Внушаемый мозг Ванс Эрик

На последнем этапе — при воспроизведении — вы, собственно, вспоминаете.

Возможно, вы думаете, что, вспоминая, «проходите» по воображаемому архиву и вытаскиваете нужное фото. Это не так. Память, в отличие от фото, не статична. Ее работа похожа скорее на собирание пазла или на разглядывание копии изображения. То есть воспроизведение воспоминаний — это их воссоздание. И каждый раз, когда вы делаете копию, она отличается от предыдущей версии, становится чуть более размытой или выгоревшей. Вам нужен маркер, чтобы подправить некоторые контуры, снова сделать их четкими.

Проще говоря, ложные воспоминания — это ошибка на одном из трех этапов, и исправить ее практически невозможно. Приведем пример. Классик психологии и эксперт по памяти Ульрик Найссер на следующее утро после взрыва космического шаттла «Челленджер» опросил студентов и записал, где они находились, когда узнали о случившемся. Три года спустя он повторил опрос. Почти все ответы так или иначе изменились. Некоторые участники эксперимента отказывались верить в то, что утверждали сразу после катастрофы.

Само по себе это пугает и сбивает с толку. Однако, похоже, в большинстве случаев воспоминания меняются по определенным схемам. Во-первых, они становятся более драматичными, а во-вторых, их элементы лучше связываются, выстраиваются в целостную историю. Воспоминания о таких событиях, как убийство Джона Кеннеди, крушение «Челленджера» или атаки 11 сентября, пересказываются многократно, и каждый раз чуть-чуть иначе.

Здесь следует упомянуть и так называемые вспышки памяти. Если история совпадает с вашими ощущениями, она помогает подменить реальность, сделать ее соответствующей вашим ожиданиям. Как и в случае с плацебо, ложные воспоминания тесно связаны с прогнозами мозга и с личным восприятием окружающего мира. Идя по улице, вы не будете постоянно проверять, не превратился ли тротуар в печеную картошку, не посыпались ли с неба щенки. Потому что мозг устанавливает определенные ожидания: «Асфальт твердый. Щенки в основном ходят по земле».

Чтобы ориентироваться в мире, мозгу нужны воспоминания. Ему необходимо знать, что можно делать, а чего нельзя. Дэниел Шактер, психолог, автор революционной книги «Семь грехов памяти» и многих других достойных работ в данной области, говорит, что, используя прошлое, мозг прогнозирует события будущего. (Ранее рассматривался подходящий пример: мы помним, что от аспирина боль утихла, и в следующий раз, приняв таблетку, ожидаем того же эффекта.)

Шактер объясняет, что для мозга будущее и прошлое во многом одинаковы. Он задействует одни и те же связи, чтобы представить будущее и вспомнить прошлое. По мере старения воспоминания стираются, и так же угасает способность представлять будущее в мельчайших деталях.

— Воспоминание — это последняя воспроизведенная памятью версия тех или иных событий. Основная задача памяти — гибко использовать прошлое, чтобы предугадывать будущее, и этим объясняются ее ошибки, — говорит Шактер.

В книге «Семь грехов памяти» он отмечает, что слабости памяти обусловлены именно ее сильными сторонами. Так, активные эмоции в будущем помогут легко вспомнить события, с которыми они связаны, но они же могут развиться в фобии или ПТСР. В системе, использующей прошлое для предсказания будущего, могут возникать сбои.

Шактер уточняет: речь идет не о забывании. Ведь в этом случае человек точно знает, что он что-то забыл, а при ложных воспоминаниях без сильных доказательств невозможно даже заподозрить, как все было на самом деле. По большому счету, нельзя винить людей за ложные воспоминания. Мы просто привыкли полагаться на свою память.

Шактер призывает не путать память с воображением, хотя они определенно связаны. Несложно представить, как работает воображение человека, находящегося в состоянии глубокого внушенного расслабления. Появившиеся в результате образы он может принять за настоящие воспоминания. Вот почему внушение — один из семи «грехов», описанных Шактером[15].

Дэниел Шактер был в числе первых ученых, серьезно занявшихся ложными воспоминаниями. Но широкий резонанс проблема получила благодаря исследованиям Элизабет Лофтус, психолога из Университета Калифорнии.

Окончив Стэнфорд, Лофтус работала на министерство транспорта США, где проверяла свидетельства очевидцев аварий. Она заметила, что люди по-разному оценивали скорости автомобилей, попавших в ДТП. Это зависело от формулировки вопроса. Если свидетеля спрашивали о «разбившихся» машинах, они называли очень высокие показатели скорости. Значения были меньше, если речь шла о «столкновении». Если же из вопроса следовало, что транспортные средства «поцарапались», очевидцы называли наименьшие цифры.

Чтобы выяснить, как далеко может зайти такое «искажение памяти», Лофтус провела серию экспериментов.

Испытуемые просматривали видеозапись, на которой красный «датсун» проезжает знак «Стоп» и сбивает пешехода. Участникам эксперимента задавали вопросы, причем некоторые должны были сбить «свидетелей» с толку. Например: «Не проезжала ли другая машина, когда „датсун“ остановился перед знаком „Уступи дорогу“?» И испытуемый отвечал: «Нет, других машин у знака „Уступи дорогу“ не было. Это точно». Вот так! «Очевидец» говорит о знаке, которого на самом деле не видел.

Оказывается, иногда результаты реальных наблюдений бывают более изменчивы, чем выдуманная история. Многие представляют память как видеозапись, которую можно перемотать назад, чтобы посмотреть, что случилось. Герои голливудских фильмов мысленно возвращаются в прошлое, чтобы заметить упущенные детали. В действительности такое случается крайне редко. Мозгу проще заполнить пробелы тем, что кажется подходящим для завершения картины. У всех нас есть подобные воспоминания. Мы в них уверены, они такие яркие, что мы можем видеть их даже с закрытыми глазами, однако они не отражают истинную картину случившегося.

Я начал эту книгу со своего любимого ложного воспоминания. История о моем чудесном спасении стала семейной легендой. Раньше меня завораживала мысль о том, что я мог погибнуть и Бог спас меня. Я представлял, как это было, и постоянно расспрашивал маму и папу о том случае. Словно это было вчера, я помню все детали той судьбоносной ночи: страх в глазах родителей, умирающий у них на руках ребенок, серые обои в горошек, дедушкины часы в углу, деревянный столик у дивана.

Однако есть три нестыковки.

Первая: обои были не серые, а белые.

Вторая: в воспоминаниях я вижу ребенка, то есть себя, со стороны. По этому поводу Шактер заметил, что память может трансформировать самые давние воспоминания от первого лица (когда мы видим все со своей точки зрения) в наблюдения (когда мы смотрим со стороны). Ученые не могут точно сказать, почему это происходит, но есть причины предполагать, что воспоминания-наблюдения менее точны в сравнении с воспоминаниями от первого лица.

И наконец, третья, самая важная: годовалый ребенок неспособен формировать долговременные воспоминания. Однако это вполне соответствует психологии подросшего мальчика (и взрослого человека), очарованного удивительной историей. Каждый раз, когда я слышал о той ночи или думал о ней, пытаясь представить, как это происходило, я на самом деле создавал яркую картину события, которая была очень похожа на воспоминание. И со временем она действительно стала воспоминанием. Я неоднократно говорил об этом случае с родителями, я часто подолгу рассматривал фотографии и убеждался, что обои никогда не были серыми. Но даже после всего этого цвет обоев меняется в моих воспоминаниях.

После первых экспериментов со свидетельскими показаниями об аварии Лофтус сконцентрировалась на изучении искаженных воспоминаний. За несколько лет она внушила испытуемым десятки событий, которых никогда не было. Однажды она убедила большую группу добровольцев, что в раннем детстве они потерялись в торговом центре. Родители, конечно, страшно переживали, но все закончилось благополучно благодаря человеку в джинсовой куртке: он нашел малыша и вернул семье. Чтобы воспоминания прижились, Лофтус использовала все свое мастерство внушения (как в случае со знаком «Уступи дорогу») и добавила новый элемент — привела в качестве доказательства рассказ члена семьи. Через неделю примерно четверть испытуемых вспоминали об этом случае как о совершенно реальном. Как только воспоминание создано, люди сами заполняют пробелы («О да, он был в ботинках, а на ремне — такая блестящая пряжка!»).

Критики предположили, что Лофтус работала с реальными воспоминаниями детства. Малыши часто теряются в торговых центрах, их находят посторонние люди, и многие из них одеты в джинсовые куртки.

Доктор Лофтус приняла вызов. Она внушила добровольцам воспоминания о поездке в Диснейленд и встрече с кроликом Банни. Участники эксперимента «помнили», что фотографировались с ним, пожимали ему руку, некоторых он даже угостил леденцом.

Только вот в Диснейленде нет кролика Банни. Его создал непримиримый конкурент Диснея — компания «Уорнер Бразерс». Это все равно что встретить самого папу римского на утренней молитве в мечети. Но каким бы нелепым ни казался сценарий, всегда найдется кто-то, кого можно убедить в том, что это действительно случилось.

— Мы почти разобрались, как это делается, — говорит Лофтус. — Во-первых, нужно создать ощущение правдоподобия. Во время сомнительных сеансов лечения людям «разъясняют», что не следует подавлять свои воспоминания, нужно обязательно открыть их, чтобы почувствовать себя лучше. При такой установке больше шансов, что ложное воспоминание покажется правдоподобным.

Во-вторых, люди должны ощутить, что они действительно вспоминают какой-то случай.

— Даже поверив, что событие могло произойти или произошло с ними, люди не обязательно прочувствуют воспоминание именно как процесс, — отмечает Лофтус. — Значит, их нужно вовлечь в упражнения с воображением, подкрепляя историю чувственными деталями. Это уже очень похоже на естественное постепенное вспоминание. Именно на этой стадии становятся реальными «джинсовые куртки» и «кролик Банни».

Работая над этими экспериментами, Лофтус активно участвовала в судах по уголовным делам как консультант и эксперт. Ее заявления ставили под сомнение показания свидетелей, особенно тех, кто прошел через процедуру гипноза. Она доказывала, что человек может быть ошибочно уверен в реальности какого-то факта, и убедила в этом десятки присяжных.

