Пламенным Именем Твоим Роза Сторге Снежана

появилась Агния, с хмурым видом осматривая помещение. Хотя её хмурость зачастую смешит, нежели

заставляет содрогнуться в страхе.

– Да ладно тебе? – Стефан ещё раз поглядел на рядом сидящего нового знакомого.

– Да я тебе говорю, смотри какая лютая сюда идёт. Видать, ревнует уже и везде тебя обыскалась.

Агния, замечая Стефана, без какого-либо предупреждения двигается в сторону столика, за которым

сидели двое.

– При виде нашей старосты тебе икается! – Поль дёргает новенького за рукав белой рубашки. – Это ведь

твоя судьба!

Опираясь ладонями о край стола, Агния резко заявила в сторону Поля:

– Твоя судьба будет, если ты вылетишь из школы! – затем она погрозила пальцем. – Я могу тебе такое

устроить!

Поль, привстав со своего места, без всякого стеснения поглядел в карие глаза Свитхарт, и только потом

протянула фразу, словно это было не предложение из слов, а тягучая патока:

– Агнешка, бесстыжая ты ведьма, что же ты и себя, и нашего Стефана мучаешь, а?

– А ты вообще заткнись! – гаркнула девушка, чувствуя, как из-за ярости кровь прилила к вискам, но потом

её взгляд значительно смягчился, а голос, который был наполнен горечью, внезапно сменился на какой-то

сладковатый. И всё это потому, что Агния поймала на себе взгляд Стефана. Самый любимый взгляд. Но

конечно староста смягчилась только на секунду, на самом деле она непробиваемый камешек. – Маевский, ты что, магнитом подрабатываешь тут? Всяких негодяев да болванов притягиваешь к себе!

Поль в это время, сложил губы бантиком и начал пародировать Агнию, не со зла, конечно же. Агния, заметив такие действия, на удивление спокойно к этому отнеслась, и скривив губы в гнусной улыбке, приказала Полю:

– Я ухожу за обедом, а тебя чтобы через минуту тут не было!

Дождавшись, пока староста займёт очередь, Поль вновь присел рядом с новеньким.

– Она злюка, но вообще, ничего так, верно? – спросил Поль, глядя как и Стефан на занявшую очередь

Агнию. Очередь продвигалась быстро, потому беседа соответствующе протекала мимолётно, и была

буквально минута, чтобы оценивающим взглядом посмотреть на старосту.

– Да, если бы не её низкий рост, если бы не её постоянно завязанные два хвостика и характер… —

рассуждает Стефан, хотя никогда особо не судил людей по внешности и по каким-то характеристикам.

– Как так? – удивился Поль. – Как говорил один классик: «Любить человека, значит видеть его таким, каким его замыслил Бог».

– Ну, значит, мои чувства пока не очень окрепли. – Маевский роняет взгляд на стол.

– А вот и она, идёт.

– Кто? – Стефан поднимает глаза, и видит, что к столику не спеша подходит Агния с подносом в руках.

Поля как ветром сдуло, он только коротко попрощался с новеньким и, скорее всего, уже постарался скрыться

с глаз долой Агнии. Видно, инстинкт самосохранения у Поля есть.

Шумно отодвинув стул, девушка присела за один стол с парнем. Агния не торопливо взяла ложку и начала

помешивать ею какой-то суп в неглубокой пиале. Затем Агния подняла взгляд на Стефана, с интересом

спрашивая:

– О чём разговаривал с этой лягушкой, которая часто накачивается вином? – она слегка прищурилась.

– Да знаешь, я тут затронул одну тему… – Маевский почувствовал, как в горле засел ком, который не даёт

сказать что-то. – Но это не столь важно.

– Отчего же? Меня аж любопытство берёт от того, о чём ты с ним болтал, – староста невольно сжала

пальцами ту самую ложку.

В воздухе разлились феромоны ярости девушки, горькие как полынь, чего не скажешь о парне, который

был отнюдь не так зол.

– О, ты знаешь, Поль, оказывается, приятный собеседник, – признался Стефан, но только для того, чтобы

перейти на другую тему. У Агнии же скрывать любопытство не выходило.

– Правда что ли?

– Ага. Уверен, у меня с ним есть нечто общее.

Агния, стиснув зубы, отставив обед в сторону, закатила рукава белой рубашки до локтя, и встав со своего

места, прорычала, снова цепко хватанув Стефана на галстук:

– Нет у тебя с Тома ничего общего! Я не хочу тебя ни с кем делить! И ЧТОБЫ Я ТЕБЯ С НИМ В РАДИУСЕ

СТА КИЛОМЕТРОВ НЕ ВИДЕЛА!

