Бояться, но делать Манн Джон

Мы втроем с трудом копаем каменистую пустынную почву, пытаясь добраться до тюков, оставленных другим взводом, и вдруг слышим какой-то звук. Мы оборачиваемся и смотрим на край оврага, в сторону грунтовой дороги, где мы несколько минут назад оставили свой грузовик. Там в десятке метров от машины стоит толпа из полусотни вооруженных автоматами афганцев, и настроены они не слишком-то дружелюбно.

Дело было в начале 2002 года, всего через несколько месяцев после атаки 11 сентября, и мы находились на юго-востоке Афганистана, участвуя в операции по поиску и поимке плохих парней. В тот момент мне пришло в голову, что мы, возможно, нашли кого искали.

Что там – наверняка все мы подумали, что это плохие ребята нашли нас.

Они приближаются.

И вот они нас окружили. Несколько человек осталось у грузовика, и ни одна сила на всем белом свете не может помешать им залезть в него и уехать, оставив нас разбираться со своими вооруженными и разозленными друзьями.

Я чувствую, как у меня внутри что-то движется. Одни кровеносные сосуды сужаются, другие расширяются. Мои ладони вдруг начинают мерзнуть, становятся мокрыми от пота. Волоски на затылке и на руках встали дыбом. Во рту пересохло, слух обострился. Я практически чувствую, как впрыскивается в кровь адреналин – как надпочечники выпускают один заряд гормона за другим. «Первому, огонь! Есть, сэр! Второму – огонь!» По моему лицу этого не скажешь, но в душе я улыбаюсь. Я знаю, что со мной.

Страх. И сейчас я его использую.

На оценку ситуации и выработку стратегии нет времени. Все решается в это самое мгновение. Группа, стоящая у грузовика, находится на возвышенности, то есть имеет неоспоримое тактическое преимущество в любой перестрелке, а остальные не дадут нам никуда двинуться из оврага. Нас трое, их человек пятьдесят-шестьдесят. Их больше, и они занимают более выгодную позицию. Мы никак не можем победить. Нам остается полагаться на браваду, делать хорошую мину при плохой игре.

Мы начинаем на них орать, выкрикивая угрозы, которых они, конечно, не понимают. Они кричат на нас в ответ, и мы в свою очередь не понимаем ни слова.

Они приближаются. Теперь они уже физически нас теснят.

Наши нервы напоминают оголенные провода, надпочечники и гипофизы наполняют мозг и позвоночные нервы гулом миллионов лет борьбы за выживание. Воздух вокруг нас искрится электричеством. Мы орем все громче.

А им хоть бы что.

Мы кричим прямо им в лицо, как будто это нас больше и мы сильнее. Мы потрясаем автоматами. Если бы дело происходило в фильме про ковбоев, мы начали бы стрелять в землю прямо у их ног. Только вот это не фильм, а мы едва ли тянем на Джона Уэйна[4]. Но мы не шутим, и афганцы это знают. Если мы станем стрелять, то целиться будем не в землю.

Они перестают наступать. Потом начинают пятиться.

Пока эффект от нашей бравады не прошел, мы второпях поднимаемся по склону оврага, садимся в грузовик и несемся обратно в лагерь. И пока мы трясемся по ухабистой дороге, наш бешеный пульс замедляется и приходит в норму. Испугались ли мы? Еще как.

Именно это нас и спасло.

Вы в своей жизни уже делали нечто подобное. Я в этом уверен. В противном случае вы сейчас не читали бы эту книгу.

Скорее всего, вам не доводилось встречать толпу вооруженных до зубов солдат армии противника на вражеской земле. Но в какой-то момент вашей жизни вы точно оказывались лицом к лицу с людьми, которые представляли для вас реальную угрозу, или попадали в опасные ситуации. С этим сталкивался каждый. Это одно из непременных условий человеческого существования.

В вашей жизни были моменты, когда страх заставлял вас мобилизовать все ресурсы, задействовать скрытые источники организма или способности, о существовании которых вы и не подозревали. В то же время были, несомненно, ситуации, в которых страх заставлял вас отступить, пойти на попятную. Как я и говорил, все это условия человеческого существования.

Перед тем как вы станете читать дальше, я хочу, чтобы вы на минутку задумались, вспомнили о событиях, которые иллюстрируют оба варианта воздействия страха.

Когда страх гнал вас вперед.

И когда страх тянул вас на дно.

Вспомнили? Хорошо. А теперь настало время сформулировать важнейшую истину: все эти битвы – и победы, и поражения – происходили у вас в сознании.

