Черная кошка в темной комнате Андреева Наталья
– Встречный вопрос. А что она могла делать среди ночи возле коттеджа Астаховых?
– Шастала по кустикам со своим приятелем. Искали подходящее место. Они видели вас возле дома. У вас на шее висел фотоаппарат. Любите снимать ночью?
– Та ночь оказалась неудачной.
– Для фотографа, но не для убийцы.
– Меня нанял муж Олеси Денис. Он ревновал жену к каждому столбу. Я следил за девушкой два месяца, его подозрения не оправдались.
– Вы о чем-то умалчиваете?
– Голословно обвинять никого не хочу. У меня даже зацепки нет.
– Вы каждый день следили за убитой?
– Только в те дни, когда Денис куда-то уезжал. Я частное лицо. Розыск преступника не входит в мои планы. К тому же я считал эту пару образцовой семьей, а в пансионате убедился в своих выводах окончательно.
Вербицкий встал из-за стола и начал прохаживаться по кабинету. Потом подошел к столу, достал из ящика и положил перед Афанасьевым фотографию.
– Это Олеся?
– Да. Но фотография не моя.
– Мы взяли ее из семейного альбома, который нашли в городской квартире. А где ваши фотографии?
– Исчезли. Я снимал на цифровой фотоаппарат. Что-то случилось с флешкой. На ней ничего нет.
– Вы виделись с Денисом?
– Он куда-то уехал после похорон. Я его понимаю.
– О себе я этого сказать не могу. В семейном альбоме мы не нашли ни одного снимка Дениса.
– Вы с ним не виделись? – спросил Максимыч.
– Виделся. В морге. Он приезжал с профессором на опознание. Он меня предупредил о своем отъезде. Не хотел возвращаться в пустую квартиру. Сам добровольно отдал мне ключ от нее. «Если что нужно, можете заходить и брать необходимые вещи, важные для следствия». С тех пор я его не видел.
– Ничего странного в его поведении я не вижу.
Вербицкий вновь начал прохаживаться по кабинету.
– Все бы ничего. Но в доме нет ни одной фотографии Дениса. А так же его отпечатков. В коттедже их тоже не нашлось. Однако на орудии убийства их больше чем надо.
– Я знаю чьи они.
– Любопытно.
– Вашего друга Олега Громова.
– Уверены?
– Он колол дрова для камина, вот почему их так много. Девушку убили одним ударом. Следы на древке ничего не доказывают.
– Есть еще письма, они очень красноречивы.
– Обычный курортный флирт. Олеся и Олег симпатизировали друг другу. Кого-то эта ситуация устраивала.
– Кого же?
– Не знаю. Того, кто вел за ними фотоохоту. Не я один щелкал фотоаппаратом.
– И вы показывали снимки мужу.
– Я – нет. О других не знаю. Меня кто-то дублировал.
– Момент важный, Иван Максимыч. Один из моих сотрудников ездил в Омск. Он без особых хлопот купил билет по чужому паспорту. У трапа самолета у него проверили посадочный талон, и все. Внутренние линии не отличаются особой бдительностью.
– Вместо Астахова мог лететь кто угодно.
– Если так, то убийство планировалось очень тщательно и выполнено безукоризненно.
– Согласен. Возникает извечный вопрос. Каков мотив?
– У Олеси есть огромная коллекция картин. На аукционе они стоят миллионы. В Англии, Голландии, Франции, но только не у нас. Их не трудно вывезти. Олеся завладела этими работами путем головокружительной аферы, за которой тянется кровавый шлейф. Ее девичья фамилия Чебрец. Автором картин считается ее мать Ксения Чебрец. Олеся Чебрец объявлена в федеральный розыск, но Олесю Астахову никто не ищет. Вряд ли она сама сумела провернуть аферу с картинами. За ее спиной кто-то стоит.
– И этот кто-то убрал ее?
– Возможно. Не берусь утверждать. Те, кого мы подозревали, сумели вывернуться, но находятся под пристальным контролем. В деле появились новые игроки.
Афанасьев потер свой чисто выбритый подбородок.
– Говорите, миллионы?
– В валюте, разумеется.
– Серьезный мотив. В коттедже было много картин. Они же не испарились?
– Вывезли все. Вопрос – кто? И куда? – сам себе задал вопрос Вербицкий.
– Краем уха я слышал о выставке, но не придал этому значения. Денис сам ходил туда с женой, мое присутствие не требовалось.
– Будет время подумать над этим ребусом, звоните мне в любое время. А заодно передайте привет Олегу. Для меня он недоступен.
– Его тоже можно понять. У меня к вам просьба. Дело, как я догадываюсь, старое, быльем поросло. Можете мне рассказать об истории с картинами?
– Начать надо с того, что Олеся Чебрец была в федеральном розыске, к ней подобрались на вытянутую руку, и тут она погибает.
– Муж наверняка знал об этом.
– Пока мне трудно судить. Свои соображения я оставлю при себе, если позволите, а историю картин могу рассказать.
Олег приехал к полковнику домой. Оба считали его квартиру самым безопасным местом для конспиративных встреч.
– Как встретил тебя Вербицкий, Максимыч?
– Передавал тебе привет. Письма твои он читал и понял ваши с Олесей отношения. Алиби Дениса лопнуло.
– Я ему с самого начала говорил об этом.
– Картины на стенах коттеджа помнишь?
– Мазня.
– Последние две были проданы на аукционе по два миллиона английских фунтов.
– Чушь! Ты о чем, Максимыч?
– Идем на кухню, попьем чайку.
Они прошли в скромно обставленную кухню, и полковник поставил чайник на плиту.
– Олеся миллионерша. Картины писала ее мать, а точнее отчим. В один прекрасный день отчим сгорел в своем доме. Дальше к делу подключилась мать Олеси. Ее судьба тоже кончилась печально. В итоге наследство досталось дочке. С правами на продажу арт-шедевров. За две недели до приезда в пансионат прошла выставка в Екатеринбурге. Олесю обхаживали богатые иностранцы, и проводились торги.
– Как узнал?
– Нашел выставочный зал. Разговаривал с директором. На выставку могли попасть люди с именными билетами. Один вечер, и все. В три ночи картины вывезли. А теперь ответь мне на один вопрос. Когда ты пришел к Олесе ночью, картины висели в доме?
– Мазня уже так примелькалась, что я не обратил внимания. Меня другой вопрос заботил.
– Жаль. Это важный.
– Но могу с уверенностью сказать, что на следующий день их не было. Пропал компьютер, я глянул на стену, там висела плазменная панель. Ее тоже на месте не оказалось. Стены голые, – это я запомнил.
– Мотив понятен?
– Денис.
– Из городской квартиры пропали все его фотографии. Олесины целы. Ты принес пленки?
– Принес.
Олег достал из сумки кассеты, диски и флешки. Максимыч позвал его в комнату. Включили компьютер и видеомагнитофон. Пусто. Ни фотографий, ни видеосъемки.
– Стерли сволочи!
– У меня та же история. Не совсем та же. Мои флешки выкрали.
– Значит, твои фотографии с моим ночным походом им должны еще пригодиться.
– Денис исчез. О своем отъезде он предупредил Вербицкого.
– Хочет выиграть время? – спросил Громов.
– Возможно. Что это дает? Возможность вывезти картины за кордон. Тут нет проблем. В России они не представляют художественной ценности. Я наводил справки. Профессора Матвея Ильича Остапенко не существует. Денис работает не один.
– Кто еще?
– Кассирша гуляла с парнем под окнами коттеджа в ночь убийства. Они видели, как я фотографировал. Это и стало причиной вызова меня в прокуратуру. Я нашел эту девчонку из супермаркета. Парня того она больше не видела.
– С неба свалился?
– Ходил к ней дня три. Говорил, будто местный. Он и привел девчонку к коттеджу. Подходящие кустики искали, а тут я нарисовался.
– Брось, Максимыч, каша получается. При чем тут кассирша?
– Нужен свидетель, такой, как я. На флешке есть кадры той ночи, и ты на них зафиксирован как главный персонаж. Не забывай об этом.
– С подставой все понятно, – махнул рукой Олег.
– Не все. Попади эти кадры в прокуратуру, тебе крышка. А я под присягой врать не буду. Снимал? Снимал.
– По-твоему целая банда работала, все себя засветили, а потом бесследно исчезли. Грубая работа, Максимыч.
– План четкий. Прокуратура в тупике. Дениса не за что объявлять в розыск, а ты висишь на волоске. Если сейчас мы не найдем ответов, потом будет поздно.
Светлана спустилась по каменным ступеням и подошла к реке. Попытка удрать ни к чему не привела. Вдоль забора на длинных поводках бегали овчарки, а пляж был огорожен решеткой в два метра высотой. Она чувствовала себя пленницей и сейчас особенно отчетливо это поняла. Еще одна попытка, и ее саму посадят на цепь, она уже заметила – кто-то за ней пристально наблюдал, кожей чувствовала. Лучше не рисковать, тогда все ее планы сорвутся.
Денис нагнал ее, когда Светлана прогуливалась по берегу, кидая камешки в воду.
– Скучаешь? – спросил он.
– Хочу домой. Мне очень трудно жить с чужим мужчиной под одной крышей.
– Возвращаться слишком рискованно. Ты можешь стать следующей жертвой своего мужа. У него не все в порядке с головой. Почему его до сих пор не арестовали. Мне трудно понять Вербицкого.
– Спроси у него.
– Хорошая идея. Завтра поедем и спросим.
– Ты хочешь взять меня с собой?
– А почему нет? – удивился Денис.
– Странно. Мне показалось, будто я в плену, как заложница.
– Скрывать не стану, ты под наблюдением. Но это делается в целях твоей безопасности. Кому нужны безвинные жертвы?
– Скажи, Денис, кто делал фотографии, переданные мне доктором?
– Полковник Афанасьев. Иван Максимович – частный детектив, он следил за Олесей последние два месяца.
– Тоже ради ее безопасности?
– Причиной была моя ревность. Олеся продолжала чувствовать себя свободной женщиной даже с обручальным кольцом на руке. Бог ей судья. Олег для нее ничего не значил, так, лишнее имя в списке любовников. Поверь, я знаю, о чем говорю.
– Глядя на вас, невозможно было подумать. Обаятельные, веселые, энергичные.
– Все правильно. Я старался ей нравиться. Но сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит. Я выбился из сил.
– И потому убил ее?
– Ты веришь тому, что сказала? – удивился Денис.
– У тебя был повод, а у Олега нет. Вербицкий это отлично понимает. Он знает Олега со студенческой скамьи. Они учились на одном курсе в университете. Пропущенная вами деталь.
– Да. Я об этом не знал. Кем «вами»? – вдруг встрепенулся Денис.
– Если у тебя есть алиби, то у настоящего убийцы его нет. Такое дело одному не под силу.
– Возможно. Не стану спорить. Я не в курсе, несмотря на твое недоверие. Теперь у меня к тебе вопрос. Как ты оказалась в крематории? Никто не знал о месте похорон.
– Все очень просто. Проследила за тобой, когда вы с профессором Остапенко ездили на опознание тела в морг городской больницы. А на следующий день поехала следом за катафалком. Я догадалась, что с похоронами ты тянуть не будешь. На то у тебя есть веские причины.
– С этого места подробней, пожалуйста.
– Не хочу, мне это не интересно. Но знаю другое – мое появление в крематории вас очень насторожило и по этой причине я оказалась здесь, за колючей проволокой.
– Разве к тебе плохо относятся?
– Когда корову готовят на убой, ее обычно подкармливают. Идем в дом, здесь холодно.
Притормози перед воротами, – приказал Денис.
Светлана прижалась к обочине на другой стороне улицы напротив здания областной прокуратуры.
– Смотри на ворота. Теперь правее, вдоль забора. Видишь пивную бутылку, стоящую на бордюре ограды.
– Вижу. Что дальше?
Денис посмотрел на часы.
– Не спускай с бутылки глаз. Так. Пять, четыре, три, два, один, ноль.
Бутылка разлетелась на куски. Светлана вздрогнула.
– Теперь въезжай в ворота. – Светлана повиновалась. – Сделай полукруг и остановись лицом к воротам.
Она сделала так, как он просил.
– К Вербицкому я пойду один, ты останешься в машине. За одним из окон дома напротив сидит снайпер. Профессионал, его работу ты только что видела. Попытаешься сбежать или с кем-нибудь заговорить, твой череп превратиться в осколки. Этот человек промахов не делает. Сиди и жди меня. Вопросы есть?
– Зачем тебе нужна такая показуха. Потом с тебя спросится.
– Как спросится, так и ответится.
На лице Вербицкого появилось удивление, которого он не скрывал, увидев на пороге своего кабинета Дениса.
– Добрый день, пропащий.
– Да. Мне соседка сказала, что вы приходили, вот я и решил заехать, забегал домой на десять минут.
– Где же вы живете?
– Арендовал небольшой коттедж в пригороде. Для возвращения в городскую квартиру еще не созрел.
– Оставьте свой адрес и номер телефона.
– Без проблем, Илья Алексеич. Не мог этого сделать раньше, так как рассматривал разные предложения о новом жилье.
Вербицкий подал Денису лист бумаги и отошел к окну. Во дворе прокуратуры стоял дорогой «Вольво» последнего выпуска. Работникам прокуратуры такие машины не по карману.
– Вот, я написал адрес и как доехать. Вы нашли убийцу?
– Ищем. Мне не нравится ваше алиби, Денис Сергеевич.
– Но я не сочинял для себя алиби. Добавить мне нечего. Я тоже под подозрением?
– Наше дело проверить всех, кто имел контакты с вашей женой.
– Вероятно вы правы.
– Из Омска можно долететь сюда, не имея паспорта.
Денис наморщил лоб, сосредоточился и сказал:
– Меня должна вспомнить стюардесса. Миленькая брюнетка лет двадцати пяти.
– Уверены?
– Сейчас я уже ни в чем не уверен. Сойдя с трапа самолета, я понял, что забыл наплечную сумку в самолете. Вернулся. Пассажиры уже все вышли. Вот тут мы с ней и столкнулись. Я назвал ей свое место и попросил заглянуть на вещевую полку. Она тут же нашла мою сумку и принесла ее.
– Попробуем найти стюардессу. Куда подевались все фотографии из вашего дома?
Денис криво усмехнулся.
– Олеся порвала. Она была девушкой импульсивной, как что, так сервиз вдребезги. Дело дошло и до фотографий. Свои она рвать не стала.
– Нам надо предъявить ваш снимок стюардессе, либо вас лично отвезти на опознание.
Денис полез в карман, достал бумажник, вынул из него фотографию и положил на стол.
– Вот. Только верните, пожалуйста. Она мне очень дорога.
Вербицкий взял в руки снимок. Влюбленные голубки. Олеся и Денис, прислонившись друг к другу головами, улыбались, глядя в объектив.
– Хорошая фотография. Надеюсь, она нам поможет.
– Мне незачем врать. Я очень любил свою жену, и наши чувства были взаимными.
– Зачем же вы наняли сыщика следить за ней?
– Ревность – это нормальное чувство. Мне сорок, ей двадцать. Но полковник Афанасьев не подтвердил моих опасений и я очень рад этому. А потом выяснилось, что сыщик вовсе не нужен. По желанию в доме могут установить камеры видеонаблюдения, они работают сутками, только плати.
– И вы установили?
– Да, конечно. Для самоуспокоения.
– Почему не сказали?
– Я думал, директор отдал вам пленки. Это так понятно. Но в спальне камеры не было. Не хотел, чтобы за нами подглядывали в процессе… Ну, вы понимаете.
– Сколько времени вы были женаты?
– Осенью – первая годовщина. Почти год. Мы познакомились в самолете и тут же влюбились друг в друга, а через три недели расписались.
– Хорошо, Денис Сергеевич. Если вы нам понадобитесь, мы знаем, где вас искать.
– Конечно. Мне незачем прятаться.
Как только за Астаховым закрылась дверь, Вербицкий снял трубку внутреннего телефона.
– Вербицкий на линии. Проследите за черным «Вольво», стоящим во дворе. Запишите номер. Мне кажется, в машине кто-то есть.
Он подошел к окну. Чутье его не подвело. Астахов вышел из здания, подошел к «Вольво» и сел на переднее сиденье рядом с водителем. Машина тронулась с места и почти сразу раздался звонок.
– Илья Алексеич, за рулем «Вольво» сидит Светлана Громова, жена вашего друга Олега. Запишите номер…
Когда Денис сел в машину и резко сказал: «Поехали», – было заметно, что-то его разозлило.
Поймав вопросительный взгляд Светланы, он сказал:
– Я оставил свой адрес следователю. Не думаю, что у него найдется повод приехать, но он наверняка передаст адресок своему дружку. Мы его достойно встретим.
– А я буду играть роль приманки?
– Разумеется. Мы обязаны доказать, что Олег Громов насмотрелся преступлений и сам превратился в маньяка.
– Олег не станет меня убивать.
– Я отлично разбираюсь в человеческой психологии. Всех вас вижу насквозь, предвижу каждый его шаг. За одной глупостью он сделает следующую. Кто тебя убьет, в конечном счете, не важно. Важно кого поймают и обвинят. Второй раз ему не выкрутиться. Что касается Вербицкого, то его отстранят от дела. Он не справился со своей задачей. Мало того, по халатности допустил второе убийство. Могут и уволить.
– Найдут убийцу или нет, какое это имеет значение?
– В чем-то ты права. Но я не один решаю эти вопросы.
– Решение выносит твоя жена? Я не ошиблась?
Денис с удивлением посмотрел на Светлану.
8
Залы пустовали, маляры красили стены. Иван Максимович Афанасьев, ушедший в запас с правом ношения формы, воспользовался своим правом и пришел на встречу с директором галереи в форме. Ничто так не развязывает людям язык, как милицейские погоны полковника.
– Вот здесь и висели картины Ксении Чебрец. Выставка проходила только один день. Ночью картины вывезли.
– Опять ночью. Почему? Я встречаюсь с третьим галерейщиком, и все говорят о ночном вывозе картин, – удивился Афанасьев.
– Тут может быть несколько причин. Картины очень дорогие. На выставке присутствовали только иностранцы. Галерея ответственности на себя не берет за сохранность экспозиции. А вдруг ограбление? Вторая причина – перевозка картин в другой город. Не исключено, что где-то будет продолжение показа на следующий день. Передвижные выставки сейчас в моде.
– Вы присутствовали на вернисаже? – спросил полковник.
– Счел за честь. Картины Ксении Чебрец уходят с молотка за бешеные деньги.
– А сама художница присутствовала?
– По слухам она живет в Париже, в России ее интересы представляет дочь. Ее я видел. Очень деловая особа, несмотря на молодой возраст. Вела себя, как королева. Оно и понятно, не картошкой торгует.
– Вы присутствовали при разгрузке и погрузки картин?
– Обязательно. Не дай бог что-то случится.
– Машину помните?
– Фургон «Мерседес». Цвет белый. На бортах надписи: «Доставка мебели». И еще… Ах, да. Еще название фирмы: «Big Star».
– Кто грузил картины?
– Один человек. Высокий интересный мужик лет тридцати пяти или чуть больше.
– Он вам не представлялся?
– Нет, конечно. Олеся меня предупредила заранее, какая машина привезет картины и она же увезет. Назвала номер.
– Он сохранился?
– Да. Записан на календаре. Пройдемте в мой кабинет. – Они направились к лестнице, застеленной газетами. – Вот что я вспомнил. Этого грузчика зовут Егором.
– Он же не представлялся.