Тьма Кук Глен
Но они сосредотачивали свое внимание на мелких нанимателях, отчаявшихся людях, у которых не хватало времени или денег так глубоко копать.
В отличие от старика, чей заказ они выполняли в данный момент. Он добрался до них с доказательствами, показывающими твердую идентичность Гримнасона как Браги.
Рагнарсон был сыном малого тролледингианского вассального вождя Рагнара из Дрокенбринга. Свой первый военный опыт в десять лет он получил, отправившись в поход под парусами вместе с отцом через Языки Пламени опустошать побережье Фрейленда. Затем началась Тролледингианская война, в ходе которой Рагнар оказался под побежденными знаменами. Браги и его приемный брат Хаакен Черный Клык бежали через Крачнодианские горы, а в шестнадцать лет он вступил в Военную гильдию наемников.
Войны Эль Мюрида были прерваны. Браги нашел множество заказчиков и возможности продемонстрировать свой талант руководителя. И встретил Гаруна бин Юсифа, Короля-без-Трона.
В двадцать он получил от гильдии звание капитана. Если бы он захотел, то поднялся бы выше. Но у Браги были существенные недостатки: золотая лихорадка и неспособность выдерживать дисциплину ну мирного времени. Он почувствовал, что мог гораздо больше преуспеть вне гильдии, сотрудничая с Гаруном, чем в чине полковника или даже генерала. Гильдия была таинственным, спартанским, почти монашеским орденом, почти не дававшим возможностей для личного обогащения.
После череды неудач в качестве вольного стрелка Рагнарсон набрал команду единомышленников, бывших членов гильдии, и вернулся внаем. Он был популярен в Высоком Крэге, где размещалась штаб-квартира гильдии, старики из Цитадели видели в нем ренегата. Иногда они угрожали принять его отставку.
Непанта прилежно занималась вышиванием размышляла. Кто-то постучал в дверь. Она была рада перерыву, хотя взмолилась, чтобы это был не Салтимбанко. Она не хотела оставаться с ним наедине прямо сейчас.
– Войдите, – сказала она, вызывая колокольчиком свою служанку.
Астрид вошла робко, подавленная роскошью гостиной.
– Я пришла насчет одежд. Рендель хочет, чтобы я надела их сегодня вечером.
– Я велела Анине разложить их в спальне. Появилась служанка.
– Миледи?
– Принеси немного вина, а потом мы поможем Астрид с вещами, которые приготовили утром.
– Да, миледи. – Служанка сделала реверанс и удалилась. Глубокое молчание повисло в комнате. Астрид (чье настоящее имя было Элана) хотела предложить совет и помощь, но боролась с собой. Эта женщина была ее врагом. И все же она не могла ненавидеть Непанту. Она слишком сочувствовала женщине, не причинившей ей никакого вреда. Будь прокляты эти махинации мужиков! Она предпочла бы иметь друзей, а не врагов.
Тишина становилась разделяющей, пугающей, холодной. Она должна быть сломана.
– Я не моту вас в полной мере отблагодарить за то, что вы даете мне поносить вашу одежду. Жене солдата не слишком часто попадают хорошенькие вещицы. – Ее слова были просто шумовым фоном, чтобы покончить с пугающим молчанием.
– Тогда зачем оставаться с Ренделем? – спросила Непанта. На ее лице появился лучик надежды. Астрид почувствовала, что их разговор скатится к проблеме Непанты – Вы красивы и хорошо воспитаны.
Элана невольно улыбнулась. Ее мать была итаскийской куртизанкой из сомнительного общества.
– У вас хорошие манеры и возможность вращаться в элегантном обществе. Вам будет нетрудно привлечь лорда.
В далеком прошлом, когда она была моложе и сделала несколько опрометчивых шагов по яркому следу, оставленному матерью, у нее был такой случайный опыт. Еще одна улыбка воспоминаниям.
