Достаточно одной таблетки Андреева Наталья

– Ну, заходи… – посторонилась хозяйка.

Протискиваясь в прихожую, Алексей невольно коснулся упругой груди, и его обдало жаром. Совсем близко он увидел раскосые глаза с огромными зрачками и понял, что блондинка она не натуральная, а крашеная. Высокие скулы, ровные дуги бровей, точеный прямой носик и рот, похожий на сердечко. Девушка была восточных кровей, но красилась в блондинку. Впрочем, это ее не портило. Она была сложена, что называется, косточка к косточке: худые длинные ноги с узкими ступнями, такие же тонкие, шелковистые руки с нежными пальчиками, ногти идеальной овальной формы, и на длинной шее – маленькая изящная голова.

С трудом вынырнув из омута ее миндалевидных глаз, Алексей попытался дышать ровно. Какая ж это мука, допрашивать красавиц!

– Что стоишь? – улыбнулась девушка. – Проходи!

– Куда?

– В комнату, куда ж еще? – она опять улыбнулась.

Это была ее особенность: девушка все время улыбалась. Улыбку можно было бы назвать дежурной, если бы девушка не была так прекрасна. Казалось, что она стесняется своей красоты, потому и улыбается, словно извиняясь: «Да, такая я. Вы уж простите». Это было так мило…

Алексей прошел в большую комнату, чувствуя спиной теплое дыхание хозяйки. Там был, мягко говоря, бардак. Но не тот, что царил в квартире полуслепой старухи, вовсе нет. Это был милый беспорядок в уютном гнездышке, что свила себе красивая женщина, повсюду валялись ее вещи, такие же очаровательные, как и она сама: косметика, духи, изящные безделушки и даже деликатные предметы из нижнего белья.

Красавица улыбнулась и, покачивая бедрами, неторопливо прошла к дивану и медленно, нехотя, взяла с него кружевной лифчик, который засунула потом под подушку. Обернулась и сказала:

– Что стоишь? Садись!

Алексей сел в кресло.

– А выпивка где? – спросила девушка, присаживаясь на диван.

– Как тебя зовут?

– Наташа.

– А по паспорту?

– Зачем тебе паспорт? – удивилась она.

– Потому что я из милиции.

– Из милиции? Где ж мы с тобой познакомились? – наморщила лобик хозяйка.

– Мы познакомились минуту назад, когда я позвонил в твою квартиру. Ты впускаешь всякого, кто говорит, что принес выпивку?

– Ты… Ты кто?

– Я же сказал: из милиции. Твою соседку убили. Давай-ка сюда свой паспорт.

– Нет! – она забилась в самый угол дивана, схватила подушку и прижала к себе. Алексей опять увидел кружевной лифчик.

– Что, прописки нет?

– Нет!

– Ты снимаешь эту квартиру, так?

– Так!

– Давай паспорт.

– Нет! Не надо! Нет!

– Мне что, участкового позвать?

Участкового она испугалась еще больше. Тут же отбросила подушку и легко, как козочка, соскочила с дивана.

– Неси, – велел Алексей.

Она скакнула в соседнюю комнату. Леонидов вздохнул, встал и вновь прикрыл подушкой кружевной лифчик. Так спокойнее.

– Вот, – девушка дрожащей рукой протянула ему паспорт.

– Хотя бы российский, – проворчал он, открывая документ. – Так. Наиля Амирхановна. Это ты?

– Да, я, – она жалко улыбнулась.

– А почему Наташа?

– Мужчинам нравится.

– Ты занимаешься проституцией?

Она опять улыбнулась.

– Да сядь ты, – с досадой сказал Алексей.

Наиля поспешно села на диван и, схватив подушку, прикрыла ею голые коленки. «Я не буду туда смотреть». Леонидов имел в виду вновь засветившийся кружевной лифчик.

– Откуда приехала?

– Казань.

– А говорят, у вас там жизнь хорошая.

– А ты съезди да проверь! – неожиданно огрызнулась она.

– Что можешь сказать по поводу соседки?

– Какой соседки?

– Анны Павловны.

– Не знаю такой!

– Как не знаешь? Бабку, что жила на твоей лестничной клетке, не знаешь?

– Ах, ты о бабе Ане!

– О ней. Что можешь сказать?

– Ничего!

– Ты брала у нее денег в долг?

– Нет!

– Мы все равно узнаем, если брала.

– Нет!

