Мертвая Академия Мятная Витамина
– Холодно, – пожаловалась я. За спиной кто-то взвыл: – Опять! Не смей приказывать! – Заматерился, поминая всех святых и ведьмину кровь. Голос был уже знакомый, теплый, почти родной и немного жалобный. Меня накрыли толстым одеялом, замотали в ткань, как в кокон, и я уплыла в мир сновидений.
Рядом со мной храпел мужик. Судя по богатырскому храпу, он был здоровый, как боров. Лежать было неудобно, меня зажимали со всех сторон. Судя по всему, ночевать в комнату набилась куча народу.
Я выпуталась из одеяла, приподняла голову: нет, это был не мужик. Это был бульдог, который, положив голову на мой живот, задавал такого храпака, что от каждого его вздоха тряслась хрустальная люстра.
Монстрик чихнул, открыл красные заспанные глазки и поднял голову. Тут же другой конец зверюги, за неимением хвоста, заходил ходуном из стороны в сторону. Барбос приветливо гавкнул хриплым басом. У собаки были торчащие к потолку клыки, которым позавидовал бы любой саблезубый тигр. Круглые, как блюдца, выпуклые карие глаза навыкате. Морда выглядела так, будто по ней ударили кирпичом. Купированные уши торчали странными рогульками, походившими на два расщепленных демонических рога. Хвост отсутствовал. Окрас был странного черно-зеленого оттенка.
Во уроды, даже собаку разрисовали и нарядили, – мелькнуло у меня в голове.
Рядом кто-то хрюкнул во сне и завозился, я повернула в голову и зажала рот ладонями.
Давешний знакомый валялся тут же, поверх одеяла, совершенно голый!
В животе заурчало.
Отстой! Как громко! И денег в сумке мало, не на что купить даже пирожок. Тут я внезапно вспомнила про конфеты, сунутые мне в руки пьяным бухгалтером Костей.
Они лежали в моей сумочке, завернутые в салфетку. Здраво рассудив: не пропадать же добру, я захомячила их туда. Накануне я даже не взглянула на них, теперь они стали желанной добычей. Голодный зоркий взгляд высмотрел сумочку-кошелек на тонком ремешке. Аксессуар валялся на полу около окна.
Тихо, как мышка, выбравшись из-под одеяла, чтобы не разбудить косплеющего под Адама парня, я скользнула к сумочке.
Тонкий аромат бельгийского шоколада, тающего сладкой пленкой на языке, вызвал у меня приступ эйфории. Несмотря на пьяную начинку, я опустошила салфетку наполовину. Ох, не стоило этого делать на голодный-то желудок, мне по факту достаточно нюхнуть пробку, чтобы закружилась голова, а чудить так, как я на трезвую голову, не умеет даже самый опытный опрокидыватель стопок.
Но тело настырно требовало калорий и наркотического успокоения после полуночных нервов. И оно получило все, что хотело: салфетка вмиг опустела. Облизывая испачканный в шоколаде палец, я услышала шорох за спиной.
Пока я хомячила шоколад, сзади кто-то подкрался, стремительная бледная ладонь зажала мой рот.
– Наконец-то! Тишина. Ни звука! – послышалось над моим ухом.
Я ощутила поток головокружительной энергии. Вампирской зов ударил в меня, как ультразвуковая волна, оглушил, подчинил своей воле, и я поняла: если сейчас он попросит прыгнуть в окно, сделаю это. Прикажет раздеться и пройти по московским улицам голяком – с радостью! Все что угодно, любое желание!
Одна часть моего мозга чувствовала неописуемый, неудержимый щенячий восторг только от того, что его руки прикасались ко мне. Вторая была в глубоком шоке и ступоре, лишь это спасло меня от гибели. Сдержало порыв кинуться в его объятья, сорвать с себя одежду, отдаться ему, подчиниться.
Его гипноз слишком сильно влиял на меня, превращая внешность в общем-то симпатичного парня в сногсшибательного красавца и темного принца. Однако этот зов давал мне право видеть скрываемую правду, как будто компенсируя потерю рассудка и самообладания. Под воздействием этой необычной магии подчинения я увидела, как выглядит мой ночной знакомый на самом деле, тогда я поняла – он не человек!
На меня смотрели горящие страстью кроваво-красные глаза, бешеные от неутоленной жажды. Мраморное лицо бело как снег, кожа прозрачна и тонка. Сквозь нее просвечивали пульсирующие вены. Веки с трупным синеватым оттенком, вокруг глаз залегли тени. Всю эту ситуацию немного спасали густые черные ресницы на ярких пугающих глазах с потусторонней чертовщиной. Но взгляд их был печальным и жалостливым, как будто именно я подчинила вампира своей воле, а не он меня держит, прижав к полу. И это потустороннее страшилище мне нравилось? Да!
Больше всего пугала не внешность (я похуже после бессонной ночи в интернете выгляжу), в ступор меня вогнал стальной нечеловеческий захват бледных ладоней. Я крутила свои запястья в кольце его пальцев, было похоже, как будто обдираю кожу о камень.
Вторая часть моего сознания успела очнуться, но не вовремя среагировать.
– Прости меня, – прошептали бледные губы, – мне придется тебя убить.
Меня накрыло шатром из густых темных волос. Шею пронзила острая боль, потому что на этот раз не было лишающей чувствительности вампирской слюны. Я поняла – погибаю, уже погибла и готова буду отдать жизнь за возможность еще раз почувствовать это наслаждение. Эти прекрасные ощущения.
Вторая сумасшедшая часть меня, захваченная в плен вампирским зовом, взорвалась ликующим салютом чувств. Меня захлестнуло и унесло в бездну сладострастия.
Что я кричала – не помню. Помню только, что, несмотря на стальной захват, выгнулась дугой, пытаясь приблизиться к моему мучителю, прикоснуться к нему всей поверхностью тела. Дальше – провал в памяти.
Ликующий зов грохотал в ушах симфонией абсолюта, сжигая меня во взрыве блаженства.
Сознание вернулось ко мне и встало на место, лишь когда вампир, делая свое темное дело, прижал меня коленом к земле. Не сумев совладать с моей неистовостью, лег на меня. Тяжесть чужого тела пробудила мою дремавшую половину сознания, заставила занервничать и надавать пинков защитным функциям организма, которые от незабываемых впечатлений растеклись никчемной лужицей.
Я почувствовала на себе его горячую тяжесть и что-то тугое, наполненное, упиравшееся в бедро. Минуту назад его тело было холодным как лед, а теперь пылало. Совращенная часть моего сознания, не успокаиваясь, потянулась к нему в ответ, мои зубы царапнули теплую кожу, от чего вампир потерял контроль. Моя рука вырвалась из захвата и запуталась в волосах.
Дьявольский искуситель и сам был не рад тому, что напал на такую неугомонную жертву. Он дышал часто. Прерывисто. Я явно мешала ему ответными ласками пить кровь и убивать меня. Но мне тоже хотелось насладиться в последний раз. Так вот как это происходит: жертва сама, добровольно идет в пасть хищнику и отдается ему, желая умереть, но напоследок испытав райское блаженство.
– Да успокойся же ты и лежи смирно, когда тебя убивают! – воскликнул он, отрываясь от моей вены.
«Так быстро? И это все? Я требую продолжения банкета!» – вопила моя безумная часть.
Вампир поперхнулся, закашлялся.
– Что это? – Капля моей крови соскользнула из уголка его губ на мое лицо. Я зажмурила глаз.
– Это… это спирт? Ты пьяная?
От этого возгласа мое сознание чуток прояснилось.
– Ик! – подтвердила я, признавая, что в адекватном состоянии не стала бы извиваться ужом под парнем, стараясь лизнуть его в шею, как собака.
Спаситель, пытавшийся убить меня, недоуменно сел. Потом согнулся, схватившись за живот. Лицо скрылось под водопадом волос, оттуда был слышен только придушенный хрип, вскоре перешедший в львиное рычание.
– Ты ведьма, что ли? Ты меня отравила!
К моему кошмару убивец выгнулся, лицо его исказилось, из пальцев вылезли когти и впились в грудь. По-видимому, алкоголь сжигал его изнутри.
– А-а-а-а!!! – закричал он выгибаясь. Из тела вампира заструился туман, в мгновение ока он осел горкой дымящегося пепла на ковре.
В ужасе я вскочила, попятилась, глядя на то, что осталось от того, кто всего минуту назад лежал со мной рядом.
«Я ЕГО УБИЛА!» – молнией пронеслось в голове. Я развернулась и в страхе от содеянного дала деру.
Коридоры извивались передо мной узкими змеями. Темные, мрачные.
«Где я?! Быстрее, выбраться на улицу! В метро, к ментам!»
Шоколадный алкоголь дошел до моих коленок и лодыжек, подкосив их, ударил в мозг, заставляя шататься по коридорам от стены к стене. Возможно, будь я трезва, смогла бы выбраться из этой заварушки с минимальным ущербом. Не зря я подозревала бухгалтера Костю и конфеты на предмет попадалова.
А действительно, был ли там только коньяк? Может, в конфеты запихали еще что-то, чтобы сделать девушку более сговорчивой? Слишком настырно он мне их предлагал. Теперь об этом не узнать. Голова кружилась, все вокруг плыло.
От стены отлепилось нечто. Только что была покрытая обоями стена, и вдруг из нее выплыло это, сформировалось в тело.
Живое, настоящее, холодное, как мрамор, и склизкое, как сопли, но настоящее тело, не костюм и не бутафория! Из пасти чудовища высунулся раздвоенный язык и попробовал на вкус воздух возле моего лица.
– Живая? – выдохнул он облачко пыли. – Девица! – уже удовлетворенно.
– И-и-и-и-и-и! – завизжала я и, подхватив свое пьяное тело, понеслась по коридору, сбивая все на своем пути.
«Что это за чертовщина такая? Это уже не смешно! Говорила мне подруга, что сверхъестественное существует, и почему я ей не верила?
Я свернула за угол и впечаталась лицом в чью-то голую грудь.
Горячая человеческая кожа.
«С чешуей?!»
Я выдохнула, подняла глаза.
Передо мной стоял высокий отдаленно знакомый, э… человек? Некий индивид мужского пола. Голый, мокрый, с обмотанным полотенцем вокруг бедер. С прядки белых волос падали капли воды, как будто он только что вышел из ванной, да так оно, скорее всего, и было, догадалась я.
– А я думаю, кто здесь визжит, как резаный? – мурлыкнул незнакомец. – Все адепты давно в своих комнатах к тому же… – беловолосый сделал паузу, и я поняла, на кого он был похож внешностью и манерой говорить. На змеиноподобного Лорда с аниме пати. – Это мужское общежитие, – с намеком продолжил он, и на меня обрушились тонны обаяния.
«Дыши, Вита, дыши! Не захлебнись от желания и слюны! Помни, это все бухгалтерские конфеты! Рассудок твой встанет на место – когда протрезвеешь», – добавила я про себя.
Что-то защекотало шею, я заторможенно подняла руку, все еще смотря в эти гипнотизирующие глаза.
Змеиновидный гад поднес когтистую руку к моей шее, двигался он молниеносно! Подхватил капельку крови, стекающую по ключице, и засунул себе в рот, пососал палец. Глаза его мечтательно закатились к потолку.
– А ты сладкая, мышка! – От этого вожделеющего хриплого шепота у меня на спине выросли воображаемые ледяные сосульки, промаршировали вдоль позвоночника и вернулись обратно к мозжечку.
Меня передернуло. Он меня тоже хочет съесть?
– Милый! Где ты? – послышался излишне манерный голосок из-за двери, по соседству с которой мы стояли.
Щелкнул замок, створка открылась. Краем глаза я увидела девушку с зелеными, как тина, волосами и бледно-голубой кожей, с нее капала вода.
Незнакомец наклонился ко мне, я впечаталась в стену, пытаясь продавить ее лопатками. Стена стояла прочно, не пуская.
Рука чешуйчатолицего толкнула девушку в грудь, схватила ручку двери и дернула на себя, захлопывая ее.
«Он слишком близко!» – запаниковало мое сознание.
Парень втянул воздух около моего лица. Я выдохнула, стараясь дышать в сторону, чтобы не позориться перед красивым незнакомцем. Кусать он меня не собирался, и на том спасибо!
– Шоколад с коньяком! – с восторгом воскликнул он.
«Ну и нюх у него, черт возьми! Сейчас сквозь пол со стыда провалюсь». Но беловолосый вовсе не пытался меня стыдить за то, что я банально умудрилась напиться конфетами!
– Умница, подготовилась. Изящное решение, – одобрил он. – Лучше, чем чеснок или перец, действенней во сто крат! А теперь, мышка, – змеевидный гад взял прядку моих волос, пропустил ее через пальцы, – расскажи мне, что ты делаешь в нашем мире?
– Знаешь, я, наверно, пойду! – попыталась уползти по стеночке.
– Стой! – Его глаза приказали не двигаться, рука с когтями попыталась меня остановить.
Наверно, это было наитие, или алкоголь начал буянить в моей крови. Зажмурившись, я резко нагнулась и сдернула полотенце с бедер беловолосого. Гипнотизер схватился за падающую тряпку. Когда он замотал себя обратно и попытался просверлить меня злобным взглядом, мои голые пятки сверкали в конце коридора.
Двери. Сплошные двери и комнаты за ними, пустые, гулкие, незнакомые. Выход! Боже, помоги мне найти выход! Не хочу знакомиться с еще одним костюмированным гадом.
Я вломилась какую-то дверь, за ней лестница вниз. Меня обдало волнами подвальной сырости, босые ноги мерзли. Впереди замаячил еще один проход, я устремилась туда. Потом в другую дверь, в ней еще одна, я в третьей комнате. Мои бездумные метания заводили меня все дальше и дальше.
«Где выход? – Спотыкаясь о мебель, я ползала по темному помещению. – Ничего не видно – хоть глаз выколи!»
Взгляд различил тонкую полоску света под очередной дверью, руки нашарили ручку.
«Свобода!» – Я рывком распахнула дверь. Клубы пара в свете горящих свечей окутали меня. Из мокрого тумана на меня надвинулась тень, коснулась.
Горячее. Влажное. Мужское! Шипастое!
Я завопила от неожиданности, кто-то заорал в ответ на два голоса. Мужских голоса!
В меня кинули мочалкой, мокрый мыльный шар чпокнулся прямо в лицо, ослепляя. Я шарахнулась в сторону. Глаза нестерпимо щипало. Нога наступила на оброненный кусок мыла и поехала, набирая скорость. Налетела на дверь плечом, меня вынесло вон из парилки. На ощупь нашла очередную дверь и, как слепая мышь, ощупывая ногой пол, вошла в нее. Вслед донеслось:
– Кто это был, ты видел? Нападение?
Конец диалога я не расслышала, потому что земля ушла из-под ног, и я плавненько скользнула вниз, в неизвестность.
Приземлилась на удивление мягко, в кучу чего-то рыхлого и влажного.
Щурясь, как слепой крот, вылезла из кучи листьев. Приятный ветерок холодил сырую от пара одежду.
Глаза заливал поток слез. Когда я проморгалась и смогла отчетливо видеть, моему взору предстало самое желанное зрелище: кованые кладбищенские ворота. Не думая, рванула к ним.
Повисла на воротах, тряся решетку.
– Выпустите! – орала я.
– Успокойся, ненормальная, – послышался презрительный голос со стоящего рядом дерева. – Если тебе наружу – калитка сбоку. Я нащупала металлическую ручку, рванула на себя – не поддается, подергала. Сообразила, толкнула от себя. Скрип ржавого железа, и я на воле.
– Спасибо! – крикнула я неизвестной избавительнице и побежала прочь.
– Да не за что, – произнес голос из листвы. – Зомби тоже надо кушать. А то они отощали, тренироваться на них скучно. Отъедятся и сразу стане-е-ет веселее-е, – протянул глумливый замогильный голос.
Я бежала сквозь переплетение ветвей, огибая развалившиеся надгробия. Босые ступни мерзли в мокрой траве, бежать было больно, но верные ноги уносили меня все дальше и дальше. Могилы не кончались, плавно переходя в еловый лес.
Постепенно стала понимать: это уже не московское кладбище, это какие-то другие захоронения, и я все больше удаляюсь от города. Мимо меня проплыла поляна, заполненная старыми надгробиями. Больше всего среди них мне запомнилась красивая статуя с грустным лицом и печальными глазами ангела. Не останавливаться! Рано или поздно я выйду на какое-нибудь шоссе и там меня подберет машина.
Под разлапистыми густыми ветвями было еще страшнее, совсем потемнело, свет луны не проникал сюда. Сосны и ели были наполовину лишены иголок. Голые кривые ветви цеплялись за одежду. Лес рос прямо из древнего некрополя, могильные плиты больше походили на вытравленные ветром и дождем округлые дольмены. Чащоба не кончалась, столь желанной бетонной дроги, еще теплой от жаркого солнца, Бог мне не послал.
Босые ноги кололи острые камешки и колючки, сама того не желая, я сбавила скорость и похромала к видневшемуся впереди просвету.
Поляна. То тут, то там валялись куски гранита, источенные временем. Что это было раньше, я не понимала, скорее всего, большой и древний могильный комплекс. Теперь все покрылось слоем земли и сухих сосновых иголок.
Я присела на надгробие, чтобы отдышаться, потерла ногу об ногу, пытаясь согреть заледеневшие пальцы. Подняла взгляд и встретилась с безжизненными глазами ангела. Босые ноги гудели от долгой ходьбы, получалось, что все было зря. Сама того не замечая, бродила по лесу кругами и вернулась в то же место. Я начинала замерзать, влажное платье свисало с меня тряпицей, один рукав был слегка оторван. Ступня нестерпимо болела: я наступила на шишку, поранившись. Пришлось задрать ногу и посмотреть.
Крови не было, только немного содранная кожа. Отыскала растущий рядом с могильной плитой подорожник, послюнявила и прилепила. Не очень гигиенично, но все же хоть что-то. Когда доберусь до цивилизации, промою рану как следует и перебинтую.
Внезапно лес стих, перестали петь птицы, умолкли насекомые. Я огляделась. Меня захватило в свои объятия стойкое ощущение, что на меня что-то надвигается, близится, крадется. В лесу я была не одна.
Оно – то, чего я не видела, но чувствовала – кралось по кустам, уходя от моего ищущего взгляда, пряталось в тени, наблюдая. Кусты легонько шуршали, потревоженные ветерком, который пробрался сюда сквозь густые ветви деревьев, но ни звука хрустящих веток, ни шороха опавшей листвы и еловых иголок. Нечто ступало так мягко, так неслышно.
Взгляд. На меня смотрели, изучали. Мурашки подняли волоски на моих руках, прогалопировали по рукам и предплечьям, я поежилась.
В темноте под деревьями засопели, кто-то большой втягивал носом воздух. Медведь? Смогу ли я убежать или залезть на дерево?
Сквозь листву сверкнули глаза, погасли. В лунном луче появились длинная серая морда, широкий лоб. Тот, кто прятался в кустах, вышел на поляну, аккуратно ступая лохматыми лапами.
Волк. Здоровый, как лошадь. Я примерзла попой к кладбищенской плите и замерла в надежде стать невидимой на самом деле, испариться, исчезнуть из этого мира.
Мокрый черный нос размером с мой кулак, принюхивался, раздвигал траву, полз ко мне, и я поняла: именно из тех кустов я вышла на эту поляну. Зверь шел по моему следу, по-видимому, уже давно.
Сопливый нос приближался, ползя по земле зигзагами от одного отпечатка моей босой ноги до другого, втягивая запах кожи.
Зажмурившись, я вытерпела холодное прикосновение пупырчатой кожи к моему большому пальцу. Ни жива ни мертва, я в ужасе ощутила, как нос, обдавая холодом и оставляя влажную дорожку на моей ноге, стал медленно подниматься выше.
Святые небеса! Он понюхал мою… Мою… Я даже стесняюсь сказать то слово, куда сунул нос этот лохматый хищник. Инстинктивно я сдвинула колени. Волк чихнул и засопел носом, принюхиваясь поподробнее уже издалека. М-да, гуляющая в лесу Красная Шапочка нарвалась на волка-извращенца.
Меня сейчас съедят, вот так просто и бесславно, я не умру, зарытая в землю, не буду убита ненормальным, косящим под вампира сумасшедшим, очень убедительно косящим, надо сказать. Теперь все встало на свои места, меня съест волк, мутант-переросток.
Зверь обнюхал содранные коленки, полизал ступню. Я все еще сидела, положив ногу на ногу.
На меня нахлынуло спокойствие – вот так прям сразу и полностью. Хватит, намучилась, я готова, можно и умереть.
Но смерть пришла не оттуда, откуда я ее ждала, она пришла из-под земли. Мягкое, скользкое впилось в запястье. Я удивленно посмотрела на руку.
Ультразвуковой визг заставил подскочить серого зверя на метр и отпрыгнуть подальше.
Комья земли взлетали вверх, трава с ошметками перегноя фонтанами брызгала вокруг меня, могильные плиты трещали и крошились. Кладбище пришло в движение. Мраморный ангел пошатнулся, хрустнул у подножия, и изваяние полетело вниз. Столкнувшись с каменным крестом, статуя рассыпалась на тысячи осколков. Слева и справа на надгробия вылезали жуткие монстры. При виде их стало совсем плохо, я попыталась сдержаться, но меня вывернуло на траву, настолько сильно скрутило отвращение.
Наверно, мне после этого должно было полегчать, однако стало хуже: нагнувшись, я увидела свою кожу и мерзких белых червей. Извиваясь, жирные опарыши деловито ползли вверх по моей руке ближе к лицу, некоторые доползли уже до локтя.
Стальная хватка ладони-скелета с лоскутами гнилого мяса держала мое запястье и тянула вниз. Меня утаскивало под землю. С истлевшей мертвой руки капали капли гноя и еще чего-то скользкого зеленого. Могильные черви сыпались на траву при малейшем движении, некоторые из них странными гипертрофированными жвалами пытались прокусить кожу, пробовали меня на зуб, так сказать.
Мой истошный визг потонул в грозном рыке гигантского волка.
Серая морда вклинилась между моей рукой и мертвечиной.
Гам! Волчьи клыки сжались на пожелтевшей от времени кости, зубы как ножницы отстригли мертвую руку. Тяжелая мохнатая голова толкнула меня в бок, я повалилась между упавшим ангелом и крестом, задняя лапа волка деловито затолкала меня под прикрытие камня. С рыком серый зверь бросился на восставших покойников.
Волчара драл кошмарных мертвецов на части, отрывал им руки и ноги, но им было глубоко по фигу на это. Даже с оторванными кусками тела они поднимались и начинали упорно ползти к цели. Глазницы нежити горели потусторонним призрачным светом.
Против целеустремленных зомби помогало только отделение головы. Серый волк зажимал зубами полуистлевший череп, резко мотал головой, костлявая шея хрустела, и умерший вторично покойник падал на землю.
Но и зомби не давали спуску могучему зверю. Они обступали со всех сторон и старались прыгнуть ему на спину, вырывали острыми костяными пальцами кровавые куски мяса с мехом, норовили дотянуться до морды и выцарапать глаза. Силища в руках нежити была нечеловеческая. Все больше и больше покойников вылезало из могил.
Я в страхе рыдала, вокруг меня шел бой не на жизнь, а на смерть. А что, если волк проиграет, и я останусь с этим ужасом наедине на пустынной поляне? Мысль настолько испугала меня, что это стало последней каплей отпущенной мне способности бояться. Капля упала в чашу, и в мгновение сознание перебросило меня на другую сторону ужаса.
В груди пылающим костром разгорались ненависть и гнев, и вот я уже не боялась восставшей нежити. Рука моя шарила по земле, путаясь в лентах пожухлой травы и искала оружие – что-нибудь, с чем я смогу пойти в бой. Ладонь легла на камень. Глаза выбрали цель. Меткий бросок, и булыжник снес черепушку запрыгнувшего на холку волка скелета. Бойкий покойник пытался задушить своими костлявыми ручищами лохматого зверя, мой удар помешал ему это сделать. Серый благодарно сверкнул глазами в мою сторону и бросился к группе мертвецов.
Последний зомби был перекушен пополам, а мохнатая лапа с силой, как бы ставя точку на всем этом безобразии, наступила на череп умертвия. Куски плоти и мозга разлетелись во все стороны. Волк брезгливо, как кошка, наступившая в мочу, потряс лапой, сбрасывая куски мертвечины.
На лесной поляне воцарилась тишина, но сразу же зачирикали птицы, зажужжали насекомые, мелкое зверье зашуршало в подлеске. Косые лунные лучи упали на развороченную поляну. Вокруг лежали недвижимые «мертвые» части мертвецов, они медленно уходили под землю. Куски гниющей плоти как будто растворялись в жирном плодородном черноземе, возвращаясь туда, где им и положено пребывать – в небытие, в тлен.
А вот опарыши, наоборот, оставались на поверхности, раздувались и с тихим «блоп» лопались. Облачко едкой зеленой скверны поднималось от них, и, курясь, уносилось прохладным предрассветным ветерком.
От пережитого ужаса я еле стояла на ногах, зашкаливавший в крови адреналин заставлял трястись мелкой дрожью. Пытаясь унять нервный тремор в ладонях, я обняла себя руками. Это ненадолго, скоро будет отходняк, и меня перекинет обратно, на другую сторону возбуждения – апатию.
Зверь продолжал драть трупы на мелкие кусочки, чем мельче, тем лучше и качественней. Когда вся нежить была виртуозно разобрана на запчасти, волчий извращенец ткнулся мокрым носом мне в ягодицы, настырно пролез между ног. Я пошатнулась и осела на мягкую мохнатую спину, ноги благодарно подогнулись, отдавая вес тела подставленной холке.
Лицо обдувал ветер.
Меня мерно подбрасывало, когда серый зверь перепрыгивал через могилы и пеньки. Ход у волка был плавный и мягкий, никакого тебе лошадиного топота лап и бешеных скачков вверх-вниз. Мускулы сокращались, я ощущала их движение животом.
Мне позволили вцепиться в шерсть и держаться. Зарывшись в серые вихры, я млела от живого тепла тела, сильного и мускулистого.
В общем-то, мокрый нос не казался мне теперь таким противным, да и сам зверь пах не так скверно, как мне воображалось. Я потерлась лицом о мех, вдохнула запах, запоминая аромат. Для меня после ужаса пустынной поляны это был запах спокойствия и защиты. Под жестким остевым волосом прятался нежный и мягкий подшерсток, я прижималась к нему щекой, прислушиваясь к гортанному ворчанию зверя.
Плевать я хотела на то, куда меня везут, адреналин схлынул, гликоген выделился в кровь и был потрачен мышцами до последней промили. У меня больше нет сил сопротивляться или куда-то бежать. Если волк тащит меня домой в логово в качестве обеда для своих детенышей, прошу только одного – убить меня быстро, чтобы я больше не мучилась. Сегодняшний день пошатнул все мои представления о мире, я не знала, что с этим делать.
Луна первая
Другие миры, неживые люди
Волк доставил меня к ржавым воротам, из которых я так бодро и бесславно убежала. Аккуратненько сбросил, в несколько приемов, повиляв задом так, чтобы я плавно сползла на землю, шлепнулась на спину и разжала руки, намертво вцепившиеся в серую шерсть. Обнюхал, уделив интимным местам особое внимание. Убедился, что со мной все в порядке, ничем, кроме затяжной икоты от пережитого ужаса, я не страдаю. Меня всего лишь трясет немного, и зуб на зуб не попадает, но руки-ноги целы, голова не откушена.
Потом зверь, пригибаясь к земле, оглядываясь по сторонам, как будто кого-то боясь или опасаясь чего-то, на полусогнутых лапах юркнул в «собачью дверцу», проделанную сбоку в решетках, и ушел кустами из поля моего зрения.
Я осталась валяться сброшенным мешком там, где меня оставили.
В тот же миг ворота щелкнули и распахнулись, вдали показались фигуры. Они появились из поднимающегося от земли утреннего тумана. Ко мне с мечом наперевес шел важный змеиноглазый гад, который тут у них за главного. За его спиной маячило еще несколько вооруженных людей. Среди них был и убитый мной при помощи алкоголя черноволосый мертвец, живехонек и здоровехонек, зараза красноглазая.
– Вот она, нашлась! – послышалось из вооруженной толпы.
– Разошлись! Она может быть ранена или заражена! – Все шарахнулись в стороны, но не от меня, а от властного голоса. Ко мне бежала, подхватив тяжелые юбки, та самая кошкоглазая женщина, встреченная мной на аниме пати.
Строгие глаза с вертикальными зрачками бегло осмотрели меня, ловкие руки с тонкими горячими пальцами ощупали тело.
– Жива, с ней все в порядке. Не заразна, впрочем, ее могли покусать, и она вскоре обернется.
Головы обратились в сторону моего неудавшегося убивца-искусителя. Парень сплюнул на землю, закинул на плечо серебряный меч, круто развернулся и утопал куда-то за живую изгородь демонстративно игнорируя меня.
Добрая медсестра с каплей крови на черной шапочке перебинтовывала меня и сокрушенно качала головой. Женщина с кошачьими повадками была главой этой, как я понимаю, передвижной лечебницы.
– М-да, не ожидала я от него такого, он у нас здесь самый тихий… – бубнила под нос себе медсестра, обматывая меня, как мумию, черными бинтами. Она, в буквальном смысле замазывая мои ушибы странной тягучей зеленой мазью, поддевала ее шпателем и клала мазок на ушиб. Придется признаться, что мазь мгновенно помогала, по больному месту распространялись приятный холодок и онемение.
Я только мелко вздрагивала, пока работник медицины, осмотрев укус на шее, мазнула его зеленой дрянью и забинтовала.
– Странно то, что он, спустя триста лет воздержания, так вот позорно сорвался. Как малолетка просто. Позорище.
Меня покидала нервная дрожь.
– Он не сорвался, а пытался меня убить, – все еще стуча зубами, пожаловалась я на хромую судьбу.
– Странный способ, – с сомнением ответила медсестра, – особенно учитывая, что он голыми руками человека рвет на две части.
Женщина посмотрела на беловолосого, поймала вопросительный взгляд его желтых глаз, кивнула в знак того, что со мной все в порядке.
Меня, починенную и подлатанную, передали на руки змееглазому. Я практически не сопротивлялась. Было похоже на то, что вскоре получу все ответы на свои вопросы, даже не задавая их. Властный гад взял на себя обязанность принимать решения вместо меня. Вы бы только видели выражение его поджатых губ! Грозное лицо, каменное, непробиваемое, без выражения, только губы сжались в узкую недовольную полоску и брови чуть нахмурены.
Жесткая ладонь с больно впившимися в кожу моего предплечья чешуйками держала крепко. Меня вели по коридорам, направляя, показывая, куда и как идти, открывая передо мной двери. Беловолосый не дал мне даже дотронуться до ручки! Властный главарь этих расписных уродов не позволял и шагу ступить в сторону, контролируя каждое движение.
Теперь я стояла в его роскошном кабинете, а он по-хозяйски восседал за большим, заваленным бумагами столом. Стол как стол, пугало только то, что на нем все бумаги были разложены ровными стопочками, а карандаши параллельно друг другу и краю. Ни один предмет не отклонялся в сторону ни на дюйм.
Тонкие, с острыми когтями пальцы постукивали по деревянной столешнице.
Светловолосый сидел в высоком кожаном кресле, развалившись и подперев голову кулаком. Весь вид его источал недовольство, негативные флюиды пронзали меня насквозь. Я была помехой и проблемой, гвоздем в заднице, что мешает сидеть, а вынуть нельзя.
Рядом со мной стоял давешний мой убивец. А если точнее – самоубивец. Собственноручно мной упокоенной посредством шоколадных конфет с коньяком. Он незаметно просочился в кабинет, подсунул недовольному главарю бумажку и отошел в сторону.
– Первый день в академии, и уже на бровях, – прокомментировал сидящий за столом.
– Я стекла как трезвышко, даже заплетык не языкается! – отозвалась я покачиваясь. Меня мутило и шатало, но вовсе не от алкогольных конфет. Перед глазами стояли жуткие видения смерти, разложившиеся, сочащиеся гноем и сукровицей рыла восставших мертвецов. Лицами это месиво плоти нельзя было назвать. И тысячи кишащих червей, белых и противных.
– Выгнать ее! – прошипел рядом вампир.
– Я же сказал, что это твоя проблема, нечего жаловаться, когда сам напортачил! – Рука презрительно швырнула исписанный лист бумаги. Заявление спланировало на пол. Краем глаза я увидела, что в бумажке жаловались именно на меня и на мои противоправные действия по несанкционированному упокоению. Больше ничего прочесть не удалось, а исписана страница была вдоль и поперек мелким убористым почерком. Адепт схватил лист, скомкал и сунул за пазуху.
– Выйди! – приказал беловолосый моему неудавшемуся убийце.
Парень, демонстративно топая ногами, вышел из кабинета и напоказ возмущенно хлопнул дверью. Стеклянные стеллажи зазвенели. Беловолосый гад поморщился, но ничего не сказал.
– А теперь – что касается вас, девушка. Буяните. – Я сокрушенно опустила глаза в пол. – В полупьяном состоянии убиваете и без того уже мертвого адепта нашей академии.
Мне стало совсем стыдно, но только на секунду: вспомнила наглые губы и другие выпуклые и горячие части тела этого «неживого» адепта.
– Мертвого? Да он живее всех живых был, когда пытался. Э… – Щеки мои покраснели, как две раскаленные сковородки. Как прикажете описать то, что этот гад пытался со мной сделать? Изнасиловать и убить, или сначала убить посредством своих пластиковых клыков, а потом…
– Вампиры никого никогда не насилуют.
«Ик! Он что, мои мысли читает?»
– Нет не читаю. – Видно, по моему лицу можно было все понять, как по раскрытой книге. – Просто знаю, какое впечатление оказывают вампиры на пороге слияния с жертвой. – Беловолосый вздохнул и потер двумя пальцами переносицу.
– Вампиры практически никого никогда не соблазняют, – с расстановкой, как для дурочки, объяснял властный гад. Каждое его слово сочилось презрением.
«Ну да, конечно, я в их анимешных штучках не разбираюсь, куда мне!»
– Они вообще за свою вторую жизнь могут влюбиться только один раз. Потому что уже мертвы и шанс на счастливую любовь им дается только раз, так же, как и на продолжение рода.
– Знаете, по-моему вы тут излишне заигрались. Все это весело: академка, вампиры-оборотни, манга-аниме, но всему есть свой предел. Кусать левых девушек в шею до крови и соблазнять их в надежде на… Ну, в общем, это перебор уже.
– Мы тут не играемся, девочка, – с нажимом произнес бледноволосый. Лицо его сделалось каменным и строгим, глаза злобно сверкнули.
Наверно, я все-таки была слишком измучена и пьяна, потому как выдала не очень вежливое:
– Ага, как же! – Кажется, у меня включилась защитная реакция и я несла полный вздор, остановите мня кто-нибудь! – Костюмчики-парички, сверкающие линзы, накладные когти, деревянные мечи и пластиковые клыки. Вы выезжаете в лес побухать, на свои шабаши… – Я не успела закончить мысль.
Желтоглазый резко встал, так, что стул подпрыгнул и отлетел к стенке. В меня ударил поток воздуха. Секунда, и я прижата к шкафу: вот-вот хрупкая стеклянная дверца лопнет за моей спиной. Ноги болтались, я ими немного подрыгивала со страху. Жесткие пальцы с когтями впились в мою шею. Больно! Страшно!
– Я похож на ряженого человека?! – с рычанием произнес чешуйчатый. Я взглянула в глаза, живые, с вертикальным зрачком. Они начинали медленно светиться и полыхать потусторонним светом.
– Мля! Это не линзы! Они настоящие!
Зрачок нелюдя расширился, рассматривая мою реакцию, потом сжался в тонкую полоску. Монстр поставил меня на землю, я потерла шею и отшатнулась. На всякий случай пара шагов в сторону не помешает.
«У них тут сходка мутантов? Я понимаю там – загрязнение атмосферы, химические выбросы на заводах, радиация, но не до такой же степени! Господи, как страшно столкнуться с неизвестностью, ломающей все твои стереотипы!»
Постепенно созрело осознание: сверхъестественное существует. Его не видят обычные люди, оно прячется, скрывается, но оно есть. Вот оно передо мной – невозможное возможно, сделай шаг – и сможешь дотронуться рукой, прикоснуться к тому, что существовать не может.
Я снова попятилась.
– Меня зовут Лорд Гипнос, – осторожно глядя на мою реакцию, проговорил не человек, – я директор академии смерти. Можешь называть меня Лорд Директор или Лорд Гипнос.
– Значит, и инопланетяне существуют? – выдала я. В шоковом состоянии на что-то более умное я была не способна. На адекватность с моей стороны после демонстрации силы и своей сущности змееглазый Лорд мог не надеяться.
Лорд Директор закатил глаза под потолок и досчитал до десяти.
«Пусть терпит. В следующий раз не будет пугать несчастных девушек, и так они пуганые-перепуганные сегодня. Но все же, когда он схватил меня за шею, мои кулаки в гневе сжались. Что за странная реакция пытаться противостоять, когда заведомо слабее? Глупо, Вита, глупо».
– Это место для мертвых, для нежити, – уже более спокойно стал объяснять он мне. – Академия, где обучают сочувствовать тогда, когда ты умер, но не упокоился, и тебя перекинуло на другую сторону жизни. Придется и вас принять в нашу веселую компанию, – с абсолютно каменным лицом отчеканил Лорд Директор, только желваки ходили ходуном, выдавая недовольство.
– Но я жива!
– В том-то и проблема! – перебил меня светловолосый гад. – Если бы вы умерли, все сразу встало бы на свои места.
«Ох, и не нравлюсь я этому чешуйчатому гаду!»
Лорд Директор странной академии вернулся за свой стол и сел, я же осталась ошарашенно стоять. Слишком много всего за один день! Хватит! Сжальтесь!
– Что же нам с вами делать? Вы человечка, магических способностей в вас – кот наплакал. – Он вздохнул. – Магии надо обучаться с детства, уникальных способностей у вас нет, бессмертием вы не страдаете. – Тонкий, идеально отточенный карандаш в белой руке с чешуей водил вверх-вниз по какому-то списку.
– Хотя… Нежить вы лихо успокаиваете, запишу-ка я вас на антиживой факультет. – Карандаш радостно черканул галочку.
– Постойте! Постойте, я не собираюсь учиться здесь! – заверещала я, поняв, что сейчас меня вписали в какой-то список, не спросив согласия. – Мне домой нужно!
– Домой попасть вы не сможете, вы в другом мире. А хотите вы учится или нет, вас не спрашивают.
– Чего-о-о?! – завопила я, но меня не слушали.
Читать бесплатно другие книги:
