Доверься мне Д. Елена

Глава 5

Рэнди откинулся назад и водрузил ноги на стол. Снаружи все явственнее доносился уличный шум. Через час взойдет февральское солнце, но помещение отдела по-прежнему в его распоряжении. Коль скоро бюджет урезали, детективы центрального убойного отдела работали только в дневное время.

Допрашивать насильников, делая вид, будто он их понимает и сочувствует, ему было не впервой. Рэнди глубоко вник в разработки криминальных психологов. Преступники думали, что все ограничивается сексом, великим божеством, оргазмом. На самом деле ими двигало стремление доминировать, осуществить насилие самым грубым способом. Насильник хотел унизить жертву и уничтожить ее человеческое достоинство. Он искал всеобъемлющего обладания. Даже если жертва выживала физически, она могла никогда не вернуть себе уверенности, что полностью распоряжается своей жизнью.

Тот факт, что Прядка присоединилась к его группе, означал, что она до сих пор пыталась обрести то самоощущение, что было до нападения. Он должен был предоставить ей всю возможную помощь.

Рэнди сомневался, что у других членов группы имелся сходный опыт, но кто знает? Он взглянул на часы. Джек и Лиз явятся не скоро. У него есть время проверить других членов его группы.

Сара Бет Армстронг, первая, кого он стал проверять, казалась приятной пожилой дамой, но попасть в базу данных мог кто угодно.

Когда загорелся экран, он стукнул об стол чашкой так, что кофе выплеснулся на стол. Он взял из стола Лиз бумажное полотенце и промокнул лужицу до того, как она залила бы клавиатуру. Столу от этого хуже не стало.

За Сарой Бет числилось только пара штрафов за превышение скорости, но, когда он стал смотреть дальше, он нашел рапорт об убийстве. За восемь лет до этого ее взрослая дочь была изнасилована и убита тремя девятнадцатилетними бандитами. Сара Бет, ее муж Оливер и двое детей около восемнадцати лет числились ее ближайшими родственниками. О муже дочери ничего не говорилось. Все три преступника сейчас отбывали пожизненное наказание без права на досрочное освобождение.

Сара Бет казалась… чем? По совокупности? В его профессиональной практике смерть ребенка, особенно насильственная, была тем, что труднее всего пережить. Трагедия случилась восемь лет назад, но это не та боль и утрата, которые когда-либо уходят.

Следующей, кого он проверил, стала Фрэнсин Бэгби. Досье чистенькое до скрипа. Ничего, кроме звонков в службу 911 о нерадивых родителях и пьянках, о которых она уже упоминала. Он пожалел всех, кто встал бы на ее пути с чем-то менее внушительным, нежели противотанковое орудие.

Об Аманде Донован, адвокате, тоже ничего. Он узнал название ее фирмы, самой крупной и прижимистой в отношении дел о разводах, в западном Теннесси. Материалов о ее участии в самых гнусных скандалах более чем хватало.

Ничего о Эллен Лэтимер, известной также как миссис Санта-Клаус.

Следующей по очереди была Лорен Торренс, новобрачная. Еще один сюрприз. В предыдущем году на нее за шумные ссоры трижды заявляли соседи. Никаких признаков телесных повреждений, следовательно, никаких арестов.

Малышка Банни была на самом деле Гэйлин О'Доннел Йейтс из города Иттабена, штат Миссисипи. Хотя в ней действительно было метр пятьдесят пять роста, она заняла второе место в конкурсе Мисс Миссисипи и вышла замуж за пластического хирурга. Этому хирургу, Уилтону Йейтсу, вчинили иск за небрежно выполненную операцию, повлекшую тяжелые последствия. Что ж, недовольный пациент мог перепугать жену своего хирурга до такой степени, что та записалась в группу самообороны.

Не исключено, что ее восхитительная грудь была силиконовой. А жаль…

В конце он вытянул на свет Марси Холперн. Когда поиск не сработал, он ввел несколько вариантов полного имени, но ничего не нашел, даже штрафов за превышение скорости.

Кофе был едва теплым, и ему пришлось добавить горячего из того, что было сделано раньше, и выпить залпом. Даже женщины, которые никак не засветились в полицейских отчетах, должны иметь какие-то секреты, которые они не хотели бы раскрывать.