– Мне кажется, я смогла бы, если бы захотела. Но я положила глаз на Ренделя. – Возможность немного ослабить защиту и рассказать кусочек правды позволила слегка расслабиться. В этой башне не было никого, кого она могла бы назвать другом, никого, с кем можно было бы просто сидеть и вести праздные женские разговоры. Мало кто из команды Браги был женат. – Я не слишком тоскую по роскоши, потому что у меня не было времени беспокоиться о ней. – Улыбка Эланы стала шире. На самом деле она тосковала о вещах. О таких, которые сильно хотела. О доме, детях и капельке роскоши… Но Браги не мог добыть достаточно денег… Всегда нужно было принять участие в еще одной военной кампании, чтобы они смогли наконец осесть. Может, эта и будет действительно последней, если старикан заплатит так хорошо, как обещал, если Браги решит двинуться, если их не раскроют… Эти если, всегда эти ужасные если…
Непанта сосредоточенно наморщила лоб. – Вы не понимаете, – сказала Элана. Она собралась с мыслями. Обсуждение проблемы Непанты должно помочь подавить ее собственную. – Когда вы встретите своего суженого, то поймете, что я имею в виду. В наши дни они не являются в сияющих доспехах. И когда вы найдете его, то шелка и богатства не будут ничего больше значить. Рыбак, нищий, король, вор – вам будет все едино. Палатка будет вам так же хороша, как дворец, а солома так же мягка, как пух, пока вы будете вместе. Но вам придется принимать все как есть. Смотреть на содержимое прежде, чем на упаковку. Иначе придется провести остаток своей жизни, удивляясь, чего это вы сваляли дурака. Но я становлюсь ужасно поучающей, да?
– Вы действительно его так любите, правда? – спросила Непанта. – Я имею в виду Ренделя. – Она разволновалась, почувствовав глупость вопроса об очевидном.
Сначала Элана говорила все это, чтобы помочь Насмешнику, но теперь осознала, что рассказывала от чистого сердца.
– Теперь, когда вы спросили, я не могу утверждать. Я и сама удивляюсь. Богам ведомо, что жизнь не сплошной медовый месяц: мы оба упрямы. Но я не представляю, что должно случиться, чтобы я сбежала от него. Да, я люблю его. Хотя мне самой пришлось делать ему предложение.
Она засмеялась.
– Вы просили его?
– Конечно. Это был действительно тяжелый случай. Потребовалось много убеждений.
Служанка принесла вино и наполнив бокал сказала Элане:
– Если вы пройдете в спальню, я помогу вам одеться.
Гостиная Непанты была чудесной, но Элана обнаружила, что спальня этой женщины поистине похожа на волшебную сказку. Она утопала в роскоши как в осенних листьях, и это было так же уютно.
– Когда мы поженились, Рендель обещал мне комнату вроде этой. Но до сих пор я не думала, что когда-нибудь вообще увижу подобное.
– Просто подарки от моих братьев, – сказала Непанта, жестом отметая их. – Джеррад добывает ковры. Они в основном медвежьи. Райдью достал зеркало в Эскалопе. Предполагается, что оно волшебное, но никто из нас не умеет им пользоваться. Оно ужасно старое. Люксос сделал кровать. Ручная резьба по образцу той, что он видел в Итаскии, по его словам.
Служанка, шедшая позади Эланы, начала расшнуровывать ее одежду.
Непанта продолжала:
– Вальтер дал мне картины. Ты когда-нибудь видела что-нибудь похожее?
– Только однажды. В Хэлин-Деймиеле, в музее.
– Как раз там он их добыл – в Хэлин-Деймиеле. И я думаю, что они были украдены из музея, хотя Вальтер не пошел бы на такой шаг. Не думаю. Он никогда не рассказывал, как достал их. Брок дал мне эти маленькие фигурки. – Великолепно выполненные крохотные башни и воины стояли на доске, не большей, чем ладонь Эланы. – Это ручная резьба. Прозрачные – бриллианты. Красные – рубины. Это фигуры для игры. Думаю, они тоже украдены. Только какой-нибудь король мог себе позволить играть в них.
Сейчас Элана стояла голой и дрожала на холодном осеннем воздухе Вороньего Грая. Присоединившись к служанке рядом с кипой шелкового нижнего белья, она спросила:
– А что вам дал Турран?
– Ничего! – отрезала Непанта. – Совсем ничего.
– Миледи! – сказала служанка, как бы расстроившись. – Конечно же, он подарил. Это платье, о котором он сказал, что оно лишь небольшая часть подарка. – Девица хихикнула. Ей было не более четырнадцати – возраст, когда все кажется либо смешным, либо отчаянным. Непанта прикусила губу и, нахмурившись отвернулась.
– Анина, ты слишком много болтаешь. Служанка снова хихикнула и направилась к шкафу.
– Анина!
Анина вынула роскошнейшее платье. У Эланы перехватило дыхание. Там было достаточно тонкого шелка, чтобы одеть парусами корабль.
