передадутся ночной смене. Я же не мог как они расслабиться. Просто не получалось. Достал Глок из кобуры, взвел курок, прицелился. Направился к ванной комнате, быстрый осмотр, после гардеробная. Черт, я даже готов был заглядывать под кровать, чтобы найти там врага. Я стал безумцем, видящего противника даже в зеркале.
Убирая пистолет, я вздрогнул, когда телефон неприятной трелью разрезал слух.
– Да, – спокойно ответил, прижимая мобильный к уху и косясь на Глок, мирно покоящийся на прикроватной тумбочке. Сам же сел на край кровати.
– Опять ты мне отдохнуть не даешь, – голос Майорова наоборот был вполне дружелюбным и веселым.
– Есть информация?
– А то, – усмехнулся Владимир. – Разве я стал бы тебе звонить в полночь?
– Да, стал бы, чтобы вынести мне мозг очередной теорией заговора, – я посмотрел на ботинки.
– Так, дружище, кажется ты не в настроении.
– Есть такое.
– А как же новая девочка из клуба? – он прекрасно знал, куда и зачем я ездил, но никогда не пытался остановить меня, хотя не одобрял подобного безумия.
– Ты знаешь, – голос по-прежнему спокоен, но я вспомнил ту, кого оттрахал сегодня, мечтая совершенно о другой.
– Ладно, не мое это дело, – Майоров будто отмахнулся. – Я же тебе про неудачливых ребят звоню рассказать. Мы их взяли и побеседовали.
Я немного взбодрился. Хотелось бы знать, кто именно решил меня достать в этот раз. Врагов было слишком много.
– В общем, эти зеленые юнцы, которые утверждают, что им заплатили просто за то, чтобы они погоняли там. Назвали машину, примерное время и сказали, чтобы просто покатались.
– И все?
– Да, два идиота, которые чуть на тот свет не отправились. Испугались, когда по колесам стали стрелять. Сразу остановились и ручки подняли, думали менты по ним палят.
– Где они сейчас?
– Хочешь побеседовать?
– Нет, ты в этом деле спец.
– А то, – усмехнулся Владимир. – Уже побеседовал. Причем активно так. Украсил их немного, но пацаны не врут. Никого и ничего не знают. Но есть пара зацепок, буду отрабатывать. Думаю, все-таки это твоя семейка. Наследство делить не хотят.
Я горько усмехнулся, хотя Майоров точно не мог услышать моего смеха.
– Как будет что-то весомое, набери.
– Смотрю, ты точно не в духе.
– До завтра, Владимир, – порой Майоров перегибал палку в своей опеке, а особенно в болтливости.
Начальник охраны что-то пробубнил в ответ, но я уже не слушал. Нажал на сброс и упал в кровать. Телефон лежал рядом. Посмотрел в потолок, поймал собственный пустой взгляд. Да, таким я стал после…
– Черт! – я резко поднялся, выпрямился, сбрасывая пиджак. Следом полетела кобура и рубашка.
Сука! Варя преследовала меня. Даже там, в отражении я видел ее. Рядом с собой. Ее хрупкое тело, извивающееся на мне. Мне казалось, будто я чувствовал ее теплое дыхание, прикосновение маленьких пальчиков.
Кожа вспыхнула от острого желания ощутить ее касания вновь. Я втянул воздух, принюхался. Смесь алкоголя, сигар и чужого запаха.
Мне нужен душ, чтобы смыть чужой запах. Той, имя которой я никогда не узнаю. На мне не должно быть иных следов. Иначе они сведут с ума.
Спустя час интенсивного мытья, я все же смог вдохнуть без ощущения, что вонял. Когда такое испытывал, как только побывал в чертовой комнатушке Вари. Сейчас же я был чист и разбит. Вернулся в постель, смял простыни и вновь посмотрел в потолок. Зеркало. Оно не давало мне покоя. Нужно избавиться от него, но я так и не смог отдать приказ демонтировать эту хрень, которая когда-то доставляла мне удовольствие. Теперь же я видел ходячее приведение, пустое, бездушное. Оболочка, прожженная ненавистью насквозь.
Еще несколько месяцев назад я пылал огнем, когда желал отыскать Варю. Найти ее, уничтожить, сломать. Но все мои попытки были тщетны. Ее надежно прятали. А в том, что кто-то помогал, я не сомневался. И даже догадывался, кто помог ей исчезнуть. И лишь отсутствие трупа не позволяло мне думать, что ее нет в живых. Потому что я наделся лично срезать ее кожу, переломать кости, вырвать ее пугливые глаза. Вбить в глотку свой член, чтобы осквернить ее. Но теперь полгода моего скитания и борьбы, я опустил руки. Устал.
Да, я устал.
