Встречный удар Глебов Макс

– Даже и не знаю, господин президент, – неопределенно ответил Бронштейн. – Мне поступил рапорт от контр-адмирала Лаврова. Сам он тоже здесь, сидит напротив меня в моем кабинете. Я бы хотел попросить вас о встрече, вопрос сложный и не терпит отлагательства.

– И сами вы решить его по каким-то причинам не можете, – устало усмехнулся Тобольский.

– Боюсь, это уже не мой уровень, господин верховный главнокомандующий, – твердо ответил Бронштейн.

Подполковник Андре Мбиа со своими людьми так и не вернулся в сто пятую пехотную дивизию. Теперь он служил в моем департаменте, отвечая за испытания всей наземной боевой техники, имеющей отношение к разведке. Аналогичная судьба постигла и капитана первого ранга Юна Гао, но на нем лежала ответственность за разведку космическую. Сейчас оба разведчика стояли рядом со мной в командном посту крейсера «Москва» и пытались рассмотреть хоть что-то на тактической проекции.

Наши сканеры молчали, хотя по моим представлениям уже несколько минут как должны были засечь движущийся встречным курсом корабль-разведчик. Но не происходило ровным счетом ничего. Лишь спустя еще пару минут оператор контроля пространства неуверенно сообщил о слабом сигнале, слегка выделяющемся на фоне естественных шумов.

Разведчика мы уверенно засекли только тогда, когда он подошел к нам так близко, что, казалось, его можно уже рассмотреть невооруженным глазом – а ведь крейсер «Москва» был оснащен лучшими сканерами из последней усовершенствованной серии, но все же именно серийными образцами. А над кораблем-разведчиком Джефф со своими ребятами работал индивидуально, вылизывая и подгоняя комплексы РЭБ до такой точности настройки, о которой ни одно серийное изделие не могло и мечтать.

– Принимайте корабль, капитан первого ранга, – обратился я к Юну Гао, – вам первому выпала честь стать командиром гибридного корабля-разведчика со смешанным экипажем. Сейчас, господа офицеры, я познакомлю вас с командой.

– Это… мой корабль? – обычно невозмутимый китаец выглядел потрясенным. Он долго молча стоял перед проекционным экраном, на котором сменялись виды с разных ракурсов на результат совместных трудов инженеров Джеффа и ящеров Лит-ты.

Две трети небольшого корабля имели вполне привычные очертания среднего разведчика, но если в носовой части отличия от стандартного образца были едва заметны, то ближе к корме изменения нарастали. Гладкая матовая броня сменялась бугристыми панцирными плитами, срощенными со сделанными людьми броневыми листами в единое целое. Почти вся корма, кроме маршевого двигателя вполне человеческой конструкции, была выращена рептилиями и раздражала привычный к гладким поверхностям глаз флотского офицера буграми и неровностями, характерными для кораблей ящеров.

– Госсподин контрр-адмирралсс, – услышал я голос за своей спиной и развернулся к вошедшему в командный пост ящеру, – инжженерр Дирр-го пррибыл для прредставления командирру коррабля.

Я стоял чуть в стороне, смотрел на Юна Гао и с трудом сдерживал смех. Однажды я уже видел китайца в таком состоянии, это было при нашей первой встрече перед рейдом на астероид в системе Глизе-338.

Фитиль мне Тобольский вставил знатный. Нет, он не пытался разъяснять мне, кто в наших банановых зарослях главный бабуин и почему не следует без его, главного бабуина, разрешения ходить в соседнюю бамбуковую рощу к гориллам и выменивать бананы на дикий сельдерей. Маршал выслушал доклад Бронштейна, не перебивая и не задавая вопросов, молча прочел мой рапорт и негромко произнес:

– Контр-адмирал, вы зарвались. Ваши военные успехи вскружили вам голову, и вы потеряли ориентиры. Я понимаю, что ваши заслуги перед Федерацией дают вам моральное право вести себя несколько более свободно, чем это предусматривает ваше звание и должность, но всему есть границы. Своими действиями вы разрушили работу коллектива специалистов другого ведомства и спутали планы нашим дипломатам. Мало того, вы выставили нашу дипломатическую службу перед союзниками в невыгодном свете и показали им, что в нашей системе власти нет единства и порядка, чем нанесли ущерб репутации Федерации в самый ответственный момент первого официального контакта с новой расой. Вы осознаете последствия своего поступка?

– Я осознаю, что все это выглядит крайне нехорошо, господин президент. Я готов лично принести извинения каждому сотруднику дипломатической службы, чьей работе я помешал своими действиями, и я это сделаю, не сомневайтесь. Но в сложившейся ситуации я не видел тогда и не вижу сейчас другого решения. У нас нет времени, совсем нет. Я уже говорил об этом господину министру, – кивнул я в сторону Бронштейна, – и готов повторить вам. У меня есть стойкое ощущение, что мы уже опоздали с теми мерами, которые я изложил в моем рапорте, и если бы я решил дисциплинированно ждать реализации планов дипломатического ведомства, мы опоздали бы навсегда.

– Где-то я это уже слышал… – с невеселой усмешкой произнес Тобольский. – В тот раз, с верфями кваргов, вы ведь тоже очень спешили, контр-адмирал, но тогда к вам не прислушались… Кстати, вы вернули себе ваши личные полтора миллиарда рублей, потраченные на производство дрон-торпед?

– Да как-то не до того было. На жизнь нам с мамой более чем хватает текущих авторских отчислений по патенту.

– Господин министр, проследите, пожалуйста, за этим вопросом, – обратился Тобольский к Бронштейну, а затем перевел взгляд на меня. – Семь с половиной триллионов рублей и тридцать процентов судостроительных мощностей Федерации. Вы понимаете, о чем просите, контр-адмирал? Сумма, которую вы назвали мне в прошлый раз на испытаниях вашего транспортного кольца, была втрое меньше.

– Но ведь и масштаб проекта теперь совсем другой, господин президент. Обстоятельства изменились, над нами нависла страшная угроза, и одновременно появился редкий шанс, который нельзя упустить.

– Ну, про шанс я из вашего рапорта понял, а вот угроза… Как и в прошлый раз, она не вполне конкретна.

– В прошлый раз? Грумбридж-1618 сейчас в руках кваргов. Куда уж конкретнее, господин президент?

– Вы считаете, что если вы оказались правы тогда, это автоматически должно означать, что теперь любое ваше предчувствие будет достаточным основанием для перекраивания всей оборонной политики Федерации, контр-адмирал? – вступил в разговор Бронштейн.

– Я изложил свое мнение в рапорте, господин министр. Что я думаю о своих предчувствиях, не имеет никакого значения. Мой департамент проведет глубокую разведку центральных областей звездных систем кваргов, но на это потребуется время, а у нас его нет. Только вам, господа, решать, будем ли мы ждать и бездействовать или предпримем превентивные шаги.

– Контр-адмирал Лавров, – развернулся ко мне президент, – я еще раз ставлю вам на вид недопустимость ваших действий. Я надеюсь, вы сами урегулируете отношения с дипломатами, и уверен, что в дальнейшем подобных инцидентов вы не допустите, в противном случае мне придется сделать соответствующие организационные выводы. По поводу вашего рапорта решение будет принято в ближайшее время, и сообщит вам его ваш непосредственный начальник. А сейчас можете быть свободны, контр-адмирал.

Когда за Лавровым закрылась дверь, президент перевел взгляд на министра обороны.

– И что вы обо всем этом думаете, господин Бронштейн?

– Я очень боюсь, что он прав, Иван Сергеевич. Наглый зеленый выскочка, но он мне где-то даже нравится. Я сам никогда таким не был, хотя, честно скажу, иногда очень хотелось.

– Вы мне зубы не заговаривайте, господин министр. Вы хоть сами-то понимаете, что если он прав, нам надо срочно перестраивать чуть не половину военно-промышленного комплекса на выпуск «Невидимок», истребителей и торпед, на эти, еще не доведенные даже до испытаний, сегменты транспортных колец…

– Я уже говорил Лаврову, что считаю эту затею чистой воды авантюрой. Но мне трудно что-либо возразить, когда он тычет мне в нос результатами своих предыдущих, не менее авантюрных действий. И в этом он прав, как ни удивительно. Но все его предыдущие операции были несравнимы по масштабу с тем, что он хочет сделать сейчас. Даже завершись они полным провалом, катастрофы не случилось бы, а сейчас… Если он ошибается или у него что-то пойдет не так, мы получим вместо сбалансированного флота непонятную толпу кораблей с явным дефицитом тяжелых вымпелов и переизбытком узкоспециализированных судов, которые далеко не все командиры в состоянии нормально применять в бою. А эти транспортные кольца? Мы ведь не видели еще ни одного действующего образца, если не считать того колечка, через которое Лавров запустил крошечный стальной цилиндрик из системы Барнарда. Это несерьезно, господин президент. Мы не можем строить нашу оборонную политику, основываясь только на этом сугубо предварительном результате. Слишком высоки ставки.

– В этой войне ставки были высоки всегда, – ответил Тобольский, потерев ладонью подбородок. – Вы, кстати, неправы по поводу того, что неудачи Лаврова не стали бы для нас катастрофой. Мне тут на днях показали один любопытный отчет о проведенном ретроспективном анализе, который выполнила группа сотрудников моей обновленной службы безопасности. В отчете много подробностей, посвященных математическому моделированию, так что полностью я его не читал, но Игнат подготовил для меня краткую версию с выводами… Я думаю, вам тоже будет полезно с ними ознакомиться.

Министр обороны открыл полученный файл и некоторое время внимательно вчитывался в текст на экране планшета, после чего поднял на президента взгляд, в котором Тобольский увидел смесь удивления и растерянности.

– Кажется, теперь я понимаю, господин президент, почему вы не стали по-настоящему наказывать Лаврова за его самовольные действия. Восемь месяцев назад… То есть, если верить этому отчету, мы уже восемь месяцев живы только благодаря его авантюрам?

– Ну, я бы не стал так упрощать. Один он не сделал бы ничего, но и мы без него не справились бы с ситуацией. Я тоже сначала не верил, но результаты, приведенные в отчете, были перепроверены несколько раз разными аналитиками. Все сходится.

– То есть вы уже все решили, господин президент?

– А у нас есть выбор?

– Вы настолько верите в Лаврова и в его прогнозы?

– Верю, не верю, какая разница? Я вижу результаты, я знаю, что этот человек в сражении за Грумбридж спас жизнь трем сотням миллионов граждан Федерации и мне в том числе, причем и лично приложил к этому руку, и разработал идею всей операции. Теперь Лавров пришел к нам, чтобы спасти еще сотни миллионов, а может, и миллиарды. Он уже доказал, что имеет на это все шансы. Вы, господин министр, готовы сказать ему «нет»?

Каппа Кита оказалась седьмой по счету системой кваргов, в которую корабль Юна Гао прибыл, руководствуясь информацией, полученной от пленных кваргов, чей мозг удалось избавить от блока.

Контр-адмирал Лавров поставил разведчикам две задачи. Во-первых, людям Юна Гао следовало добыть информацию о том, к чему готовятся кварги и что они так тщательно скрывают в центральных областях своих звездных систем.

Вторая часть задачи непосредственно касалась пленных людей и ящеров. На допросах кварги либо ничего не могли сказать о том, где их держат, либо указывали три удаленных друг от друга звезды, на планетах которых, возможно, точно не сказал никто, находятся пункты временного содержания пленных. Две из этих звезд разведчики уже посетили, но ничего толкового там не обнаружили. Скверно освоенные системы, небольшие орбитальные заводы, даже терраформированных планет там не оказалось.

Каппа Кита выгодно отличалась от всего, что люди Юна Гао видели раньше. Желтый карлик, очень похожий на Солнце, светился лишь немногим тусклее своего земного коллеги. Пара газовых гигантов, густо облепленных промышленной инфраструктурой кваргов, сразу наводили на мысль, что здесь противник окопался с размахом.

Новые беспилотные разведзонды, оснащенные двигателями ящеров и лучшими комплексами РЭБ от инженера Джеффа, разлетелись по разным векторам, сканируя обстановку в системе. Спустя шесть часов они вернулись.

– Опять та же хрень, – ругнулся Мбиа, глядя на разворачивающееся на проекционном экране изображение очередной верфи с практически достроенным авианосцем, – они почти перестали строить свои огромные линкоры, зато вот этих корыт наделали не меньше двух десятков, ведь мы наверняка видели не все.

– Обрати внимание, Андре, – прокомментировал замечание разведчика Юн Гао, – корабль уже готов. Я не удивлюсь, если не сегодня-завтра он покинет док. Смотри, в него уже загружают истребители… стоп! А ведь это не истребители, подполковник. Это что-то более крупное, но не торпедоносцы.

Юн Гао увеличил изображение и, наконец, узнал очертания кораблей, которые неспешно загружались в нутро авианосца противника. Именно кораблей, а не истребителей.

– Я их помню. Это носители зондов для противоторпедных сетей, часть системы защиты тяжелых кораблей от торпедных атак. Их грузят в авианосец, значит, применять собираются не для обороны. Наших «Невидимок» ждет неприятный сюрприз, Андре.

– Юн, обрати внимание, где стоит этот док, – задумчиво произнес Мбиа. – Не у газового гиганта, как обычно это бывает у нас и у кваргов. Они утащили его к третьей планете, в центральную часть системы. Видимо, очень не хотели, чтобы мы его увидели. Так же было и в других местах, а мы все удивлялись, почему они строят авианосцы в таком секрете. Ну да, эти аппараты по размеру куда больше привычных нам, но авианосец – не линкор, размер здесь такой большой роли не играет. А дело, похоже, было не в размере, а в начинке.

– Ну, линкоры они тоже строят, но вот их-то как раз кварги демонстративно размещают в верфях, расположенных на окраинах звездных систем. Все это очень плохо. Жаль, что мы не смогли создать цепь гипермаяков, как в прошлый раз, на Земле уже знали бы об угрозе. Нам нужно быстрее возвращаться.

– Мы еще здесь не закончили, Юн, – покачал головой Мбиа, – вторая часть задачи не выполнена. Давай лучше глянем, что принесли остальные зонды.

Первая планета Каппы Кита никакой ценности для разведчиков не представляла. Каменный шарик, наподобие Меркурия, крутился на небольшом расстоянии от звезды, повернувшись к ней одной стороной, на которой царил вечный огненный день. Туда кварги даже не пытались соваться, ограничившись вялым копошением на ночной стороне планеты, где они, видимо, нашли для себя что-то полезное, но не настолько, чтобы очень усердствовать.

Дальше зонд обогнул звезду и вышел ко второму каменному шару, крутившемуся вокруг местного желтого карлика уже куда медленнее, и был он для кваргов, а значит, и для Мбиа с Юном Гао, куда интереснее. Искусственное солнце на орбите планеты отсутствовало. Видимо, естественного излучения Каппы Кита вполне хватало для создания на поверхности приемлемых условий.

А вот над атмосферой кварги явно поработали, не бывает у таких небольших планет столь представительной воздушной шубы. Сканеры зонда подтвердили это подозрение, сообщив о признаках наличия на планете гравикорректора. Практически повсеместная густая облачность не давала возможности получить визуальную картинку с поверхности, но оборудование зонда, использующее разные диапазоны сканирования, четко фиксировало наличие внизу довольно развитой инфраструктуры.