Придворный. Гоф-медик Дронт Николай
– Никак нет, ваша милость! Использовал эликсир для роста волос. Семейный рецепт. Он очень сложный, чуть не год одна основа настаивается и месяц само зелье готовится, но все же сделал под наблюдением дяди. Я и отцу бакенбарды нарастил. И, виноват, буду откровенен. Чуть-чуть начал волос редеть у него на затылке. Тоже поправил.
– М-да? И как результат? Скоро будет виден?
– Уже, ваша милость! Зелье одну ночь действует.
– И?..
– Полный порядок, ваша милость! Только седина у отца почти пропала. Опять он у нас потемнел.
– Что-то ты совсем необыкновенное рассказываешь. Я даже не слышал про такое зелье. Смотри у меня! Лично проверю! Не боишься?
– Никак нет, ваша милость!
– Ну-ну!
Принц, улыбаясь, прошел в кабинет. Я понял, насколько был прав, отказываясь от Лауриного предложения жениться. Одно неверное слово, и был бы в глубокой… яме. Что принц доволен, прекрасно. От него только хорошее вижу, надо и мне соответствовать. До кофея пришлось объявить лишь о двух посетителях. Из других дел – запись о визитерах в журнал. Затем вместе с принцем и его секретарем пил кофей. Потом его милость изволил отбыть из дворца, и до шести даже видимости работы не было. Изучал учебник дворцового делопроизводства, прервавшись на обед с лекцией.
Его милость вернулся в хорошем настроении, даже насвистывал что-то легкомысленное. Проходя мимо меня, велел переодеваться. Не понял было ситуации, но служитель шепнул, что я буду сопровождающим в театр. Для такого случая положена выходная форма. Тот же парадный мундир, только вместо сапог ботинки, а следовательно, другой фасон брюк и другая фуражка. Похожая на ту, что для повседневной формы, но с богато расшитым золотом околышком.
Получил служебный кошель и футляр с несколькими драгоценными вещицами. Ехал во второй карете, вместе с нарядом охраны. По прибытии прошли не в королевскую ложу, а в личную принца в бенуаре. Его милость вместе с приятелем, каким-то графом не из придворных, прошел к креслам, а я задержался в аванложе. Это принц отдыхает, у меня работа. Выглянул в фойе и знаком подозвал цветочницу. Вдруг принцу понадобится букет? За розы стребовали целый золотой. Ну и цены здесь! Оркестр уже играл увертюру, когда я вошел в ложу и встал у стенки. В принципе, свободные кресла были, два в первом и все четыре во втором ряду, но мне как-то не по чину рассиживаться, я не гость принца, а его придворный. Однако почти сразу его милость приказал сесть. Притулился на краешек крайнего кресла второго ряда.
Красивое зрелище, красивая музыка и красивые актрисы. Дебютировавшая певица произвела фурор. Перед занавесом зал взорвался аплодисментами. С первых рядов кидали букеты, с дальних их несли на сцену капельдинеры. Его милость был в полном восторге, весьма положительно отозвался о внешних данных актрисы, затем хотел приказать букет, но я его уже подал. Благодарностью был весьма довольный кивок, а когда протянул блокнот и самописку, его милость даже изволил потрепать мне затылок. Набросав несколько слов и вложив в букет сложенную записку, принц посмотрел на свои руки, но машинально покачал головой. «Ищет подарок», – понимаю и разворачиваю выданный футляр. Принц выбрал браслет, а я помог просунуть в него стебли роз. «Ваша милость, извольте бросить букет», – шепнул на ухо. Принц, нимало не сомневаясь, швырнул букет в сторону сцены. Ort Por Ylem! Подхваченный телекинезом букет мягко опустился в руки певицы.
Зал разразился аплодисментами, все взоры были направлены в нашу ложу. Его милость встал, принял величественную позу и милостиво кивнул зрителям. В это время на сцене актриса разыграла маленькую пантомиму. Прижала букет к сердцу, потом понюхала. Вытащила записку и спрятала ее на груди, за глубоким вырезом лифа. Затем сняла браслет, страстно поцеловала его, надела на руку, протянула ее к нашей ложе и исполнила подряд несколько изящных па. Новый шквал рукоплесканий и одобрительных возгласов всколыхнул зал, причем вновь все внимание было направлено на принца.
– Вот любит меня народ, – пояснил он графу. – А что делать? Приходится принимать их восхищение.
– Это да, – согласился собеседник. – Вы, ваша милость, очень популярны.
К антракту в аванложе служители сервировали столик с легкой закуской и винами. Меня тоже посадили за стол. Таких вкусняшек я никогда не пробовал. Одна фаршированная раковая шейка чего стоит. Затем начался второй акт, а после окончания спектакля в ложу впорхнула облагодетельствованная певичка. Она хотела поблагодарить принца за прекрасный букет. Он милостиво с ней поговорил и повез в Цветочный павильон смотреть орхидеи. Перед отъездом отпустил меня с дежурства.
Можно было бы поехать домой, но я предпочел вернуться и расписаться в журнале об окончании дежурства, записать в реестр потраченный на букет золотой и подаренный браслет. Порядок должен быть – вроде мелочь, но положено. Пошел переодеваться, однако по пути был перехвачен служительницей. Именно она отводила меня к ангелу прошлый раз. Мой милый сюзерен выглядел как обычная зареванная девчонка.
– Стах, помоги мне, – попросила она. – Я верну твою брошь и дам немного драгоценностей, продай их. Мне срочно нужны деньги.
– Мой ангел, ты забыла, что у тебя теперь есть защитник? Он поможет тебе. Оставь брошь себе. Я найду деньги. Скажи сколько и назови имя того, кто должен их получить. Кстати, за что?
Девочка не сопротивлялась даже для виду, а с облегчением рассказала про свою беду. Некий гвардейский поручик был на месяц приписан в караул к Синему двору. За это время он умудрился познакомиться с Лаурой и вскружить ей голову. Неосторожная глупышка ответила на письмо, где согласилась бежать с ним в его замок. Потом обманула охрану и кинулась к нему домой. По пути мы с ней и встретились. После чего ее страсть несколько угасла, а дивный образ героя сильно поблек. Он ей писал каждый день, передавая письма через свою сестру-фрейлину. В последнем послании вдруг стал просить денег в долг, намекая на несостоявшееся бегство из столицы и траты на него. У Лауры хватило соображения не отвечать, но посыльная сильно испугала принцессу, напомнив о неосторожном письме и пообещав вернуть его за тысячу дукатов, «потраченных» на подготовку побега. Узнав адрес, я пообещал закрыть этот вопрос навсегда.
По позднему времени домой меня отвезли на разгонной карете. Сразу отправился спать, сославшись на усталость. Переоделся в полученный ночной наряд шиноби. Выскользнул из окна и пошел прогуляться по ночным теням. Летние ночи короткие, надо спешить. Место, где хитромудрый поручик снимает квартиру, недалеко, но с полчаса на поиски пришлось потратить.
