Безумная кепка Мономаха Донцова Дарья

Глава 5

Образ жизни, который Павел навязал своей семье, многие назвали бы правильным. Занятия спортом, ограничение в питании, отход ко сну в одно и то же время, размеренное существование без особых стрессов… Сейчас люди в разных странах мира пытаются продлить свои годы подобным образом, питаясь ростками сои и выпивая в немереных количествах зеленый чай. Неизвестно, мечтал ли Павел Палкин дожить до глубокой старости или просто получал удовольствие, «строя» жену и дочь, но только, когда Алисе исполнилось шестнадцать лет, папа умер от инсульта – правильный образ жизни не подарил ему долголетия.

Рыдающая девочка краем уха слышала, как доктор монотонным голосом говорил остолбеневшей Кире:

– И что вы хотели? Нелеченая гипертония, высокий холестерин, камни в желчном пузыре, ишемическая болезнь сердца, в легких какой-то непонятный процесс, язва желудка… Ни одного органа здорового. Он небось пил запоем!

– Даже не прикасался к водке, – растерянно забормотала Кира, – вообще никогда.

Врач хмыкнул:

– Вы могли не знать. Алкоголики очень хитрые. На работе нажрутся, скажут жене, что в командировку уехали, а сами в запой ударяются.

– Ну да, – неожиданно кивнула Кира, – Павел часто мотался по стране, работа такая. Хотя точно не скажу, чем он занимался, военный человек, тайну соблюдал. Впрочем, и не поняла бы технических деталей. Муж что-то инспектировал, но он вел абсолютно трезвый образ жизни.

Доктор махнул рукой.

– Понятно, вы просто не знали правду. А я в курсе, каким образом в воинских частях проходят всякие инспекции. Утром покажут двор с выкрашенной травой, потом обед, баня, ну… кхм… Ладно, какой смысл сейчас толковать, что да откуда взялось, когда ваш муж умер.

– Он так заботился о своем здоровье, – ошарашенно протянула Кира. – Зарядка, диета, ни разу спать после десяти вечера не лег. Как же так?

Реаниматолог вытащил сигареты и спокойно парировал:

– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет. Не знает пока медицина точного объяснения, отчего один гуляет, на все правила плюет и живет чуть ли не два века, а другой над собой трясется и в сорок лет в ящик играет. По мне, так надо меньше заморачиваться тем, как надо жить, а просто жить.

Очевидно, слова доктора сильно повлияли на Киру, потому что она разительно переменилась. Алиса лишь удивилась: мама на следующий после похорон папы день стала совсем другим человеком. Для начала она купила паласы и застелила ими все полы, приговаривая:

– Всю жизнь из-за Павла по голым доскам ходила, теперь хоть перед смертью побалую себя.

Баловать себя Кира принялась постоянно. В холодильнике получили прописку копченая колбаса, сыр, масло, котлеты… Женщину, словно маятник, шатнуло в иную сторону – каша была изгнана из рациона Палкиных навсегда. Мама сняла «учительские» костюмы, которые неизменно носила, да не по году, а десятилетиями. Теперь Кира облачалась в вызывающе короткие платья, кофточки-стрейч, плиссированные мини-юбчонки и лаковые сапоги-ботфорты. Волосы Кира вытравила добела, а лицо принялась густо покрывать макияжем. У Алисы сложилось впечатление, что мамочка, словно маленький ребенок, вырвалась из-под опеки старших и теперь самозабвенно делает все, что ранее запрещалось строгим опекуном.

Ясное дело, что в жизни Киры начали появляться и мужчины. Где мама находила кавалеров, дочь не знала, только все они были словно близнецы: лохматые, гораздо моложе ее, в бесформенных свитерах и с тупой речью малообразованных людей. Очень скоро Кира открыла для себя и алкоголь. Нет, запойной пьяницей дама не стала, на улице в луже не спала, но каждый вечер заканчивался теперь в некогда тихом доме Палкиных распеванием песен.

Алиса не разлюбила маму. Девочка жалела Киру и старалась ей не мешать. Если мать притаскивала очередного мужика, дочь тихо сидела в своей комнате, зубря анатомию. С первого захода Алиса не сумела поступить в медицинский институт и решила попасть в цитадель знаний кривым путем – через училище. Она видела: те абитуриенты, которые имели среднеспециальное образование, да еще работали медсестрой в больнице, спокойно прошли на первый курс. Все мысли Алисы были лишь об учебе.

В конце концов девушке удалось осуществить мечту: она обрела диплом. Но в процессе обучения поняла, что карьера терапевта, хирурга или невропатолога ее не привлекает, ей намного интересней работать с лекарствами. И Алиса стала фармацевтом. Сначала она проходила практику в аптеке, потом пришла туда на работу и вскоре стала заведующей.

Тот, кто справил сорокалетие, хорошо помнит, что в прежние времена в аптеках лекарства не только продавали, но и готовили. Терапевты не ленились выписывать сложные рецепты, по которым лично для вас делали необходимое средство. Причем чаще всего стоило оно копейки. Если меня не подводит память, то за микстуру от кашля (так называемые «капли датского короля») следовало отдать в советские времена десять копеек, а хорошо известная всем тогдашним молодым мамам «серая мазь» от опрелостей и диатеза стоила пятачок. Помогали эти нехитрые снадобья замечательно. Впрочем, имелись и другие, не менее проверенные лекарства: капли Зеленина принимали сердечники, мазь Смородинского служила барьером от вирусных респираторных заболеваний. Да, они не пахли бананом, не обладали вкусом клубники, но помогали отлично.

Потом настала иная эра, подросло поколение врачей, ориентированных лишь на готовые препараты, и столичные аптеки мало-помалу превратились в обычные торговые точки. Теперь одни магазины имеют на прилавках продукты, другие одежду, третьи посуду, а четвертые лекарства, удивляться тут нечему.

Алисе подобное положение вещей показалось неправильным, и она возродила в своей аптеке провизорский отдел. Палкина, например, советовала молодым мамам:

– Нечего тратиться на всякие новомодные штучки, да и толку от них нет. Возьмите-ка лучше нашу микстурку от кашля…

Очень скоро слава о замечательной аптеке разнеслась по городу, и к Алисе стали ездить со всей Москвы. Как правило, коллектив любого учреждения формируется под начальника, вот и здесь вместе с молодой заведующей работали такие же, как она, энтузиастки.

Кроме того, Алиса сделала из своей аптеки этакий центр здоровья. Тут можно было бесплатно измерить давление, узнать вес, получить консультацию некоторых специалистов.

Своей семьи у женщины не имелось, дома вовсю кутила мама, не растерявшая с возрастом желания отрываться по каждому поводу, поэтому неудивительно, что аптека стала для молодой заведующей самым любимым местом на земле, и несколько лет Алиса жила счастливо. Мама веселилась, дочь ее не волновала, пришла ночевать – хорошо, задержалась на своей круглосуточной службе до утра – еще лучше.

Но вот однажды у Алисы внезапно заболел живот, и, будучи медиком, она сама поставила себе диагноз: аппендицит. Сама и вызвала «Скорую».

Ее удачно прооперировали и положили в палату, где кроме нее находились еще четыре женщины. Через три дня Алиса впала в депрессию: ко всем ее товаркам по несчастью приходили друзья, родные, любимые, приносили подчас идиотские подарки, типа пены для ванны (ну, самая необходимая вещь в муниципальной больнице, где имелся лишь общий душ!) Но дело было не в кретинских подношениях, а в любви, которую выказывали этим женщинам приходившие к ним посетители. Причем необязательно мужчины, мужья (не у всех они, кстати, имелись). Одна лишь Алиса осталась вообще без внимания. Ее навестили всего раз. Прибежала запыхавшаяся Ника, заместительница заведующей, бросила на тумбочку дежурные апельсины и, пробормотав: «Лежи, поправляйся скорей, а то мы без тебя загибаемся», – унеслась на службу.

Днем Алиса делала вид, что поглощена книгами, а вечером стойко изображала сон. Если честно, то после ужина бедной провизорше становилось совсем плохо – соседки по палате начинали сплетничать о своих амурных делах, вспоминали любовников, хихикая, рассказывали о всяких приключениях. Алиса молчала. У нее никогда не было кавалеров! Да и где их было взять? В институте девушка слыла синим чулком, да еще и поступила она учиться после того, как поработала медсестрой, следовательно, была старше основной массы сокурсников. Ненамного, всего на четыре года, но восемнадцать лет и двадцать два года – это, согласитесь, большая разница, только после тридцати она как бы сглаживается, становится незаметной. В общем, в институте пары Алисе не нашлось, а в аптеке работали лишь женщины. Правда, среди покупателей часто случались лица противоположного пола, но, как правило, они быстро получали нужные средства и уходили.

В общем, из больницы Алиса вышла, потеряв не только аппендикс, но и душевное равновесие. Впереди маячила карьера старой девы, отдавшей всю себя фармакологии. Конечно, Алиса очень любила свою работу, но теперь ей страстно захотелось простого женского счастья. Стало понятно, что надо искать мужа. А где? Начать ходить по всяким тусовкам, ездить на море, напрашиваться к кому-то в гости?.. Но Алиса не имела огромного круга друзей, к себе ее могла позвать одна приятельница – Лада Добрынина, замужняя дама с четырьмя детьми. Холостых друзей муж Лады не имел, и все их семейные праздники проходили стандартно: супруги Добрынины, Алиса и соседка Лады, тоже одинокая баба.

Но не зря говорят, что судьба, если захочет, то даже на печке тебя найдет.

И вот однажды… Алиса, как всегда, пришла на работу ровно в восемь и узнала неприятную новость: одна из сотрудниц сломала ногу. Поахав, заведующая встала за прилавок рецептурного отдела, и потек суетливый рабочий день. Люди шли косяком…

– Дайте лекарство от давления, – попросил один толстый дядька.

– Они разные, покажите рецепт, – заученно ответила Алиса.

– У меня его нет, – рявкнул толстяк.

Алиса вздохнула:

– Очень жаль.

– Дайте что-нибудь посильнее! – налился краснотой посетитель. – У меня сто сорок, голова раскалывается, так и умереть недолго!

– Вам следует обратиться к врачу, – попыталась вразумить мужчину Алиса.

– Некогда, продайте таблетки.

– Но сначала хорошо бы выяснить причину недуга, провести обследование!

– Чушь! Я знаю, это у меня от повышенного давления. Сосед пьет, этот… как его… Я тоже слопаю пару таблеточек, и давление нормализуется.

Алиса всплеснула руками.

– Да вы что! Нельзя принимать лекарство, прописанное другому человеку. Соседу помогает, а вам и навредить может. И упаси вас бог проглотить сразу пару пилюль, такое лечение плохо закончится! Давайте я вам давление измерю, тогда уж и…

– Дура! – затопал ногами дядька. – Склифосовского из себя тут корчит! Да ты кто? Клизма в халате! Прошу у тебе лекарство от давления, так и продавай!

Алиса покачала головой. Она на своем веку немало видела неадекватных людей, поэтому не оскорбилась, а спокойно ответила:

– Ну вот, вы даже название препарата не знаете…

– Зануда, блин! – стукнул кулаком по прилавку толстяк. – Сразу видно – старая дева. Ни один мужик на такую тягомотину и не взглянет…

Внезапно глаза Алисы наполнились слезами – хамоватый посетитель попал в самое ее больное место. Боясь расплакаться на глазах у очереди, провизор дрожащим голосом ответила:

– Мое семейное положение никого волновать не должно. Вот вам лекарство, оплачивайте и уходите.

Толстяк, мигом понявший, что сумел «ущипнуть» несговорчивую аптекаршу, ухмыльнулся и заявил:

– Точно говорят, что все беды у нас от недотраханных баб. Имейся у тебя хоть какой мужик, то с утра бы спокойная стояла и людям улыбалась, а так лаешь, словно собака: гав, гав. А почему? Ясное дело, одна под одеялом ворочалась.

Это было уже слишком, и по щекам Алисы побежали слезы. Обозлившись на себя за проявленную слабость, она отвернулась, схватила упаковку бумажных платков и хотела уже уйти в свой кабинет, но ее остановил новый вопль толстяка:

– Эй, ты че? Ну, ваще! Офигел, что ли?

Алиса обернулась. Крепкий, довольно молодой, на взгляд заведующей, мужчина, ухватив толстяка за шиворот, легко волок его к двери, а очередь, затаив дахание, наблюдала за происходящим.

Незнакомец ногой распахнул створку и вышвырнул хама на тротуар, сопроводив действие фразой:

– Только приди еще раз в эту аптеку и посмей обозвать мою жену!

Алиса стала краснее огнетушителя, а бабки, из которых в основном состояла очередь, одобрительно закивали:

– Правильно, так ему и надо!

– Нажрутся и хулиганят…

– Такому не в аптеку идти, а в милицию, на нары!

Незнакомец отошел к витрине, где были выставлены зубные щетки, и начал сосредоточенно изучать ассортимент. Алиса продолжила отпускать старухам таблетки. Руки у нее дрожали, а к голове подкралась мигрень.

Глава 6

Когда в аптеке стало пусто, мужчина подошел к прилавку и улыбнулся.

– Спасибо, что выгнали нахала, – вежливо сказала Алиса, – но вам не следовало называться моим мужем.

– Меня зовут Алексеем, – еще шире расцвел в улыбке мужчина, – а вас Алиса. Может, судьба? Вот зашел сюда случайно и остолбенел. О такой женщине, как вы, я мечтал всю жизнь.

Провизорше стало жарко.

– Откуда вам известно мое имя?

– Так вот ваш бейджик, – засмеялся Алексей. – «Алиса Палкина, заведующая». Думается, «Алиса Кононова» будет звучать лучше. Это моя фамилия.

– Пошутили, и хватит, – попыталась рассердиться провизор. – Что желаете?

Алексей вынул из барсетки коробочку.

– Вот. Знаете такое лекарство?

Алиса кивнула.

– Да, Фемара – препарат, сделанный швейцарской корпорацией «Новартис». Почтенная фирма, производит качественные средства, нареканий на ее продукцию нет. Фемару используют для терапии рака молочной железы, это новое средство. От других препаратов Фемару отличает то, что ее можно принимать долго, к тому же она помогает и женщинам с прогрессирующим раком молочной железы. Впрочем, извините за лекцию. Вам нужна Фемара?

– Нет, нет, – остановил Алису Алексей, – я хочу вернуть лекарство.

– В каком смысле? – удивилась заведующая. – Медикаменты нельзя снова вернуть в аптеку. На этот счет имеется специальное постановление, могу показать. В нем четко оговаривается момент, что возврат лекарств не может быть произведен. Даже с большой симпатией к вам, никак не могу. Мы работаем в строгом соответствии с законодательством.

– А если бы вы были моей законной женой?

Алиса покраснела по самые уши и сделала серьезное лицо.

– Даже если бы была вашей законной женой.

– Вам так идет быть строгой…

– Не пытайтесь кокетничать. Я действительно вряд ли смогу вам помочь.

– Верю вам, – кивнул Алексей. – Извините меня, сам должен был сообразить! Право, глупо, что пришел в аптеку. Понимаете, живу в коммуналке, с соседкой, вполне еще молодой дамой – ей пятидесяти не сравнялось. Все бы ничего, отношения у нас прекрасные, Елена меня частенько супом угощает…

– Онкология – тяжелый крест, – кивнула Алиса, – но отчаиваться нельзя, наука идет вперед семимильными шагами. Вот Фемару изобрели, отличное средство, многим помогает, теперь рак не приговор. Но почему вы Фемару вернуть хотите?

– Да нет у Елены никакого рака, – отмахнулся Алексей, – у нее канцерофобия, причем в тяжелой форме. Слышали про такую беду?

– Конечно, – кивнула Алиса, – боязнь онкологического заболевания. Человек скупает всякие лекарства, совсем не нужные ему, глотает пилюли и постоянно проходит множество различных обследований. Самое ужасное в подобной ситуации – большинство таких людей убеждают себя в том, что смертельно больны. Они перестают замечать, как прекрасна жизнь!

– Верно, – согласился Алексей. – Все вы правильно говорите, но дело в том, что Елена в последнее время просто сумасшедшей стала. Позавчера принесла домой упаковок двадцать лекарств, не меньше, – и говорит: «Вот начну пить – и точно не заболею».

– Сочувствую вам, с такой соседкой трудно!

– И не говорите, – пригорюнился Алексей, – у нее вся зарплата на таблетки уходит. Еле-еле уговорил ее их не принимать, оставил лишь витамины. Елена вроде согласилась. Но я же хорошо знаю, что онкологические препараты дороги, вот и надумал вернуть Елене деньги. Собственно, уже вернул, сказав, что отнес лекарства назад в аптеку. Только я и сам небогат, потому решил все же попробовать возместить потраченное. Да вы гляньте, – уговаривал он сейчас Алису, – упаковки запечатаны, их никто не открывал.

– Хорошее средство, очень кому-то нужное, – вздохнула Алиса. – Но не могу его принять. Даже не просите.

– Ладно, – грустно кивнул Алексей, – если честно, уже в пятую аптеку заглядываю, и везде отказывают.

– Подождите! – воскликнула Алиса. – У меня есть одна постоянная клиентка, Лика Смирнова. У нее больна мама, женщины нуждаются, многого себе позволить не могут… Подарите их бедному человеку, – предложила Алиса, – Фемара там кстати придется, молиться за вас станут. Я вижу, что оригинальная упаковка не нарушена и чек в пакете лежит, но на реализацию взять не могу, а Смирнова была бы счастлива. Так как? Только вам придется ей лично все передать.

– Конечно, конечно, – закивал Алексей, – всегда приятно доброе дело сделать.

– Сейчас позвоню, – обрадовалась Алиса, – Лика мигом примчится.

– Я на работу тороплюсь, – сказал Алексей, – а вечером загляну, около девяти, пусть ваша знакомая в это время придет.

Ровно в 21.00 Кононов снова возник у прилавка. Лика, которая пришла заранее, бросилась благодарить доброго самаритянина. Когда Смирнова, пообещав поставить в церкви свечу за здоровье Алексея, прижимая к груди упаковки с Фемарой, убежала к больной маме, Кононов вдруг спросил у Алисы:

– Вы уже свободны? Пойдемте в кино…

Через пару недель Алиса не могла понять, как она раньше жила без Леши. Кононов оказался человеком простым, рукастым, ловко управлялся с бытовыми трудностями. Теперь у Палкиных в ванной не капал кран, утюг исправно грелся, телевизор бойко переключался с канала на канал, в туалете больше не рычал бачок. Кавалер не гнушался в семь утра вскочить с дивана, чтобы отвезти Алису на службу, и она теперь не толкалась в вагоне метро, ехала с комфортом в автомобиле, слушая приятную музыку.

За продуктами они ходили вместе: Алиса вышагивала впереди со списком в руке, сзади тянул сумки Леша. А еще он был внимателен, покупал любовнице мелкие, грошовые сувенирчики, вроде керамических статуэток китайского производства. Но ведь, как известно, не дорог подарок, дорога любовь!

А через тридцать два дня после знакомства Алеша произнес фразу, которую многие женщины ждут от своих сожителей годами:

– Дорогая, стань моей женой.

Алиса моментально ответила согласием. Ее не смутило, что жених в данный момент без работы. Кононов долгие годы трудился на хлебозаводе, но потом предприятие захирело и основную часть сотрудников отправили в бессрочный отпуск. Но Алеша не пал духом, начал подыскивать новое место, зарабатывая пока на жизнь частным извозом: будущий муж Алисы имел старенькие «Жигули». Не пугало Алису и то, что Леша обретается в коммуналке. У нее-то трехкомнатная квартира, места хватит всем.

И дело стало стремительно идти к свадьбе. Весь более чем узкий круг друзей Алисы одобрил ее выбор. Алеша познакомил будущую жену с двумя своими родственницами – простыми деревенскими бабами Полиной и Верой.

– Родители мои из деревни Волкина. Не «о» на конце, а буква «а», – пояснил Леша, везя Алису на свою малую родину. – И отец, и мать давно покойные, пили, прости господи, без удержу, вот и ушли на тот свет довольно молодыми. Батяню в драке топором убили, а маменька до белой горячки дошумелась. Я по этой причине в рот капли не беру, насмотрелся в детстве. Все сделал, чтобы в Москве устроиться. И ведь повезло, даже комнату получил. Поля мне двоюродная сестра, а Вера тетка, хоть возраст у них примерно один. Дедушка-шалун виноват – шесть раз женился, я потом тебе объясню наши семейные коллизии.

Родственницы приняли Алису радушно, выставили на стол нехитрое угощение, а потом Вера, всплакнув от умиления, благословила пару иконой.

Расписались молодые без особой помпы в районном ЗАГСе, свадьбу играли в небольшом кафе. Все расходы взял на себя Леша, он же настоял на покупке белого платья и фаты для Алисы.

– Глупо, наверное, смотреться буду, – сопротивлялась невеста, – не девочка уже.

Леша обнял любимую.

– Свадьба – такое важное в жизни событие, пусть она станет праздником. Потом детям фотки покажем.

Торжественный день прошел как по маслу. Явились почти все приглашенные, в основном коллеги Алисы, со стороны Алеши присутствовали Поля и Вера, облаченные в неудобные и непривычные им парадные платья. Мужнина родня, стесняясь, преподнесла конверт, в котором лежали… три тысячи долларов.

– Вы с ума сошли, – подскочила Алиса, увидав громадную сумму, – такие деньжищи! Ни за что не возьму.

– Не обижай нас, – тихо прошептала Вера.

– Из всей родни один Лешка у нас остался, копить-то не для кого, – добавила Поля. – А мы хорошо зарабатываем – от фабрики надомницы, платки кружевные вяжем. Их иностранцы знаешь как хватают, не успеваем делать.

В общем, жизнь могла показаться Алисе невероятно счастливой, кабы не Кира. Теща как-то сразу невзлюбила зятя.

Сначала мать Алисы делала вид, что не замечает Алешу, затем начала просто откровенно нарываться на скандал. Она беспрестанно делала мужу дочери замечания, а как только Алиса приходила домой, кидалась к ней и перечисляла все «безобразия»:

– Отвратительный мужчина! Неаккуратный! Зеркало в ванной забрызгал, носки на пол бросил! Съел весь хлеб! Пил пиво! Как ты могла за такого замуж выйти?

– Мама, – наконец не выдержала и повысила голос Алиса, – оставь нас в покое! Мы с Лешей состоим в законном браке. Я же не делаю тебе замечаний по поводу мужиков, которые по нашей квартире ротами ходят! Если к тебе гости заявляются, а они, между прочим, каждый день тут, я помалкиваю, хоть и не слишком приятно чужие рожи видеть.

Кира растерянно моргнула. До сих пор дочь молча воспринимала все выходки маменьки, а тут вдруг решила оказать сопротивление… И она вдруг заявила:

– Был бы Павел жив, он бы тебя выпорол.

– Ох, мама, – не удержалась от ехидного замечания Алиса, – думаю, и тебе бы досталось! Хоть помнишь, как зовут парня, которого вчера ночевать приводила?

Кира зарыдала и ушла к себе, а Алисе стало гадко: впервые в жизни она так разговаривала с матерью. Вечером, когда домой приехал Алеша, сказала ему:

– Ты уж не обращай внимания на Киру…

– Ерунда, – улыбнулся муж, – моя маменька еще не то творила, я ко всему привычен. Все же попробую с тещей подружиться.

– Боюсь, тебе это не удастся, – грустно покачала головой Алиса, – мама отчего-то стала очень злой.

– Попытка не пытка, может, и получится, – решительно ответил Алексей.

Спустя две недели Кира, совершенно трезвая, заглянула к Алисе в комнату и тихо спросила:

– Ты одна?

Дочь отложила журнал.

– Да.

– Чего не на работе?

– Выходной у меня.

– А… этот где?

– Алеша работает, – мирно ответила Алиса.

– Так его ж с хлебозавода вытурили! – начала ссору мама.

– Верно, – решила не поддаваться на провокацию дочь, – Алеша ищет новое место, а пока, чтобы не быть нахлебником, на машине «бомбит», каждый вечер меньше тысячи рублей не привозит. А вчера вообще сто долларов получил!

– Кто ж ему столько отвалил? – уперла руки в боки Кира. – И за что?

Алиса очень хорошо понимала, что мать привычно ищет повод для скандала и лучше всего прекратить разговор. Но как это сделать? Если не отвечать Кире, уткнуться в журнал, маменька завизжит: «А-а-а! Не хочешь общаться!» Ежели поддерживать беседу, рано или поздно Кира все равно отыщет что-то обидное для себя и вновь разгорится ссора. Впрочем, сейчас мать выглядела трезвой, и Алиса мирно пояснила:

– Мужчина из ресторана вышел, не захотел пьяным за руль садиться, а тут Алеша подвернулся. Просто повезло.

– Кому? – поджала губы Кира.

– Алеше.

– Негодяй! Ограбил человека! Надо же, сто долларов взял! Ясное дело, выпивший собой не руководит, а он воспользовался.

– Мама, перестань!

– Нет, я скажу всю правду!

– Лучше иди, посмотри телик.

– Нет, ты будешь меня слушать!

– Я хочу отдохнуть.

– От чего же ты устала, а? Муженька ублажала, да? Ишь, секс-машину нашла! – заорала Кира.

Алиса молча встала, схватила кофту и пошла к двери. Кира побежала следом.

– Ты куда?

– В аптеку.

– Зачем?

– На работу надо.

– Только что ведь сказала: выходной сегодня.

– Забыла об одном деле.

– Врешь! Просто не хочешь с матерью разговаривать!

– Да, – резко ответила Алиса, – именно так.

Она думала, что Кира сейчас оскорбится и уйдет к себе, но матушка встала у двери и, загораживая собой выход, заорала:

– Дура! Он тебя обманывает!

– Мама, пропусти.

– И не подумаю! Между прочим, твой Леша ко мне пристает. Да-да, так прямо лапы и тянет! Жены дома нет, Алиса-идиотка на работе топчется, а супруг сюда прируливает и ну меня соблазнять!

Алиса безнадежно привалилась к стене. Все понятно, у матери начинается слабоумие. Увы, сия напасть часто подстерегает пьющих женщин.

– Говоришь, он вчера сто баксов вечером заработал? – шипела между тем Кира. – Да они у него еще днем имелись! Заявился в три часа, сел на диване и начал со мной муси-пуси разводить: «Ах, ах, Кирочка, расскажите мне о себе…» И сто баксов в портмоне были!

– Откуда ты знаешь? – вышла из себя Алиса. – Лазила по карманам?

Кира осеклась, но потом решительно продолжила:

– Случайно увидела. А тебе не мать подозревать надо, лучше за мужем проследи. Он ко всем бабам щупальца протягивает, под меня клинья подбивает.

Алиса оттолкнула Киру от двери, выбежала на улицу и до приезда Леши бродила по двору.

– Ты чего гуляешь? – удивился муж.

Жена рассказала ему о скандале.

– Так ведь все правда, – растерянно ответил Кононов. – Сто баксов мне парень дал в час дня, он пьяный из трактира выпал, уж не знаю, почему в это время нажрался. Отвез я его и решил домой зарулить, чаю попить. Смотрю, Кира злая, надумал к ней подлизаться и затеял разговор, стал про жизнь расспрашивать. Пожилые люди ведь любят подобные беседы. А она взбеленилась, я и уехал снова на заработки. Слушай, а почему у вас семейного альбома нет?

Алиса пожала плечами.

– Папа у меня странный был, фотографироваться не любил. Мама рассказывала, что когда они в Москву перебирались, то ящик потеряли, а там кроме всяких вещей и снимки лежали. Ну, моих бабушек и дедушек. Так что ничего не сохранилось.