Чужая война Данильченко Олег

– Ты всегда умел обращаться с детьми, – усмехнулся Джером и присел рядом с девочкой. – Аливия, твоему другу сейчас нужна помощь, и я думаю, что, кроме тебя, ему никто не поможет.

Девочка несмело кивнула, а потом осторожно открыла дверь.

– Какого… – попытался возмутиться один из офицеров. – Вы хотите сказать, что мы войти не можем, а какая-то девчонка…

Аливия слушать не стала, а просто вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

– Кого там еще несет?! – услышала она разъяренный голос, в котором с трудом узнала голос Володи.

Первым ее порывом было убежать, но, поборов страх, она все же шагнула дальше.

– Это я, Володя.

– Я… Кто я? – Мальчик с трудом выбрался из-за стола. – Ленка? – изумился он. – Ты откуда здесь?

Аливия вздохнула – некоторые вещи совершенно не меняются.

– Опять ты мое имя путаешь.

Мальчик потряс головой, потом испуганно покосился на доску в руке, которой уже приготовился запустить в вошедшего… к счастью, сдержался.

– Э-э… Аливия, что ты тут делаешь?

– Меня Джером привел. Сказал, что я тебе нужна.

– Хм… трус несчастный.

В голове прояснилось, и гнев куда-то исчез. Володе неожиданно стало стыдно. Стыдно за то, что предстал в таком виде перед Аливией, да еще и наорал на нее. Господи, до чего дошел! Самому противно. Он взглянул на девочку, испуганную, но отчаянную, стоявшую напротив него… непонятного чудовища, от которого неизвестно что ждать.

Плюхнулся на стул и устало протер глаза.

– Опять я тебя напугал и опять предстал не в лучшем свете. И куда делась моя знаменитая невозмутимость, которая так поражала всех на Базе?.. Как же это все выматывает…

Аливия осторожно подошла к нему, подлезла под руку и забралась на колени.

– А ты сказку расскажи.

Володя нервно хмыкнул, потом расхохотался.

– Ох, Аливия, ну, ты молодец. Слушай, ты бы слезла, тяжелая все-таки.

Девочка надулась:

– Хочешь сказать, я стала толстой, да?

– Что? – Володя снова расхохотался. – Нет, я хочу сказать, что ты повзрослела.

– Ага, значит, я тебе нравлюсь? Ты возьмешь меня в жены, когда я стану совсем взрослой?

– Эй, это откуда у тебя такие мысли? Поверь, ты найдешь мужа намного лучше меня. Ну, все! Слезай давай, все ноги мне отсидела.

Аливия перебралась на соседний стул и сочувственно повздыхала.

– Устал, наверное?

– Устал? Хм… Физически нет. – Володя встал и подошел к окну, долго что-то высматривал на улице. – Я скорее разозлился. На себя разозлился, а потом сорвал злость на других. Стало намного хуже. Впервые приговорил человека практически к казни… пятьдесят ударов плетьми. – Володя снова вздохнул и посмотрел через плечо на Аливию.

Та слушала внимательно, стараясь не пропустить ни слова. Перебивать или как-то комментировать услышанное она явно не собиралась. Мальчик отвернулся. Как ни странно, но оказалось, что именно такого вот слушателя ему и не хватало. Человека, которому можно, грубо говоря, поплакаться и который не осудит и всегда поддержит. Не перед подчиненными же душу выворачивать? Вот только нужен ли девятилетней девочке такой груз?

Но та решила все сама. Встала, подошла сзади к Володе и обняла.

– Ты хороший.

– Хороший? – нервно хмыкнул Володя. – Оказывается, все, что я могу, – так это только других поучать. Как умно рассуждал, что командир должен находиться в стороне от битвы, чтобы вовремя подмечать все нюансы и перемещать резервы. И что я сделал в первом же бою? Носился по всем оборонительным сооружениям как сумасшедший. Каким мудрым себя чувствовал, заметив прорыв и вовремя подведя туда резервы… Только позже сообразил, что если бы я не носился по укреплениям, то заметил бы его намного раньше и намного раньше сумел бы направить свежие силы. Сейчас вот думаю: сколько по моей вине погибло там?..