Закрыл глаза. Я боялся сна. Но он был катастрофически необходим. Даже пусть это будут кошмары, которые не оставляли меня последние три месяца. И чаще всего я видел там ее. Или деда. Вот кто действительно был монстром не меньше моего. Чудовище, породившее чудовище.
Дед появился здесь спустя день после того как меня выписали. Он не навещал меня в больнице, опасаясь вызвать подозрения у журналистов, которые преследовали семью после гибели Эльвиры. А вот в моих стенах он смело мог появиться и заявить свои права. Права на бизнес, на деньги, на мою жизнь. Он ясно дал понять, что я лишь его руки, и не могу управлять фирмой так, как мне захочется. Он поставил меня на место в тот момент, когда я не мог дать отпор. Все мои планы войны с дедом, Парнасским и даже с сосунком Булатом полетели к чертовой матери со скоростью света. Я мог лишь безвольно выслушивать бредни старика и сжимать кулаки, потому что даже ударить его не мог, хотя отчаянно желал свернуть шею старику.
– Неважно выглядишь, внук. Оставайся здесь, пока не поправишься, – перед уходом дед огласил еще один приказ. – И забудь про девчонку, – уже громче добавил он, замечая, как потемнело мое лицо. – Куда бы она ни делась, ей здорово повезло не сдохнуть, – старик оскалился и ударил тростью о пол. Звук разрезал повисшую тишину.
Это он. Я был уверен, что дед участвовал в исчезновении Вари. И ее шансы выжить стремительно двигались к нулю. Амир Фаритович не оставляет свидетелей или неугодных ему людей. Так он поступал в прошлом, так он сделает сейчас.
Дверь захлопнулась. Я вспомнил стук. Да, точно так же громко захлопнулась дверь и тогда, когда Варя сбегала.
Я открыл глаза и уставился в потолок. Лицо бледное, покрытое испариной. Я раз за разом возвращался в свой кошмар.
Утренний душ помог смыть следы бессонной ночи, но я все еще валился с ног от усталости. Натянув на себя одежду, я сам не заметил, как ноги дотащили меня до двери. Повернул ключ в замке и вышел, прислушиваясь к тихим голосам. Петра. Что же, так даже лучше, если она приехала рано ко мне без звонка. Хотя, если она появилась так спешно, то ничего хорошего это не могло предвещать.
Прошел до гостиной, где сидела Петра и общалась с Таисией. Женщины на удивление нашли общий язык, и обе по-своему заботились обо мне, чего я категорически не хотел принимать. Нельзя привязываться или давать слабину.
– Доброе утро, Марат Русланович, – первой меня заметила Таисия и подскочила на ноги. – Я приготовлю вам завтрак.
Я кивнул, обходя широкий диван и присаживаясь напротив Петры. Ноги совсем не держали.
– И кофе, – почувствовал, как ноздрей коснулся дурманящий запах напитка.
Таисия согласно кивнула и быстро скрылась в коридоре. Я же столкнулся взглядом с Петрой. Она была не в духе. Пожалуй, как и я.
– Ты хреново выглядишь, – проговорила помощница, убирая на столик белоснежную кружку.
– Впрочем, ничего нового ты не сказала, – отклонился назад, прижимаясь к спинке кресла и вытягивая гудящие ноги.
– Я еще не начала говорить, – проворчала она, всматриваясь в меня. – У меня плохие новости, Марат. Очень плохие. И их нужно решать.
– Так рассказывай, – отчего-то я подумал, что дело с вчерашним хвостом сдвинулось с места, но произнесенные Петрой следующие слова выбили остатки воздуха их легких.
– Амир Фаритович намерен переписать завещание. И официально огласить его в тот же день.
– Когда? – прохрипел, пугаясь собственного голоса.
– Завтра, – Петра тихо выругалась. – Завтра утром встреча с юристами, а после пресс-конференция, на которой Булат огласит последнюю волю.
Я сжал кулаки. Дурная привычка из прошлого. Теперь мне не нужно было прятать гнев. Я сам был злом.
– Что же, – выдохнул, поднимаясь из кресла. – Сначала завтрак, а после навещу старика. Пора нам поговорить. В последний раз.
Петра промолчала. Поднялась следом за мной и последовала в столовую, намереваясь составить компанию. Теперь она не противилась моим приказам или указаниями, не перечила, не пугалась последствий. Мы уже переступили черту не возврата, и Петра ясно осознавала, что пути назад для нас нет.
– Я подожду здесь, – Петра сидела в машине и с опаской посматривала то на меня, то на возвышающееся рядом здание элитной больницы.