– Свадебное платье! – воскликнула она. – Непанта, это самый лучший подарок из всех.
Прикушенная губа Непанты побелела. Она машинально закручивали пальцы.
– Это только половина подарка, – сказала Анина. – А другая – это мужчина, который должен к нему прилагаться. Видишь, лорд устраивает здесь свадьбу.
– Достаточно! – выкрикнула Непанта. – Анина, иди вон! Я сама помогу Астрид. Может быть, дополнительное надраивание полов научит тебя следить за своим языком.
Девица попыталась выглядеть сконфуженной. В этом она не преуспела, не удержавшись от хихиканья.
– Служанки! – пробормотала Непанта.
– Она не хотела ничего плохого, миледи.
– У меня есть имя. Зови меня Непантой. Конечно, она не хотела ничего плохого. Но она болтает слишком много.
– Я думаю, что это красивый подарок, Непанта дернула за шнурки, которые вертела в руках. Элана задохнулась.
– Который? – потребовала Непанта.
– Конечно, платье. Когда я выходила замуж, на мне были тряпки. Какое платье! Какая свадьба должна быть в нем! Как коронация в старом Ильказаре.
– Тем не менее, я не собираюсь выходить замуж, – сказала Непанта, четко выговаривая каждое слово. – Я не хочу, чтобы по мне ползал какой-нибудь мужчина и лапал меня как… как животное в племенном стойле!
Ее решимость была пугающей. Элана закряхтела, когда Непанта яростно дернула следующую систему шнурков. Она хотела как-то ответить, успокаивающе или примирительно, но интуитивно почувствовала, что лучше всего будет промолчать. Тема была закрыта, пока Непанта снова не начала ее.
Тишина, нарушаемая только шорохом одежд, Царила в комнате, пока Непанта не начала помогать с обувью.
Элана сидела на краешке кровати. Непанта стояла перед ней на коленях, застегивая туфли. Глядя на ступни Эланы, она спросила:
– На что это похоже – иметь мужчину?
– Что?
Шея Непанты – там, где волосы открывали кожу, – покраснела.
– Ты знаешь это.
Элана знала, что ответ может оказаться решающим и для ее собственного будущего, и для будущего этой странной женщины. Она попыталась найти какой-нибудь поучительный пример, но не смогла.
– Что я могу сказать? Я не смогу ответить, каким это будет для тебя.
– Ладно, но что ты думаешь? Мать никогда не любила этого. Она говорила, что это было противно… что… ну, я не знаю.
– Но у нее было семь детей.
– Я имею в виду свою мачеху. Моя настоящая мать умерла сразу после моего рождения.
– Это маска, которую многие женщины надевают в обществе. Я не думаю, что многие сохранили ее в постели. Это не грязное и не дурное…
– Но на что оно похоже? – спросила Непанта.
Элана пожала плечами. Она начинала с основ.
– Я знаю механику этого дела…
– Тогда что я могу рассказать тебе? Есть только один способ определить. Трудный способ. Все еще глядя вниз, Непанта прошептала:
– Он ранит в первый раз? Я уже слышала… – Она не договорила.
– Ну… некоторых – да. Иногда бывает. Но ты это быстро забудешь. Я с трудом припоминаю. – Непанта резко поднялась и отошла в сторону.
– Все закончено, – сказала она. – Взгляни в зеркало. – Затем, пока Элана восхищалась собой, добавила: – Астрид, я испугана. Я не могу изменить себя! Иногда, когда он здесь, я хочу, но стоит мне подумать об этом… Я не могу. Я не хочу меняться! Я совсем запуталась. Я хотела бы не быть женщиной. Я хотела бы быть обыкновенной женщиной.
– О, я думаю, это нормально, – сказала Элана, пытаясь успокоить ее. – Мы все боимся – до смерти, – пока ожидаем, что это случится. Это похоже… ну… О черт! Я не могу объяснить! Потом это кажется совсем другим. Страхи уходят. У некоторых медленно, но они уходят. Я не могу рассказать тебе ничего, кроме того, что это не нехорошее. Идем, нас ждут. Рендель будет тревожиться, а Турран задержит весь обед.
Глава 9
Лето 996 от основания Империи Ильказара
ЗА СТЕНАМИ, ДОСТИГАЮЩИМИ НЕБА
Хотел бы я, чтобы они перестали колотить в эти барабаны! – прорычал Турран. Расположившись на укреплениях, он изучал расположение противника. Тупой стук отдавался эхом впереди, словно билось сердце мира. – Они меня сводят с ума!