Вряд ли Аливия много понимала из того, что говорил Володя, но этого и не требовалось. Мальчику нужен был просто сочувствующий слушатель, чтобы выговориться, а девочка могла его подбодрить, и не понимая всего того, что ей рассказывают. Она всем сердцем чувствовала, что сейчас важно не то, понимает она или нет, а ее поддержка и сочувствие.

– А ну, хватит хныкать! – вдруг громко сказала девочка. – Конечно, ты ошибаешься! Но если хочешь никогда не ошибаться, то и не делай ничего.

Володя замер, потом развернулся и подхватил девочку на руки. Рассмеялся.

– Уела! Ну, уела. Надо же, запомнила, что я тебе тогда сказал. Я ведь думал, мимо ушей пропустила, как обычно.

– Я ничего не пропускаю мимо ушей, – надулась девочка.

– Знаешь, ты права… Только вот цена моих ошибок – человеческие жизни. Это тяжелее всего принять. – Володя подошел к столу и усадил девочку на него. – Да, ты права. Можно забиться в угол, испугавшись, а можно усвоить урок… Спасибо тебе, Кнопка. Опять ты меня спасла… вправила мозги старому идиоту.

– Какой же ты старый? – удивилась Аливия.

– То есть с тем, что я идиот, – ты согласна? И откуда у тебя столько мудрости?

– Ты научил, – бесхитростно отозвалась девочка, доверчиво глядя на него своими пронзительно синими глазами.

Володя поперхнулся и поспешно отвернулся, замахал руками.

– Кнопка, прекрати меня смешить. Вот помру сейчас от смеха, что делать будешь?

– Позову на помощь дядю Джерома.

– Дядю… Гм… С каких это пор он тебе дядей стал? Ой, не отвечай! Это был риторический вопрос.

– А что такое ри… рито… рита… ну, этот самый вопрос?

– Такой вопрос, ответ на который не требуется.

Аливия задумалась.

– А зачем тогда его задавать?

– Вот и я над тем же думаю. Вот что, посиди-ка пока вон в том углу. Я тут сейчас быстро закончу и попрошу, чтобы… хм… дядя Джером тебя обратно отвел, как только он перестанет мне быть нужен.

– А со мной еще брат пришел.

– Вот как? Великолепно.

Володя выглянул за дверь.

– Руперт! Зайди на минуту.

Когда юноша вошел, Володя махнул в сторону Аливии:

– Вот что, забирай это сокровище и отвези домой, Филипп обеспечит охрану. – Володя снова выглянул в коридор. – Филипп, найди кого-нибудь, чтобы проводить Аливию и Руперта до дома, а сам займись тем, о чем я просил. Остальных тоже касается: сегодня вечером совет. Все! Все вопросы к тиру Роухену! Меня до вечера нет! Джером, заходи, ты мне нужен.

Дождавшись, когда все разойдутся, Володя закрыл дверь и повернулся к Джерому:

– Говори.

– Обыскали дома всех выявленных шпионов. Золото, как и договаривались, забрали себе люди Крейса, а все бумаги и книги, как вы и приказали, свезли к вам в дом. Все прошло тихо.

– Да… И почему в сутках так мало часов? Похоже, сегодня до совещания я не успею переговорить с ними – надо для начала с пленными разобраться… Обещал тут одному офицеру… Но вот с Раймондом переговорить придется. Кстати, Гирона не видел?

– Гирона, милорд?

– А, ты его не знаешь. Куда же он пропал?

Тут в дверь осторожно постучали.

– Ага, наверное, это он. Гирон, ты?

– Я, милорд.

– Ну так заходи.

Гирон вошел, слегка пошатываясь, с рукой на перевязи. Володя минуту изучал его, потом поморщился.

– Плохо. Очень плохо, Гирон. У вас все преимущества были, а вы умудрились дать себя ранить. Погибшие?

– Слава богам, нет, милорд. – Офицер опустил голову. – Виноват, милорд. Мы не ждали такого сопротивления.

– Кто-нибудь ушел?

– Нет. Мы взяли всех.

– Что ж, это хорошо. Но подготовка ваших солдат оставляет желать лучшего… Неделю на исправление, потом проверю. Что нашли в домах?

– Как вы и предполагали, милорд, оружие. В основном арбалеты… и очень неплохого качества. Множество болтов для них, копья.