Доходный дом, второй этаж, от парадной лестницы налево. Такой адрес моему ангелу дали. Непуганые люди живут, окна совсем не закрывают, я и без шинобиевских навыков смог бы залезть. Понимаю, жарко, а форточники ему не указ? Хотя мне же легче. Подъем, шаг в окно, и я внутри. Благодаря темновидению вижу нормально. Ничего так живут поручики гвардии! Четыре комнаты! Хотя он же к тому и барон. Видать, с поместья кормится, не с жалованья, как мы, грешные, до сей поры жили. Парадный вход заперт. На дверь черного хода тоже опускаю засов: нам слуга не нужен. Здесь никого, тут тоже, а вот и наш красавчик спит… красавчики… двое… Грех это. Да и как-то не принято… Я не гомофоб, главное, ко мне пусть не пристают, но здесь за такое в крепость можно загреметь. An Por Grav! Спите, голубки, я пока письмо поищу.
Четвертая комната, судя по бюро, как раз кабинет. Что тут у нас? Счета. Неинтересно. Дневник пригодится, надо почитать, может, про ангела что написано. Шкатулка, а в ней серебришко с золотишком. Оставим. Здесь целое отделение с письмами и к ним письмовник «Записки любезные и любовные, писанные для дам и девиц». А вот и письмецо, которое искал. Так… Да, оно. Глупышка ему даже свою заколку послала. Где она? Еще шкатулка… с десятком блестяшек. Все женские, причем больше всего колец, пара сережек, дорогая брошь, а вот заколка только одна. Она с аметистом… скорее всего, Лаурина. На всякий случай беру всю шкатулку. Письма и дневник тоже. Что еще тут лежит? Ничего интересного.
Основное дело сделано. Внимание, вопрос! Как решим с поручиком? Вдруг проснется и недовольство пропажей высказывать начнет. Большой ученый и друг физкультурников, по слухам, завещал: «Нет человека – нет проблем». Может, прислушаться к мудрости прошлых лет? На бюро видел ножик перочинный… Кто из голубков наш клиент? Одному чуть больше двадцати, и он гладко выбрит, другому лет сильно за тридцать, и он носит длинные усы. Ставлю на усатого: военные так их носят. Чтобы не перемазаться, подушечкой накроем. Теперь чуть-чуть шейку пораним и ножичек молоденькому в руку вложим. Тихонечко снимаем люстру с потолка, вместо нее привязываем веревочку… с петелькой. Ort Por Ylem! Телекинез на молодого. Тяжело. Долго не удержим. Впрочем, уже все закончено. Потом отмыкаем засов черного хода, как оно до меня было, и тихохонько уходим через окошко.
Опять улица, опять прячусь от света фонарей, опять прыгаю по теням, опять окошко дома. Все честно награб… найденное отправляется в портфель. Пишу записку родителям, что срочно вызван во дворец, мундир на плечи и вновь покидаю дом. Площадь, заспанный лихач, дорога, и я у себя во дворцовой комнате. Письмо с заколкой заворачиваю в платок с драконом. Пригодился. Жаль, цветка подходящего нет. Хотя можно договориться со служителями, чтобы они купили и вместе с моим свертком доставили Лауре в комнату до пробуждения.
Решил не ложиться: спать всего ничего осталось. Я сегодня не на службе, только танцы, найду время подремать. Вместо чая на завтрак спросил кофея и принялся читать дневник с письмами. Записи идут день на лист, книжка фиксирует его жизнь за весь текущий год. Листы, где упоминается мой ангел, аккуратно выдергиваю. Нечего им здесь делать. Заметки с наиболее смачными записями закладываю полосками бумаги. Да… Та еще штучка этот гвардии поручик. Лаура третья, кого он разводит на деньги. Обе прошлые откупались от него своими драгоценностями, даже записано, что, когда и от кого получил. Надо бы вернуть блестючки, да и письма тоже. Пусть живут спокойно. Эти записи помечаю закладками с буквой «Д» – девицы. Еще поручик в дневнике фиксировал, сколько раз в день ходил и по какой – большой или малой – нужде. Это-то ему зачем? Не понял совсем. Ну и в довершение картины барон вел отдельный список, куда записывал, кто, когда и каким образом его… того… Здесь же самым подробным образом рассчитывал, что можно поиметь с любовников в плане карьеры.
Что-то мне этот деятель совсем несимпатичен, правильно я его… Однако надо хорошо подумать, как вернуть компромат. Самому светиться не хочется, да и опасно. Зачем мне лишние вопросы? Спросят «где взял?» – что я отвечу? Да даже если и не спросят, подозрения возникнут, разговоры пойдут. Оно мне надо? Нет, мне такая слава не нужна. А вот если мой принц компромат вернет, дело будет выглядеть совсем по-другому. Может, охранители расстарались? Может, полиция, осматривая квартиру покойного, бумаги нашла? Небось его милость дополнительно какие-нибудь политические дивиденды для себя извлечет. А если решит замять дело, пусть замнет, мне-то что? Я и знать не знаю тех девиц, даже про их семьи раньше не слышал.
Думаем дальше. Про вчерашний разговор с моим ангелом принцу явно доложат. Та же служительница, та же комната, что и прошлый раз. Верняк опять подслушивали. Значит, Лауру я не подведу, а себе кое-какие очки могу заработать, доложив об инциденте. Навряд ли буду первым, последним бы не оказаться. Значит, надо прямо с утра идти с докладом.
Хорошо быть придворным: легко получить доступ к телу. Раз что решил, надо выполнять. Кстати, спать особо и не хочется. Складываю в портфель добытые письма, дневник и драгоценности, переодеваюсь в повседневный мундир, затем направляюсь в тот же кабинет, где вчера дежурил, буду проситься на прием.
– Здравия желаю, ваша милость!
– Здравствуй, Влад. Зря ты со мной не поехал. Хороша актрисочка! Такая прям… Ух! Мороз по коже! Пусть ей еще какую роль дадут, пела она тоже ничего. Да! Тихий браслет от дежурного набора взял. Не цепочкой, а такой… И букет купил. Проверь, все ли правильно записал. Если нормально, то пусть в запас у него на дежурстве постоянно будет. Старательный мальчик. Я только подумал о букете, а он уже его организовал.
– Ваша милость, про вчерашнее в «Сплетнице» напечатали, как вас два раза аплодировали. Очень вы популярны в народе.
– Да? Дай сюда. Угу… Хе-хе… Это про то, как я букет в руки актриске кинул… А вот это врут… Не так все было… Но пусть. Не объяснять же им. Пошли репортеру дуката три, бойко написал.
– Ваша милость, тут такое дело… Тихий опять отличился.
– Что такое? Когда успел? Он же при мне весь день был.
