Попытка контакта Иванов Михаил

– Прошу за нами.

И дама с неженской ловкостью спустилась вниз, за ней последовал телохранитель, а потом и гости. Последним спустился хорунжий, причём отметил, что лесенку заметить снаружи очень трудно, и если их будут искать, то этот процесс затянется.

А дальше начались сюрпризы.

Первым из них был не очень-то заметный вход в обширную пещеру с удивительно гладкими стенами. И пещера была вполне неплохо приспособлена для жилья. Просто удивительно, что никто из местных не знал о её существовании. А откуда пришельцам о ней стало известно?

Второй сюрприз, собственно, таковым почти не являлся: позавчера их предупредили, что один из группы – моряк. По имени Риммер явно читалось германское происхождение. И всё же элемент сюрприза существовал: такой же пистолет на боку.

Третьим элементом внезапности был рыжий лохматый молодец с открытой улыбкой – и тоже с пистолетом. Внешность молодого человека была вполне русской, а вот имя Тифор вообще не наводило на мысль о какой-либо национальной принадлежности.

Четвёртой странностью был отчётливый и весьма неприятный запах. Козла они с собой захватили, что ли?

И тут вопрос в тему задал хорунжий:

– Госпожа Мариэла, а можно узнать, как вас величать по отчеству? – Увидев, что собеседница явно не понимает, о чём вопрос, казак уточнил: – Как звали вашего отца?

– Заххар.

– Выходит, Мариэла Захаровна. Понятно. А как звали вашего отца, господин капитан?

Риммер улыбнулся. Гостям показалось, что ситуация его забавляет.

– Карол.

– Тогда Риммер Карлович. А у вас, господин Тифор?

Рыжий почему-то стал серьёзен.

– Аххмед. Мой отец был наполовину южанин.

Казак не понял, при чём тут юг, но кивнул.

– А у вас, сударь?

– Отца звали Надир.

– Ясно: Малах Надирович. А меня Тихон Андропович.

Маг жизни перевела взгляд на Мешкова:

– А, поняла. Выходит, имя вашего отца… э-э-э… Григорий. Так?

Князь утвердительно кивнул, а Семаков про себя отметил нетривиальный ход со стороны хитрого хорунжего, направленный на уточнение происхождения собеседников, и поспешил добавить:

– У нас принято в знак уважения звать человека по имени-отчеству. Так что не удивляйтесь.

Но удивляться пришлось для начала ему самому, а также его спутникам. Из-за перегородки в пещере появился пятый член экспедиции. Умная Мариэла тут же взяла инициативу в свои цепкие пальчики.

– Познакомьтесь, это наш пятый товарищ, он дракон, зовут его Таррот.

– К вашим услугам, господа, – наклонил голову, несомненно, самый опасный из обитателей пещеры.

При свете двух магических светильников зверь навевал ассоциации с нечистой силой. Сложенные крылья. Зубчатый гребень на спине. Четыре лапы с длинными когтями – на вид не очень острыми, но внушающими уважение. Клыки в пасти. Чешуйчатая броня красного цвета.

Реакция гостей была кардинально различной.

Хорунжий бросил правую руку к рукояти своего меча, но тут же убрал её. Однако было заметно, что если дело дойдёт до драки, то свою жизнь он продаст не дёшево.

– Змей Горыныч, – пробормотал он, глядя во все глаза.

– Я не змей, – последовал исполненный достоинства ответ, – я дракон.

Казак, явно следуя наитию, спросил:

– А как звали вашего отца, уважаемый… дракон?

– Гаррин.

– Ну, я ж говорил: Горыныч.

Князь даже не попытался достать оружие (его, похоже, и не было), просто всматривался. Со стороны могло показаться, что он изучает собеседника взглядом.

Дракон вежливо осведомился:

– Михаил Григорьевич, вам мой вид показался знакомым?

– В некотором роде, – ответил Мешков почти спокойным голосом. – Я сравнивал вас с известными изображениями драконов.

При этих словах дама обменялась с рыжим молодым человеком многозначительными взглядами, но в разговор они не вмешались.

– Где же вы нашли изображения?

– Мой отец купил китайскую ширму с изображением красного дракона.

Сколько-то времени ушло на перевод непонятного словосочетания «китайская ширма». Потом Мешкову пришлось объяснять, почему он полагал драконов выдумками.

Когда этот вопрос был решён, в беседу вступил Семаков с совершенно неожиданными словами:

– Таррот Гарринович, вы не будете против, если я побрызгаю на вас водой? – и с этими словами достал бутылочку тёмного стекла.

Люди иного мира остолбенели. Крылатый же проявил светскую учтивость:

– Драконы очень любят плавать, господа. Так что я совершенно не против воды. Но потом, сделайте милость, удовлетворите моё любопытство и объясните, зачем вам это понадобилось.

Мешков изобразил на лице чуть заметную мину скепсиса. Семаков сохранял полное бесстрастие, смахивая всем своим видом на учёного, проводящего сложный эксперимент. Видимо, он был не вполне осторожен, ибо брызги попали также на плащ Мариэлы. Что до казака, то он втайне рассчитывал на действие святой воды.

Судя по отсутствию результата, пришельцы не принадлежали к нечистой силе.

Казак с явным облегчением пробормотал «Слава Царице Небесной» и перекрестился. Пришельцы притворились, что ничего не заметили.

Владелец бутылочки объяснил свои действия не слишком пространно: дескать, на некоторые враждебные человеку сущности этот тип воды действует отвращающе, и такая проверка доказала, что к указанным тварям гости из иного мира не относятся.

Хорунжий, сам того не зная, направил беседу в нужное русло:

– Вы, значит, хорошо плаваете, господин Таррот?

– Ну разумеется. Драконы охотно едят рыбу, поэтому обязаны хорошо плавать.

– То есть вы её сами ловите?

Красночешуйчатый улыбнулся жутковатым оскалом.

– Конечно, сами. Вот кстати: в этом море рыба съедобная?

Местные явно удивились вопросу.

– Вполне, – ответил за всех Мешков.

– Я имею в виду: тут водится рыба, которую нельзя есть – ядовитая, например?

– Не слыхал о такой.

– Я тоже.

– В таком случае, господа, я сейчас угощу вас свежевыловленной рыбой.

И с этими словами дракон двинулся к выходу из пещеры. Первым за ним пошёл Неболтай. Оба офицера чуть отстали. Всеми троими двигало любопытство, но казаку было интересно плавание, а флотские желали увидеть полёт.

Любознательность получила полное удовлетворение. Дракон даже не подпрыгнул – легко поднялся в воздух, развернул не такие уж огромные крылья и без всяких взмахов пошёл по косой линии вверх. Он отлетел не далеко (по оценке Семакова, не более двух кабельтовых), когда углядел добычу, стремительно пошёл к воде, складывая крылья, и нырнул, а когда снова появился на поверхности, в когтях билась крупная, по меркам людей, рыба.

Прошло не более шести минут, как дракон приземлился у входа в пещеру.

– Как это здесь называется?

– Лобан, – без раздумий выдал Семаков. – Хорош, фунтов на десять с лихом.

Казак подтверждающе кивнул.

– Так я сготовлю? – предложил дракон.

Это был ещё один повод для удивления.

– Вы хотите сказать, господин Таррот, что едите жареную рыбу?

– Скорее запечённую.

– Нет уж, пусть эту рыбу приготовит Тифор, – твёрдо заявил Малах. – Вы не могли этого знать, господа, но у драконов вкус в солёности отличается от человеческого. Они соль почти не едят. А у нас кое-что есть к этой рыбе.

Тут на каменный стол была выставлена бутылка.

– Настоящая водка! – торжественно объявил командор. – Её Хаора делала, не кто-нибудь. Между прочим, тоже изобретение Професа.

Этой фразой Малах, сам того не подозревая, пустил весь дипломатический план вразнос.

– Простите, кого?

– Професа. Того самого человека, кого мы разыскиваем. Ну, полное имя Профес-ор, но его чаще звали сокращённо. Или просто командир.

Моряки обменялись взглядами. Потом Семаков осторожно спросил:

– Профессор – это понятно, а имя у него какое?

Насторожились все иноземцы, кроме Тифора, который в тот момент на площадке чистил рыбу.

– Это его имя. Так он себя называл, – медленно произнёс Малах, уже чувствуя неладное.

Последовал ещё один обмен взглядами.

– В русском языке нет имени Профессор, – негромко сказал князь.

Почему-то Мариэла кивнула. Жест заметили все, но поняли лишь её товарищи. Местные не могли этого знать, но маг жизни только что проверила слова на правдивость – и убедилась в ней.

– Он так себя называл? – переспросил Семаков.

– Да.

– Наверное, у него были причины скрывать своё настоящее имя, поскольку у нас это слово означает учёное звание. Но лишь по профессорскому рангу найти человека будет совсем не просто. У нас принято таких именовать по званию с добавлением фамилии, например, профессор Иванов. Но профессоров в России немало. Всех проверять? Как?

– Есть ещё кое-что. – Малах извлёк из саквояжа лист бумаги.

На нём красовался портрет, сделанный по памяти Каридой. Все, знавшие Професа в лицо и видевшие эту работу, твердили в один голос, что сходство несомненно.

Бумага пошла по рукам. Все трое гостей отметили, что на портрете изображён мужчина, возраст старше среднего, с бородкой и усами, волосы, похоже, с проседью, узкое лицо, чуть заметная насмешливая улыбка, особых примет нет. Да, с этим искать будет непросто.

Все трое гостей в один голос заявили, что этого человека никогда не видели, – и не соврали.

Весь план беседы полетел к Тёмному в обиталище. Путешественникам между мирами пришлось импровизировать. Это взяла на себя Мариэла.

– Видите ли, мы разыскивали этого человека не просто так. Там, в нашем мире, у него остались жена и сын – ну, тот уже взрослый. Кроме того, мы и раньше очень нуждались в его знаниях: он руководил очень многими. А сейчас особенно нуждаемся. Дело в том, что магический прибор, который помог нам добраться до вашего мира, испортился. Сейчас он может переправлять между мирами нечто небольшое… – ладони женщины отмерили три-четыре вершка, – вот такое в поперечнике. То есть люди не пройдут. Починка прибора возможна, но это дело очень дорогое и долгое – может, год, возможно, и больше. Мы надеялись, что ум Професа найдёт выход из этой ловушки.

Казак помалкивал, а от его товарищей посыпались вопросы:

– Вы полагаете, что он снова переместился в наш мир?

– Точно этого никто не знает. Тут сработала какая-то особо мощная, к тому же чужеродная магия.

– Вроде было сказано, что он не маг.

– Я готова это повторить. Он к нам попал помимо своей воли, и думается, что от нас его забрали те же силы. Кстати, не будучи магом, Профес ухитрялся выдавать хитроумные и действенные решения даже в области магии. Воплощали их, понятно, другие люди.

– Занятно… Позвольте вернуться к вашему чудесному появлению здесь. Как понимаю, тот прибор испортился лишь частично: что-то мелкое переместить может, а крупное нет – так?

Если быть точным, испортился не сам прибор, а магический кристалл. У нас там остались другие на замену, но те слабосильные. А тот, что испортился, не просто дорогой, но и редкий. Как раз это одна из причин, по которой вооружённое вторжение из нашего мира в ваш – вещь немыслимая. Думаю, что и обратное тоже верно.

– Позвольте полюбопытствовать, какие же ещё причины существуют?

На этот раз ответил возвратившийся Тифор. Любой из знавших этого достойного магистра отметил бы непривычную замедленность и взвешенность его речи.

– Ваш мир по самой своей природе враждебен магии. Наши магические способности в нём могут угаснуть, а магические предметы – потерять свою силу. Мы предусмотрели временные щиты. По моему расчёту они должны были продержаться год, но теперь я уже в этом не уверен. Вот почему мы хотели бы торговать с вами. Может, нам в результате удастся накопить денег и приобрести нужный кристалл.

– Здесь магическими кристаллами не торгуют, – отвечал Мешков, покривив при этом душой.

Сам он неоднократно видал то, что выдавали за магические кристаллы, но раньше был уверен, что всё это проделки шарлатанов.

– Кристаллы сами по себе не магические. Это мы их делаем такими.

Семаков очень хотел спросить, какие именно кристаллы нужны пришельцам, но сдержался. Вместо этого он поинтересовался:

– Какого рода товары вы можете предложить?

Тут в разговор неожиданно вмешался хорунжий:

– А товар я уже вижу. Вон стоит ружьецо. Дозвольте глянуть?

Малах тут же принёс винтовку, заметив:

– Именно это не продаётся. Но похожее можем изготовить и продать.

Оружие вызвало интерес и у моряков. Семаков отметил те же особенности, что и у пистолета: очень тонкостенный ствол, вместительный магазин с пулями, удобный хват.

Малах, как самый компетентный пользователь, стал рассказывать:

– Это самозарядная винтовка…

– Виноват, вы это ружьишко винтовкой именуете? – перебил казак.

– Так её Профес назвал. Правда, винтовых нарезов внутри ствола нет, но они и не нужны. Как и в пистолете, пуля получает вращательное движение от магического кристалла, он же её толкает из ствола. По-моему, отдача не чрезмерная. Запас энергии на тысячу восемьсот выстрелов… примерно. Но подзаряжать кристалл всё же лучше после полутора тысяч. Двадцать пуль в магазине… вот так он присоединяется… порох, как вы догадываетесь, не нужен… если пулю заклинит, это редко, но бывает, тогда вот так вынимаете затвор, шомполом её вытолкнуть… Что до характеристик: для обычного стрелка дальность прицельного боя… – Малах задумался, ибо понятия не имел, как соотнести меры длин в двух мирах, но скоро нашёлся: – скажем, четыреста ваших шагов. – Поклон в сторону Тихона, который был, по маэрским понятиям, среднего роста. – Хороший стрелок попадёт в цель и за тысячу. Это прицельная рамка, она сдвигается в зависимости от расстояния до цели… вот так. Целиком через портал, полагаю, винтовка не пройдёт, но в разобранном виде – очень даже.

– Пострелять бы надо, – сказали три голоса разом.

Моряки произвели несколько выстрелов, а хорунжий высадил чуть ли не целый магазин. Он же оказался наиболее громогласным почитателем изделия. А вот морские офицеры впали в некоторую задумчивость.

К моменту, когда винтовка была после стрельбы вычищена, а лейтенант Малах повторил своё предупреждение о чистке ствола лишь маслом, рыба была готова. А Неболтай приволок из брички бутыль домашнего красного вина. Впрочем, водку тоже оценили.

– Не хуже, чем делает моя Петровна в имении, – констатировал князь.

А в самом конце ужина Семаков предложил быть «без чинов» и звать друг друга по имени-отчеству.

Сигарами после ужина занялись лишь двое: Мешков и Малах. Прикуривали они от магического огнива (так его мысленно назвал князь). Разумеется, оба курильщика угостили друг друга. Казак же достал трубку, набил её и вдруг обратился к дракону:

– Таррот Горыныч, не поможете ли огоньком?

– Всегда рад оказать услугу, сударь, – отозвался тот, пристально посмотрел на чубук и направил на него коготь.

Вдруг табак затлел.

– Благодарствую. – Казачина с явным удовольствием затянулся.

Офицеры обсудили достоинства сигар:

– Нет, знаете, наша свёрнута получше.

– Зато наш табак ароматнее.

– Не скажите, просто запах чуть другой. Впрочем, ваши сигары тоже вполне приличные. Но вот продавать их здесь никак нельзя.

– Почему так?

– Без акциза – непозволительно.

Тут же Мешкову пришлось растолковать, что такое акциз.

Семаков из деликатности дождался, пока сигары и трубочный табак обратятся в пепел, и спросил:

– Мариэла Захаровна, и вы, господа, не объясните ли, какой именно кристалл вам желателен?

Отвечал Тифор, как наиболее грамотный специалист:

– Нужен бесцветный алмаз с хорошей огранкой. Размер не меньше двух с половиной маэрских дюймов… то есть вот такой, – отмерил рыжий на большом пальце.

– Ого! – напряжённо заметил Семаков.

– Ещё какое «ого!», – подтвердил Мешков. – Да чистой воды к тому же.

Хорунжий промолчал, поскольку о ценах на алмазы не имел даже приблизительного представления. Пришельцы с Маэры молчали, желая дать местным высказаться.

– Рублей пятьсот?

– Какое там! Гораздо больше. Тут, брат, тысячами пахнет.

Моряки переглянулись, после чего князь перевёл взгляд на хорунжего:

– Тихон, а вот, к примеру, во сколько бы ты оценил такое ружье?

Видимо, усы активно участвовали в мыслительном процессе, поскольку казак расправил именно их.

– Скажу так: казна нипочём не купит. Вещица дорогая. А офицер пехотный либо кавалерийский, за свои ежели, так не пожалеет и сотни серебром. Только много таких не продашь. – И тут казак высказал ту мысль, что его водоплавающие товарищи только обдумывали: – Я вот помыслил: а что, если пушки?

Гости и рта не успели раскрыть, как подал голос капитан Риммер:

– Что такое пушки?

Этот простой вопрос поставил в тупик всех землян. Моряки глядели друг на друга, и каждый ожидал, что товарищ найдёт нужные слова. Хорунжий откровенно чесал в затылке. Наконец Семаков ответил, с явным усилием подбирая слова:

– Пушка – это устройство для метания больших кусков металла. Вот таких, – показал он руками диаметр двенадцатифунтового ядра. – Куски могут быть круглыми либо составными…

– Ещё картечь.

– …Верно, или целая куча металлических шариков вместо одного ядра. В металлическую трубу надлежащего размера засыпается порох. Он в такой ёмкости… Короче, она сгорает во время выстрела. Потом закатывается ядро или ещё что. Порох поджигают через отверстие, и он толкает ядро… Это я всё упрощённо излагаю.

– О, я понимаю, – радостно подхватил Тифор, – порох сгорает, образуется плотный дым, он давит во все стороны, но расшириться сквозь стенки этой трубы не может, почти всё расширение уходит на движение того, что вы назвали ядром. Ну, и отдача, понятно. Это как раз просто. Но чем достигается поражение?

На этот раз взялся отвечать Мешков:

– Самим ядром, поскольку оно летит с большой скоростью. Или же порох заранее насыпают внутрь пустотелого ядра, наружу идёт фитиль, он начинает гореть при выстреле; пока такая бомба летит, он ещё горит, и порох воспламеняется уже внутри и в результате взрывается. Сильная это вещь – бомбические ядра… А вы можете сделать так, чтобы кристаллы метали ядра из пушек?

Малах повернул голову в сторону Тифора. Тот солидно откашлялся.

– Это рассчитать надо. Мне понадобится знать вес ядра, желательную скорость на выходе из ствола, а ещё…

– По-моему, подход неверный, – вмешался Риммер. – Почему бы не использовать гранатомёт?

– А ведь разумно сказано, – задумчиво протянул Малах, – хотя бы двадцатипятифунтовый. Впрочем… Ваши пушки на какое расстояние мечут ядра?

– Дистанция прямого выстрела – пять кабельтовых, это для морских орудий. Можно стрелять хоть на двадцать пять, но попасть при этом очень трудно. Сухопутные бьют точнее, поскольку закреплены на земле, а не на палубе. Ах ты, нелёгкая меня забери, вы же наших мер не знаете!

– Мы не знаем мер друг друга – так точнее будет.

– А я могу показать, – вдруг оживился Мешков. – Выйдем на берег.

Людьми овладел азарт решения технической задачи, хотя сами они пока этого не осознавали.

– Вот! – с торжеством заявил князь. – От этого места, где я стою, вон до того рыжего камня – как раз кабельтов и есть.

– Шагов триста, пожалуй, – подтвердил казак.

– Ага, так… – прищурился опытный Малах. – Ну, так наш гранатомёт бьёт верным делом на ваши пять кабельтовых, а то и все десять. Но он гораздо меньше подвержен влиянию качки.

– Гранаты – это что? – Семаков прекрасно знал, что такое гранаты, но подозревал, что пришельцы именуют этим нечто другое.

На вопрос ответил капитан Риммер:

– Двадцатипятифунтовая граната имеет форму цилиндра, заострённый нос, длина… вот такая, – пальцы капитана отмерили три вершка, – диаметр такой, – вершок, – отливается из чугуна. Она как раз весит двадцать пять наших фунтов. В ней особенная магия, при попадании в препятствие граната взрывается с большой силой. Имею в виду, при попадании в твёрдое тело или в воду.

– С большой силой – это какой же?

Риммер задумался. Вместо него ответил Малах:

– Деревянный корабль длиной в одну шестую вашего кабельтова или пятьдесят шагов – так вот, от него только нос да корма останутся, а посередине груда щепок.

Флотские дружно кивнули в знак понимания.

– А сколько весит само орудие?

– Не более сотни наших фунтов… – И Риммер вполголоса произнёс несколько незнакомых слов. – Хочу сказать, двое человек поднимают и переносят без особого труда. Но это не считая боезапаса. На палубе корабля, если речь о морском применении, надо обязательно закреплять.

– Орудия на кораблях у нас закрепляют, – уверенно заявил князь. Будучи морским артиллеристом, он был вполне компетентен. – Но почему вы сказали, что качка меньше влияет на точность стрельбы этого вашего гранатомёта?

– А потому, что никто не запрещает на время стрельбы кинуть заклинание «Гладкая вода», которое утихомиривает волны в пределах круга… скажем, вокруг вашего корабля.

– Надо бы испытать, – предложил Семаков.

– Можно заказать пересылку гранатомёта через портал. А кристаллы для водной магии у нас есть.

– И сколько вы за такое оружие хотите?

Последовал интенсивный обмен взглядами.

– Нам надо бы посовещаться.

Местные деликатно отошли в сторону.

Совещание длилось недолго. Малах вернулся к гостям и объявил:

– Если наши контрагенты согласятся, то мы для начала возьмём с вас себестоимость: два золотых; сверх того ещё золотой уже в нашу пользу. Нам ведь тут предстоят расходы.

Естественно, из кошельков были извлечены золотые монеты пришельцев и пятирублёвики местных. Стороны дружно решили, что их цена примерно одинакова, но всё же курс надо бы уточнить у менял.

– Мы заинтересованы в приобретении такого оружия, хотя бы ради испытания, – веско проговорил князь. – Если образец хорошо себя покажет, то, осмелюсь предположить, моё начальство закажет и большее количество. Нам здесь предстоит война с очень сильным противником. Мы ожидаем нападение вражеского флота на порт и крепость. Право слово, Малах Надирович, вы и ваши товарищи прибыли в неудачное время.

Отдать должное бывалому лейтенанту, немало повертевшемуся вблизи деятелей большой политики: он ни на секунду не задержал ответ, будучи настоящим командором:

– Это не наша война. Мы в неё не вмешиваемся. Но готовы оказать услуги и продать нужные товары, если сможем. Вот что я предлагаю: сейчас мы расстаёмся. В ближайшее открытие портала мы заказываем гранатомёт с боеприпасами… ну, полагаю, сотни гранат на первое время хватит. Я не думаю, господа, что вам сейчас следует идти к вашему большому начальству: слишком мало материала. Но кому-то из наших хорошо бы – кроме Таррота, конечно, – пройтись по вашему порту, посмотреть на ваши корабли. Это можно сделать даже сегодня. Если ничего не помешает, то послезавтра будет гранатомёт, готовый к испытанию. И вы всё увидите. Как вам такой план?

– Наша бричка четырёхместная. То есть одного человека можем взять.

– Риммер, ты как?

– Готов.

Тифор вдруг влез с фразой, которую почему-то сказал на маэрском:

– Не забывайте глядеть на сигнализатор… вы знаете… Количество негаторов, хотя бы приблизительно…

Капитан Риммер ответил на русском:

– Не сомневайтесь, Тифор, пистолет при мне.