– Вот так? То есть это все не для профессиональных солдат готовили. Ну, мы знаем, кому предназначалось оружие – арбалеты для них в самый раз. Куда дели?

– Я пока приказал все свезти в тюремные склады под надежную охрану.

– Что ж, хорошо. Потом подумаем, кого этим вооружить, и выпьем за здоровье его величества Эриха, снабдившего нас таким хорошим оружием. Кстати, его ведь наверняка привезли в город задолго до начала осады, скорее всего на каком-нибудь корабле. Видно, этот удар по Тортону планировался давно. Но раз оружие бандитам не досталось, значит, восстания можно не опасаться… пока. – Володя снова задумчиво оглядел офицера, стоявшего перед ним. – С заданием вы справились, хотя и не скажу, что великолепно, тем не менее за одного битого двух небитых дают. Надеюсь, урок вы усвоили. Вот что, офицер, с сегодняшнего дня вы будете исполнять кое-какие специфические поручения, вроде недавнего. Соответственно, учите людей штурмовать дома и сражаться в тесных помещениях. Учтите это в тренировках, я потом более подробно объясню, что от вас требуется. Наберите человек пятнадцать ловких парней, умеющих обращаться с коротким оружием. Учтите сегодняшний печальный опыт, уясните ошибки и занимайтесь. С Конроном я, как и обещал, переговорю.

Гирон поклонился, потом, медленно пятясь, покинул комнату. Володя еще минуту изучал закрывшуюся за офицером дверь, покачал головой.

– Не знаю, выйдет ли из этой затеи что-нибудь, но подготовленный отряд для штурма домов иметь под рукой не помешает. Потом можно расширить их деятельность. По крайней мере, в будущем не придется обращаться за помощью к разного рода бандитам… Не очень-то мне это по душе.

Отдав Джерому новые распоряжения, Володя спустился вниз, где столкнулся с Нинроном Вартом.

– Милорд, – с ходу начал тот, – я выполнил ваше распоряжение, но держать благородных в тюрьме, когда я им пообещал относительную свободу и сохранение оружия…

– Вот как раз этим мы сейчас и будем заниматься. Я к воротам, а потом в тюрьму. Вы же вот что сделайте… идите сразу в тюрьму и разыщите палача, пусть он там все приготовит. Я, как освобожусь, подойду.

– Палача?!

– Не волнуйтесь, работать ему не придется. Послушайте, Нинрон, давайте не будем спорить. Я же обещал, что не будет ничего, что противоречило бы условиям капитуляции. Да еще отыщите несколько бочонков вина. Сколько там благородных в тюрьме у нас оказалось?

– Около сорока человек. Остальные простые солдаты.

– Хорошо. Вот и приготовьте два бочонка лучшего вина… человек на сорок их должно хватить.

– Вина? Палача?

– Нинрон, полагаю, нам не стоит тут выяснять, что и для чего нужно. Просто сделайте, как я говорю.

– Да, милорд!

У ворот по-прежнему царила неразбериха. Сновали врачи, с площади убирали убитых и засыпали кровь песком, благо его тут в мешках море. Стену тоже начали потихоньку разбирать. Володя встал чуть в стороне и наблюдал за работой людей, выискивая кого-нибудь из старших руководителей. Первым ему на глаза попался Вайнер Розен. Володя послал за ним одного из охранников. Вайнер быстро подошел:

– Вы хотели меня видеть, ваше сиятельство?

– Я вас не задержу надолго, вижу, что много работы. Хотел выяснить о потерях, хотя бы приблизительно. Точные-то я узнаю вечером.

– У нас около сорока убитых, – ответил Розен. – Родезцев много больше, но это и понятно – их расстреливали как куропаток. Человек двести уже отнесли в сторону и все еще носят.

– А сколько всего прорвалось в город?

– Около восьмисот.

– Хм… выходит, погибших у них примерно половина будет.

– Примерно да. А вот благородных погибло каждые восемь из десяти… – Розен вздохнул. – Настоящее побоище для офицеров Эриха.

Володя вспомнил свой приказ лучникам на башнях и кивнул. Что ж, по крайней мере, эти поработали на славу.

– А барон?

– Вы имеете в виду барона Розентерна? Пройдемте со мной, милорд, – пригласил Розен.