– У нее была картотека должников. Она хранила все расписки.

– Нет!

«Брала…»

– Давно снимаешь квартиру?

– Эту?

– Эту.

– Второй год, – равнодушно ответила Наиля.

– Сколько платишь?

– Штуку.

– Долларов?

– Не рублей же, – улыбнулась она. На этот раз улыбка была злой.

– Это еще по-божески.

– До кризиса было больше. Потом с хозяином договорились.

– Натурой взял сверх того?

– Тебе-то какая разница? – это уже была не улыбка, оскал. – Ты мне мама, папа?

– Что делала сегодня?

– Спала!

– Шум в квартире напротив слышала?

– Нет!

– К тебе кто-нибудь сегодня приходил?

– Нет!

– Быть может, кто-то у тебя ночевал?

– Нет!

– Послушай… Мы ведь все равно узнаем.

– Узнавай.

– Какая ж ты… Несговорчивая.

– Я сговорчивая, – она улыбнулась. Томно, явно заигрывая с ним. Леонидов понял, что ему предлагают взятку.

– Старый я уже для таких игр, – сердито сказал он и поднялся. Искушение было слишком велико.

– Тоже мне, старый, – хмыкнула Наиля. – Жены боишься? Или начальства?

– Себя боюсь, – честно признался Алексей. – Я к тебе, пожалуй, лейтенанта пришлю. Кислицкого. Нет. Он женат. Бурундукова. Как только он с консьержкой закончит, скажу, чтобы зашел сюда. С ним попробуй поиграть, он оценит.

При слове «консьержка» Наиля побледнела. У нее кто-то сегодня был, определенно. И деньги у бабы Ани она в долг брала. Знала, что та хранит крупные суммы не в банке, а дома, в матрасе. Или не знала? Надо разбираться.

– Сиди тут, – велел Алексей и вернулся обратно на лестничную клетку. Навстречу ему из лифта вышел следователь. – О! Прокуратура приехала! Наконец-то! А что так задержамшись?

– Что тут у вас? – поморщился следователь.

– У нас, – поправил Леонидов. – У нас тут труп. Убита старушка-процентщица.

– Алексей Алексеевич, я бы вас попросил… – вновь поморщился следователь. – Можно без шуток? Голова прямо раскалывается.

– А я не шучу. Именно старушка, и именно процентщица. Подозреваемых – хоть отбавляй!

– Это хорошо, – оживился следователь. – Ну, давайте начинать. Надо все тут быстро… – и он потрогал рукой лоб. – Твою мать! Голова болит, сил нет!

– Может, таблетку? – заботливо спросил Алексей.

– Да пил уже! Черт бы побрал эти праздники!

– Черт бы побрал эти суточные дежурства в праздники.

– Вот именно.

– Здравия желаю! – раздалось громогласное.

Они оба вздрогнули и одновременно повернули головы. По лестнице к ним поднимался сияющий Бурундуков.

– Тише ты… – простонал следователь.

– Почему пешком, Бурундуков? – поинтересовался Алексей.

– Чего тут идти? Всего-то пятый этаж! Ваше задание выполнено, Алексей Алексеевич! – гаркнул лейтенант. – Консьержку я допросил! Какие еще будут указания?!

– Не орать, – сквозь зубы сказал следователь.

– Ты вот что, Петя… – невольно улыбнулся Леонидов. – В квартире напротив томится молоденькая и очень хорошенькая проституточка. Надо осадить, понял?

– Есть!

– О Господи! – следователь схватился за голову и поспешно нырнул в квартиру потерпевшей.

– Разрешите выполнять?!

– Разрешаю. Вперед, Бурундуков! Она тебя будет соблазнять, но ты должен вести себя как офицер, а не как мужчина. Проявить морально-волевые качества, силу духа, на провокацию не поддаться и, в свою очередь, раскрутить ее на правдивые показания и прийти ко мне… – Леонидов посмотрел на часы, – через час, с протоколом. Это и есть твое ответственное задание, Бурундуков. Справишься?

– Опять вы меня обижаете, Алексей Алексеевич. Что мы, проституток не видали?

Лейтенант хлопнул длинными, как у девушки, мохнатыми ресницами, подтянул ремень и отправился выполнять задание начальства. Алексей невольно улыбнулся: «Ну-ну…»

…Часа через два они закончили осмотр места происшествия и определились не только с мотивом, но и с подозреваемым.