Возможно, вы обратили внимание на одну занятную особенность нашей афганской истории. Мы так и не сделали ни единого выстрела. Не нанесли ни единого удара. Мы были «морскими котиками», нас специально учили искусству стрельбы, и мы были готовы драться с каким угодно соперником. Но в возникшей ситуации мы не использовали эти навыки; нам не пригодились ни владение техникой стрельбы, ни тактические хитрости, мы не демонстрировали ни физической силы, ни навыков рукопашного боя. Мы не занимали возвышенность. Мы не превосходили соперника числом. Мы не находились на родной земле. У нас не было ровным счетом никаких преимуществ.

Мы использовали только один вид оружия – управление страхом.

Эта книга рассказывает не о том, как противодействовать вооруженным бандам в зонах военных действий. Речь пойдет о другом поле битвы – вашем сознании. О ваших взаимоотношениях со страхом, о десятках и даже тысячах ситуаций, с которыми вы неизбежно столкнетесь в жизни, и о том, что в этих ситуациях страх может вас задушить, а может раскрепостить.

Все будет зависеть от того, что творится у вас в мозгу.

Управление страхом не имеет отношения к развитию физической силы, жесткости характера, мачизма, агрессии, мужества или к накачиванию мускулов. Оно состоит в умении услышать происходящий у вас в голове внутренний диалог и изменить его.

Не пускайте акул к себе в голову

Позвольте задать вам вопрос: что вызывает у вас страх? Я не имею в виду беспокойство или легкую нервозность. Настоящий ужас. Вы боитесь летать, боитесь высоты? Может быть, боитесь темноты? Замкнутых пространств? Боитесь утонуть?

Как насчет страха выступать перед публикой? Он встречается очень часто; многие боятся публичных выступлений больше, чем смерти, а это, согласитесь, говорит о многом.

Боитесь ли вы, что никогда не найдете любимого человека и умрете в тоске и одиночестве? Может быть, у вас вызывает ужас даже мысль о долговременных отношениях? Я очень часто вижу людей, мучимых такими страхами, не только касаемо личной привязанности, но и в бизнесе, и в построении карьеры. Люди панически боятся поставить все на кон, сделать жизненно важный выбор. Они рассуждают так: «Что будет, если я проиграю? Если бизнес-проект не выгорит, а отношения не сложатся. Но ведь я уже вложил все, что у меня было, и пути назад нет?»

Я встречал людей, которые боятся пользоваться телефонами и электронными таблицами, которые приходят в ужас от одного упоминания официальных анкет. Которые боятся плавать. У многих людей есть страхи, которые другим покажутся смехотворными. Только вот самим обладателям этих фобий не до смеха.

Вы боитесь провала и того унижения, которое случится дальше? Или вы боитесь успеха и той неподъемной ответственности, которая ему сопутствует? Каждый человек чего-нибудь да боится.

Я вот, например, боялся акул.

«Эй, Брэндон, просыпайся. Одевайся поскорее. Якорь застрял».

Глубокая ночь. Я моментально забываю, какой сон мне снился до того, как меня так беспардонно разбудили, но точно помню: он был куда приятнее, чем всё, с чем мне сейчас придется иметь дело. Мне тринадцать, буквально на днях я получил диплом аквалангиста и теперь работаю помощником на дайв-боте[5] недалеко от берега Южной Калифорнии. Сейчас мы стоим на якоре около дальнего берега острова Сан-Мигель, самого северного из островов Чаннел. Погода здесь временами настолько сурова, что даже коммерческие рыболовные суда не всегда рискуют сюда заплывать. Но наш бесстрашный лидер капитан Майк все учел: если погода начнет буянить, лодку будет качать и нашим платным пассажирам станет некомфортно, ничто не мешает нам поднять якорь и переместиться в более спокойные воды.

По всей видимости, именно так погода себя и повела. Настало время двигаться.

И вот капитан Майк вытряхивает из меня остатки сна, полного видений. Я открываю глаза, но мой мозг еще не проснулся.

«Эй, – говорит он. – Нам надо двигаться. А якорь застрял».

Иногда при попытке поднять якорь он цепляется за что-нибудь на дне – за подводный выступ скалы или кусок рифа. Лодка может вырваться и сама, если будет долго и терпеливо маневрировать, но это может занять битый час. Гораздо проще и быстрее отправить под воду аквалангиста, чтобы тот разобрался, в чем проблема, и освободил якорь.

Я не сразу понимаю, чего от меня хотят, но наконец до меня доходит. Капитан говорит, что кто-то должен освободить якорь, и этот кто-то – я.

Сан-Мигель отличается не только погодой. Вся атмосфера на этом острове какая-то особенная. Мне она напоминает телесериал «Земля исчезнувших» о семье, которая путешествует назад во времени. Вы ныряете на тридцать футов в воду и словно оказываетесь в доисторическом аквариуме. Я видел там большущих моллюсков, лобстеров, зубатых терпугов и морских ершей, рыб, которые рядом с южными островами обычно встречаются только на втрое большей глубине. С задней стороны Сан-Мигеля, там, где мы встали на якорь, живет огромная популяция морских львов – это место называется бухтой Тайлера.

А я точно знаю, что морские львы привлекают больших белых акул.

К акулам я чувствую нечто особенное. Дело не только в том, что они опасны. Просто члены экипажа нашей шхуны часто говорили о них, рассказывали самые невероятные истории. Местные воды известны как район размножения акул. Этот чокнутый сукин сын капитан Майк даже собрал некоторую сумму на то, чтобы организовать охоту на акул. Он повесил в качестве наживки несколько сотен фунтов[6] рыбьей крови и потрохов, а сам притаился на краешке палубы, выжидая большую белую и готовясь всадить гарпун в чертову тварь. Словно за бортом – Моби Дик, а сам он – капитан Ахав[7]. Одним словом, вся эта история превратила огонек моего страха перед акулами в пылающее пламя.

А теперь он хочет, чтобы я сиганул на борт? Посреди ночи? Черта с два! Ничто на свете не заставит меня туда нырять!

Но это то, что проносится у меня в голове. Вслух же я произношу: «О’кей». Я мог бы ответить «нет», но я не хочу терять работу, и мне совсем не улыбается перспектива стать парнем, который струхнул.

Я зачерпываю горячей воды из ванной в свой гидрокостюм, чтобы его разогреть, потом надеваю его и иду к носу шхуны. Пассажиры, как правило, погружаются в море с кормы, но для членов экипажа коллеги открывают дверь в носу, и мы прыгаем прямо оттуда.

Ребята открывают люк. Я ныряю.

Довольно быстро погружаюсь в воду, прочищаю уши, зажигаю подводный фонарь, изо всех сил всматриваюсь во взбаламученную воду. У меня нет особого опыта подводного плавания в это время суток, но даже мне понятно, что видимость ночью оставляет желать лучшего. Вызванное ветреной погодой волнение на море поднимает почву со дна и делает видимость еще хуже, чем обычно. Если я встречу тут что-нибудь большое, то, скорее всего, ничего не увижу, пока не подплыву вплотную.

Я изо всех сил стараюсь гнать эти мысли прочь.

Краем глаза замечаю проплывающих морских львов. Говорю себе: «Ага, это хорошо!» Если львы здесь, то наверняка поблизости нет акул. А может, я и мои новые знакомые станем отличной приманкой для свирепых хищников.

Что ж, и об этом тоже лучше не думать.

Мне уже доводилось два-три раза высвобождать якорь, так что последовательность действий я более-менее знаю. Нужно нырнуть, найти якорную цепь, разобраться, в чем проблема, а потом вытащить трубку изо рта, чтобы выпустить в воду побольше пузырьков и дать тем самым сигнал команде. Они ослабят натяжение цепи, чтобы ее можно было двигать. Потом вы берете цепь, огибаете с ней риф, находите треклятый якорь и начинаете его освобождать. Как только вы это сделаете, вы снова подаете сигнал с помощью пузырей, и люди на лодке начинают тянуть цепь вверх. Вы следите за цепью, пока якорь не поднимется со дна, пускаете финальный залп пузырей и всплываете. Так что я доплыл до цепи и увидел, что она зацепилась за большой риф. Я пустил порцию пузырей, подождал, пока цепь ослабнет, и поплыл вокруг рифа. Кажется, что прошла целая вечность.

Я делаю все возможное, чтобы не думать об акулах.

Наконец якорь распутан. Я второпях плыву к лодке и поднимаюсь на поверхность, чувствуя немалую гордость и облегчение. Особенно облегчение. Я вылезаю из мокрого гидрокостюма, вытираюсь и заваливаюсь на койку. Но заснуть не получается – я слишком взвинчен для этого.

Сначала я как будто заново переживаю потрясающий момент возвращения на лодку, думаю о том, как мне повезло, что я остался в живых. Постепенно эти мысли отходят на второй план, и я задаю себе вопрос: какова была вероятность, что во время моей подводной операции на меня налетит акула?

Так ли велика была грозившая мне опасность?

Тогда я никак не мог взять в толк, как капитан Майк и остальные члены экипажа могли рассказывать тринадцатилетнему парню страшные истории про акул, зная, что до смерти его напугают, а между тем рано или поздно ему придется нырять на дно. Теперь задним умом я понимаю, что они все прекрасно осознавали. И устраивали мне проверку.

Или, если выражаться точнее, они давали мне возможность проверить себя.

В ту ночь я впервые в жизни встретился лицом к лицу со страхом, от которого щемит желудок, по коже бегут мурашки, а яйца поджимаются. А еще в ту ночь я впервые понял, что реальная ситуация куда менее ужасна, чем та история, которую я прокручивал у себя в голове.

В ту ночь мне повезло, но примерно через год я все же встретился с первой в своей жизни акулой – большой голубой, недалеко от берега Южной Калифорнии. Голубые акулы не так часто атакуют людей. И все же акула есть акула. Особи подобного вида, как правило, вырастают до размера от шести до девяти футов в длину. Другими словами, эта штуковина была намного больше меня. И зубы у нее были размером с лезвие большого складного ножа. Один укус – и мой день безнадежно испорчен.

Я посмотрел на акулу, она – на меня, и я испытал то самое, ни с чем не сравнимое чувство – своего рода статическое напряжение. Много лет спустя, когда я был в морской пехоте, в подразделении, занимавшемся гидролокацией, я изучал распространение звуковых волн под водой. Нечто подобное происходило и с акулой: между нашими глазами как будто проходил электрический ток.

Теперь я регулярно сталкиваюсь с таким в нью-йоркской подземке. Когда я вхожу в вагон, то смотрю по сторонам, составляю впечатление обо всех пассажирах. И вот встречаюсь глазами с хищником – парнем, который собирается сделать что-нибудь скверное, или вижу парня с улицы, в чьей жизни происходит что-то очень плохое. Он знает, что я его вижу и что у него не получится проникнуть в мое сознание. Этот парень не будет со мной связываться.

Задача не в том, чтобы излучать физическую силу или воинственность. Все дело в воображаемом монологе. Когда он основан на уважении – я тебя уважаю, а ты уж будь добр уважать меня, ведь мне не нужны проблемы, и ты не сможешь залезть в мою голову, – люди это улавливают. А если вы источаете нервозность и беспокойство, неосознанно сигнализируя, что вами управляет страх, то другие тоже это чувствуют.

Вампир может войти в ваш дом, только если вы сами его пригласите. Так гласит легенда. Я не большой знаток вампиров, но зато знаю кое-что об акулах.

Я изучал поведение вышибал нью-йоркских баров и охранников, стоящих у входа в супермаркеты Macy’s. Эти люди мастерски определяют, что у человека на уме, и умеют решать проблемы еще до того, как они возникают. На 98 % они делают это благодаря формируемому посылу. «Я тебя вижу, – как бы говорят они, – и ты не будешь создавать никаких проблем. Здесь тебе нечего делать. Это не те дроиды, которых вы ищете». Да, это действительно напоминает джедайские штучки.

Именно этот трюк я проделал тогда, у берегов Калифорнии, когда смотрел глаза в глаза большой голубой акуле. «Поверь, ты не хочешь со мной связываться», – говорил мой взгляд. «А ты не хочешь связываться со мной», – говорил ее взгляд. И акула двинулась по своим делам. Я последовал ее примеру.

Речь идет не только об акулах или о сомнительных персонажах в метро. Акула олицетворяет любую угрозу, точнее, любую осознаваемую угрозу, а это не всегда одно и то же.

Когда вы в последний раз чувствовали беспокойство? Что было причиной? Приближающийся дедлайн? Истекающий срок платежа? Важная рабочая встреча? Трудный разговор, который по-хорошему должен был состояться уже давно, но вы раз за разом откладывали его, потому что боялись? Вспомните это беспокойство – дискомфорт и напряжение, от которого потеют ладони. И все из-за проблемы или события, надвигающегося прямо на вас.

Когда вы в следующий раз окажетесь в такой ситуации, вот что вы должны себе сказать: «Что бы это ни было, я разберусь с проблемой – когда и где будет нужно. А пока не позволю чудовищам плавать в моей голове!»

Именно с этим мы сражались в том овраге в Афганистане. Не с вооруженными вражескими солдатами. Со своим внутренним монологом. Если бы мы думали про себя: «Черт, нам хана, что же делать?» – все бы закончилось очень плохо. Но каждый из нас троих перекроил разговор в своей голове так: «Здесь не будет никаких проблем».

Мы не пустили акул к себе в головы.

Секретное оружие снайпера: мыслите позитивно

Вернувшись из Афганистана, я начал работать инструктором в рамках продвинутой программы подготовки снайперов специальной разведки ВМФ. В конце 2003 года меня и моего товарища по отряду «морских котиков» Эрика Дэвиса отобрали для участия в проектировании новой версии основной тренировочной программы для морпехов-снайперов, которая во всем мире считается одним из эталонов снайперской подготовки. К тому моменту вооруженные силы США уже увязли в иракской операции, и стало понятно, что так называемая война против террора не будет ни быстрой, ни легкой. В этом новом формате ведения войны специальные подразделения, и в том числе «морские котики», должны были играть ключевую роль. И нам нужно было полностью переосмыслить подход к подготовке снайперов.

Мы переработали весь курс с начала до конца. Внедрили в него новые технологии. Отказались от нарисованных от руки мишеней и перешли к технически продвинутым курсам с использованием спутниковых и компьютерных технологий. Мы расширили программу оружейной подготовки и теперь выпускали настоящих специалистов по баллистике. Мы учили людей действовать в одиночку, а не только в связках «наводчик – стрелок». Но самым большим нашим шагом вперед, моей главной гордостью и наиболее ценным дополнением к курсу, позволившему сократить отсев участников с 30 до 1 % и впервые в истории курса добиться нескольких идеальных результатов на стрельбище, было следующее: мы научили своих учеников изменять воображаемый диалог.

Мы использовали простой пример. Мальчик-бейсболист встает, чтобы отбивать мяч. Его тренер или отец кричит: «Помни, Бобби, главное – не сделать страйк-аут!»[8]

И что происходит? Конечно же, Бобби делает страйк-аут. Что еще может сделать этот бедный мальчик? Тренер заставил его полностью сосредоточиться на ударе и на промахе, многократно усилил его страх, так что промах – единственное, что он прокручивает в воображении. В его голове, как белка в колесе, раз за разом прокручивается рефрен провала: Страйк-аут! Страйк-аут! Страйк-аут! Естественно, игрок не попадает по мячу.

Что должен был сделать тренер? Он должен был направить мысли Бобби на то, как все сделать правильно. Стоять, дышать, внимательно смотреть на мяч. Если тот летит мимо базы, не трогать его. Если он летит в район базы, размахнуться и ударить. Попасть битой по мячу. Сделать так, чтобы твоя команда гордилась тобой. Одним словом – говорить о хорошем.

Примерно так же мы занимались с нашими учениками-снайперами. Мы научили их тренировать самих себя. Да, целое поколение снайперов из отряда «морских котиков» – одни из самых грозных воинов на планете – учились искусству и науке внутреннего диалога.

В бизнесе эти навыки столь же эффективны, как на поле боя.

Когда мой друг Джеймс Пауэлл служил в морской пехоте, он мечтал работать в ЦРУ. Первый шаг по претворению мечты в реальность прошел успешно, и вот он уже сидит в комнате ожидания вместе с другими кандидатами: «морскими котиками», «зелеными беретами» и прочими ребятами из войск особого назначения; с людьми, закончившими Гарвард, Йель и Стэнфорд. Джеймс чувствовал себя ложкой дегтя в бочке меда.

Какого черта он тут делает?

Секретарша спросила его: «Все ли в порядке? Вы вроде бы нервничаете».

«Честно говоря, – признался он ей, – мое резюме трудно сравнить с резюме всех этих людей». Он окинул взглядом всех присутствовавших в комнате кандидатов.

Она посмотрела на него и сказала: «Слушайте, вас не просто так сюда позвали. Вы здесь потому, что этого заслуживаете».

Именно эти слова ему и были нужны. Они помогли ему переключиться. Спустя несколько минут он зашел в кабинет – и собеседование прошло «на ура». Он выстроил успешную карьеру. Сейчас Джеймс – один из ведущих авторов ветеранского новостного сайта Hurricane Media, наш главный знаток всего, что связано с ЦРУ. И ничего этого не было бы, если бы перед тем собеседованием ему не удалось изменить внутренний диалог.

Последние годы я делаю подкаст[9] под названием «Сила мысли». В числе моих гостей были пилот истребителя Второй мировой, космонавт, побивший мировой рекорд, легендарные музыканты, предприниматели-миллионеры и менеджеры миллиардных хеджевых фондов[10], ну и, конечно, «морские котики», «зеленые береты» и представители других подразделений спецназа. В беседах со всеми этими людьми я обращал внимание на одну их ключевую общую черту: способность увидеть и нажать на кнопку того самого переключателя в голове. На мой взгляд, это умение наблюдать за собой и менять свой внутренний диалог является одним из важнейших навыков зрелого, взрослого человека, способного полноценно существовать в окружающем мире. Именно этот навык позволяет избавиться от психологии жертвы и начать мыслить проактивно; перестать винить во всем других и самому стать хозяином положения, прикладывая конструктивные усилия к тому, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Из раба обстоятельств вы становитесь их властителем.

Именно этот навык позволяет вам управлять страхом.

Не поймите меня неправильно: я не предлагаю игнорировать реальность или убеждать себя, что опасность нереальна. Вы, возможно, слышали фразу из психологии для бедных про то, что «страх – это ложные свидетельства, принятые за чистую монету». Извините, но это брехня. Страх – это осознание, что опасность близко. Слово fear («страх») происходит от древнеанглийского fr: «несчастье, опасность, беда, внезапное нападение». В группе разозленных боевиков, спустившихся с гор и наставивших на вас дула автоматов, нет ничего «ложного» или иллюзорного, как нет этого в плывущей вам навстречу акуле или в банкротстве вашей фирмы. Когда вы меняете внешние рамы окон, стоя на стремянке, и падаете оттуда, ломая себе шею, – все более чем реально. И тут нужна другая популярная фраза: «Дерьмо случается». Мир полон опасностей. Жизнь – штука хрупкая. Каждый ее миг – большая ценность, а знаете почему? Потому что он очень скоро пройдет.