Потянувшись к ручке, я ощутил легкость под пиджаком. К оружию привык, и теперь его отсутствие настораживало меня. Выбивало почву из-под ног, когда казалось, что угроза затаилась за углом. Но здесь я не мог появиться вооруженным, и тем более с охраной. Обо всех попытках убрать меня не было ни слова. Для всего мира я был прежним бизнесменом, миллиардером с обложки, наследником огромной компании, но никак мишенью.
– Хорошо, – кивнул, посмотрев на притихшую Петру.
– Прости, наверное, ты хотел бы, чтобы здесь был кое-кто другой, – нервно пробормотала помощница, вцепившись длинными пальцами в край светло-серого пиджака.
Я сглотнул. Она до сих пор винила себя за то, что произошло тогда. Не могла понять того, как проворонила заговор за моей спиной. Особенно то, что не досмотрела за Варей. Про нее она и говорила, продолжая сжимать ткань в ладонях.
– Не важно, кто будет рядом, – рука повисла в воздухе. – Просто нужно решить еще одну проблему.
– Как жаль, что не последнюю, – хмыкнула Петра, подобравшись. Натянула вымученную улыбку и посмотрела на меня. Страх. Он все еще был в ее глазах.
– Да, жаль, – отозвался я. – Пожалуй, я задержусь там немного.
– Мы подождем, босс, – Петра кивнула, провожая взглядом. Я ощущал, как она сверлила мою спину. Уверен, женщина молилась, хотя никогда не верила в богов. В никаких.
Я шел на верную гибель. Хоть один не осмотрительный шаг с моей стороны, и план, так бережно взращенный мной, провалится. Дед не был дураком даже в нынешнем состоянии. Да, он умирал и теперь не мог встать с постели. Он жил на препаратах, в бесконечном окружении медицинского персонала и лучших врачей. Его жизненную лямку тянули как могли, потому что Салмин хорошо платил. Платил моими деньгами. Деньгами, которые принадлежали мне. Но их могли отобрать. Одно чертово завещание могло перевернуть весь мой мир, и я не мог допустить, чтобы к власти в империи добрались грязные руки ублюдка, именующего себя моим братом.
Пройдя два пункта охраны, я оказался около белых дверей. Последний досмотр и мне позволят войти. Крепкие ребята в серой униформе и с оружием долго досматривали меня, проверяли вплоть до запонок и ботинок. Мне не доверяли. Дед никому не доверял, и на то была причина. Он не зря сторонился меня почти полгода, и тот единственный раз, когда он побывал у меня, был выбран не зря. Я был слаб, сломлен, растерзан предательством. Я был на пороге смерти, и тщедушное тело старика могло противостоять мальчишке. Сейчас же мои раны затянулись, в мышцах появилась сила.
– Проходите, – мне открыли дверь, и охрана пропустила. Не нашли ничего. Для них я был безопасен.
Войдя в палату, я сразу рассмотрел огромную койку и уйму аппаратов вокруг. Напротив глубокое кресло, телевизор. Тут было все, что могло потребоваться для удобства. Вот только старик не вставал с постели месяц. Его мыли, ему подносили судно. Дряхлый, никчемный. Он потерял все свою прежнюю мощь. Глубокие морщины на белом как полотно лице, седые как пепел волосы.
– Не важно выглядишь, дед, – я приблизился к постели, принюхавшись. Пахло больницей. Антисептики, лекарства. И, кажется, его тело уже начинало смердеть независимо от количества ванных процедур. Он гнил изнутри. Вот только разлагалось его тело, а душа у старика сгнила много лет назад.
– Марат, – я лишь чудом смог разобрать в его хрипе свое имя.
– Не утруждайся, – отмахнулся, отходя от кровати. Приблизился к окну, отодвинул белоснежные жалюзи и взглянул на высокие макушки деревьев, растущих вокруг здания больницы. – Я здесь не для того, чтобы болтать, старик. Мне не нужны ответы, ведь я и так все знаю. Просто хочу поговорить с тобой. Напоследок.
Новый хрип, протяжный кашель. Я обернулся, чтобы взглянуть на то, как исказилось лицо деда. И где твоя сила, Амир Фаритович?
– Я знаю о том, что ты намереваешься изменить завещание, чтобы вычеркнуть меня. Ведь так? Да, так. Все эти месяцы ты пытался убрать меня с доски как пешку, твой новый любимый внук пытался сделать то же самое. Даже Дария и ее выводок пытались избавиться от меня. Ведь те мальцы, гоняющиеся за мной, и есть ребята Фидана? Мой двоюродный братец захотел кусочек от пирога, и ясно стал осознавать, что ни черта не получит при старом завещании.
Старик кивнул. Не спорил, да и сил сказать что-то в ответ у него не было.
