Слезы бога Шелехов Евгений

Глава 9

Руслан гнал выданный Смотровым внедорожник сквозь ночь и, погружённый в мысли и воспоминания, чуть не влетел в очередную яму. Время от времени на дороге попадались другие автомобили и даже целые караваны. Вероятно, люди решили вместе пережидать войну в каком-то заветном месте или бежать подальше от радиации. Из-за непогоды он не мог разглядеть лица людей, только смутные силуэты за лобовыми стеклами машин. Он опасался паники и потоков беженцев. Еще он опасался мародеров, желающих наживаться на чужом горе. Но его никто не останавливал. То ли Смотров правильно проложил маршрут в обход загруженных магистралей, то ли люди в большинстве своем решили отсиживаться дома, а не мчаться неизвестно куда в поисках спасения.

Наступил тусклый рассвет, а с ним ослаб и снег. Сквозь плотные грязные облака на Солнце можно было смотреть невооруженным глазом. По подсчетам Руслана, до границы ему оставалось еще километров четыреста. Когда осталось проехать примерно половину, качество дорожного покрытия значительно улучшилось, а сама дорога была практически прямой. Он позволил себе сильнее надавить на педаль и к полудню достиг контрольно-пропускного пункта. С российской стороны он опустел, а на украинской стороне царил полнейший беспорядок. Из полуразваленной стены главного административного здания торчала фура. Окна здания были выбиты и почернели от пожара. Поблизости он заметил несколько автомобилей, изрешечённых пулями, и трупы. Вероятно, российские пограничники бросили свои посты и отправились заниматься делами более насущными, чем охрана границы наполовину уничтоженного в ядерной войне государства. Их украинские коллеги, по всей видимости получили приказ закрыть границу и попытались так и поступить, вот только желающие проехать с таким решением согласны не были. Как бы там ни было, сейчас ему дорогу никто не преграждал. Руслан аккуратно объехал бардак на КПП и помчался на Киев.

Проехав Бровары, он заметил, что паника уже набирает обороты: разбитые витрины магазинов, полупустые улицы, группки молодых и не очень людей, волокущих явно чужое имущество. Когда легкую добычу растащат, начнутся грабежи домов и квартир. Полиции нигде видно не было. Имея знакомство с некоторыми представителями силовых структур, Руслан не исключал, что отдельные, наскоро сколоченные банды, могли состоять именно из бывших служителей закона.

Мобильной связи не было, светофоры не работали. Неужели все настолько поддались панике, что побросали свои рабочие места? В мыслях возникали пустующие ТЭС и кол-центры операторов связи. Руслан попробовал представить, как сам бы действовал в такой ситуации. Наверняка, он решил бы вывезти семью подальше от беспорядков. А еще лучше – куда-нибудь в сельскую местность, например, к Олиным родителям под Львов. В крайнем случае там можно было бы и зиму переждать на своих харчах. А как же быть с атомными электростанциями? Ладно тепловые можно бросить, но если так поступить с АЭС, то можно получить новый Чернобыль и не один. Оставалось надеяться на благоразумие работников АЭС. А что происходит в тюрьмах? Руслан поежился, представив, что начнется, когда все заключенные вдруг осознают, что их больше никто не сдерживает.

К дому он подъехал, когда начало темнеть. Заткнув пистолет за пояс, Руслан выскочил из машины. Он торопливо поднялся на шестнадцатый этаж – электричества не было, лифт не работал. Тяжело дыша, он с замиранием подошел ко входной двери. В голове пульсировала лишь одна мысль: «Хоть бы они были дома». Трясущимися руками вытащил ключи из кармана джинсов и, лишь со второго раза попав в скважину, ввалился в квартиру.

– Оля! Солнышко! Дети! Вы где? – голос срывался от волнения. В горле пересохло. Ответом ему был мертвая тишина. – Оля? Олечка?

Не разуваясь, он заглянул во все комнаты. Никого. Только непривычный беспорядок и разбросанные вещи повсюду. Ключей от ее машины на месте тоже не обнаружилось. Он хорошо знал Олин педантизм, поэтому вывод напрашивался сам собой: она в спешке собрала детей и уехала. Оставалось только понять куда. Она могла поехать либо к своим родителям во Львов, либо к его матери в Боярку. Закончив обход квартиры на кухне, Руслан плюхнулся на стул и обхватил голову руками.

– Думай, думай! – он остановился, когда понял, что не массирует, а бьет себя по вискам. – Что тут думать? Бегом к матери, если там их нет, значит беру ее с собой и мчу во Львов.

Он подскочил со стула и готов был уже бежать к выходу, но, увидев чайник, вдруг понял, насколько сильно его мучит жажда. Достав из шкафчика стакан, он налил него воды из чайника. Стакан запотел. Когда Руслан взял стакан в руки, тот приято согрел не только ладони. Казалось, что он греет саму душу, вселяя в нее новую надежду. Вода была горячей, а значит, Оля была дома совсем недавно.

***

Дорога до Боярки заняла минут сорок. На улице окончательно стемнело, электричество так и не появилось, небо было плотно затянуто облаками. Единственным источником света в кромешной тьме служили фары его машины. Другие машины встречались очень редко, что для перегруженного Киева казалось не меньшим чудом, чем визит инопланетян. В наступившем мраке мелькающие мимо черные провалы выбитых витрин казались особенно зловещими. Будто застывшие в крике о помощи рты с обломанными зубами-стеклами. Им вторили окна жилых этажей – большинство черные, безжизненные. Лишь некоторые испускали тусклый оранжевый свет зажженных свечей, словно угасающие глаза на лицах умирающих.

Сердце Руслана защемило, когда, повернув на свою родную улицу, он поймал взглядом отблеск от стоящего автомобиля. Перед двором его матери была припаркована Олина машина. Слезы текли по его щекам, перемешиваясь с дождем, когда он, бросив машину на дороге, словно на крыльях влетел во двор. Сам того не осознавая, он дернул входную дверь с такой силой, что вырвал из нее ручку. Дверь оказалась заперта. Секунду изумленно глядя на ручку в своей ладони, он швырнул ее в сторону и забарабанил в дверь кулаком.

– Мам! Оль! Это я, Руслан!

Не дождавшись ответа, он начал бегать по двору и заглядывать в окна дома, пытаясь подсвечивать себе телефоном. «Что ж я делаю? Я же их так перепугаю только!» – он выругал себя и повернул телефон так, чтобы свет падал на его лицо.

– Это я! Руслан! Может пустите домой? – закончил жалобно.

Занавеска на одном из окон подернулась. За дверью послышался шум и глухой стук отрывшегося засова. Дверь распахнулась и из нее выскочила Оля. Словно метеор, она врезалась в Руслана на всем ходу и прижалась головой к его груди. Он крепко обнял ее в ответ и поцеловал ее волосы.

– Руслан! Любимый! Наконец-то ты вернулся! Я чуть с ума не сошла. Не знала, что делать. Вот приехала к твоей маме, – залепетала Оля.

В двери появился силуэт его матери, а рядом с ним еще два маленьких силуэта.

– Папа! Папа приехал! – перебивали друг друга дети.

– Все будет хорошо. Пойдем внутрь, а то промокнем оба, – тихо сказал он.

В доме было тепло, благодаря аккумуляторам, заряженным от солнечных панелей. Свет в доме решили не включать, чтобы не привлекать лишнее внимание. Все собрались на кухне, окна которой выходили на задний двор, и зажгли свечи. Быстро проглотив тарелку горячего супа, Руслан рассказал маме и Оле все, что знал о случившемся. Насытившись и разомлев в тепле, он впервые почувствовал, насколько сильно устал. Глаза начали слипаться, но он изо всех сил боролся со сном.

– Нам надо возвращаться на комплекс. Там будет безопасно, —сказал он, зевая. – И условия там сейчас лучше, чем где-бы то ни было.

– Да ты на ногах еле стоишь, – с укором сказала мама, – ляг, отдохни.

– Нельзя терять время. В городе полный хаос, повсюду беспорядки и грабежи. Пока вся эта вылезшая мразь занята магазинами, на дорогах более-менее безопасно. Но скоро это изменится.

– Руслан, – Оля погладила его руку, – мама права. Думаю, что за несколько часов ничего страшного не произойдет. А вот если ты за рулем уснешь… Я-то не знаю куда ехать, заблужусь еще, пока ты спать будешь на соседнем сиденье.

– Ну хорошо, тогда не будем терять время. Я прямо сейчас пойду спать. Заведу будильник на пять утра. Пойдем, помогу тебе вещи перегрузить в мою машину. Поедем на ней.

– Иди отдыхай, я сама все сделаю. Что там пару сумок перекинуть. – Оля замолчала, а потом тихим голосом неуверенно спросила, – Руслан, а как быть с моими родителями?

– Оль… я понимаю, мне легко говорить… ведь моя мама с нами, но… я попросил бы тебя поехать сейчас без них. Нам нужно как можно быстрее отвезти детей в безопасное место. Ехать сейчас во Львов будет не очень разумно. Но я обещаю тебе, что при первой же возможности я съезжу за ними, – Руслан замолчал и выжидающе смотрел на жену, чувствуя вину за сложившуюся ситуацию и навязываемое решение.

– Я могу и здесь остаться, я старая уже… – начала было его мать.

– Этим вы никому не поможете, – перебила ее Оля. Она отвела взгляд в сторону и несколько секунд молчала, но затем сдержанно кивнула. – Ты прав, Руслан. Сейчас главное детей уберечь. Я думала ехать к родителям, туда война вроде бы не дошла. Хотя связи нет и точно мы это знать не можем. Надеюсь, что с родителями все хорошо. Но если ты говоришь, что нужно на комплекс, значит поедем на комплекс. – Она посмотрела ему в глаза. – Иди отдыхай, а я все подготовлю.

– И еще… – Руслан замялся, – Я пообещал Олегу, что заберу его отца.

Оля молча кивнула и вышла в другую комнату.

Тепла в доме должно было хватить на ночь, поэтому Руслан отключил отопление и поставил внедорожник на подзарядку. Сколько бы энергии ни оставалось в домашних аккумуляторах, в дороге она им точно будет нужнее. Закончив с неотложными делами, он умостился на своей детской кровати и практически мгновенно отключился.

Ночью его разбудил оглушительный грохот. Оля спала в другой комнате с детьми, но тоже проснулась и столкнулась с ним в коридоре. Они вместе вышли во двор. На улице ощущение было такое, что звук исходил прямо с неба. Будто бушевала сильнейшая майская гроза. Только ни проливного дождя, ни проблесков молний не было. Он повернулся к Оле и встретил такой же обеспокоенный взгляд, которым наверняка смотрел сейчас на нее.

– Это война? – спросила она.

– Не думаю, – Руслан обнял жену за плечи. – Если бы это был ядерный удар, мы бы тут уже не стояли. Ударная волна снесла бы нас быстрее, чем мы ее услышали. А если используется другое вооружение, то было бы видно хоть какие-то вспышки. Но, как видишь, – он повел рукой вокруг, – ничего нет. Да и кому понадобилось бы сейчас обстреливать Киев из артиллерии? И зачем?

Раздалось еще несколько раскатов, и грохот стих. К Руслану вновь вернулось чувство тревоги. Оно требовало двигаться, действовать и ни в коем случае не сидеть на месте. Но накопившаяся усталость давила сильнее, поэтому Руслан решил все же поспать еще несколько часов.

Глава 10

Жена разбудила Руслана в начале девятого. Наверно, он спал настолько крепко, что не услышал будильник. Чертыхаясь, быстро оделся и съел приготовленный для него завтрак. Семья была готова ехать: Оля и мама времени не теряли, успели собраться и собрать детей.

Погрузились быстро. Усаживаясь в машину, Руслан обратил внимание на небольшие черные лужи, которые скопились в углублениях на асфальте. Жидкость напоминала машинное масло. Она будто аккуратно стеклась в лужицы, не оставляя за собой видимых следов. Руслан заглянул под машины – ничего. В палисаднике рядом лишь черная мокрая земля да колючие кусты опавшей малины. Подойдя к одной из луж, он аккуратно мокнул в нее кончик указательного пальца. Когда он поднял палец, на нем осталась маленькая черная горошина. Жидкость была вязкой и не стекала. Руслан поднес палец к носу: никакого запаха, но кожу на пальце начало неприятно жечь. Тщательно вытерев палец о забор и затем о джинсы, Руслан снова поднес его к лицу. На месте, где была жидкость, виднелось небольшое покраснение. Он нахмурился и встряхнул головой: не до того сейчас, надо ехать!

Первым делом, загнал Олин гибридный паркетник во двор. Это вряд ли это поможет уберечь автомобиль, если в ближайшее время начнутся грабежи, но хоть какая-то мера предосторожности не помешает. Ключи от машины он спрятал в кармане джинсов, отметив, что бак был практически заполнен, а батарея заряжена. Мало ли, вдруг еще пригодится. Не теряя больше времени, он запрыгнул в «служебную» машину и поехал на соседнюю улицу, где жил отец Олега.

Припарковавшись у ворот, Руслан быстрым шагом зашел во двор. Дядя Коля сидел на корточках и рассматривал лужу с черной жидкостью. Услышал приближение Руслана, он повернулся и удивленно выпучил глаза. Они с Олегом были удивительно похожи: та же комплекция и рост, та же форма лица, только у дяди Коли рыжины в волосах почти не осталось, да лицо было более загорелым и морщинистым.

– Руся?! – воскликнул Рыжов-старший, выпрямляясь. – Здарова! Ты тут какими судьбами?

– Привет, дядь Коль, – Руслан подошел ближе и протянул руку. – Долго рассказывать. Времени нет. Если кратко: Олег просил отвезти тебя в безопасное место.

– Какое еще безопасное место? – дядя Коля тут же насупился.

– Есть одно. Далеко отсюда, но место надежное. Я уже своих собрал. Ждут в машине, – Руслан указал большим пальцем себе за спину. – Давай я тебе по дороге все расскажу?

– А хату я, что, брошу, что ли? Ее же растащат! – Дядя Коля растерянно посмотрел по сторонам, потом собрался и выдал: – Никуда я не поеду!

– Дядь Коль, – Руслан вздохнул, стараясь сдержать раздражение. Он хорошо знал отца друга и понимал, что препираться с ним можно часами, но на демагогию времени не было. – Значит так, я пообещал Олегу, что заеду за тобой. Я за тобой заехал, слово сдержал. Все. Моя совесть чиста. Если сила убеждения на тебя не влияет, то силу принуждения я применять не подвязывался. Все тут взрослые люди и в состоянии сами за себя решать. Так что решай. Но сначала подумай вот о чем, – Руслан выдержал паузу, – Началась ядерная война. Масштабы реального ущерба не знает никто. Это означает не только смертельные дозы радиации, которые с любой стороны может принести ветер. А может и уже принес. Это еще значит, что теперь каждый сам за себя. Государства разваливаются. Людям плевать на свои обязанности и гражданский долг, они заняты исключительно спасением своих шкур. Может, через время ситуация стабилизируется, а может, станет только хуже. Реальность такова – зама на носу. Этой зимой не получится мирно дождаться пенсии и сходить в магазин за продуктами. Не будет больше пенсии! – при этой фразе на ошарашенном лице дяди Коли открылся рот. Руслан развел руки и театрально посмотрел по сторонам. – И продуктов в магазине тоже не будет, а своего хозяйства я у тебя что-то не вижу. Кот не в счет. Но даже если бы оно и было, у тебя его отберут более молодые. Те, которые сейчас грабят магазины в Киеве. Я был там и видел, что творится. Или те, которым больше не нужно сидеть в тюрьме. Поэтому, даже если забыть обо всей прочей непонятной херне, – Руслан тыкнул пальцем в сторону черной лужи, возле которой застал дядю Колю, – шансов пережить эту зиму у тебя чуть меньше, чем ноль. Да и хату растащат в любом случае. Возможно, даже раньше, чем тебя убьют. Но скорее всего, эти трагические события произойдут одновременно. – Руслан замолчал, а дядя Коля так и стоял, вытаращив глаза и открыв рот. – Так что, едешь? Нет?

Рыжов старший переступил с ноги на ногу, сглотнул, прокашлялся и только после этого хрипло сказал:

– Об этом я как-то не подумал. Ладно, можно я хоть трусы запасные возьму?

– Можно, – ответил Руслан, – только поторопись, пожалуйста. Ехать далеко. Мало ли что еще с неба прилететь может.

Дядя Коля шмыгнул в дом и снова возник в дверном проеме минут через пятнадцать. В руках он держал дорожную сумку. В это время с улицы раздался шум подъезжающего автомобиля. Руслан вспомнил о пистолете, который оставил в бардачке машины, и выругал себя за такую безалаберность. Выйдя со двора, он увидел небольшой старый седан темно-синего цвета, который остановился так, что загородил выезд внедорожнику. Из седана вывалились четверо мужиков. Сердце встало у Руслана поперек горла, когда он увидел в руках у двоих здоровенных амбалов автоматы. Под два метра ростом, массивные плечи, солидные животы и не менее солидные бороды. На руках татуировки.

– Надо же какой славный автомобиль, – раздался голос из-за спин автоматчиков. Они расступились, пропуская вперед невысокого лысого мужичка. Одет он был в черную накидку, похожую на рясу. Над левым глазом белел старый шарм. – Боюсь, Церковь Нового Мира вынуждена изъять у вас это чудо техники для общественных нужд. На бедных и обездоленных вы не похожи, а им сейчас это нужнее. Но вы всегда можете обратиться в нашу обитель… – лысый осекся, глядя на Руслана. – Где-то я тебя уже видел, – задумчиво протянул он. И через пару секунд расплылся в плотоядной ухмылке. – А! Знакомое лицо! Ну что, успел на самолет?

Руслан вспомнил, где видел этого мерзкого типа. Это тот самый сектант, которому полгода назад Олег съездил по лицу. И который обещал отомстить.

– Если вам нужна машина, вот ключи, – Руслан трезво оценивал свои шансы. Вернее, их полное отсутствие. Он достал ключ от машины и протянул бандиту.

– Что происходит? – из машины выбралась Оля. Она испугано смотрела то на лысого, то на его подельников. – Мы ничего плохого не сделали. У нас дети!

– Ниче такая, – промычал один из амбалов.

– Угу, – буркнул в бороду второй, откровенно пялясь на Олины формы.

– Ключи, говоришь? – лысый сделал шаг к Руслану и выхватил ключ у него из рук. За этим последовал удар в лицо. Удар был слабый, но Руслан, давая возможность сектанту отыграться за старое, сделал вид, что ему очень больно. – Ты – грешник. А грешники должны быть наказаны, ибо прокляты Богом! – Лысый посмотрел на автомобиль, из которого выглядывали испуганные дети. – Прокляты до седьмого колена! Судный день уже наступил! Во имя спасения невинных мы должны очистить Землю от греха!

«До седьмого колена», – эхом прозвучало в голове у Руслана, обдавая его холодным потом.

– Но у вас есть шанс на спасение. Если Бог так решит. – Лысый прищурился, в его глазах появился нездоровый блеск и какая-то злобная радость. – Петр…

При этих словах последний из четверки, такой же щуплый и невысокий, как их вожак, юркнул в седан. Через минуту он вернулся и протянул лысому стеклянную бутылку.

– Знаешь, что это? – обратился тот к Руслану, приподняв бутылку, чтобы Руслан мог лучше ее видеть. Бутылка была на три четверти заполнена водой и на четверть черной как нефть жидкостью. Жидкость не смешивалась с водой, а плавала на ее поверхности. Временами она самопроизвольно вытягивалась тонкими струйками ко дну бутылки и быстро сворачивалась назад.

– Не трогайте детей, – сдавленным голосом выдавил Руслан. – Делайте со мной, что хотите, но не трогайте детей. Пожалуйста. Они ни в чем не виноваты.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сектант вновь стал серьезным. – Хотя откуда тебе грешному знать ответ? Это, – он вновь поднял руку, – слезы Бога. И только Бог может решить, кто виноват, а кто – нет. Всем выйти из машины! – лысый повысил голос, но мать Руслана не двинулась с места, а лишь покрепче прижала к себе перепуганных внуков. – Из машины, я сказал! – завизжал лысый, махнув амбалам.

Оба двинулись к машине. Когда один из них протянул лапы к Мишке, Руслан не выдержал. Пихнув в сторону лысого, он за пару шагов оказался возле машины и что было силы влепил по повернувшейся к нему бородатой роже. Громила упал, как мешок с песком, выронив автомат. Второй же мгновенно сориентировался и врезал Руслану прикладом по голове. Руслан попытался увернуться, не вышло. Он каким-то образом оказался на земле и сразу же попытался встать. Ботинок врезался ему в живот с такой силой, что его перевернуло на спину. Из него буквально выбило дух. Он пытался вдохнуть, но не мог; казалось, что судорога свела нутро. Краем глаза он увидел, как дядя Коля кинулся на бородатого. Тот схватил старика рукой за шею, поднял автомат, упер ствол ему в грудь и выпустил очередь. Он еще секунду держал обмякшее тело, скалясь и жадно глядя ему в глаза, а затем с презрением разжал пальцы. Плюнув вслед упавшему телу, он повернулся к Руслану и направил автомат ему в лицо.

– Жаль, ты не увидишь, как я буду трахать твою женушку, – прогудел он, – но я тебе обещаю, я не буду нежен. Зря ты тронул моего брата.

– Хватит! – рявкнул лысый.

К удивлению Руслана, громила тут же повиновался, хотя и покосился на лысого недобрым взглядом. Второй громила тем временем поднялся на ноги, придерживаясь одной рукой за машину, а второй массируя место удара. Он зыркнул исподлобья на Руслана и, подобрав автомат, двинулся к нему.

– Я тебя, гнида…

– Ты не слышал, что я сказал?! – заорал лысый.

– Павел, дай я его…

– Я сказал прекратить! – Лысый сделал шаг к громиле с таким видом, будто мог что-то ему сделать. Громила замер на месте. Удовлетворившись, лысый повернулся к Руслану. – Раз ты так настаиваешь, будешь первым. Держите его!

Оба амбала схватили его за руки, чуть не вывернув их из суставов, и поставили на колени. Руслан сопротивлялся изо всех сил, но этого было мало.

– Сильный сука, – проревел тот, что держал его справа. – Петр, держи волосы.

Мелкий сектант рывками обошел Руслана по кругу, будто боясь, что он его покусает, и хихикая, как гиена, подскочил сзади. Он схватил его за волосы и дернул на себя. Оля кинулась на одного из громил, но получила от него удар наотмашь и упала. Лысый, переступив через нее, подошел к Руслану.

– Теперь Бог решит, достоин ли ты жить, – сказал он, поднося бутылку к лицу Руслана.

– Ты же даже не знаешь, что это такое, – прохрипел Руслан.

– Я же тебе сказал, – глаза лысого лучились злобной, садистской радостью. Он наслаждался происходящим, упивался им. – Это – слезы Бога. Так сказал Пророк, значит так и есть. Все, – он махнул рукой вокруг, – происходит, как он и говорил! Кто я такой, чтобы сомневаться в его словах? Я правда добавил немного священной воды. Думаю, вам, грешникам, так легче будет их принимать, – он взболтал бутылку. – Хватит болтовни!

Пальцами одной руки от зажал Руслану нос, в то время как державший его сзади сектант сильнее потянул за волосы. Руслан дернулся, но держали его мертвой хваткой. В рот полилась какая-то мерзость. Он хотел выплюнуть ее, но воздух в легких закончился, и ему пришлось сделать глоток, чтобы вздохнуть. Внутри тут же разгорелся огонь. Его начало сильно мутить, озноб пробил крупной дрожью, и в глазах потемнело.

***

Руслана вырвало кровью вперемешку с черной массой. Он смог приподняться на коленях и локтях, его вырвало снова. Он едва не упал лицом в эту лужу и, перекатившись через бок, распластался на спине. Сил не было даже на то, чтобы лишний раз пошевелить пальцем. Он мог лишь глубоко дышать и безучастно смотреть в низкое серое небо. Откуда-то из-за грани сознания донесся далекий собачий лай. Через время лай прекратился, и вновь наступила тишина. Руслан парил в этой тишине, словно в облаках, которые медленно проплывали над ним. Но что-то в этой тишине было не так, какая-то мысль неспокойно металась под поверхностью его сознания, не давая насладиться нирваной. Когда же эта мысль наконец сформировалась, она оказалась первой каплей из внезапно накрывшего его водопада. В одно мгновение к Руслану вернулась память.

– Оля! – даже говорить оказалось очень тяжело. – Маша! Мишка!

Руслан перевернулся на бок. Он все еще лежал возле двора дяди Коли. Его машины, как и машины сектантов, видно не было. Усилием воли он заставил себя сесть и осмотреться. Картина, которая предстала его взору, была воплощением его персонального ада. На расстоянии всего пары метров слева от него в неестественно вывернутой позе скрючилась Оля. Чуть дальше, глядя в небо остекленевшими глазами, лежал Мишка, а возле него – лицом вниз – Маша. В нескольких метрах в стороне покоилось тело его матери. Ее лицо было повернуто к нему. Темно-красная, почти черная, дорожка, начинавшая у дыры во лбу, оканчивалась в такой же темной луже, растекшейся вокруг ее головы. Тело дяди Коли, также все в крови, лежало справа.

Руслан, сбивая колени и локти об асфальт и хрипя что-то нечленораздельное, бросился к Оле. Он повернул к себе ее красивое лицо и положил руку на шею. Вместо пульса он ощутил лишь холод ее кожи. Весь дрожа, боясь того, что он сейчас обнаружит, он подполз к сыну и склонился над ним. Глаза малыша смотрели сквозь Руслана. Не в силах заставить себя коснуться лежащей рядом дочери, Руслан свернулся в клубок и зарыдал.

– За что? – крикнул он в пустоту улицы. Ответом ему был лишь далекий лай собак. – За что?!

Снова взглянув на мать, он увидел то, чего ожидал меньше всего – возле нее лежал пистолет. Его пистолет. Руслан и представить не мог, каким образом пистолет, который он оставил в бардачке, оказался у нее. Да это было и не важно. С обреченностью утратившего смысл жизни человека, Руслан встал и на подгибающихся ногах побрел к телу матери. Не сев, а упав рядом, он взял в одну руку пистолет, а в другую – ладонь мамы. Он никогда не верил в загробную жизнь, но в этот момент ему очень хотелось, чтобы она существовала. Тогда от соединения с близкими его отделяло бы одно короткое движение пальца. Вот такая магия. Не отпуская руки матери, он поднес пистолет к виску.

– Простите меня, – сказал он сквозь слезы. – Простите, что не смог вас защитить.

Руслан закрыл глаза. Под веками возникла Оля в свадебном платье. Через мгновение ее образ растаял, и он оказался в роддоме с двумя попискивающих комочками у себя на груди. Он видел их первый раз, но уже тогда понял, что теперь они были тем центром, вокруг которого вращалась его жизнь.

Он услышал стон, который совсем не вписывался в эти счастливые воспоминания. Жалобный и очень тихий, но слишком реальный, чтобы быть частью миража. Руслан открыл глаза. Вокруг ничего не изменилось, все та же пустая улица и тишина. Даже собака не лает. Показалось? Но вот опять: тихий, едва слышимый стон. Опустив пистолет, Руслан подался вперед и наклонил голову, напрягая слух.

Голова Маши вяло повернулась, и ее вырвало черно-красной жижей. Руслан за секунду оказался рядом с ребенком. Он подхватил маленькое тельце и поднял его над землей, придерживая за живот и подбородок, чтобы Маша могла вновь вырвать, если потребуется. Так и произошло. Ее конечности и голова по-прежнему безвольно свисали, но она дышала!

Нужно спешить. Малышке, да и ему самому, срочно нужна медицинская помощь. Но только где ее искать? Осталась ли хоть одна действующая больница в Киеве? А риск? Какой бы виртуальной ни была вероятность снова встретить лысого и его подельников, Руслан ни за что на свете не рискнул бы тем одновременно малым, и безмерно большим, что у него осталось – жизнью единственного ребенка. Оставался один вариант: без промедлений возвращаться на Агарту. Дрожащей рукой он влез в карман джинсов и судорожно сжал ключ от Олиной машины. Сейчас это был не просто ключ, это был шанс на спасение дочери.

Время не ждет, но как быть с телами родных? Не может же он просто бросить их посреди улицы? Руслан бережно занес Машу во двор и посадил ее, прислонив спиной к воротам. Мысли о ней удерживали его на грани сознания и отгоняли суицидальные порывы, когда он по очереди перетаскивал в дом тела. Про себя попрощавшись с каждым, он подхватил дочь на руки и трусцой направился на соседнюю улицу, к дому матери.

На дороге у двора, где раньше стояла машина сектантов, он заметил еще одну лужицу крови. Неужели досталось и кому-то из них? Может, это его мать, найдя пистолет, всадила в кого-то пулю? С ее характером она могла бы…

На строительство бесполезных теорий времени не было, поэтому, мысленно пожелав четверым ублюдкам мучительной смерти, Руслан сконцентрировался на более актуальных вещах. Олина машина была на месте. Уложив Машу на заднем сиденье так, чтобы видеть ее лицо в зеркало заднего вида, он сел за руль. Положив пистолет на соседнее сиденье и накрыв его своей курткой, он быстро проверил функциональность систем автомобиля и двинулся в обратный путь.

Глава 11

Карты у него не было, но он неплохо помнил дорогу. По крайней мере основные развилки. Кроме того, хоть система навигации и не работала, автомобиль содержал офф-лайн карту, по которой вполне можно было ориентироваться.

Руслан очень не хотел ехать через Киев, боясь снова встретить бандитов или застрять в пробке, но ближайший мост через Днепр находился в городе, а на окружные пути не было ни времени, ни топлива. Опасения оказались напрасными, он быстро пересек город и, вдавив педаль в пол, понесся на север. В этот раз было не до рассудительности. Пару раз он чуть не попал в аварию, когда по встречной обгонял попадающиеся на пути машины, но даже это не заставило его сбавить обороты. Границу пересек беспрепятственно через тот же брошенный (опустевший) контрольно-пропускной пункт.

Руслан гнал машину с отчаянием одержимого. Черные тучи, закрывшие небо, грозили в любой момент обрушить на землю невиданный снегопад.

До нужного съезда в лес он добрался к следующему утру. Тут его ожидала главная проблема обратной дороги: точный путь к комплексу он не помнил, а снег выбелил лесные дороги, стерев все возможные подсказки. Бензобак давно опустел, а заряда батареи осталось максимум километра на три. Молитвы и отчаянные попытки разглядеть в однообразном пейзаже хоть какие-то ориентиры не помогли: Руслан заблудился. Когда приборная панель потухла, машина намертво встала на месте, вокруг были лишь деревья да снег. Будто этого мало, с неба начали срываться снежинки, оседая на лобовом стекле и превращаясь в одинокие капли. Количество капелек быстро росло и через какие-то пару минут вокруг разбушевалась метель. Руслан в отчаянии ударил ладонями по рулю.

– Так не может все кончится! – крикнул он. – Не может!

Мороз скоро проберется внутрь машины, и они с Машей замерзнут насмерть. Если же они в своей осенней одежде выйдут наружу, то замерзнут еще быстрее. Сил пробираться сквозь метель у Руслана уже не осталось. Да и куда идти-то? Направление к комплексу он потерял, а о других поселениях в округе, если они и были, ничего не знал. Он скрестил руки на руле и, уткнувшись в них лбом, стал прокручивать в голове один безнадежный вариант за другим.

Из транса его вывел стук по стеклу. Руслан поднял голову и от неожиданности чуть не подпрыгнул на месте. Из-под надвинутого на лоб капюшона на него смотрели рыбьи глаза Смотрова.

– Заблудился, Русь? – голос Смотрова был едва слышен через закрытое окно. Он взглянул на заднее сиденье, снова на Руслана, и, неспешно обойдя машину, влез на пассажирское сиденье. Почувствовав что-то не то, он приподнялся и вытащил из-под себя пистолет. – Ты бы хоть на предохранитель поставил! Я же так себе и яйца мог отстрелить!

– Извини, Василич, я забыл про него, – устало ответил ему Руслан.

– Заводи.

– Не могу. Батарея села. Бензин кончился. Давно.

Смотров цокнул языком, укоризненно качнув головой, затем достал рацию.

– Хитров, Нуждин, возьмите внедорожник и выезжайте на восток. На втором повороте повернете на север. Видимость плохая, но красный паркетник вы увидеть должны. Давайте быстро, не май на дворе.

– Есть, товарищ полковник, – проскрипела рация.

– Я так понимаю… – Смотров оглянулся на заднее сиденье, – тебе сейчас не до допросов. Но первым делом, когда вернемся на комплекс, тебе придется рассказать все, что произошло. В деталях. Если только ты не считаешь, что какие-то важные сведения ты должен сообщить мне прямо сейчас.

– Прямо сейчас, – процедил Руслан, закипая от злости, – нужна медицинская помощь мне и моему ребенку. Единственному, – комок подступил к горлу, но Руслан подавил эмоции и продолжил. – Вот что нужно прямо сейчас!

– В связи с чем нужна помощь? – не отступился Смотров, но увидев выражение лица Руслана, он все же постарался объясниться. – Руслан. Я знаю твое досье. Вижу, что ты привез только дочь, и понимаю, что случилось что-то ужасное. Еще я понимаю, что ты сейчас находишься в крайне нестабильном состоянии, чтобы правильно оценивать возможные угрозы. Поэтому за тебя это делаю я. Опасных травм я не вижу ни у тебя, ни у твоей дочери. Если не считать твоего подбитого лица, конечно, но это вряд ли несет угрозу для твоей жизни. Так что я хочу понимать, что произошло, и в связи с чем вам нужна помощь.

Руслан слишком устал, чтобы дальше препираться, поэтому сжато изложил Смотрову события последних двух суток.

– В лесу я вас не брошу, – задумчиво сказал Смотров, когда Руслан закончил свой рассказ, – но, по-хорошему, вас нужно изолировать. Неизвестно, чем вас напоили, и не подхватили ли вы какую-то инфекцию, которая может распространиться по всему комплексу. Не исключено, что и я уже ее подцепил, пока тут с тобой сижу. Ладно, что-нибудь придумаем. У нас и медиков на комплексе подходящих нет… А вот и мои бойцы приехали.

Сквозь мельтешащий снег проступил силуэт внедорожника. Машина медленно приблизилась и остановилась в паре метров от них. Из нее выскочил человек в такой же зимней спецовке, которая была на Смотрове, и двинулся в обход машины к пассажирской двери. Смотров вышел ему на встречу и закрыл за собой дверь. Он что-то коротко бросил подопечному, активно жестикулируя. Тот кивнул и направился к своему внедорожнику, а Смотров вернулся к Руслану.

– Сейчас они нас возьмут на прицеп. Тут на самом деле рукой подать, ты почти доехал.

***

За те пару суток, что Руслана не было, на Агарте ничего не изменилось. Живя на комплексе, можно было и не знать о ядерной войне, вторжении Немезиды и прочих бедах внешнего мира. Их с Машей сразу же отправили в медицинский центр на третьем уровне, где для них быстро соорудили комфортную палату. Весь медицинский персонал комплекса сводился к одному терапевту и паре медсестер. Все трое незамедлительно явились осмотреть пациентов. Из защитных средств у них были лишь респираторные маски, очки да перчатки.

По просьбе врача – приятной невысокой женщины лет пятидесяти – Руслан в деталях описал, как выглядели так называемые «слезы бога», и свои симптомы: помимо запредельной усталости, он чувствовал лишь жжение в пищеводе и гортани. Да и то, похоже, со временем проходило. Маша оставалась без сознания, но ее дыхание и пульс были стабильными.

Врач представилась Лидией. Руслан не стал уточнять отчество, чтоб не обидеть.

– Я искренне соболезную вашей утрате, – у нее был мягкий голос и очень добрые глаза.

– Спасибо, Лидия. Но давайте сейчас сосредоточимся на Маше. Меня очень беспокоит, что она до сих пор не пришла в себя.

– К сожалению, оборудования для полноценной диагностики у нас нет. Придется ограничиться базовыми анализами. Мы ведь даже не знаем, с чем конкретно имеем дело. Как бы я ни хотела, но я не могу вам сейчас ни поставить диагноз, ни назначить лечение. – Лидия помолчала несколько секунд и подбадривающе улыбнулась. – Но мне кажется, что раз оно вас не убило сразу, то главная опасность позади. Может быть, сработала ваша иммунная система, и организм просто отверг эту дрянь. Может быть, малышке это далось тяжелее, чем вам, и сейчас она восстанавливает силы. Мы сделаем вам инъекции иммуностимуляторов и питательных коктейлей, это поддержит ваши истощенные организмы. А дальше вам нужен отдых.