Страх – никакая не иллюзия. Страх реален. Убедите себя в обратном – и вы, считайте, уже мертвы.

Но вот в чем дело: слишком часто мы делаем акцент на своем осознании опасности и таким образом раздуваем ее, даем ей разрастись и заполнить нам всю голову. Мы неправильно строим внутренний диалог. Мы рассказываем себе историю, а потом начинаем повторять ее раз за разом. Вместо того чтобы управлять страхом, мы позволяем страху управлять собой.

Когда это происходит, вы должны сделать следующее: а) осознать, что творится у вас в голове, и б) изменить этот процесс. Переключить режим.

Это не какая-нибудь модная теория из области популярной психологии. Так ведутся и выигрываются сражения. Так совершаются миллиардные сделки и делаются выдающиеся карьеры. Так формируются судьбы и жизни становятся полными и интересными – такими, какими они и должны быть.

Сделайте страх своим союзником

Эта книга не научит вас «преодолевать страх». Я не верю в преодоление страха, потому что не считаю его своим врагом. Более того, мой опыт говорит о том, что относиться к страху как к врагу – значит заранее обрекать себя на поражение.

Со страхом не нужно бороться. Его нужно принять.

Наверняка вам встречалась фраза: «Что бы вы сделали, если бы не боялись?» Она стала одним из тех мемов, которые люди воспринимают как божественное откровение, полученное на скрижалях на горе Синай. Но если бы мы с моими двумя товарищами не испугались тогда в Афганистане, нас бы взяли в плен или застрелили. Да, я, пожалуй, понимаю, что имел в виду автор мема, и признаю, что в этом вопросе есть здравое зерно. Но для меня куда более важен другой вопрос:

«Что бы вы сделали, если бы боялись?»

Как бы вы справились со своим страхом? Вы бы позволили ему остановить себя или использовали его для продвижения вперед? Страх может быть вашими оковами и держать вас в плену. Но он может стать и пращой, благодаря которой вы полетите к величию. Почитайте биографии великих людей – и вы обнаружите, что те, кто достиг вершин, как правило, сделали это, не отрицая свои страхи, а используя их. Они воспринимали страх не как врага, а как союзника.

Ваша цель не в том, чтобы избавиться от страха. Вы на самом деле не хотите, чтобы страх уходил. Вы не хотите выйти на ринг, на сцену или на поле боя в расслабленном состоянии. Профессиональные певцы, танцоры, актеры и ораторы поведают вам, что доля нервозности в их деле – на вес золота и без нее они не смогут показать все, на что способны. Вы на самом деле заинтересованы в том, чтобы в кровь выделялся адреналин, чтобы ваши ладони потели, а желудок скручивался в спираль. Рекорды ставятся не на тренировках; они ставятся в нервотрепке соревнования.

Страх можно сравнить с огнем. Огонь становится разрушительной силой, если выходит из-под контроля. Если же научиться пользоваться им, то можно добиться почти всего, чего пожелаешь. Именно способность повелевать огнем лежала в основе человеческой цивилизации. Способность управлять страхом может изменить вашу судьбу.

Хосе Торрес был настоящей звездой бокса – серебряный призер Олимпийских игр (до золота ему не хватило всего одного очка) и первый представитель Южной Америки, ставший чемпионом мира в полутяжелом весе. Его секретным оружием был прием, которому его научил тренер – легендарный Кус Д’Амато. Когда они вместе работали, Хосе узнал о своем тренере нечто шокирующее: тот смертельно боялся летать. Он ни разу в жизни не был на борту самолета.

– Ты что, издеваешься? – возмутился Хосе. – Как ты можешь научить меня избавиться от страха на ринге, если ты даже не можешь заставить себя сесть на самолет?

Кус разочарованно покачал головой.

– Хосе, ты не должен говорить таких глупостей. Если ты собираешься стать чемпионом, страх тебе просто необходим!

«Страх нужен для того, – объяснял потом Хосе, – чтобы понять, когда соперник нанесет удар, еще до того, как он это сделает, – чтобы предвидеть его действия. Без страха это не получится. Нельзя позволить страху взять над тобой верх, но использовать его необходимо – это умение настоящих чемпионов. Страх – один из лучших друзей чемпиона».

Вы тоже можете применять стратегию Хосе. В следующий раз, когда у вас возникнет страх или серьезное беспокойство из-за той или иной плывущей в вашу сторону акулы – например, неумолимо приближается срок выплаты большого долга, на носу важное совещание или неприятный разговор, – не тратьте ни секунды и ни капли энергии в попытках подавить страх или убежать от него. Вместо этого используйте свой страх. Примите его. Сделайте его своим союзиком.

Вместо того чтобы повторять про себя: «Я не волнуюсь, я не волнуюсь» (вы все равно прекрасно знаете, что это вранье), задайте себе вопрос: «Как мне использовать этот заряд энергии, чтобы стать с его помощью сильнее?»

Сделайте глубокий вдох, а потом еще один. Встречайте опасность с прямой спиной. Проблема реальна, а не иллюзорна, но ее размеры и тяжесть не безграничны, и они вам по плечу. Отдавайте себе отчет в том, что испытываете страх, и сосредоточьтесь на замахе и ударе по мячу. У вас все получится. Будьте чемпионом.

Станьте непотопляемым

Я узнал это лишь спустя многие годы, но мои юношеские приключения с подводной фауной были лишь подготовкой к тому, через что мне предстояло пройти в ходе курса для «морских котиков» под названием «Основы подводных подрывных операций». Уже на первом этапе курса была программа «непотопляемости».

Ваши руки связывают ремнем за спиной, потом берут второй ремень и связывают ноги в районе лодыжек. Потом вас погружают под воду. Несколько минут вы просто плаваете по поверхности, а потом начинается упражнение «поплавок». Вы погружаетесь на дно бассейна, на глубину 15 футов, потом выталкиваете себя на поверхность и делаете вдох, затем погружаетесь вновь и продолжаете в том же духе – вверх, вниз, вверх, вниз. 15 футов – довольно серьезная глубина.

Упражнение продолжается пять минут. Довольно долго.

Потом звучит свисток – и вы должны проплыть несколько сотен ярдов. Ваши руки и ноги все еще связаны, и нормально плыть вы не можете. Вам приходится учиться двигаться в воде подобно дельфину.

На тренировки дается несколько дней, а потом вам устраивают проверку. Некоторые курсанты теряют самообладание еще до теста, на этапе подготовки. У них сдают нервы, и тут уже никак не помочь – ребята обречены на провал. Но они не понимают, что если не поддаваться панике, то эти упражнения помогают обрести уверенность в себе. Поначалу неспособность использовать ноги и руки порождает ощущение болезненной ограниченности, близкой к приступу клаустрофобии. Но если расслабиться и следовать своим инстинктам, вы быстро поймете, что вполне можете плавать и так.

На этом испытания не заканчиваются. Следующее упражнение – проплыть пятьдесят метров под водой. Отталкиваться от стенки бассейна при старте нельзя: нужно прыгнуть в бассейн вперед ногами, сделать кувырок под водой, проплыть всю длину бассейна, коснуться стенки и плыть обратно – и все это под водой, не сделав ни единого глотка воздуха. На самом деле, физически задача не так уж сложна, если вы умеете надолго задерживать дыхание и сможете сохранить спокойствие. Но это весьма существенный нюанс.

Когда курсанты касаются дальнего бортика и отправляются назад, некоторые теряют сознание и всплывают на поверхность, будто дохлые аквариумные рыбки. Как правило, инструкторы засчитывают этим ребятам упражнение. Они были очень близки к успеху и, по крайней мере, пошли до самого конца.

У других в какой-то момент появляется ощущение, что они больше не могут без воздуха, и они всплывают на поверхность. Таким ставят «незачет». В действительности они могли закончить упражнение, но по мере того, как дыхание становилось удерживать все труднее, а мысль о том, что они больше не могут, становилась все назойливее, они тратили все больше драгоценных сил на то, чтобы бороться с нарастающей паникой.

Некоторые даже отказываются попробовать. Когда им показывают упражнение, они разворачиваются, собирают вещи и возвращаются домой. Они утонули, даже не замочив ног.

Вода здесь не главное.

Можно захлебнуться в своем страхе, стоя на твердой земле.

Возьмем распространенную фразу «по уши в долгах». Серьезно? Я верю, что можно купаться в долгах. Но, чтобы утонуть в них, вы должны себя на это настроить. Речь ведь идет не о романах Чарльза Диккенса и не о викторианской Англии. У нас нет долговых тюрем. Можно быть должным всем подряд целое состояние и все равно выкарабкаться. Люди делают это очень часто. Мне тоже доводилось так делать. В долгах не тонут; тонут во внутреннем монологе на тему долгов, который раз за разом прокручивают у себя в голове. Этот монолог определяет действия людей и влияет на восприятие действительности.

Скажем, вы задолжали нескольким кредиторам и не можете сразу с ними расплатиться. Если вы станете думать, что тонете, у вас начнется паника, и вы судорожно будете пытаться глотнуть воздуха. Возможно, вы станете прятаться от кредиторов, не отвечать на их звонки, а в это время пойдете на немыслимые риски, стараясь как можно быстрее компенсировать свои денежные потери. Но все ваши действия – не более чем удары по воде, из-за которых вы лишь погружаетесь глубже, заодно впустую расходуя жизненно необходимый воздух. Поговорите со всеми кредиторами, составьте разумный план выплат (вы удивитесь, каких условий вы сможете добиться, стоит вам лишь продемонстрировать искреннее стремление погасить долг), сократите свои расходы, возьмите небольшой кредит у Управления по делам малого бизнеса, чтобы консолидировать свои долги и расширить бизнес. Устройтесь на время на вторую работу или возьмите дополнительные часы – одним словом, делайте то, что в ваших силах, чтобы мало-помалу сокращать размер долга. И вот, вместо того чтобы паниковать и тонуть, вы уже плывете.

Помните, как Джеймс Пауэлл сидел и ждал собеседования в офисе ЦРУ? С ним происходило именно то, о чем я говорю: он тонул в своей неуверенности. Именно это творится и с пареньком-бейсболистом, который согнулся и смотрит на питчера: он заранее тонет в унижении и позоре от страйк-аута, который уже сделал в своем сознании.

Я регулярно вижу, как люди тонут в собственной неопытности, в обязательствах, в проблемных отношениях, в работе, которую терпеть не могут. Они думают, что у них не осталось больше кислорода, времени, возможностей. На самом деле это не так, но они верят в это и поэтому тонут. Они вполне могли бы плыть, даже со связанными руками и ногами, если бы только изменили ход своих рассуждений. Но они сдались.

Их могли бы выручить не какие-то сверхприбыли, прибавка к зарплате или даже глоток кислорода. Им всего лишь нужно понять, что страх указывает им дорогу к цели.

И здесь я вернусь к своему другу Камалу.

Следуйте дорожным знакам

Единственная причина, по которой мы с Камалом начали тот недельный курс плавания, состоит в том, что мы одинаково смотрим на страх.

Я называл страх секретным оружием, лучшим другом чемпиона; пращой или оковами; осознанием опасности, предчувствием опасности, подстерегающей вас на пути. Все это вполне разумные определения. Но вот самое, на мой взгляд, полезное определение страха, которое я когда-либо встречал:

Страх – это дорожный знак, показывающий дорогу к призу.

Вот как эту идею формулирует Камал. «У меня есть правило, – объясняет он. – Если меня что-то пугает, значит, на той стороне меня ждет нечто волшебное». Вот почему он согласился на занятие в бассейне. Он знал, что результат стоит усилий.

Много лет назад Камал прошел по знаменитому пешему маршруту Камино де Сантьяго в Испании. Это путешествие легло в основу его книги Rebirth («Перерождение»). Всю дорогу правильный путь пилигримам указывали специально нарисованные желтые стрелки. Они были повсюду: на дороге, на тротуарах, на скалах, на почтовых ящиках.

Камал говорит, что и сегодня, куда бы ни пошел, везде видит эти желтые стрелки. Как и все мы. Просто мы неправильно их интерпретируем. Мы думаем, что эти желтые стрелки и дорожные знаки сигнализируют: «Опасность! Стой! Поворачивай назад!» – а на самом деле они указывают нам дорогу вперед, шепчут: «Сюда! Сюда!»

Имя этим желтым стрелкам – страх. Зачастую то, что мы воспринимаем как опасность, на самом деле является искрой приключения, электрическим жужжанием сенсоров, зондирующих то, что расположено где-то далеко, за горизонтом. Их сигнал говорит нам: «Вот тут начинается все самое интересное».

Дорожный знак, показывающий дорогу к призу.

Я люблю катать людей в своем маленьком двухместном самолете RV-6A, который держу недалеко от Манхэттена. Мы летим мимо статуи Свободы, я показываю пассажирам манхэттенский пейзаж во всей красе, пролетаю на высоте 1500 футов над Центральным парком. Я так прокатил над Нью-Йорком более сотни людей, и мне это до сих пор ни капельки не надоело. Вот какую закономерность я заметил во время этих полетов.

Некоторые из моих пассажиров нервничали из-за того, что им предстоит лететь в таком маленьком самолете, другие были заметно напуганы, но были и те, кто проводил весь полет, ни разу не показав и намека на испуг. И вот что интересно: обычно те, кто совершенно не нервничал, были меньше всех впечатлены по итогам полета. Для них этот опыт не был чем-то особенным. Но как же те, кто страшно боялись взлетать? Именно они получали от полета больше всего удовольствия. Для них он значил куда больше. Они преодолели серьезную психологическую преграду и были за это вознаграждены.

Ведь приз находится по ту сторону страха.

«Все это, конечно, замечательно, – думаете, наверное, вы, – но при чем тут я? Возможно, там действительно находится приз, но ведь я-то все еще тут! Мне-то что делать?»

Вот на этот вопрос и ответит эта книга.

Я обещал подробно рассказать, что я сделал, чтобы Камал за несколько дней избавился от панического страха воды настолько, что начал прыгать в бассейн «бомбочкой». Настало время выполнить обещание.