Володя кивнул и зашагал следом. Розен привел его к телеге, стоявшей в стороне, и откинул мешковину. На телеге лежал мужчина лет сорока в великолепных латах, правда, изрядно помятых. В его волосах уже пробивалась седина, а рука крепко сжимала меч, не выпустив оружие даже после смерти.

– Это Розентерн?

– Да, милорд. Мы нашли его среди тех погибших, что атаковали нашу оборону в лоб. Он лежал под грудой тел недалеко от катапульты. Похоже, погиб одним из первых – выбили из седла, его завалило телами, и барон задохнулся. По крайней мере, я так думаю, поскольку не вижу серьезных ран. Латы помяты, но вроде бы ничего опасного.

Володя подошел ближе и долго изучал лицо погибшего. Потом аккуратно закрыл тело мешковиной.

– Вайнер, распорядитесь, чтобы тело доставили в ближайший храм… в общем, сделайте, как положено. Среди родезцев наверняка есть жрецы, разыщите кого-нибудь.

– Вы хотите…

– Он был воином, Вайнер. Думаю, он заслуживает нормальных похорон.

– Конечно, милорд. Я распоряжусь…

– А вообще, знаете… не спешите его хоронить, если есть такая возможность. Может быть, тело удастся передать его товарищам и те захотят доставить его на родину и похоронить там.

– Тогда придется бальзамировать, милорд.

– Ну так сделайте это.

Вайнер с плохо скрываемым удивлением поклонился.

– Все сделаю, ваше сиятельство.

– Если я зачем-то срочно понадоблюсь – я в тюрьме. Полагаю, сейчас, пока вражеские солдаты не очухались от поражения, самое время побеседовать с ними.

Володя вскочил в седло и направился к огромному серому зданию городской тюрьмы.

У ворот его встретил Нинрон Варт в компании могучего человека. Володя соскочил с коня и уперся этому человеку взглядом в живот. Поднял голову, оглядел здоровенную фигуру и попятился.

– Гм… э-э-э… с кем имею честь? – немного растерянно поинтересовался он, судорожно размышляя, не перебежал ли он где дорогу этому человеку. Вроде бы нет – такую гору он бы точно не забыл.

– Я местный палач, ваше сиятельство. Господин передал, что для меня есть сегодня работа.

– Ах, вот оно что… – Володя снова оглядел человека с ног до головы. – Однако… Нет, работать вам сегодня не придется. Вы нужны для создания нужной психологической атмосферы.

Палач наморщил могучий лоб:

– Простите, ваше сиятельство?

Володя вздохнул.

– Будете находиться в… как там эта комната называется? Пыточная? Так вот, будете находиться у себя в пыточной, и пока я разговариваю с вражескими солдатами, перебирайте инструмент, калите металлические прутья… В общем, делайте вид, что готовы по первому требованию приступить к работе. Нинрон, сядете со мной, но сначала подыщите пару охранников телосложением вот как этот господин – в дверях встанут. И еще пару мелких клерков для поручений. Как вас звать?

Тыкать этому богатырю Володе почему-то совершенно не хотелось, хотя он уже почти привык к местной манере говорить «ты» всем, кто находится ниже по социальной лестнице. Однако продолжал периодически путаться в этих «ты» и «вы». Порой ему становилось интересно, что думают о нем его подчиненные в такие моменты. Хорошо еще, в локхерском различие между «ты» и «вы» весьма условно, и употребление этих местоимений сильно зависит от контекста. Так что, возможно, все его ошибки пока списывают на плохое знание языка.

– Все зовут меня Бортон, ваше сиятельство.

– Вот что, Бортон, проводите нас в свой… гм… рабочий кабинет.

Чтобы дойти до пыточной, пришлось спуститься в подвал, а потом долго идти по коридору, тускло освещенному факелами. В каменном подземелье было сыро. Предусмотрительный Нинрон протянул Володе теплую куртку. Мальчик благодарно кивнул ему, снял накидку и облачился в куртку, а поверх нее снова надел накидку.

В пыточной, оказавшейся весьма просторной комнатой с высоким потолком, их дожидались два помощника палача, хоть и не такие гиганты, как их начальник, но вполне ему под стать. Володя увидел разложенные на столах инструменты, поежился и поспешно отвернулся. Глянул на горн, в котором ревело пламя, покосился на лежащие в нем щипцы разных размеров. Ага, а вот и стол для следователей. Очень удобно – в стороне, чтобы не мешал палачу, но в то же время расположен так, чтобы следователь мог видеть все, что происходит в пыточной. М-да… с точки зрения следователей, может, и удобно, но Володя предпочел бы не видеть всех этих инструментов и механизмов. Чего только не придумали люди, чтобы калечить себе подобных.

Володя заглянул под стол.

– А где вино?

– Сейчас принесут, милорд, – отозвался Нинрон. – Я велел захватить еще кружки.

– И пусть принесут бумагу и чернила.

У Володи были и свои чернила, но их он решил приберечь для других случаев, а здесь и местные сойдут. А вот ручку он предпочел использовать свою – основа из твердого пластика и железное перо, – намного удобнее гусиных, не говоря уже о том, что долговечней. И править периодически не надо.

– Уже здесь, ваше сиятельство. – Подскочивший к столу невзрачный человек положил перед мальчиком стопку бумаги и поставил банку с чернилами.

– Спасибо. А вы кто?

– Я писарь, ваше сиятельство. Писарь допросной канцелярии. Веду допросные листы. Я узнал, что вызвали палача для работы, и поспешил сюда…

– Вот как? Отлично. В таком случае, занимай свое место и записывай. Полагаю, твои записи лишними не будут – я их потом перечитаю.

– Конечно, ваше сиятельство.

– Нинрон, где вино?

– Сейчас узнаю, милорд…

– Ладно, оставь. Пошли кого-нибудь, а сам садись. Все равно вино пока не нужно – мы начнем с солдат. – Володя повернулся к одному из тюремщиков: – Давайте кого-нибудь из рядовых. Когда я закончу с ним – отправите в лагерь, где собирают всех пленных.

– Не в камеру, милорд?

– Нет, конечно, они же военнопленные, а не преступники. Камеры нам для других пригодятся. Давайте первого.

Им оказался латник первого десятка, как он сам представился… когда чуточку пришел в себя. Войдя в пыточную, он сразу увидел палача с огромными щипцами. Нервно сглотнув, латник осторожно поднял взор, встретился с ласковой улыбкой Бортона и плавно осел на пол. Володя дождался, когда не в меру впечатлительного солдата приведут в чувство, и приглашающе махнул на стул. Он специально попросил собрать в тюрьме тех, кто знает локхерский, так что проблем с языком не возникло.

– Ну, не стоит так переживать, – подбодрил латника Володя. – Уверяю, что сей очень добрый господин, который вас так напугал, не имеет к вам никакого отношения. Вы же военнопленный, а не шпион какой-нибудь. Ну, а то, что с вами беседуют именно здесь… так я человек занятой, а допросить многих надо. Так что потерпите немного.

Бортон загремел своими инструментами у печи, и солдат тут же заверил, что готов ответить на все вопросы.

– Ну-ну. Поверьте, я человек чести, поэтому не буду призывать вас нарушить присягу. Просто хотелось бы кое-что уточнить… внести ясность. Вот вы говорите, что служили в первом десятке, а что это значит? Этот десяток первый по счету или первый – потому что лучший?

– Наш десяток всегда был лучшим! – возмутился солдат, забыв даже о палаче и о том, где находится.

– О! – Володя чуть привстал и кивнул. – Очень рад приветствовать такого храброго солдата. А как вы определяли, что именно ваш десяток лучший? Вы у себя соревновались?

– Да. У нас всегда проводили соревнования.

– Вот как? Интересно-интересно. А в чем заключались эти соревнования?

Казалось бы, невинные вопросы, но ответы постепенно проясняли для Володи структуру и организацию родезской армии. Причем сами вопросы были настолько невинные, что солдат никак не мог понять, зачем этот милорд тратит время и интересуется такими пустяками. Он думал, его будут выспрашивать о каких-то секретах, которых он знать не знает, а тут… Искренний интерес к соревнованиям, к тем приемам, которые лучше всего получались именно у него. Странный милорд даже попросил кое-что продемонстрировать, после чего восхищенно цокал языком. Спрашивал, чем и как они питаются. Согласился с ним насчет воров-интендантов и что им надо руки рубить. Ну и дальше в том же стиле. После получаса такой беседы солдата отпустили. Володя минут пять что-то писал, выделяя главное. Те выводы, к которым он пришел, но которые еще требовали уточнений, помечал вопросительными знаками. Если вывод был важным и требовал обязательного уточнения – ставил еще восклицательный знак.