– В этом и состоит основная идея, – сказал Рагнарсон, стоя рядом с ним. – Война нервов. Старый трюк бин Юсифа. Он слышал, что так поступали в Шинсане.
– И он срабатывает. – Король Бурь повернулся и глянул вдоль стены в сторону, где прогуливались Непанта и Салтимбанко. – Впрочем, кое-кого они не беспокоят. Наш ветреный дружок делает успехи.
Несомненно. Они гуляли, взявшись за руки. И похоже, что Непанта не стесняется, что все это видят.
– Ха! – сказал Рыжебородый. – Это она делает успехи. Он потерял добрых четыре стоуна. Что ты думаешь об этой паре?
Поразмыслив, Турран ответил:
– Непанте нужен мужчина больше, чем кому-либо на свете. Меня устроит одноглазый и одноногий нищий из самых ужасных трущоб Итаскии, если она его возьмет. Но Салтимбанко мне нравится. По природе он кажется смиренным, но сердце у него благородное, как у короля. Я не буду мешать свадьбе или даже интрижке. На самом деле, если бы знал как, я бы даже помог ему соблазнить ее.
Гримнасон кивнул, предлагая:
– Если я что-то смогу сделать… – Затем: – Кстати, об Итаскии – узнал ли что-нибудь о Гаруне?
– Нет. Золото и ножи прикрыли много ртов. У Райдью неприятности. Сколько времени пройдет, пока они доберутся до стены?
Рагнарсон глянул на земляные работы бин Юсифа, длинными медленными зигзагами поднимающиеся вверх по Кэндарину. Тяжелые орудия были неспособны повредить их.
– Не скоро.
– Катапульта номер три! – проревел Тур-Ран. – Один залп прямо по центру.
Ракета прочертила дугу в воздухе, оставляя дымный след, но не долетела. Горючая смесь брызгала и горела среди обломков скал.
– Еще рано, – заметил Рагнарсон. – Еще день или два.
– Сможем мы продержаться до зимы? Рагнарсон был изумлен. У Туррана сомнения в неприступности его крепости? Невозможно!
– Они не будут готовы штурмовать стену до осени. А затем попробуют взять ее. Я не думаю, что у них получится. Нет, пока они не поднимут свои орудия – вверх по склону под огнем.
– Все-таки я бы хотел притормозить их. Не сможем ли мы сделать вылазку из крепости? Чтобы помешать их осадным работам?
– Я поставлю на это Рольфа. Но это рискованно. Мы не можем позволить себе потери. У нас сейчас недостаточно людей, чтобы оборонять всю стену. Может, лучше использовать ивасколовдцев Непанты? Они в любом случае небольшая потеря. Черный Клык и Драконоборец муштровали их почем зря, а они все еще ненамного лучше новобранцев.
– Что ты думаешь о наших шансах?
– Прекрасные. Обычный штурм требует численного превосходства пять к одному. Они штурмуют нас три к одному. Гарун знает это. Но что-то оставляет про запас. Я не могу вычислить что. – Он глянул вниз. Салтимбанко и Непанта оставили стену. Он увидел, как они входят в Колокольную башню. Насмешник наверняка тратит на нее все свое время. Но, судя по тому, что рассказала Элана, эта женщина – особый случай. Женщины. Необыкновенные существа.
Его мысли вернулись к старикану, который их нанял. Кто он? Почему для него так важно разрушение Вороньего Грая?
Салтимбанко придержал дверь для Непанты. Она поблагодарила и прошла к своей раме для вышивания. Салтимбанко устроился в кресле. Это кресло не было таким уютным, когда Салтимбанко весил больше. В Вороньем Грае всегда горели очаги, даже летом. Прикрыв глаза, смотрел он на языки пламени сквозь ресницы – пламя было удивительно радужным.
Непанта забавлялась шитьем минут пятнадцать, потом начала расхаживать. Ее взгляд не мог оторваться от Салтимбанко. Только что они обсуждали осаду и планы Туррана, но при этом их мысли витали где-то далеко.
Салтимбанко пугал самого себя, боясь своей похоти и того необъяснимого чувства, которое он испытывал к Непанте. Он думал, что с последним он еще справится, но первое… Уже не один раз он был почти готов к насилию. А это бы разрушило все.