Обедающие в столовой оглянулись на шумящую Свитхарт, от неё, от такой тихой девчонки никто не

ожидал такого всплеска эмоций. Кто-то из учеников, которые яро называли себя атеистами и гордились своей

позицией, даже перекрестился, кто-то так и застыл на месте, хлопая ресницами, думая, что это сейчас было.

Тут не на что смотреть на самом деле, просто Агния с каждым днём убеждается в том, что абьюзерские и

собственнические наклонности берут над ней верх. Никогда такого не было, и вот опять.

Стефан, не растерявшись, встал со стула, и вся его тень покрыла собой старосту, что казалась просто

безобидным глупым пучком перьев, по сравнению с Маевским, который, во-первых, был намного выше, а во-вторых, ещё и сильнее. Да и казался он вовсе угрожающим, пусть на вид, и по мнению некоторых в школе он

пуська.

– Тебе так нравится мой галстук, я прав? – голос новенького стал намного ниже. Глаза Стефана потемнели, когда он посмотрел на Агнию.

Хищный взгляд зелёных глаз напротив сковал Свитхарт, и казалось, она совершенно не могла двигаться, но в доли секунды придя в себя, и отойдя от зефирных грёз, она мотнула головой, и только потом ответила

уже более вызывающе:

– Безумно… – слова сами сорвались с тонких губ. У них, у слов, тоже был горький вкус. Взгляд карих глаз

падал то на губы, то на глаза, которые ещё неделю с лишним назад были совершенно чужими. А теперь… —

Ладно, – сказала девушка как отрезала, – давай уже пообедаем, а то на нас подозрительно смотрят.

Стефан согласился и сам присел на своё место, когда Агния отпустила галстук.

За другим столиком за этим наблюдали Генри и Юкико. Как всегда.

– Чёрт… – занегодовал Генри. – Кажется, ничего не произошло.

– Зато есть идея для сплетен, – подхватила японка, посмотрев на друга.

7.

Агния, нервно теребя простой карандаш в своих пальцах, уже битый час думала о том, как ей быть. В

последнее время всё катится к чертям. Да, она знает. Знает, кто виноват в этом, но…

– Но почему именно она? Почему она? Чем я хуже? – обхватив голову руками, староста снова стала

перебирать в голове свои мысли, большинство из которых были против своей нервозной хозяйки.

Из кармана сумки она достаёт маленькую белую коробочку с антидепрессантами. И, закинув две в рот, просто разжёвывает, глядя в потолок. Таблетки не надо запивать, просто пережёвывай. Прекрасно, антидепрессанты не нужно запивать водой, мятный вкус этих таблеток напоминает жевательную конфету.

«Жуй и ни о чём не беспокойся», – так звучал слоган той фирмы выпускающая эту продукцию.

Вот в памяти всплывает изображение ненавистного существа – Эмили Джонс. Голливудская улыбка, разнузданная, уличная одежда, заразительный смех, модельная внешность и лёгкий характер…

Агния поморщилась.

Весёлые истории, оптимизм, душа ребёнка. Взгляд такой открытый, и толпа знакомых, которые

радостно машут своей приятельнице рукой.

Агния кривится, фыркая. Уже в который раз.

И наконец, – открытость. Добродушие, отзывчивость. И пусть Эмили чуть-чуть труслива и надоедлива, она такая настоящая, совсем не зануда.

Настоящая. Вот что нужно Агнии!

Свитхарт никогда себя не любила. Неприметная, чёрствая, она злилась на себя, но выливала это на всех

вокруг. Улыбки пропадают, стоит старосте поднять взгляд, и голоса становятся тише, стоит лакированным

туфелькам появиться на пороге класса.

Она поняла, что ей нужно. Но как же ей стать иной? Почему так сложно перестать бояться себя, притворяться любительницей нудных правил?

Она встаёт из-за стола, полная решимости.

«Я хочу открыться тебе одному. Но для этого придётся поменять всё, к чему я так привыкла.

Перестать бояться правды и прекратить быть занудой… Я смогу?» – задаётся девушка вопросом, на

который, очевидно, отвечать не приходится. Этот вопрос звучал в голове, и никто кроме старосты на него

дать ответ не мог.

Выйдя в шумный коридор, Агния направляется в столовую, дабы взять себе чаю и подумать, как же ей

поскорее совершить задуманное перерождение. Или точнее преображение. Да, так будет правильнее.

Свитхарт проходит в столовую и замечает вновь множество учеников. Свой класс, параллельный, пару

классов, что на год-два младше. Все они как всегда голодные и уставшие от очередных уроков. И потом, нужно готовиться к контрольным, а это та ещё нервотрёпка. Кстати, сегодня будет физкультура, её-то

староста не любит поболее других предметов.