У Рэнди тоже были секреты. Без них он бы не стал полицейским, а был бы женатиком с детишками, недвижимостью и лодкой-плоскодонкой. Он бы заваливался спать на кушетке после ужина на День благодарения со всеми представителями клана Рэйлзбеков вместо того, чтобы в одиночестве есть бутерброды с тунцом за рабочим столом.

Он всегда вызывался подежурить на выходных днях и праздниках, что служило предлогом, чтобы сбежать от собственной семьи. Он говорил с матерью по телефону раз в неделю или около того, но никогда не разговаривал с отцом. Возможно, не все семьи были такими труднопереносимыми сообществами, но его семейка с острова Три Мили уж точно таковой являлась.

По пути на утренние лекции Хелена высадила Майло и Виолу у ворот школы.

– Марси заберет вас после продленки. А вечером у меня занятия по самообороне. Когда вернусь домой, я уложу вас.

– Можно нам с тобой? – попросил Майло.

– Не сегодня, извини.

– Ну ма-а-ам, – заканючил он, – ты же обещала, что я буду поднимать гантели.

– А я не хочу туда возвращаться, – сказала Виола. – Никогда.

– Вот ты и поезжай домой с Марси, – огрызнулся Майло.

– Вы оба поедете с Марси.

Хелена поцеловала обоих на прощание и проследила, как Майло поднялся вверх по лестнице, пока Виола пыталась догнать его вприпрыжку. Хелена давно отказалась от попыток заставить его хоть как-то замедлить ход и подождать сестру. Он все равно бросался вперед, чтобы присоединиться к своим друзьям. Хелена понаблюдала за ними до тех пор, пока они оба не скрылись за дверьми школы.

Она втиснулась в поток, поглощавший автомобили. Движение было медленным, но у нее в запасе было немного времени.

Хелена включила радио, пять минут послушала сообщения о серии несчастных случаев и катастроф, потом выключила приемник. Похоже, хороших новостей у них не бывает по определению.

Как обеспечить детям безопасность, при этом не слишком ограничивая их свободу расти и развиваться? Как ей научить их не попадать в лапы чудовищ и вместе с тем не разрушить их доверия к честным людям? Как защитить их от ее собственных страхов? Ее приступы страха стали реже, короче и не такими острыми, но они все же пока случаются.

Хелена заставила себя свернуть на Овертон-Парк. В этот ранний час она могла проехать извилистой дорогой вдоль залива и по Олд-Форест без того, чтобы встретить другую машину. Ладони у нее стали влажными и прилипали к рулю, а на шее начала болезненно биться жилка.

«Ты сможешь это сделать», – прошептала она.

За те две недели, что Хелена начала ездить на работу через этот парк, она так и не осмелилась свернуть с дороги в Олд-Форест. Она обещала себе, что сегодня будет именно такой день. Она остановится на том самом месте дороги, где ее нашли, возможно, даже выйдет из машины и осмотрит это место. Чтобы избавиться от мистического ужаса. Ведь это только заросли кустов.

Февраль холоден, как и положено, вдобавок промозгл, но она включила кондиционер, чтобы посушить влагу, выступившую между лопатками. Через мгновение она его выключила. Зубы у нее стучали.

Хелена свернула на узкую лесную дорожку, над которой сплетались кронами дубы и клены. Казалось, их голые ветви опускаются на машину как таинственные коричневые сталактиты. Даже зимой аллея была тенистой.

Она двигалась по дороге очень медленно, заглядывая под каждый куст. Они выглядели совершенно не так, какими она их помнила. Это случилось здесь? Чуть дальше? Или она уже миновала злополучное место? На этом повороте? Сможет ли она узнать место, где ее выкинули?

Выехав на свободное пространство, она притормозила свой БМВ, который едва успел остановиться перед светофором у выезда на шоссе, а потом пролетела явно с превышением скорости – прямо до своего парковочного места на стоянке у колледжа. Без сомнения, поездки напрямую короче, но чересчур бьют по ее психике. Она ударила по рулю так сильно, что, должно быть, на руке появится синяк. Хелена выключила зажигание и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы выровнять сердцебиение. Ее лицо в зеркале дальнего вида было серым, будто некий вампир выпил всю ее кровь без остатка.