Со своей стороны, Непанта наконец призналась себе, что она любит этого странно пугающего человека. Она уже признала, что хочет… ну, что она хочет. Но была в ужасе. Разговоры с Астрид сгладили страхи разума, но темные токи эмоций все еще волновались под его поверхностью, слишком глубоко, чтобы их можно было легко успокоить. Она была уверена, что так и помрет девственницей.
Она ходила кругами вокруг кресла, где он сидел, сонно изучая огонь сквозь ресницы, и думала о том, чтобы атаковать его ухо так, как советовала Астрид, Но нет, это уж слишком. И она была слишком напугана.
Непанта встала перед креслом, закусив губу. Он поднял на нее эти свои странные карие глаза. У нее перехватило дыхание. Она не могла сказать того, что хотела. Трепет чувств промелькнул на его темном лице. Что это было?
Слегка дрожа, она взяла его руку, лежавшую на подлокотнике кресла. Салтимбанко мягко сжал ее, обернувшись к огню. Она подвинулась, потянулась к нему. Напряженно и хрипло сказала:
– Вот то, что тебе нужно…
Когда он поднял взгляд, она преодолела последние шесть дюймов и прижала свои губы к его. Это длилось секунду. Ее челюсть дрожала. Она трепетала, но чувствовала, как он содрогается, пытаясь сохранить контроль. Непанта хотела, чтобы схватил ее в охапку, но… Чарующий момент закончился. Где-то в глубине разума захлопнулась дверь, удар вернул страх. Она медленно отодвинулась, борясь с собой и не желая его ранить. Она опять бежала, спасая себя. До боли закусив губу, она вернулась к вышивке.
Через несколько мгновений, когда она кляла плохой стежок и собственную бездеятельность, он захрапел. Этот храп казался искусственным, звучал как насмешка. Он ранил ее до глубины сердца.
«Почему я не могу быть нормальной женщиной? Почему? Почему? Почему?»
Непанта ответила на стук угрюмым «Войдите». Но она просияла, когда появилась Элана.
– Астрид. Что ты обо мне думаешь? Почему я такая путаная?
Элана промолчала, пока не закрыла дверь, удивляясь, что могло произойти.
– Кампания уже состоялась? – Я поцеловала его… Но он ничего не сделал… А я испугалась и все разрушила.
– Итак?
– Ну, я хотела…
– Непанта, пусть все идет как идет. Ты слишком много беспокоишься. Не форсируй события. Это не поможет. Позволь всему идти своим чередом. А потом ты вдруг взглянешь и обнаружишь, что все обернулось радостями. – Она надеялась на это.
– Может быть. Это просто… ну… я не могу объяснить.
– Зачем пытаться? Непанта, ты знаешь, что ты самая настоящая огорчительница? Ты находишь проблемы там, где их нет. Тебе нравится быть несчастной? Я имею в виду, конечно, здесь есть над чем подумать, но не стоит строить на этом всю жизнь. Тебе просто надо чем-нибудь заняться, вот в чем дело. Вся твоя беда в этом.
– Чем? Какая от меня здесь может быть польза? Я просто еще один ненужный едок в Вороньем Грае.
– Ты меня просто с ума сводишь вот таким настроением. Нечего делать? Прошлой ночью Рендель сказал, что Брок не организовал госпиталь. Нам надо будет подготовить место, где лечить раненых. Я слышала, что в Глубоких Темницах много места.
– Но там грязно. Ими не пользовались много лет.
– А мы могли бы расчистить их, разве нет? Посмотри, у нас полный замок женщин, которые дуреют от скуки. Это удержит их от неприятностей?
– Такая работа займет уйму времени…
– Есть еще целый месяц, пока они там будут готовы к атаке. И даже больше, если Рендель сделает вылазку, как он собирается.
– Тогда лучше начнем.
Элана улыбнулась. Ее уловка сработала.
– Позволь мне только прихватить накидку, – сказала Непанта. – Мы возьмем ключи и посмотрим, что там можно сделать.
Элана с Непантой, Салтимбанко и Короли Бурь стояли на парапете Черной башни над воротами Вороньего Грая, на сильном ветру, наблюдая за полночной вылазкой. Внизу осаждающие работали при свете факелов – пока до них не добрался отряд из замка. Первым предупреждением осаждавшим стали крики их товарищей. Пламя, зажженное горючей смесью, пожирало бревна и инструменты. Палатки в рабочем лагере сгорели.