– Прости, дед, но я не позволю тебе забрать то, что принадлежит мне. Ты уже сделал однажды. Ты слишком часто решал за нас. Стер из памяти мою мать, Алию, и даже уничтожил своего единственного сына.
Дед заерзал на постели. Приборы стали показывать учащенное сердцебиение. Да, я попал в точку.
– Знаешь, я нашел того, кто помог тебе убрать моего отца. Вот, с помощью этого, – я потянулся к запонке и нажал на блеклый камушек. Открутил его, и в ладони оказалась небольшая гранула светло-желтого цвета. – Ты же помнишь, как этим пользоваться?
Я приблизился к кровати, отодвинул кнопку вызова персонала. Старик закряхтел, попытавшись подняться. Но тело не слушалось, руки безвольно лежали рядом. При всем желании он не мог дотянуться до кнопки, и лишь плотно сжимал губы.
– Эта жалкая попытка, – я усмехнулся, протягивая руку к его лицу. – Формула новая. Достаточно любой слизистой. Так что не закрывай глаза, старик. Посмотри на того, кто уничтожит тебя.
Глава 4.
– Сегодня тепло, – протянула я, засматриваясь на солнечное небо. – Скоро лето. Как думаешь, будет жарко?
Я потянула Дениса за руку, помогая мальчишке встать. Стряхнула с его коленок песок и поправила футболочку.
– Тебе здесь нравится? Хорошая тут песочница.
Денис кивнул и смущенно посмотрел по сторонам. Я улыбнулась, поглаживая его по маленьким плечикам. Он все еще пугался посторонних, мало общался и чаще всего прятался за мной, стоило к нам кому-нибудь подойти. Пожалуй, так было даже лучше. Мы продолжали скрываться, и лишнее внимание могло стать опасностью.
– Вернемся домой?
Денис быстро кивнул, пряча ручки в карманах штанишек. Наверное, опять нагреб ракушек, которые будет складывать в грузовичок, купленный ему пару недель назад. С этой ярко-голубой машинкой и еще с мячом оранжевого цвета он не расставался, даже когда ложился с ними спать, и мне приходилось каждый раз убирать их после того как он крепко засыпал.
– Купим по пути конфеты?
Новый кивок. Конфеты были его второй после игрушек слабостью. Особенно он любил шоколадные. А шуршащие фантики возил как и ракушки в грузовичке.
– А давай еще купим тебе игрушечного зайца? У меня в детстве был такой, с огромными серыми ушами. Хочешь?
– Да, – протяну Денис, чем меня неслыханно обрадовал. Он говорил так редко. Неужели моя нерадивая сестрица запустила воспитание мальчишки? Я бы с радостью стала водить Дениса к логопеду или в детский садик, чтобы он общался с такими же детьми и рос как и положено мальчику его возраста. Но в место этого мы прятались, жили чужой жизнью и могли посещать лишь определенные места. Наш маршрут до детской игровой площадки через пару дворов был тщательно выверен. Булат позаботился, чтобы нас не могли отследить, поэтому я строго следовала его советам и выходила из арендованной квартиры редко. Только площадка, ближайшие магазины и аптека. Никаких других мест, где могли быть камеры.
– О, Даш, приветик, – я дернулась, услышав знакомый голос и чужое имя. – Гуляли?
Настя, моя соседка по площадке, помахала нам приветливо ладошкой. Денис улыбнулся ей и что-то пробормотал в ответ. Кажется, было похоже на приветствие.
– Опять конфеты? – Настя покосилась на пакет.
– Да, мы без них жить не можем.
– Мне бы так. Я жирею со сладостей, – усмехнулась соседка. – Ладно, заглядывай, когда будет время.
Я кивнула, провожая взглядом девушку, которая быстро спускалась по лестнице вниз. Улыбка, которой я провожала соседку, померкла. Теперь всегда так. На моем лице была маска. В кармане поддельный паспорт. Чужое имя, чужая жизнь. Для Насти, как и для других, кто мог знать про меня настоящую, я была Дарьей Тимофеевой, матерью-одиночкой, работающей на удаленке. Я растила сына Мишу, жила в съемной квартире и почти ни с кем не общалась. Первое время со мной пытались познакомиться соседи, но когда встречали молчаливые кивки и слишком простые ответы, перестали обращать внимание на молодую молчаливую женщину и ее мальчишку. Мы были лишь частью этого многоквартирного панельного дома в небольшом городке в паре сотен километров от места, откуда я сбежала.
Идея поселиться здесь принадлежала Булату. Тогда он сказал, что я должна прятаться под носом у Марата. Так проще и Булату помогать мне. Он тщательно охранял меня и Дениса, пряча нас, помог с документами, с жильем. Даже продал комнату, чтобы у меня были собственные деньги на первое время. Пусть и Булат снабжал меня наличностью, я все же старалась не тратить слишком много. Жила по средствам, играя очередную роль. Теперь уже для Насти и прочих соседей. Даже для Булата.