Ублюдок выпил ее жизнь. И она должна получить ее обратно. Майло считает своим долгом заботиться о ее безопасности. Он видел, как она корчилась на полу их туалета. Ви старалась держаться подальше, заметив признаки приближающегося жуткого припадка. Дети должны поверить, что их мать не потеряет самообладания, что она неуязвима. Вот… Но!

Рано или поздно этот ублюдок придет, чтобы убить ее. Она чувствовала это всем нутром. Вот почему она должна убить его первой.

Хелена подняла голову и нащупала свой пульс. Страху здесь больше нет места. Почувствовав, что наконец успокоилась, она вышла из машины, взяла портфель и стала подниматься по лестнице, ведущей к корпусу, где занимались художники.

Перед тем как отвезти детей в школу, она опрокинула в себя только жестянку томатного сока, и теперь желудок шумно протестовал – так, что ей пришлось сделать крюк и зайти в студенческую столовую за булочкой и чаем, благо до занятий было в запасе минут двадцать. Поскольку младшекурсники и старшекурсники избегали появляться здесь утром, она была в кафетерии одна, за исключением разве парочки первокурсников с мутными, невыспавшимися глазами.

Хелена открыла записную книжку, в которую заносила все, что касалось изнасилования. Наверху страницы она написала те же самые два пункта, что писала на каждой странице последние полгода.

«Найди его».

Полиции, при всех ее возможностях, за эти два года сделать это так и не удалось. Каков же ее шанс?

Она подчеркнула вторую строчку так резко, что надорвала бумагу.

«Заставь его найти тебя».

Тем временем, однако, ей необходимо попытаться научить первокурсников тому, как составить реферат из пяти параграфов – задачу, выполнение которой им предстояло совершенствовать на старших курсах. Многие воспринимали задание так, будто она преподавала им древнегреческий язык.

Хелена задержалась в преподавательской факультета, чтобы перед лекцией выпить еще одну чашку чаю. В этот час она обычно была там одна. Но в этот день, однако, Альберт Баркли, преподаватель американской литературы, сидел на одном из потертых синих кресел у окна, читая книжное приложение к «Нью-Йорк таймс». Он поморгал на нее глазами поверх очков, сложил газету и поднял бровь.

– Что-то сегодня утром в нашей Елене Троянской изменилось. Должно быть, на воду спустили еще сотню кораблей.

– Даже простенький каяк не спустили, Эл, – сказала она и отхлебнула из чашки.

Он не переносил, когда его называли Эл. Вероятно, поэтому весь факультет так его и звал.

– В тебе действительно что-то изменилось. Кажется, ну, не знаю, ты перепоясала чресла. Намерена ринуться в бой?

– Представь меня в виде пророка Даниила, который в женском обличье направляется в пасть льву, – сказала она, опоражнивая пакетик искусственного подсластителя в чашку с «эрл-греем».

Поднимаясь к себе в аудиторию, Хелена подумала – если Альберт Безразличный-ко-всему, смог разглядеть в ней какие-то изменения, она, должно быть, действительно начала излучать некие вибрации? Курсы самообороны стали первым шагом к выполнению ее плана защитить себя и убить того человека, о котором она думала как об «ублюдке». Вторым шагом могла бы стать ее внешность. Третьим – сделать себя его мишенью.

– Я научусь использовать мою слабость против его силы, – прошептала она и поймала на себе удивленный взгляд первокурсника, спускавшегося с лестницы ей навстречу.

Это замечание станет достоянием широкой общественности еще до обеда.

– Это стопроцентный висяк, – сказал Рэнди. – Наше дело.

Он убедил лейтенанта Гэвигана и остальных прочесть заметки детектива О'Хары по делу Прядки еще до утреннего совещания.

– Никаких улик после предварительного расследования, нет подозреваемого, – сказал Гэвиган. – Тупик. Тупиковому делу место в тупике, да.

Джек Сэмьюэльс и Лиз Слотер сидели у стола Гэвигана. Рэнди прислонился к углу шкафа.

– Такие типы обычно никогда не останавливаются сами, лейтенант, – заметил Рэнди, разводя руками. – Я сомневаюсь, что это изнасилование – единичный случай. Где он сейчас? Уехал, мертв, находится в больнице, в тюрьме? Или он насилует других и изнасилует еще многих.

– Может быть, – подтвердил Джек.

Лиз уже сидела в позе, свойственной беременным женщинам, с руками сложенными на животе.

– Рано или поздно он попадется. Больше схожих дел – значит, большая вероятность того, что он промахнется, и мы сможем поймать его.

– У меня такое чувство, что мне стукнули мешком песка по голове, – сказал Гэвиган. – Это надо довести до конца. Рэнди, поговори с О'Харой. После такого перерыва новые случаи заставят его опять приняться за обидчика твоей подружки и надрать ему задницу.

– Она не моя подружка. Я же тебе говорил, она просто ходит в мою группу. Возможно, есть что-то, чего она не сказала во время первоначального расследования, потому что не хотела говорить или просто не помнила. Сейчас как раз было бы очень удобно вытащить это из ее памяти. Согласны?

Все трое дружно кивнули.

– Прядка мне нравится. Я хочу поймать этого парня ради ее безопасности.

– Прядка? – спросил Гэвиган.

Рэнди объяснил.

– Ранняя седина? – спросила Лиз. – А почему она ее не закрасит?

– Это какая-то полоска у нее в волосах. Ей бы следовало получше за собой следить, тогда б она не выглядела неряхой. А полоска не седая, а белая.

– Ставлю пять баксов, что до нападения она не выглядела распустехой, – сказал Джек и покачал головой. – Это камуфляж, она как бы прячется. Наверняка она винит во всем себя. Почему нет? Возможно, кто-то еще винит ее в чем-то.

– Итак, снова открываем дело как незавершенное. Что вы собираетесь предпринять из того, что не сделал первый детектив? – спросил Гэвиган.

– То же, что и всегда, – пожал плечами Рэнди. – Еще раз просмотрим все с самого начала.

Это означало, что придется сказать Прядке, что он знает о том, что на нее напали. Вряд ли она скажет ему спасибо за то, что он рылся в ее деле. Вероятнее всего, она не скажет спасибо за то, что он вновь открыл ее дело.

И ее едва закрывшиеся раны тоже.

– Не ближний край, – усмехнулся Гэвиган.

– Все наши дела не ближний край, – ответил Рэнди. – Ты глянь, сколько мы их позакрывали.

Лиз и Сэмьюэльс кивнули.

– Хорошо, поговори с детективом О'Харой. Может быть, у него уже есть информация о сходных нападениях. И постарайся не наступать на его любимые мозоли.

– Спасибо, лейтенант, – сказал Рэнди.

– Ладно, а как продвигается дело об убийстве Мерчисона? – обратился Гэвиган к Лиз.

Через час совещание закончилось.

По пути в дамскую комнату Лиз поймала Рэнди.

– Если тебе нужна женщина, чтобы поговорить с Прядкой, я с радостью допрошу ее, – сказала она и погладила себя по животу. – Ты вроде говорил, что у нее двое детей? Я могу спросить ее совета по поводу материнства.

– Если ты познакомишься с ее детками, материнство тебя испугает.

– Слишком поздно. Серьезно, ведь она скажет мне то, что постеснялась сказать тебе. – Лиз положила свою руку на его. – Мы должны достать этого парня, прежде чем он изнасилует еще кого-нибудь. Если я могу сделать еще что-то, дай мне знать.

– Заметано, – сказал Сэмьюэльс через всю комнату. – Ненавижу таких типов.

Глава 6

На встречу с Диком О'Харой в Восточном полицейском участке Рэнди принес дюжину пончиков.

О'Хара был крупным мужчиной сорока с лишим лет, плотным, но не толстым, с глазами как у бассета. Взгляд выдавал, что человек много повидал в этой жизни. Его светло-русые волосы были коротко острижены, а широкие спортивные брюки цвета хаки в десять утра уже были изрядно помяты.

– Я приму содействие хоть от самого дьявола, если это поможет убрать этого парня с улицы, – сказал он. – Надеюсь, в один прекрасный день ваша команда упечет его на пожизненное без права досрочного освобождения.

– Мы найдем его, не проблема. Вы получите от нас все нити.

О'Хара предостерегающе поднял руку:

– Ваша команда разбирает дела, на которые у нас нет времени. А дальше… Сам черт не разберется с этой юрисдикцией.

Они присели к поцарапанному столу О'Хары. Детективы вокруг них склонились над столами, дружески болтая, в то время как еще одна компания топталась у кофеварки. В этот ранний час помещение выглядело вполне мирно. О'Хара подтолкнул Рэнди стопку папок и пару скоросшивателей.

– Вот здесь ящик с уликами, но это может подтолкнуть вас к поспешным выводам.

Рэнди поставил чашку.

– Чертова пропасть бумаг на одно дело об изнасиловании. Что в нем такого, что его нельзя было взять в электронный файл?

– Это все наша занятость. – О'Хара прищурил глаза. – Вы говорите, что сами не знаете ничего точно. Так вот, этот парень мог изнасиловать еще пятерых и убить троих.

Рэнди поперхнулся своим пончиком.

– Я начал работать над делом профессора Норкросс официально только пару часов назад. Он что – еще и убийца?

– После того как он изнасиловал три жертвы вторично, он убил их.

«Он возвращается? Господи, Прядка! Знает ли она, что по-прежнему находится в опасности?»

Рэнди провел ладонью по лицу.

– Дружище, я чувствую себя идиотом.

– Не вижу к этому причины. Вы собираетесь его поймать, и вы начали с нужного места – с меня. Если говорить официально, у нас до сих пор не имеется достаточного количества предварительных улик для того, чтобы связать все эти случаи.

– Но ведь вы убеждены, что они связаны.

– До жути убежден, что связаны напрямую. Так, как если бы он оставил личную подпись. У вас есть время?

– Сколько угодно.

О'Хара уселся в кресле поудобнее и с аппетитом принялся за очередной пончик. Кресло заскрипело под тяжестью его тела.

– Ставлю мою пенсию, что он совершил сексуальное насилие над гораздо большим числом жертв, чем мы знаем. Таких случаев еще больше, чем двадцать лет назад, но женщины по-прежнему принимают душ и скрывают случившееся.

– И считают, что виноваты сами.

– Да, и от допросов под присягой им становится еще хуже.

О'Хара одним глотком выпил кофе и принялся за следующий пончик. Проглотив его, сказал:

– Вы, так же как и я, знаете, что насильники не останавливаются на одной жертве. Если соединить все сведения воедино и запросить компьютер, он выкинет нам сходные случаи.

– Если знать правильные параметры для ввода.

– Пойдем самым прямым путем. Первая жертва, о которой мы знаем, – это адвокат. Через полгода – риелтор, потом еще через четыре месяца эта преподавательница.

– Профессор Норкросс была изнасилована два года назад. Вы имеете в виду, что он орудует здесь свыше трех лет?

– И ни одного подозреваемого за все это время. Вы заметили сходство почерка?

Рэнди кивнул:

– Работающие женщины.

– Взгляните.

О'Хара вынул из верхней папки пачку фотографий, перевернул их и разложил на столе. Фотосъемка велась сразу после нападения, женщины выглядели ужасающе. Черные кровоподтеки вокруг глаз, разбитые губы и щеки, кровь в волосах. Рэнди отвел взгляд от снимка Хелены. Как бы ему хотелось поджарить этого парня на медленном огне, предварительно содрав с живого кожу!

– Ну? – спросил О'Хара.

– Они могли бы быть сестрами.

– Верно. Все они высокие, изящные, хорошо одетые, с темными волосами. Впрочем, у адвоката была стрижка. Росту в ней больше чем метр восемьдесят. Он не слишком сильно ее избил, так что я думаю, он продолжает совершенствовать свои приемы. Она яростно сопротивлялась, пока он не оглушил ее, и там не было следов крови, или мы их не нашли. Если бы удалось выделить ДНК и пробить их по базе данных, он уже был бы за решеткой.

– Она смогла описать его?

О'Хара пожал плечами:

– Ниже ее ростом, но это может означать метр восемьдесят. Все тело закрыто, включая лицо и голову. Маска. Что-то гладкое. Возможно, мокрый костюм. Весьма возможно, что он также надел резиновые перчатки. Ни цвета глаз, ни цвета кожи. Он мог быть хоть краснокожим.

– А что насчет остальных?

– Вот номер четыре. Врач-педиатр.

О'Хара протянул ему через стол две фотографии. На первой женщина выглядела избитой так же, как и другие. На другой было снято ее тело. Ее голова представляла собой кашу из мяса и костей. Джек Сэмьюэльс как-то сказал Рэнди: если на определенном этапе вид насильственной смерти перестанет его трогать, он уйдет в отставку. Рэнди этой точки еще не достиг.

– Она была второй, за которой он вернулся, чтобы убить.

Рэнди скрипнул зубами и постарался спросить возможно более безразлично:

– А кто была первой?

– Я уже говорил. Его первая жертва – адвокат. Она была помощницей районного прокурора. Никто не связывал убийство с насильником до второго эпизода. Просто чудо, что мы сопоставили два этих факта. Разные юрисдикции, разные детективы.

– Я помню это дело, но я не знал, что тянет на серию.

– Мы тоже не знали, – сказал детектив. – Адвокат по детским делам была изнасилована второй раз и убита, и все сразу бросились искать кого-то, кого она обвинила, ну, условно освобожденного или отсидевшего. Никто не подошел. А когда убили педиатра, мы объединили два отдельных дела.

– Без предварительного расследования? Что же заставило вас думать, что дела взаимосвязаны?

– Помимо того что те же самые женщины были изнасилованы второй раз, что статистически маловероятно, но и насильник, по-видимому, тот же самый. Следы от побоев выглядели так, словно нанесены одним и тем же тупым предметом.

– Орудие удалось идентифицировать?

– Возможно, приклад крупнокалиберного оружия. Не обязательно, но судмедэксперт считает, что это так. Затем появилась жертва номер три.

– Почему этого не было в обзоре новостей?

О'Хара пожал плечами:

– На самом деле это жертва номер шесть, самая поздняя. Насколько нам известно, она не была изнасилована. А если и была, то никогда не заявляла.

– Почему появилась мысль связать ее с другими?

О'Хара подвинул ему через стол еще одно фото.

У Рэнди перехватило дыхание. Жертва выглядела буквально как сестра Прядки.

О'Хара покачал головой:

– Мы полагаем, это был несчастный случай. Мы не уверены, что она из его жертв, просто подходит по приметам. Она биржевой маклер, страдала сердечной аритмией, и ее врач прописал ей принимать комадин.

– Разжижитель крови?

– Правильно. Мы думаем, он оглушает их ударом по голове, потом грузит в свою машину и покидает эту местность. В этом случае первоначальный удар вызвал обширное кровотечение. Она истекла кровью еще до того, как он смог увезти ее.

– Он завершил изнасилование?

О'Хара покачал головой:

– На стенках влагалища никаких повреждений, которые можно связать с изнасилованием.

– И если он пользовался презервативом, то никакой спермы.

– Возможно, его разочаровало, что она не будет чувствовать того, что он собирался с ней сделать.

– Бедняга. Зря старался.

– Ну да, – сказал О'Хара. – Она разбила ему сердце.

Он перевернул следующую фотографию.

– Сначала мы думали, это жертва номер пять, та, что была перед биржевым маклером. Выпадает из общей картины. К примеру, она была старше остальных. За пятьдесят, домохозяйка из Джермантауна. Потом мы раскопали то, что она председательствовала на ежегодной распродаже антиквариата для одной благотворительной организации.

– Не обязательно работающая женщина, но влиятельная.

– Верно. И еще она задала нам загадку. Она выглядела скорее на тридцать, чем на пятьдесят. Так что мы полагаем, что он сначала увидел ее где-то, ничего о ней не зная.

– Выяснил, кто она, и все равно пришел за ней? – спросил Рэнди.

– Он приходит за тем, кто заявляет об изнасиловании в полицию. Нельзя сказать наверняка, поскольку невозможно доказать от противного, но мы проверили еще несколько других убийств за последние пять лет, которые бы подходили под эту схему.

– И?

– Ничего. Ясно, что начал он три года назад и рано или поздно возвращается, чтобы убить тех, кто заговорил, но не обязательно по порядку. Так, как если бы они нарушили данное ему обещание.

– А Пря… профессор Норкросс знает?

О'Хара кивнул:

– Они все знают. Мы с профессором Норкросс беседуем каждые две недели. Она попросила поставить ее дом на охрану, и я с радостью об этом позаботился. Она проявляет осторожность. Не рискует без особой необходимости.

Рэнди занялся бы ее защитой и без того, чтобы ловить того парня.

– Возможно, он переехал в эти места три года назад. Возможно, наследил еще где-то. Главная трудность в доказательстве преступлений Теда Банди состояла в том, чтобы связать разные места его преступлений. Он начал в Калифорнии и закончил во Флориде, с целой кучей промежуточных мест преступления, – заметил Рэнди.

Детектив снова кивнул:

– Как и наш парень, Банди нападал на похожих женщин, поэтому мы прошлись на предмет соответствий по базе ФБР. Ничего не выявили.

– Вы защищаете остальных из тех, которые заговорили?

Рэнди мог защищать одну только Прядку, но и она могла выкинуть какой-нибудь фортель, если бы поймала его, следящего за ней.

– У нас недостаточно людей. Но мы предупредили наших дам, чтобы были очень внимательны, и проверяем их так часто, как только можем.

После следующего занятия Рэнди не только проводит Прядку до машины, но и до самого дома, чтобы она могла там надежно спрятаться.

– Когда вы предупредите СМИ, что у нас орудует насильник-убийца?

О'Хара вздохнул и покачал головой:

– Только после того, как у нас будут результаты предварительного расследования, по которым мы сможем связать эти случаи. Начальство считает улики ерундовыми, да и я печенкой чувствую, что их недостаточно. Действительно, между нападениями слишком большие промежутки. По словам начальства, выходит, что он покинул наши места. Начальство твердит, что не хочет поднимать панику, мол, еще не хватало, чтобы каждая высокая брюнетка, каждая заметная женщина на территории трех штатов потребовала приставить к ней телохранителя.

– Не думаю, что это верно.

– Он мне рассказывает! – хмыкнул О'Хара. – Я знаю, вы знаете, все знают… Но что мы можем сделать? Не могу же я организовывать утечку информации. Мне дорога моя пенсия. Вам – тоже.

– Любая женщина, появляющаяся на публике, ходит будто с нарисованной на ее спине мишенью.

Хотя даже Прядка вряд ли была бы настолько безрассудной. И еще эти двое ее детишек..

– Не может же он кататься по этой территории до тех пор, пока не найдет подходящую жертву.

– А почему бы и нет? – фыркнул О'Хара. – Для этого парня планирование является частью развлечения. Идти по следу и фантазировать. В конце концов он возвращается к своей скучной, ничтожной жизни, иногда на месяцы, иногда на годы.

– Вы запрашивали его психологический портрет в ФБР?

– Вы когда-нибудь заполняли какую-нибудь из этих анкет? Черт, если б мы знали об этом парне побольше, мы уж давно посадили его под замок.

– Значит, не запрашивали.

– Разумеется, запросили. И получили обычный доклад. – О'Хара принялся читать занудным голосом: – Возраст – от двадцати пяти до сорока. Вероятно, но не обязательно ниже жертв по росту. Работает на подсобных работах. Возможно, был женат, может, и нет, с виду вполне обычный гражданин. Не исключено, поклонник полицейских телесериалов, много читает о серийных убийцах. Он не фантазирует о реальных свиданиях с этими женщинами. Знает, что в реальной жизни они даже глядеть в его сторону не станут, и это его бесит. Он хочет наказать их. Хочет завязать отношения любым путем и…

– И каким образом? Сидя напротив в ближайшем фастфуде?

– Ну да, может, и так, но мы не смогли выяснить, в каком месте могли встретиться все эти женщины. Мы несколько раз спрашивали всех этих леди, чтобы выяснить, не ходят ли они в одну и ту же бакалею, не посещают ли одного и того же парикмахера. – О'Хара указал пальцем на папку и бумаги на столе. – Из всех наших наработок можно было бы вычислить точку, в которой все они пересеклись с этим парнем. Но ничего очевидного нет, хотя, возможно, мы только едва чиркнули по поверхности. Может, он уборщик в ресторане, в который каждая из них однажды заходила. Мы не обнаружили чего-то заслуживающего внимания.

– А что с его маскировкой? – спросил Рэнди.

– Мы опросили нескольких местных продавцов дождевиков и защитной одежды, но безуспешно. Возможно, он покупал свой прикид через Интернет. Здесь отследить его тоже не удалось. Его транспорт – тоже тупик. Вы же понимаете, сколько фургонов и мини-грузовиков в этой части Теннесси. Мы даже не знаем, какого цвета его автомобиль и один ли и тот же в каждом отдельном случае.

– Вы сказали, что адвокат оказала сопротивление. Что-нибудь под ее ногтями было?