Начали поступать раненые. Сражение продолжалось. Факелы, поднимающиеся по горе, показывали пути движения подкреплений. Элана и Непанта помчались в свой импровизированный госпиталь и начали скорбную и трудную работу по укладыванию солдат. Большинство раненых были пленниками. Разгромив передовой лагерь противника и разрушив двухнедельные земляные работы, Рагнарсон вернулся. Он и Рольф выстраивали своих сотоварищей в замковом дворе для переклички.
Внезапно подбежала Элана, задыхаясь от подъема из Глубоких Темниц.
– Браги, – выдохнула она, почти задыхаясь. – Это Хаакен. Он скверно ранен… И у него есть… что-то о старике.
– Проклятие! – Он повернулся и проревел: – Рольф! Драконоборец! Элана, будь с ним и убери прочь Непанту. Не дай ему проговориться и предать нас. – Подошли Рольф и Драконоборец. Рагнарсон объяснил ситуацию. – Хаакен добыл, что мы хотели. Я спущусь, как только мы закончим перекличку.
– Как он? – спросил Рольф.
– Выжил, – ответила Элана. – И я не могу обнаружить ничего, хотя он выглядит умирающим. Пока что я должна продержать его живым. – Она заторопилась прочь.
– Подожди! – сказал Рагнарсон. – Там, в Нижних Оружейных палатах, есть комната, которой никто не пользуется. Если мы сможем перетащить его туда, то уберем с дороги. Проклятие! Проклятие! – Он был испуган, что Хаакен их выдаст, и боялся, потеряет единственного остававшегося члена семьи.
Сверху Салтимбанко увидел, что что-то нарушилось в группе внизу. Он посмотрел на Королей Бурь: они были увлечены огнями у стен. Он оглянулся назад, на замковый двор, пытаясь понять, случилось. Увидел, что единственной, кто мог принести новости, была Элана.
– Сам-друг, – сказал он, – собираюсь вниз, в Глубокие Темницы. Облагородить храбрые отряды.
– Ха! – фыркнул Вальтер. – Нужно оправдание, чтобы повидать Непанту, э? Думаешь, забыла про тебя?
Салтимбанко с легким поклоном удалился.
Глава 10
808 – 965 годы от основания Империи Ильказара
ЧТО ПРИНОСИТ ЧЕЛОВЕКУ ПОЛЬЗУ?
Клыкодред изменялся быстро, как и его хозяин. Времена, когда Старец бывал дружелюбен, становились все реже, а когда раздражен – все чаще. Это устраивало Вартлоккура. Двести лет сделали одиночество привычкой. Избыток дружбы быстро заставил бы его снова пуститься в странствия.
Клыкодред менялся, и эти изменения портили настроение Старцу. Приходили слуги, нанимали бедняков из Ива Сколовды. Хотя они и боялись, но служба в Клыкодреде была лучше, чем ничего. Они подметали, скребли, чинили, обновляли. Они готовили, шили, заботились о новых лошадях, появившихся в стойлах Клыкодреда. Во дворах появились свиньи и поросята, утки, гуси, цыплята, козы, овцы и коровы. Появился кузнец с горном, его наковальня звенела весь день, как колокол. Плотник, чьи молоток и пила были в работе с рассвета до сумерек. Мельник. Ткач. Каменщик, сапожник, тележник, швея, мясник, пекарь, свечных дел мастер. И их дети. Множество смеющихся, носящихся по всему замку, как чума донимающих мягкосердечных повара и пекаря, выпрашивая чего-нибудь сладенького, швыряющих камни со стен: просто чтобы посмотреть, как они падают и исчезают из виду. Вартлоккур часто наблюдал за детьми с Башни ветров. Он никогда не был ребенком. О, и трубач! Что за трубач! Он творил волшебство своим собственным способом – такое же могучее, как у Вартлоккура, такое же бессмертное, как у Старца. Звенящие песни его трубы разносились по замку почище кузнечного молота, плотничьей пилы и детского смеха.
По мере того как Клыкодред становился более домашним, а люди обустраивались в нем, Вартлоккур и Старец отрывались от жизни замка.
Так. Старец входит во двор, где плотник и кузнец спорят с каменщиком о починке внутренней стены. Их доводы и весь остальной шум – в замирает. (Кроме игры на трубе: трубач ничего и боялся.) Они приходили в ужас от человека, который никогда не умрет. Хотя Старец не делал ничего такого, чтобы внушить страх.
