Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 2 Ротфусс Патрик

Глава 116

Рост

Я уже практически прижился в Хаэрте. Я неплохо продвинулся в языке, и мне стало не так одиноко теперь, когда я мог переброситься парой фраз с другими. Вашет иногда обедала или ужинала со мной, помогая мне не чувствовать себя таким уж изгоем.

В то утро мы упражнялись на мечах, а это означает, что день начался под девизом «Не бей лежачего». Вашет все еще демонстрировала мне, как меч вводится в кетан, и спарринговали мы редко. Через несколько часов занятий мы перешли к адемскому языку, а потом снова взялись за мечи.

После обеда мы перешли к спаррингам без оружия. Я невольно проникся уверенностью, что уж тут-то я продвигаюсь неплохо. Через полчаса Вашет не только стала дышать чаще, но даже немножко вспотела. Разумеется, я по-прежнему не мог быть для нее серьезным соперником, но теперь, после многих дней унизительной небрежности с ее стороны, ей наконец-то приходилось прилагать хоть какие-то усилия, чтобы опередить меня.

И вот мы продолжали бороться. Тут я обратил внимание, что… Как бы это сказать помягче? Что она чудесно пахнет. Не духами, не цветами, не чем-то подобным. Она пахла свежим потом, промасленным металлом и мятой травой – это после того, как я бросил ее на землю некоторое время назад. Очень приятный был запах. Она…

Нет, наверно, помягче не получится. Я хочу сказать, что она пахла сексом. Не в том смысле, что она занималась сексом, – нет, она была как будто создана из него. Когда мы сближались и она делала захват, этот ее запах, да еще ее тело, прижавшееся к моему… На миг мне показалось, будто кто-то сдвинул переключатель у меня в голове. И я мог думать только о том, чтобы поцеловать ее в губы, впиться в нежную кожу на шее, сорвать с нее одежду и слизнуть этот пот…

Разумеется, ничего такого я не сделал. Но в тот момент мне хотелось только этого. Даже вспоминать теперь неудобно. Но я не стану оправдываться, замечу только, что я был в самом расцвете молодых лет, крепкий, здоровый юноша. А она была весьма привлекательной женщиной, хоть и старше меня на десять лет.

Добавьте сюда тот простой факт, что я только что покинул любящие объятия Фелуриан и перешел в жадные руки Лозины, а оттуда отправился вместе с Темпи в долгое, изматывающее, сопряженное с изнурительными тренировками путешествие в Хаэрт. Это означает, что я целых три оборота попеременно уматывался, тревожился, пребывал в смятении или в ужасе.

И вот наконец-то меня отпустило. Вашет была толковой наставницей и заботилась о том, чтобы я как следует отдыхал и расслаблялся. Я стал более уверенным в своих возможностях, и мне сделалось более или менее уютно рядом с ней.

Принимая во внимание все вышесказанное, неудивительно, что я испытал такое чувство.

Однако в то же время я был встревожен и смущен, как свойственно только очень молодым мужчинам. Я поспешно отступил от Вашет, залился краской и неуклюже изобразил извинения. Я попытался скрыть свое очевидное возбуждение и тем самым только привлек к нему внимание.

Вашет взглянула на мои руки, которыми я тщетно прикрывался.

– Ну ладно, предположим, что это комплимент, а не новый оригинальный боевой прием.

Если бы люди могли умирать от стыда, я бы точно умер.

– Ты предпочтешь разобраться с этим самостоятельно? – непринужденно спросила Вашет. – Или тебе нужна помощь?

– Прошу прощения? – глупо переспросил я.

– Ну, смотри, – она указала на мои руки. – Даже если ты, допустим, сумеешь заставить себя об этом не думать, все равно это выведет тебя из равновесия.

Она издала приглушенный, гортанный смешок.

– Тебе нужно что-то с этим сделать, прежде чем продолжать занятия. Можешь управиться с этим сам, а можем найти с тобой лужайку помягче и проверить, кто из нас выдохнется первым.

Она говорила так небрежно, что я решил, будто неправильно ее понял. Но потом она многозначительно ухмыльнулась, и я осознал, что понял все совершенно правильно.

– Там, откуда я родом, учителя с учениками никогда не… – промямлил я, пытаясь придумать, как повежливей выпутаться из этой ситуации.

Вашет закатила глаза. Это выражение на адемском лице выглядело странно.

– Может, ваши учителя еще и никогда не борются с учениками? И не разговаривают? И не едят вместе?

– Но это же… – сказал я. – Ну, это…

Она вздохнула.

– Квоут, запомни раз и навсегда. Ты из варварского общества. Большая часть того, что внушили тебе еще в детстве, – чушь и глупости. И в первую очередь – все эти странные обычаи, которые вы, варвары, понагородили вокруг любовной игры.

– Вашет, – сказал я, – я…

Она только рукой махнула.

– Что бы ты ни собирался сказать, наверняка я это уже слышала от своего поэта-короля. А день не бесконечен. Последний раз спрашиваю: секса хочешь?

Я беспомощно пожал плечами, понимая, что отрицать это бессмысленно.

– Со мной секса хочешь?

Я до сих пор чувствовал ее запах. В тот момент мне этого хотелось больше всего на свете.

– Да.

– Заразы никакой нет? – совершенно серьезно спросила она.

Я кивнул, слишком выбитый из равновесия, чтобы возмутиться чрезмерно интимному вопросу.

– Вот и отлично. Если я правильно помню, тут неподалеку есть чудная моховая ложбинка, защищенная от ветра.

И она направилась вверх по склону ближайшего холма, на ходу расстегивая пряжку ремня, на котором висели ее заплечные ножны.

– Пошли, что ли?

Память ей не изменила. Два дерева сплетали ветви над толстым ковром мягкого мха у подножия небольшого утеса, защищенного от ветра удобно разросшимися кустами.

Мне сразу сделалось очевидно, что Вашет отнюдь не намерена весь день лениво проваляться в тенечке. Сказать, что она вела себя деловито, было бы несправедливо – Вашет для этого всегда была слишком смешлива. Однако ходить вокруг да около она не собиралась.

Она, не чинясь и не заигрывая со мной, сбросила свои алые наемничьи одежды, выставив напоказ несколько шрамов и жесткое, худощавое, оплетенное мышцами тело. Это не значит, что она при этом не была округлой и мягкой там, где надо. Она поддела меня – чего, мол, уставился, голой женщины никогда не видел? На самом деле я просто никогда еще не видел женщины, стоящей голой на солнце.

Когда я недостаточно быстро, с ее точки зрения, разделся, Вашет принялась подтрунивать над моей застенчивостью. Она подступила вплотную, раздела меня, как куру общипала, и поцеловала в губы, прильнув ко мне всем своим теплым телом.

– Никогда еще не целовался с женщиной, которая с меня ростом, – задумчиво заметил я, когда мы остановились перевести дух. – Совершенно новое ощущение.

– Вот видишь, я и тут остаюсь твоей наставницей! – сказала она. – Вот тебе твой следующий урок: лежа все женщины одинакового роста. Разумеется, с мужчинами все иначе. У них слишком многое зависит от настроения и природных способностей.

Вашет взяла меня за руку и уложила нас обоих в мягкий мох.

– Ну вот, – сказала она. – Так я и думала. Теперь ты выше меня. Так тебе проще?

Да, так было проще.

Я был заранее готов к тому, что после того, как мы с Вашет вернемся из кустов, наши отношения усложнятся, и был удивлен, когда ничего такого не случилось. Она не стала заигрывать со мной – я бы не знал, как на это реагировать. И не видела необходимости обходиться со мной как-то особенно нежно. В пятый раз, как ей удалось застигнуть меня врасплох, применить «взметнувшийся гром» и грубо швырнуть меня на землю, это стало очевидно.

В целом она вела себя так, словно ничего особенного не произошло. Это могло означать одно из двух: либо ничего особенного не произошло, либо произошло нечто из ряда вон выходящее и теперь она старательно делает вид, что ничего не случилось.

А это могло означать либо что все замечательно, либо что все очень плохо.

Позднее, ужиная в одиночестве, я мысленно перебирал все, что мне известно об адемах. У них не существует запретов на наготу. Они не считают телесную близость чем-то особенно интимным. До, после и во время нашего «свидания» Вашет держалась совершенно непринужденно.

Я вспомнил ту обнаженную парочку, на которую наткнулся несколько дней назад. Они были застигнуты врасплох, но нимало не стыдились.

Очевидно, здесь к сексу относятся иначе. Однако я не знал ничего о том, что именно тут иначе. А следовательно, понятия не имел, как себя правильно вести. Ну, а это означало, что то, что я делаю, не менее опасно, чем ходить вслепую. Нет, даже не ходить, а бегать.

Обычно, если у меня возникали вопросы касательно адемской культуры, я обращался с ними к Вашет. Она была моим пробным камнем. Но этот разговор слишком легко мог зайти не туда, а между тем ее благоволение было единственным, что мешало мне лишиться пальцев.

Закончив ужинать, я пришел к выводу, что лучше всего будет положиться на Вашет. В конце концов, она же моя наставница.

Глава 117

Варварская хитрость

Дни шли быстро, как всегда бывает, когда они заполнены до отказа. Вашет продолжала меня обучать, а я изо всех сил старался быть толковым и внимательным учеником.

Мое обучение время от времени перемежалось новыми любовными встречами. Я никогда не предлагал это первым, однако Вашет замечала, когда я делался рассеян, и проворно утаскивала меня в кусты. «Прочистить твою дурную варварскую башку», – как она выражалась.

До и после я по-прежнему тревожился из-за этих свиданий. Однако во время них я забывал все тревоги. Да и Вашет это, похоже, нравилось.

Она, похоже, нимало не интересовалась всем тем, что я узнал от Фелуриан. «Плющ на дубе» ее не заинтересовал, «тысяча ладоней» ей понравилась, однако у нее недоставало на это терпения, так что все обычно заканчивалось где-нибудь на семьдесят пятой ладони. В общем и целом, как только мы успевали перевести дух, Вашет деловито подвязывала свои красные наемничьи одежды и напоминала мне, что если я не научусь тянуть носок на себя, то так всегда и буду наносить удары не сильнее шестилетнего мальчишки.

Далеко не все свое время я проводил в занятиях с Вашет. Когда она была занята, она поручала мне упражняться в кетане, размышлять о летани или смотреть на поединки других учащихся.

Иногда, после обеда или по вечерам, Вашет попросту отправляла меня погулять. Так что я как следует изучил город и убедился, что Хаэрт куда обширней, чем казалось мне поначалу. Просто здешние дома и лавки не жались друг к другу. Они были разбросаны по нескольким квадратным милям скалистых склонов.

Бани я отыскал довольно быстро. Я хочу сказать, что меня направила туда Вашет, поручившая мне смыть с себя варварскую вонь.

Бани были чудесные. Просторное каменное здание, выстроенное над чем-то вроде природного горячего источника или же великолепно устроенного водопровода. Там были большие помещения с водой и тесные комнатки, заполненные паром. Комнаты с глубокими бассейнами, где можно было отмокнуть, и комнаты с большими медными ваннами, где можно было отмыться. Один бассейн был даже настолько велик, что в нем можно было плавать.

В здании было полно адемов, которые мылись все вместе, невзирая на возраст, пол и степень обнаженности. Это шокировало меня куда меньше, чем могло бы шокировать за месяц до того, однако к этому нужно было еще привыкнуть.

Поначалу трудно было не пялиться на груди обнаженных женщин. Потом, попривыкнув, я обнаружил, что не могу не пялиться на шрамы, которыми были покрыты тела наемников. Определить, кто из них носит алое, было нетрудно, даже когда все вокруг были голые.

Я обнаружил, что, чем бороться с собой, мне проще ходить в баню рано утром или поздно вечером, когда там почти никого не было. Ходить туда в неурочные часы было совсем не сложно: двери не запирались. Бани были открыты в любое время для всех желающих. Мыло, свечи и полотенца лежали свободно. Вашет сказала мне, что бани содержит школа.

Кузницу я нашел по звону железа. Работавший там мужчина оказался на удивление разговорчив. Он с удовольствием показывал мне свои инструменты и говорил, как они называются по-адемски.

Приглядевшись внимательнее, я выяснил, что над дверьми лавок имеются вывески. Резные или расписные дощечки, на которых было изображено то, что продается внутри: хлеб, травы, клепки для бочек… Надписей на вывесках не было, оно и к лучшему: читать по-адемски я все равно не умел.

Я зашел в аптеку, где меня отнюдь не приветствовали, и к портному, который принял меня весьма тепло. Я потратил часть украденных трех роялов на пару новых комплектов одежды – по той, что была на мне, сделалось очень уж заметно, сколько миль я в ней отмерил. Я купил рубахи и штаны неброских цветов, как тут носили, надеясь, что это поможет мне лучше вписаться в общество.

Кроме того, я проводил часы, глядя на меч-дерево. Поначалу я делал это по приказу Вашет, но вскоре обнаружил, что меня тянет туда, когда у меня появляется свободное время. Колыхание его ветвей гипнотизировало и успокаивало. Временами казалось, будто ветви выводят на небе письмена, выписывая имя ветра.

Вашет, верная своему слову, отыскала мне достойного соперника.

– Ее зовут Целеана, – сказала мне Вашет за завтраком. – Ваша первая встреча состоится у меч-дерева в полдень. Утро можешь потратить на то, чтобы подготовиться так, как считаешь наилучшим.

Ну, наконец-то! Возможность проявить себя! Возможность посостязаться с человеком, чьи навыки равны моим! Настоящий поединок!

Разумеется, я прибежал к меч-дереву заранее и, увидев их издали, сначала испугался: мне показалось было, что маленькая фигурка рядом с Вашет – это Пенте, та самая женщина, что одолела Шехин.

Потом я понял, что это никак не может быть Пенте. Фигурка, шагавшая рядом с Вашет, была маленькой, но на ветру становилось заметно, что она прямая и худенькая, без тех изгибов, что у Пенте. А главное, фигурка была одета в ярко-рыжую рубаху, а не в алые одежды наемницы.

Я подавил укол разочарования, хотя и понимал, что это глупо. Вашет ведь говорила, что нашла мне соперницу по плечу. Очевидно, это не мог быть человек, уже носящий алое.

Они подошли ближе, и мое возбуждение сникло.

Это была девчонка. Нет, не девушка лет, скажем, четырнадцати. Это была маленькая девочка, лет десяти, не больше, тощенькая, как прутик, и такая маленькая, что ее голова едва доходила мне до груди. Серые глаза казались огромными на детском личике.

Я почувствовал себя униженным. Издать протестующий возглас мне помешал только тот факт, что я знал: Вашет сочтет это жутким хамством.

– Целеана, это Квоут! – сказала Вашет по-адемски.

Девочка оценивающе смерила меня взглядом, потом машинально сделала полшага в мою сторону. Это был комплимент. Она сочла меня достаточно опасным и подошла поближе, чтобы при необходимости иметь возможность нанести удар. Она подошла чуть ближе, чем подошел бы взрослый, потому что была меньше ростом.

Я сделал жест «вежливое приветствие».

Целеана ответила на мой жест. Возможно, это все мое воображение, однако мне показалось, что наклон ее рук демонстрировал вежливое приветствие на равных.

Если Вашет это и заметила, она ничего не сказала.

– Я хочу, чтобы вы сошлись в поединке.

Целеана еще раз смерила меня взглядом. Ее узкое личико ничего не выражало, как и у всех адемов. Ветер взметнул ее волосы, и я заметил у нее на лбу полузаживший порез, тянущийся от брови к линии роста волос.

– Зачем? – спокойно спросила девочка. Не похоже было, что она боится. Вопрос был задан так, словно она просто не понимала, для чего ей со мной бороться.

– Потому что вы оба можете кое-чему научить друг друга, – сказала Вашет. – И потому, что я так велю.

Вашет сделала мне знак «внимание».

– Целеана чрезвычайно искусна в исполнении кетана. У нее за плечами многолетний опыт, и она без труда справляется с любыми двумя девочками своего роста.

Она дважды хлопнула Целеану по плечу – предупреждение.

– Квоут же в кетане новичок, ему еще многому предстоит научиться. Однако он сильнее тебя, выше, и конечности у него длиннее. Кроме того, на его стороне варварская хитрость.

Я взглянул на Вашет, пытаясь понять, то ли она издевается надо мной, то ли нет.

– Кроме того, – продолжала Вашет, обращаясь к Целеане, – скорее всего, ты, когда вырастешь, будешь того же роста, что и твоя мать, так что тебе следует набирать опыт поединков с теми, кто крупнее тебя.

Внимание.

– Ну и, наконец, он еще только учится говорить на нашем языке, и ты не станешь смеяться над ним из-за этого.

Девочка кивнула. Я обратил внимание, что Вашет не сказала, что надо мной нельзя смеяться по другим причинам.

Вашет расправила плечи и заговорила официальным тоном:

– Не делать ничего с намерением искалечить партнера.

Она принялась загибать пальцы, перечисляя правила, которые она мне изложила, когда мы впервые занялись спаррингами:

– Бить жестко, но не жестоко. В голову и шею бить аккуратно, в глаза не бить вообще. Вы оба отвечаете за безопасность партнера. Если кто-то из вас проведет удачный болевой прием, не пытайтесь вырваться. Признайте это честно и считайте это концом спарринга.

– Я все это знаю, – сказала Целеана. Раздражение.

– Повторить не помешает, – сказала Вашет. Суровый упрек. – Проиграть бой – простительно. А выходить из себя – нет. Потому я и привела сюда тебя, а не какого-нибудь мальчишку. Я была не права?

Целеана потупилась. Виновата, сожалею. Смущение и согласие.

Вашет обратилась к нам обоим:

– Причинить партнеру вред по небрежности противоречит летани.

Я не представлял, как избиение десятилетней девочки вообще согласуется с летани, но понимал, что говорить об этом лучше не надо.

И Вашет оставила нас один на один и направилась к каменной скамье, стоявшей футах в сорока от нас, на которой сидела еще одна женщина в красной наемничьей одежде. Целеана сделала вслед Вашет какой-то замысловатый жест, которого я не понял.

Потом девочка развернулась ко мне лицом и смерила меня взглядом.

– Ты первый варвар, с которым мне придется сражаться, – сказала она после длительного молчания. – Вы что, все такие красные?

Она поднесла руку к волосам, поясняя, что она имеет в виду.

Я покачал головой.

– Нас таких мало.

Она поколебалась, потом протянула руку.

– Можно потрогать?

Я едва не улыбнулся, но вовремя опомнился. Я слегка опустил голову и наклонился, чтобы она могла дотянуться до моих волос.

Целеана провела рукой по моим волосам, потеребила прядь между большим и указательным пальцами.

– Мягкие! – она коротко рассмеялась. – А на вид как металлические.

Она отпустила мои волосы и отступила назад на приличное расстояние. Сделала жест «вежливая благодарность», потом вскинула руки.

– Ты готов?

Я неуверенно кивнул и тоже вскинул руки.

Готов я не был. Целеана ринулась вперед, застигнув меня врасплох. Ее кулачок нанес удар четко мне в пах. Я чисто инстинктивно присел, так что удар пришелся не в пах, а в живот.

По счастью, к этому времени я уже научился держать удар, и после месяца напряженных тренировок мой живот превратился в сплошную стенку мышц. И все же ощущение было такое, словно в меня кинули камнем. Я понял, что к обеду там будет синяк.

Я выпрямился и нанес пробный удар ногой. Я хотел проверить, насколько она пуглива, и надеялся заставить ее отступить, чтобы восстановить равновесие и воспользоваться своим преимуществом в росте.

Оказалось, что Целеана была совсем не пуглива. Она не отступила, а вместо этого скользнула вдоль моей ноги и нанесла удар в мощное сплетение мышц над коленом.

Из-за этого я невольно пошатнулся, возвращая ногу, и потерял равновесие. Целеана же оказалась достаточно близко, чтобы при желании забраться на меня. Она сцепила руки, встала в стойку и атаковала «волнующейся пшеницей». Я отлетел назад.

Трава была густая, так что ушибся я не сильно. Я перекатился, чтобы выиграть расстояние, и вскочил на ноги. Целеана догнала меня и выполнила «метание молнии». Она была проворна, но ноги у меня были длиннее, так что мне удавалось отступить или заблокировать все ее удары. Она сделала ложный удар ногой, и я купился, что дало ей возможность нанести мне удар в то же место над коленом, что и в прошлый раз.

Было больно, но на этот раз я не пошатнулся, а отступил вбок и назад. Она преследовала меня, неумолимо и пылко. И в спешке раскрылась для удара.

Но, несмотря на все свои ушибы и падение, я все же не мог заставить себя ударить такую малышку. Я представлял, насколько сильно я могу ударить Темпи или Вашет. Но Целеана была такая хрупкая! А вдруг я ей больно сделаю? Вашет же говорила, что мы отвечаем за безопасность партнера!

Поэтому я перехватил ее «карабкающимся железом». Моя левая рука промахнулась, но длинные сильные пальцы правой обхватили ее тонкое запястье. Это не был настоящий захват, но теперь все зависело только от силы, и я не мог не победить. За запястье я ее уже держу, остается только ухватить за плечо, и я перейду к «спящему медведю», прежде чем…

Целеана выполнила «укрощение льва». Но не в той версии, которую я учил. Она использовала обе руки, нанесла удар и вывернулась так проворно, что я остался с ноющей пустой рукой, прежде чем сообразил, что к чему. А потом она ухватила меня за запястье и потянула, одновременно плавным движением пнув меня в лодыжку. Я наклонился, согнулся, и она швырнула меня на землю плашмя.

Это приземление мягким не было, я с размаху врезался в траву. Не то чтобы меня это ошеломило, но это было неважно: Целеана протянула руку и постучала меня по затылку. Давая понять, что при желании могла бы без труда меня оглушить.

Я перевернулся и сел. В нескольких местах у меня болело, и это не считая уязвленной гордости. Впрочем, гордость моя была уязвлена не так сильно. Время, проведенное с Темпи и Вашет, научило меня ценить мастерство, а Целеана и в самом деле мастерски владела кетаном.

– Никогда не встречал «укрощение льва» в таком варианте, – сказал я.

Целеана усмехнулась. Улыбка была совсем незаметная, но белые зубы все же мелькнули. В мире бесстрастных адемов это было как солнце, выглянувшее из-за туч.

– Это мой вариант, – сказала она. Очень гордо. – Я сама придумала. Я не настолько сильна, чтобы применять обычное «укрощение льва» против своей матери или человека твоего роста.

– Покажешь? – спросил я.

Целеана поколебалась, потом кивнула и шагнула вперед, протягивая руку.

– Схвати меня за запястье.

Я схватил, сильно, но не жестко.

Она проделала это еще раз, как фокус. Стремительный взмах обеих рук – и я остался с ноющей пустой рукой.

Я протянул руку еще раз. Улыбка.

– У меня глаз медлительный, варварский. Можно повторить это еще раз, чтобы я мог научиться?

Целеана отступила на шаг и пожала плечами. Безразличие.

– Разве я тебе наставница? Для чего мне делиться чем-то с варваром, который не может даже ударить меня в поединке?

Она выпятила подбородок и отвернулась к раскачивающемуся меч-дереву, однако глаза ее игриво метнулись в мою сторону.

Я хмыкнул, поднялся на ноги и снова вскинул руки.