Медсестры быстро провели необходимые манипуляции и покинули палату. Последней вышла Лидия, выключив свет, но оставив подсветку, чтобы палата не погрузилась в полный мрак. Когда дверь за ней закрылась, Руслан повернулся на правый бок – лицом к Машиной койке – и, глядя на дочь, практически сразу отключился.

Подсветка в палате стала более тусклой и помигивала, как при перепадах напряжения. С неприятным удивлением Руслан обнаружил, что накрепко пристегнут к кровати. Руки и ноги оказались стянуты ремнями, из-за чего он мог двигать только головой. Он посмотрел направо, но Машиной койки на месте не оказалось. Кто-то поменял их местами и она теперь была слева от него. Маша пристегнута не была, но неподвижно лежала на спине, выпрямив руки по швам. Она вдруг резко повернула лицо к нему и распахнула глаза. Они были полностью черными, без видимых границ между белками и роговицей. На фоне неестественно бедной кожи ее глаза смотрелись как две дыры на фарфоровой маске. Родинка на ее левой щеке тоже почернела и увеличилась в несколько раз, став выпуклой, будто налитый чернилами пузырь.

– Папа… – жалобно протянула Маша. Она медленно села на своей кровати и повернулась к нему всем телом. – Папа, мне плохо. Папа… – Она соскользнула с кровати и в тот же миг оказалась возле него. – Папа… – Из уголков глаз по лицу побежали черные капельки.

Руслан ощутил толчки и открыл глаза.

– Папа. Папочка. – Маша стояла возле него. Ее кровать была на прежнем месте, а часы на стене показывали двадцать два часа сорок минут. – Папочка, проснись!

Руслан приподнялся на локте. Его руки и ноги были свободны, ремни остались в кошмарном сне. Он улыбнулся малышке и подтянул ее к себе на кровать.

– Ты проснулась, – он подвинулся, освобождая место, чтобы она могла лечь рядом. Маша улеглась у него под боком, посильнее прижавшись к нему, и улыбалась, глядя ему в глаза. Он погладил ее по лицу. – Как ты себя чувствуешь?

– Вот здесь болит, – Маша показала на горло и на грудь.

– Ничего, это скоро пройдет, – ласково сказал Руслан, поглаживая дочь по груди и животику.

Малышка вдруг нахмурилась, в глазах появился испуг:

– Папа, те дяди, – она начала плакать.

– Их больше нет, – Руслан нежно обнял дочку. Его самого в это время буквально разрывало на части. «Держись, – говорил он сам себе. – Ты должен держаться. Нельзя показывать ей, как тебе плохо. Нужно ее успокоить!»

– Я думала, они тебя убили. А потом маму! – Маша начала плакать навзрыд. – А потом они схватили меня. Так больно! – она подняла руки, показывая Руслану, где ей сделали больно. – Бабушка кричала на них, но они ее не слушали. Я не хотела пить, а они меня заставили! – Малышка постоянно сбивалась на плач.

– Их больше нет, Солнышко, – Руслан прижимал дочку к себе и плакал вместе с ней, но старался не показывать ей свое лицо. – Все хорошо. Плохих дядь больше нет.

– А где мама? – прощебетала Маша и приподнялась, чтобы осмотреть палату. – И Миша?

– Они… – Руслан запнулся, не зная, что ответить. – Они в волшебном замке. Мы с тобой в одном, а они в другом.

– Мы в замке?! – воскликнула Маша, а потом недоверчиво посмотрела на Руслана. – В настоящем?

– Да. В настоящем подземном замке. В нем живут настоящие ученые. И мы теперь… Я тебе покажу его, когда мы будем чувствовать себя лучше.

– И принцесса тут есть? – все еще недоверчиво, но уже спокойнее спросила малышка.

– Ну, во-первых, тут есть ты, – Руслан улыбнулся и пощекотал пальцем Машину шею. Она захихикала, прижав маленькое плечико к пухленькой щеке, чтобы он не мог достать до шеи. Руслан же в очередной раз удивился детской способности мгновенно менять настроение. – А еще тут есть главная ученая. Думаю, она тоже принцесса.

– Ух ты! Я хочу ее увидеть.

– Я вас познакомлю, как только доктор разрешит нам гулять по замку.

– А мы что заболели?

– Немножко. Но скоро нас выпишут.

– А почему мама и Миша в другом замке? – Маша вновь погрустнела. – Я хочу к маме…

– Так получилось, – Руслан старался говорить, как можно мягче. – Но мы когда-нибудь отправимся к ним в замок.

– Папа, ты плачешь?

– Нет. Это просто доктор мне глаза закапала, – он моргнул и быстро смахнул пальцем слезы. – Доктор сказала, что мы должны отдыхать, чтобы выздороветь. Давай спать?

Маша кивнула и повернулась к нему лицом. Скрутившись калачиком и уперев колени ему в ребра, она заняла больше половины его спального места. Малышка быстро засопела, а он еще долго не мог уснуть. Почему так произошло? Кто виноват в этом? Он сам? Нужно было раньше возвращаться к семье любой ценой! Рыжий? Будь он сдержаннее, сектанту не за что было бы мстить Руслану. Хотя не факт, что его месть не была лишь надуманным поводом для воплощения его садистских наклонностей. Руслан хорошо помнил блеск в глазах лысого. Но если бы Олег не попросил забрать отца, то и Руслан бы не встретился с лысым и его бандой. Но мог ли он винить Рыжего в том, что тот хотел спасти отца? Наверно, нет… Что делать дальше? Что будет с ним и с Машей? Проявятся ли последствия того, что сделал с ними лысый, или уже все закончилось? Лысый… мысли постоянно возвращались к нему. Как бы Руслан хотел встретиться с ним снова. Как бы хотел расквитаться с ним за все содеянное. Но как это сделать, если с бесноватым преступником его разделяли сотни километров? Один из громил назвал его Павлом, а мелкого – Петром. Нужно запомнить. И еще: громилы, кажется, были братьями. Руслан не забудет ничего. И никогда.

Глава 12

Через несколько дней Руслана и Машу выпустили из карантина. Жжение прошло, и оба чувствовали себя вполне здоровыми. Остались лишь кошмары, периодические мучившие Руслана. Для жизни им выделили все тот же номер 4033, которого вполне хватало для одного взрослого с ребенком.

В первые дни после ядерных ударов на комплексе одно за другим случались самоубийства. Руслан был шокирован, когда Олег рассказал ему о Корине. Как показали камеры наблюдения, установленные на орбитальной станции, один из нацеленных на Москву ударов пришелся прямиком на поселок в Подмосковье, где располагался дом Корина, и где в это время находились все три его дочери с семьями. Игорь Яковлевич не выдержал новостей. В тот же день его нашли повесившимся на турнике в спортзале. Руслан к мыслям о суициде больше не возвращался. Рана от потери близких терзала его каждый день, но ответственность за Машино будущее не позволяла ему даже помыслить о чем-то подобном.

Помимо Маши, новых поселенцев на комплексе не было. Незаселенными оставались более половины номеров, из-за чего, несмотря на комфорт, который дарил комплекс, где-то на уровне подсознания он вызывал чувство запустения. Говорили, что имеющихся запасов должно хватить не менее чем на год. Меню столовой уже не отличалось былым разнообразием, но и голодать не приходилось. Кроме того, благодаря ботанам – как величал работников теплиц Рыжий, свежие овощи всегда были в достатке.

Материалы для испытаний хранились на резервных складах, что позволяло ученым продолжать работу над конструированием портативного ресивера. Повара продолжали готовить, охранники – охранять. И никто не знал, что происходит во внешнем мире. Связь отсутствовала.

Неформальным руководителем комплекса стал Смотров. Руслан сходился во мнении с Олегом, что лидером Смотров был таким себе, но других желающих возглавить их небольшую коммуну не нашлось. Да и вряд ли кто-то хотел конфликтовать с особистом: все знали, что охранники в его подчинении были вооружены и выполняли его указания без пререканий. Смотров – Руслан отдавал ему должное – оставался таким же отстраненным и презрительным к окружающим, но и диктаторских замашек не проявлял. Он даже инициировал создание некоего совета, в который, помимо него, вошли Маргарита, Козинский, Лидия, как единственный врач, Олег, отвечающий теперь за организацию учета, хранения и распределения продуктов питания, и Дмитрий Мичурин, который руководил работой теплиц. Совет собирался еженедельно и обсуждал насущные проблемы.

Раньше техперсонал на комплексе работал сменами и регулярно обновлялся. Теперь же ни о какой помощи извне думать не приходилось, а работы меньше не стало. Нехватка людей ощущалась с каждым днем все острее, поэтому на совете приняли решении привлекать к труду всех поселенцев Агарты. Да и людям лучше быть при деле и чувствовать, что они делают что-то полезное, чем безучастно сидеть наедине со своими мыслями.

Руслана определили в подчинение Олегу. Его обязанности были связаны с учетом поступающих из теплиц продуктов. Работа была непыльная, и Олег явно старался поменьше напрягать Руслана, чтобы тот мог больше времени проводить с дочерью. У Олега под рукой всегда был Саша. Имея опыт работы аудитором, тот был просто идеальным кандидатом для учета и контроля всего, что поступало на склады. К тому же Саша проявлял завидный трудоголизм и делал работу не только за Руслана, но и за самого Рыжего. Трагедия, случившаяся с семьей Руслана, произвела на Сашу столь сильное впечатление, что теперь он относился к товарищу со смесью глубочайшего сочувствия и восхищения.

– А у меня не хватило духу рвануть к своим, – признался он Руслану однажды. – Я так растерялся в тот день – вообще не понимал, что делать дальше. Но теперь я знаю, чего хочу. У нас есть… или была… дача недалеко от Дубны. Там бабушка жила раньше. Я знаю, что отец хотел отправить маму с сестрой на дачу за день до того, как все произошло. Если они уехали, могли и выжить. Когда снег сойдет, я отправлюсь за ними, – говорил Саша полным решимости голосом. – И никакой Смотров меня не остановит!

Руслан ценил заботу Олегу, но часто брал на себя дополнительную работу – это позволяло ему концентрироваться на сиюминутных задачах и меньше думать о своих утратах. Зима выдалась очень холодной и снежной. Снег регулярно заметал спрятанные в лесу выходы вентиляционных шахт Агарты, и Руслан всегда вызывался на расчистку. Пробирающий до костей мороз и жутковатые завывания ветра меж голых ветвей заставляли работать быстро, забыв обо всем другом и ценить ту жизнь и комфорт, что давала им Агарта.

Время от времени Руслан присоединялся к тренировкам подчиненных Смотрова – иногда приходил выместить кипящую в нем злость на груше или побоксировать с кем-нибудь в паре. Со временем он начал втягиваться в режим. Охранники, подражая своему командиру, относились к нему снисходительно, нередко обмениваясь кривыми ухмылками, когда он входил в зал. На отпускаемые в его адрес остроты Руслан обычно реагировал спокойно, но бывало, с таким надменным презрением, которому позавидовал бы сам Смотров. На ринге он тоже не давал себя в обиду. Несколько раз отправлял особо ретивых на настил. Мужики его зауважали и через месяц приняли за своего.

Новый год прошел незаметно. Для детей организовали небольшой утренник под елкой, которую притащили из леса, но больше никаких общих празднеств не устраивали. Олег звал Руслана отметить в небольшой компании с Маргаритой и Юнь – переводчицей Роберта. Роберт покинул комплекс в тот же день, что и Руслан, и его дальнейшая судьба была неизвестна. По крайней мере на Агарту он так и не вернулся. А вот Юнь решила остаться. Да и куда ей было деваться? Девушку определили на работу к Мичурину. Они с Русланом часто пересекались то в теплицах, то на складах, и Юнь всегда была очень мила и приветлива. Возможно, при других обстоятельствах, Руслан не оставил бы незамеченными необычную восточную красоту девушки и те знаки внимания, которые она ему уделяла, но сейчас ему было не до этого.

Руслан на вечеринку не пошел, не мог он радоваться. Сводив Машку на импровизированный утренник, он весь день провел в номере и лег пораньше в надежде побыстрее уснуть и не вспоминать предыдущие праздники в кругу семьи. Ни первое, ни второе ему не удалось.