Я солгала ему. Обманула человека, который спас меня.
Войдя в квартиру, я закрыла дверь на два замка. Помогла разуться Денису, стянула с него носочки, полные песка, помогла выгрузить ракушки в грузовик. Мы умылись и отправились пить чай с конфетами. После будут мультики, игры с машинкой, а потом занятия. Я пыталась разговорить Дениса, хотя мои непрофессиональные старания были почти напрасными. Он нуждался в специалистах, которых я не могла предоставить.
Лишь к вечеру я освободилась от наших ежедневных занятий, и убедившись в том, что Денис крепко уснул с машинкой и мячом, вернулась в гостиную. Упала на диван, вытянув ноги. Отыскала взглядом пульт от телевизора. Он появился здесь спустя два месяца после нашего бегства. Булат скрывал нас так тщательно, что даже не позволял пользоваться телефоном. Первый месяц я не вылезала из квартиры. Лишь позже мы стали выходить на улицу. Сначала рано утром, потом все чаще, пока я не смогла не дергаться и не вскрикивать от каждого звука.
Я все еще ждала, что из-за угла появиться он. Боялась, что встречусь с ним. Марат.
Он словно яд, отравивший мое тело и душу, преследовал в кошмарах. Преследовал и наяву. Я искала его, следила за ним, не понимая, почему он все еще не нашел меня. Не свернул мою шею. Я предала его.
Включив телевизор, я убавила звук и отыскала передачу местных новостей.
Да, я искала его каждый день. В новостях, в газетах. О нем часто писали, выходили периодически выпуски о компании, в которой я когда-то мыла полы. И ни слова обо мне. Ни строчки, ни буквы о том, что нас искали. Будто Вари Лапшиной не существовало вовсе.
Прислушиваясь к новостям, я закрыла глаза. Наверное, все будет как вчера. Как и месяц назад. Лишь сводка. Ничего интересного. Но неожиданный серьезный голос диктора напугал меня.
Я открыла глаза и посмотрела на экран. Марат. Черт, я видела его лицо так, будто он смотрел на меня. Нет, такого не может быть. Прислушалась, прибавляя звук.
«Сегодня утром скоропостижно скончался Амир Фаритович Салмин- человек с большой буква. Успешный бизнесмен, учредитель нескольких благотворительных фондов…»
– Нет, не может быть, – пульс зашкаливал. Он умер. Враг Марата мертв.
«Согласно завещанию компания и активы принадлежат его внуку, молодому миллиардеру Марату Руслановичу Салмину…»
Он выиграл. Неужели выиграл? Я не верила тому, что видела и слышала. Картинки, сменяющие друг друга, слова журналистов. Я пыталась прислушаться, но ничего кроме звенящей пустоты в голове не слышала. Пусто. Слишком пусто.
– Нет, – как сумасшедшая твердила я, прижимая ладошки ко рту, чтобы не закричать.
Он убил его. Иначе никак. Что же теперь будет?
Сползла с дивана, отыскал спрятанный в столике телефон, включила его. Набрала номер единственного человека, с кем теперь могла общаться. Ответ последовал после третьего гудка.
– Это правда? – прохрипела я, сжимая телефон в руке. Я сидела на коленях посреди комнаты и тяжело дышала.
– Варя, – голос Булата был нервным и хриплым. – Черт, откуда?
– Я видела выпуск в новостях.
– Варя, это не телефонный разговор.
– Так это правда? Теперь только он?
– Да, только он. Марат получил все, что хотел.
– Но ты же говорил, что не позволишь ему…
– Он опередил нас. Черт, Варя, я приеду как смогу. Но пока не могу светиться, ты же понимаешь. Теперь он будет искать тебя. Дед больше не держит его.
Я сглотнула. Шесть месяцев, когда Булат помог мне с побегом, он обещал защиту. А еще он утверждал, что мой безумный поступок будет только на руку деду Марата. Он прекрасно понимал, что я стала проблемой для их семьи. И, принимая помощь Булата, я была уверена, что меня защитят. Защитят и от Салмина-старшего, и от его внука. Теперь же я была беззащитна.
– Значит, ты ничего не получил?
– Пинок под зад, – хохотнул Булат. – Вот и все мое наследство. А теперь отключи телефон. Я приеду, когда смогу. Но скоро не жди.
– Хорошо. Я буду сидеть тихо, и не буду высовываться.
– Отлично, Варь. Береги себя и Дениску.
– Удачи, Булат, – улыбнулась сквозь слезы, а после сбросила вызов, отключила телефон и спрятала обратно в столик. Прижавшись спиной к дивану, я разрыдалась в собственные коленки.
– Даш, приветик, – Настя бодро приветствовала меня, сжимая в руке пластмассовую чашу. – Извини за то, что так рано завалилась, но я тут вечером рецептиков насмотрелась в Инсте, и решила печенье испечь. И мне не хватает двухсот двадцати восьми граммов муки. Блин, в первый раз пеку строго по рецепту, – девушка усмехнулась, показывая ровный ряд зубов. – У тебя есть мука? Не хочу тащиться до магазина.
– Да, заходи, – отступила назад, позволяя соседке пройти в коридор. – У меня пол кило есть. Может, всё возьмешь? Вдруг не хватит, – я поплелась на кухню, прислушиваясь к босым шагам Насти. Теперь прислушивалась к любым звукам.
– А давай всё, – она задорно рассмеялась, входя следом на кухню.
Я потянулась к шкафчику, намереваясь отдать ей остатки муки, и поймала задумчивый взгляд соседки на себе.
– Что-то случилось?
– Это я хотела спросить, – Настя присела на стульчик, поставив чашу перед собой. – У тебя глаза красные. Ты плакала?
Быстро замотала головой.
– Нет, почти не спала, – я научилась лгать. – Работал допоздна. И рано проснулась. Кажется, пора завязывать с таким графиком, – усмехнулась, протягивая упаковку. – Вот, держи.
– Спасибо, – Настя посмотрела на муку, повертела ее в руках. – Слушай, заходите потом с Мишкой пробовать печенье. Надеюсь, оно получится.
– Обязательно, – я спрятала руки в домашнем халате. – А я могу попросить тебя об одолжении?
Настя быстро кивнула, поднимаясь на ноги.
– Хочу днем сходить в магазин. И чтобы Мишу, – ну вот, я опять лгала, – с собой не брать, могу попросить тебя присмотреть за ним? Я ненадолго, только туда и обратно.
– Конечно, – соседка вышла в коридор. – Ты же знаешь, можешь своего мальчишку у меня оставлять без проблем. Присмотрю, – она задорно подмигнула.
Я поблагодарила Настю, наблюдая за тем, как она натягивала на ноги тапочки, как выходила из квартиры, а я после торопливо закрывала замок. Вновь выдох. И почему так каждый раз? Когда же я перестану бояться?
Дениску оставила у соседки, как и планировала днем. Однако помимо продуктов, за которыми я и отправилась, заскочила по пути в газетный киоск. Еще один способ получения информации. Сегодня должны были появиться свежие выпуски газет, и когда я взяла в руки несколько свежеотпечатанных номеров и вдохнула их запах, зажмурилась на секунду. Я боялась того, что могу увидеть там, на первых полосах. Добравшись до ближайшей лавочки, я поставила пакеты у ног, а сама начал листать газеты. Я больше не могла терпеть и выжидать, надумывать. Я должна была точно знать про Марата и про то, что случилось накануне.
Взяв в руки первый же выпуск, я замерла. На меня вновь смотрели его темные как грозовое небо глаза. Марат во всей своей мужской великолепной и пугающей красоте. Строгие черты, которые я помнила до мельчайших подробностей. Его темные брови, узкие губы, искривленные в подобие улыбки. Его маска, которую он создал специально для других. Со мной же он был откровенен. Как же мне не хватало этой болезненной откровенности.
Шмыгнув носом, я наспех прочитала первый абзац статьи и лишь чудом не застонала в голос. Марат теперь единственный наследник всех богатств семьи Салминых. Журналисты без устали подсчитывали его деньги и недвижимость, с завистью в каждой строчке перечисляли то, чем владел молодой миллиардер. А я видела не его богатства, не его власть. Я видела одинокого человека, который наконец-то освободился. Спрятав первую газету, я потянулась ко второй, в которой была практически такая же статья. В третьей появилось чуть больше информации, включая предстоящие похороны. От этого слова поежилась. Я до сих пор помнила тот день, когда все произошло. Я помнила его глаза, которыми он смотрел на меня. Его треснувшую маску. Его откровенность, которая напугала меня. Которая стала последней точкой в наших отношениях.
К четвертой газете я тянулась, зная, что могу там прочитать. Но когда бегло скользнула взглядом по заголовку, ощутила, как воздух замер в груди, болезненно растянув легкие до предела. Перед глазами поплыли черные пятна.
«Шесть месяцев молчания! Марат Салмин избежал смерти, но она преследует его по пятам!» – гласил красноречивый заголовок в известной газете.
Дрогнувшими руками я открыла вторую страницу и стала читать статью, совершенно не зная, что смогу там узнать. Смерть? Здесь говорилось о смерти, о нападении на Марата. Про покушения, которые так и не достигали его, кроме самого первого. День похорон его жены.
Я замерла. Руки дрожали, и дрожь не могло унять даже отчаянное желание положить руки на колени. Они просто зависли в воздухе.
В ту ночь я сбежала. А здесь говорилось про то, что девушка напала на Марата, ударила его ножом и скрылась в неизвестном направлении. Ее не могут найти.
Они искали меня. Да, меня. Вот и снимок. Черт, откуда у них фотография? Я присмотрелась к черно-белому снимку с камеры наблюдения. Тихо ахнула, заглатывая слезы. Там я. Выхожу из спальни. Лица не видно. Но я точно узнаю себя.
Нет, этого просто не может быть! Я не верю! Я не пыталась убить Марата. Это было лишь снотворное.
Сжав руками газету, я затолкнула все выпуски в пакет, подскочила на ватные еле державшие меня ноги, схватила пакеты и помчалась обратно. Я должна забрать Дениса и позвонить Булату. Он-то должен знать, что там произошло в ту ночь. Потому что я не могла быть преступницей.
Добравшись до квартиры, я забросила пакеты и поторопилась к Насте. Позвонила в дверь, и нервно сжимала кулаки. Я превратилась в сплошной комок нервов. Словно взрывчатка, ждущая той самой, последней секунды.
– Уже все? – на пороге появилась Настя. – А мы тут печенье жуем. Вкусно кстати получилось. Будешь?
– Нет, – хриплый низкий голос, который никогда не мог принадлежать мне, а теперь вырывался из пересушенной глотки. – Прости, я заберу Мишу.
– А, ну ладно, – соседка быстро кивнула. – Я его приведу. Эй, Мишунь, за тобой пришли.
Я сделала пару шагов, прикрывая дверь. Знала, что Денис не откликался на это имя. Но Настя не обращала внимания на такую мелочь, списывая на природную застенчивость мальчика. Я же подыгрывала, потому что вся моя жизнь превратилась в ложь. Все из-за Марата. Нет, после Марата. С ним я была честной, как и он со мной. Пусть мы оба скрывали друг от друга страшные тайны, все же мы были честны.
– Вот и мы, – Настя вывела Дениса, и мальчик сразу побежал ко мне. Он не любил оставаться с ней, но и я не стремилась часто оставлять Дениса у соседки. Но порой приходилось, потому что одной все же было тяжело.
– Спасибо за то, что присмотрела. Мы пойдем.
Настя кивнула, наблюдая за нами. Я же старалась оставаться спокойно, пока вела Дениса за руку. Он сжимал свои пальчики, тянул на себя. Я надеялась, что мой страх не отразился на лице. А нервозность не передастся Денису.
Войдя в квартиру, я закрыла дверь. Проверила все замки, и лишь тогда выдохнула. Нужно было что-то делать, а я не знала что. Теперь меня точно могут найти. Если есть снимки в газетах и обвинения в покушении, скоро мое лицо будет красоваться на всех столбах страны. И тогда уже никакие поддельные паспорта не помогут. Даже Булат не спасет от гнева Марата. Он точно найдет меня, если первый шаг не сделаю я.
Я должна выжить любой ценой. И время, увы, было не на моей стороне.
Моя бомба была готова взорваться.
Глава 5.
– Новая встреча, новые похороны, – я усмехнулся, сжимая в руке бокал с янтарным напитком, приближаясь к замершему в темном углу Булату. Мальчишка продолжал меня избегать, но не появиться на похоронах деда не мог.
Окинул зал, замечая то, как надрывно рыдала тетка, а рядом тряслись ее дети, вымучивая слезы скорби. Больше всех играл Фидан, несостоявшийся наследник. Да, они все пролетели с многомиллионным наследством.
– А ты как обычно счастлив, – Булат огрызнулся, хотя пытался сохранить лицо. – Получил все, что хотел.
– Да. И почему мне быть нерадостным? – пожал плечами, кивая на собравшихся. – Тут порядка пары десятков особей, которые ничего не получили. Они играют, рыдают, надеясь, что все-таки урвут кусочек после оглашения. Хотя, всем и так ясно, своим я не делюсь.
– Ты рискуешь, братец.
– Не меньше твоего, – подмигнул, скалясь. – Может, расскажешь, как тебе сотрудничество с Парнасским? Не обижает?
Булат вздрогнул, поджав губу. Да, я прекрасно был осведомлен о том, кто сливал информацию конкурентам. За ним гонялся несколько месяцев назад, пока мои планы так удачно для них не рухнули, а я чуть не сыграл в ящик. Во время же они устранили конкурента.
– Не обижает, – Булат расправил плечи и взглянул на меня так, как не делал никогда. Не было и тех самых глаз, доставшихся от отца. Не было и добродушной улыбки, которой он одаривал деда, обманывая старика. – Твоя временная нетрудоспособность очень помогла мне.
– Я заметил, как обнищали счета компании.
– Зато у Парнасского теперь лучшие контракты.
– Ненадолго, – усмехнувшись, я влил в себя остатки виски. – Теперь компания полностью принадлежит мне. А тебе я пожелаю хватать ноги в руки и рвать прочь, пока я не раздавил тебя как букашку башмаком.
Булат рассмеялся, заставляя меня напрячь слух. Я слышал нервные нотки, и точно был уверен, он блефовал. Хотел быть ровней мне, сильным несгибаемым мужчиной, но по-прежнему оставался мальчишкой.
– С удовольствием, – Булат перестал смеяться, всматриваясь в мое лицо. – И передам ей привет.
Лишь одно слово. Вдох-выдох.
Я замер, сжимая в руке пустой бокал. Ей. Варя. Она у него. Он знает, где Варя.
– Молчишь? – Булат склонил голову в бок, скалясь. – Молчи и дальше. Хотя, могу кое-что тебе рассказать. Дед был против твоих отношений с ней. Это он виноват в том, что с тобой произошло. А знаешь, тебе дико повезло, что она решила устроить пожар в кабинете. Если бы не сигнализация, сейчас я бы стоял на твоем месте.
Я молчал. Потому что не мог выдавить из себя ни слова. Воздух сгустился до такой плотности, которая просто не могла проникнуть в легкие. Я задыхался, всматриваясь в приторную улыбку ублюдка.
– Я помог ей бежать. Она такая наивная в своих поступках. Доверчивая. Хотя, ты и так знал об этом, иначе не шантажировал бы семьей. Да вот только Варюша всегда выбирает семью, а не тебя.
Булат кивнул, будто что-то подтверждал сам себе.
– Где она? – хрип, похожий на мой голос, сорвался с губ. Все-таки смог вдохнуть воздух и не умереть от разрыва легких.
– Ты ее не найдешь, братец. Да и она тебя видеть не хочет.
– Где?! – я рычал, борясь с желанием размолотить бокал из толстого стекла о самодовольную рожу ублюдка.
– Я же сказал, что передам ей привет. А теперь мне, пожалуй, пора. Я и так задержался на твоем празднике.
Булат кивнул и сделал шаг, намереваясь уйти, но мой голос, обретший за секунды решимость и спокойствие, пригвоздил его к полу.
– Ты бы ее так не защищал, зная, что бумаги она не забрала, хотя они оставались в сейфе.
Лжебрат дрогнул, не решаясь обернуться. Я же разжал кулаки, убрал бокал на стоявший рядом столик и посмотрел на напряженную спину того, кто забрал мою жизнь.
– Она не взяла бумаги, хотя я оставил их там. Завещание отца, результаты вскрытия. Все, что ты искал, оставалось в сейфе. И Варя прекрасно понимала, чем это может грозить для меня и для всей семьи. Для всех нас. Думаю, она лгала и тебе. Поэтому, конечно же, передавай ей мой пламенный привет. И благодарность за то, что она собственными руками бросила к моим ногам всю власть Салминых. Пожалуй, Варвара лишила и тебя наследства. Моя особая благодарность для этой несмышленой наивной девочки.
Я обошел Булата, не смотря на него, но был уверен, его лицо исказилось от гнева.
Каждый мой шаг провожали собравшиеся скорбящие, вот только я не видел никого, кроме Петры. Единственная за последние месяцы кто мог привести меня в чувства. Я добрался до своей помощницы, которая стала свободнее дышать после того, как встретила меня в машине. В тот день, когда глаза деда закрылись в последний раз, она оставалась меня дожидаться и, услышав мое сдавленное согласие на ее ответ, выдохнула, улыбнулась и даже хрипло рассмеялась, после ругая себя за неосмотрительность. Сейчас же она была собрана, сдержана и как коршун следила за рыдающими бедными наследниками.
– Думаю, еще один день траура и прощания я не переживу, – Петра скривилась, обращая на меня внимание. – О чем беседовали? – кивнула на быстро удаляющуюся фигуру Булата.
– О том, что он явно не был готов услышать.
– Значит, задел его? – она явно радовалась тому, что мне удалось поставить мальчишку на место. За те месяцы, пока Петра воевала с ним, у нее изрядно испортилось настроение, а нервных клеток стало чуток меньше. Я трижды отговаривал ее не сдаваться и не рвать когти во Францию.
– И не только.
– Марат, что произошло? – Петра напряжено посмотрела на меня, поджимая узкие губы. – Только не говори…
– Булат знает, где она.
Читать бесплатно другие книги:
