Битва за небеса Калашников Максим

Глава 5. «ВЬЕТНАМСКАЯ МОГИЛА» ДЛЯ АМЕРИКАНСКИХ ВВС. ДЕКАБРЬСКАЯ БИТВА НАД ХАНОЕМ. ОБЛОМКИ «ФАНТОМОВ» УСЕИВАЮТ ПЕСКИ. СРАЖЕНИЕ НАД «ЛИНИЕЙ БАРЛЕВА» ОПЕРАЦИЯ «КАВКАЗ» ПРОТИВ ПЛАНА «ХОРДОС». БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ: ПЕРВАЯ РУССКО-ИЗРАИЛЬСКАЯ ВОЙНА. ПОБОИЩЕ У ИСМАИЛИИ. ОНИ ПРЕВРАЩАЮТ ЗАКОРЕНЕЛОГО ЯЗЫЧНИКА В РЕВНОСТНОГО ХРИСТИАНИНА!

F-4 «Фантом» были серьезным испытанием для тех, по кому они наносили удары на земле. Двадцатишеститонная боевая машина с клювоподобным, чуть загнутым носом, мчащаяся на 1800 километрах в час – то был настоящий призрак войны. Очевидцы рассказывают: когда на тебя налетает «фантом», то кажется, будто ты смотришь немой фильм ужасов. Он обгоняет звук, и распаленное сознание, обостренное импульсами страха, видит лишь зловещий силуэт с короткими, загнутыми вверх на концах крыльями. И это чудовище, движущееся словно в безмолвии, готово обрушить на твою голову страшные баки с густым напалмом, которые превращает все в море огня, а людей – в визжащие от адской боли живые факелы. Или шквал неуправляемых ракет, начиненных взрывчаткой и стальными иглами, которые разрывают на части тела бойцов. Или фосфорные бомбы, чьи адские гранулы глубоко врезаются в плоть. Когда людей, пораженных фосфорными бомбами. привозили в лазареты, и скальпель хирурга добирался до засевших в тканях шариков, они вспыхивали. И раненые заживо горели на операционных столах.

Эра «фантома» открылась в 1964 году, когда США начали войну во Вьетнаме. Они не хотели допустить того, чтобы правительство Северного Вьетнама, который был союзником русских, присоединило бы к себе Южный Вьетнам, где правил проамериканский режим. Вспыхнула долгая, кровопролитная война, в которую янки бросили самую передовую технику. Империя поддержала Северный Вьетнам. Ставки в игре были очень высоки. Для нас нанести американцам поражение означало на долгие годы деморализовать их, подняв авторитет нашей страны и ее оружия. И началось еще одно сражение Третьей мировой – Битвы за Небеса…

24 июля 1965 года четверка «фантомов» шла на цель в сорока километрах к северо-востоку от Ханоя. И пилоты не знали, что из-под зеленого полога джунглей навстречу им развернулись острые носы С-75 дивизионов под командованием русских – майора Федора Ильиных и подполковника Бориса Можаева. Залп! «Фантомы» шли слишком плотной группой, и всего одна ракета, разорвавшись внутри группы, уничтожила сразу троих. Ошеломленные, янки тогда на две недели прекратили полеты…

Когда копошенье окружающей «пореформенной Россиянии» становится невыносимым, и от нашего национального унижения хочется выть, я ставлю в видеомагнитофон кассету и слушаю уважительные отклики американских асов о русском оружии, с которым им пришлось столкнуться тогда, в «ревущие 60-е». «Я бы сказал, что самое опасное всегда – это ракеты. Конечно, зенитный огонь – это зенитный огонь, и он был куда более плотным, чем у немцев. Были большая точность попадания и радарное наведение. Зенитные батареи сбили больше наших машин, чем ракеты. Но было что-то бесконечно зловещее и жуткое в той безликой деловитости, с которой приближалась выпущенная в вас ракета SAM (натовский код для наших С-75 и ее „потомков“ – М.К.). Она летит в вас, она намерена вас убить», – вспоминал бригадный генерал Робин Олдс, который дрался еще со сталинскими соколами в небе Кореи («Стремление к небесам», Би-Би-Си, 1988 г.). А уж этому волку можно верить: он сбил четыре МиГа в той войне, летая на неповоротливом для воздушных боев «фантоме».

Другой ветеран Вьетнама, полковник Рассел Эвертс, откровенничает: «Первое, что вы видите, – это клубы пыли на земле. Потом сквозь них пробиваются огонь и дым, а потом из них возникает длинный снаряд – как при запуске космической ракеты. Начинаешь рассчитывать: на кого он направлен? Если на одного из твоих друзей, чувствуешь себя лучше. Если же он устремляется к тебе, это уже плохо, и надо контролировать очередность своих действий…»

«Эта ракета действительно внушала ужас, – продолжает Олдс, – Вашингтон судил об эффективности ракет по соотношению запущенных и поразивших цель. Но не знал, что процент промахов был высок еще и потому, что нам страшно не хотелось встречи с ними. Мы избегали роковой встречи иногда даже в ущерб боевому заданию. А чаще – за счет изворотливости и ловкости. Ну, а если за три минуты, как было со мной в одном из боев, в вас выпускают двадцать четыре ракеты, надо быть готовым ко всему. Особенно в Северном Вьетнаме, где даже школьники стреляли в нас. И ракеты знали свое дело. И случалось, что они делали христианина из закоренелого язычника!» Он говорит, и. старые кадры доносят до нас то, что видели глаза их пилотов: сгустки белого пламени, похожие на бешено мчащиеся с земли шаровые молнии. Пугающе быстрые на темном фоне лежащего внизу ландшафта…

С июля по 27 ноября 1965 года янки вели ожесточенную охоту на русские ЗРК. Им удалось уничтожить восемь наших комплексов, потеряв при этом три «тандерчифа» Ф-105, два Ф-8 «крусейдер», два «фантома» и один «скайхок». Цена побед была слишком непомерной. (По нашим данным, атаки на ЗРК обошлись США в 30 потерянных машин). Но погибло много наших ребят. Вьетнамцы еще не умели управляться с таким сложным оружием. Прекрасные полевые бойцы, стойкие подчас до фанатизма смертников, они терялись, когда с врагом приходилось сражаться в тесной кабине наведения, за пультами радарных станций. Они не выдерживали рева пикирующих самолетов и часто убегали с боевых постов («Аэрохобби», ј 2, 1993 г.).

В октябре 1967 года потери американских агрессоров достигли 25 процентов. Тогда мы выдерживаем жесточайшую борьбу с богатым, технически – мощнейшим врагом в мире. Уже тогда он хвалится своим радиоэлектронным превосходством над русскими. И еще как выдерживаем! Военно-воздушные силы Североатлантиды на своей шкуре пробуют остроту наших ракетных клинков. Это вам, мать вашу, не Корея!

Да, то была не Корея. Шли бурные 1960-е. Мы давим попытку чехов отколоться от блока с нами – в 1968 гусеницы русских танков перемалывают «Пражскую весну», которая могла стать зимой нашего поражения. Мы еще полны сил, но уже сказывается хрущевско-брежневскии идиотизм. Да, в Крыму 1967 снимается фильм «Туманность Андромеды», где мы грезим звездолетами, но русский инженер уже превращается в нищего, над которым смеются продавцы пива и работники магазинов. И все же…

Казалось, нам стоит лишь чуть-чуть нажать – и Америка рухнет. Хотя американский экипаж в 1969 высаживается на Луне, уходят в прошлое янки времен Второй мировой и Корейских войн, все эти стриженные под бокс, подтянутые бестии с тяжелыми челюстями. На смену им идет поколение хиппи дряблотелых овец, блеющих «Твори любовь, а не войну». Поколение, жрущее наркотики, словно хлеб, предающееся групповой похоти в сальных складках уродливых мегаполисов. Их кумир, кукольный бунтарь Джим Моррисон из группы «Доорз», призывал убить своего отца и трахнуть собственную маму, сам год от года превращаясь в опившееся и обкурившееся двуногое. Запад в это время ниспровергает все ценности и идеалы, снимая психопатологические фильмы, где отцы спят со своими дочерьми. Запад тогда смахивает на доспехи рыцаря, внутри которых – не мускулистое тело, а одна гниль. Боже, как не хватало нам тогда своего Стального Вождя, который мог бы подтолкнуть падающего урода! Увы, лучшие русские тогда сидели не в Кремле – они стегали огненными бичами вьетнамские небеса…

С 1965 по 1972 год Империя отправила во Вьетнам девяносто пять зенитно-ракетных комплексов «двина» и 7658 ракет. В боях наши азиатские союзники потеряли 56 комплексов, истратив 6806 ракет. Если учесть огромные потери ВВС США, то на один погибший русский ЗРК приходится почти по сорок уничтоженных янки.

Когда потери стали тяжелейшими, американцы принялись за ухищрения. "Как было во Вьетнаме?.. Как только потери американцев начали превышать 15-20 процентов летного состава, они резко меняли тактику – например, придумывали новые радиопомехи в эфире. Мы к ним приспосабливались и вновь начинали бить американцев. Они опять переставали летать. Эта игра в «кошки-мышки» продолжалась долго и обошлась США во время вьетнамской войны примерно в 2 тысячи самолетов, из которых несколько десятков – знаменитые «летающие крепости» Б-52. А они одни никогда не летали, таскали с собой целый эскорт из истребителей и самолетов-постановщиков радиопомех. Но все равно мы их били.

Тогда американцы перешли к сверхнизким полетам над реками. Прямо над самой рекой летит на огромной скорости самолет, а за ним – столб воды. Нашим ответом было применение системы С-125, которая хорошо сбивала американские самолеты на малой высоте…" – вспоминает Борис Васильевич Бункин, генеральный конструктор ЦКБ «Алмаз» («Деловые люди», март, 1997 г.). Сами американцы признают потерю 1800 машин, и поныне заявляя, что «дуэт зенитных батарей и ракет SAM превращал налеты на Северный Вьетнам в крайне опасное занятие». Тогда погибло более двух тысяч янки-пилотов.

Прижав их авиацию к земле, мы сильно ослабили силу воздушных ударов янки ведь теперь приходилось действовать более мелкими группами. К тому же на низких высотах американцы стали гибнуть от убийственного огня малокалиберной артиллерии, которую к тому времени уже было перестали принимать в расчет. Вжимаясь в складки местности, американские самолеты слепли, экраны их бортовых радаров тонули в помехах.

На этой войне дрались не только солдаты, но и русские конструкторы, русские промышленники. Слишком серьезен был автоматизированный, компьютеризированный до предела враг. И настоящий подвиг тогда совершили «сталинские птенцы». Например, создатели «двины» Петр Грушин и Александр Расплетин. Вряд ли янки знали, что тот же Расплетин бредил противосамолетными ракетами еще с середины 1920-х – с тех пор, как прочел фантастический рассказ о диковинной аэроторпеде, разившей тучи западных бомбовозов. Кстати, и поставку «двин», и приемку их у промышленности вел начальник 4-го Главуправления МО СССР генерал-полковник авиации Георгий Байдуков. Тот самый человек-легенда, который вместе с неистовым Валерием Чкаловым перелетел через Северный полюс в США аж в 1937. Прорвавшись сквозь почти космический холод и недостаток кислорода в машине с единственным мотором!

Отставной генерал Марк Воробьев («Военный парад», ј 4, 1998 г.) вспоминает о том, как янки стали оправляться от ошеломительных первых ударов 1965, когда на один их сбитый приходились 1-2 ракеты. Североамериканцы перешли на бомбометания с бреющего полета, научились маневрировать в зоне огня, принялись ставить густые радиопомехи с самолетов-постановщиков. К середине 1966 на один сбитый приходилось тратить уже 3-4 ракеты.

В 1967 янки завели новую аппаратуру помех, которая ослепляла радарные станции визирования целей. Ракеты прекращали управляться в полете и падали. Такое новшество агрессоры совместили с жестокими ударами по нашим огневым позициям. А били-то они оружием страшным: шариковыми бомбами, которые превращали целые гектары в море пламени, ракетами «шрайк», которые наводились на излучение наших локаторов.

Янки умудрились создать новые, дорогостоящие способы ведения воздушных операций. Приходилось сначала «взламывать» ПВО вьетнамцев (читай – нашу) и только потом пускать в ход удары по основным целям. Бои стали весьма напряженными и изнурительными для летчиков. «Взломщиками» выступали эскадрильи «Уайлд Уиззл», оснащенные системами обнаружения радаров ЗРК и подавления их сильными помехами. Под крыльями они несли ракеты «шрайк». Потом у них появились и более совершенные ракеты «стандард-АРМ».

Но мы оказались не лыком шиты. Денно и нощно шла разработка «противоядий» в НПО «Алмаз» и на Московском радиотехническом заводе, в Минобороны и на полигоне ПВО в Капустином Яру под Астраханью. Специальная исследовательская группа из людей Байдукова и военпромовцев работала в самом Вьетнаме. Эксперименты ей приходилось ставить в боях.

Оказалось, что америкосы пытаются бросать свои самолеты навстречу летящей ракете. Точь-в-точь как капитаны боевых кораблей, которые уклонялись от торпед, разворачиваясь к ним носом. Смысл у такого маневра был: если ракета разрывалась не у борта самолета, при угле встречи в 90 градусов, а под острым курсовым углом меньше 55 градусов, то сноп разлетающихся осколков хотя и повреждал машину, но не поражал ее уязвимых агрегатов. И потому янки дотягивали до своих баз.

Наши придумали переоснастить боевые заряды ракет так, чтобы расширить убийственный сноп, понизив массу осколков. Провели массу экспериментов, расстреливая корпуса упавших американских машин. И своего добились!

В декабре 1967 аппаратура помех врага опять стала сбивать наши УРы с толку. Из пленных американских пилотов удалось вытянуть сведения о том, что у ВВС США появились новые бортовые станции радиоэлектронной борьбы – против обнаружения самолетов нашими радарами и против ракеты, которая взлетает.

Рискуя жизнью, наши специалисты во время одного из налетов сидели в одном из безмолвствующих комплексов, записывая помехи. Потом в Империи срочно создали аппаратуру отстройки от помех, одновременно понизив минимальную высоту поражения ракетой. А самое главное – впервые мы сделали и аппаратуру пассивного приема. Такую, которая позволяет не обнаруживать свою огневую позицию, а следить за подлетающим врагом по излучению его станции помех. А это позволяло не бояться противорадарных «шрайков». Потери американцев сразу же выросли. Если в декабре 1967 для уничтожения одного североамериканского самолета приходилось тратить 9-10 ракет, то после наших ухищрений уже в 1972 – только 4,9 ракеты.

Родился и принцип «ложного пуска». Как свидетельствует Марк Воробьев, штатовцы налетали глубоко эшелонированными боевыми порядками, и на экранах радаров было трудно отличить тяжелые бомбардировщики, которых и надо было выбивать в первую очередь, от тактических самолетов и истребителей прикрытия. И тогда наши додумались вначале, не стреляя ракетами, включать передатчики радиоуправления ими. Думая, что по ним пошел залп, янки начинали лихорадочно маневрировать, ломая боевые порядки. При этом зенитчики теперь видели: кто из них – бомбовоз, а кто – легкий самолет. Ведь тяжелые «стратокрепости» не могли метаться так же быстро, как истребители. Отделив «агнцев от козлищ», наши открывали огонь на поражение. Одновременно на смешавшиеся ряды янки наводились истребители ПВО. В сочетании с ракетами они попросту опустошали ряды врага.

Доработанные блоки управления комплексов шли из Империи во Вьетнам. Русские специалисты по боевой кибернетике сделали тогда огромный шаг на пути создания искусственного интеллекта. Мы научились проводить селекцию истинных целей среди туч ложных – облаков фольги, сбрасываемых «уиззлами». Применили новые принципы борьбы с помехами и антирадарными ракетами, применив принцип многочастотных локаторов, пробивающих поля электромагнитных «завес» и постоянно меняющих длины и частоты волн, сбивая с толку «шрайки». Была создана самоходная зенитно-ракетная установка «Стрела-109А34», которая наводила огонь визуально, без РЛС, бившая восемью ракетами с инфракрасной самонаводкой.

Совершенствовались и ракеты. Сначала американские пилоты, увидев выпущенную в них С-75, бросали самолет ей навстречу. Зная, что она управляется с земли по радио, они часто спасались таким маневром. Ведь на огромной скорости сближения наземный оператор почти всегда промахивался. Тогда у нас появились зенитные ракеты с блоками самонаведения.

Мы победили в той войне. Ведь в те 1960-е Империя еще стремительно шла вперед, еще на импульсе того Великого Толчка, который дал стране Иосиф Сталин.

Во Вьетнаме мы впервые столкнулись со страшным воздушным врагом восьмимоторным бомбардировщиком В-52 «Stratofortress» – «Стратокрепостью» Б-52. Самолет-исполин длиною в 49 метров и весом в 221 тонну, быстроходностью в 957 км/час, он мог достигать высоты в 16 километров. А мог и носиться на бреющем в нескольких десятках метров от земли.

И это было самым главным – ведь во Вьетнаме началась низколетная война, когда бреющий полет помогал ускользнуть от зенитных ракет. Драться с истребителями «стратофорты» не могли: единственной защитой от них была хвостовая стрелковая установка. Сначала – из счетверенного крупнокалиберного пулемета. Потом – из мотор-пушки «вулкан». Впрочем, Б-52 всегда ходили с сильным прикрытием.

Главным оружием этого корабля-гиганта служит изощренная электроника, которая должна бороться с зенитными ракетами и пушками. Прорываясь к цели, «стратофорт» мог выстрелить 2-3 ракетами «куэйл» с обычными боеголовками. Благодаря особой аппаратуре и специальным отражателям эти крылатые снаряды выглядели на экранах радаров как сами Б-52, служа ложными целями. По батареям зенитных ра кет и узлам ПВО он должен был стрелять крылатыми ракетами «хаунд дог» («гончая») – со скоростью в два Маха и дальнобойностью в 800-1000 километров. Этот арсенал дополнялся аналоговой навигационно-бомбардировочной системой, сильной аппаратурой постановки помех и большим запасом выстреливаемых в воздух дипольных отражателей – ложных целей, предназначенных для «сбивания с толку» локаторов и выпущенных по бомбардировщику ракет. И только потом, прорвавшись, великан обрушивал на цели свободнопадающие ядерные бомбы.

Первоначально этот левиафан неба предназначался для ядерной войны против русских. В начале 1960-х, когда наша Империя принялась массой строить межконтинентальные ракеты и взяла на их прицел крупнейшие авиабазы США. янкирешили постоянно держать в воздухе авиакрьтья Б-52 у наших границ, заправляя их в воздухе с летающих танкеров. Но тут начались неприятные катастрофы. Сначала в 1959 в штате Кентукки рухнул на землю «стратофорт» с ядерным оружием на борту. Потом в 1966 у берегов Испании столкнулись в воздухе два Б-52, и потом пришлось с великим трудом выуживать с приличных глубин четыре водородные бомбы. Наконец, в 1968 еще один «52-й» упал в Гренландии, и его бомбы разрушились. Пришлось отказаться от опасного вида стратегического патрулирования.

Вьетнамская война потребовала мощных бомбардировщиков. Б-52 пришлось переоборудовать. Белые брюха Б-52 пришлось перекрашивать из снежно-белых (для отражения вспышек ядерных взрывов) в черные – ради малозаметности. Вместо водородных боеприпасов пришлось подвешивать 32 тонны обычных фугасных бомб. И, конечно, пришлось осваивать искусство бреющих полетов. Конечно, недостатки были: самолет все-таки создавался как высотник. И потому при полетах у земли длинные гибкие крылья делали его весьма чувствительными к порывам ветра. И потому Б-52 остался уязвим для тогдашних ракет С-125.

Война во Вьетнаме стала проверкой «52-х» на способность проникать вглубь СССР. Eщe в 1962 году на книжных прилавках Америки появился бестселлер «Рубеж гарантированной безопасности», где речь шла о том, как эскадрилья Б-52, выведенных под именем «виндикейпюров», по ошибке не получает отбоя тревоги и идет с Аляски па Москву, причем ее не могут остановить из Вашингтона. Эти чудо-самолеты «мочат» русские истребители целыми полками, прорываются сквозь заслоны нашей ПВО, и в конце концов один самолет прорывается к Москве, над которой встают четыре ядерных «гриба». Чтобы избежать воины, президент США одновременно сбрасывает четыре бомбы на свои Нью-Йорк, совершая искупительную «жертву Авраама». Но то фантазия, а что на самом деле?

С 1964 по 1970 янки вели тяжелую воину с тем, чтобы перерезать «тропу Хо Ши Мина» – настоящую систему из четырех стратегических дорог и множества ответвлении от них, которые шли с севера на юг Вьетнама, питая вьетконговских партизан в их борьбе с янки. С севера на юг шли оружие и продовольствие. Тропа питала антизападные отряды и в Лаосе. Американцы пытались атаками с воздуха разрушить мосты и тоннели на этой системе дорог, стремились громить с воздуха конвои грузовиков. И поскольку фронтовой авиации для этого не хватало, янки решили бросить на уничтожение мостов тяжелые стратегические самолеты. В 1967 налеты Б-52F шли с острова Гуам и с базы Утопао в Таиланде. Лететь было недалеко, и потому «крепости» загружали бомбами «под завязку». И все-таки «стратофортам» не удалось разрушить «тропу Хо Ши Мина».

«Здесь В-52 впервые столкнулись со своим главным противником – советским ЗРК С-75. Несмотря на интенсивное применение экипажами бомбардировщиков радиопомех, на боевой счет северовьетнамского зенитно-ракетного полка, действовавшего в этом районе, было записано шесть В-52 (5 из них – в период с сентября до декабрь 1967 года). Примечательно, что в этом полку советские специалисты появились только в мае 1969, когда полк после тяжелых потерь отвели на переформирование…» (Алексей Чернышев. Огонь над Вьетнамом. «Аэрохобби», ј1, 1994 г.).

И борьбу за тропу ВВС янки проиграли. Хотя и бросали на нее не только «крепости», но и машины с ядохимикатами, выжигая ими джунгли. В ход шли тяжелые морские самолеты «Нептун», модернизированные Б-26 времен Второй мировой, и специальные противопартизанские двухмоторники «мохавк». Это не считая собственно реактивных истребителейбомбардировщиков. Потом подсчитают: в борьбе за тропу янки сделают 800 тысяч самолето-вылетов, сбросив на нее свыше двух миллионов тонн бомб! Тридцать тысяч вылетов было на счету Б-52. Но потеряют янки над этими дорогами 2445 самолетов и вертолетов.

Решающим годом противовоздушной войны во Вьетнаме стал 1972. Тогда в Америке бушевали демонстрации длинноволосых пацифистов в потертых джинсах, которые в промежутках между марихуаной и свальным сексом требовали покончить с войной. Популярность политиков падала. Экономика уже надрывалась от громадных затрат: ведь кроме содержания воюющей армии ей приходилось тратить сумасшедшие деньги на содержание безработных негров и вообще не желающих работать хиппи. Тогда янки попытались массированными воздушными ударами склонить маленьких телом, но великих духом вьетнамцев. Сделать их уступчивее на идущих в Париже мирных переговорах.

Ох, и славный будет для нас год! В 1972 янки понесут чудовищные потери. Только под ракетным огнем погибнет 51 В-52, 223 «фантома», 9 «старфайтеров» («звездных бойцов») F-105, 59 А-6, 57 «корсаров» А-7, один F-111 и еще 21 машина остальных типов. 421 самолет!

С апреля 1972 Штаты бросают на непокорных целые эскадры «пятьдесят вторых» под сильнейшим прикрытием. В декабре того же года разыгралась и великая воздушная битва за Ханой.

Хроника стрельб по Б-52 в 1972. («Военный парад», ј 4, 1998 г.). Апрель. 39 боев. 104 выпущенных ракеты. 6 сбитых. Средний расход ракет на одну жертву 17,3.

Maй. 7 стрельб 19-ю ракетами. Сбит всего один.

Июнь. Выпущено четыре ракеты. Уничтожен один Б-52.

Июль. Двумя выстрелами свалили одну «стратокрепость».

Август. Четыре стрельбы. 11 ракет. Двое сбитых. На каждого пришлось 5,5 ракеты.

Сентябрь. Пять стрельб восемью ракетами. Американцы теряют три Б-52, на каждый израсходовано 2,7 ракеты.

Октябрь. 8 стрельб 14-ю УРами. Сгорели 3 «крепости» (по 4,6 ракеты на каждую).

Ноябрь. 22 пальбы 42-мя УРами. Трое уничтожено. Увы, по 14 ракет на сбитый.

Декабрь. Ожесточенное сражение. 134 стрельбы 239-ю ракетами. Повержен 31 бомбардировщик. Налеты на Ханой прекращаются. Средний расход: 7,7 ракеты на один уничтоженный Б-52.

Сражение ПВО Вьетнама за Ханой шло с 12 по 29 декабря 1972. Людям генерала Ле Ван Чи пришлось туго: воздушные корабли США были напичканы новейшими станциями постановки помех и оборонительными ракетами.

Важнейший итог: 27 января 1973 года американцы в Париже подписывают мирное соглашение с Северным Вьетнамом, начиная вывод своих войск из южной части страны. Победа!

И все-таки Вьетнам заставлял задуматься. Не так давно я наткнулся на интереснейшую статью Владислава Шурыгина в «Дне воина» – на записи его бесед с генерал-майором Александром Яковлевым, который воевал с американскими ВВС с мая 1969.

"…Зенитно-ракетный полк, в котором нам предстояло служить. был частью особой. Его так и называли – полк-герой. Достаточно сказать, что до нашего прибытия (а мы были первыми советскими военспецами в этой части) ракетчиками полка было сбито шесть бомбардировщиков Б-52, не считая самолетов других типов…Кстати, говоря о подборе и комплектации наших военных советников, нельзя не сказать о поголовном отказе всем добровольцам, которых тогда было много. Офицеры и солдаты писали рапорты с просьбой направить их во Вьетнам рвались на помощь многострадальному народу. На моей памяти ни один из рапортов не был удовлетворен. Мне кажется, это следствие уже зацветавшей тогда чиновничьей перестраховки.

Итак, 17-я параллель. Полоса земли, выжженная напалмом, изувеченная воронками. Квадраты рисовых полей, фруктовые рощи были и местом труда крестьян, и полем боя, и кладбищем – многие из них умирали с мотыгами в руках, подорвавшись на мине, попав под бомбежку или под обстрел корабельной артиллерии. …Днем в небе безраздельно господствовала американская авиация. Штурмовики уничтожали все без разбора – будь то санитарный автомобиль или крестьянская упряжка. Местом наших боевых действий определили район реки Голубой,

250 км южнее города Виня, в провинции Куангбинь. Здесь находился один из важных узлов коммуникаций… …Над небольшой долиной, зажатой меж двух гор, скользил легкий F-105. Без подвесок, максимально облегченный, он был и разведчиком, и приманкой. Где-то за ним шла ударная группа. Спустя несколько десятков секунд над долиной из облаков вывалилась пара «фантомов». И – ожила засада. Первой ракетой уничтожили ведущего. Его самолет ярким факелом рухнул в джунгли. Ведомый, круто развернувшись, атаковал позиции дивизиона.

Вот он все ближе. Еще немного – и бомбы уйдут вниз, но неожиданно прямо перед ним в небо ушла зенитная ракета. Решив, что это и есть место расположения дивизиона, «Фантом» обрушился в пике на ложную позицию, подставив себя под удар артиллерии.

Короткий залп зениток был ужасным. Самолет просто развалился в воздухе и грудой обломков рухнул на землю. В опустевшем небе одуванчиком распустился купол парашюта. Через несколько минут погиб и вертолет, посланный на помощь летчику…

А еще через некоторое время на расположение ракетчиков обрушился ракетно-бомбовый удар большой группы штурмовиков. Но бомбы рвались на пустом месте – дивизион был уже в пути. Здесь все решали минуты. Если после пуска ракеты установки за сорок минут не покидали район, то шансов уцелеть практически не оставалось. Бомбили американцы снайперски.

Наш полк прикрывали батареи ствольной зенитной артиллерии. И делали это отлично. Артиллеристы имели удивительную подготовку. Они учились стрелять по макетам самолетов, запускавшимся с дерева по нитке. Причем перед запуском мишени расчеты орудий стояли к ней спиной. За считанные секунды расчет должен был развернуться, обнаружить, опознать и обстрелять цель. Занимаясь этим упражнением по восемь часов в сутки, они доводили свое мастерство до какого-то нечеловеческого, электронного мастерства. …Вообще надо отметить, что противник у вьетнамцев был сильнейший. Великолепная подготовка летчиков, четкая организация боевых действий, глубокая разведка, настойчивость в достижении задач… И малейшие ошибка, неточность оборачивались поражением. Воевать американцы умели…Учили их этому вьетнамцы. Огромные потери заставили командование ВВС США пересмотреть большинство своих установок, менять тактику, повышать ставки пилотам за риск…

Разведке американцев противопоставили маскировку. Да такую, что просто потрясала своей необычностью. Однажды пусковые установки поставили среди густой пальмовой рощи, где стрельба была просто невозможна. Но когда до пуска отставались мгновения, в секторе, куда развернулись установки, вьетнамцы веревками нагнули пальмы, и ракеты ушли в небо по узкому коридору среди их стволов… И хотя мы сами были ракетчиками, и в Союзе изучали маскировку, Вьетнам опрокинул наши представления о ней. Чего стоили, например, пуски, когда ракета стартовала, заваленная горой веток. Любой наш командир только бы за голову схватился. Как можно? Там же рули, аэродинамика…

За плечами этих низкорослых, худеньких людей в пробковых шлемах и неизменных зеленых рубашках без погон было то, чего не было у нас, – опыт, годы боев с сильным противником. И нам порой оставалось только учиться у них. Маскировалось все. Дороги, по которым шли дивизионы, за ночь опять превращались в джунгли. Кабины управления без провожатого вообще было не найти. И все это в горах, на пересеченной местности! …Б-52 обычно бомбили с больших высот. Взлетев с базы Утопао в Таиланде или с острова Гуам, они с заоблачных высей опорожняли свои бомбоотсеки и уходили на свои базы. Так было и в тот февральский день 1970. Загруженные тушами бомб, стервятники тройками шли к целям. Время – около десяти вечера. Экраны дивизиона, находившегося в засаде, плотно забивали помехи, заставляя операторов от бессилия сжимать в камень челюсти. Самолет радиолектронной борьбы EF-66 надежно прикрывал девятку. Но вот в помехах вдруг появились разрывы – постановщик изменил курс, и плотность помех понизилась. На экране появились метки целей. Решение мгновенное – обстрелять группу. Дивизион стремительно изготовился к бою. Ожили кабины управления. Это было похоже на молниеносный удар шпаги. Выход в эфир передатчика обнаружения и наведения, захват цели и пуск! Все – в считанные секунды.

Цель – замыкающая тройка. Огонь – по последнему бомбардировщику (они шли уступом). В этом случае вероятность обнаружения запуска минимальна. Тоже, кстати, хитрость, найденная на войне.

И вот уже операторы прочно удерживают вертикальные метки на светящейся точке цели. Пуск! Сорвался круто в небо рыжий столб пламени и, изогнувшись в синеве, потянулся к далеким «крестикам» уходящих бомбардировщиков.

Томительно тянутся секунды. Ракета все ближе к цели. Пять километров, три. два… И здесь метки целей вновь плотно закрыли помехи вражеского постановщика. Но слишком поздно! По команде бросили штурвалы операторы. На таком расстоянии нет нужды управлять ракетой. А через мгновение расцвел в небе «гриб» разрыва. Б-52 рухнул в джунгли. Всего за несколько месяцев ракетчики уничтожили восемь самолетов США. …Почему, когда вспоминаешь годы службы после Вьетнама, на душе остается какой-то горький осадок? Думалось, что наш опыт, знания найдут достойное применение на Родине, что все новое, накопленное в боях, будет внедрено в учебу войск.

Не тут-то было! Все пошло обычным чередом… И никто не спешил перенимать наш опыт, учиться у нас. Менять что-то в организации службы, боевой учебы… Было обидно и страшно… Страшно за наше благодушное, шапкозакидательское настроение. Недостатки и ошибки в системе боевой подготовки резали глаза и больно били по нервам. Мы ведь знали цену этим ошибкам!

То, что было основой основ во Вьетнаме, у нас оказывалось делом второстепенным. Взять, к примеру, маршевую подготовку, без которой ни одна зенитно-ракетная часть во Вьетнаме не просуществовала бы больше суток и которая в Союзе считалась наказанием Божьим. Не говоря уж о том, что свертывались и развертывались мы за такой срок, что, будь это во Вьетнаме, от дивизионов и места живого не осталось бы.

Чего стоили наши «образцово-показательные» позиции дивизионов с яркими красками маркировки, ровными песочными дорожками, по линейке посаженными елочками. Все это словно было предназначено для обнаружения позиции самолетами-разведчиками и наведения ими ударных групп!

Все это горечью ложилось на сердце. И вдвойне тяжело было от собственного бессилия, от невозможности что-либо изменить. Ведь уже тогда подсобные хозяйства и заготовка сена без колебания предпочитались боевой учебе.

Не слишком стремились поддерживать офицеров, имеющих боевой опыт, и кадровые органы. Их отправляли служить подальше, «зажимали» продвижение по службе, при первой возможности отправляли в запас…" Да, Вьетнам уже заставлял задуматься. Дело не только в умении американцев слепить радары электромагнитными бурями. В конце концов, наши оборонщики быстро разработали локаторы, «пробивающие» пелену помех. Беда была в другом: при стареющем Брежневе страну засасывало трусливое, подлое болото. Нами правили не воины, а ожиревшие, трусливые, подлые чиновники. Без погон и в погонах. Которые ненавидели и боялись людей с горячей, боевой кровью. И уж образцово-показательная красивость ставилась впереди умения побеждать. И вот уж сами герои войн за Империю тихо уничтожались, скрывались нелепой «секретностью» от собственного народа. Велась отлично спланированная кампания по уничтожению всего высокого, героического. Нация превращалась в скопище жадных и трусливых дебилов, превыше всего ценящих торговцев и поклонение вещам. Так уничтожался действительно аристократический, арийский дух, и насаждалась гнусная мораль подлой черни. Не подвиги, а лизание начальственного зада стали способом возвышения. Пошел отбор наоборот, регрессия, деградация. Черви стали точить тело великой Империи. Тут поневоле вспомнишь Леонтьева и Ницше, Муссолини и Эволу. Ведь все они твердили о великой очищающей силе войн!

Один мой знакомый, который в 1970-е служил срочную в ПВО, рассказывал об омерзительнейшем примере. Было два офицера одного выпуска. Один, взяв под козырек, поехал воевать во Вьетнам. Второй – струсил, отказался. Судить его не судили, но отправили служить в закаспийский Шевченко. Там он, в тепличных по сравнению с джунглевым адом Вьетнама условиях, ни секунды не рискуя жизнью, сбил самолетнарушитель. Ему дали орден, все простили и отвели полковничью должность. В той же части, куда вернулся храбрец. А тот не получил ни чина, ни ордена, и вообще его запихнули на должность начальника какой-то мастерской, где потолок – погоны старшего лейтенанта.

Вот так власть недоносков, трусливых червей тихо уничтожала фронтовиков. Ведь нелюди и трусы всегда боятся настоящих людей.

Процесс деградации полностью раскрылся в ельцинскую эпоху, в позор капитуляции России перед четырьмя тысячами чеченских бандитов. И сам Ельцин стал кровавым клоуном, олицетворением распада, чудовищем разложения. Убийство русских героев стало на поток: герой боев с американскими стервятниками, бывший командир Чукотской дивизии ПВО Александр Яковлев погиб на московской улице от рук шпаны летом 1993. Подонки, убившие его, остались безнаказанными. Демократия! И даже тело его не отдали родным. Словно заметая следы, морговое начальство поспешно кремировало погибшего героя…

Но это – сейчас. А в 1970 все еще можно было изменить. Война во Вьетнаме, в которой русское зенитное оружие нанесло страшное поражение американской авиации. закончилась огромной победой Империи. США потратили столько сил, чтобы не дать русским пробиться к южным морям. Они окружали нас с юга поясом угодных себе режимов. Но в 1975, когда наши танки ворвутся в Сайгон, Вьетнам станет форпостом Империи на побережье южной части Тихого океана. Кольцо геополитического окружения окажется прорванным, Вьетнам станет базой для наших эскадр, взлетной площадкой для нашей авиации, а к середине 1980-х – и потенциальным космодромом для уникальных крылато-космических систем, наследников славного «Бурана». Передовым бастионом для сокрушения американской программы «звездных войн». В 1979 мы на четверть века арендуем морскую и военно-воздушную базу в бухте Камрань, порываясь в южные моря!

Мир пока вступает в угарные, наркотические, брызжущие пороком и пышной роскошью 1970-е. И снова мы вступаем в бои с воздушными силами чужой цивилизации. И полем битвы становится Северная Африка, Египет…

ЗА ЧТО МЫ ВОЕВАЛИ ВО ВЬЕТНАМЕ?

(Небольшое отступление от темы)

Но давайте пока остановим бег во времени и ответим на вопрос: а зачем Империя тратила так много денег на помощь Вьетнаму? Зачем нам нужна была та война, и сама эта индокитайская страна, которой русские еще и помогали восстанавливаться? Ведь потраченными оказались 10,5 миллиарда переводных рублей. Сиречь – долларов. Самим, чай, деньги нужны…

Белоснежный Ми-17 закладывает глубокий вираж над подернутым дымкой морем, и из иллюминатора открывается фантастическое зрелище – месторождение «Белый Тигр» у берегов провинции Бариа-Вунгтау в южном Вьетнаме. Стоящие в волнах громадные буровые платформы похожи на ажурные конструкции звездолетов, которые опустились прямо в соленые воды, упершись в дно ногами опор на пятидесятиметровой глубине. Это – гордость российско-вьетнамского совместного предприятия «Вьетсовпетро».

Наше совместное с Вьетнамом предприятие «Вьетсовпетро» возникло в 1981 году. Сейчас от России в нем участвует государственное унитарное предприятие «Зарубежнефть», от СРВ – государственная нефтегазовая компания «Петровьетнам». Добытая нефть продается только через другую госкомпанию СРВ – «Петехим». Добыча нефти на шельфе в СП доведена до 12 миллионов тонн ежегодно. Это соответствует объемам нефтедобычи СССР или Румынии 1941 года. «Вьетсовпетро» (по мировым ценам!) снабжает нефтью весь Вьетнам и еще дает ему возможность экспортировать «черное золото» в страны АСЕАН (Азиатско-Тихоокеанский регион). И как же хорошо, что до всего этого не добрались грязные лапы чубайсовых приватизаторов!

Что это дает России? За 1999 год на долю нашей страны от участия в СП поступило почти 244 миллиона долларов. что позволяет Минтопэнерго финансировать как управление отраслями ТЭК, так и федеральную программу «Топливо и энергия». Сами наши специалисты с гордостью говорят: хотя наше предприятие по числу работающих раз в двадцать уступает такому российскому нефтегиганту, как «ЛУКойл», мы приносим стране примерно половину тех денег, что дает «ЛУКойл».

Когда освободительная армия Вьетнама на советских танках в 1975 ворвалась в Сайгон, оттуда был выбит не только прозападный режим, но и американские нефтекомпании во главе с «Мобил», которая с 1973 года вела разведочные работы на южновьетнамском шельфе. Эстафету принял Советский Союз, высказавший совершенно безумную для мировой нефтяной науки мысль: в гранитоидных фундаментах дна Южно-Китайского моря есть «черное золото». Это было ересью – ведь в фундаменте, этой прикрытой поздними напластованиями поверхности еще не остывшей древней Земли не было никакой жизни. А значит, нет и ее органических остатков, из которых, по теории, и образуется нефть. Та же «Мобил» искала ее залежи в более высоких, плиоценовых и миоценовых слоях.

Но мы посрамили всех, и начали разработку фундамента, превратив месторождение «Белый Тигр» в пример процветания, освоив месторождение «Дракон». Возникла и разрослась колония из восьмисот наших нефтяников в городе Вунг Тау, в нем оборудовали отличную гавань. Мы проложили 200 километров подводных трубопроводов, создали 12 буровых платформ, ремонтно-производственную базу и специальный флот, мощный институт ВНИИПИ морнефтегаз, три установки беспричального налива нефти в танкеры прямо в открытом море, центральную компрессорную станцию, которая качает более четырех миллионов «кубов» попутного газа в сутки на ТЭС в Бариа. Безо всяких приватизации и акционирования!

Эта работа дала нам уникальный советско-российский опыт добычи, запас технологий и приемов, которых нет нигде в мире. Заместитель генерального директора «Вьетсовпетро» Фанис Бадиков рассказал нам о том, как наши, например, умудрились укреплять стенки глубоких скважин рисовой шелухой, заменяя ею дорогие западные реагенты. Можно сказать, сегодня только Россия может полноценно разрабатывать нефть вьетнамского дна.

Смерть СССР на время затормозила наше экономическое продвижение в этом районе. Попал в сложное положение и Вьетнам, который вынужденно обратился к западным инвесторам, предоставив им участки дна с разведанной еще советскими геологами нефтью. Сюда пришли такие гиганты, как «Мобил», «Шелл», «Шеврон», «Бритиш Петролеум», «Оксидентал», «Экссон», «Тоталь», «Коноко», «Мицуи», «Мицубиси», «Сумитомо», «Дэу», «Ниссо Иваи»… Они взяли то, что когда-то намечалось для разработки силами «Вьетсовпетро».

Но само предприятие благодаря еще советским вложениям выжило. Были внедрены передовые газлифтные способы добычи нефти, наши стали все больше использовать попутный газ, перебрасывая ее на электростанцию провинции Бариа, а добыча нефти стала прирастать по миллиону тонн нефти в год. Вскоре вьетнамцы убедились: среди почти тридцати компаний, работающих на шельфе их страны, «Вьетсовпетро» – самая успешная. К 1996 году все вложения в СП полностью окупились, к 1999 оно принесло нам чистой прибыли в 800 миллионов долларов, Вьетнаму – 3 миллиарда. Разведанные ресурсы позволяют нарастить добычу до 14-16 миллионов тонн в год к 2002 году, тогда как богатая «Мобил», стремясь вытеснить нас из Вьетнама, обещала не более 10 миллионов тонн.

Разочаровались вьетнамцы в других иностранцах. Американская «Мобил» было схватила богатое месторождение «Тханьлонг», но освоить его не сумела и отступила с убытками. И «Тханьлонг» был снова передан «Вьетсовпетро». В 1998 мы вернулись и на месторождение «Дайхунг» (100 миллионов тонн нефти). Началось контрнаступление России на шельфе. В ноябре «Газпром» объявил о совместных с «Петровьетнамом» намерениях разрабатывать богатые залежи газа в заливе Бакбо (бывшем Тонкинском), суля России большие промышленные заказы для газификации Вьетнама, строительству перекачивающих и газоразводящих станций, трубопроводных сетей. В мае 1999 года на заседании российско-вьетнамской межправительственной комиссии была утверждена уточненная схема разработки «Белого Тигра», схема разработки месторождения «Дракон» на срок до 2010 года. Впереди – новые участки шельфа. Например, 17-й блок, таящий в себе еще 70 миллионов тонн «черного золота».

Еще в 1998 Россия пошла в еще один прорыв. Тогда французы и корейская «Дэу» отступились от масштабного проекта – строительства нефтеперерабатывающего завода мощностью в 6,5 миллионов тонн в год и глубиной переработки в 90 процентов. Они хотели возводить его на юге страны, поближе к «Вьетсовпетро», Ханой же настаивал на стройке в Зунгкуате (центральный Вьетнам), дабы развить эти места экономически. Выиграло наше предложение – создать для этого СП «Вьетросс» («Зарубежнефть» и «Петровьетнам» в равных долях), сбросить в его уставный фонд по 400 миллионов долларов от каждого, привлечь еще полмиллиарда – и получить предприятие, которое за четверть века даст России 1,8 миллиарда долларов чистой прибыли (или – около 3 миллиардов долларов доходу). Как в силу богатейших рынков сбыта под боком, так и из-за того, что энергозатраты на переработку нефти в тропиках гораздо ниже, чем в Сибири. (Поддерживать рабочую температуру в перегонных колоннах гораздо легче при 28-ми по Цельсию, чем при морозах в Омске, где работает лучший НПЗ России.) Для этого решено вкладывать в строительство завода российскую часть прибыли в «Вьетсовпетро». Глава Минтопэнерго Виктор Калюжный, который в ноябре 1999 посетил Вьетнам, заявил: 244 миллиона долларов в год – это слишком мало для решения проблем огромной России, и лучше вложить их в крайне перспективный проект «Вьетросс», обеспечив проникновение России на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона.

Более того, наметился стратегический союз России и Вьетнама для участия в топливно-энергетических проектах на территориях Ирака, Ирана, Ливии, Бирмы-Мьянмы, стран СНГ. «Зарубежнефть» и «Петровьетнам» еще в 1997 подписали по этому поводу протокол. Наши партнеры обещали обеспечить продвижение интересов России в странах АСЕАН, где Вьетнам обладает большим авторитетом. Это очень важно. Ибо наш участник «Вьетсовпетро», государственная «Зарубежнефть», вместе с «ЛУКойл» и «Машиноимпортом», готовит разработку крупнейшего в мире нефтяного месторождения Западная Курна в Ираке на условиях раздела продукции, дожидаясь снятия с Ирака санкций ООН. Она же участвует в программе ООН «поставки иракской нефти на мировой рынок в обмен на товары первой необходимости».

Есть большой вопрос – задолженность Вьетнама по советским кредитам, право на получение которых перешло к России. А это – 10,5 миллиардов переводных рублей (долларов). Получить их на условиях Парижского клуба практически невозможно. Но зато можно использовать эти долги «бартером» – для вложений в нефтегазовую промышленность Вьетнама в счет нашей доли. А вот это – уже живые деньги. Отработав этот механизм во Вьетнаме, мы сможем применить его и в других нефтедобывающих странах-должниках СССР, и там организуя совместные межгосударственные предприятия по образу «Вьетсовпетро». Ведь надо помнить о том, что разведанных запасов нефти в РФ хватит только на 35 лет. Между тем, нефтегазовые страны очень нам должны. Ирак – 7 миллиардов долларов, Сирия 12,5 миллиарда, Ливия – два с половиной…

Шельф Вьетнама – это наше будущее. Добывать нефть и газ здесь неимоверно выгодно. Баррель нефти, извлеченной в Сибири, строит 5-6, а кое-где и все 14 долларов. Во столько нам обходятся жгучие морозы, полугодовая зима, подогрев нефти в трубопроводах, гигантские расстояния по суше, которые приходится преодолевать с тяжелыми затратами. Что для переброски добытого, что для завоза на промыслы всего необходимого. Здесь, у побережья Южного Вьетнама, нефть обходится всего в 2,2 доллара за баррель. Это дешевле, чем в Кувейте, где баррель обходится всего в 4 доллара. Под самым боком – бурно развивающаяся, не знающая неплатежей экономика Азиатско-Тихоокеанского региона, жадно глотающая нефть и ее продукты. Это не считая богатого внутреннего рынка самого Вьетнама. Гораздо выгоднее добыть «черное золото» здесь и тут же продать, чем тащить ее из немыслимой сибирской дали.

Специалисты говорят: в мире грядет экономическая эра стран жаркого пояса. В них сейчас вовсю текут капиталы из стран «Золотого миллиарда» (США, Западной Европы и Японии), здесь они размещают свое производство. Тропические страны в нынешней эпохе глобального рынка становятся индустриальным цехом планеты, и если раньше «мастерской мира» называли Англию, то теперь это звание переходит к Корее, Малайзии, Индонезии, Филиппинам. К Индии, странам Индокитая, самому Китаю, к Пакистану и даже к Латинской Америке. Некогда промышленный Запад все больше превращается в помесь огромного банка с гигантской биржей. Почему? Да потому что западный рабочий получает слишком большую зарплату, на его социальное обеспечение приходится тратить слишком много. Здесь, в Тихоокеанье, народ работает и за 20-40 долларов в месяц, не рискуя умереть с голоду. Даже рабочий России по сравнению с вьетнамским или малайзийским очень дорог.

Климат тут для производства куда лучше европейского, не говоря уж о русском. Не надо тратить деньги на пальто и валенки, на калорийную белковую пищу. Нет умопомрачительных расходов на отопление жилищ, складов и заводских корпусов. Наши хозяйственники и губернаторы могут только мечтать о таком раю. Ведь русским и всем народам, населяющим холодное сердце Евразии, приходится вырывать нефть и газ из тайги или тундры, сжигая миллионы тонн дорогих энергоресурсов. В нашем марсианском климате страна вынуждена содержать миллионы людей, которые ничего не производят, а только лишь отапливают сотни миллионов метров жилищ и заводов, разгребают снежные заносы.

Перед этой поездкой мой издатель подарил мне замечательную книгу Андрея Паршева – «Почему Россия не Америка?». Вьетнам стал живой иллюстрацией для нее. Тут нет замерзающих портов и рек, и круглый год можно пользоваться дешевым водным транспортом, тогда как наши реки на пятьшесть месяцев становятся непроходимыми для судов, когда лед сковывает почти все наши порты. В жарком поясе даже небогатые люди спокойно платят за бензин и электричество по мировым ценам, тогда как нас это разорит дотла только во время отопительных сезонов. И если нам каждый год приходится драться за урожай, пытаясь успеть взять хлеб между весенней распутицей и осенними холодами, то здесь крестьянин снимает по три-четыре урожая в год. Даже налоги в южных странах меньше: ведь содержать армию, административные здания, школы и больницы в тропиках гораздо дешевле, чем в «холодильнике» России.

Попивая винцо у открытого бассейна отеля «Дэу-Ханой» теплым ноябрьским вечером, только что искупавшись и слушая шелест пальмовых ветвей, хорошо понимаешь, почему янки так упорно дрались за эту страну. Даже я, родившийся в Ашхабаде, у самой границы с Ираном, и выросший на северном побережье Черного моря, во Вьетнаме чувствую себя белым медведем. Тут круглый год царствует лето без резких перепадов температуры и в домах нет отопительных систем, тогда как даже в солнечной Туркмении зимой ударяют морозы, и температура колеблется от плюс сорока летом до минус десяти в январе. Вся территория Империи-СССР лежит слишком далеко от теплых океанов, смягчающих климат. Во Вьетнаме и других странах жаркого пояса здания ставят без фундамента, с толщиной стенки в полкирпича. Фабрики и заводы можно размещать в легких павильонах и ангарах с тонкими переборками. Кондиционеры для охлаждения воздуха едят энергии в десятки раз меньше, чем отопительные калориферы. У нас же приходится грохать уйму средств на капитальные постройки со стенами в два-три кирпича толщиной, с глубокими фундаментами, которые лежат глубже, чем промерзает зимой наша почва. Помню, в Иванове, когда гайдаровский идиотизм остановил его текстильную промышленность, нам приходилось отапливать даже стоящие фабрики. Потому что морозы грозили полностью вывести из строя дорогие станки. А ведь Ивановская область лежит далеко от Полярного круга.

Паршев говорит: из-за холодного континентального климата, который делает Россию гораздо холоднее Западной Европы, густонаселенных районов Скандинавии и Канады, в Россию, Казахстан и Украину никогда не пойдут иностранные инвестиции. Никогда и ни за что. Потому как вложения капиталов в теплые страны гораздо прибыльнее, и любой товар, произведенный здесь, всегда будет дешевле сделанного в России. Зато капиталы всего мира полноводной рекой хлынут именно в тропики.

Поэтому жаркий пояс становится очень богатым рынком. Из стран Запада только Соединенные Штаты могли бы спорить с ним по части низких затрат на производство – они сами лежат южнее Узбекистана. Но в США слишком дорогая рабочая сила.

Вот почему сегодня 75-миллионная СРВ, Социалистическая республика Вьетнам наиболее динамично развивающаяся страна Азиатско-Тихоокеанского региона, край «победившей перестройки». Ее ВВП до 1998 рос ударными темпами в 9-10 процентов в год, и хотя мировой финансовый кризис сбил их до 5,8 процента, Вьетнам снова разгоняется. Правящая Компартия, обеспечивая желанную для инвесторов и предпринимателей стабильность, избавляя экономику от регулярного и разорительного для экономики маразма президентско-парламентских выборов, уверенно держит курс в мировую экономику. Хотя по части приватизации и акционирования СРВ далеко отстает от РФ, по активности малого бизнеса, бойкости торговли и изобилию качественных товаров (сделанных у себя, а не завезенных из Тайваня или Турции) вьетнамские мегаполисы не уступают Москве, выгодно отличаясь от нее низкими ценами. Повсюду видишь корпуса фабрик, построенных зарубежными инвесторами. Мелькают вывески – «Рибок», «Ред Булл», «Эл-Джи»…

Помнится, наши недоноски-демократы до сих пор кормят русских сказками о том, что инвестиции пойдут к нам, только если в России будут демократические свободы, свободные выборы и прочая чушь. Как будто бы это сделает Россию тропиками и снизит затраты на производство! Вьетнам опровергает бредни этих дебилов. В нем нет частной собственности на землю, «свободы слова» и прочих «свобод». Зато есть мягкий климат и государственный порядок. И плевать матерым капиталистам-инвесторам на то, что в этой стране правят коммунисты. Прямые иностранные инвестиции в экономику СРВ составляют 35 миллиардов долларов – семикратно больше, чем в РФ до обвала 17 августа-98. Вьетнамцы при участии японо-корейского капитала открывают под Ханоем большой технополис, где будут развиваться информтехнологии будущего. Огромные валютные прибыли от экспорта нефти достаются не группам частных лиц, не всяким там абрамовичам, кукесам и березовским, как в ельцинской «Россиянии», а государству. Они не тратятся на всякую бесполезную дребедень «новорусских» вроде «тачек» в четверть миллиона долларов, бассейнов с шампанским и аляповатых особняков в стиле «и мне масла в зад на сто рублев», а перераспределяются государством в перспективные отрасли экономики. Тогда как малому и среднему бизнесу дана полная свобода. А это и есть – самая главная свобода, которой нет в реформаторской Россиянии.

Плескаясь в море, теплом, словно парное молоко в конце ноября, думаешь: какими же дураками были эти цари из династии Романовых! Надо было давно рваться на Юг вместо того, чтобы возиться с этой тухлой Европой. После 1812 надо было оставить Наполеону власть над Западом, а самим – продвигаться к Персидскому заливу и к Индийскому океану. Еще в восемнадцатом и девятнадцатом веках. А мы позволили Западу втянуть себя в бесплодную войну с немцами, которая началась при царе в 1914, а кончилась аж в сорок пятом при Сталине. Жириновский высказал мысль о броске на Юг слишком поздно, когда возможности для этого канули в Лету. Раньше надо было мыть сапоги в теплых морях.

Но зато остается другой вид экспансии русских в жаркий пояс. Экономический. Через «вьетнамские ворота». Надеюсь, читатель, вы теперь понимаете, зачем русские вели ожесточенную воину в Индокитае в 1960-х, сражаясь с «фантомами» и «стратокрепостями» янки. Залпы наших зенитных ракет открывши дорогу к новой модели экономического процветания Великой России. Мы исправляли идиотизм Романовых.

Повторить опыт Вьетнама Россия не может. Не столько в силу уже изменившихся реалий или утраченных Горбачевым возможностей, сколько из-за нашего сурового климата, высоких издержек производства. Но хотя мы и не из жаркого пояса, и не в «Золотом миллиарде», Россия получает здесь свой шанс. Помните стратегию США последнего полувека? Брать как можно больше нефти вне своей территории в районах высокорентабельной добычи. Вот и мы способны (не забывая о «нефтянке» у себя дома) разрабатывать богатейшие ресурсы у побережья Вьетнама, получая огромные прибыли от снабжения топливно-энергетическими ресурсами всей Юго-Восточной Азии. А еще лучше будет, если Россия станет торговать не просто сырой нефтью, а продуктами ее переработки. Полученную же от этого валюту можно вкладывать в подъем высокотехнологичного производства в своей стране, в экспортные программы «оборонки», в энергосбережение, в науку и образование. Словом, в то. что даст русским возможность не только выжить, но и развиваться.

Со всем этим связаны сопутствующие возможности. Скажем, участие нашего машиностроения в поставках оборудования для совместных предприятий в топливно-энергетическом комплексе, экспорт электростанций и целых заводов, получение заказов на модернизацию азиатской промышленности. поставки нашего оружия и т.д. И все это гораздо лучше, чем выклянчивать кредиты у МВФ, выслушивая наставления по поводу Чечни, прекрасно понимая: Запад стремится развалить Россию окончательно.

Увы, мы многое упустили на этом пути. СССР строил предприятия в странах жаркого пояса, но нигде не превращал их в акционерные компании со своим пакетом акций. Сегодня, когда советские возможности стали недостижимыми, в мире есть, пожалуй, единственный район, где мы, будучи сами в кризисе и не при крупных деньгах, можем наиболее полно осуществить эту стратегию. Это Вьетнам. Страна, в которой мы успели сделать инвестиции еще до расчленения СССР Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем.

Слава Богу, наши демократы и реформаторы просто не успели слить в унитаз или сдать Западу все плоды вьетнамских усилий Империи. Больше у нас ничего не осталось. При Горбаче мы бежали из Ирака, бросив богатейшие нефтяные поля. И еще – из Анголы, даже не пытаясь разрабатывать залежи алмазов. При Гайдаре под крики «Не будем сотрудничать с коммунистами!» мы бежали с Кубы с ее благодатным климатом, покинув выгоднейшие курорты, никелевые и кобальтовые рудники, не закончив атомную электростанцию. На все это моментально слетелись западные инвесторы.

Но жить надо и сегодня. Расширение нефтегазового преимущества во Вьетнаме и АТР – это поистине архимедов рычаг, способный послужить подъему нашей экономики. Для этого нужен «впрыск» денег в нашу истощенную индустрию. Даром их никто не даст. Нужно их заработать на мировых рынках. Скажем, премьер Путин в ноябре 1999 одним из приоритетов промышленной политики России назвал наращивание экспорта оружия. Наконец-то, доперли до этого, демократы! Вьетнам, привыкший к нашей боевой технике, нуждается в модернизации своего вооружения, и готов платить валютой. Ему нужны истребители Су-27, новые танки, корабли, комплексы ПВО. А это – заработки для русских рабочих и инженеров. Но чтобы укрепить платежеспособность нашего союзника, нет ничего лучше совместных топливно-энергетических проектов. Ведь чем больше долларов получает от них Россия – тем больше и вьетнамская доля.

С оружейным вопросом тесно связан вопрос зарубежной базы Тихоокеанского флота и авиации – бухты Камрань. В 1979 году мы подписали с СРВ соглашение о ее использовании до 2004 года в обмен на поставки военной техники. И хотя с 1991 года эти поставки прекратились, вьетнамцы нас не гонят прочь, и надеются на продолжение сотрудничества. В нынешней обстановке международного похолодания база нам нужна, и решение ее проблемы лежит также где-то в русле нефтегазового продвижения России в этих местах.

А если взять проблемы загрузки гражданского машиностроения России, ее мощных строительных организации? Чем выше доходы Вьетнама от наших совместных проектов – тем больше вероятность того, что Россия может получить заказы на сооружение крупных тепло– и гидростанции в Шонла, Плейкронге, Назыонге, Каонгане. Вьетнам нуждается в развитии своей угольной отрасли, ему подходит наше горно-шахтное оборудование. Очень многое здесь зависит от решения на межправительственном уровне: будет ли Россия участвовать в 15-летнем плане развития топливно-энергетического комплекса СРВ? Эксперты рисуют и более заманчивые перспективы. Вьетнам насыщен нашими техникой и технологиями. В нем до сих пор работает основанный еще в Империи Тропический центр, который не только изучает последствия химической войны американцев, но и ведет ценнейшие биологические исследования, испытывает мирную и военную технику в жарком, влажном климате. Можно создавать здесь совместные предприятия не только в нефтедобыче, но и в машиностроении, вместе с вьетнамцами продвигаясь на рынки стран Тихого океана.

Генеральный директор «Зарубежнефти» Олег Попов в конце 1999 сказал: России давно нужно разработать федеральную программу развития, углубления и повышения эффективности участия России в проектах нефтегазодобывающих платежеспособных стран. Прежде всего – в разведке и освоении их богатств. И разрабатывать такую программу нужно с учетом геополитических интересов России, с привлечением внешнеполитических и внешнеторговых ведомств. Надо создавать ГВК – госкомиссию по внешнеэкономическим вопросам во главе с первым вице-премьером. Вьетнам же призван стать отправной точкой такой новой политики. У нас уже есть богатый опыт совместной работы.

Да вот только россиянское правительство по этому поводу даже не чешется. Его облепили всякие финансовые дельцы, (увы, почти сплошь – евреи), которые жаждут по дешевке скупить вьетнамские и прочие долги Советскому Союзу, потом перепродав их на Запад.

Сотрудничество наше должно идти по нарастающей. Беседуем с торгпредом в Ханое Виталием Щеголевым. Вьетнам готов брать наши грузовики КАМАЗ, джипы УАЗ, дорожностроительные машины, минеральные удобрения. Кредитов под их поставки Россия давать пока не может. Значит, самый реальный путь превращать Вьетнам в крупного экспортера энергоресурсов в Азиатско-Тихоокеанские страны. В жаркий пояс планеты…

Мы летим в белоснежном вертолете над волшебной страной, над ее могучими реками цвета густого кофе со сливками. Вдали, в туманной дымке, виднеются небоскребы Сайгона. Конец ноября. В Москве – минус двадцать, метет метель. Здесь – плюс тридцать пять. А что было бы, если бы Империя выжила и пошла вверх? Если бы деньги, бездарно протреньканные сначала болтливым Горбачевым, а потом и пьяным Демократором, украденные сворой нелюдей-"олигархов", были бы вложены сюда? Если бы все возможности, открывшиеся русским, были бы использованы? Здесь добывались бы уже 20-30 миллионов тонн нефти в год, и в нашу страну текли бы реки долларов. На благо моего народа, а не кучки двуногих скотов.

И очень приятно разговаривать с руководителями «Зарубежнефти». Они все сплошь – славяне, державники. Здесь нет маленьких картавых уродцев, похожих на плешивых обезьянок с остатками курчавых шевелюр. Впрочем, не знаю, читатель, когда эта книга дойдет до вас. Уже сейчас, на исходе 1999, янки стремятся вышибить нас из Вьетнама, лоббируя приватизацию «Зарубежнефти». Ведь тогла рухнет все, закроются ворота нашего проникновения в Тихоокеанскую зону, в Ливию, Ирак и Сирию. А после приватизации, сами знаете, кто придет на смену этим вот симпатичным славянам.

Во Вьетнаме в зачатке есть все, что Империя могла развернуть на полную мощь. Совместное предприятие «Висорутекс», в которое вложили крохотную долю вьетнамской задолженности русским – плантации чудесного дерева гевеи, дающего настоящий каучук и сырье для производства дорого латекса. Отсюда можно снабжать русских кофе, чаем, тропическими фруктами, не даря деньги западным посредникам. Здесь можно ставить сборочные предприятия для наших грузовиков. Отталкиваясь отсюда, можно идти в богатый жаркип пояс, на островные государства Тихого океана с новой экспортной техникой – боевыми кораблями, буровыми платформами, экономичными экранопланами и гидросамолетами. Здесь можно ставить совместные предприятия по производству минеральных удобрений, вышибая канадских конкурентов с рынков Азии, и предприятия по добыче морепродуктов. Сюда можно прийти со своими космическими услугами, со спутниками на продажу.

Вот ради чего Империя била янки во Вьетнаме. Но – извините за пространное отступление от темы. Пора вернуться в Египет, в год 1970…

Карьера капитана Николая Кутынцева в Египте началась неудачно. В тот мартовский день 1970 года он проводил учебные стрельбы ракетами С-125. И надо ж было такому случиться! Буксировщик мишеней – старый бомбардировщик Ил-28 египетских ВВС вылетел без предупреждения ракетчиков. Оказалась поломанной и система опознавания «свой-чужой» на его борту. А тут еще четверка еврейских «фантомов», перелетев через Суэцкий канал, пристроилась к бомбардировщику. Приняв Ил-28 за ведущего израильской авиагруппы, дивизион Кутынцева сбил его… («Авиация и время», ј1, 1997г.) Тогда, в 1969. Египет начал войну против Израиля на истощение. На побережье Суэцкого канала арабы развернули против евреев несколько сотен орудий, прикрыв их с воздуха комплексами ПВО. (После разгрома арабов в 1967 евреи заняли Синайский полуостров, и линия противостояния теперь проходила по каналу. Израиль тогда тоже укрепил позиции, назвав их «линией Барлева»).

Египет, этот ключ к Средиземноморью, был очень нужен Империи. Да и арабы с надеждой смотрели на русских как на помощь от израильской наглости. Во главе древней страны стоял ярый националист и русолюб Насер – великан душой и телом. Многие сотни наших советников тогда помогли египтянам восстановить разгромленную в 1967 армию. Да не просто возродить – но и нанести по евреям чувствительные удары. В ночь с 9 на 10 ноября 1969 года в набег на оккупиро ванные синайские берега пошли два египетских эсминца – «Наср» и «Дамиетта». Они же– эскадренные миноносцы русской постройки типа «30-Б», которые взаимодействовали с ракетными катерами и береговой артиллерией. Вел их, с одной стороны, египтянин Абдель Вагап. Но на мостике флагмана стоял истинный творец дерзкой операции – капитан первого ранга Виталий Зуб. Он сделал так, как наши черноморцы в Великую Отечественную: нанес огневой удар по сухопутным силам врага. В сорока километрах восточнее ПортСаида, на севере Синая, снаряды моряков обрушились на скопления войск врага в районах Румани и Эль-Балузы. Огненный смерч взрывал склады боеприпасов и горючего, опрокидывал и кромсал танки с шестиконечными звездами. Погибла целая механизированная бригада Израиля. Взбешенные евреи бросили против отходящих кораблей сорок самолетов. Моряки выдержали двухчасовой бой с ними, уничтожив три израильских машины («Гриф „секретно“ снят». М., 1997. стр. 77-78).

Испытав силу ударов пушек русского производства, евреи начали операцию «Хордос»: воздушную войну с рейдами вглубь Египта. Они били по городам и промышленным центрам, пытаясь парализовать страну. Тем паче, что осенью 1969 у Израиля на вооружении появляются «фантомы». В ряды их ВВС вливаются пилоты, уже повоевавшие во Вьетнаме. Да и сам опыт войны в Юго-Восточной Азии евреи изучили очень тщательно, с помощью американских покровителей. В те дни. когда наш зритель с восторгом принимал премьеру фильма «Белое солнце пустыни», когда мальчишки по три раза бегали в кино посмотреть на приключения красноармейца Сухова и таможенника Верещагина, на Ближнем Востоке храбро дрались русские люди.

Я тоже могу вспомнить эти годы, пронизанные для меня ярким солнцем детства. За окном шумит ашхабадская ярмарка. Мы с дедом Шукри, усевшись на его старом сундуке, едим изюм и смотрим журнал «Крокодил». На одной из карикатур козлобородый дядька в смешной шляпе, которую называют цилиндром, обнимается с каким-то носатым человеком, похожим на армянина. На каске этого дядьки нарисована странная шестиконечная звезда. А за этими нарисованы бомбардировщики с такими же шестиконечными звездами, которые сыплют бомбы на арабский город с минаретами и куполами.

Бои шли с большими потерями для египтян. «Фантомы» носились днем прямо над городом. У многих жен наших советников – шоковое состояние. Не лучше оно было и у их мужей. Некоторые не выдерживали психологической нагрузки. Рассказывали, что после очередного налета, когда один из египетских дивизионов был почти полностью разбит, без вести пропал один наш советник. Переводчик, не обнаружив его ни среди живых, ни среди убитых, забил тревогу. Нашли советника только через несколько дней дома, в состоянии – на грани помешательства… Не раз на себе чувствовал, что такое удар сверхзвукового истребителя-бомбардировщика. Помню, как-то «фантом» атаковал склад боеприпасов. Рядом был дом, в котором отдыхали на соседних кроватях два советских офицера. От взрыва их поменяло местами на кроватях. Это при том, что боеприпасы со склада накануне вывезли…" («День воина», ј 5. 1998 г.) Но евреи торжествовали только до весны 1970 года, пока в Египет не прибыли полторы тысячи русских зенитчиков под командованием генерал-майора Алексея Смирнова. Они привезли туда свое искусство, опыт хитроумных засад и комплексы С-125. А еще наши решили проверить в деле и другую технику: истребители МиГ-21, четырехствольные зенитки «шилка» на гусеничном шасси и ручные ракетные комплексы «стрела». Переброска целой зенитной дивизии шла в рамках операции «Кавказ». Тогда в Египте сражались целых двадцать две тысячи русских воинов. И потому события 1970 можно с полным правом назвать Первой Русско-израильской войной. И в то же время, та война была частью гигантской, чудовищно растянутой во времени, Третьей мировой, шедшей от Северного полюса до полюса Южного…

Славные были все-таки годы! Особенно если сравнивать их с унылым горбачевским временем-шизофренией, а особенно – с ельцинскими пьяно-разгромньши летами. В 1971 и в 1973 по ночному светилу пройдут два восьмиколесных русских робота – «Луноходы». В тот год на орбиту выйдет первая наша орбитальная станция «Салют», и по этой части мы на тридцать лет обойдем Североатлантиду. Возвращаясь со станции, погибнет от разгерметизации спускаемой капсулы экипаж Волкова, Пацаева и Добровольского. Но снова и снова станут взлетать корабли, неся людей на обитаемые «эфирные острова», эту воплощенную мечту основоположника русской космонавтики – Константина Циолковского, умершего за тридцать лет до старта Гагарина.

Семидесятый… Снимается киноэпопея «Освобождение» – великолепная, имперская картина. Шагает с экрана в публику Штирлиц. В Советском Союзе многие бредят исконно русским – гоняются за иконами, увлекаются походами к церквям и монастырям. На эстраду выходит ансамбль «Скоморохи». Кажется. еще чуть-чуть – и стремление к древним корням соединится с бушеванием пламени на космодромах. Что наконец родится великое Ядерно-Космическое Православие.

И снова тупая, лишенная пылкой фантазии и русской памяти власть пропускает момент Великого Шанса. И все -же нам есть чем гордиться: битвой на Ближнем Востоке, битвой на «линии Барлева»! Мы сошлись в бою с Израилем – врагом древним, с этим форпостом Америки на Ближнем Востоке. Страной, нашпигованной новейшим высокотехнологичным оружием.

Наши в 1970 прикрыли Каир, Александрию, Асуанский гидроузел на Ниле. Всего двадцатью пятью позициями, каждую из которых защищали восемь ЗРК. С апреля израильтяне, прознав о русских позициях, прекращают налеты на внутренние районы страны, ограничиваясь ближними рейдами.

Русские советники появились на каждой батарее египетских С-75. Мы подвезли и новые ракеты – с тепловым наведением на конечном этапе полета. Наши офицеры взбодрили арабов и научили их применять нестандартные приемы боя. Например, ночные выдвижения в самые прифронтовые районы. Вдоль канала наши развернули сто три «укрепленных района» ПВО, внутри которых и укрылась от ударов с воздуха тяжелая артиллерия египтян. Каждый такой район занимал 45 верст по фронту и 80 километров – в глубину. (Михаил Никольский. Под знойным небом Ближнего Востока. – Техника и вооружение, ј 5-6, 1997 г.) Но и враг был не слабее американцев во Вьетнаме. И даже посерьезнее. Они прекрасно знали, что воевать придется с русскими, знали все наши недостатки. Удары по ракетным дивизионам они наносили в предрассветные или рассветные часы. когда усталость морит людей. Как вспоминает полковник Борис Жайворонок (тогда – замести тель командующего особого корпуса ПВО), «первые налеты израильской авиации показали, что мы имеем дело с отличной техникой и хорошо подготовленным личным составом, в совершенстве этой техникой владеющим. И с умелым, знающим свое дело штабом… Не было одинаково спланированных операций, шаблонов в тактике ведения боя. В действиях израильской авиации четко просматривался один из вариантов тактического приема: основная группа, наносящая бомбовый удар, – группа прикрытия, – отвлекающая группа, – группа постановщиков помех, – спасательная группа. В зависимости от поставленной задачи планируется и строится тактика действия сил, участвующих в налете. Так же отработана и тактика действия в каждой группе» («Гриф „секретно“ снят». С. 51).

Военный инженер Алексей Жданов свидетельствует: израильтяне били с воздуха по антенне станции наведения дивизионов, дезорганизуя их действия. Потом переключались на атаки пусковых установок. Комплекс «двина» не мог разить низколетящие цели, и не простреливал довольно широкую «воронку» прямо над собой, – ее образовывал предельный угол подъема ракеты на стрельбовых направляющих установки. Поэтому евреи выходили в атаку на предельной скорости, прижимаясь к самой земле. Сделав «горку» и промчавшись сквозь рабочую зону действия дивизиона, враг входил в «мертвую воронку». Оттуда он пикировал на установку, прицельно меча бомбы. Потом израильтяне уходили прочь крутым разворотом.

С марта по август 1970 года израильтяне были вынуждены бросить на борьбу с зенитчиками 40 процентов всех самолето-вылетов! Бороться с евреями было тем более труднее, что не было в Египте густого покрова джунглей, в котором можно было спрятать пусковые установки.

Наши сделали выводы из вьетнамских боев. Каждому русскому дивизиону в Египте для защиты придавался взвод «шилок» – четырехствольных зенитных машин на гусеничном ходу, прикрытых легкой броней. «Шилки» занимали позиции в трехстах-пятистах метрах от огневых позиций дивизионов, образуя треугольник. Еще один пояс обороны создавали бойцы, вооруженные переносными мини-ракетами «Стрела-2» с тепловыми головками наведения. Всего – шесть расчетов по три человека, которые располагались в радиусе 3-7 километров от средоточия зенитных ракет.

В далеком уже 1970 году нашим ребятам в Северной Африке пришлось пережить кусок настоящей Третьей мировой войны. Скоростной, беспощадной, электронной. Русский народ не знал об этих героях почти ничего. Наши женщины тогда носили высокие прически и мини-юбки, страна слушала веселую песенку «Как хорошо быть генералом», которую пел лощеный Эдуард Хиль. А молодежь жадно крутила ручки транзисторов, ловя музыкальные передачи западных радиостанций. Только-только вышел в свет хитовый альбом «Deep Purple In Rock», и все тогда заслушивались его рок-боевиками «В огне» и «Дитя во времени».

И где-то там, в африканских песках, наши воины дрались и умирали, как герои-арии. Еще раз развеяв миф о непобедимости западной авиации.

Первыми в бой вступили люди майора Георгия Комягина и капитана Валерионаса Маляуки, входившие в состав приканальной группировки ПВО. 30 июня дивизион Маляуки сбил первый еврейский «фантом». Ему вручили орден Красной звезды, хотя Брежнев и обещал Звезду Героя…

30 июня русские разгромили группу израильских машин, шедших «обрабатывать» позиции приканальной группировки. Они неожиданно нарвались на огонь засады, развернувшейся у самой кромки Суэца. Погибли два «фантома» и «скайхок». Спустя два дня в куски разлетелся еще один «фантом». Оказалось, что устройства электронных помех на израильских самолетах не «забивают» каналы наведения наших ЗРК. Евреи были деморализованы, несколько раз их пилоты отказывались идти на задание.