Тем временем ввели очередного солдата, и все пошло по новой. Разве что времени на него Володя затратил меньше. Снова кажущиеся невинными и бессмысленными вопросы, беседа на отвлеченные темы, уточнения, брошенные вроде бы не в тему.

– Значит, гонцы были часто? Ну, это ведь понятно. Что? Вам непонятно? Ну как же, такой хороший солдат и не можете сделать элементарного вывода. Вы же всего лишь авангардом были… Вы знали об этом? Тогда почему удивляетесь? Ведь ваш командир должен был получать приказы от командующего. Ах, основная часть армии на кораблях плывет. Да, тогда и правда проблематично общаться с ними. Действительно, загадка. Ну, думаю, это неважно.

Когда солдата увели, Володя записал то, что надо было прояснить: «С кем в Родезии мог обмениваться депешами барон Розентерн, назначенный в эту экспедицию лично королем Эрихом? Вряд ли это были любовные записки».

Допросив в таком темпе около десятка солдат разных отрядов, Володя велел звать офицеров, тем более что вино уже доставили.

Первый же вошедший, мало обратив внимания на палача, сразу начал с претензий к Нинрону:

– Значит, так вы держите свое слово?! Мы сдались, надеясь на то, что вы поступите как истинный благородный, но, видно, вы недалеко ушли от разбойников!

Володя поспешно поднялся.

– Господин…

– Граф Иртук Лорн!

– Граф, я приношу свои самые искренние извинения за это недоразумение. Поверьте, оно возникло по вполне понятной причине: у нас тут сами видите что творится. Уверяю вас, никто не хотел умалить ваше достоинство. – Володя вышел из-за стола и самолично придвинул стул. – Прошу вас, присаживайтесь.

Когда граф сел, Володя достал из-под стола кувшин с вином и три кружки, налил. Одну отдал графу, вторую придвинул Нинрону, а третью поставил перед собой.

– Знали бы вы, граф, какой тут у нас бардак творится – не удивлялись бы. Вот и меня заставили заниматься допросом наших мятежников… А… вы же не знаете ничего. Представляете, тут некоторые бандиты решили под шумок заняться грабежами, но в военное время, согласитесь, это сродни предательству.

– Сочувствую…

– Простите, не представился. Князь Вольдемар Старинов. Вообще-то я не из Локхера и здесь оказался совершенно случайно. Но как истинный дворянин счел своим долгом оказать помощь в обороне приютившего меня города… А вместо этого… эх… Видите, чем приходится заниматься? Да вы пейте. За здоровье короля Эриха. Признаться, я восхищаюсь им. Талантливый правитель и полководец. Если бы не снежная зима, погубившая вашу кавалерию, думаю, вы уже победили бы.

– Да. Зима была ужас. До сих пор вспоминаю ее с содроганием. – Граф залпом осушил кружку, и Володя немедленно наполнил ее снова.

– Что? Вы были там в эту зиму? Расскажите, пожалуйста! Знаете, когда я услышал, что после той зимы ваша армия еще могла сражаться и даже нанесла поражение Локхеру…

– А! – Граф пренебрежительно махнул рукой. – Зима оказалась более страшным противником, чем локхерцы. Лезли без всякого толку.

Получив благодарного слушателя, граф ударился в воспоминания о том, как они вошли в Локхер, о первых боях, о той страшной зиме. Выпили за храброго боевого коня графа, который в одну из зимних ночей послужил в качестве жаркого и тем самым спас графа от голодной смерти. Володя на самом деле не пил, а только прикладывался к кружке. Впрочем, граф не обращал на это внимания.

Володя сочувственно покивал.

– Что ж, тогда предлагаю еще тост за здоровье короля Артона. Конечно, он не Эрих, но еще молод и потому неопытен. Полагаю, со временем необходимый опыт он приобретет. Так что за его здоровье.

Граф не отказался, выпили за Артона.

– А знаете, граф, если бы ваш барон выполнил первоначальный план и просто подготовил базу для приема основного контингента с кораблей, у нас были бы большие проблемы.

– Да, – не стал спорить Иртук. – Я предупреждал барона, но он посчитал, что войска удобнее будет высаживать на причалах Тортона… И вот результат… Но не обольщайтесь, милорд, – вы выиграли всего лишь первый бой. Когда прибудут основные силы, вы не сможете им долго сопротивляться.

– А зачем тогда вы шли, а не сразу войска перебросили на кораблях? – поинтересовался Володя.

– А чтобы сюрпризов разных избежать.

– Ну да, и подготовить лагерь для солдат… Недаром же у вас в войске было столько рабочих. Я это сразу заметил – рад, что оказался прав в своих догадках.

– В общем, да, князь. Не надо было нам лезть в Тортон, а, как планировали, следовало начать осадные работы.

– Да, теперь вашему флоту придется сложнее. Кстати, вы уже выбрали место высадки? Нет-нет, можете не говорить, где… Да вы все равно не успели послать на корабли сообщение, так что это простое любопытство.

Ну и дальше в том же духе. Допросы шли один за другим – офицеры, солдаты, рабочие. Это только кажется, что рядовые ничего не знают. Они стоят на постах около палаток командиров, ловят бросаемые теми слова, что-то видят, о чем-то догадываются. Главное – задать правильные вопросы и в правильном ключе. Каждому хочется почувствовать себя значимым и важным, похвастаться своей осведомленностью. А уж если рассказ о твоих подвигах слушает этот странный мальчишка-князь, восхищенно раскрыв рот… ну, понятно, какому мальчишке не интересны повествования о славе и сражениях? Вот и хочется произвести на него впечатление, похвастаться. Кого-то можно было просто запугать палачом, кто-то отвечал сам, не видя смысла что-то скрывать. С дворянами Володя играл восторженного юнца, с солдатами вел себя по-разному. На одних тратил не больше пяти-десяти минут, с другими беседовал чуть ли не по часу. Как бы то ни было, но когда помещение покинул последний пленный, у Володи накопилась целая кипа листов с замечаниями, комментариями и выводами. Теперь нужно время, чтобы все свести воедино. Володя потянулся, расслабляя затекшую спину, и устало потер глаза – все-таки факельное освещение не слишком подходит для письма.

– Все?

– Все, – облегченно выдохнул Нинрон.

Володя поднялся.

– На сегодня остался только один человек, с кем надо побеседовать. Но тут уж я сам справлюсь. Все могут быть свободны. Уважаемый писарь, сделайте копии всех ваших записей, и пусть их доставят мне. Перечитаю завтра утром.

– Сделать копии до утра, ваше сиятельство?

– Желательно. Я не говорю, что копии должны сделать именно вы. Наверняка у вас есть ученик или помощник.

– Конечно, ваше сиятельство.

Дверь камеры закрылась за Володей, и мальчик встал напротив сидящего пленника, скованного так, чтобы тот не смог себе повредить. Володя сел прямо на пол напротив. Раймонд поднял голову и посмотрел на гостя.

– Как вы догадались, милорд?

– Когда мне начинают врать с самого первого мгновения знакомства, согласитесь, это настораживает. Поскольку графиня – жена одного из мятежников, я предположил, что вы посланы либо ее мужем, либо герцогом Торендским, либо Эрихом. Осталось только понаблюдать.

– Вы потому и предложили мне должность?

– Да. Тогда я уже понял, кто вы, потому и предпочел, чтобы вы были рядом. Врага всегда нужно держать поближе. Очень удобно иметь возможность передавать вражескому командующему те сведения, которые хочешь ему передать.

Раймонд задумался, опустив голову.

– И чего вы добились?

– Авангард родезской армии попал в ловушку, поскольку был уверен, что в городе их не ждут. Разгром полный. Еще неизвестно, что с теми силами, которые остались за городской стеной, но удирали они во все лопатки. Не отступали, а именно удирали.

– Понятно. – Раймонд снова задумался.

– Вы понимаете, что вас ждет?

– Ну, как военнопленный, я точно проходить не буду.

– Верно.