Беги, дорогая, беги Романова Архелая

Глава 9

Сонька моего прихода не ожидала, спокойно себе принимала душ, поэтому я проторчала на лестничной клетке добрых двадцать минут. Когда подруга, замотанная в шелковый халат, соизволила открыть дверь, я уже вся извелась, кляня на чем свет стоит Игната с его деспотичными замашками. Если он так себя во всех отношениях ведет, то я не удивлюсь, что Марина попросту от него слиняла…

– Евка? – удивилась Сонька, пропуская меня в прихожую.

– Егор дома? – вместо ответа спросила я. Подруга покачала головой, неодобрительно глядя на то, как я разуваюсь.

– В чем дело-то?

– Чаю пришла попить. Не рада? – буркнула я, проходя мимо нее на кухню. Сонька последовала за мной, скрестив руки на груди. В полной тишине я бухнулась на стул, а Сонька включила чайник, громко хлопнула дверцей шкафа, доставая чашку, бухнула туда чайный пакетик и половину сахарницы, с треском все размешала и водрузила передо мной напиток. Не успела я сделать первый глоточек, как телефон опять зазвонил.

– Ну? – выдохнула я.

– Ты у Софьи? – деловито спросил Игнат.

– У Софьи, у Софьи, – закивала я, глядя на Соньку. Та вытянула шею, с любопытством прислушиваясь к нашему разговору.

– Я освобожусь через три часа. Этого времени вам хватит? – мирно спросил Игнат.

– Для чего? – растерялась я.

– Ну, поболтать или что вы там делаете, когда собираетесь? – удивился он. Я закашлялась, вспомнив, что по легенде шла к Соньке целенаправленно.

– Да, пожалуй, хватит, – согласилась я. Сонька напротив хлопала длинными ресницами, тараща свои зеленые глаза. – Позвони, как подъедешь.

– Конечно, дорогая. Жду встречи с тобой, – церемонно попрощался Игнат. Едва я положила телефон на стол, как на меня накинулась с вопросами Сонька.

– Ну и чего это было?

– Ты про что?

– Про вот это, – кивнула она на мой телефон. – Ты опять будешь утверждать, что между вами неземная любовь?

– Уж со стороны Игната точно неземная, – фыркнула я.

– Скорее, одержимая, – растянула губы в улыбке Сонька, но вмиг стала серьезной. – Ты расскажешь, что происходит или все из тебя клещами надо тянуть?

– Расскажу, расскажу, – покаянно вздохнула я, обдумывая, что же такого поведать Соньке. Об усатом менте и чокнутом отце Марины я говорить не собиралась, переживая за здоровье подруги – она ведь может и в полицию полететь, с нее станется.

– В общем, – кусая губы, начала я, – я считаю, что к исчезновению Марины причастен Игнат.

– И? – вздернула бровь Сонька.

– И я хочу… – продолжила я. – Хочу выяснить, что он сделал.

Сонька отреагировала незамедлительно.

– Ты что, чокнутая? Книжек Донцовой перечитала? Или пересмотрела шпионских боевиков? Ты из-за этого с ним…?

– Мы с тобой уже поняли, что ссориться с Игнатом чревато последствиями, – поморщилась я. – Мне так легче. Закрыли тему. Как только я узнаю, что он сделал с Мариной, появится шанс от него избавиться.

– Ага, – кивнула Сонька. – Шантажировать будешь?

Я покачала головой.

– Нет. Отец Марины – большая шишка. Думаю, он не простит посягательства на свою семью.

– Да ты вообще рехнулась, – разозлилась Сонька, замахнувшись на меня кухонным полотенцем. Оно выпало из ее рук и плавно спланировало на пол, подруга чертыхнулась, грустно посмотрев на него, и вынесла вердикт: – Все через одно место у тебя.

– Не нагнетай, а, – попросила я.

– Ладно уж, – Сонька уселась напротив и взглянула на меня. – Делать-то что надо? Помощь моя нужна?

– Нужна, – кивнула я. – Можешь меня прикрыть?

– В смысле? – нахмурилась Сонька.

Я торопливо рассказала о запрете Игната ходить куда-либо без его разрешения. Сонька слабо хрюкнула, с минуту подумала, и объявила:

– Нет, так дело не пойдет. Кем он себя возомнил? Конечно, я тебя прикрою. Скажу, что все время была у меня.

Я выдохнула: на Соньку можно было положиться. Уж если она пообещала прикрыть, то в лепешку  разобьется, но сделает все, чтобы Игнат думал, что я сижу у нее дома и мирно попиваю чаек со сплетнями.

– А куда ты намылилась, кстати? – с подозрением спросила Сонька, пока я обувалась в прихожей.

– Есть у меня одна идея, – туманно ответила я, не желая вдаваться в подробности. Сонька только глаза закатила, демонстрируя свое отношение к моим «идеям», но, слава Богу, промолчала.

До дома Игната я добралась быстро. Покрутилась во дворе, высматривая вездесущих старушек – уж они-то точно должны где-то восседать на лавочке, несмотря на погоду и элитный район, но как назло, все лавки были пусты и запорошены снегом.

Разочарованно вздохнув, я развернулась и направилась к дому Алены Закарпатовой, у которой была утром. Чтобы не терять времени, вызвала такси, и уже через пять минут стояла возле знакомого подъезда. В этот раз мне повезло: на лавке, закутанная в шерстяной платок и немыслимого цвета телогрейку, сидела старушка, а возле ее ног крутилось два ободранных кота.

– Здравствуйте. Ваши? – кивнула я на кошек, пытаясь завязать разговор. Старушка оказалась милой, неожиданной соседке не удивилась, и охотно ответила:

– Нет, дочка. Не мои. Мурка с третьего подъезда родила, а Витька-то котят на улицу и выставил. Летом это было, жара, я уж их подкармливала, как могла, так и выросли. Вон какие стали, красавцы, – она с любовью посмотрела на двух котов, дерущихся за дешевую кильку. Я тоже перевела взгляд на животных: тощие, у одного порвано ухо, второй нервно дергал странно-изломанным хвостом, будто кто-то нарисовал кривую линию вместо ровной.

– Вот, хожу, кормлю помаленьку.

– А что себе не заберете? – спросила я.

Лицо старушки стало печальным, улыбка пропала, от чего резко обострились глубокие морщины. Взглянув на меня неожиданно ясными голубыми глазами, она грустно сказала:

– Да куда мне, дочка? Пенсия маленькая, еле на себя хватает. А уж котов… Им ведь кушать надо будет, лоток купить. Я ведь так, – она кивнула в сторону кильки, – что сама не доела, им вынесла. Голодно ж все-таки, зима вон какая. Скоро морозы ударят, помрут ведь, родненькие мои.

К горлу подступил комок. Я молча смотрела на старуху, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы, и дрожащим голосом протянула:

– А что же родные ваши? Дети, внуки?

– Не осталось у меня родных, дочка. Муж погиб. Дочь замуж вышла, да уехала на Север, – виновато улыбнулась старушка, и перевела взгляд на котов. – Молодая ведь, жизнь ей свою строить надо. А я уж свое отжила.

Я сглотнула.

– И… И что? Вы одна живете?

– Одна, одна, – закивала она. – Но ты не думай, дочка, я со всем справляюсь. Каждый день гулять хожу, магазин тут рядышком, соседка у меня хорошая, Марья Никитична.

– А вас как зовут?

– Дарья Семеновна, – представилась старушка.

– Ева, – взамен ответила я, и заслужила удивленный вздох.

– Ева?! Господи, имя-то какое красивое! Под стать тебе, дочка!

– Спасибо, – я засмущалась, прикусывая губу, и робко спросила: – Скажите, а вы в доме всех знаете?

– Да уж конечно, – рассмеялась Дарья Семеновна. – Лет сорок тут живу. Всех знаю, и родителей, и детей. А что такое? Спросить о чем-то хочешь?

– У вас в доме девушка живет, – начала я. – Аленой зовут. Такая высокая, темноволосая, красивая.

– Есть такая, – кивнула Дарья Семеновна. – Девка видная, но пропащая.

– Почему?

– Так полюбовница она Гришкина, – всплеснула руками старушка. Я невольно отметила, что варежки ее были дырявыми. – В той квартире Гришка жил с семьей. Как все жили сначала, а потом он бизнес начал делать, разбогател, машину хорошую они купили. Ну, и съехали вскоре. А квартирка-то осталась стоять. А полгода назад я смотрю – из Гришкиной хаты девка выходит. Ну, я спросила: кто, мол, такая? А она на меня глазищами зыркнула и говорит: не твое дело. А потом-то я уж Гришку увидела – он ее забирал, в машину сажал. Ну, и поняла все.

– Может, дочь это его?

– Дочь, – усмехнулась Дарья Семеновна. – Разве ж дочерей так целуют и одевают, как, прости Господи, путан каких-то? Не-е-ет, не дочь она ему. Полюбовница.

– Я на самом деле ищу подругу этой Алены, – сказала я. – Светловолосая, Мариной зовут. Вы случайно тут такую не видели?

– А как же, – важно кивнула Дарья Семеновна. Я подпрыгнула от восторга, не в силах усидеть на месте. – Тут она и жила тоже. Говорю же, не квартира, а обитель порока.

– Как это: тут жила?

– А вот так. С месяца два назад Гришка приезжать перестал. Видать, поссорились, или уехал куда. А к этой девице его подружка приехала. Да и осталась. Правда, часто уходила она куда-то: то ночами ее нет, то днями. Но жила тут. Продукты приносила, мусор выкидывала. Я видела.

– А вместе с ней вы никого не видели? Может, парень или мужчина?

– Приезжал один пару раз, – задумалась Дарья Семеновна. – Я еще удивилась: девка красивая, ну чисто ангел, а парень-то за ней на грязной девятке приехал. И внешность у него… Ну чисто кавказец или таджик. Я, дочка, не разбираюсь, но волосы черные, борода – вот такая!, глазища жгучие. Сразу видно – восточный мужчина. Она к нему в машину – прыг! – и уехала.

Я задумчиво смотрела себе под ноги. Выходит, Марина тайно встречалась с каким-то типом на девятке. И точно такая же машина забрала ее в день, когда она пропала. Может, она поругались с любовником, и он ее похитил? Но тогда зачем она сама села к нему в машину? Если просто уехала с парнем, почему родителям не сказала? И где она сейчас?

А может, это и не любовник вовсе? Вспомнив ошеломительную внешность Игната, я начала сомневаться. Марина – девушка из богатой семьи, знающая себе цену. И вот так просто начала крутить любовь с кем-то на грязной девятке? Но Кристина из клуба видела, как они целовалась…

– Рашид его зовут, – сказала вдруг старушка. Я вздрогнула.

– Откуда знаете?

– Она к нему из подъезда-то шла, а он ей недовольно: что так долго? А она: Рашид, не ругайся. Я имя-то и запомнила, потому что у меня у дочки мужа так зовут, – поделилась Дарья Семеновна.

– Спасибо вам, – поблагодарила я ее. – Спасибо большое, вы мне очень помогли.

– Да не за что, дочка, – откликнулась старушка. – Дай тебе Бог здоровья. Приходи, коли скучно будет, я много чего за жизнь повидала.

– Приду, – кивнула я, и пошла к остановке. Уже возле дороги обернулась: пошел сильный снег, и сгорбленную фигурку на лавке заносило белыми хлопьями, а возле ее ног сидело два облезлых и тощих кота, провожая меня пристальными взглядами.

«Нет, это никуда не годится», – решила я, встав под крышу. Снег падал крупными хлопьями, на улице уже темнело, а на дороге образовалась каша. Достав кошелек, я пересчитала наличные: от денег, выделяемых мне родителями, осталось три тысячи. Не густо. Две я сегодня отдала Кристине. У Тимофеева, что ли, денег попросить? На нужды расследования, так сказать.

Вздохнув, я позвонила Соньке.

– Как обстановка?

– Все тихо, – отчиталась она. – Егор приедет к вечеру, Игнат не звонил. Ты скоро вернешься?

– Скоро. Сонь, дай денег, – попросила я. – В долг.

– Конечно, – заволновалась подружка. – Что-то случилось? Сколько надо?

Я покусала губы. Сонька разругалась с родителями, когда ушла жить к Егору, и денег ей больше не давали. Мама Соньки, Елена Петровна, так и сказала: раз считаешь себя взрослой, сама зарабатывай себе на жизнь. Я, в принципе, считала это справедливым, однако денег у Соньки сейчас и у самой нет. У родителей мне просить тоже не хотелось: они и так меня содержали, щедро выделяя на карманные расходы, и практически ни в чем не отказывали. Решение пришло неожиданно.

– Нисколько, – ответила я. – Я у Игната попрошу.

– Денег? – обомлела Сонька. – Дело твое, но не слишком ли это…

– Сонь, – перебила я ее. – Не слишком. Короче, я через пятнадцать минут буду у твоего дома. Если Игнат позвонит, скажи, что я вышла в магазин на углу.

– Окей, – подруга, недовольная тем, что я ничего не рассказала, отключилась, а я села в автобус и быстро добралась до злосчастного супермаркета. Едва стеклянные двери разъехались передо мной, как зазвонил телефон.

– Да, – прижав трубку к уху, я складывала в корзинку разные крупы. – Привет.

– Привет, дорогая. Я подъехал, – весело сообщил Игнат.

– Я в магазине на углу. Можешь зайти?

– Конечно, – он удивился, но спорить не стал. Я продолжила идти вдоль полок, сметая все на своем пути: тушенку, консервы, мясо, сахар, чай, муку, и главное – много кошачьего корма.

Игнат бесшумно возник за моим левым плечом, как дьявол, и присвистнул:

– Ого! Ты проголодалась или надвигается апокалипсис?

– Проголодалась, – буркнула я, идя на кассу. Игнат ловко выхватил у меня из рук тяжелую корзину, и, оглядев ее содержимое, отметил:

– Разве у тебя есть кошка?

– Нет, – не стала я лгать. – У меня нет кошки. Продукты не для меня.

– А для кого?

– Для одной… старушки. Это давняя папина знакомая, – с ходу соврала я. Игнат выгнул бровь и, опередив меня, достал кошелек. Я тут же закапризничала:

– Я сама заплачу.

– Нет.

Пока я складывала продукты, Игнат расплатился, и затем забрал из моих рук два увесистых пакета. В ответ я расплылась в самой милой улыбке и, дотронувшись до его рукава, сказала:

– Спасибо.

– Дорогая, если это делает тебя счастливой, я готов помогать бедным старушкам хоть каждый день, – рассмеялся Игнат. – Надо полагать, мы сейчас к ней?

– Ну… – Я засомневалась. Дарья Семеновна жила в одном доме с подругой Марины, ну а вдруг Игнат знает ее адрес? Это может вызвать ненужные подозрения. Но он решил все сам, закинув пакеты в багажник и указав мне на кресло:

– Отвезем сейчас. Не будешь же ты таскаться по городу с сумками в зубах.

Надо признать, такое отношение мне польстило, и я устроилась на пассажирском сиденье, молча разглядывая город сквозь прозрачные стекла. В машине было тепло, пахло еловыми ветками и мятой, и меня разморило. Откинувшись на спинку, я вяло пробормотала адрес, и благополучно заснула. Разбудил меня толчок – машина остановилась во дворе Алены, но будить меня Игнат не спешил. Чуть-чуть приоткрыв веки, я увидела, что он пристально смотрит на меня, словно изучая мое лицо, и во взгляде его читается… Удовлетворение? Мягкая улыбка тронула губы Игната – в один миг он стал не просто красив, а потрясающе, невероятно прекрасен.

Открыв глаза, я облизнула пересохшие губы и сонно спросила:

– Приехали?

– Да, – кивнул Игнат. – Ну, где твоя старушка?

Я растерялась: номера квартиры, конечно же, не удосужилась спросить. Но удача была на моей стороне: Дарья Семеновна неспешно прогуливалась по двору, лавируя между старенькими качелями и горкой, и время от времени останавливалась, закидывая голову и всматриваясь в ночное небо.

– Дарья Семеновна!

Я замахала руками и подбежала к ней, пока Игнат неторопливо открывал багажник.

– Ева? Ты, дочка? Что вернулась? – непонимающе спросила старушка.

– Я вам…, – запыхавшись от быстрого бега, я пыталась восстановить дыхание. Плохо, Ева, очень плохо. Пора в спортзал. – Я вам продукты… Не сочтите за грубость. Помочь хочу.

Игнат приблизился к нам, сжимая ручки пакетов, поздоровался и весело спросил:

– Нести-то куда?

Дарья Семеновна растерянно смотрела то на меня, то на пакеты в руках Игната, а потом вдруг заплакала. Я испугалась, не зная, что делать: задела ли я ее гордость своим поступком? Но, как оказалось, плакала она по совсем другой причине.

– Вот спасибо, спасибо, – запричитала Дарья Семеновна. – Не надо было, дочка, что уж ты! Я старая уже, мне разве много надо, не стоило тратиться! Поди, все деньги разбазарила!

– Нести куда? – повторил вопрос Игнат, чуть нахмурившись. Узнав адрес квартиры, мы гуськом направились туда, занесли покупки, отказались от чая, предложенного в знак благодарности, и уже собирались уйти – Игнат вышел на лестничную клетку, а я, повинуясь порыву, обратилась к Дарье Семеновне:

– Вы не против, я вам помогать буду? Продукты там, корм кошачий. Если что надо – звоните, не стесняйтесь. Вот вам номер, – я достала из сумки листочек с заранее написанным номером, – звоните в любое время. Телефон у вас есть?

– Есть, дочка, есть, – промокнув полотенцем уголки глаз, закивала Дарья Семеновна. – Вот уж вовек не расплачусь с тобой! Дай Бог тебе счастья и здоровья. А этот мужчина, – старушка вдруг замялась, – он с тобой?

– Да, – ответила я, не понимая, что вызвало у нее смятение, – а что?

– Так он к этой светловолосой приезжал пару раз. Ну, о ком ты спрашивала. И сюда ее привозил. Но сам никогда не оставался.

– Привозил? – заинтересовалась я.

– Да, раза три точно. Еще приезжал, но не забирал – она к нему в машину садилась, а потом обратно шла. Ты это, дочка, – виновато улыбнулась Дарья Семеновна. – Осторожнее с ним. Он однажды…

– Что? – придвинулась я поближе.

– Ева, ты идешь? – Игнат раздраженно вернулся в квартиру. Я отпрянула в сторону.

– Да, иду. До свиданья, Дарья Семеновна.

– До свиданьица, дочка, до свиданьица, – закивала она, закрывая за нами дверь.

На пути к машине мы молчали. Игнат ни взглядом, ни словом не выдал то, что в этом доме живет подруга Марины и – какое-то время – сама Марина. Мы уселись в автомобиль, и я вдруг почувствовала такую усталость, что попросила:

– Отвезешь меня домой?

– Ладно, – Игнат настаивать не стал, разворачиваясь в сторону моего дома. Меня это слегка покоробило: то он жаждет моего присутствия, то спокойно реагирует на явный отказ. Но провоцировать его, выспрашивая причины такого поведения, я не стала, и просто молча уставилась в окно.

Когда мы подъехали к дому, он даже не заглушил мотор. Скомкано попрощавшись, я схватилась за ручку двери, и Игнат окликнул меня:

– Ева!

Дождавшись, пока я повернусь, продолжил:

– Ты знаешь, что можешь мне доверять?

Я покачала головой.

– Извини, пока до этого далеко.

– Далеко, – усмехнулся он, – а я могу доверять тебе?

От этой усмешки мне на мгновение стало жутко. Справившись с минутной дрожью, я ответила, стараясь говорить уверенно и спокойно:

– Это только тебе решать.

Глава 10

С утра я, не успев толком проснуться, помчалась к Дарье Семеновне – уж очень меня заинтриговала ее вчерашняя фраза про Игната. На улице стояла ясная погода: солнце отражалось в белоснежном ковре снега, укрывшего весь город и слепившего глаза. Замотавшись в длинный шарф, я на последнем мгновении впрыгнула в автобус и уселась на заднем сиденье, уставившись в окошко и доставая наушники. До нужного мне места ехать минут пятнадцать, успею музыку послушать.

– Ева?

Кто-то мягко тронул меня за плечо. Обернувшись, я с удивлением узрела Карину Колоскову – первую красавицу класса, побеждавшую на всех школьных конкурсах, из-за чего Сонька страшно злилась.

– Привет. Не ожидала тебя здесь встретить, – нехотя пробормотала я. Да уж, общественный транспорт и Карина – вещи несовместимые.

– Я и сама не в восторге, – буркнула Колоскова, поджимая губы, накрашенные ядовито-розовым блеском. – У отца тачка сломалась, мать велела срочно к бабушке съездить, а у меня телефон сел. Пришлось на автобусе катиться, блин, опаздываю жутко. Ну ты вообще как сама?

– Да нормально. Ты как? – вяло поддержала я беседу.

– Пойдет, – автобус качнуло на повороте, и Карина ухватилась за поручень, чтобы не упасть, – как Лешка? Слышала, его в Москву отправили?

– Ну да. А ты откуда знаешь?

– Да весь город гудит же, – удивилась Колоскова, – а у меня двоюродная сестра с его другом хорошо общается. Вы-то с ним расстались, да?

Прямой вопрос больно ударил по мне. Поджав губы, я кивнула и добавила:

– Отношения на расстоянии… Сама понимаешь. Не хочу говорить об этом.

– Ага, – Колоскова нацепила на лицо маску сочувствия, но блеск в ее глазах говорил о том, что сегодня же вечером она радостно будет смаковать подробности моей личной жизни. – А сейчас-то ты с кем-то встречаешься?

– Типа того, – я попыталась отделаться общими фразами, но Карина вцепилась в меня словно клещ. Сдавшись, я кратко рассказала об Игнате, замечая, как в глазах Колосковой появляется злость и уныние.

– Ну, ясно все с тобой, на богатенького повелась, – злобно припечатала она в конце. – Правильно, так и надо. С этих оборванцев-то что взять?

– Про кого ты говоришь?

– Да про Лешку твоего, – гадко улыбнулась Карина. – Нищий, он и есть нищий. Я слышала, им операцию какой-то спонсор оплатил. Даже ребенку своему деньги найти не могут, тоже мне, родители, – фыркнула Колоскова. Я испытала жгучее желание двинуть ей по лицу, но сдержалась, отвернувшись в сторону. Карина продолжила бубнить над ухом:

– А у Игната твоего и деньги, и связи, и внешность будь здоров… Правда, связи маленько-то поутихли, после истории с его отцом-то…