Так. Вартлоккур гуляет по двору, где четыре маленькие девчонки прыгают через скакалку под музыку трубача. Он с любопытством наблюдает ними, остановившись поодаль. Но когда он подходит поближе, чтобы спросить о песенке, девчонки убегают. Ужасно обидно. Остается только трубач. Он не приходит в ужас от убийцы Ильказара.
Обиженные, оба чародея скрывались от своих слуг. Старец становился раздражительнее, Вартлоккур спокойнее. Но каждый из них утешал себя знанием своего преимущества над страхами этих людей: время. Поколения будут сменять друг друга, а они останутся. Настанет день, когда эти испуганные детишки станут дедушками других таких же. И страх, как соль из земли, выветрится из них.
И несколько столетий спустя люди больше не боялись своих хозяев. Старец мог разговаривать с плотником и не делать вид, будто не замечает, что плотника бьет дрожь от страха. Вартлоккур мог держать один конец скакалки для прыгающих девчонок, чтобы они потом благодарили его, называя «дядя Варт».
Но всегда был трубач, который ничего не боялся.
Столетие пришло и ушло, медленно, со своими переменами. Однажды за завтраком чародей сказал:
– Я не вызывал видения много лет. Мне интересно…
– Прояснился ли туман на твоей линии жизни? – улыбнулся Старец. Видение обещало разнообразие в этой жизни. – Нам надо будет пойти в Башню ветров?
– Абсолютно верно, – ответил Вартлоккур, заражаясь его возбуждением. – Будь у меня бог-покровитель, я бы помолился.
– Мне следует запечатать дверь? – спросил Старец, когда они вошли в рабочую комнату чародея.
– Да. Я не хочу, чтобы кто-нибудь помешал.
Старец быстро выполнил простое заклинание. Дверь стала частью стены.
Вартлоккур прошел к столу, где лежали пыльные тауматургические и некромантические инструменты, не используемые со времени последнего видения. Все прошедшее столетие он лишь читал и изучал магию. Но ни знание, ни мастерство не оставили его. Вскоре зеркало на стене вспыхнуло, показывая быстрый калейдоскоп изображений будущего. Чародей шептал заклинания, сужая направленность зеркала, пока не увидел именно то, что его интересовало.
Тучи, заслонявшие реку времени, выцвели. Он смотрел в будущее и видел нечто из предстоящего сражения. Его теории казались верными. Рок и Судьбы не поладят друг с другом. Он смотрел на свою женщину и ловил мимолетное видение ее лица.
– Ах! – вздохнул Старец. – Она прекрасна. – Его глаза искрились высоким пониманием знатока. К тому времени, как лицо в зеркале исчезло, оба его хорошо изучили.
Волосы черные как вороново крыло, длинные шелковистые. Глаза как черное эбеновое дерево, с блестками золота. Губы полные и красные, и нечто в уголках рта подсказывало, что она редко улыбается. Было еще у ее бровей что-то такое, что предполагало, что она будет легко загораться гневом. Одухотворенная, но печальная. Изящный овал лица с нежными чертами, отмеченный печатью одиночества. Оба мужчины узнали этот взгляд. Они достаточно часто видели его друг у друга.
Она была там и исчезла, но они оба узнали и знали ее. И Вартлоккур любил ее.
– Как долго? – спросил Старец.
Вартлоккур пожал плечами.
– Меньше, чем столетие. Ждать уже меньше, чем сто лет назад, но дольше и труднее после того, как я видел ее. Посмотрим еще разок через пятнадцать или двадцать лет.
– Это у меня разыгралось воображение?.. У тебя не было впечатления, что ссора между Судьбами и Роком просто-напросто ревность? Такое впечатление, что они решили сделать весь мир кровавой шахматной доской, но не из-за простой старомодной жадности. Положение, когда будет править либо наука, либо колдовство, – это только побочный результат поединка. В целом битва преследует более глобальные интересы.
– Может быть, – сказал Вартлоккур после минутного размышления. – Мне на ум приходит похожий случай. Это было в Итаскии. Итаскийский король имел два вида денежных средств и доходов. Один принадлежал ему как отдельному человеку. Второй принадлежал королю, представляющему государство. Граница между ними была очень расплывчата. В те времена, о которых я говорю, были два официальных фискала: королевский казначей и министр финансов, два человека, враждовавших между собой. Каждый пытался свалить другого, обвиняя его в нарушениях закона, некомпетентности и тому подобном. Чего оба хотели на самом деле, так это полного контроля за деньгами. Сражаясь за него во имя королевства, они почти развалили Итаскию.
– Я помню. Я сильно смеялся, когда король, к которому они обратились, снес им головы. И вижу аналогию. Рок выступает как Казначей, представитель Богов. Судьбы – Министр, ответственный за вселенную. Обе стороны хотят получит право штамповать человеческие дела.
– Кстати. Остается удивляться, что мы будем делать, становясь на какую-либо сторону.
– Хм. Там было еще что-то. Нечто, связанное с Шинсаном. Просто какой-то трепет, который говорил об Империи Ужаса. Ты не уловил его?
Вартлоккур ответил не сразу.
– Нет. Я ничего не заметил. – Он повернулся к столу, заваленному манускриптами с магическими текстами.
Старец нахмурился, задал еще один вопрос и опять получил уклончивый ответ. Он решил оставить это.
– Чем ты собираешься заняться теперь?
– Вернусь к исследованиям. Я нахожусь на линии прорыва. Шанс выбить новую тауматургическую силу, почти не связанную с известной. Возможно, даже независимую от Полюсов.
Старец округлил глаза.
– От Полюсов Силы?
Говорили, что существуют два Полюса. Один, по слухам, находился в руках Звездного Всадника, второй был полностью утерян. Для самой Силы они являлись тем же, чем были недавно продемонстрированные в Ребсаменовском университете Хэлин-Деймиеля полюса химически созданного какого-то « электричества».
– Помнишь, когда Теннотини предложил свой принцип неопределенности?
– Тогда было много смеха.
– Похоже, что он прав. Если принять неопределенность, то значение константы Делестина больше не будет фиксированным. Это разрушит концепцию направленности. – Вартлоккур все больше возбуждался. – Посмотри, что получится, если я подставлю в мои функции Зимней Бури отрицательное значение константы. Думаю, что, использовав математику на следующем уровне, покажу, Что уже открыл новое направление…
– Я уже запутался, – сказал Старец. – Я пока осиливаю Первый тезис Ио Хси.
– Извини. Но прежде чем продолжить исследования, я думаю совершить маленькое путешествие.
– Ильказар? – Старец не смотрел на своего гостя.
– Да. Возвращение на место преступления, так сказать. У отмщения вкус горького меда.
– Поговорка. Я добавлю ее к своей книге. – В течение многих лет Старец собирал подходящие изречения. – Ты мог бы полюбоваться на развалины и отсюда.
– Я за деньгами. Немного серебра припрятано там, где когда-то стояло дерево у фермы, и золото в месте, известном только мне. Сейчас это пустая земля. Хаммад-аль-Накир. Пустыня Смерти.
– Сокровища?
– Да. На них наложено оберегающее заклятие.
– Сокровища империи, – пробормотал Старец. – Ну что ж, позаботься.
Вартлоккур вернулся через несколько месяцев. Он привел караван животных, груженных золотом Ильказара. После празднования, посвященного возвращению, Клыкодред зажил обычной жизнью. Это спокойствие длилось поколениями.
Старец шагал по продуваемой ветром и обрамленной льдом стене Клыкодреда. Он был погружен в сумерки депрессии и размышлял, не вернуться ли к долгой спячке. Он и Вартлоккур были вместе уже полтораста лет. Ничего не происходило. Происшествие завершилось. Угрожала тоскливая скука. Его глаза уже не загорались, воспоминания юности больше не возвращались. Он казался таким же, как и в день своего пробуждения: среднего роста, тонкий, с бородой, развевающейся как знамя на ветру. Будь у него живость тридцатилетнего, ему можно было бы дать восемьдесят. Но его улыбка давным-давно исчезла. Теперь лицо все чаще собиралось в хмурые морщины. Уже и слуги начали избегать его. Хотя смена поколений и размыла ужас его имени, он все еще был Тем Самым Старцем из Клыкодреда, которому нельзя перечить, когда он в плохом настроении. Последнее стало очевидно позже.
С развевающимися волосами и бородой Старец ушел со стены в сомнительный уют общего зала. Зал был почти пуст, но он занял место за главным столом, не проявляя никакого интереса к окружающему. Несколько мгновений он смотрел в пустоту, потом обернулся к тем немногим слугам, которые имели храбрость выдержать его настроение.
– Пусть кто-нибудь сходит в Башню ветров. Передайте Вартлоккуру, что я прошу его спуститься вниз.
Слуга кивнул и удалился.
Читать бесплатно другие книги:
