Ты уволена Юлиана Тесс
Например, как сейчас.
По какой-то причине, на нашем отряде сегодня два педагога, но будучи «любимицей» нашего директора – я иду разгребать архив. Зная, что в моем положении нельзя такое, я упрашивала Башкину, аргументируя тем, что всё-таки это мои сутки. На что она мне ответила, что она является исполняющей обязанности владельца центра, поэтому может делать то, что считает нужным. Естественно, пригрозила увольнением.
Я убью Игоря за то, что назначил её на своё место. Но это будет потом.
Как мне разобрать все те коробки с документами хотя бы на половину, и при этом не быть уволенной? Потому что пока нет Старцева, Круэлла в праве делать всё, что хочет и даже уволить может, не дожидаясь приезда самого Игоря.
Стараюсь аккуратно перекладывать все документы, не таская тяжелые коробки, но здесь просто нечем дышать. Запах отвратительный. Старые, мокрые и уже тухлые бумаги. Даже не имея токсикоза может стошнить так, что ты забудешь своё имя. В общем, я просто чудом держусь. А ещё здесь не ловит связь, тусклый свет и куча всяких папок, которые нужно разложить по коробкам.
Мне тяжело не только морально, но и физически. Когда я переставляю контейнер с пола на полку, то чувствую боль в спине и небольшое головокружение. Приходится сесть на ступеньку, чтобы хоть немного прийти в себя.
Наконец появляется сеть, и я пишу сообщение Игорю, где спрашиваю, когда он возвращается. Не знаю, как скоро он ответит, потому обычно это занимает час, а то и все три. Но сегодня просто день удивлений. Потому как буквально сразу же получаю ответ.
От Игоря:
Привет, малыш, я не знаю, если честно. Извини, у меня сейчас важное совещание, люблю тебя. Целую в животик.
А вдруг мне плохо, а он так отвечает? Ладно, мне и правда плохо, но я не собираюсь говорить ему об этом. Просто небольшая слабость.
Спустя несколько часов, я наконец заканчиваю, но чувствую себя разбитой. Ноги еле ходят, у меня болит спина, ноет живот, и голова всё ещё кружится. Однако мне нужно хоть как-то дойти до корпуса и прилечь. Надеюсь, я смогу дойти без происшествий.
Только успеваю выйти из архива, как мне навстречу попадается Башкина. Мгновенно теряюсь словно какая-то школьница, но всё же говорю:
– Елена Николаевна, я всё сделала.
Женщина открывает ту дверь, из которой я только вышла, и проходит внутрь, включая тусклую лампочку.
Директор оглядывает помещение, а по её лицу видно, что она недовольна. Но я сделала всё так, как мне было велено. Даже по алфавиту всё расставила и подмела пол, хотя я уже практически падала от усталости.
Воспринимаю её молчание как разрешение уйти, но Башкина резко разворачивается и говорит:
– Ты уволена.
С хрена ли башня рухнула?
То есть как уволена?
Всего два слова, но такие разрушающие. Даже чувствую, как слёзы подкатывают к глазам, когда понимаю, что больше не увижу детей с моего отряда, коллег и вообще этот центр. Прибабашкина – не Игорь, она уж точно меня не вернёт обратно. А к тому моменту как он прилетит, я уже стану безработной с плохой рекомендацией. И это даже больно.
– За что? – только это и удаётся спросить, сдерживая слёзы.
– Просто ты мне не нравишься. Явилась тут, охмурила бедного Игорька, хотя я тебе с самого начала сказала, что запрещены здесь отношения. Почему он вообще выбрал тебя? Ты просто серая мышь, которая не наделена какими-либо талантами. Я пыталась сделать тебе жизнь настолько невыносимой, чтобы ты ушла. Господи, да даже в тот день, когда я удалила твой отчёт с презентацией, ты всё равно вернулась. Ты как заноза в заднице, которую так просто не вытащишь. Ты никто, понимаешь? Ты не красавица, но всё равно все мужчины обращают на тебя внимание, почему? Да посмотри на себя и меня! Я успешная и самодостаточная женщина, но нет, Игорю почему-то нужна такая простая и тупая дура! И знаешь, властью, данной мне, я увольняю тебя с огромным наслаждением. Ты просто ничтожество.
Я слышу всё это и больше не могу контролировать себя. Чертовы гормоны. Слёзы стекают по щекам, сердце бешено бьется, а грудная клетка горит адским пламенем. Так больно мне ещё никогда не было, потому что меня так не унижали ни разу в жизни. В этой женщине нет ничего святого, и я не пойму, что я ей сделала.
Быстро бегу в корпус Фила, потому что это единственный человек, который может меня поддержать.
Но бег пагубно влияет, и я чувствую, как головокружение усиливается. Приходится перейти на медленный шаг, но зрение продолжается расплываться. Боже, только бы дойти до нужной комнаты.
Ноги становятся ватными, но я продолжаю идти, прикладывая все усилия.
Заветная дверь становится ближе, я даже слышу, как она открывается, но больше не вижу, потому что перед глазами темнота. Делаю неосторожный шаг, спотыкаюсь и падаю на пол, ударяясь головой об пол. Дикая боль пронзает всё тело, а я перестаю ориентироваться в пространстве. Я только слышу перепуганный голос Фила, но звук проходит, как через вату.
– Господи, Юля, что с тобой?
Хочу ему ответить, но уже не могу. Моё тело больше мне не подчиняется, когда мой разум уходит куда-то далеко, оставляя меня в темноте.
*
От лица Игоря:
Как только совещание заканчивается, я направляюсь в гостиничный номер, намереваясь отдохнуть.
Голова касается подушки, глаза закрываются, но чертов телефон начинает звонить. Сначала хочу сбросить, однако понимаю, что это может быть моя беременная невеста.
Не глядя на экран, нажимаю клавишу ответа, но в динамике слышу не голос любимой девочки, а мужской.
– Игорь Андреевич, здравствуйте, это Филипп. Я тут вот зачем звоню…
Опять что-то по работе. Скучно.
– Я в командировке и меня замещает Елена Николаевна. По всем вопросам обращайся именно к ней.
Возможно, это звучит грубо, но тогда зачем я назначал её? Пусть решает все вопросы сотрудников.
– Боюсь, что с этим вопросом она никак не поможет. Игорь, я по поводу Юли. В общем, она в больнице.
Мгновенно подскакиваю на кровати, бешено озираясь по сторонам. Что мне нужно делать? Она же в порядке, да? Наверное, опять токсикоз, или что-то в этом роде.
– Я не знаю, что произошло конкретно, но она потеряла сознание и ударилась головой об пол. Ну, и ещё не приходила в себя. Я подумал, что ты должен это знать.
– Спасибо, вылетаю.
Сбрасываю вызов и быстро собираю вещи. Настолько молниеносно, что даже что-то забываю, но плевать.
Успеваю написать своему компаньону, извиняюсь, что приходится срочно улететь и еду в аэропорт.
Господи, что там произошло? В её положении нежелательно падать. А вдруг что-то с ребёнком? Или Юле совсем плохо? Если с ней что-то случится, то я просто не переживу. Клянусь Богом, я всех поубиваю нахрен, если кто-то посмел обидеть мою девочку. Я искренне полюбил её, и не позволю трогать ту, кто носит под сердцем моего ребёнка.
Кажется, что всё происходит на автопилоте, потому как я вроде только сел в самолёт, но уже слышу, как мы приземляемся. Быстро даже. Или я просто слишком сильно нервничаю. Я даже успел позвонить Башкиной, чтобы спросить, что там с Юлей, но та включила дурочку и сказала, что не в курсе. Якобы Аверина здоровая была у себя в корпусе. Ага, как же. Прям настолько здоровая, что лежит в больнице. Ну, скучно ей наверно стало и решила упасть в обморок. Суки.
До нужного места, я также быстро доезжаю, успев по пути нарушить кучу правил. Плевать.
Забегаю в больницу и бегу в регистратуру, дабы узнать, где моя девушка.
– Извините, Юлия Аверина в какой палате?
Девушка смотрит на меня, затем опускает взгляд в монитор компьютера, что-то печатает, а затем говорит:
– А вы ей кто?