– Вернулся сдать дежурство и был перехвачен для разговора с леди Лаурой. Она плакала, просила продать драгоценности и призналась, что с нее требуют деньги.
– Кто посмел?! Немедленно разобраться!
– Ваша милость, похоже, ее рыцарь уже разобрался. Драгоценности не взял, сразу уехал. Вернулся под утро, послал ей ветку поздней сирени и сверток в шелковом вышитом платке. Дежурная взяла на себя смелость развернуть. Там лежали письмо от леди Лауры и ее заколка с аметистом. Вот список с письма.
– Что?! Дура! О боги! Какая дура! Сей же час…
– Ваша милость, еще момент, не все досказал. Дежурная меня разбудила и доложила о письме. Я послал к квартире шантажиста наряд охранителей. А там денщик только-только вызвал полицию. Ночью барон из ревности зарезал любовника и сам повесился.
– Любовницу?
– Любовника, ваша милость. Денщик признался, что хозяин был из этих…
– Фу! Какая мерзость!
– Так точно, ваша милость. Мерзость. При обыске выяснилось, что деньги и ценности на месте, следов взлома и нахождения посторонних нет. За смертию виновного полиция хочет дело закрывать. Спрашивают – что писать в полк? Убиенный был секунд-майором, служил там же, где убийца. В его королевского высочества принца Торана Уланском гвардейском полку. Полиции велено обождать приказа.
– Этого я решить не могу. Пусть Торан сам думает. И отцу надо Лауркино письмо показать.
– Ваша милость, Тихий с восьми часов сидит в приемной, просится на прием по личному вопросу. Может, что-то доложить хочет?
– Пойдем в кабинет, приму немедля!
Как ни странно, в приемной еще не было дежурного, хотя мои часы уже отбили ровно восемь. Минут через двадцать вальяжно объявился камер-юнкер в слегка помятой форме с белым кантом и вензелем государя. Увидев меня, он подмигнул:
– Обычно принц приходит в девять, раньше тут нечего делать! Будешь дежурить, раньше половины не приходи! – И представился: – Захарий Побединский, здешний староста камер-юнкеров. Я уже восемь лет в чине.
М-да… Сомнительная рекомендация. За столько лет во дворце не выслужить следующий чин надо сильно постараться. Хотя ничего удивительного, если он так относится к своим обязанностям.
При его величестве ежедневно должны дежурить два камер-юнкера, и у каждого из детей государя по одному. Однако у его королевского высочества принца Торана этот пост занимает офицер из дежурного гвардейского полка. При ее светлости дежурят придворные мужа. Мой же принц до меня камер-юнкеров к себе на службу не брал, дежурных ему присылали от Белого двора, видать, по принципу «на тебе, боже, что мне негоже». Этот тип мало того что опоздал и в помятой форме, еще в ботинках заявился, а не как положено, в сапогах. Доверительно рассказал, что не успел переодеться: всю ночь в дворянском клубе в картишки сражался. Посетовал на скудость жалованья и скупость отца. Тот содержание зажимает, а в столице столько трат! В общем, многое мне рассказал, чуток поучил жизни, а самого журнала дежурств даже не открыл.
До девяти часов не дошло минут двадцать, как вдруг появился его милость со статским советником Куклитом. Принц с отвращением оглядел помятого Захария, принял рапорт и недовольно спросил:
– Почему одет не по форме?
– Виноват, ваше королевское высочество! – Что тут другое можно сказать? Только виниться и хлопать глазами.
Куклит, сразу по приходе открывший журнал, вдогон наябедничал:
– Он, ваша милость, на дежурство еще не заступал. В журнале записи нет.
– Опять? – Недовольство принца било через край. – Знаешь что? Поди-ка ты прочь. За тебя мой человек отдежурит. – И, уже обращаясь ко мне, спросил: – Ты, дружок, как? Можешь?
– Так точно, ваша милость! Всегда готов!
Был бы я не готов, меня бы точно никто не понял, а в свете ночного приключения оно даже полезно. Правда, отдохнуть толком не придется, да и ладно.
– Тогда запишись сейчас в журнал и заступай.
Начальство скрылось в дверь кабинета. Расстроенный Побединский отбыл, предварительно посетовав на превратности судьбы, несправедливость бытия и неизбежный выговор.
Вызвали меня сразу, и, судя по взгляду, принцу уже было что-то известно. Мысленно похвалил себя за ранний приход с докладом. Что решили бы, если бы задержался, просто не представляю.
– Ваша милость, вчера после первого дежурства, находясь в несколько нервическом состоянии, долго не мог уснуть. Дабы успокоиться, вышел прогуляться по улице и совершенно случайно нашел бумажку… бумажки… письма… с дневником… и украшениями. Не сдержавши любопытства, прочел. Как молод, глуп и неопытен, не знаю, что с ними делать далее. Покорнейше прошу приказа.
– Дай сюда! – Его милость протянул руку.
Выложив перед ним всю ночную добычу, поясняю:
– В вырванных листах записи об одной известной вашей милости особе. Закладками с буквицей «Д» заложены другие жертвы корыстного мерзавца. Закладками без пометок отмечены просто примечательные записи.
Принц сразу схватился за заметки о Лауре, Куклит предпочел читать из-за его плеча. Даже не дочитав первого листа, его милость побагровел и заревел:
– Это он о моей дочери такое посмел написать?! Да какое имеет право?! Я…
– Ваша милость! – отвлек принца советник и что-то тихо зашептал на ухо.
– Ты, дружок, иди пока. – Меня милостиво отпустили. – После позову, прикажу, что делать. Хотя главное дело уже сделал. Кто-нибудь еще что-то знает?
– Никто не в курсе моей бессонницы, ваша милость.
– Родители тоже?
– Ваша милость, не хотел их волновать. Потому им оставил записку, что уехал по службе во дворец.
– Это хорошо, это правильно. Что до таких вопросов, дозволяю с ними обращаться ко мне. Все лично разберу, прикажу и направлю. Ну иди, иди. Я тобой доволен. Не все верно делаешь, однако стараешься.
– Я зачем вас вызвал? Как полкового командира хочу предупредить: подумываю сменить форму и название вашего полка.
– Премного будем благодарны, ваше величество!
– Предполагаю панталоны вам заменить юбками и украсить коричневым кружком на заднице. И вместо Уланского гвардейского будете Первым мужеложским полком. – Притворная мягкость сменилась стальной яростью. – Устроили у себя рассадник разврата! Поручик вашего полка из ревности сегодня ночью убил своего любовника, вашего же секунд-майора, и повесился! И хорошо, что повесился, сраму меньше! Мне полицейские его дневник прислали. Мерзость и пакость! Хронологию вел, как задницей чинов добивался! Только чтобы не марать честь всей моей гвардии, я велел молчать о таком позорище. Приказываю полку сегодня же из столицы уйти. Согласуйте с Главным штабом куда. Хоть на войну, хоть на учения, но чтобы ваша форма здесь месяц не мелькала.
– Слушаюсь, ваше величество!
– Торан! В дневнике перечень мужеложцев есть, пять человек, штаб-офицеры твоих полков. Список вот, всех из него сегодня же в отставку с поражением на одно звание. Три дня им на сборы – и из столицы тоже вон. Без права возвращения! Да смотри, чтобы газетенки о скандале не пронюхали. Только потому развратников в заключение не определяю. Хотя годика по два в крепости заслужили.
– Отец! Я ни сном ни духом…
– Знаю! Сам предположить не мог. Потому не ругаю. Однако разберись. Следующее. Обер-гофмейстерину сюда не позвал: не след дамам такое слушать. Однако велю ей передать, что сестру убивца от двора отчислить и отправить к родителям. Бант с фрейлинским шифром забрать, по причине недостойного поведения. Про нее в дневнике тоже кое-что написано.
Дворец лихорадило. Это чувствовал даже я, сидя на дежурстве. К его милости вереницей шли посетители, а кофей он пил с его величеством и его королевским высочеством принцем Тораном. Дежурных, против обыкновения, не позвали. Служитель мне шепнул: «Государь весьма грозны сегодня. Хотели Уланский полк в Мужеложеский переименовать, однако смилостивились и только в поход услали. Ихонный офицер был мужеложцем и из ревности до смерти убил другого. Сам повесился. Полиция приехала, нашла дневник, и оно открылось».
Ко мне вернулись мои трофеи с приказом изъять из дневника листы с упоминанием жертв, приложить к письмам, определить принадлежность драгоценных вещиц. Затем разделить по жертвам и заклеить в пакеты. После исполнения меня вернули на пост с указанием дать подсмотреть служителям наиболее яркие описания из оставшихся в дневнике. Не поверите! Мне трижды разные кофешенки приносили перекусить. Камердинер, взявший меня под опеку, зашел спросить о фасоне заказываемого партикулярного костюма. Раскрытый дневник, забытый на краешке стола, наверняка был тут ни при чем. А его страницы перелистывались сами, видимо движимые легким сквозняком. Камер-цалмейстер подошел с малозначащим вопросом и не отказался отведать со мной кофею. Что говорить! Лично гоф-фурьер захотел справиться об удобстве моего рабочего места и тоже не отказался от чашечки. Им я невзначай открыл раздел с описанием встреч с любовниками. Все-таки мы дворяне, придворные, в одном чине, нам вместе еще служить и служить. Тем более что эти господа чуть не вдвое старше меня.
Позже прошел слух, что сестра убивца за неприличное поведение отправлена от двора к родителям. Шифр у нее забрали! В наказание виновных во вскрывшемся романчике чаще всего женили. Виноваты? Пусть теперь мучаются друг с другом всю жизнь! Фрейлина после замужества выходила в отставку, статс-дамами становились немногие. Шифр… Это такой медальон в виде вензеля, усыпанного драгоценными камнями. Он всю жизнь носился как знак отличия. Так вот, шифр в таких случаях не отбирали. Конечно, непорядок романы крутить, но дело-то житейское. Плоть слаба, да и как иначе новые подданные будут нарождаться? Ну а раз так, то, помимо родительского, приданое лично от государя бывшим девицам выдавалось. Помимо прочего, одним серебром тридцать тысяч. Чтобы отобрали фрейлинский шифр, нужно сильно постараться. Раньше при нынешнем государе такого вовсе не случалось. За что сия немилость, многие гадали, но точно никто не ведал. Однако без вины не наказывают. Опять же наказанная могла в ноги ее светлости Силестрии броситься, заступничества просить. Не просила? Значит, знает, за что наказали. Репутация отставленной упала до уровня плинтуса.
К обеду обнаружились те, кто краем глаза прочитал пару страниц в дневнике. Они такое рассказали! Ужас-ужас-ужас, что развратник творил! Все для карьеры старался. А один служитель у двери стоял, «случайно» слышал, как сестру убивца допрашивали. Так она сказала: «Я виновата только в том, что ни в чем не могла отказать брату». Представляете, ни в чем! В чем именно, сплетники домысливали сами. Какой разврат! Репутация девицы рухнула с уровня плинтуса до пола подпола. Остатки престижа расклевали бывшие подруги виновной, другие фрейлины, которые вспомнили и в самом интересном ключе интерпретировали прежде виденное. Естественно, в себе держать не стали, поделились с окружающими своими соображениями. В общем, скандал гулял по дворцу, раскручиваясь и набирая обороты. Будет про что вечером поговорить в салонах.
К его милости были вызваны разом два генерала, а после четверти часа приема звякнул звонок, потребовав меня в кабинет.
– Я сам отец девицы, понимаю крайнюю нежелательность огласки, – заканчивал речь принц и знаком велел раздать посетителям приготовленные пакеты. – Смею заверить, ни полиция, ни охранители дневник и письма не читали, а лишь их опечатали. Кроме его величества и меня бумагами занимался один доверенный дежурный. А у него прекрасная память – он сразу все забывает. Проговориться может разве только сестра мерзавца. Да она и сама мерзавка. Ее удалили от двора, как только открылось, что выискивала наивных жертв для своего брата. Ну и часть выморочных драгоценностей у нее замечена. Государь такой пакости стерпеть никак не смог…
– Ваше королевское высочество, – не выдержав, прервал тираду багровый от волнения генерал-поручик, – коли молодь моего рода прознает про такое дело, очень нехорошо может случиться.
– Так точно, ваше королевское высочество, – поддержал генерал-майор, – мои тоже не сдержатся. Нехорошо будет.
– Решите вопрос сами. Его величество слишком ценит заслуги ваших семей, чтобы допустить их умаление. По-хорошему, шантажистку наказать бы надо. Только чтобы не трепать в газетных статьях доброе имя ваших славных родов, дело не пошло прямиком в суд.
Главы родов рассыпались в уверениях в преданности короне. Политика! Похоже, в скором времени кое-кто исчезнет из реестра Дворянского собрания. Главное, королевская семья будет совсем ни при чем. Принц только намекнул, что дает мстителям карт-бланш, а дальше командир дивизии и командир корпуса сами смогут решить вопрос с семьей обидчиков.
Через час меня вновь позвали к его милости, на этот раз в салон. Там уже пребывал мой сюзерен. Какой контраст со вчерашней зареванной девчонкой! Сегодня передо мной настоящая принцесса. Выдержанная, строгая, красивая. Милые глазки лучатся радостью. На плечи накинут мой плат с драконом, а на груди блестит возвращенная заколка. Она сидит на подлокотнике кресла и прижимается к сидящему отцу. Когда я вошел, он начал делать мне выговор:
– Ты, братец, поступил дурно. Очень дурно. Убивать нехорошо, неправильно. Конечно, нельзя позволять шантажировать своего сюзерена, но и убивать дурно. Хотя, честно признаться, я, может, тоже бы не удержался, узнав про такое. Государь тебя простил только потому, что понял твою обиду и горячность. Но велел передать, чтобы в следующий раз больше так не делал, а то он рассердится.
– Виноват, ваша милость.
Что я еще могу сказать? Тем более сказано, что будет следующий раз.
– Знаю, что виноват! Я сразу понял твою затею – так опозорить виновного, чтобы не пошли лишние разговоры. Оно было сделано ловко, хвалю. Если его сестра что и расскажет или раньше он сам кому чего наговорил, веры уже никакой им нет. Ежели бы только его, то, может, кто чего и заподозрил. А двоих, да с таким позором… Ловко, весьма ловко. Но так делать нельзя, вдруг тебя кто-нибудь заметил бы? Тогда, может, больше бы разговоров было. Ладно, иди отдыхай. Ты же со своей прогулкой ночь не спал? Так я тебя с дежурства отпускаю. Там уже знают, я приказал. Сам понимаешь, ночное дело тонкое, отблагодарить за него сейчас тебя не могу. За мной будет.
– Ваша милость! И так уже обласкан и вознагражден сверх всякой меры…
– А это уж не тебе решать. Свою меру я сам знаю. И еще… ты там про прическу отца что-то говорил.
– Так точно, ваша милость!
– Принеси завтра зелье с собой. Полюбопытствовать хочу. Ну иди-иди. Отдыхай. Исчезни с глаз моих.
Исчезнуть? Здесь? В затененной тяжелыми шторами комнате? Легко! Включаю невидимость. Принц с дочерью ошарашенно шарят взглядами по комнате.
– Э… Тихий! Ты здесь?
– Так точно, ваша милость! Прикажете показаться?
– Да уж, дружок, покажись, пожалуйста.
Я снимаю невидимость.
– Ваша милость велели исчезнуть с глаз, я счел долгом исполнить.
– Значит, в доме увидеть тебя никто не мог?
– Ваша милость, меня дядя специально учил проникновению. – Бедный дядюшка, все на него валю.
– М-да? Хм… Полезно, весьма полезно… Ты во вторник зайдешь ко мне, вызову. Я до той поры все хорошенько обдумаю, посоветуюсь. Без моего или Лауркиного позволения больше такого никому не показывай. А пока уходи. Занят я. Мне брату помочь надо, целый бунт у него при дворе гвардейские устроили. Ропщут на попрание чести гвардии.
Отругал меня принц очень мягко, только по обязанности, как положено. Это он про мой прокол не знает, про то, что я людей перепутал. Одно хорошо, что шантажиста я тоже того, а то не знал бы, что сейчас делать. Сказал: «За мной будет». Но лучше не иметь таких людей в должниках. То, что он зелье приказал принести, внушает определенные надежды. Может, удастся ему прическу поправить и кое-какие очки в его глазах заработать. Но это завтра, сейчас еду домой.
До комнаты не дошел, опять служительница позвала за собой. Вновь салон и ожидающий сюзерен.
– Стах, я тебе безумно благодарна! Ты не думай, я обязательно отблагодарю тебя… Только сейчас у меня ничего нет тебе подарить, достойного твоего подвига. Но как только я выйду замуж, отплачу за все сполна.
Милая, добрая, неопытная девочка. Кто тебе позволит? Муж? Очень сомневаюсь. К тому времени, когда ты сможешь сама распоряжаться своими землями и деньгами, утечет много воды.
– Мой добрый сюзерен! Лаура! Прошу и умоляю – не надо. Поверь, мне и так уже всего хватает. Лучше пусть окружающие будут меньше завидовать.
– Нет. Я подвига своего верного рыцаря никогда не забуду! Обещаю!
Много слов пришлось потратить, чтобы убедить девочку отложить награду на далекое когда-нибудь-потом-при случае. Но в конце концов удалось успокоить сюзерена.
Уже переоделся в летний мундир и готов был отбыть домой, но застрял у служителя – новый слух пришел. Король, видать, психологию дворянской толпы прекрасно знает, хотел гвардейцев-уланов из-под удара вывести, услал их из столицы. Пару месяцев на маневрах побудут, а за то время случай подзабудется. Однако вся остальная гвардия встала на дыбы. Понятно, случаи всякие бывают, не ангелы мы, грешим помаленьку. Кто иногда в игре карточку передернет. Кто ночью в постель к чужой жене случайно забредет. Но оно весьма плохо, конечно, однако простительно. Бывает, что и похуже иногда случается, так ведь тишком. А тут пятно на всю гвардию! Это из-за уланов про нас так думать будут? Что скажут дамы? И заграница? Словом, потребовали вывести в отставку всех командиров проштрафившегося полка. Государь в раздумьях.
Вечером отец рассказал о вчерашнем дне. Я же не слышал, вчера приехал поздно и сразу сбежал спать. Так вот. Сидит он, с отчетом разбирается. Вдруг его в Зеленый кабинет срочно требуют. Там его королевское высочество изволит работать, когда в министерство заезжает. Понятно, побежал сразу. Принц разрешил звать «милостью», расспросил о бакенбардах и прическе, угостился из подаренного портсигара. Как хорошо, что отец его теперь всегда с собой носит. Велел бате тоже закурить, а к пахитоске приказал по рюмочке смородинной настоечки. Словом, отец провел время с приятственностью.
Когда отпустил, к папе зашли все новые друзья-приятели с начальником департамента во главе. Они в курсе, что про работу разговоров не было, видать, кто-то у дверей слушал. Но хотели вызнать подробности. Папе пришлось вновь всех пахитосками порадовать.
Вечером, по рекомендации директора гимназии, к нам в гости приехал Андриан Цейдлер, с женой Софьей и дочерью Эммой. Довольно полный мужчина, с шевелюрой, похожей на одуванчик. Стоящие торчком седые волосы обеспечивали идеальное сходство. Софья помоложе мужа, следила за собой и за дочерью, обе были очень ухоженные, со вкусом одеты и причесаны. К недостаткам можно было отнести только несколько избыточное для такого визита количество драгоценностей на них. Эмку я хорошо знаю. Спокойная, тихая девочка. Рыженькая. Весьма симпатичная, но вся в веснушках, из-за чего переживает. Третья в классе по успеваемости. Простолюдинка. Вполне подходящая партия для похода в парк и для угоститься чем-нибудь вкусненьким. Мы договорились, что я зайду за ней в полдень воскресенья, тогда можно будет и сильно не спешить, и успеть на школьные гулянья.
Глава 8
Школьные гулянья
Суббота. Утром, на выходе из дома, меня ловит Тина, та гимназистка, которая с Ингой приходила. Начинает с просьбы помочь некой девице, взять ее на завтрашние школьные гулянья и представить его королевскому высочеству принцу Лагозу. Ведь у меня так хорошо получилось в прошлый раз. Ошарашенно смотрю на девушку. Что она сводница, я понял, что меня хочет сделать сводником – тоже. Но, честное слово, в прошлый раз получилось случайно. Однако объяснять ей ничего не стал. Невзирая на первые смутные намеки на будущие дивиденды от принца и предложение конкретной суммы, от роли свахи я отказался, сослался на начало службы и уехал во дворец, оставив девушку крайне разочарованной.
Секретарь просил больше его милость с девушками не знакомить. Ингой принц остался недоволен, дело могло закончиться значительно хуже. И зачем мне рисковать?
Только прихожу на службу, меня тут же вызывает дежурный камергер и выкатывает новый распорядок дня. Так как я стал вассалом, мне каждый день пристало интересоваться у сюзерена, не нужен ли я ей, а если нужен, то что надо сделать. Ведь теперь она мой главный начальник. С другой стороны, леди Лаура не против того, чтобы я продолжал служить его королевскому высочеству и дальше. В день дежурства могу не приходить к ней за указаниями.
В другие дни, кроме выходного, в полдень я обязан являться за приказами и давать советы, если попросят. И вообще, как первый и пока единственный придворный, должен больше заниматься делами сюзерена. Как минимум знать ее финансовые дела, ситуацию в герцогстве, ну и про ход переговоров о супружестве тоже.
По сему поводу, кроме дежурства при его милости и ночного в лазарете, у меня остаются лишь уроки танцев и уроки этикета. Остальное спрашивать не будут, но и учить, правда, тоже. Леди Лаура так распорядилась. Вроде пожалела и сказала: «Он и так все знает». Следовательно, вне дежурств приходить могу к полудню, уходить, как отпустят.
Камергер смотрел с сочувствием. Учиться полезно, но и без формального обучения можно не пропасть. Однако, привязав к себе, сюзерен фактически оборвала мою карьеру. Она скоро будет подданной страны своего мужа, и служба от нашего государя мне будет доступна, лишь пока не свершится замужество. Что будет дальше, сказать трудно. Захочет ли ее муж меня на службу взять? Вопрос. А его величество чужого подданного, наверное, отставит.
М-да… Хорошее дело. Вроде и возвысился, но со службы вылететь могу. Ладно. С поместьем с голода не помру. Уеду к себе в сельский домик, огородик заведу… десятин на сто. Самогонку со своего заводика попивать буду. Проживу как-нибудь.
Но это будет после, а сейчас для меня самое наиглавнейшее дело – Розовый бал.
На уроке танцев это утверждение подтвердили со всей возможной доступностью. Там меня уже ждала мой сюзерен. Про вчерашнее она мне ничего не сказала. Зачем? И так все ясно. Мы просто репетировали свой первый танец. Шаг за шагом, разучивая и оттачивая каждое движение, подчиняясь звукам музыки и командам учителя, мы готовили выступление для своего первого бала. Танцовщица гоняла Лауру не меньше, скорее больше, чем меня. Хотя более вежливо. Однако завершать урок пришлось в одиночку: мою партнершу куда-то отозвали. Сразу же перешли на другие танцы.
Меня поставили в известность, что все танцы Розового бала я буду танцевать, причем с разными девицами. С кем именно? Сейчас решают. Тут не просто так, тут политика замешана. Поумнее меня люди расклады подбирают, чтобы для леди Лауры умаления ее рыцарю не было.
Ровно в полдень я, одетый в летний мундир, явился к сюзерену. Она сидела в окружении нескольких женщин, одна из которых – ее светлость. Вообще перед великой герцогиней у меня должок. Та первой согласилась на мое рыцарство. При возможности надо будет отплатить, а пока лишь склонился в низком поклоне.
– Стах! – радостно воскликнула моя леди. – У меня к тебе дело. Ты же мой вассал, ты же не сможешь отказать в моей просьбе? А я выполню любую твою. Договорились, да?
– Я не смогу отказать в любой просьбе моему сюзерену.
Что-то мне не нравится такой подход. И Силестрия глазки щурит. Точно гадость попросят сделать.
– Я знала! Ты благородный человек! Понимаешь, одна девица, причем фельдфебель тетушкиного полка, тоже должна дебютировать на Розовом балу. Ну ты понял?
– Надо пригласить ее на танец?
Девочка даже шлепнула ладошкой по столу в досаде.
– Стах! Вспомни, кто из твоих знакомых девиц в гвардии?
– Никого не было.
Мой сюзерен тяжело вздохнула:
– Значит, ты ничего не знаешь. Это Фрида Губерласк. Я слышала, что ты дал слово ее матери не иметь с ней никаких дел. Но ты и обещал не отказать в моей первой просьбе.
Тут вмешалась ее светлость:
– Вина за нарушение слова ляжет на твоего сюзерена, ведь это ее воля.
Обложили. Женщины вообще могут делать с нами, мужиками, что хотят. Да и не откажешь таким людям. Ну и ладно, я против Фриды ничего не имею. А в глазах светского общества просто обязан повиноваться. Повторяю ранее озвученный тезис:
– Я не могу ни в чем отказать своему сюзерену.
Лаура горделиво вскинула голову и удовлетворенно улыбнулась:
– Я же говорила, что мой рыцарь сделает для меня что угодно!
Судя по взгляду Силестрии, мою командиршу развели «на слабо», как маленькую.
Дальше дело в свои руки взяла герцогиня. Она очень вежливо попросила… не приказала, именно попросила… убрать до бала оспины хотя бы с лица фельдфебеля. Жемчуг будет в достаточном количестве. Тут я пояснил:
– Ваша светлость, для лечения стоит сделать мазь. Тогда можно использовать самый дешевый, мелкий жемчуг, не ювелирного качества. Он же все равно будет растворен в специальном составе.
– Мы не будем экономить на здоровье. Пусть будет дороже жемчуг, но лучше результат, – гордо заявила герцогиня.
Решили, что гвардии фельдфебель придет ко мне в понедельник. Дабы соблюсти приличия, встреча произойдет в присутствии статс-дамы и двух офицеров полка.
Дальше разговор переключился на приданое Лауры. Женщины обсуждали, что уже есть. Четыре шубы, шесть дюжин платьев, золотой кофейный сервиз, серебряный столовый сервиз весом в двенадцать пудов, ткани для платьев, кружева, много другого разного, и всего… ВСЕГО! Три дюжины украшений! Большей частью с аметистами, бриллиантами и изумрудами. Девочке же хотелось больше, дабы не ударить перед женихом в грязь лицом. Тетя стала ее успокаивать – скоро еще кое-что из герцогства подвезут, наверняка там хоть сколько-нибудь драгоценностей будет.
Оказывается, на снаряжение первого сына своего господина, на приданое первой дочери и на выкуп самого господина из плена подданные должны скидываться. По одному разу на каждое событие, но все же обязаны. Лаура сейчас и есть властелин, вот ей на приданое сейчас по герцогству и собирают с каждого владельца земли, а с ее личных земель наособицу.
Ну я попал! У меня тоже там имения, опять же я вассал. Пришлось отпроситься на четверть часа.
Я чего подумал? Вот что у меня есть на ритуальный подарок? Почитай, ничего такого, кроме кольца с алмазом и ракушки с жемчугом… Жемчуг хорошо пойдет невесте на свадебное платье… Немного жаба давит, однако переживу.
Никогда не дарите девушкам подарки! Принес перламутровую раковину и с приличествующими словами о свадебном даре положил ее на стол. Раковина была немедленно вскрыта, а жемчуг пересчитан и оценен. Не поверите! Каждая жемчужина была осмотрена. Без исключения! Лаура и Силестрия сразу начали решать, какому ювелиру отдать жемчуг и что из него стоит сделать. Остальные женщины давали советы, участвовали в обсуждении и хвалили подарок. А мне даже забыли сказать «спасибо». Оно конечно, полная ерунда, но, знаете ли, неприятно как-то. Правда, когда ажиотаж улегся, вспомнили, поблагодарили, отпустили отдыхать и даже велели служительнице подготовить соответствующую бумагу. Дескать, подарок на свадьбу получен, причем рыцарь герцогини преподнес его самым первым из подданных. Кстати, количество, качество и примерную стоимость подаренного принято писать. Но осадочек остался: жемчуг интереснее меня.
Пошел в комнату переодеваться, докладывают – меня портной на примерку гражданского костюма ожидает. И служитель со значением информирует:
– Граф Иснадор опять в карты изволил проиграться. Долги у него неподъемные. Даже свой выезд продал. Всю прислугу рассчитал. Как бы на меч не бросился.
– Интересно, конечно. Однако я с ним не знаком.
– Пока его бывший камердинер свободен, можно его успеть вам на службу нанять. Очень удачный и редкий вариант. Человек он опытный, знающий и преданный.
Вообще прислуга мне нужна. Договорились встретиться в моем доме, в котором судейский раньше жил.
Портной явился с практически готовым костюмом. Зачем примерка была нужна, не понимаю. Зачем костюм – тоже. Да, по фасону не мундир, но никакой разницы с аналогичными костюмами нет. Представьте себе фрак в нашем мире, так и здесь торжественный костюм для выходов – тот же мундир. От других таких же ничем не отличается, разве вместо погон и петлиц знаки отличия на обшлагах, а награды вышиты на лацканах. Мне обычный, партикулярный костюм больше нужен, но его куплю себе сам.
Уже почти ушел, когда вызвали к его милости.
– Ты, братец, зелье свое принес? Обещал дать мне посмотреть.
– Так точно, ваша милость!
С поклоном подал флакон, и мой принц с интересом стал его разглядывать. Потом сообщил:
– Видел твоего отца. Прическа точно хороша. Я решил сам попробовать, как оно действует. Скажи там, как и что с ним делать. Мой куафер ждет тебя. Объясни в подробностях, чтобы не ошибся.
– Слушаюсь, ваша милость!
– Погоди. Еще вопросы остались. Если кто спрашивать будет, про прическу ты мне объяснял. Как долго отвод глаз держать можешь? Хотя бы минуты три продержишь?
– Если не на солнце, то и пять минут спокойно продержусь, ваша милость. А на солнце вовсе не смогу. В битве или если что делать начну – сразу появляюсь.
В тени продержусь сколько надо, и не отвод это, а невидимость, но зачем все карты сразу раскрывать.
– Это хорошо. Это полезно. А биться тебе вовсе без надобности, бойцов и так достаток на любой вкус. Хоть стрелки, хоть дуэлянты, хоть просто убивцы. А вот людей с отводом глаз у нас недостача. С магией ты как?
– Не обучен, ваша милость! Кое-что могу изобразить, силы прилично, а вот знаний маловато. Дядюшка перегорел, только теории мог учить.
– Подучим. Учителей тебе найдем, все остальное тебе тоже будет, и деньги, и карьера. Ты ничего такого себе не придумывай, но из дворца я тебя немного подвину. Не совсем: будешь Лауркиным представителем, уже пущен слух о конце твоей карьеры. При себе дежурить оставлю, однако про свои способности молчи. Никому ничего. Куклит пусть тоже будет в неизвестности. А то уж больно много мнит о себе в последнее время. Берет не по чину. А тут повадился к отцу на доклад ходить. И ведь мне не докладывает, о чем государю рассказывает. Думает, я ничего не знаю, однако помимо него люди есть. Причем верные. Они-то и доложили. Так что помни, ему – ничего. Дочурке я тоже велел молчать. Даже государю не хвастай. Будешь только при мне одном. Служба непростая – тишком сходить куда, посмотреть, что там творится. Или попытаться найти письмо какое, а может, что другое. Тут оружием махать не нужно, даже вредно, здесь тонкость и осторожность нужна. Согласен так служить?
– Так точно, ваша милость!
– Подумай. Забоишься – уезжай с Лауркой, препятствовать не буду, только молчания потребую. Останешься – будешь служить при мне до самого конца. Хорошего – моей коронации – или плохого – моей смерти или моего бегства, – но до конца. Служба опасна, не скрою. Но знать, что в письме написано, иной раз важнее, чем армию разбить. Сейчас сразу не соглашайся. Время подумать тебе дам до вторника, там вызову, и тогда скажешь решение.
– Ваша милость, одно меня только волнует – что скажет на это леди Лаура?
– Она будет не против. У нее тоже интерес есть. Причем великий. Ты дневник мерзавца добыл, а хорошо ли его читал?
– Мельком, ваша милость. Времени мало было.
– А вот я подробно листы про Лаурочку читал. С листочком и карандашиком. Натравили подлеца на мою дочурку. Поспешил ты, братец. Живым надо было брать. Он бы смерти как милости просил. Я из изверга душу бы вытряс, но узнал, кто его хозяин. Хотя денщик вспомнил одного странного офицерика, осталась ниточка. А ты, коли согласишься, сходишь по одному адресочку, поищешь, глядишь, вдруг чего и найдешь.
– Ваша милость, виноват. То нападение, где я вступился, тоже было подстроено?
– То – нет. Сам при допросе налетчиков присутствовал. Винились они, кровью исходили, но уверяли, что по дурости напали. Я им поверил.
– Понял, ваша милость.
– Вот и хорошо, что понял. Иди пока. Про молчание не напоминаю, ты хоть молод, но в меру умен и весьма понятлив.
Я и пошел. Серьезное предложение принц сделал, из тех, от которых нельзя отказаться. Не верится мне почему-то, что он с дочкой меня отпустит. Свое настоящее лицо мне показал. Его милость не только жуир, любитель молоденьких красоток и цветов, раз он при пытках может поприсутствовать. И за дочку любого уроет.
Вы можете представить себе дворцового парикмахера, молчаливого и не собирающего слухи? Я тоже нет. Брадобрей принца в общей сложности молчал минуты три, пока слушал мои наставления, остальное время, пока рассматривал корни моих волос и заодно приводил прическу в порядок, рассказывал слухи.
Распущенность нравов в его королевского высочества принца Торана Уланском гвардейском полку поставили в вину полковому командиру. Тот ушел в отставку. Но полк-то его королевского высочества принца Торана! Кто за своим полком смотреть должен? Полковник, конечно, тоже виноват, но не один он ответчик. Опять же в других полках принца развратники нашлись. Их полковым начальникам тоже в отставку подавать? За таким кое-кто повыше надзирать должен. Вслух сего не говорят, однако люди шепчутся. Совсем на ушко, тихо-тихо, и мне шепнул виртуоз расчески – принц Лагоз возит дам в Цветочный павильон цветы смотреть, пока жена разрешила. Оно для здоровья необходимо, да и подданные женского звания чувствуют близость к королевской семье. А принц Торан все больше офицерами себя окружает. Жене верность хранит. Оно достойно уважения, однако надо и другим дамам знаки внимания хоть изредка оказывать. Его величество и то велел при Синем дворце количество дежурных офицеров сократить, а по комнатам селить не более одного постояльца, а то, знаете ли, после вчерашнего случая мысли разные возникли… разговоры опять же… Народ не понимает… Нельзя людей в смущение вводить.
Шестеро придворных синяков, правда, из молодых, запросили перевода в гвардию, но по крайности согласны и в армейские части. Им семьи так велели, опасаются за репутацию сыновей. Очень нехорошо вышло, совсем случай, выходящий из ряда вон…
Девица, бывшая фрейлина, от дворца отставленная, сегодня в несчастный случай попала. Весьма глупо получилось – поехала на карете к порталу, а там армейский пехотный полк на плановые учения отправляют. Тысячи три солдат да обозные повозки, кухни и прочий скарб, пока все переправят, не один час пройдет. А к карете, натурально, господа офицеры подошли – ну как не поприветствовать дворянку? Та было вышла, а тут лошади чего-то испугались и понесли. Их тут же остановили. Кучер в порядке, служанка в карете в порядке, а госпожа неловко выпала, шею свернула. Насмерть! Офицеры ее на руках до лекаря принесли, ан поздно! Не дышит уже. Имя после узнали, служанка сказала. Так переброску всего полка отменили, открыли путь, тело несчастным родителям привезли с соболезнованиями. Тем-то каково! Разом сына и дочки лишиться!
Да уж… Много нового сегодня случилось. Ну, с Рябой ладно. Девчонка не виновата, хотя и интересно, с чего ее мать на меня набросилась. Придется Фриду лечить, а это не так просто. Жемчуг опять же дадут, и что с ним делать? Хотя… что-то было из алхимических зелий на жемчуге… читал в каком-то комплитнике по D&D… связанном с морем… или морскими эльфами… Вторая редакция… AD&D… Хм… Вспомнил! Наги, а не морские эльфы. Зелье придает крепость и блеск чешуе, когтям и зубам. Пользуется спросом у наземных модниц из-за улучшения цвета и состояния кожи, ногтей и тех же зубов. С ума сойти! Так бездарно тратить дорогущий продукт. Однако стоит попробовать. Будут проверять расход жемчуга – вот тебе и отмазка. Одна жемчужинка от Фриды есть, надо пробовать.
Вторая новость, хотя правильней сказать «осознание», – это про мое настоящее место при сюзерене. Слегка любим, весьма ценим, но ниже по интересу, чем свежеполученный подарок. И ведь я ничего ни разу не сделал против ее желания. Холодный душ, хотя весьма полезный. Не! Не поеду я с ней. Лучше буду служить сюзерену на расстоянии, а то ведь капризы могут начаться, у беременных они бывают.
Принц хотя бы честен. Обрисовал картину, дал время подумать и предложил выбор. Судя по всему, не все так ладно в Датском… точнее, в Хаорском королевстве. Наследник не объявлен, у обоих братьев только дочери, а по закону наследует тот из близнецов, у кого первым родится законный сын. Если государь, упаси боги, умрет, начнется свара. По-любому отсидеться не получится. Надо решать, пока есть время.
Поехал к своему судейскому дому. Не успел отпереть дверь, как появился городовой. Доложил, что с домом полный порядок, отчитался о выселении прошлой прислуги с проверкой уносимых вещей. Спросил, не угодно ли чего приказать. Я рассказал о возможном найме прислуги, поблагодарил за службу. Три талера растаяли в широкой ладони полицейского. После чего тот отдал честь и удалился по служебным делам.
В отличие от дома дяди, в господских комнатах дубовый паркет. Весьма добротная мебель, пусть старомодная и из классического ореха, а не из дерева экзотических пород, но гарнитур сделан в едином стиле для всех комнат, кроме кабинета. В кабинете письменный стол, кресло и шкафы сделаны из дорогого палисандра. Кстати, есть массивный железный шкаф, даже с сигнальной руной, правда, деактивированной. Ключ тоже есть, аккуратно воткнут в замочную скважину. Единственно, сейф идеально пуст, да и на полках шкафов, и в ящиках стола остались лежать лишь канцелярские принадлежности да несколько судейских кодексов. Похоже, бумаги и ценности вывезли при аресте. В остальных комнатах все вещи, включая одежду в гардеробной и посуду на кухне, остались нетронутыми. Постель в спальне не прибрана, и видны следы поспешных сборов.
Чтобы исключить излишние соблазны для прислуги, дверь на господскую половину заперта изнутри.
Для проживания прислуги в подвале предназначены целых три комнаты рядом с кладовыми. Однако видно, что раньше жили лишь в одной. Все кладовки заперты на массивные замки, а вот ключей от них я найти не смог. Впрочем, не сильно искал, все едино запоры, наверное, придется менять. В любом случае надо озаботиться магической защитой от проникновения. Хоть отпугнет воров.
Вскоре подошли трое очень солидно выглядевших людей. Кидор – камердинер и глава прислуги, Мивда – на ней кухня, уборка и стирка, Балег – прислуга за все, то есть что скажут, то и делает. Кидор и Мивда – супружеская пара, Балег сам по себе. Готовы служить за 60 дукатов в год на всех, с моей кормежкой и выдачей раз в год поощрения материей, сколько моему благородию будет угодно. Платить по третям года, сразу по выдаче мне жалованья. Понятно, чтобы не успел прогулять, как их бывший хозяин. Взамен снимают все хлопоты по дому. Скользкий момент с кормежкой решается просто: раз я помещик – мне должны посылать припасы из поместья в достаточном количестве. И это Кидор на себя возьмет.
Читать бесплатно другие книги:
