Космическая тетушка Хаецкая Елена

– Ну так возьми мою планшетку… Если пальцы не слушаются, лучше предупреди сразу, иначе наделаешь ошибок… Получается?

Иза попробовал.

– Да.

– Печатай внимательно. Не торопись. Лучше раздражить меня медлительностью, чем промахнуться мимо нужной клавиши. Определим координаты места встречи. Потом отправим сообщение вашим на Овелэ. Канал связи у вас, надеюсь, тоже предусмотрен? Не хотелось бы сообщать такие данные на общей торговой частоте.

Иза Таган сказал:

– Да, у нас есть своя частота. Вероятность того, что нас прослушают, очень мала. Но даже если и прослушают, то узнают только координаты.

– Хорошо, – сказала Бугго. И уткнулась в бумаги.

– Госпожа Анео, – окликнул ее Иза.

Бугго подняла голову.

– Ну, что еще?

– А что с экипажем «Канахи»?

– Тебя это беспокоит?

Он чуть пожал плечами.

– Нам с Оале не хотелось бы встречаться с ними. Особенно с капитаном Халинцем.

– Капитан Халинц арестован на все время нахождения у меня на борту, – сказала Бугго. – Сидит взаперти и пишет слезливый роман о злоключениях своего безвременно угробленного корабля.

Таган очень осторожно осведомился:

– Я могу спросить – за что конкретно он находится под арестом?

– За общую омерзительность, – сказала Бугго. – Равно как и прочие выжившие члены его команды. К несчастью, закон запрещает выбросить их обратно, туда, где я их подобрала. Поверь мне, я прочитала кодекс четыре раза, причем в последний раз – увеличив буквы на экране на двести процентов…

Она вздохнула.

– Давай работать, Таган. У нас еще очень много дел.

Как ни противилось сердце Бугго такой встрече, но в конце концов ей пришлось зайти в каюту к Халинцу и ознакомиться с рапортом о гибели «Канахи», который он к тому времени составил.

Бугго подготовилась к визиту основательно: она запаслась стаканом и бутылкой крепкого арака. Войдя, бухнула их на столик и посмотрела на Халинца так гневно, что тот не посмел даже заикнуться насчет выпивки. Хотя выпить ему хотелось.

– Надеюсь, вы не пьяница, капитан Халинц? – осведомилась Бугго, указывая на арак. – Я ведь не соблазняю вас вернуться к вашему гибельному пороку, который, возможно, послужил одной из причин катастрофы?

Халинц решил пропустить этот выпад мимо ушей. Взял планшетку с благоговейным восторгом начинающего поэта.

– В соответствии с вашими указаниями, капитан Анео, я составил окончательный текст моего рапорта. Если вы его одобрите, можно будет приступать к изготовлению бумажной копии.

Бугго налила себе первый стакан.

– Читайте, – махнула она милостиво.

Халинц принялся бубнить. Бугго тянула арак и блуждала взором по каюте. Халинц отложил планшетку.

– Странно, – проговорил он. – Когда-то в этой самой каюте я находился, будучи курсантом… Лежал с травмой на этой самой койке… И вот теперь, по прошествии стольких лет, я снова здесь. А вы – все еще капитан «Ласточки».

– И владелец, – добавила Бугго.

– Странно, как человек вдруг возвращается к истокам… – продолжал Халинц.

– Да, удивительная вещь – судьба, – сказала Бугго. – Нет ничего нового в нашей дряхлой вселенной. Вы это имели в виду?

– Что? – Он растерялся.

– Продолжайте чтение, – велела Бугго.

Халинц огласил еще несколько абзацев, посвященных характеристике негативных качеств старшего помощника Гавьена. И замолчал.

В наступившей тишине слышно было, как Бугго наливает себе второй стакан.

– Очень увлекательно, – сказала она. – Влюбиться можно. Какой мужчина был этот Гавьен! Пил! Дрался! Безответственный! Ходок по бабам! Должно быть, превосходный человек… Продолжайте же, продолжайте!