Лофтус обнаружила, что выступающие в суде часто ссылаются на ложные воспоминания и что на память свидетелей можно воздействовать разными способами. Все это превосходно показано в популярном сериале «Создавая убийцу»: во время допроса под давлением полиции подросток «вспоминает» события, которые, возможно, никогда не происходили. Искажение реальности может быть и случайным. Так, если показывать свидетелю черно-белые фото, а в конце — одно цветное, именно с ним, скорее всего, будет связано воспоминание (только потому, что оно отличается от других). Другой пример. Свидетелю показывают ряд снимков. Затем одно из этих фото демонстрируют в составе другой подборки — и очевидец происшествия «опознаёт» именно этого человека, «вспоминает», что видел его на месте преступления.

В делах, по которым Лофтус выступала консультантом, были и невиновные клиенты, и преступники (такие как Тед Банди[16] и Марта Стюарт). И со временем суды стали учитывать факт, что воспоминания могут быть ненастоящими (особенно фантастические, «выявленные» с помощью гипноза). Специалисты горячо спорили. Одни доказывали, что травма может блокировать воспоминания. Другие утверждали, что «подавленные» воспоминания, как правило, оказываются ложными или навязанными. Эти дискуссии получили даже собственное название: «войны за память».

В конце концов, во многих историях, казавшихся необъяснимыми, стали просматриваться определенные закономерности. Допустим, человек обращается к доктору с жалобами на тревожность, депрессию или расстройства питания. Чтобы решить проблему одним махом, врач предлагает гипноз. К сожалению, хорошего специалиста найти трудно. Слушатели различных «курсов гипноза» благодаря полученным навыкам становятся скорее опасными, чем компетентными.

Серьезные гипнотизеры, такие как Дэвид Паттерсон, годами оттачивают мастерство, избегают слов, которые могут внедрить в сознание пациента нежелательные установки. Однако такие врачи, как мы уже говорили, встречаются довольно редко. Поэтому очень многие пациенты оказываются под влиянием неквалифицированных и безответственных «гипнотерапевтов» и таким образом «приобретают» тревожащие их «воспоминания».

Теоретически скрытые воспоминания вполне могут существовать (например, диссоциативная амнезия — официальный диагноз). Однако такие расстройства трудно изучить в лабораторных условиях. К тому же их признают далеко не все специалисты.

Задокументированных случаев подавления воспоминаний недостаточно. По словам Лофтус, нет никаких доказательств, что амнезия — реакция на страх. Кроме того, все известные случаи можно объяснить иначе. Чаще всего это просто ложные воспоминания.

Ричард Макнелли, соавтор книги Шактера, также скептически относится к возможности каким-то образом избавиться от травмирующих воспоминаний, а через много лет вновь обрести их. Его объяснение проще: люди действительно забывают какие-то события. Маленькие дети могут даже не понимать смысл происходящего. Только если каким-то образом они вспомнят пережитое, уже будучи взрослыми, они поймут, что с ними случилось (и именно это их травмирует).

Кристин, в свое время свидетельствовавшая против «сатанистов» в Стюарте, узнав правду, испытала одновременно и горечь, и облегчение. Да, «насилие», пережитое ею в детстве, было плодом хитрости психологов и ее собственного воображения. И чем больше она об этом думала, тем больше находила совпадений с клише массовой культуры.

— Я видела достаточно фильмов ужасов, — говорит она, — поэтому знала, каких описаний и образов от меня ждут.

Кристин вспоминает, что хотела помочь и безоговорочно доверяла родителям и врачам. А еще ей нравилось быть в центре внимания. Все это объединяет многих свидетелей-детей, впоследствии отказавшихся от своих показаний. Некоторые со временем поняли, что их воспоминания были ложными, другие с самого начала врали, чтобы порадовать взрослых.

В деле 1992 года дедушку судили за совращение внучки. Детектив спросил девочку, поливал ли ее чем-нибудь обвиняемый во время совершения развратных действий. Девочка ответила: «Нет». Он повторил вопрос иначе: «Была ли это жидкость?». И снова получил отрицательный ответ. Затем следователь спросил, было ли это масло или кетчуп, и девочка ответила: «Кетчуп». Несмотря на отсутствие доказательств, человек до сих пор находится в тюрьме, настойчиво пытаясь доказать свою невиновность.

Вот еще один невероятный случай. Женщина обратилась к гипнотизеру в надежде справиться с депрессией и лишним весом и вдруг «ясно вспомнила», что участвовала в убийстве собственной сестры вместе с родителями, членами сатанинской секты. Однако ее сестра умерла за несколько лет до того, как «убийца» появилась на свет. Эти нелепые «воспоминания» спровоцировало не только общее угнетенное состояние пациентки, но и неудовлетворенное детское любопытство, — ведь она никогда не видела сестру.

Неизвестно, сколько невиновных отбывают сроки из-за обвинений, основанных на ложных воспоминаниях, но каждый год власти разных округов и штатов без особой огласки освобождают несчастных, которых осудили за педофилию по показаниям загипнотизированных детей.

Кристин говорит, что росла проблемным и беспокойным ребенком, и история, якобы пережитая до школы, позволила ее родителям объяснить такое поведение. Во взрослом возрасте ей было трудно строить отношения с мужчинами. Когда у брата Кристин родился сын, она боялась оставаться наедине с маленьким племянником, предполагая, что психическая травма может сделать ее растлительницей. Теперь она точно знает, что не была жертвой насилия, но у нее по-прежнему проблемы с доверием. В конце концов, трудно ориентироваться в реальности, если долгие годы человек уверен, что его изнасиловали сатанисты, а затем вдруг узнает, что ничего этого не было.

Проблема усугубляется тем, что многие ложные воспоминания содержат долю истины. Кристин смутно помнит организованный владельцем детского сада Джеймсом Товардом выезд на природу с палатками, спальными мешками и большим костром. (Пожалуй, вывозить дошкольников на природу плохая идея. Это может вызвать недоверие со стороны родителей.) Кто-то рассказал о змее. Она слишком близко подобралась к детям, и Товард убил ее. Сама Кристин змею не видела, но тогда это казалось настоящим приключением. Кристин думает, что из этого воспоминания выросла фантазия о сатанинской церемонии с детьми, пьющими змеиную кровь.

Чтобы загладить свою вину, Кристин попыталась освободить Товарда из тюрьмы. Однако выяснилось, что его признали виновным по делу о половых связях с несовершеннолетними. Возможно, он не использовал детей в сатанинских ритуалах, но следствие доказало, что он платил за секс двум мальчикам из бедного района. В итоге Товарда освободили из тюрьмы с условием, что он навсегда покинет Соединенные Штаты.

Ученые довольно точно представляют механизм действия ложных воспоминаний. Они могут появляться на любой стадии: в процессе основного кодирования, закрепления в долговременной памяти или воспроизведения. Иногда ложные воспоминания бывают так же сильны и долгосрочны, как реальные. У них много общего с так называемыми «общими» и «смутными» воспоминаниями. В отличие от точных воспоминаний («В детстве я жил на Грув-стрит, 35»), в общих сохраняется смысловая основа без конкретных деталей («Дом стоял на вершине большого холма»). Другими словами, общие воспоминания — это истории, которые мы рассказываем саи себе, пытаясь что-либо вспомнить.

Ученые разобрались с некоторыми особенностями таких воспоминаний. Представьте ряд слов, написанных разными цветами. «Баскетбол» — синим, «азот» — зеленым, «сок» — желтым, «сетка» — фиолетовым, «футбол» — красным, «песок» — черным. Если вас спросят: «Какого цвета „сок“?» — вы включите точную память. Отвечая на вопрос «Сколько слов связаны со спортом?» — вы задействуете смысловую, общую память. Есть данные, что мозг кодирует эти два типа воспоминаний по-разному. И оказывается, в общих воспоминаниях легче запутаться. Отвечая на вопрос «Слово „сок“ синее?» — вы, скорее всего, точно вспомните цвет или скажете, что забыли. Однако если список будет длиннее, с большим количеством отвлекающих слов, вас можно будет убедить, что среди них есть «волейбол», потому что это спорт и потому что вы видели слова «сетка» и «песок»[17].

В этом сила ложных воспоминаний: они вполне соответствуют достоверным фактам. Вы уверены, что я сказал «волейбол», а на самом деле я сказал «песок». Нам это кажется забавным, но ученым крайне важно изучить принцип действия таких воспоминаний в лабораторных условиях. Одно из самых интересных исследований в этой области посвящено тому, как отличить фальшивые воспоминания. Естественно, они должны ощущаться иначе, чем настоящие, не так ли?

Некоторые эксперты отмечают, что ложные воспоминания менее подробны, чем истинные. Другие утверждают, что ложные воспоминания дольше удерживаются в памяти. Есть предположение, что эмоции, связанные с ложными воспоминаниями, слабее. Но ни одна из этих теорий не доказана.

Пока не выявлены особенности, которые позволили бы распознать фальшивые воспоминания, поэтому исследования сфокусировались на картировании головного мозга. Как вы понимаете, это едва ли решит проблему. Помните, как трудно было распознать человека, испытывающего боль, глядя на снимок мозга? Реально ли распознать неправду, если сам «лжец» уверен в своей честности? Общеизвестно, что большинство детекторов лжи улавливают малозаметные сигналы: движения глаз, изменения пульса или электропроводимости кожи. Есть мнение, что эти показатели могут выдать обманщика. Но метод не работает, если испытуемый искренне верит в то, что говорит.

Так как же распознать ложные воспоминания?

Вопрос довольно сложный, если учесть, что за каждый из трех этапов памяти отвечают различные части мозга. А не подойти ли к проблеме с другой стороны? Не проще ли выяснить, насколько вообще данный человек предрасположен к ложным воспоминаниям?

Некоторые исследования говорят, что в этом смысле «группа риска» — очень молодые и очень старые люди. Однако в 2005 году исследования британских ученых показали, что при опросах дети лучше блокируют ложные воспоминания, чем взрослые.

Другие ученые установили, что для очень маленьких детей сравнение и выводы — слишком сложная задача (например, о грейпфруте они будут вспоминать как об апельсине).

В 2015 году в Канаде во время работы научной выставки для тестирования детей использовались игры на запоминание. Выяснилось, что дети действительно формируют ложные воспоминания. Более того, именно их они могут запомнить лучше, вытесняя истинные при помощи обратно-принудительного забывания (в этом случае, чтобы запомнить одно событие, нужно забыть другое).

Значит, возраст — не лучший критерий. Некоторые ученые уверены, что решающую роль в этом смысле играют интеллект, уровень образования и восприимчивость. По мнению других, главное — работа памяти, ее способность сохранять постоянно поступающую актуальную информацию. Соответственно, плохая память обусловливает склонность к ложным воспоминаниям.