– Давай, шагай, – Кислицкий подтолкнул к машине хмурого, небритого Александра Костикова.

– Мужики, а может, не я?

– В машину садись, – еще один тычок. – А вы, Алексей Алексеевич?

– Да. Иду.

– Поехали уже, – нетерпеливо сказал водитель.

– Кого-то не хватает, – сообразил Леонидов.

– Как так: не хватает? – возразил водитель. – Сюда нас сколько приехало? Четверо, считая меня. А обратно сколько едет? Четверо!

– Точно! – подтвердил Кислицкий. – Садитесь же, Алексей Алексеевич! Поехали!

– А четвертый кто? Подозреваемый! Костиков четвертый! Елки… Бурундуков! – Леонидов взглянул на часы.

– В самом деле, а где Петя? – удивился водитель.

– Подождите минут пять, мужики. Я сейчас.

Леонидов вернулся в подъезд и поднялся на пятый этаж. «Я давал Бурундукову час… – подумал он и глянул на наручные часы. – Перебор».

Дверь в квартиру Наили была приоткрыта. Войдя в прихожую, Леонидов услышал звонкий женский смех. Он, стараясь не производить лишнего шума, сделал пару шагов по коридору и заглянул в комнату. На журнальном столике увидел ополовиненную коробку конфет и пустую бутылку из-под вина. Нашлась-таки выпивка, лукавила девушка! Бурундуков сидел на диване, на голове у него был тот самый кружевной лифчик, а в руке – стакан. На коленях у лейтенанта сидела Наиля и пыталась завязать под его мужественным подбородком бантик из лямок. Это у нее плохо получалось, и Наиля заливисто смеялась. Бурундуков при этом млел и глупо улыбался в ответ.

– А где протокол, лейтенант? – строго спросил Алексей.

Бурундуков побагровел и вскочил, Наиля при этом ловко соскользнула с колен лейтенанта на диван и опять прикрыла голые коленки подушкой.

– Вот, – Бурундуков протянул Алексею исписанный лист бумаги.

– Это что?

– Показания.

– А это? – Леонидов ткнул пальцем в лифчик.

– Извините.

Бурундуков поспешно снял необычный головной убор и кинул его Наиле. Та проворно схватила лифчик и сунула под подушку, которую крепко прижала к себе. После чего уставилась на Алексея наивными глазами и замерла. Леонидов посмотрел на часы и строго сказал:

– Два часа пятнадцать минут, Бурундуков. Многовато.

– Особые обстоятельства, – промямлил тот.

– Я понял. Учитесь преодолевать трудности, лейтенант. В машину!

– Есть!

– Эх, молодежь… А с тобой, – Алексей строго посмотрел на девушку, – мы потом поговорим. Думаю, красавица, ты не все рассказала. Бурундуков! Вперед!

Лейтенант переглянулся с Наилей и пальцем сделал знак в воздухе: я, мол, тебе позвоню. Та кивнула.

– Она призналась? – спросил Алексей в лифте, когда закрылась дверь.

– Да!

– В чем?

– Во всем!

– Так что ж, ее забрать надо было?

– Алексей Алексеевич, – надулся Бурундуков. – Опять вы все неправильно понимаете! Наташа ни в чем не виновата…

– Дурак ты, лейтенант! – в сердцах сказал Леонидов. – Увидел красивую бабу и растаял! А она тебе уши лифчиком закрыла, чтобы с них лапша не падала, и шоколадкой дала закусить горькое свое вранье. Впрочем, я сам был такой. Соблазнился однажды такой вот Наилей, а кончилось все печально.

– Как?

– Убили ее. Ладно, разберемся.

В машине он устало закрыл глаза и задумался. Готовится еще одна судебная ошибка. С его участием. Костиков, скорее всего, не убивал. Но доказать это практически невозможно. Сам Костиков ничего не помнит, свидетелей тому, что Александр сегодня не выходил из своей квартиры, нет. Есть маленькое противоречие: если убил он, то почему не изъял свою карточку? Не нашел? Но у Костикова было достаточно времени, чтобы как следует порыться в картотеке бабы Ани.

Вот и выходит, что он не убивал. Но суду факт наличия карточки малоинтересен. Скорее наоборот. Это подтверждение того, что Костиков был должен соседке. Это мотив. Логика сыщика против логики суда. Кто победит? Исход известен.

«Костиков не убивал, – Алексей открыл глаза. – А кто?»