– Вы думаете, капитан Анео, я от хорошей жизни пытался переманить от вас механика? – сказал Халинц.

– Переманить? – возмутилась Бугго. – Да вы его украли! Дали по башке и похитили!

– Я о нем бы заботился, как о родном сыне, – горячо сказал Халинц.

– Сколько у вас детей, господин Халинц?

Халинц неопределенно пожал плечами.

– Хорошо же вы о них заботитесь, – сказала Бугго.

– А о механике я бы заботился, – не дал себя смутить Халинц. – Он бы у меня как сыр в масле катался. А что делать? Я был вынужден! Я обязан думать о моем корабле!

– Вот и подумали бы. Поставили бы на прикол на полгодика, да провели бы профилактический ремонт, да заменили бы все, что у вас там износилось. Я ведь была на «Канахе», – сказала Бугго. – Еще подумала тогда: каким надо быть уродом, чтобы довести судно до такого состояния!

– Вы? – Халинц глупо растерялся. – Вы были на «Канахе»?

– Разумеется. – Бугго ловко опрокинула второй стакан и налила себе третий.

– Капитан Анео! – воскликнул Халинц.

Бугго пьяно приподняла брови. Она продолжала пить. Халинц заговорил, торопясь, безостановочно роняя слова:

– У меня не было выбора. Не было! Если бы вы знали… Меня преследовали неудачи. Эта торговая компания, «Синид и Керкион» – они жались из-за каждого экю. Я посылал рапорты. У меня сохранились все копии! Десятки рапортов. Мне навязали этого Гавьена. А младший штурман, Анаксо, – она ведь была моей любовницей – знаете? Ужасная женщина. А потом стала любовницей Гавьена. Они вместе против меня злоумышляли. А я предвидел, что корабль может не выдержать. Двигатель. Все ведь изношено. Да тут еще этот механик. Одно к одному… И никто, ни один человек не понимает – у каждого ведь свои интересы.

Бугго допила третий стакан. Взялась за четвертый. Налилось только до половины. Бугго укоризненно посмотрела на бутылку. Затем поднесла ее к глазу и уставилась на Халинца сквозь стекло.

– Взорвались шлюзы, ты пьяный в зюзю, и только музы, только музы не дремлют, не дремлют, не дремлют в небесах, – сказала Бугго. И громко, отчаянно закричала в пустоту: – Хугебурка-а! Заберите меня отсюда!

Говоря о том, что корабли предпочитают ходить одними и теми же путями, а сектора, вроде бы вдоль и поперек исхоженные патрулями и обжитые, могут таить в себе неожиданности, Бугго ничуть не преувеличивала. Это стало очевидно, едва только «Ласточка» начала отклоняться от обычных торговых дорог и стала забирать к границе Кольца, в сторону от Овелэ и Стенванэ. Как и предвидела Бугго, в одних случаях врала карта, а в других – лоция. «Ласточка» шла малым ходом. То и дело капитан приказывала останавливаться и тщательно изучала показания сканера.

Бугго находилась в рубке, когда приборы показали наличие поблизости какого-то неизвестного объекта.

– Давайте перепроверим данные, – попросила Бугго.

Хугебурка несколько раз перезапустил сканер. На экране ровно, ярко горела неподвижная точка.

– Я думаю, это корабль, – сказал он.

– Еще один потерпевший крушение? – предположила Бугго.

– Во всяком случае, никаких сигналов он нам не посылает, – успокоительным тоном произнес Хугебурка. – Так что его спасать мы не обязаны. Предлагаю удрать из этого места как можно быстрее, пока там что-нибудь не включилось и сигнал не начал поступать.

– Надеюсь, во Вселенной нет второго Халинца, – сказала Бугго. – Я бы все-таки приблизилась к этому кораблю и посмотрела, что там случилось.

– Может статься, это вообще не корабль, а какой-нибудь обломок астероида, – предупредил Хугебурка. – Я так, на всякий случай, чтобы не было разочарования.

– Разочарования не будет, – заверила его Бугго.

– А что касается второго Халинца, – добавил Хугебурка, – то я не был бы так уверен. Вселенная полна Халинцев. Просто до сих пор нам невероятно везло.

– Ничего не желаю слушать, – заявила Бугго. – Берем курс на объект. А если это шпион? Не можем же мы назначать встречу прогулочной яхте и сгружать на нее наше оружие в присутствии шпиона!

– Последний довод представляется мне наиболее убедительным, – согласился Хугебурка.

– Неважно, какой из моих доводов вас убедил, – сказала Бугго. – Главное – мы сделаем по-моему!

Бугго сообщила о своем намерении команде и овелэйцам. Оале была встревожена: ее тоже страшила перспектива столкнуться со шпионом.

– Вероятность этого невелика, но тем не менее она существует, – сказала девушка. – Вы совершенно правы, капитан. Я не в силах выразить мою благодарность за тщательность вашей работы.

Бугго промолчала. Ей не хотелось ни врать, ни признаваться в том, что главным ее побудительным мотивом оставалась не осторожность, а любопытство.

К чужому судну они приблизились на исходе следующего дня. Оно медленно, безвольно плыло в черном пространстве – огромное, с исцарапанным корпусом и мертво горящими иллюминаторами. Бугго почему-то сразу показалось, что корабль пуст.

– С чего вы это взяли? – спросил Хугебурка, почему-то шепотом, когда она поделилась с ним своими соображениями.

– Потому что горят все иллюминаторы, – тотчас ответила она. – Когда на корабле люди, кто-нибудь непременно спит или отдыхает в полутьме. Никогда не зажигают все огни, до единого.

Хугебурка вынужден был согласиться.

– Хотите осмотреть корабль внутри?

Бугго уставилась на него изумленно.

– А вы бы этого не хотели? Давайте для начала подойдем к нему поближе. Малый ход. Самый малый.

«Ласточка» подобралась к чужаку. Перед глазами Бугго проплыла надпись – «Императрица Эхео».

– Не может быть! – вырвалось у нее.

– Что? – Хугебурка посмотрел на нее искоса. – Чего не может быть?

– Это «Императрица Эхео»! – От волнения у Бугго перехватило горло. – Это она! – Слезы покусывали глаза в опасной близости от поверхности, и капитан несколько раз перевела дыхание, чтобы не разреветься – позорно, по-девчонски. – Она! «Императрица Эхео»!

– Судя по названию – да, – согласился Хугебурка, мысленно дивясь: что такое с капитаном?

Бугго несколько раз сильно качнула головой, пока перед глазами у нее все не поплыло.

– Я знала этот корабль… очень давно. Когда я была девочкой с вот таким огромным бантом, – она показала над головой, каким, – мой отец привел меня в космопорт. В первый раз. В самый первый раз я была в порту! Мы с отцом провожали одного человека. Ему предстоял долгий полет. Я рассказывала вам об этом?

– Полагаю, нет, – отозвался он осторожно. – Хотя, возможно, я просто забыл.

– Неважно. – Она глубоко вздохнула. – У отца был знакомый капитан. Хедеянец. Белокожий. У него были зеленые глаза. Они с отцом пили что-то в баре, покупали мне конфеты, а потом он улетел – и больше уже не вернулся. Пропал вместе с кораблем. Я запомнила название. Об «Императрице» несколько раз говорили в новостях.

Хугебурка не отрывал глаз от исцарапанного борта с надписью «Императрица Эхео». Зеленоглазый хедеянец, девочка Бугго с огромным бантом на голове, двое подвыпивших мужчин в портовом баре покупают девочке конфеты. В те дни Хугебурка только начинал службу на «Гордости Гэтао».

Должно быть, Бугго угадала его мысли, потому что сказала:

– И нечего себя жалеть. Я тоже иногда грущу, когда вижу на голографии себя маленькую. Бедная Бугго, думаю я тогда, несчастная малышка, если бы ты знала, какие трудности тебя ожидают! От этого самое верное средство – посмотреть на себя в зеркало.

– Почему? – удивился он.

– Потому что мы все одолели. Даже ваше знаменитое невезение. Помните, вы мне все объясняли, какой вы неудачник? Ха!

Она снова уставилась на корабль.

– А вдруг они все там, внутри? – сказала она. – Мертвые?

– Это не исключено, – сказал Хугебурка с облегчением. Его смущала предыдущая тема разговора. – Если хотите, пойдем туда вместе.

– Конечно, хочу! А вы собирались отправить меня одну? И надо надеть защитные костюмы. На случай эпидемии.

– И взять оружие, – добавил Хугебурка.

Она посмотрела на него с подозрением, но он и не думал смеяться.

– Мы ведь не знаем, с чем встретимся. Сканер окружающей среды у нас работает?

– Это я должна у вас спросить, – фыркнула Бугго.

– Был исправен.

– Если Антиквар не колол им орехи, то должен быть исправен до сих пор, – сказала Бугго.

О предстоящей экспедиции на «Императрицу Эхео» было объявлено по внутренней связи. «Ласточка» остановилась в кабельтове от мертвого корабля. Был подготовлен шаттл.

Бугго, в защитном костюме, булькнула в маску: «Я так волнуюсь» – и замолчала. Хугебурка, отягощенный сканером, неловко брел за ней. Костюм был ему великоват.

Так, должно быть, была свыше устроена судьба Бугго Анео, что ни одно впечатление, ни одна важная встреча в ее жизни не оставалась без завершения. Должно быть, это имеет какое-то отношение к ее способности двадцать лет хранить памятный фантик от конфеты, думал Хугебурка, потому что как иначе объяснить капризы дрейфа, принесшие «Императрицу Эхео» ровнехонько на пути «Ласточки» – спустя столько лет, когда о пропавшем корабле все и думать-то забыли! Положим, родные погибших – те еще помнят. Два-три однокурсника по Академии. Несколько старичков из бывшего начальства. И – Бугго Анео, которая ухитрилась вложить в этот корабль часть своей души.

И крохотная частичка души Бугго оказалась сильнее и больше, чем вся душа, целиком, какого-нибудь важного чина, потерявшего вместе с этим кораблем и карьерный рост, и деньги, и вообще – «всё».

«Как живет человек, на которого Бог указал перстом? – думал Хугебурка. – Должно быть, ничего не боится…»

В этот самый миг Бугго, остановившись перед дверью шлюзовой камеры, повернула к нему лицо в кислородной маске и сдавленно, сквозь дыхательный прибор, проговорила:

– Я боюсь…

Хугебурка сам начал поворачивать вентиль. Дверь долго не поддавалась, а потом разом поддалась, и они оказались в темном, очень коротком переходе, который разом оборвался широченным залом. Там ярко горели огни. Так ярко, что Бугго чудилось, будто они готовы разъесть глаза, даже за стеклами маски.

Хугебурка остановился посреди зала, прижал к животу сканер окружающей среды и начал сверять показания. Бугго кружила рядом и заглядывала через плечо. Потом она сказала:

– По-моему, здесь нормально.

– Сейчас, – невнятно отозвался он. – Проверю еще раз.

Он выключил прибор, выждал немного, снова включил. Постоял.

– Да я вижу, что все в порядке, – снова вмешалась Бугго.

Хугебурка кивнул, не отрываясь от экранов. Бугго схватилась за маску, чтобы стянуть ее, но он остановил капитана:

– Я первый.

Дышалось без усилий, в воздухе ничем не пахло. Хугебурка в третий раз с подозрением поглядел на сканер, как будто хотел уличить его во лжи, но прибор упрямо показывал стабильные и вполне пригодные для жизни показатели.

Бугго освободилась от маски и тотчас принялась тереть лицо и волосы.

– Ненавижу эти маски, – бормотала она. И вдруг подняла глаза. – Боже! Мы – на «Императрице Эхео»!

Она сияла. Хугебурка нехотя улыбнулся. Чужое судно, пусть даже сейчас и безопасное для человека, было мертво. Старший офицер «Ласточки» – «Ласточки», которая всегда была переполнена жизнью, – ощущал мертвенность «Императрицы» каждой клеткой настороженного тела. Ему претило здесь находиться.

Другое дело – Бугго. В ней-то жизни хватит, чтобы воодушевить даже эту пустую коробку.

Бугго прошла длинным коридором и выбралась на мостик. Хугебурка, не отставая ни на шаг, следовал за ней. Естественно, он тащил теперь не только сканер, но и обе маски.

Мостик «Императрицы Эхео» был огромным, как танцевальный зал во дворце. И таким же нарядным. Кроме навигационных, здесь имелись сотни других приборов. И все они тихо, ровно гудели, а по их зеленоватым экранам бежала ровная белая линия. Она чуть подрагивала, но оставалась неизменно ровной. Приборы не показывали ничего.

На мостике было идеально чисто. Не создавалось ощущения, будто люди покинули его только что – или погибли вследствие какой-то катастрофы. Просто – ни души. Кресла стояли ровно, развернутые к экранам приборов. На полу, покрытом пушистыми коврами, светло-серыми, с неназойливыми бледно-зелеными ромбиками, – ни соринки.

Бугго растерянно осматривалась на мостике. Прошлась между креслами, перетрогала спинки – точно пыталась обнаружить спрятавшихся там невидимок. Затем повернулась к Хугебурке.

– Здесь никого нет!

– Мы ведь это знали с самого начала, – напомнил он.

– Да, но… увидеть – совсем другое, чем знать! Давайте посмотрим каюты. Я хотела бы выяснить, что случилось с экипажем.

Но и каюты не хотели раскрывать тайны. Они выглядели необитаемыми – тщательно прибранными, безликими. Везде одно и то же: над аккуратно заправленной койкой – голограмма с изображением «Императрицы» в каком-то порту, заваленной по нижний ряд иллюминаторов сорванными цветами (должно быть, церемония наречения имени), на полу – чистенький коврик, возле иллюминатора – столик с планшетками, в маленьком шкафу – комбинезон и два комплекта формы.

– Не может быть! – повторяла Бугго, переходя из каюты в каюту.

– Давайте попробуем посмотреть планшетки, – предложил Хугебурка.

– Я уже смотрела. Это старые лоции, какими давно уже не пользуются, технические описания приборов – видимо, тех, что на мостике, – а все остальное романы и несколько комиксов. Комиксы, кстати, дурацкие. Ну и журнальчики. Ничего личного.

– А это? – Хугебурка взял со столика очередную планшетку и включил ее. Появилось уже знакомое изображение «Императрицы», а затем начали сменять друг друга портреты.

Бугго подошла, глянула.

– Альбом экипажа! Я знала, я знала, что мы что-нибудь отыщем!

Лица давно ушедших людей. Они возникали на экране, затем наполнялись объемом, и голограмма выступала над плоской поверхностью планшетки. Затем она как бы проваливалась внутрь и исчезала в темном экране.

Бугго ждала, когда покажется капитан, давний товарищ и приятель ее отца – человек, который одним только взглядом приоткрыл для маленькой девочки бездну вселенной. Там, в глубине чужих глаз, за краткое мгновение Бугго разглядела главное: тайна существует. Более того, тайна материальна, и к ней можно прикоснуться.

А теперь этот человек сам превратился в тайну, и бывшая маленькая девочка тянулась к ней осторожными руками, чтобы взять и присвоить.

Хугебурка вдруг понял, что сильно волнуется. Предчувствие охватило его за несколько секунд до того, как то самое лицо явилось перед ними: бледное, с очень белой кожей, чуть розоватыми скулами, с ярко-зелеными глазами.

Теперь Бугго могла оценить сдержанную красоту этих черт: хедеянец был привлекательным сильным мужчиной, истинной погибелью для легковерных женщин. Но для нее он навсегда остался мистической фигурой, поэтому неожиданно открыв его несомненную сексуальную притягательность, она почувствовала себя задетой, даже обманутой. Ей хотелось сказать этому лицу: «Я не потому помнила тебя всю жизнь! Не поэтому, не обольщайся! Ты – нечто большее… Только поэтому!»

А Хугебурка вдруг застыл рядом с Бугго и крепко ухватил ее за локоть.

– Что? – прошептала она.

– Я видел его, – сказал он тихо. – Я его видел!

– Ну да, – протянула Бугго, следя за тем, как и эта голограмма растворяется, пропадает в черноте, – конечно. Я же вам рассказывала.

– Я видел его раньше… воочию. – Хугебурка мучительно сморщил лицо. – Там, возле Островов.

– Каким образом?

– Не знаю… Просто – среди деревьев. Помните деревья?

– И птиц, – сказала Бугго. – И музыку, которую можно намазывать на хлеб вместо масла. Алабанда говорил мне, что бросил там монеты, и их приняли, а это означает, что он – истинный пират.

– Вы тоже, – сказал Хугебурка и покачал головой. – Бугго, там были лица… В узорах между листвой. И я помню это лицо. Я ведь никогда прежде его не видел. Говорю вам, он был там. Одно мгновение. Я, как и вы, не слишком жалую хедеянцев…

– Потому вы и запомнили?

Он кивнул.

Бугго выключила планшетку.

– Но они не могли перейти на Острова вот так. Просто сесть там и сойти с корабля. Это невозможно.

– Почему?

– Потому что Острова суть явление мистическое.

– Человек тоже, – сказал Хугебурка.

– Не в виде этой материи, – тут же парировала Бугго и для убедительности стукнула себя кулаком по бедру. – Наша плоть прекрасна, но совершенно не приспособлена для изначального, погубленного рая.

– Следовательно, он сумел трансформировать свою плоть.

– При помощи приборов? – Бугго фыркнула. – Не смешите меня!

– Я не смешу, – сказал Хугебурка. – А как вообще попадают в рай?

– В любом случае попадают в новый рай, – сказала Бугго. – А мы видели обломки старого. Вы понимаете, о чем я говорю? Прежний земной рай. Уничтоженный. Он вообще не предназначен для обитания. Он просто дрейфует во Вселенной… Как разбитый корабль.

– Но я рассмотрел там лицо капитана «Императрицы Эхео», – сказал Хугебурка. – Вот вещь, в которой я совершенно уверен.

– Если они захватили погибший рай, то они сами погибли, – Бугго коснулась кончиками пальцев альбома с портретами экипажа. – Они так и останутся там… До скончания веков.

– А может, им этого и хотелось! – возразил Хугебурка.

Бугго медленно покачала головой.

– Надеюсь, они очутились там по ошибке. Идемте, надо бы еще раз посмотреть их приборы. Вы забрали документацию? Я хотела бы показать Мальку техническое описание. Вы уже обдумали, каким образом мы вскроем их судовой журнал?

– Попробуем нажать кнопочку «ВКЛ.», – предложил Хугебурка.

– Вы изумительно примитивны, – восхитилась Бугго.

За несколько часов Бугго облазила корабль вдоль и поперек. С каждым мгновением она влюблялась в «Императрицу» все больше и в конце концов приняла решение.

– Я хочу этот корабль, – сказала она Хугебурке. – Каковы законы касательно захвата найденных в открытом космосе брошенных и дрейфующих кораблей?

– К несчастью, «береговое право» в традиционном понимании этого термина отменили несколько веков назад, – сказал Хугебурка. – По настоянию страховых компаний. Теперь утраченный корабль переходит на баланс страховой компании. И остается там до тех пор, пока какой-нибудь удачливый космоволк не найдет пустое судно и не заявит на него права.

– И? – жадно спросила Бугго.

– Почитайте сами. По-моему, если вы изъявите готовность выплатить заявленную страховую стоимость корабля, он перейдет в вашу собственность. Страховая компания будет счастлива возместить себе хотя бы часть ущерба, так что препон вам чинить не станут.

– Сегодня же отправлю заявку! – сказала Бугго. – За двадцать лет страховая стоимость этого корабля изрядно упала, так что он обойдется мне сравнительно дешево. Возвращаемся на «Ласточку». Я должна все обдумать.

Она думала всю ночь и все утро и наконец приняла решение, которое и объявила экипажу за завтраком:

– Я забираю Малька. Мы переходим на «Императрицу». Охта, посмотришь, можно ли запустить двигатели. Если да, то мы вдвоем уходим на Эхео. Это недалеко, в Пятом секторе, так что в любом случае мы будем поблизости. Я должна заявить о своем праве на «Императрицу» в порту приписки корабля. Там же находится и страховая компания. Подготовим документы и отправим их в судебную комиссию на Вио. Кстати, нам все равно предстоит лететь на Вио, поскольку я должна давать показания в деле о катастрофе «Канахи».

Охта Малек откровенно сиял, точно ребенок, которому посулили поход в огромный, дорогой магазин игрушек и сладостей, где непременно купят все, чего бы он ни пожелал. Калмине, напротив, хмурился: его томили разного рода предчувствия, для которых он не мог подобрать внятной формулировки.

– Капитан, – сказал Хугебурка, – а для чего вам второй корабль?

– Ну-у… – протянула Бугго. – Во-первых, я просто его хочу. Это большой, хорошо оборудованный корабль… Может быть, подарю кому-нибудь из племянников. У меня целая толпа племянников. Кто-нибудь из них наверняка поступит в Звездную Академию. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Она отвела глаза, и Хугебурка понял: она не договаривает. И почти сразу догадался о том, что у нее на уме. Она как-то раз заикалась об этом. Она хочет отправить корабль на Землю Спасения.

«Пусть летят другие, – подумал Хугебурка, глядя с тоской на своего капитана. – А ты оставайся здесь. Останься на Эльбее, Бугго Анео. Подари этот огромный корабль своему племяннику, стань его кумиром, образцом для подражания… и будь здесь, на Эльбее».

– План таков, – продолжала Бугго. – Господин Хугебурка, вас я назначаю на время моего отсутствия исполняющим мои обязанности. Через три дня вы свяжетесь с прогулочным корабликом. Связь будет осуществляться на той частоте, которую укажет Иза Таган. У них там все продумано. Отгрузите оружие. Затем направитесь к границе Шестого сектора. О наличии на борту специфического груза в опломбированном трюме оповестите таможню заранее. Чтобы они видели, какие вы законопослушные. Покажете им пачку бумажных документов и столбик цифр с оплаченными налогами. Заплатите последнюю пошлину. Затем совершите посадку на Эльбее. Я прибуду туда вскоре после вас. После чего все мы дружно устроимся в уютных мягких креслах в доме Анео и будем смотреть по стерео, каким образом наши друзья на Овелэ используют доставленные нами дробовики.

– План идеальный, – вздохнул Хугебурка. И свирепо оглядел экипаж: Калмине и обоих овелэйцев, которые оставались в его подчинении.

Бугго по очереди обняла обоих молодых людей.

– Желаю вам удачи, – проговорила она сердечно.