Обводя взглядом помещение, Агния не спешно проходит к буфету, и к её удивлению, из всей очереди, перед ней стоял лишь ученик из параллельного класса. Кажется, это тот самый Старри. Ну, тот самый, у

которого наманикюренные ноготки. Но Агнию нисколько не тревожили имена чужих учеников, которые учатся

не в её классе. Пусть этим занимается Стив – другой староста.

Старри что-то взял себе поесть, и сразу убежал за свой столик. Агния лишь проводила его взглядом, а

после, выбирая себе еду, ей в голову подкрался вопрос, мол, отчего люди в ходе жизни становятся такими…

Злыми? Наверное, у каждого своя весомая причина.

Забрав чай и яблоко, Агния присела за своё место ближе к выходу, почему-то ожидая встретить здесь

Стефана. Но она прекрасно знала, что Стефан не здесь, вероятно, он где-то уже с Эмили гуляет. Конечно…

Агния точно не знала, где находится новенький, и сколько поцелуев на его губах уже оставила Эмили.

От этих мыслей Свитхарт без особых усилий, надавив на яблоко, разделила его напополам, оставив на

одной и на другой ладонях по половине фрукта. Ровно, словно ножом.

Выдохнув, она прикрывает глаза и понимает, что сейчас всё-таки нужно оставить похожие раздумья в

стороне. Слишком много этих ненужных мыслей посещали бедную голову старосты, слишком много

телодвижений и нервов используется, вспоминая выскочку Джонс. Но по сути Эмили ничего не сделала, тем

более Агнии.

Уже какой день Агния не могла полноценно наслаждаться едой. Она будто перестала ощущать вкус, и

вместо того, чтобы тщательно пережёвывать пищу, она пренебрежительно глотала кусочки хлеба, который

брала в последние дни в той же самой столовой.

И оттого, что Агния почти не ела, похудела ещё на килограмм, но возможно, во всём виноват стресс. Да и

недавно она едва не поругалась со старостой параллельного класса, всё с тем же Стивом.

Оставив в руке лишь огрызок того яблока и пустую чашку на столе, Агния выходит за пределы столовой, накинув на плечо сумку. В планах старосты было зайти в библиотеку и взять ещё пару книжек, но неизвестно

каким образом её дорога привела в совсем другое крыло здания. Вероятно, так сильно задумавшись о чём-то

своём, Свитхарт забрела в совсем противоположную часть школы.

– Я могу так и вовсе с ума сойти, – мысленно говорит Агния, и поднимает взгляд на двустворчатую дверь

перед собой. Она ведь даже не опасалась того, что сейчас кто-то может резко распахнуть двери, и Агния

почти наверняка получит ушиб.

Выдохнув, девушка дёргает ручку на себя, и войдя на порог, видит тусклое освещение на сцене.

Огромный зал, что больше напоминал актовый, какой есть обычно в школах, был частично покрыт

полумраком.

Агния тогда ещё удивилась, как её занесло сюда. Но пожав плечами, девушка лишь шагнула вперёд.

Ничего такого, просто в этом зале царит полумрак.

Сидения, которые точно схожи с теми, что есть в кинотеатрах, были пусты и лишь одна одинокая фигура, сидящая где-то в первых-вторых рядах меняла загадочный антураж всего помещения.

Агния насторожилась, ведь фигура почти не двигается. Странно. Или это нынче такие декорации хорошо

проработанные, что от фигуры человека не отличить?

Она сделала ещё шагов пять, и тогда в ответ, приятный слуху голос послышался в сторону Свитхарт:

– Синьорина Агния? – показалась улыбка, и вместо темноты появляется свет в зале, а на сцене погасает

подсветка. – Вы тоже сюда пришли?

– Кхем… – подойдя ближе и оглядев своего собеседника с головы до ног, Агния неловко кашлянула в кулак, но для начала ей нужно было проморгаться, так как глаза привыкли к полумраку. Миловидный паренёк с

каштановыми волосами показался девушке достаточно приветливым, и она нашла в себе силы, чтобы

немного улыбнуться. – Добрый день. Прошу прощения, но что ты тут делаешь совершенно один? —

удивившись вежливому обращению к себе, Агния постаралась оправдать ожидания незнакомца. Ну, как

незнакомца. Она его мельком видела, конечно, в другом классе, но никогда с ним даже не разговаривала, а

тут…

Если Агния решила меняться, то нужно стать капельку добрее, не так ли? Но сейчас она выглядела

скорее удивлённо, нежели доброй.

– Оу. – Винчензо вновь опустил взгляд на те тексты с репликами в своих руках и потом вновь заговорил: —

Я сюда прихожу почти каждый день. Знаете, люблю здесь находиться время от времени.

На самом деле, Винчензо просто состоит в театральном кружке, поэтому и приходит в этот зал. А ещё он

так вежлив, потому что так воспитан, однако в каждом таком воспитанном юноше есть небольшая

червоточина.

– Вот оно что? – Агния убрала руки за спину и подошла чуть ближе. – Не скучно здесь одному

просиживать?

«Быть дружелюбнее…» – твердил голос в голове, и Агния пыталась слушать его указания.

– Нет, что Вы? – итальянец поднял глаза на девушку. – Скоро начнётся репетиция, вот я и пришёл

пораньше. А Вы тоже записались в этот кружок, да?

– Я? – рассеянно переспросила Агния, наклонив голову в бок. – Ещё нет, хотя, знаешь, мне не помешало

бы научиться играть роли. Может быть, стоит попробовать? – задумчиво спросила она, глядя в пол, сама не

уверенная, хочет ли вообще всего того, что говорит.

– Уверен, Вам бы пошло на пользу это занятие. Я вот могу принять любую роль, заисключением женской, разумеется, – коротко просмеялся Винчензо, так как не горел желанием напяливать на себя платье.

– Ах, знаешь что… – неожиданно Агнии пришла в голову мысль, что в театральном кружке она может

подцепить немаловажную для себя информацию. И тогда, обозначив все свои планы, и надеясь на «авось», она продолжает:

– Ты не мог бы меня записать?

Винчензо, будто от радостной вести, вскочил с кресла, и так же радостно замахал руками, в которых были

те самые сценарии.

– Это замечательно! Сегодня вечером займусь вашей регистрацией. Хотя, уже вроде как наступает вечер.

Ну нет, ещё далековато до вечера, но всё же.

– Ээ, да… – немного нервно улыбаясь, Агния думала про своё поспешное решение. Удивило девушку и то, что итальянец был рад даже гораздо больше, чем сама она. – Когда мне можно придти?

– Мы можем прямо сейчас репетировать, – улыбка была лучезарной, а Винчензо счастливым. Как и всегда.

– Репетировать? Ну допустим, хорошо… – Агния удивилась тому, как быстро всё произошло, и совершенно

не была готова к работе в коллективе. Присев на один из свободных стульев на сцене, она принялась ждать

остальных членов кружка, в то время как довольный итальянец что-то напевал на родном языке. По первым

нотам можно различить мотивы всем известной песни «Mamma Maria».

8.

Конечно Винчензо бы хотелось уже побыстрее отдать несколько бумаг с текстами Агнии, и уже было всё

подготовив, слышит голос рядом с собой.

– Я бы хотела с тобой посоветоваться, – робко проговаривает Агния, поправляя свои длинные, рыжие

волосы, завязанные в два хвостика.

– О, Вы бы хотели взять ещё пару ролей?

– Да как бы нет. – Свитхарт сидела на месте, и потеряв усидчивость от нахлынувших мыслей, она не зная

куда деть руки, порывисто встала с места. – Эм-м… – она явно не знала, как «по-дружески» общаться с

Винчензо. Ведь Агния толком ни с кем в школе и не дружила (за исключением с Вирджинией, но и то дружбой

это не назовёшь). Были знакомые девушки, но они не близкие подруги. А общения Агнии явно не доставало.

Замявшись, она обошла итальянца и опёршись о стену, поджав от неловкости губы, всё же спросила: —

Скажи, я истеричка?

– То есть? – итальянец неотрывно смотрел на девушку, что завела руки назад за спину.

– Может, ты замечал мои резкие перемены в настроении, и вот потому я хотела спросить того, кто смотрит

на меня со стороны.

– Ну, это мнение субъективное. Для кого-то вы обычный подросток со скачущими гормонами, а для кого-то

взбалмошная девушка. Вообще, для всех солнцем не будешь, всех не обогреешь, – по-своему рассудил

Винчензо, разводя руками.

– Значит, для всех солнцем не будешь?

– Оу, простите, – он виновато отпустил тёмные ресницы.

– А, да ничего. – Агния мягко улыбнулась, и отойдя от стены, подошла вновь до стола и отодвинув стул, присела. – Понимаешь ли, дело несколько важное для меня. Я всегда была зазнайкой, и… Это тяжело, на

самом деле.

– Ага, – тут же Винчензо легко и понимающе кивнул. – Кажется, я понимаю. Хотите измениться? Это можно

устроить!

– Неужели?

– Вот только для этого нужно работать над собой.

«Значит, мне придётся чем-то жертвовать», – пронеслось в мыслях Агнии.

– Значит, если уж вздумали что-то менять, то… – продолжает итальянец.

– Погоди! – Агния тут же спохватилась, доставая из сумки блокнот и шариковую ручку. – Думаю, кое-что из

твоих советов мне придётся записать.

Винчензо вдруг почувствовал себя учителем. Учителем, а не учеником.

– Так что ты там говорил? Нужно работать над собой? – уточнила девушка, поправив круглые очки на