Лично мне больше всего нравится предположение, что склонность к созданию ложных воспоминаний связана с гипнабельностью индивидуума. Это могло бы многое прояснить в деле Кристин. Однако пока не доказана связь между ложными воспоминаниями и возрастом, интеллектом и слабой устойчивостью к гипнозу.

В 2015 году испанские ученые пришли к выводу, что марихуана провоцирует ложные воспоминания. Это искажение работы памяти сохраняется даже после того, как люди отказываются от вредной привычки. Предположительно, употребление марихуаны вызывает долгосрочные изменения в височной доле мозга. Вероятно, подобный эффект появляется и вследствие лишения сна (правда, в этом случае страдает другая часть мозга).

В настоящее время довольно активно проводятся исследования ложных воспоминаний. Полученные данные далеко не всегда укладываются в стройную систему, однако фактов довольно много. Вспомним некоторые из них.

Мы знаем, что в создании воспоминаний участвуют многие области мозга, связанные не только с памятью, но и с воображением, восприятием и эмоциями. Мы также знаем, что сбой может возникнуть на любом этапе процесса формирования или воспроизведения воспоминаний. Нам известно, что по эмоциональности и убедительности ложные воспоминания не уступают настоящим, а возможно, даже превосходят их. И мы знаем, что ложные воспоминания могут появиться у каждого. Одно исследование показало, что даже люди с гипертимезией (страдающие этим нарушением помнят каждый момент своей жизни в мельчайших подробностях) подвержены ложным воспоминаниям, как и все мы.

В 2010 году Элизабет Лофтус совместно с китайскими экспертами пыталась выяснить, связана ли склонность к ложным воспоминаниям с такими чертами личности, как стремление избежать неприятностей и негативных суждений, склонность к сотрудничеству, жажда поощрений и самостоятельность. Исследователи пришли к выводу, что предрасположенность к ложным воспоминаниям определяется не отдельными характеристиками, а их комбинациями. Например, с высокой долей вероятности, ложные воспоминания возникнут у человека, который, с одной стороны, не боится опасности или чужого негативного мнения, но в то же время склонен к сотрудничеству и стремится к поощрению. (Конечно, говоря о людях, жаждущих поощрений, нужно упомянуть дофамин, который и управляет этой системой.) Однако, не зная больше ничего о работе механизма контроля ложных воспоминаний, не следует углубляться в эту тему.

Кто-то заметит, что изучение столь зыбкой сферы, как генерирование фальшивых воспоминаний, не может основываться на неточных, спорных данных личностных тестов. Ведь такой подход лишь усиливает неопределенность. Здесь, однако, следует вспомнить работы Кэтрин Холл, связанные с COMT-плацебо и доказавшие, что особенности сознания и личности определяют внушаемость.

В конце концов, ложные воспоминания, как и плацебо, скорее всего, обусловлены множеством сознательных и бессознательных процессов, протекающих в мозге. Они связаны с особенностями личности, возможно, с генетикой и даже настроением. Также они зависят от того, какие факторы на вас влияют и насколько легко вы поддаетесь этому воздействию. Чтобы заставить людей поверить, что они потерялись в торговом центре, Лофтус привлекала старших членов семьи, и они убеждали испытуемых вспомнить то, чего никогда не было. Наблюдая за работой полиции, можно обнаружить похожие примеры. Если представители закона дадут понять, кого из подозреваемых считают виновным, свидетель может сформировать воспоминания, связанные с этим человеком.

Наши ожидания говорят о том, кто мы и откуда, так же много, как и о нашей генетике, возрасте или химическом составе мозга. Возможно, внушаемость — это «точка», в которой сходятся определенные функции нашего мозга и тела, а также личные переживания. И все это обусловливает тип историй, которые мы рассказываем сами себе.

Конечно, не все ложные воспоминания связаны с преступлениями. Ученый Ричард Макнелли годами выискивал ложные воспоминания в рассказах о детских травмах, похожих на историю Кристин, и в итоге пришел к уже известной нам проблеме. Вряд ли существовали изощренные сатанинские секты, однако нельзя было исключать, что в тяжелых воспоминаниях предполагаемых жертв есть определенная доля истины. Как можно разобраться в ложных воспоминаниях, если всегда существует вероятность, что какое-то заявление правдиво? Макнелли, похоже, нашел очень удачне решение: маркером недостоверности истории может быть участие пришельцев из космоса.

Ближайшая к нам звездная система — Альфа Центавра. Нас разделяют 4,37 светового года. Световой год — это расстояние примерно в 9,5 триллиона километров. Космический зонд «Вояджер-1», запущенный в 1977 году и все это время отдалявшийся от нас со скоростью примерно 60 тысяч километров в час, пока преодолел расстояние меньше 0,2 % светового года.

До ближайшей обнаруженной звезды, в системе которой потенциально может существовать жизнь, — Вольф-1061 — 13,8 светового года. Если обитающие там существа решат навестить Землю, им придется нарушить почти все известные законы физики и проделать невероятно долгий путь. Поэтому Макнелли справедливо предположил, что заявления о похищении инопланетянами, скорее всего, объясняются ложными воспоминаниями[18].

Вероятно, вы представляете «жертву» такого похищения (их еще называют «контактерами») чудаком в шапочке из фольги, что-то бормочущим, иногда вскрикивающим. Но Макнелли с удивлением обнаружил, что о подобном опыте заявляют люди «умные, ясно мыслящие, приятные и внешне вполне обычные». Это особенно привлекло его внимание. Многие (хотя и не все) обнаружили свои подавленные воспоминания под гипнозом. Как же нормальные люди могут верить в такие ненормальные вещи?[19]

В 2002 году Макнелли проводил эксперимент в Гарварде, используя списки слов по методике Диза — Рудигера — Макдермотта. Он обнаружил, что в сравнении с участниками контрольной группы «контактеры» примерно в два раза чаще формируют ложные воспоминания (как и люди с подавленными воспоминаниями). Вспоминая свой опыт, многие участники эксперимента сильно вспотели, их возбуждение буквально можно было «ощутить кожей». Такие же симптомы, как правило, демонстрируют пациенты с ПТСР, рассказывая о травмировавшем их событии. Аналогично реагировали на плацебо некоторые испытуемые в экспериментах Тора Вейджера. Ясно, что, если человек абсолютно уверен в реальности факта, организм реагирует соответствующим образом. В таком случае симптомы будут абсолютно реальными, но, по словам Макнелли, это ничего не доказывает и не объясняет.

— По насыщенности воспоминания о похищениях и о травматических событиях одинаковы, — говорит он. — Но это не гарантия достоверности.

Вскоре группа Макнелли включила в исследования материалы о людях, якобы знающих, кем они были в прошлых жизнях. Большинство из них (что предсказуемо) были крайне гипнабельны и «вспоминали» свои более ранние воплощения только в состоянии транса.

Гипнотизер Пол Симпсон проводил такие сеансы, но затем осознал, что внушал людям ложные воспоминания. Он выделяет пять типов событий, созданных ложными воспоминаниями и способными стать центральными в жизни человека. Это сексуальное надругательство, сексуальное надругательство в сатанинской секте[20], возвращение в утробу матери, похищение пришельцами и травмирующий опыт прошлых жизней. Он опросил сотни людей, утверждавших, что пережили такой опыт.

Большинство из них обращались к психоаналитикам с такими проблемами, как депрессия или потеря веса, и соглашались пройти курс психотерапии. Их вводили в транс, называя его гипнозом или десенсибилизацией и переработкой информации движениями глаз. Некоторые пострадавшие надеялись, что их исцелят видения и наставления Святого Духа в христианских группах.

А еще Симпсон заметил вот что. Если уж человек «помнил» сатанинский ритуал, то его точно не похищали инопланетяне. И наоборот. То есть одно травмирующее событие автоматически, со стопроцентной гарантией исключало остальные четыре. Разве такое возможно? Почему, выявляя «контактеров», гипнотизеры никогда не сталкиваются, например, с жертвами сатанистов? Очевидно, что они находят только то, что хотят найти.

Экспериментально это проверили в 1990-е годы. Ничего не подозревающим испытуемым внушали воспоминания, и, разумеется, результаты полностью соответствовали целям и «предположениям» гипнотерапевтов.

Ложные воспоминания часто бывают тревожными, пугающими, отталкивающими. Однако некоторые люди извлекают из них пользу. Ученые обнаружили, что ложные воспоминания о похищении НЛО и аналогичных событиях возникают, как правило, у творческих натур. Их воображение хорошо развито, они открыты новому.

Исследователи установили параллели между ложными воспоминаниями и формированием идей, то есть идейным мышлением, активность которого, вероятно, определяется уровнем дофамина. Поэтому тем, кто не склонен «формировать идеи», сложнее получить удовольствие от жизни и увидеть ее смысл.

Ложные воспоминания бывают не только у людей. Нечто похожее случается с голубями, мышами и даже пчелами[21]. По словам Шактера, животные, как и люди, используют воспоминания, чтобы прогнозировать будущее. Похоже, ложные воспоминания могут быть частью нашего мышления — «побочным продуктом» способности группировать объекты и факты по темам, создавать шаблоны. Люди, в отличие от животных, в этом преуспели.

Возьмем собак. Они очень умны, но они неспособны управлять памятью так, как мы. Им важно знать, где в окрестностях лучший контейнер с мусором, как найти куриную ножку, зарытую про запас. И конечно, нужно помнить, где живет человек, который стреляет в собак из пневматической винтовки. Кроме того, социальным животным необходимо четко представлять иерархию в стае — кто главный, а кого можно подвинуть.

Во всех этих случаях речь идет об эмоциональном или чувственном опыте: «Это понравилось, это не понравилось, это было вкусно, это было больно». Животные не нуждаются в идеальных образах. Создание шаблонов по результатам полученного опыта не оправдает затраченных усилий.

Теперь представим наших древних предков, первобытных людей. Они могли запасать еду на зиму, обустраивать территории для охоты, предсказывать поведение животных. Их социальная иерархия была довольно сложной. Они могли вспомнить другого человека, если встречали его пять, десять и даже двадцать лет назад. Они создавали инструменты, а значит, запоминали материалы и последовательность действий. Но у них не было потребности в идеальной детализации. Это не означает, что они обладали второсортной памятью. Просто им не нужны были точные воспоминания.

Подобно нашим предкам, мы в XXI веке каждый день полагаемся на воспоминания. (Куда я сунул кошелек? Во сколько сегодня забирать ребенка из сада? Когда должен был прийти заказ? А правда, где же кошелек?)

В большинстве случаев наши воспоминания верны, все происходило именно так, как мы думаем. Но все же они не идеальны и уж точно не похожи на видеоархив.

Полезно знать, что нельзя на 100 % полагаться на свои воспоминания. Память — это не видеозапись, а развернутое личное повествование. Поняв это, мы можем лучше разобраться в людях и событиях.

Никто не застрахован от ложных воспоминаний. В феврале 2015 года телеведущего Брайана Уильямса уличили в искажении правды, и он потерял престижную работу. Уильямс неоднократно рассказывал, как на его глазах вертолет подорвали выстрелом из гранатомета. По его словам, он был очень близко, видел ствол установки. На самом же деле, сбитый вертолет находился очень далеко от того места, где работал Уильямс.

Похожий случай произошел с Хиллари Клинтон. Она заявила, что в боснийском аэропорту ее чуть не подстрелил снайпер. Это был вымысел. Гостей (миссис Клинтон и комика Синбада) встретили очень тепло, никаких инцидентов не было.

Рональд Рейган однажды рассказал впечатляющую и трогательную историю о пилоте Второй мировой войны, решившем не покидать подбитый самолет, остаться вместе с раненым пулеметчиком, который уже не мог спастись. Очень скоро выяснилось, что президент выдавал за исторический факт эпизод художественного фильма.

Ясно, что с точки зрения общественности все это случаи неприемлемой лжи. Однако эксперты в вопросах памяти нередко сочувствуют таким людям, а также свидетелям, которые опознают преступников и лишь спустя годы понимают, что укзали не на того человека.

Когда Уильямса изобличили, Лофтус появлялась во многих СМИ, утверждая, что, вероятно, он сам искренне верил в правдивость своих слов. Это не значит, что мы должны закрывать глаза на то, как публичные личности искажают правду. И уж точно это не значит, что никому нельзя верить.

Умный, творческий человек рассказывает эмоциональную историю снова и снова, и каждый раз она звучит немного иначе, наполняется новыми воспоминаниями благодаря воображению и памяти[22]. Со временем человек уже искренне верит в реальность своей выдумки. И, кстати, она всегда интереснее реальности. Есть заболевание, из-за которого люди не могут двигаться во сне. Иногда оно сопровождается галлюцинациями (например, зелеными человечками). Это правда. Первая леди вышла из самолета для очередной скучной встречи, где нет ничего, кроме формальных рукопожатий и улыбок. Это тоже правда. Однако немного вымысла — и такие истории звучат совсем иначе.

Некоторые работники правоохранительных органов признают, что могут непреднамеренно внушить участникам расследования ложные воспоминания. В 2014 году Национальная академия США выпустила подробный отчет о ложных доказательствах и рекомендовала, как улучшить ситуацию. В частности, следует вести видеозапись допросов и использовать двойной слепой метод при опознании, то есть ни полицейский, ни свидетель не должны знать, кто проходит по делу как подозреваемый. (Точно так же ученые стараются не допустить, чтобы участники экспериментов узнали о том, что могут принимать плацебо.)

Законодательная система почти ничего не может сделать для выявления ложных воспоминаний. Но представьте, что люди, предрасположенные к ним, каким-то образом выделяются. Допустим, таких индивидуумов можно было бы определить с помощью COMT. В этом случае показания очевидцев, например типа мет/мет, стали бы менее значимыми, чем показания вал/вал. Перед законом все люди равны. Но если бы вы были присяжным и знали, что свидетель склонен к ложным воспоминаниям, вы бы ему поверили?

Не стали бы мы относить внушаемых людей вообще к второсортным?

Это очень серьезная проблема. В 1944 году состоялась премьера фильма «Газовый свет». Главные роли сыграли Ингрид Бергман и Шарль Буайе. Это история о коварном муже, который пытается убедить жену в том, что она сходит с ума. Для этого он постоянно что-то меняет в обстановке, но не признает эти перемены. Например, он «подкручивает» регулятор газового освещения. Жертву беспокоит слишком тусклый свет, но, конечно, злодей решительно утверждает, что в доме все в порядке.

Психологам хорошо известен термин «газлайтинг». Так обозначается психологическое давление, цель которого — заставить партнера сомневаться в своей вменяемости. А теперь представьте, как бы реагировала женщина, зная, что предрасположена к ложным воспоминаниям. Безусловно, она стала бы еще более уязвимой.

Это может превратить человека в жертву. Общеизвестно, что дети и люди с психическими отклонениями очень плохие свидетели, на их слова могут не обратить внимания. Это одна из главных причин, по которой именно они часто подвергаются насилию. Если же преступникам будет доступна информация о людях, склонных к ложным воспоминаниям, они выберут себе именно таких жертв.

Некоторые исследователи уже предполагают, что у женщин ошибки памяти бывают чаще, чем у мужчин. Оказывается, вот так запросто можно дискредитировать половину населения Земли. Готово ли общество к подобной информации?

Таким образом, одни и те же личностные особенности могут быть ценными (повышают эффективность плацебо) и опасными (поддерживают склонность к ложным воспоминаниям). Точно определяя людей, поддающихся плацебо, врачи могли бы открыть новые эффективные методы лечения. А вот практическое использование ложных воспоминаний выглядит пугающим. Возможно, потому, что иногда мы ставим знак равенства между нашими воспоминаниями и нашей личностью. Мы знаем, кто мы, именно благодаря воспоминаниям. К тому же мы намного больше боимся манипуляций с сознанием, чем с телом.

…Закрыв глаза, я вижу скалу Лост-Арроу, на которую взбирался двадцать лет назад во время урагана в Йосемитской долине. Я вижу отвесную стену, слышу грохот водопада и чувствую, как сжимается сердце.

Если меня спрашивают, почему я покинул христианскую общину, я вспоминаю о том случае, когда висел над долиной на высоте 600 метров. Конечно, для отказа от учения, которому я следовал с детства, были более серьезные причины (и это довольно сложный процесс). Но именно на Лост-Арроу что-то внутри меня щелкнуло, и я взглянул на свою жизнь по-новому.

А вдруг кто-то скажет мне, что этого никогда не было… Или что это случилось с кем-то другим. Эмоционально заряженное, важное событие, которое я переживал с тех пор сотню раз, будет уничтожено. Во что тогда превратится моя жизнь?

Как и любая форма внушения, ложные воспоминания доказывают хрупкость восприятия реальности. Мы должны осознавать: не все, что мы помним, случилось на самом деле. Мы все так или иначе предрасположены к внушению и сказкам, которые соответствуют нашим ожиданиям.

С другой стороны, ложные воспоминания могут быть даже полезными. В 2012 году Лофтус и команда ученых из Йельского университета провели эксперимент при поддержке ВМС США. Исследователи работали с моряками и морпехами после тренировочного пленения. Это трудное, изматывающее испытание помогает подготовиться к ситуации, если военнослужащие будут захвачены на территории врага. Однако ученые довольно легко «подменили» в воспоминаниях добровольцев некоторые детали: кто их допрашивал, было ли у него оружие, был ли в комнате телефон.

Выяснилось, что сразу после стрессовой ситуации воспоминания слабее, чем обычно. Это наблюдение подтвердило выводы другого исследования, проведенного в Йельском университете двенадцатью годами ранее, и позволило поднять важнейшие вопросы: «Можно ли использовать ложные воспоминания для замещения травмирующих? Можно ли с их помощью лечить ПТСР?».

Что, если нашелся бы способ внедрить человеку воспоминания, заглушающие мысли о войне? (Многие специалисты по гипнозу в 1880-е годы оправдывали создание ложных воспоминаний терапевтической необходимостью.)

В то же время, когда Лофтус работала с ВМС, группа ученых из Массачусетского технологического института провела эксперименты с мышами. Воздействие лазером создало у животных ложные воспоминания. (Они были негативными. Мышки «помнили», что клетка била их по лапкам. Но с таким же успехом можно было сформировать и приятные воспоминания.) Это было сенсацией. Стало ясно, что когда-нибудь люди смогут «редактировать» неудачный или травмирующий опыт.

Но до этого еще далеко. К тому же вмешательство в человеческий мозг и намеренное изменение воспоминаний породят серьезнейшие этические споры. Но, возможно, найдется и менее радикальное решение. Используя препарат пропранолол, ученые в лабораторных условиях повлияли на работу мозга таким образом, что он неверно оценил эмоционально окрашенные воспоминания, и они потеряли свою деструктивную силу. Ложные воспоминания использовались, чтобы ослабить неприятное впечатление от реальных. Эффект можно усилить, если пациент сыграет в компьютерную игру или побывает в виртуальной реальности, схожей с той, что преследует его в воспоминаниях. Но неизвестно, помогает ли все это в случае продолжительного ПТСР.

Мы часто думаем, что наше сознание, как и тело, постоянно. Конечно, мы можем случайно пораниться или со временем что-то забыть, но ожидаем, что мозг и организм функционируют по определенным правилам. По давно знакомым сигналам тела и мозга мы знаем, что и каким образом с нами происходит. Мы уверены, что понимаем свой организм. Однако наука о внушении утверждает, что все это сказки. Во многих случаях тело передает лишь ту информацию, которую ожидает мозг, а сам мозг запоминает лишь то, что соответствует сформировавшимся образам. Кажется, что похищение инопланетянами или ритуальное употребление змеиной крови не имеет ничего общего с действительностью. Однако чтобы увидеть все это, достаточно включить телевизор. Мы постоянно сталкиваемся с подобными историями (и мозг формирует соответствующие образы). Вот почему некоторые люди примут как свершившийся факт контакт с инопланетянами, но ни за что не поверят, что память их подводит.

Но это еще не предел внушаемости. Очень впечатляют случаи, когда, доверяя подходящим сказкам, человек преодолевает боль, лечит расстроенный желудок и побеждает болезнь Паркинсона. Кажется невероятной возможность оперировать пациента в сознании, сказав ему несколько гипнотических слов. А изменение самой ткани памяти представляется и вовсе неправдоподобным. Но внушение не ограничивается такими единовременными событиями. Оно плавно вплетается в нашу повседневную жизнь. Смена ожиданий нашего хаотичного внушаемого мозга влияет, например, на обучение, физические упражнения, прием пищи и интимную сферу.