Стихийное бедствие Мельникова Ирина

Глава 3

Максим распахнул дверь в бар гостиницы «Мургаб» и вошел внутрь. И тотчас нашел ответ на все свои желания. Она сидела у стойки бара, и именно она была нужна ему в этот момент.

Потрясающе, пугающе красивая женщина. Тем не менее он легко справился с секундной потерей душевного равновесия и непринужденно направился прямо к стойке, не сводя глаз с незнакомки.

Ее светлые волосы, казалось, потускнели от жары. Они слегка топорщились на затылке, открывая длинную гибкую шею. Прекрасный плечевой пояс, подумал он, разглядывая женщину. Вероятно, занималась гимнастикой или балетом. Он отметил узкую кисть руки, сжимавшую бокал, и точеные бедра, которые так выгодно подчеркивали облегавшие их светлые брюки.

Белая футболка на спине потемнела от пота. Женщина то и дело подносила к лицу крошечный платочек, вытирая капельки, выступавшие на носу и лбу. И от этого она отнюдь не становилась хуже.

Прошло с полчаса, но она по-прежнему сидела в одиночестве, потягивая через соломинку содержимое своего бокала. Максим с недоумением продолжал наблюдать за ней. Какого черта она сидит одна-одинешенька в этом паршивом баре? На проститутку не похожа. Сотрудница посольства? Но те давно не покидают его пределы, тем более во время комендантского часа. Служащие Красного Креста и Красного Полумесяца одеваются проще и экономнее. Больше европейских женщин в Ашкене не было… Мало кто рисковал приезжать сюда после прихода к власти Фархата Арипова.

Но если эта женщина приехала по делам, то дела эти обстоят хуже некуда. Максим давно не видел людей с таким мрачным выражением лица. Интересно, о чем она думает?

Впрочем, какие бы мысли ни рождались в ее голове, на свое отражение в зеркале она посмотрела с нескрываемой яростью. Максим подумал, что она и впрямь великолепна. И готов был поверить, что ее прислали сюда добрые ангелы – специально для него, чтобы успокоить, ободрить, наградить за тяжкие труды и нервные потрясения. Хотя, признаться, о подобной встрече он и не помышлял.

Он смотрел на ее отражение в зеркале, и в какой-то момент их взгляды встретились. Максим неожиданно для себя подмигнул ей и улыбнулся. Нет, эта женщина вряд ли послана ангелами. В ее глазах он прочел вызов. То, что надо! Он никогда не любил легких побед. Разгоряченный выпитым, чувствуя возбуждение от предстоящей атаки, он расслабил дурацкий галстук и направился прямо к ней…

Поначалу Ксения решила, что у нее начинаются галлюцинации. Человек, за которым она прошлым летом целых три дня наблюдала в бинокль с дачной веранды матери, за которым она без стыда и совести подглядывала все время, пока он работал в огороде, возился на крыше с телеантенной, рубил дрова и складывал их в поленницу, сейчас самым наглым образом перемигивался с ней в зеркале.

Даже на дыбе она не призналась бы, путем каких немыслимых ухищрений, так, чтобы никто даже не заподозрил ее в интересе к этому мужчине, ей удалось тогда выяснить, что это Максим, сын тетки Марии Богуш, бывшей знатной доярки-орденоносицы, а нынче простой российской пенсионерки, одиноко доживавшей отведенный ей век в стареньком домишке с просевшей крышей в нескольких сотнях метров от дачи Клавдии Михайловны. О том, что у тетки Марии есть сын, в селе практически забыли.

Он не появлялся дома с тех пор, как ушел в армию.

И вот вернулся, оказывается, почти одновременно с Ксенией. Поговаривали, что он из бывших военных и звание имеет высокое, но вот ушел на пенсию и перебрался на житье к матери.

Сама Мария о сыне особо не распространялась, а если уставала от расспросов, то разводила руками и привычно отвечала: «Он сам себе хозяин. Захочет здесь остаться – мне только в радость. Не захочет – его воля, я перечить не стану». Судя по тому, что бабка никогда не заводила речи о снохе или внуках, сельчане сделали вывод, что Максим в разводе, а то и вовсе не был женат. Сей факт, несомненно, вызвал интерес у той части женского населения, которая не потеряла еще надежды выйти замуж.

Ксения таких целей не преследовала. Скорее она вообще не собиралась замуж. Встречаясь уже более двух лет три раза в неделю с Егором Кантемировым, одним из руководителей телеканала, где работала с момента его образования, она ни о чем другом и не помышляла. Отношения у них были ровные, свободные от обязательств. Они неплохо ладили в постели и на работе и не давали друг другу поводов для ревности. Со стороны это смахивало на идиллию, но иного Ксения бы просто не потерпела – слишком свежи были воспоминания, как убегала босиком по снегу с годовалой Катькой на руках от ее отца – актера местного театра Афанасия Остроумова, красавца, запойного пьяницы и садиста…

Не спросив разрешения, Максим сел рядом с ней и по-хозяйски поставил кружку с пивом на стол.

Собрав всю волю в кулак, Ксения смерила его взглядом с головы до ног, высокомерно и с едва заметным презрением в глазах. Раньше этого было достаточно, чтобы оттолкнуть любого, даже чересчур назойливого кавалера. Но Богуша, казалось, не смутил ее выпад. Он просто уселся рядом, и, похоже, ему было наплевать на ее эмоции.

– Привет, – непринужденно сказал он и улыбнулся по-мальчишески весело и открыто.

– Добрый вечер. – Ксения бросила на него весьма красноречивый взгляд. Этот нахал должен понять, что она ничуть не смущена и не взволнована его присутствием и не слишком жаждет общения.

Потом она повернулась к бармену и заказала еще один коньяк.

– Плачу я, – быстро вмешался Максим, заметив, что она достала деньги.

Ксения чуть не задохнулась от негодования, но нашла силы вежливо возразить:

– Спасибо, не нужно. Я в состоянии заплатить сама…

– И за меня тоже? – усмехнулся он.

– Назови, сколько ты стоишь, возможно, и заплачу. – Она вызывающе посмотрела на него.

Он удивленно хмыкнул, окинул ее взглядом, отчего у нее вдруг задрожали коленки и заныло в животе.

– Ты что, решила заполучить меня на ночь? И готова за это заплатить?

К своему удивлению, Ксения улыбнулась. Вероятно, совсем опьянела.

– Твой способ знакомства довольно примитивен.

– Да я и сам знаю, – небрежно ответил Богуш, не обращая внимания на явную грубость с ее стороны, хотя и смягченную улыбкой. – Но в некоторые моменты я могу быть просто неотразимым.

– А ты от скромности не умрешь! – протянула она с расстановкой, уже не пугаясь его пристального взгляда. Потом опять не удержалась, улыбнулась. Разве ему понять, что она чувствует на самом деле. И как ни странно, спокойствие и уверенность, исходившие от его сильного, тренированного тела, не настораживали ее, а, наоборот, расслабляли и притупляли бдительность. Может, потому, что она многое о нем знала, он же не знал о ней ничего, а полчаса назад даже не подозревал о ее существовании.

Максим понял ее улыбку по-своему и недвусмысленно усмехнулся:

– Ну, вот так-то лучше.

– Лучше, чем что? – не поняла Ксения и недовольно поморщилась. Господи, и почему она сидит и разговаривает с ним, вместо того чтобы послать к чертовой матери?

– Лучше, чем выражение, с каким ты смотрела в свой стакан. Мне показалось, ты хочешь в нем утопиться.

– Нет, не хочу.

– Я почувствовал, что тебе страшно и тоскливо в этом чертовом городишке в эту чертову ночь…

– Ну… – Она не нашлась, что ответить, и зачем-то подозвала официанта и заплатила за пиво Максима.

– Спасибо, – усмехнулся он и вежливо склонил голову. – Вы необыкновенно щедры, сударыня. – Он поднял вверх бокал с пивом. – Ваше здоровье, прекрасная незнакомка! Несмотря ни на что, здесь очень хорошо работается днем, – и опять подмигнул ей, – а ночью тем более.

– Да что ты! – Она, в свою очередь, подняла свой бокал и чокнулась с Богушем, представив на мгновение то, что он подразумевал под ночной работой. Наверняка пара видеокассет «для взрослых», скрипучая кровать да недорогие шлюшки…

– Скажи, тебе приходилось работать ночью? – Его голос звучал вкрадчиво, в темных глазах промелькнули озорные искорки.

– Боюсь, что нет. Я так много работала днем, что вечером падала в постель без задних ног.

– Но ты, надеюсь, не новичок в подобных делах?

– Моей дочери восемнадцать лет, – огрызнулась она, – тебе это о чем-то говорит?

Она заметила торжествующий огонек в его глазах и поняла, что выдала себя с головой. Похоже, под словами «ночная работа» они подразумевали одно и то же.

– Конечно. – Он скривил рот в ироничной ухмылке и умело сместил акценты: – Я вижу, ты из тех, кто горит на работе.

– Представь себе, да.

– И чем же ты занимаешься?

– Не хочу об этом говорить.

Максим едва заметно пожал плечами:

– Что ж, пожалуй, ты права. Хватит трепаться. У меня сегодня денек тоже был не приведи господь…

– Хватит трепаться, – согласно повторила она, поразившись собственным словам. Такие словечки она могла позволить только наедине с собой, но никак не в присутствии постороннего, тем более незнакомого человека… Наверняка жара подействовала. Или все дело в этом мужчине? При виде его она чувствует почти болезненное возбуждение, начиная с момента их встречи на горном склоне в такой далекой и недоступной сейчас Сибири.

Максим посмотрел ей в глаза, и на миг Ксении показалось, что он знает о ней гораздо больше, чем она думает. Возможно, он все-таки разглядел ее тогда в машине?..

Она покраснела и покачала головой от досады, вспомнив тот эпизод, из-за которого до сих пор чувствовала себя распоследней дурой…

До самолета оставалось пять часов. Чемоданы дожидались на веранде, когда их погрузят в машину. Клавдия Михайловна и Катя прихорашивались, каждая в своей комнате, собираясь проводить ее до Емельянова. Ксения вышла на крыльцо и привычно взяла в руки бинокль… Сын Марии Богуш в потертых джинсах и выцветшей футболке вышел из ворот с тяжелой сумкой в руках и направился в сторону центра села. Сердце у нее сжалось. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она выбежала за ворота, где стояли старенькие «Жигули» матери, и села в машину.

Максима нагнала уже около магазина. Он стоял возле киоска приема стеклотары и, вынимая из сумки водочные и пивные бутылки, расставлял их в ящики, которые выносил приемщик посуды.

«Ну вот, ко всему прочему он еще и алкаш!» – вздохнула Ксения. Хотя в принципе какое ей дело?

Но почему-то ей не хотелось разочаровываться в человеке, с которым она даже не была знакома. И тут ей в голову пришла совершенно дурацкая мысль – выйти из машины и гордо продефилировать мимо киоска до магазина. Может, тогда она просто не оставит этому угрюмому задаваке никаких шансов снова проигнорировать ее…

Ксения открыла дверцу машину и тут заметила двух юнцов. Они едва держались на ногах и толкали впереди себя старую детскую коляску, полную пивных бутылок. Подкатив ее к киоску, один из вновь прибывших оттолкнул Максима от дверей, куда тот подавал ящик с бутылками. Ксения не слышала, что Богуш сказал пьяному, но парень вдруг схватил его за грудки и прижал к стенке киоска. Его приятель тем временем подхватил сумку Максима с оставшимися бутылками и отбросил ее в сторону. Звон разбитого стекла раздался одновременно с пронзительным визгом парня, напавшего на Максима. В одно мгновение тот оказался в лежачем положении, а Максим, перепрыгнув через корчившегося на земле противника, схватил за шиворот второго и, крутанув вокруг себя, пинком отправил вслед за приятелем. Затем как ни в чем не бывало повернулся к обалдевшему приемщику посуды.

Ксения ошарашенно потрясла головой и тут заметила участкового, капитана Астахова, бежавшего от аптеки. Он на ходу придерживал рукой кобуру и кричал: «Стоять! Стоять на месте!» Подскочив к Максиму, схватил его за рукав, но тот вырвал руку и, видно, пробурчал что-то не слишком учтивое, отчего Астахов побагровел и начал расстегивать кобуру.

Максим покачал головой, опять что-то сказал и кивнул в сторону лежавших на земле парней. Из киоска вышел приемщик и тоже заговорил, взволнованно жестикулируя.

Астахов тем временем вытащил пистолет и потряс им перед носом Максима. Даже с весьма приличного расстояния, откуда Ксения наблюдала за происходящим, она заметила, как Максим побелел.

Одно мгновение, и пистолет Астахова оказался в руке Максима. Он подбросил его, поймал, опять что-то пробурчал и вернул оружие капитану. Астахов растерянно дернул головой и убрал пистолет в кобуру. Крикнув что-то сердитое приемщику, страж порядка подошел к пьяным.

Максим тем временем вытряхнул из сумки битое стекло и, не оглядываясь, побрел обратно. А Ксения тихонько поехала следом. Через сотню метров она нагнала его, приоткрыла дверцу и решительно спросила:

– Подвезти?

– Перебьюсь! – рявкнул он сквозь зубы, скользнув по ней быстрым взглядом, и прибавил шаг.

Она сердито фыркнула и с места рванула машину. Вылетевшие из-под колес грязные брызги, несомненно, обдали Максима с головы до ног, иначе зачем ему было отряхиваться и провожать машину свирепым взглядом? Она расхохоталась и удивилась собственному злорадству. Человек только что угодил в переделку, по случайности чуть не попал в руки милиции, а она мелочно мстит ему, и спрашивается, за что? Просто потому, что он опять не обратил на нее внимания?..

Но все-таки они были почти знакомы. Видно, поэтому она с такой легкостью согласилась на его компанию и чувствует себя с ним весьма и весьма непринужденно. Вероятно, когда нет совместного прошлого, действительно становится просто и хорошо друг с другом.

Господи, ну и жарища! Ксения в который раз вытерла пот со лба. Похоже, из-за жары она ведет себя черт-те как и несет всякую чушь… Но от Максима исходило какое-то странное тепло. Оно не раздражало, нет, наоборот, притягивало так, что Ксения даже сделала движение, чтобы дотронуться до его руки, но вовремя остановила себя. Но приказать себе не дышать, чтобы не чувствовать его запаха – пряного, с легким ароматом туалетной воды, – она была не в силах, так же как слышать его дыхание и видеть его глаза, столь пугающе откровенно разглядывавшие ее лицо.

Он приятный и симпатичный – это Ксения рассмотрела еще тогда, в бинокль. Но познакомься они в Москве, она вряд ли стала бы с ним встречаться. Широкоплечий, но худощавый и подтянутый, он был значительно выше ее, и, даже когда сидел рядом, ему все время приходилось наклонять голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Короткие темные волосы почти сливались с загорелой кожей, но она заметила седину на висках. И еще эта необычная седая прядь, сейчас она непослушно падает на лоб, и он постоянно откидывает ее назад.

Его брови и ресницы были темными, под цвет глаз, светящихся умом и энергией. На щеках при улыбке появлялись ямочки, а улыбался он так открыто и неотразимо, что ее губы тут же растягивались в ответной идиотской улыбке.

Конечно, одет он был довольно посредственно: брюки неопределенного цвета, старый кожаный ремень, порядком поистершийся, поношенные туфли, обычная недорогая рубашка песочного цвета. И галстук – темно-красный, с нелепыми желтыми завитушками.

Бр-р! Неужто некому подсказать ему, что лучше вообще обойтись без галстука, чем носить такое безобразие…

– Галстук – подарок женщины? – непроизвольно вырвалось у Ксении.

Он изумленно поднял бровь. И только тогда Ксения разглядела, что ее перечеркивает узкий шрам до самого виска.

– С чего ты взяла?

– Я угадала, – произнесла она с торжеством, – и он дорог тебе как память. Спорим, это твой единственный галстук. И ты надеваешь его только на свадьбу или на похороны.

Максим улыбнулся и с интересом посмотрел на нее:

– Ты что, успела порыться в моем шкафу?

– Нет, просто мужчины – довольно предсказуемые существа. – Она спокойно отхлебнула из бокала.

– Неужто? Тогда ты знаешь, как выглядят мои… носки?

– Нет, в носках я не разбираюсь, тем более в мужских.

– Зато в галстуках – вполне профессионально. Это дело твоей жизни?

Она с негодованием глянула на него, но почему-то сочла своим долгом объяснить этому невеже, что к чему.

– Дело в том, что такой галстук не подходит к твоей рубашке. Будь у тебя несколько галстуков, ты бы этот ни за что не выбрал. – Только тут она осознала, что наверняка оскорбила собеседника, и быстро поправилась: – Прости, пожалуйста. Я не хотела нахамить. – Ксения нахмурилась. – По правде говоря, я никогда и никому не хамлю.

– Никогда не говори «никогда», – улыбнулся в ответ Максим.

– Нет, честное слово. А тебе почему-то нагрубила…

– Это все жара, – спокойно пояснил он, – я и сам от нее иногда зверею.

Она отставила в сторону бокал.

– Скорее всего, я слишком много выпила.

Максим снял галстук и засунул его в карман.

– Я действительно терпеть не могу эти дурацкие галстуки.

– А кто она была? – Это, конечно, ее не касалось, и задавать подобный вопрос не следовало, но Ксении безумно захотелось узнать о той, что одаривала его такими знаками внимания.

– Женщина, которая подарила этот галстук? – Максим помолчал. – Да так, одна знакомая. Ничего особенного.

– По-моему, она хотела заполучить тебя больше, чем ты ее? – ляпнула Ксения и тут же испугалась, что нарвется на ответную грубость.

Но Максим лишь заглянул в ее бокал:

– Ты что, гадаешь на кофейной гуще?

Она пожала плечами:

– Несложно догадаться.

Бесспорно, он принадлежал к числу мужчин, кого женщины безумно хотят и в которых страстно влюбляются. Нет, себя к таким особам Ксения не относила. Все-таки у нее гораздо больше здравого смысла, и она умеет скрывать свои эмоции. Но почему-то ведь подглядывала за ним там, в Григорьевке! Как бы ей хотелось, чтобы виной этому были скука и слегка ущемленное самолюбие. Но сейчас он смотрел на нее, и она прекрасно понимала, почему женщины без ума от таких мужчин, – чего стоил один его взгляд! Он всего лишь посмотрел на нее в зеркало, и Ксения почувствовала себя любимой и обожаемой…

– Да, женщины любят такие вещи, – пробормотала она, поднимая бокал, и сделала большой глоток. Ксения и думать забыла, что несколько минут назад дала зарок больше не пить.

– Какие вещи? – удивился Максим и, подперев щеку ладонью, задумчиво посмотрел на нее. Ксения заметила еще один шрам – на запястье, а другой на тыльной стороне ладони.

– Думаю, ты или воевал, или тебе постоянно не везет, – сказала она. Вероятно, для того, чтобы вновь поразить его своими дедуктивными способностями.

Он недоуменно вскинул брови. Ксения взглядом показала на его запястье, однако он не понял и посмотрел на нее с еще большим недоумением. Осмелевшая от его спокойной реакции на глупости, что она наговорила, Ксения дотронулась до его руки.

– А, ты об этом… – хрипло пробурчал Максим и отхлебнул пива.

– А вот еще. – И она дотронулась до шрама на виске. Он замер, когда Ксения осторожно коснулась рубца и нежно провела по нему пальцем, задев седую прядь. – И нос чуть искривлен. – Ксении показалось, что она тоже охрипла. Внезапно ей захотелось дотронуться до его губ, но там не было шрамов, и поэтому пришлось остановиться.

Максим придвинулся к ней вплотную:

– Пару лет назад мне сломали нос…

– Ты попал в аварию?

– Нет, в драке.

– По-моему, у тебя жуткий характер, – протянула Ксения и слегка отодвинулась, изо всех сил стараясь не показать, что ее бросает в сладостную дрожь от одного лишь предвкушения, что он вот-вот коснется ее.

Он улыбнулся в ответ:

– Вовсе нет, я скорее барашек, чем серый волк.

У Ксении перехватило дыхание, и она опустила глаза.

– А по-моему, ты просто флиртуешь со мной…

– А ты считаешь, что здесь можно флиртовать с кем-то еще? – парировал Максим. – Только ты да вон те пареньки в углу, которые определенно фискалят за тобой или за мной, а то и за обоими вместе. И чует мое сердце, им мой галстук тоже не нравится… – Он заглянул ей в глаза и вкрадчиво спросил: – А ты не любишь, когда с тобой флиртуют?

– Я… я не привыкла к этому, скажем так.

– Но если ты не привыкла к флирту, то, наверное, живешь в высокой башне и за высоким забором…

– Нет, я не живу в высокой башне, – вполне серьезно ответила Ксения и сделала еще один глоток из своего бокала. Она хотела добавить, что работает рядом с самой высокой башней страны, но вовремя одумалась. Зачем ему такие подробности?

– Ты замужем?

– Нет! – Она растерянно заморгала. За один вечер она рассказала этому человеку о себе не меньше, чем Егору за несколько лет.

– Ну, вот и славненько. – Он потер ладони и залпом выпил пиво.

– То есть? – не поняла она его радость. – А если б я сказала, что замужем, ты бы повернулся и ушел?

– Нет, конечно! Но я бы… Черт, это трудно объяснить!

– Ты бы – что? – продолжала допытываться Ксения.

Максим пожал плечами и огляделся по сторонам.

– Ну, к примеру, я не стал бы тебя приглашать потанцевать со мной.

– Но здесь не принято танцевать.

– Не принято, говоришь? Разве мы не можем взять и разок нарушить эти неписаные правила, а? Создать, так сказать, прецедент? – Он встал и взял ее за руку.

«Господи! – взмолилась про себя Ксения. – Верни мне разум!»

Максим легонько потянул ее за руку, и она послушно пошла за ним.

– Не бойся, – сказал он тихо и ласково посмотрел на нее. – Ничего страшного не происходит. Есть музыка, немного свободного места и красивый, почти молодой человек: это я. Что еще нужно для танцев?

В самом деле, в баре тихо играла музыка, хотя еще мгновение назад Ксения не обращала на нее никакого внимания. И когда бармен услужливо сделал звук громче, полилась медленная чувственная мелодия.

Ксения занервничала и попробовала отстраниться от Максима, однако он не отпустил ее. Она подняла голову. Их взгляды встретились, и Ксения почувствовала, что задыхается. Как ему идет эта улыбка! Немножко, конечно, нахальная, но никто еще не смотрел на нее с таким обожанием и лаской. И она сдалась.

– Потанцуем? – пробормотал он и привлек ее к себе.

Она молча кивнула, и он почти прошептал ей на ухо:

– Ты всегда принимаешь вызов?

Ксения протяжно вздохнула, а он еще плотнее прижал ее к себе. Она положила руку ему на плечо, пытаясь хоть немного отстраниться.

– Надо же, ты совершенно не потеешь? И это в такую жару? – удивленно произнес Максим, и ее вовсе не покоробило от его слов.

– Да я просто обливаюсь потом! – сказала она виновато.

Рука Максима, до этого спокойно лежавшая на ее талии, двинулась вверх по спине, словно он решил удостовериться в правдивости слов Ксении. Она поначалу замерла от неожиданности и подалась вперед, надеясь избавиться от вкрадчивых, мягких прикосновений, и в результате прижалась грудью к его груди. Максим еще ближе притянул Ксению к себе, медленно провел ладонью по ее плечам и снова опустил руку на талию.

– Нет, ты совсем не вспотела, – улыбнулся он, – разве только чуть-чуть…

Спина Ксении горела от его прикосновений. К ее величайшему изумлению, грудь набухла, и она испугалась, что Максим заметит ее возбуждение.

Ксения опять попыталась отстраниться. Нет, он не удерживал ее, хотя, разумеется, мог бы, если б захотел, просто держал в объятиях, словно давал возможность одуматься и понять, что ей вовсе не хочется уходить от него.

Максим сильнее сжал ее руку, так что их пальцы переплелись. Затем он слегка нагнулся к ней и прикоснулся щекой к ее щеке, уколов щетиной.

– Расслабься, – пробормотал он. – Ты всегда в таком напряжении? Никогда не расслабляешься?

– Никогда, – призналась она.

– Никогда не говори «никогда», – повторил Максим, и его рука заскользила по ее спине, снимая напряжение и даря невыносимое блаженство.

Ксения вздохнула и, подчиняясь его желанию, обняла Максима за шею. Она беспомощно вздохнула и положила голову ему на плечо. Впервые в жизни она встретилась с подобным мастерством обольщения. И, в глубине души осуждая себя за порочность, покорилась его ласковым и нежным прикосновениям. Максим, казалось, знал о ней и о ее жизни абсолютно все, словно не она, а он подглядывал за ней в бинокль и с замиранием сердца выслушивал любую информацию, доходившую до их дачи из села. Он знал о ней все, даже то, о чем она до сих пор не догадывалась…

Музыка продолжала звучать, а мужские руки мягко и осторожно ласкали ее плечи, спину, талию…

Только теперь она по-настоящему почувствовала, до какой степени одинока, и боялась, что умрет, если Максим перестанет обнимать ее. Уже не стесняясь, она дрожала от желания и все теснее и теснее прижималась к нему.

Внезапно музыка прекратилась. Остановился и Максим. Ксения по инерции сделала шаг, и он еще крепче прижал ее к себе. Она подняла голову и утонула в его глазах.

– Пожалуйста, пригласи меня к себе, – прошептал он, нервно облизывая губы. Еще ни разу в жизни на нее не смотрели с таким вожделением.

Но Ксения прошептала в ответ:

– Я не могу.

Странно, но Максим не обиделся.

– Все будет хорошо. – Он слегка коснулся ее щеки ладонью, и она опять задохнулась от волнения.

– Я… я верю тебе, – едва выговорила Ксения.

Она понимала, что наверняка впала в безумие, но и вправду верила ему.

– У меня есть презервативы, – быстро проговорил он и, увидев, что она краснеет, пояснил: – Ну, я подумал, что ты боишься…

– Нет, – быстро сказала она, – я просто не успела заказать номер.

Максим с облегчением улыбнулся:

– Тогда пошли ко мне.

– Знаешь… я… – Она потупила взгляд, не находя себе места от смущения. Неужели она, по жизни холодная и недоступная Ксения Остроумова, согласится провести ночь с первым встречным, пусть даже и немного знакомым ей мужчиной? У нее было не слишком много мужчин. О каждом она знала абсолютно все и, прежде чем решиться на близкие отношения, встречалась с ним как минимум несколько месяцев. И всегда была образцом здравого смысла и самоконтроля даже в собственных глазах.

– Я понимаю, ты нервничаешь, – мягко произнес Максим и вновь обнял ее. – Мы ведь абсолютно не знаем друг друга. – Он прижался лбом к ее голове и закрыл глаза. – Это совершенно необъяснимо, но я чувствую, что ты моя женщина, именно та, кого я всю свою жизнь мечтал встретить. И я хочу тебя… как не хотел еще ни одну женщину на свете.

Она вдруг почувствовала, что ей опять не хватает воздуха. Мысли путались. Олег и Володя до сих пор не вернулись. Скорее всего, не успели в город до комендантского часа и заночевали в аэропорту. Значит, никто не узнает, что она провела ночь с Максимом.

И почему бы ей не сделать что-то, пусть глупое, вызывающее, безрассудное – словом, то, чего она не позволяла себе никогда в своей взрослой жизни? И потом, ей так одиноко! Сама мысль о том, что и эту ночь ей предстоит провести одной, несказанно пугала. Как и мысль позволить Максиму уйти из ее жизни.

Никто никогда не узнает, повторяла она про себя, как заклинание. Эта ночь останется ее секретом. Вернее, их секретом. Пусть в эту ночь он покажет ей другую, знакомую сторону жизни, пусть подарит то, о чем она понятия не имеет. А завтра утром все встанет на свои места. Она сядет в самолет и улетит в Москву. И благополучно забудет и об этом приключении, и о Максиме Богуше. Да и Максим забудет о ней – ведь он даже не подозревает, кто она такая! А в Григорьевку он вряд ли вернется.

Ксения посмотрела ему прямо в глаза и вложила свою руку в его ладонь.

– Хорошо, идем к тебе, – прошептала она и смело улыбнулась.

Глава 4

Конечно, будь у него выбор, Максим привел бы эту женщину в другое место, а не в душную, убогую комнату гостиницы «Мургаб». Он прекрасно понимал, что она заслуживает лучшего: шелковых простыней, роскошных интерьеров, бассейнов с голубой водой и балкона-лоджии с прекрасным видом на заморские достопримечательности. Но даже в лучшие времена он не смог бы предложить ей подобное, а сейчас тем более. В его распоряжении был всего лишь самый приличный номер, на какой можно надеяться в Ашкене. Неудивительно, что сюда с такой неохотой едут даже по неотложным делам. Политический бардак вкупе с гостиничными тараканами оттолкнет даже самого непритязательного любителя экзотики, каковым до недавнего времени он считал и себя, пока не нахлебался ею досыта.

Взяв в одну руку сумочку Ксении, другой он сжал ее тонкие изящные пальцы с аккуратным маникюром и вывел ее из бара. Пройдя через неухоженный внутренний дворик, мимо давно не работавшего фонтана, они вошли в вестибюль гостиницы.

Там никого не было, так же как и за администраторской стойкой. Только из комнаты охраны доносились громкие звуки телевизора.

– Лифт не работает, – сказал Максим и повел ее по коридору к лестнице.

О лифте Ксения знала и спросила о другом:

– Ты здесь давно?

– Слишком. – Его короткий ответ дал ей понять, что Максим волнуется не меньше.

Ему тоже показалось, что Ксения спросила не из любопытства, а в надежде скрыть волнение. Впрочем, это ей почти удалось. Но Максим видел, что она все-таки испугана, видно, не слишком часто пускалась в подобные авантюры. Так же, впрочем, как и он. Но в ее манере разговаривать, в поведении, во внешнем облике было нечто такое, что делало их решение провести эту ночь вместе естественным и неизбежным.

Так природа ждет поутру встречи с солнцем, так песок мечтает о морском прибое…

Они поднялись на пятый этаж. Открывая дверь в номер, Максим бросил на женщину быстрый взгляд – не передумала ли. Но его спутница гордо вздернула подбородок, в очередной раз демонстрируя независимость. Максим едва сдержал улыбку: уж не полагает ли она, что он будет выкручивать ей руки? Что ж, он готов, если это доставит ей удовольствие. Он открыл дверь и пропустил даму вперед.

Закрыв дверь на ключ, Максим не стал зажигать свет. В конце концов, его номер куда лучше смотрелся в темноте. К тому же света хватало от подглядывавшей в окно луны. Они видели друг друга, а большего и не требовалось.

Ксения внимательно оглядела номер, и Максим смущенно пояснил:

– Я хотел что-нибудь поприличное, но мне объяснили, что люксовые номера отвели для телевизионщиков из Москвы. – Он положил ее сумочку на столик у кровати и развел руками. – Так что чем богаты, тем и рады…

– Неважно, – прошептала она. Лунный свет застрял в ее волосах, и от этого они казались серебристыми…

– Да, неважно, – эхом отозвался Максим, чувствуя, как кровь быстрее побежала по жилам. Он стянул пропотевшую насквозь рубашку и подошел к Ксении. Она не отстранилась, не отступила назад, не вздрогнула – словом, не сделала ничего такого, что превратило бы его в насильника-подлеца, а ее – в беззащитную жертву. И у него, как у мальчишки, неожиданно пересохло во рту, когда он положил ей руки на плечи и поцеловал в теплые нежные губы.

Ксения закрыла глаза, ощущая лишь эти незнакомые твердые губы, которые через мгновение стали мягкими и горячими, слегка солоноватыми на вкус. Его ладони сжали ее талию, нежно и в то же время сильно, но тут же она почувствовала, как одна его ладонь переместилась ей на затылок, другая легла на ягодицы. Максим плотнее прижал ее к своему телу, и она ощутила растущее в нем напряжение. На мгновение он оторвался от нее и прошептал, задыхаясь:

– Мне только сейчас пришло в голову, что мы с тобой абсолютно незнакомы. Как тебя зовут?

– Не надо! – резко оборвала она его. – Давай обойдемся без имен!