– Жених.
Воцаряется небольшое молчание, прежде чем слышится ответ:
– Вам лучше сначала поговорить с её лечащим врачом. Поднимайтесь на третий этаж, первая дверь направо.
Тихо благодарю и быстро иду к лифту. Но тот, как назло, слишком медленно едет. Наплевав на всё, то бегу к лестнице, перескакивая ступеньки. Дойдя до нужного места, делаю глубокий вдох, чтобы отдышаться, и только потом толкаю дверь.
– Здравствуйте, я по поводу Авериной Юлии. Она моя невеста и беременна. Меня не было в городе, когда она сюда попала, прилетел сразу же, как узнал.
Мужчина смотрит на меня, поправляя очки. Он указывает жестом на стул, после чего я сажусь напротив врача. Мне не нравится его молчание. Совсем не нравится.
Виктор Григорьевич, так написано на бейджике, наливает в стакан воды, капает туда что-то наподобие успокоительного и протягивает мне. Так, а вот это уже страшно. Беру в руки жидкость, но не спешу пить, выжидающе глядя на врача.
– Извините, как вас зовут? – спрашивает он.
– Игорь.
– Так вот, Игорь, вы лучше выпейте. Это успокоительное.
Какого хрена он просит меня пить успокоительное, но не говорит, что с Юлей?
– Скажите мне наконец, что с моей невестой?! – чувствую, как начинаю злиться, но всё ещё держусь.
Всё же залпом выпиваю горькую жидкость и морщусь от отвратного вкуса.
– С девушкой уже всё нормально. У неё случилось сильное кровотечение… мне очень жаль, но у вашей невесты выкидыш. Мы даже не знаем, что именно произошло. Возможно сильный стресс, но и падение тоже спровоцировало это всё. Вы можете её увидеть, она в пятнадцатой палате.
То есть как кровотечение? В смысле выкидыш? Это что, шутка?
Но глядя на его лицо, понимаю, что он говорит серьёзно.
А это даже… больно? Мало того, что мы потеряли ребёнка, так я ещё чуть не потерял любовь всей своей жизни. И теперь я просто обязан её поддержать. Мы справимся.
Прохожу в нужную палату и вижу Юлю, что лежит на больничной койке. У неё в руке капельница, а кожа бледная. Услышав звук открывающей двери, девушка поворачивает голову. Увидев меня, она слабо улыбается, а потом делает тяжелый вздох.
– Милая, – осторожно целую её в висок и сажусь на табурет рядом с кроватью. – Что произошло?
Юля закрывает глаза, морщась от боли, затем снова открывает и начинает говорить:
– Башкина заставила меня разбирать архив… если честно, то я даже забыла, что конкретно было. Помню, что сильно плакала, у меня была истерика. А потом я потеряла сознание. Моё тело дико болит. А что с ребёнком?
Боже, как мне ей сказать? Кажется, что я просто не смогу. Но я должен.
Беру в руки её тёплую ладонь, слегка сжимая и потирая нежную кожу большим пальцем.
– Малыш, мне очень жаль, но у тебя выкидыш. Врач говорит, что ты перенервничала…
– Игорь, – резко перебивает меня девушка, – уйди.
Удивленно смотрю на Юльку, не понимая, то ли она шутит, то ли серьёзно.
Наклоняюсь, чтобы поцеловать её, но я чувствую, что сейчас она это делает нехотя.
– Пожалуйста, просто уйди. Я тебя очень сильно люблю, но я хочу побыть одна, – говорит моя невеста, поворачивая голову в сторону двери, лишь бы не смотреть на меня.
Понимаю, что ей сейчас больно, поэтому решаюсь уйти, дабы не травмировать девочку ещё больше. Но тогда я должен разобраться.
Быстро еду в центр, когда осознание буквально бьёт меня по лицу. В смысле она разбирала архив? Да даже я туда не лез, потому что там работы дохрена. То есть моя беременная девочка таскала тяжеленные коробки и молчала? Почему она не написала мне?
Плевать, я сейчас со всем этим разберусь. Как хорошо, что по всему центру стоят камеры. А ведь я ещё не хотел ставить везде. Думал, поставить только в корпусах, у КПП и в столовой. Но умные люди отговорили меня, чтобы я смог всё контролировать.
Быстро захожу в свой кабинет и включаю компьютер, заходя в видео. Нажимаю перемотку, доходя до самого утра, где всё началось. Ага, это всё понятно. Вот этот чертов архив. Вижу, как Юля переставляет коробки, садится на ступеньки, держась за живот. Что-то делает в телефоне, видимо, печатает мне сообщение. Затем встаёт и снова принимается за работу. Это продолжается несколько часов, пока у входа не появляется Башкина. Делаю звук погромче, вслушиваясь в каждое слово. И от этого по моей спине бегут мурашки.
Она говорит такие ужасные вещи и мне противно, что я работаю с таким человеком. Чувствую себя кретином, если не замечал за ней такого. Ладно, эта сука подписала себе приговор.
Дальше вижу, как моя девочка бежит по центру, забегает в корпус, спотыкается и падает. Выходит Фил, поднимает её на руки и относит на диван, а затем кому-то звонит. Вскоре приезжает скорая и Юлю забирают.
Трындец.
Включаю кнопку микрофона и говорю:
– Елена Николаевна, срочно зайдите ко мне в кабинет.
Прекрасно знаю, что это слышит весь центр и даже чувствую небольшое удовлетворение.
Дверь открывается и на пороге является директор, так слащаво улыбаясь. Она подходит ближе, намеренно двигая бёдрами, наивно думая, что сможет меня соблазнить.
– О, Игорь Андреевич, вы так быстро! Что-то случилось?
Эта женщина всё ещё строит из себя невинную овечку, как будто тут было всё прекрасно, а я просто решил приехать пораньше.
– Случилось. По вашей вине Аверина потеряла ребёнка. Я не говорю уже о том, что вы занялись самодурством, решив, что имеете право кого-либо увольнять. А уж тем более такого ценного сотрудника. Мне кажется, или я предупреждал, чтобы вы не трогали Юлию. Хотя знаете, плевать. Вы уволены. И кстати, я постараюсь, чтобы вас не брали на работу в образовательные учреждения. Радуйтесь, что не натравил на вас полицию. Распишитесь в приказе.
Нажимаю кнопку на принтере и забираю из него лист бумаги, ставлю свою подпись, печать, а затем передаю его Башкиной. Она хочет что-то сказать, но заметив мой жёсткий взгляд замолкает.
Я был полнейшим мудаком, потому что не верил Юльке. Она неоднократно мне говорила, но я только отмахивался, думал, что это просто гормоны.
У меня и в мыслях не было, что человек, который столько проработал здесь, пытался показывать хорошие результаты, может оказаться такой сукой. Я держал её, потому что она была хорошим специалистом и много сделала для центра. Но это было последней каплей. Из-за этой женщины мы с Юлей потеряли ребёнка, и этого я никому не прощу.
Да, через девять месяцев мы не станем родителями, но мы справимся.
Эпилог
Когда я вернулась на работу после больницы, то была приятно удивлена. Игорь уволил Башкину, но по какой-то причине не говорил мне этого. Также, как и не сказал того, что поставил меня директором. Честно, мне хотелось его придушить, но я была не в состоянии. В конце концов, совсем недавно мы потеряли ребёнка, и это сломало меня. Я только настроилась на то, что мы станем родителями, как в один миг всё это рухнуло. Но нужно было двигаться дальше.
Я начала вникать в суть работы директора, немного скучала по тем будням, когда я была простым педагогом, но в конечном итоге справилась. Не без помощи Игоря, конечно.
Он помогал мне всё это время и с подготовкой к свадьбе.
Это был лучший день в моей жизни, когда я, облаченная в белое кружевное платье, стояла у регистратора, рука об руку с тем, кого люблю больше всего на свете. Слёзы счастья стекали по моим щекам, но мне не хотелось этого останавливать.
И меня наконец познакомили с друзьями моего жениха. Вполне приятные молодые люди и такие же трудоголики. Они отнеслись ко мне довольно дружелюбно и сказали, что рады со мной познакомиться. И пошутили, что Игорь специально не знакомил, чтобы меня не увели. Но этого бы не случилось.
Наш медовый месяц, к сожалению, длился всего две недели, но я была рада и этому. Мы прекрасно отдыхали, гуляли по всем интересным местам и по ночам могли насладиться друг другом, где никто нас не отвлекал.
Даже Круэлла больше не появлялась в нашей жизни, и только потом я узнала, что она больше не устроится работать в детские учреждения. Правильно. Из-за этой суки у меня случился выкидыш, так что это ещё был гуманный способ наказания.
Но всё хорошее когда-то кончается.
Что-то произошло, и мы с Игорем на грани развода. Мы сильно любили друг друга, но теперь мне кажется, что всё это из-за того, что у нас нет детей. Когда я была беременна, то видела, как сильно он хотел ребёнка. Он становился похожим на бешеную курицу-наседку. Носился по детским магазинам, затеял ремонт в доме, потому что боялся, что ребёнку не понравится цвет.
Но после того как я попала в больницу, он успокоился. И до последнего помогал мне. Игорь заботился обо и всегда пытался сделать так, чтобы мне было хорошо.
Но развод… почему это происходит? Я помню, что мы сильно ссорились, и он сказал, что я его достала.
Тогда я предложила развестись, и мой муж согласился.
После этого мы разъехались. Я вновь стала жить в своей квартире, но пустота медленно убивала меня. Слишком сложно работать с тем, кого любишь. Ну, и также сложно скрывать от него свою беременность. Мне дико повезло, что я снова смогу стать матерью, но теперь… даже не уверена, нужно ли мне это. Ладно, нужно. Судьба дала мне второй шанс. И плевать, что у него не будет отца. В конце концов, у меня есть папа, который со своей женой поможет мне. Они всегда хорошо ко мне относились, и я думаю будут рады внуку.
Ещё до того, как мы решили развестись, у нас были перемирия. Да, ссорились, но каждую ночь проводили вместе. И та последняя ночь была не исключением. А ещё она была лучшей.
Мы живём отдельно, но пока не спешим подтверждать свой развод. И вся эта канитель длится уже три месяца. Совсем скоро мне сложно будет скрывать свой живот. Благо, в бывшем кабинете Башкиной есть своя уборная, и она меня спасала во время токсикоза.
Я до безумия люблю Игоря и отчаянно не хочу его терять. Но если это произойдёт, то я не вынесу. Ладно, если этому суждено случиться, так тому и быть.
Сидя в своём кабинете я перечитываю своё заявление об уходе. Пора.
Окидываю себя взглядом в зеркале и поправляю свою майку. Хорошо, что ничего не изменилось вроде. Все эти месяцы мы толком не виделись. Ну, виделись, но не общались. За исключением тех случаев, когда меня отчитывали за то, что один из педагогов накосячил. Во время гормонов было сложно сдерживаться, но я смогла.
Осторожно стучу в дверь его кабинета и прохожу внутрь не дожидаясь ответа.
– Игорь, я хотела поговорить…
Он даже не поднимает голову, чтобы взглянуть на меня.
– Вообще-то на работе я Игорь Андреевич, смею вам напомнить, Старцева. Что ты хотела, Юль?
Неловко опускаю взгляд, теряясь от его напора. Совсем недавно я хотела многое сказать, даже целую поэму успела придумать, но сейчас всё забылось. Тереблю в руках несчастное заявление, не осмеливаясь отдать его.
– Я тебя люблю, – резко говорю, когда понимаю, что это крик души.
Игорь всё также изучает свои бумаги, когда наконец решается посмотреть на меня.
– А никто и не говорил, что я тебя не люблю, Юль. Очень люблю, но мы всё решили очень давно… что у тебя в руках?
Мне и больно, и одновременно приятно слышать его слова. Я очень рада, что он меня любит, но то, что не хочет быть со мной – просто убивает.
– Заявление об уходе… я не могу больше так… – сгибаю несчастный листок пополам, лишь бы не сказать лишнего.
– Ну, я его не подпишу, не надейся.
Наши взгляды пересекаются, и я замечаю в его глазах какое-то непонимание. Игорь смотрит на меня изучающе, словно пытается что-то увидеть, или осознать.
– Подойди сюда, – довольно грубо говорит муж, но я начинаю пятиться.
Теперь мне просто страшно, потому что я не знаю, что у него на уме.
– З-зачем? Мне нужно идти, там скоро вечерняя планёрка…
Но Старцев не желает меня слушать, продолжая стоять на своём.
– Юля, просто подойди ко мне, – более спокойно просит он.
Тяжело вздохнув, медленно шагаю к его столу, не понимая, чего он хочет. Он же не ударит меня, верно? Да и за что? Я не делала ничего плохого.
Как только я подхожу ближе, мужчина разворачивается и бесцеремонно задирает мою майку вверх. Следом он расстегивает мои джинсы, приспуская их. Какого черта происходит?
– Что-то не так… ты пополнела?
Я продолжаю молчать, но теперь Игорь опускает ладонь на мой живот и поглаживает так, словно щупает. Никогда бы не подумала, что мой муж странный.
Собираюсь уже ответить, но понимаю, что ему не нужен мой ответ.
– Глупая, почему ты молчала? Я и без того, чувствовал себя ужасно, когда ты ушла. Но я хотел, чтобы тебе было хорошо. Просто понимал, что нужно тебя отпустить, если ты хотела свободы… Сколько?
А я и не знала, что у моего мужа глазрентгены…
Это я хотела уйти и хотела свободы? А не он ли страдал, что я его достала? И потом спрашивает, почему молчала?
– Три месяца… я боялась тебе сказать… думала, что ты не захочешь и будешь не готов, ведь совсем недавно у меня был выкидыш…
Достаточно резко мой муж встаёт со своего кресла и нежно целует меня. Хочу сойти с ума, потому что так давно этого не было. Я мечтала об этом все те ночи, когда лежала на кровати в своей квартире одна. Каждый раз мне хотелось схватить телефон и позвонить ему. Извиниться за всё, даже за то, что не делала, лишь бы снова засыпать с ним.
Но теперь я путаюсь с его реакции, ещё пять минут назад, он ничего не хотел со мной, а теперь просто целует…
– Ты же понимаешь, что теперь ты возвращаешься домой? Туда, где и должна быть моя жена.
Наконец застегиваю свои джинсы, которые уже пора сменить из-за того, что они еле сходятся, после чего отхожу от стола.
Значит ли это, что мы уже не разводимся? И всё это благодаря ребёнку.
Игорь берет в руки телефон и звонит кому-то, после чего говорит:
– Димон, скажи остальным, что сегодня у нас вечеринка. Я, черт возьми, стану отцом!
И я считала, что это был лучший день за несколько месяцев. Мы помирились и поняли, какими были придурками, когда думали, что сможем быть порознь.
Но я ошибалась, когда день нашего примирения назвала лучшим.
Через шесть месяцев мы стали родителями маленькой и очаровательной девочки. До последнего я боялась, что у меня снова будет выкидыш, но эту беременность меня берегли, как зеницу ока. Игорь чуть ли не пылинки с меня сдувал и стал присутствовать на каждой планёрке, где внимательно слушал всех коллег. И если вдруг кто-то хотел сказать мне хоть слово не так, муж достаточно грубо обрубал все эти разговоры. А иногда он просто оставлял меня дома и заменял на работе. Это происходило в т дни, когда было что-то важное и напряжённое. Я хотела помочь, но меня не пустили. Однажды я ослушалась и всё же приехала… Игорь просто отвёз меня обратно и закрыл все двери, забирая с собой ключи. И тогда я поняла, что лучше не провоцировать своего мужчину.
После долгих споров мы решили назвать дочь Анастасией. Ну, как решили… муж просто в документах записал это имя, пока я лежала в больнице. Но мне понравилось. Прекрасное имя для прекрасной девочки.
И теперь я с уверенностью могу сказать, что я счастлива. У меня есть любящий муж и маленькое чудо, которое родилось с весом три килограмма. Я переживала, что это слишком мало, но всё наладилось. Больше между мной и Игорем не было таких сильных ссор, мы это переросли.
Читать бесплатно другие книги:
